2

До тетушки троюродной шли долго. Уже начинало вечереть, когда они добрались до заповедной полянки, с избушкой на курьих ножках, стоящей к ним тылом. Еще на подходе волка насторожило, что куда-то подевались все зверушки лесные. Даже птички не пели. Они обнаружились на этой самой полянке. Сгрудившись в кучу, лесная живность круглыми глазами смотрела на дым, валивший из избушки через все щели, а уж из трубы он шел огромным черным столбом. Внутри избушки что-то бурлило, позвякивало. При виде Ивана вышедшего на поляну, лесная живность встрепенулась и прыснула в разные стороны.

– Никак бабуля колдует. Не ко времени мы, – вздохнул волк, – ну да ладно. На Руси гостям завсегда рады. Накормят, напоят. Интересно, что она затеяла? Избушка, избушка, стань к лесу задом ко мне передом.

Избушка нагло проигнорировала это требование. Только дым повалил еще гуще.

– Не понял, – обиделся волк. – Избушка, избушка, стань к лесу задом ко мне передом! – уже более строго приказал он.

Ответом был очередной клуб дыма.

– Да ты че, волчара, – прогудел Ванюша, – совсем дурак что ли? – Ваня постучал офигевшемму от такой наглости волку по лбу, – она ж деревянная, разговаривать не умеет. Тут вот так надо.

Иван, не спеша, подошел к избушке, и со всей дури заехал лаптем по куриной ножке с ляжку быка толщиной. Ножка подогнулась. Хлипкое сооружение чуть не завалило на бок. Внутри что-то загрохотало. Затем избушка, что-то дико прокудахтав, подпрыгнула, рывком развернулась и как заправский каратист заехала когтистой лапой Ванюше в лоб, заставив улететь его в кусты. С грохотом распахнулась дверь и на порог выползла чумазая старуха с витой медной трубкой на ушах.

– Енто какая же сволочь мне навучный опыт сорвала?

– Бабуль, да ты никак опять мухоморовку гонишь? – расстроился волк.

– Черногор, ты? Тьфу! Принесла нелегкая. Что ж ты над бабушкой издеваешься? Подождать чуток не мог? Столько первача зазря в подполье вылилось!

Волк присмотрелся. Сквозь щели пола на траву сочилась мутная, ароматная жидкость.

– Бабуль, ты же обещала.

– Так я не для себя, внучок. Это ж я так, подрабатываю. На пенсию ж не проживешь. Ну, чего приперся?

– А говоришь, напоят, накормят, – из кустов выполз Иван, – а они драться лезут.

– А енто еще кто таков? – выпучила на него глаза ведьма.

– А это тот, из-за кого я сюда и приперся, – вздохнул волк. – За умом к тебе этот молодец пришел.

– Пущай штаны сымает, – решительно завила старушка, – ща ввалю ему по полной программе, враз поумнеет!

– Еще чего, – Ваня на всякий случай все же схватился за штаны, – это мне не помогает, батяня столько ремней уже извел… слышь, волчара, а она кто?

Волк усмехнулся и снизошел до пояснений.

– Бабушка моя. Тетя троюродная. Потомственная ведьма. Баба Яга младшая. Самая прогрессивная из всех. Книжки читает западные, быт ихний, науку изучает. Опыт басурманский перенимает. Переписку через Всемирную Магическую Сеть с серьезными учеными ведет. Вот, например, с доктором Франкельштейном. Головастый мужик. Некромант. Правда, тупиковым путем пошел: чисто по науке, но когда-нибудь про него книжки напишут.

Волк посмотрел в круглые, наивные, ничего не понимающие глаза Вани, и грустно вздохнул. Перед кем он распинается?

– А это Ваня, – представил своего спутника Яге Черногор, – как я полагаю по прозвищу Иван Дурак, – Ваня при этих словах радостно закивал головой, – которому я с дуру ума слово дал.

