4

Это был поворотный день в его жизни. На большом семейном совете решали, что делать с увальнем, которому наука естествознание была дороже карьеры кадрового военного, хотя его практически с пеленок воспитывали как будущего рыцаря. Учили тактике, стратегии, искусству боя на мечах, но, надо признаться, без особого успеха. Заставить недоросля просто так махать мечом, стрелять из лука или арбалета было большой проблемой, потому что он предпочитал гоняться с сачком за бабочками или ловить и рассматривать лягушек в пруду. Тем не менее его через пень-колоду кое-чему все же обучили. И хотя на тренировочных боях он побеждал в основном за счет своей медвежьей силы, а не мастерства, иногда ему удавалось на всем скаку поражать копьем цель, а если копье при этом ломалось, он умудрялся добивать мишень своим пудовым кулаком, заставляя ломаться пополам дерево, на котором эта мишень висела. Отец в такие редкие моменты был в восторге от его воинских успехов, мать — в шоке.

— Какой из него воин? Он же к знаниям тянется,— шумела на семейном совете матушка Паранеля,— науки изучает. Он еще прославит наш род как великий ученый! Ты вспомни, как он скрестил березу с грушей! А какая дыня на ней выросла!!

— Пробовал я эту дыню,— рычал отец,— из сортира три дня потом не вылезал! Все! Больше никаких заумных книг! Сынок, никого не слушай. Тебе сегодня исполнилось восемнадцать, а все мужчины нашего рода, достигшие этого возраста, становились воинами. Я был воином, твой дед был воином, твой прадед, прапра- и прапрапрадед тоже были воинами! И ты им будешь! Вот увидишь, служба выбьет из тебя всю эту заумную дурь, и лет через двадцать ты, как и я, станешь генералиссимусом! Главнокомандующим Ардена! Но начинать будешь с низов! Терпеть не могу выскочек, сопливых юнцов, еще и на коне толком сидеть не умеющих, а уже лейтенантов! Ты должен прочувствовать все тяготы походной жизни обычным рядовым воином: поспать не в палатке, а под открытым небом на сырой земле, поучаствовать в лихой атаке, отбить у противника обоз с вином... э-э-э... с провизией и сожрать все его запасы!

— Зачем? — рискнул подать голос Жак.

— Чтобы обречь неприятеля на голод, недоросль! Элементарных вещей не знаешь! Нет, тебе просто необходимо пройти школу молодого бойца!

Пудовый кулак старого вояки с такой силой треснул по столу, что на нем подпрыгнули кубки, расплескивая по белоснежной скатерти рубиновое вино. Без этого благородного напитка ни один семейный совет под председательством графа Жана де Паранеля не проходил. Его сын Жак де Паранель стоял в центре зала родового замка и виновато вздыхал, покорно ожидая своей участи, а вокруг его скромной персоны продолжали бушевать страсти.

— Короче, определил я тебя в специальный полк, где начинают свой воинский путь безземельные дворяне.

— А я безземельный? — удивился Жак.

— Пока нет, но будешь, если не оправдаешь оказанного тебе высокого доверяя и не станешь настоящим воином! И начнешь ты свой путь к славе именно в этом полку, проявишь себя в боях...

— Что?!! — подскочила матушка.— Мой сынок будет где-то там мечом махать? А вдруг его стрелочкой в ноженьку ткнут? А вдруг мечом в глазик попадут?

— Ну, если мечом в глазик,— пожал плечами отец,— то все, кранты.

— Вот именно, кранты! Ты куда моего сыночка посылаешь?!!

Молчавший до этого мгновения дед Андре де Паранель резко выдохнул, опрокинул в себя полный бокал гномьей водки и захрустел соленым огурцом. Все сразу замолчали, сообразив, что патриарх готов высказать свое мнение по данному вопросу.

— Молчать! Смирно! — начал высказывать свое мнение дед старческим фальцетом, треснув по столу огрызком огурца.

