35

Погоня! Что может быть увлекательнее этого азартного процесса? Бессмертный и Мурзик от него просто тащились, уставившись в Кощеев поднос, настроенный, как правило, именно на боевики. Чебурашка боевики не любил, а уж погони тем более. И вот, по иронии судьбы, он летит на лихом арабском скакуне, нещадно колотясь и без того пострадавшим копчиком о жесткое седло, во главе сорока разбойников по следам одинокого верблюда, уносящего на своих могучих горбах девятьсот пятьдесят три пуда золота. Одинокого… Чебурашка нахмурился. Что-то тут не сходилось.

— Завхоза ко мне! — рявкнул он грозным голосом настоящего, бывалого атамана.

Как ни слабо он пискнул, его услышали.

— Чебурген требует завхоза! — провозгласил скачущий рядом Ахмед.

— Завхоза к Чебургену! — понеслось по цепочке.

Коня Юсуфа ибн Абгама, скакавшего в хвосте в тщетной надежде как-нибудь незаметно слинять, подхлестнули плеткой, он перешел в галоп и из арьергарда перешел в авангард.

— Сколько их было?

— Гискну уточнить, уважаемый. Кого?

— Грабителей, кого же еще? — сердито буркнул министр финансов.

— О-о-о… туча, целая туча!

— На чем они были?

— На конях… и, кажется, кобылах… впгочем, я могу и ошибаться. Под хвост заглянуть не успел.

— Странно. След явно не кобылий, и проскакала тут не туча.

— Вах! Какой мудрый у нас атаман, — восхитился Ахмед.

— Вай ме!!! — загалдели разбойники. — Да это ж верблюд.

— И к тому же одиночка, — подвел итог домовой.

— Вы ошибаетесь, дгузья. — Завхоз покрылся холодным потом. — Пгосто здесь габотали пгофессионалы. Пгивязали к копытам вегблюжьи ноги и бежали след в след!

— Кого-то ты мне напоминаешь, — задумчиво пробормотал министр финансов.

Юсуф ибн Абгам мелко затрясся. Торопливо натянул чалму на лоб по самые брови, поднял воротник халата и втянул голову в плечи.

— Это мне нездоговится. Когда мне нездоговится, меня всегда с кем-нибудь путают.

— Да, трясет тебя здорово, — согласился Чебурашка. — Поддержите его. Как бы с коня не свалился.

С двух сторон к завхозу подскочили бандиты и подхватили его под белы ручки. Тут уже мелкая дрожь перешла в крупную. Он-то прекрасно знал, где его видел Чебурген. После неудачной попытки продать душу своей тещи адскому отделу Тридевятого синдиката пять лет назад он предложил свои услуги Василисе Прекрасной в качестве министра финансов, утверждая, что за год оздоровит экономику и удвоит царскую казну, пустив ее в оборот. (По самым осторожным прикидкам непризнанного финансового гения, содержимого той казны должно было хватить ему, его семье, чадам и домочадцам до конца жизни на десять поколений вперед.) На его беду, Василиса была не только Прекрасной, но и Премудрой, а потому со спокойной совестью приказала гнать проходимца в шею, и миссию эту с превеликим удовольствием выполнил Чебурашка лично, душевно мутузя неудачливого конкурента своим знаменитым портфелем.

«Попался! — скакали в голове панические мысли. — Простят?.. Не простят?.. Прибьют?.. Не прибьют?..»

— Так где же я тебя все-таки видел? — продолжал размышлять вслух атаман.

«Придется откупаться», — застонал Юсуф ибн Абгам и, сделав героическое усилие… нет, даже не усилие, а самое настоящие насилие над своим горячо любимым организмом, выдавил из себя:

— Я это… совсем сказать забыл… я ведь сокговища-то отбил у них. Не все, пгавда… небольшую часть. Ох, и жестокая сеча была-а-а, — невольно увлекаясь, начал фантазировать завхоз. — Пгедставляете, они вваливаются, а я хватаю свой любимый ятаган одной гукой, бандита за гогло дгугой…

— Их же туча была, — удивился Ахмед.

— Не пегебивай! Газмахиваюсь и со всей силы каа-ак…

Однако Чебурашку больше волновало другое.

— И где эта часть?

— Какая часть?

— Сокровищ, — раздраженно пискнул Чебурген.

— А-а-а… вот она! — Юсуф ибн Абгам гордо продемонстрировал разбойникам всю отбитую им у неведомых конкурентов часть в количестве трех золотых.

— Целых три!!! — заволновались разбойники.

— Это сколько жратвы купить можно!

— Рубить надо. На сорок частей!

— Сорок одну. Атамана забыли.

— Он и так пройдет. Вон скоко на нем золота!

— Это неприкосновенный запас, на случай… — Юсуф кинул взгляд на атамана и осекся.

Лицо Чебурашки окаменело. В отличие от наивных разбойников министр финансов считать умел и разницу между почти тысячью пудов золота и тремя золотыми понимал отчетливо.

— Дай сюда, — свирепо приказал он завхозу.

Юсуф ибн Абгам всеми фибрами своей «восточной» души понял, что если не отдаст — все! Даже о белых тапочках позаботиться не успеет. Монеты перекочевали в мохнатую ладошку атамана.

— И вот на эти жалкие гроши можно что-то купить? Накормить сорок человек? Не верю!!! Сказки это!!!

— Атама-а-ан, — укоризненно протянул Ахмед, — забыл никак?

— Немудрено. Пять лет на караванных путях не озоровал, — пояснил кто-то.

— Тут и есть сказка, — напомнил Ахмед. — Если деньги в кармане есть и жрать очень хочется, то стоит только пожелать — и все будет.

— Проверим, — хмыкнул Чебурген. — Откушать хочу!!! — крикнул он, и конь тут же дал по тормозам, вытянув все четыре копыта вперед.

— Атаман! — отчаянно взвыл кто-то. — У нас же денюжек нет!!!

Но Чебурген его уже не слышал. Он кубарем летел в дверь неведомо откуда взявшейся чайханы, прижимая к груди свой неразлучный портфель с финансово-отчетной документацией государства Тридевятого. И как только скрылся за ней, чайхана испарилась. Атаман, на беду свою, «не помнил», что вход в это злачное заведение разрешен только счастливым обладателям звонкой монеты.