– Что ж ты делаешь, внучок? – всплеснула руками Яга, – слово-то хоть какое дадено?

– Так сказал ведь уже. За умом он пришел.

Ягуся спрыгнула с крылечка, подошла к Ивану.

– А ну, нагнись.

Ваня послушно нагнулся. Ведьма задумчиво постучала костяшками пальцев по его лбу, прислушалась к эху и огорчилась.

– Как же ты так опростоволосился-то, Черногор?

– Да в капкан залетел, в серебряный. А этот недоумок мимо шел. Вот и сторговались за одно желание. Кто ж знал, что он такое потребует?

– Да-а-а… влипли. Он же больной на всю голову.

– А как эта болезнь называется? – поинтересовался волк.

– Умукус дебилус лигофренус.

– Что, совсем неизлечимо?

– Вообще-то интересный навучный экскримент получится, – похоже, старушку посетила какая-то идея. Она азартно потерла руки, еще раз постучала по голове Ванюши, прислушалась к ответному гулу. – Полезай в мои хоромы болезный, – приказала она Ивану, – а ты сиди здесь и внутрь не суйся, – повернулась к волку Яга.

– Это еще почему? – обиделся волк.

– Лечение сурьезное предстоит. Вряд ли ты внучок енто зрелище выдержишь.

Ваня послушно полез в просевшую от его тяжести избушку. Ягуся покачала головой, кряхтя, забралась на крыльцо, проковыляла в горницу, и аккуратно прикрыла за собой дверь. Изнутри загрохотал засов.

– Ну, родимый, садись вот на ентот стульчик, – донесся до Черногора старческий голосок Яги. Волк сел на хвост, и весь обратился в слух. – Ножки вот в енти зажимы, ручки в енти, а на головушку шапочку медную наденем. Ай, красавец! А теперь дыши часто-часто.

– Зачем бабуль? – Иванушка был очень любопытный.

– Чтоб надышаться напоследок. Когда еще доведется? А так, головушка кислородом насытится, глядишь, и выживешь. – Из избушки послышались характерные звуки: словно кузнечные мехи заработали в мастерской Вакулы.

– Эй, бабуля, – заволновался волк, вскакивая на все четыре лапы, – ты это кончай, я слово дал.

– Так это ж ты дал, а не я, – успокоила волка из горницы старушка. – Ты дыши, сынок, дыши, а я пока ингредиенты для лечения особые достану. Вот они, в сосуде особом. Шаровые молнии называются. Вот енти проводки присоединяем… – в глубине избушки что-то затрещало, – ух ты, задергался-то как! Засветился! Аж внутрях все видать стало. Только вот мозга почему-то не наблюдается. Странно… ты, сынок, кончай на бабушку зубами-то щелкать. Не пугай старую, я ить заикой через тебя стану. Нет, ну надо же до чего любопытный экземплярус ты мне внучок привел. Весь запас молний на него извела, а ему хоть бы хны. Только волосы дыбом встали. К чему бы это? Может ум из него попер? А молнии-то из глазок как бьють! Горыныч обзавидуется. У него с трех голов так не получается. Ну-с, проверим, помогли навучные методы, аль нет. Ванечка, скажи что-нибудь умное.

– Ы-ы-ы… – прохрипел Ванюша.

– Не помогло. Жаль. Ну, ладноть, попробуем магический метод. Ентот метод в Европе практикуется при помощи палочек волшебных. Чаво только люди не придумають, лишь бы руками не работать. Так, где моя книжица из Берлинуса выписанная? Ага, вот она. «Никрономикусь». Видать, поначалу как поварешкину книгу писали. Ни-кро-но-ми-кусь. От слова кусать, значится. Многие, видать от ентой магии потравились! Ну-с, попробуем. Значится так: прочесть заклинание, проведя палочкой над головой жерт… э-э-э… пациента. Ишь, слова-то какие мудреные. От написали! Ни хрена в ентих иноземных словах не понимаю, но подействовать должны. Мужланус дебилентус офигентус озверентус киллерентус маньячентус…

Раздался дикий вопль, грохот, и с другой стороны избушки что-то с треском ушло в лес. Загрохотал засов. На пороге появилась Ягуся, ошеломленно тряся головой.