Старейший вояка расправил вогнутую внутрь грудь, распахнул камзол и выставил на всеобщее обозрение кучу орденов. Жан де Паранель взметнулся вверх и вытянулся перед отцом, не обращая внимания на кувыркающееся за спиной кресло, вылетевшее из-под его седалища. Кресло разлетелось в мелкую щепу, грохнувшись о стену.

— Вы куда толкаете пацана? Я хочу, чтоб он с самых низов прошел воинскую науку, чтоб почувствовал кровь!

— Папа, позвольте доложить,— рявкнул Жан Паранель,— я ведь о том же самом и гово...

— Молчать! Он должен, как и я, начать службу не с этими блюдолизами из дворянских семей, а обычным солдатом-латником в действующей армии!

Глаза матушки Жака начали закатываться.

— Папа,— заволновался Жан,— но тебя ведь разжаловали в рядовые за аморальное поведение. За то, что ты ночью в женский монастырь залез, в который герцогиню упекли...

— Вот там-то я и понял, что такое настоящая служба!

Где он понял службу, в монастыре или в армии, уточнить никто не успел, так как в этот момент дверь с треском распахнулась. Это на семейный совет подоспела слегка припоздавшая бабушка.

Любому стороннему наблюдателю, если б он впервые оказался в этом обществе, сразу стало бы ясно, в кого пошли ее отпрыски. Бывшая гишпанская герцогиня Багриэль, пожертвовавшая высоким титулом ради страстного воздыхателя Андре де Паранеля, была таких могутных форм, что супруг даже в прыжке не доставал до ее подбородка. На свою беду, Андре к старости стал подслеповат и глуховат, а потому не заметил приближения благоверной и продолжал разоритьем:

— И пусть он, как положено в походе, кружку гномьей водки для храбрости из общего котла...

Вояка заткнулся, схлопотав подзатыльник, который ему ласково отвесила супруга своей могучей дланью.

— Опять старый развыступался?

— Что ты, дорогая, я о былых заслугах.

— Знаю я твои заслуги. А ну дыхни!

Андре Паранель шумно втянул воздух в себя.

— Совсем никчемный стал,— расстроилась бабушка Жака,— уже на трезвую голову ахинею несет.

Долго дыхание задерживать ее супругу .здоровье не позволяло, а потому он выдохнул обратно.

— Слава тебе господи,— успокоилась герцогиня,— а я уж подумала: совсем с катушек старый съехал. Больше

ему не наливать!

Слуги отодвинули от старого графа не только гномью водку, но и вино. Бабушку здесь уважали.

— Итак, что решаем? Куда моего внучка определить? — Бабушка села за стол.

— Матушка,— заголосила мать Жака,— они вашего внука в солдафоны определить хотят!

— Это дело хорошее.

— Хорошее? Чтоб он в казармах гномью водку жрал, как они?

— Гномья водка — это нехорошо,— кивнула бабушка, наполнила себе рюмку гномьей водкой и оприходовала ее под грибочки в маринаде,— но я, пожалуй, с ними соглашусь. Пусть внучок прочувствует, что такое служба. Надо только его в такое место определить, чтобы не бросали сразу в самое пекло.

— Вот и я говорю, — запетушился глуховатый Андре де Паранель,— в самое пекло! Только там он станет настоящим воином!

— Матушка! Дитятко мое единственное не губите! — заголосила мама Жака.

— Молчать! — рявкнула бабушка. В зале тут же наступила тишина.— Значит, так. Мы тут посовещались, и я решила. Пойдешь ты, внучок, служить. А то какие-то бабочки, пестики, тычинки, тьфу! Смотреть тошно. Жан, где сейчас этот полк расквартирован?

— В Даренджее. Это в трех верстах от столицы.

— Вот туда пусть и направляется,

— Мама,— теперь уже заволновался Жан,— это же элитный полк. Туда принимают только рыцарей.

— Ну и что? Разве Жака не обучали? Он что, мечом махать не умеет? Разве я, как лицо королевской крови, не посвятила его в рыцари?

— Посвятила, матушка, посвятила,— закивал головой Жан.

— Так что тебе мешает зачислить его в полк?

— Королевский указ,— вздохнул Жан,— королевский указ о том, что, прежде чем попасть в этот полк, дворянин должен подтвердить свое звание рыцаря, совершив подвиг.

— Тебе что, подвиг сыну организовать трудно? — удивилась бабушка.

— Не так это и просто,— загрустил Жан,— нужны достойные доверия свидетели.

— А мы что, доверия не внушаем? — нахмурилась бабушка.

— Родственникам свидетелями быть нельзя. Вот если бы наш Жак принес королю не челюсть дракона, которую он вчера в нашем саду выкопал, а натуральную свежеотрубленную голову, то и без свидетелей обошлось бы.

— Дракона... — Матушка Жака схватилась за сердце и рухнула в обморок, обмякнув в кресле.

Жан привычно начал оказывать своей чувствительной супруге первую медицинскую помощь, которая заключалась в энергичных пощечинах.

— Квелую жену ты себе выбрал, сынок,—покачала головой бабушка.— Нюхательной соли сюда, быстро! — бросила она слугам, и те помчались выполнять приказание. Однако графиня пришла в себя раньше, чем они ее принесли.— Так что там еще за подвиг может сойти?

— С нечистью какой-нибудь сразиться...

Договорить Жан не успел, так как его жена опять рухнула в обморок, и ему вновь пришлось приводить ее в чувство.

— Ладно,— приняла окончательное решение бабушка,— раз такое дело, собирайся, Жак, в дорогу. Сегодня ты отправляешься подвиг совершать.

— Какой? — поинтересовался Жак.

— Да хоть какой! — рассердилась бабуля.— Ты его, главное, соверши! Вон у нашего соседа графа де Буйни разбойники объявились, а у него по причине беспробудного пьянства руки до них не доходят. Вот и покажи, чему тебя за это время научили. Разгони эту шайку, возвращайся, и мы определяем тебя в папин полк. Отслужишь там положенные пять лет и можешь дальше заниматься своими бабочками.

«Пять лет»,— мысленно простонал Жак, однако вслух ничего не сказал. Он по опыту знал: с бабушкой спорить не только бесполезно, но и небезопасно. Рыцарь горестно вздохнул и пошел собираться в дорогу.

Разумеется, самостоятельно ему собраться не дали. Не прошло и пяти минут, как в комнату Жака зашли дед с отцом и начали потрошить его дорожный мешок.

— Это еще что такое? — нахмурился Жан, выуживая оттуда странный агрегат.

— Это микроскоп, папа. Недавно изобрел...

— Долой! А это что? — выудил он из мешка лупу.

— Это чтоб костер в походе без огнива разжигать,— вывернулся Жак.

— Да? — удивился Жан.— Ладно, оставляем — Лупа вернулась на место.— А это что?

— А это жизненно важная в походе вещь,— очень убедительно сказал Жак, глядя на сачок,— без этого в походе никуда!

Короче, через полчаса яростного торга, к которому подключился и дед, они пришли к консенсусу. Жак отстоял сачок, убедив предков, что им он будет ловить только зайцев, а если повезет, то и косуль, что решит его продовольственную проблему, и пояснил, что лупа — это средство для разжигания костров, а книжки с картинками — дли развлечения, чтобы не скучать в дороге и в походе было чего почитать. Роль картинок сыграли засушенные листья и наколотые на булавки бабочки. Слегка захмелевшие предки этого не заметили, и благосклонно разрешили книжки взять с собой. Их задача была не допустить присутствия в мешке всего, что связано с наукой, которая так испортила их отпрыска, а потому их очень порадовала третья книжка, которую Жак упрятал на самое дно.

— Анатомия человека,— прочитал Жан,— а эта книжка про что? — Он открыл первую страницу и уставился на изображение голой женщины.— О-о!

— Какая интересная книжка,— оживился дед,— а ну дай сюда. Пожалуй, я ее сам на ночь почитаю.

Увлекшись, они не заметили, как в комнату вошла бабушка.