– Что случилось, бабушка? – прыгнул к ней волк.

– Ой, внучок, не поверишь. Произнесла заклинание, а Ванюша как вскочит, как схватит топор да как заорет!

– Что заорет?

– Что-то типа «Асталависта, бэби!», и вышел через заднее окно.

– Да у тебя сзади окна нету.

– Теперь есть милок, во всю заднюю стенку.

Волк запрыгнул на крыльцо, протиснулся мимо ведьмы в горницу. Задней стены, действительно не было.

– Ну, у тебя и методы, бабуль! – сердито провыл волк, – уж лучше б сразу примерила на него деревянный макинтош, чтоб не мучался.

– Да ты что, внучок, где я тебе в лесу хорошего портного найду на такую мудреную одежу? Да еще и из дерева? Енто к евреям идти надоть. А я их не люблю. Обязательно объегорят бабушку. Сказал бы сразу чего надобно, я б его по старинке: топориком по голове и в колодец.

– Да я ж не это имел в виду!!! – в отчаянии взвыл волк, – я слово дал! Ну, и где его теперь искать?

Тут в «окошке» во всю заднюю стенку нарисовался Ванюша с букетом ромашек в одной руке и с топором в другой.

– Майн либен мутер, а не прогуляться ли нам в лесок? А то замучил меня вопрос: тварь я дрожащая аль право имею?

И тут Иван Дурак такие глазки старушке начал делать, что волк уши и хвост поджал, и, поскуливая, стал к двери отползать.

– Ишь, охальник, – обрадовалась старушка, – с какими предложениями к бабке лезет. Ладно. Вечером на сеновале, а сейчас отстань, работы много. А ить какой языкастый-то стал? Аки соловей поет. Аж меня старую проняло. Неужто, и впрямь поумнел?

– Ой, что-то сильно я в этом сомневаюсь, бабушка, – простонал волк.

– Ладно, последний метод пробую, друидский. Ежели не поможет то все! Друидской отравой…. Э-э-э… отваром лечить будем. – Яга сделала пасс в сторону Ванюши. Из его рук выпали цветочки и топор. – Так оно мне старой спокойней будет.

Ведьма поставила опрокинутый котел с остатками первача на каменку, в которой не смотря на царящий вокруг погром по-прежнему горел огонь, и начала кидать в него какие-то порошки, травки, озабоченно бормоча при этом.

– …мышьячок, цианидику скляночку, ядку змеиного… – старушка схватила специальное железное помело, и попыталась помешать гремучую смесь в котле.

Зелье даже не шелохнулось. Лишь забурлило еще сильнее, исходя пузырями. Ягуся выдернула помело, от которого осталось только одно металлическое древко, неопределенно хмыкнула.

– Кажись готов. Пей Ваня, козлом ста… то есть я хотела сказать вумным станешь, ежели повезет, конечно.

Ване очень хотелось стать вумным, а потому не долго думая, сдернул раскаленный котел с каменки, и одним махом опустошил емкость. После этого ему осталось только собрать глазки в кучку, занюхать выпитое рукавом, рыгнуть, опалив печь и покрыв ее сажей на вершок, и запеть:

– Да… – потрясенно почесала затылок Яга, – ихняя фигня наших идиотов не берет. Токмо народным методом, – с этими словами старушка подняла топор, и тюкнула Ванюшу обухом по голове, – внучек, тащи его к колодцу, не помогло!

Знала бы старушка, что Иван на спор лбом чугунные наковальни гнет, ни за чтоб не стала лечить Ивана Дурака этим методом.