— Ах ты, старый козел! — возмутилась герцогиня, увидев, что Андре де Паранель собрался читать на ночь.— Быстро верни ее внуку! Это книга об искусстве врачевания. Она ему может в походе пригодиться.

— Как пригодиться? Чем? — пискнула мама Жака, просачиваясь в дверь вслед за бабушкой.

— Раны после битвы врачевать. Свои и чужие.

Мама Жака опять упала в обморок, выронив корзиночку, в которой лежало самое главное, что, по ее мнению, потребуется сыну в пути. Пока ее приводили в чувство, Жак незаметно затолкал обратно в мешок не только анатомию, но и микроскоп, замаскировав его сверху связанными мамой носочками в дорогу. Итак, сборы были закончены.

Все семейство вышло в замковый парк, где верные слуги уже держали под уздцы оседланного коня, и началась процедура прощания.

Первым прощаться подошел дед.

— Так, внучок, чтоб в любом бою ты шел впереди всех, на лихом коне, с мечом наголо и рубал врагов так, как когда-то твой дед их рубал! Понял?

— Понял,— кивнул Жак, нагнулся, поднял деда, расцеловал в обе щеки и поставил обратно на землю.

Следующим подошел отец. Жан де Паранель вложил в руки сына меч в богато отделанных ножнах.

— Я даю тебе в дорогу самое ценное — наш фамильный меч. Не осрами его делами нечестивыми. Достойно неси высокое звание рыцаря. Любой косой взгляд воспринимай как оскорбление и сразу вызывай наглеца на смертный бой! А сейчас я тебе главный совет дам,— таинственно понизил голос Жан.

— Какой?

Отец обнял за плечи сына, приблизил губы к его уху и зашептал:

— Главное, сынок, после любой битвы — это поход по девочкам и кабакам. Все напряжение как рукой снимает! На вот тебе еще в дорожку.— Отец незаметно сунул в карман сыну увесистую флягу, в которой что-то подозрительно булькало.— Незаменимое в походе средство. Поверь мне!

Затем подошла бабушка.

— Береги, внучок, дворянскую честь смолоду. Не забывай, что с тебя спрос особый. Ты хоть не инфант, но и не простой дворянин. В твоих жилах течет королевская кровь правящей гишпанской династии.

— Хорошо, бабушка.

— Я на тебя надеюсь.

Бабушка перекрестила внука, расцеловала его в обе щеки и отошла в сторону, уступая место матери Жака.

— Наклонись, сынок. — Жак наклонился. Матушка расцеловала его и сунула в руку увесистый кошель.— Сыночек,— зашептала она,— если на дракона пойдешь, первым вперед не лезь. Пусть сначала простолюдины за тебя мечами помахают. Человек сто найми, тут денежек хватит. А если дракон бешеный попадется, не так на тебя посмотрит, сразу беги и в кустиках хоронись! Понял?

— Ма-а-ама... — укоризненно протянул Жак,— драконы давно уже вымерли! Сказки все это!

— Конечно, сыночек.— Лицо матушки Жака страдальчески сморщилось.— Да, с женщинами не водись. Они тебя плохому научат.

— С чего ты взяла, матушка? — удивился Жак.

— По своему опыту знаю. Это такие стервы! Сразу захомутают, а тебе жениться рано. Ты еще маленький. И водку не пей! Разрешаю только вино, водичкой разбавленное, оно от хворей желудочных хорошо помогает. Понял?

— Понял.

— Ну, с богом, сынок,— хлопнул сына по плечу Жан,— теперь ты полностью экипирован!

Жак де Паранель взгромоздился на пошатнувшегося под ним коня, тронул поводья и неспешно потрусил к замковым воротам с сачком, как с пикой, наперевес, отяжеленный кучей мудрых напутственных советов.

Покинув отчий дом, Жак направил своего коня в сторону графства Леона де Буйни, где, как ему только что сообщили, шалили разбойники. Просто так ехать было скучно, а потому он извлек из притороченного к седлу мешка книгу по анатомии и начал изучать строение гомо сапиенс, вчитываясь в пояснения ученого мужа. Время за этим увлекательным занятием летело незаметно, вследствие чего голод и жажду он почувствовал только к вечеру, нащупал в кармане фляжку и со спокойной совестью душевно хлебнул, не подозревая, что во фляге отнюдь не вода и даже не разбавленное водой вино. Это была ядреная гномья водка...

— Ну, ты чего застыл? — нетерпеливо спросил Жака дракон, которому рассказ рыцаря показался очень занимательным.— Что дальше было?

— А я не помню,— честно признался Жак.— Помню только, что спать сильно захотелось, ну, я коня расседлал, стреножил и прикорнул маленько.

— Вот тут-то его и повязали,— радостно сказал Борюсик, подтягивая к себе очередное блюдо с жареной форелью.

— А как вы друг с другом познакомились? — поинтересовался Ариэль.

— Ну, это просто,— пожал плечами Жак.— Пока разбойники мой мешок потрошили, Борюсик откуда-то сверху на них прыгнул и начал бить. Ну, тут и я путы порвал и стал ему помогать...

Борюсик при этих словах поперхнулся рыбой и мучительно закашлялся.

— Похлопай по спине,— просипел он.

Жак хлопнул так, что вместе с рыбной костью чуть не вышиб заодно и челюсти из оборотня.

— Ну, ты и врать горазд,— отдышавшись, прохрипел оборотень.

— Я? — возмутился Жак.— Потомок древнейших родов, в чьих жилах течет королевская кровь? — Рука рыцаря сама собой потянулась к рукояти меча.

— Все бабушке расскажу,— пригрозил Борюсик, и рыцарь сразу сник.

Бабушку он уважал и боялся.

— Ну, приукрасил немножко,— сердито пробурчал он,— чтоб менестрелям потом легче баллады обо мне было складывать.

— Тогда, может, ты расскажешь, что было дальше? — повернулся уже к Борюсику Ариэль.

— Запросто,— в запале согласился оборотень.— Значит, так: сижу я на дереве... — Борюсик нахмурил брови и на мгновение запнулся.

— А что ты на дереве делал? — задал ему наводящий вопрос Ариэль.

— От Змея Горыныча спасался,— сердито буркнул в ответ Борюсик.

— От кого? — выпучил глаза дракон.

— От Змея Горыныча. Дура такая огромная о трех головах. Дракон. Он, кстати, неподалеку отсюда живет. В горах, в зачарованной долине. Говорят, там у него обалденный Черный Замок есть, он в нем черное колдовство творит.

Дракон понял, что Борюсик имеет в виду его скромную персону и что оборотень — враль еще тот.

— И что вы с ним не поделили? — вежливо спросил он.

— Территорию.

— Насколько мне известно, у этого дракона только одна голова, зовут его не Змей Горыныч, а Ариэль, и никто на его территорию пока что не претендует. Себе дороже, знаете ли.

— Ну, значит, это была пума,— пожал плечами неунывающий оборотень,— хрен их в темноте друга от друга отличишь.

— Пумы здесь не водятся,— возразил дракон.

— Тогда гризли.

— Гризли тоже не водятся.

— На тебя не угодишь! А волки водятся?

— Волки водятся, — кивнул Ариэль,— и кабаны тоже.

— Вот волки с кабанами общей стаей меня и загнали. Так пойдет?

— А,— безнадежно махнул рукой дракон,— пойдет.

— Ну вот, сижу я, короче, на дереве...

Перед мысленным взором оборотня начала всплывать картина их первого знакомства с рыцарем...

Передвигаться по лесам и отдыхать от трудов праведных оборотень предпочитал в своем истинном обличье, а за истекшие сутки он столько отмахал, спеша в столицу Ардена, что лапы уже гудели. Недолго думая, Борюсик взметнулся на ближайшее дерево и пристроился на толстом суку раскидистого дуба, готовясь отойти ко сну. В своем истинном обличье Борюсик был гигантским котом. Отдаленно он чем-то напоминал пантеру. Только не черную пантеру, а рыжую. Однако отдохнуть ему толком не дали. Снизу раздался шум и гам. Толпа небритых личностей, радостно смеясь, приволокла связанного гиганта, сонно хлопавшего на них глазами, посадила под дуб, на котором расположился Борюсик, и принялась неподалеку раскладывать костер.

В своем истинном обличье оборотень огня не любил. Зрачки глаз его резко сузились, но раньше времени своего присутствия он решил не выдавать и пока молча наблюдал за действиями лесных разбойников. А работники ножа и топора уже потрошили мешок пойманного рыцаря, истошно вопя при каждой новой находке. Больше всего их порадовали кошелек и рыцарский меч в таких богатых ножнах, что сразу стало ясно: за него можно было выручить кучу денег. Этот меч и богатая одежда и у оборотня вызвали интерес. «А вдруг это тот, кто мне нужен? — обожгла его мысль.— Что, если он имеет доступ ко дворцу?» Оборотню сразу стало не до сна. Перед ним, возможно, живой пропуск во дворец, и этот пропуск надо срочно спасти, чтобы втереться к нему в доверие. Так, если он рыцарь, то наверняка дорожит фамильным мечом. Его по ходу дела надо заныкать и надежно припрятать.

А разбойники тем временем уже листали непонятные книжки с бабочками и засушенными листочками, вертели в руках какие-то странные предметы, не подозревая о нависшей над ними смертельной опасности. Кто-то из разбойников со смехом натянул на голову товарищу сачок, но не рассчитал сил, и древко переломилось пополам.

Атаман подошел к пленнику.

— Судя по всему, родители у тебя богатенькие. Радуйся. Убивать мы тебя не будем. Выкуп с твоих предков возьмем — и свободен! Грамоте разумеешь?

Жак пьяно кивнул головой.

— Вот грамотку своей ручкой домой и напишешь. И скажешь, куда письмо доставить.

— А может, не надо писать? — жалобно спросил Жак.— А то бабушка расстроится, ругаться будет, да и папа...

— А что папа?

Пленник поднял связанные руки и продемонстрировал разбойнику два огромных кулака.

— Во! У него еще больше. Атаман расхохотался:

— На что нам его кулаки? Нам его денежки нужны. Неужто за сына не заплатит?

— Заплатит,— вздохнул Жак.— А давайте, я сам домой съезжу, сколько надо денежек, потихоньку возьму и вам привезу. Честное рыцарское, привезу. Вы только бабушке не говорите.

— Нет, мил человек,— вконец развеселился атаман,— лучше мы и бабушке, и отцу твоему письма пошлем. И возьмем с каждого!

— Ой, не надо! Папа нас потом просто всех поубивает, но это не страшно, а вот что потом со мной бабушка сделает... — Рыцарь передернулся.— Ужас! Лучше не надо!

Борюсик наблюдал сверху за этой сценой и мысленно радостно потирал лапы. Удача сама пришла к нему в руки. Рыцарь, богатый, родовитый, слабохарактерный мямля. Да это ж то, что ему нужно! Борюсик обернулся в волка и сделал гигантский прыжок в сторону костра, где продолжали изучать трофеи разбойники.

Работникам ножа и топора раньше не приходилось встречаться с волками, лазающими но деревьям, а потому они с дикими воплями «Нечистая!!!» сыпанули в разные стороны. Такой расклад оборотня на первых порах устраивал. Догнав разбойника, удиравшего с фамильным мечом рыцаря, он рыкнул ему в спину:

— Брось нож, дурак, порежешься!

Разбойник запустил в него со страху трофейным мечом. Борюсик, разумеется, увернулся, позволив «ножичку» улететь в кусты, прыгнул за ним следом и для надежности забросал добычу прошлогодней листвой, старательно запоминая место. На это дело у него ушло не больше десяти секунд. Покончив с тайником, оборотень в два прыжка догнал разбойника и начал загонять его обратно поближе к костру. Ему нада было продемонстрировать рыцарю себя во всей красе. Единственный, кто сразу не дал деру, был атаман, в момент нападения находившийся между рыцарем и костром. Он выхватил меч и задергался. Инстинкт говорил ему, что надо отсюда срочно делать ноги, а жадность не позволяла оставить такой денежный куш, который сидел перед ним, хлопая глазами. И надо ж было именно в этот момент мимо носа рыцаря пролететь бабочке. То, что за этим последовало, повергло в шок как оборотня, так и атамана. Толстые веревки на руках и ногах рыцаря затрещали и лопнули, словно гнилые нитки. Борюсик так растерялся, что напрочь забыл про своего не успевшего удрать разбойника, и тот, пользуясь случаем, с дикими воплями скрылся за деревьями. Не удалось спастись только атаману. Жаку зачем-то срочно потребовался его шлем, и он сорвал его с предводителя шайки, чуть не прихватив заодно и голову, а затем, не обращая больше внимания на рухнувшее без сознания тело, начал носиться по лужайке за бабочкой, используя шлем в качестве сачка. Бабочка порхала так непредсказуемо, что рыцарь постоянно мазал, и тут бабочка села оборотню на нос и сложила крылья.

— Замри! — прошипел Жак.

При виде рыцаря, подкрадывающегося к нему с железным шлемом в руках, оборотню стало неуютно. Он посмотрел на горящие глаза Жака, скосил свои на бабочку и на всякий случай слизнул ее с носа. При виде исчезающей в розовой пасти бабочки глаза Жака полезли на лоб.

— Махаон. Чешуекрылый Заболотный Махаон,— простонал он.— Редчайший исчезающий вид, где он?

Борюсик пошоркал языком по зубам и сплюнул на траву все, что осталось от бабочки.

— Убью гада!

Рыцарь схватил оборотня за горло и начал душить. Силы у детинушки было немерено. Язык волка посинел и вывалился из пасти. Задней лапой он со всей дури заехал детинушке под дых, благодаря чему сумел чуть-чуть ослабить хватку и с трудом просипеть:

— Я ж тебе жизнь спас!

Этот аргумент на рыцаря не подействовал.

— Все бабушке расскажу...

Рыцарь отскочил от оборотня как ошпаренный, и Борюсик начал судорожно ловить пастью воздух.

— А чего сразу бабушка-то?

— А как разогнал я разбойников, рыцарь мне слово дал, что будет служить мне верой и правдой,— вдохновенно врал Борюсик,— и пока...

— Меч мой рыцарский отдай, сволочь,— прорычал Жак.

— Вот дело мое закончим — и отдам!

— Я тебе слово рыцарское дал!

— Слово — вещь нематериальная. Как дал, так и обратно взял, а вот за меч фамильный тебе бабушка дома такое устроит! Вот покончим с моим делом, и вернешься домой, обремененный подвигами, увенчанный славой и подпоясанный фамильным мечом. И вообще, хватит о нас! Пора нам послушать ученика мага. Вы что-то хотели нам предложить, если я не ошибаюсь? — Борюсик вопросительно уставился на дракона.

— А? Да... учитель... он, помимо врачевания, еще и астрологией занимается... — Пришла пора врать дракону.

— Э! Да он у тебя шарлата-а-ан... — разочарованно протянул рыцарь.

— Почему шарлатан? — опешил дракон.

— Астрология — это не наука,— категорически заявил Жак.— Настоящая наука о движении небесных светил — астрономия! Познакомь меня с ним и станешь свидетелем, как я морально размажу его по стенке!

— А если он тебя? — заинтересовался дракон.

— Лучше не надо,— озаботился оборотень.— Тогда он размажет его по стенке физически. Так что знакомить не надо и научные диспуты заводить — тоже.

Однако Ариэля слова Жака немножко задели. Он не одну бессонную ночь провел над трактатами знаменитых астрологов и даже свой первый вылет на дело четко согласовал с астрологическим прогнозом. Подвел он его или нет, сказать трудно: принцессу-то он благополучно спер, но потом... ужас! Может, действительно, лженаука не астрономия, а астрология?

Вошедший в раж рыцарь развеял его сомнения в один момент.

— Земля наша не плоская,—таинственно сказал он,— а круглая.

— Чё сказал? — У дракона с Борюсиком синхронно отпали челюсти.

— Ну, круглая она, как шарик. А шарик этот вокруг солнца вертится.

— Полностью с вами согласен, уважаемый рыцарь,— закивал головой опомнившийся дракон, вспомнив, что Пагацельс рекомендовал с больными на голову пациентами не спорить.

— Я тоже согласен,— подыграл дракону Борюсик.— Вертится и глазки строит. Так что ты там насчет своего учителя говорил?

— Звезды ему сказали... в смысле, высчитал он, что у короля местного местный дракон принцессу украл.

— Ну и что с того? — пожал плечами Борюсик.

— Как что? — изумился Ариэль.— Если ее спасти, заинтересованные в возвращении наследницы престола люди большие денежки дадут.

Борюсик почесал затылок.

— И сколько дадут?

Дракону посыльные короля по истечении календарного месяца обещали целый мешок, а потому он со спокойной совестью его и выставил в качестве приза.

— Мешок золота не пожалеют.

— За мешок золота идти на дракона? — возмутился оборотень.— У него ж крылья — во! Зубы — во! — начал разводить он руками.

— Ну, это ты переусердствовал,— осадил его Ариэль.— Зубки как минимум в два раза меньше.

— Нам и этого хватит,— отрезал Борюсик.— Ты посмотри на этого оболтуса. Дракону на один зуб! Не пойдет.

— А чего не пойдет? Я ж помогу,— заволновался дракон.— Маг все-таки.

— Какой ты маг? Ты ученик! Не пойдет! Если нашего Жака твой дракон схрумкает, то на моей миссии можно ставить крест. А где я себе еще такого иди... умного найду?

— Что за миссия? — насторожился Ариэль.

— Моя миссия — это моя проблема. Твоя принцесса — это твоя про... — Борюсик вдруг задумался.— Маг, говоришь?

— Кое-чему научился.

Оборотень азартно потер руки и сдернул со стола кувшин с молоком.

— Тогда у меня к тебе есть деловое предложение. Тебе нужен рыцарь?

— Ну.

— Он перед тобой,— хлопнул Борюсик сидящего рядом Жака по плечу.- Силы — во! Храбрости — во! — опять начал он раздвигать руки.— Умом, правда, не очень далекий, но тебе же его мускулы, а не мозги нужны, так?

— Положим, так.

— Тогда слушай сюда и запоминай: вы помогаете мне выполнить мою миссию, а как только ее закончим, я тебе за небольшую сумму его продам... в смысле уступлю для ваших великих подвигов. Согласен?

— Сначала я хочу узнать, что это за миссия.

— Пока не получу принципиального согласия, разглашать не имею права! — отрезал Борюсик.— Могу только сказать: моя миссия гораздо проще твоей и с драконами вам драться не придется.

Дракон покосился на простодушную физиономию Жака. Насчет того, чья миссия проще, это еще вопрос. Чего проще: взять вредную девицу за ручку и отвести ее к папе с мамой? Однако Борюсик на его рыцаря первый права забил, а потому... дракон еще раз окинул рыцаря взглядом и мысленно согласился с оборотнем: где он еще для своего дела такого гммм... умного найдет?

— По рукам? — с надеждой спросил его Борюсик.

— По рукам,— согласился дракон. Они ударили по рукам.

— Хозяин! — завопил оборотень.— Нам отдельную комнату! — На радостях он запустил руку в кошель, притороченный к поясу Жака, выудил оттуда золотой и кинул от щедрот своих метнувшемуся к нему трактирщику.— Это задаток. Снимаем на неделю.

Тот поймал монету на лету и, угодливо кланяясь, помчался готовить затребованное помещение.

— Там,— таинственно прошептал Борюсик своим подельщикам,— я вам расскажу, чем этой ночью мы будем заниматься...