Валентин перешел улицу и неспешным шагом двинулся вдоль Первомайского проспекта, прислушиваясь к переговорам оперативников, жужжавших в его ушной раковине.

— Херувим на подходе. Пока все спокойно.

Стажер подивился мастерству профессионалов. В искусстве маскировки ему до них было далеко. Он был уверен, что его плотно прикрывают, но никого из группы прикрытия вокруг не наблюдал.

— У второго подъезда машина «скорой помощи».

— Пробить номера по базе, связаться с БСМП на предмет вызова, — услышал стажер голос Стаса.

— Снайперы на позициях. Цель не видна. Окна плотно зашторены.

— Продолжать наблюдение. Ждать удобного случая, — приказал начальник отдела.

— Седьмой, включить тепловизоры, картинку на экран. — Валентин узнал голос одного из техников, оставшихся на конспиративной квартире.

— Сделано.

— Изображение пошло.

— Вызов есть. Женщина. Сердечный приступ.

— Квартира наша?

— Нет. Квартира тридцать пять.

— Ситуация во дворе?

— Пока спокойно. Ничего подозрительного нет.

— Херувим, путь свободен. Даю добро.

— Мерси, Папа, — пробормотал Валентин, входя во двор, освещенный тусклым светом одинокого фонаря, и направился прямиком ко второму подъезду, около которого стояла машина «скорой помощи».

В кармане вновь завибрировал мобильник.

— Да?

— Молодец, мальчик. Даже раньше времени пришел. Мы все видим. Ты чист в своих намерениях. Это радует. Поднимайся. Ждем.

Валентин сунул телефон обратно в карман.

— Наблюдателя засекли? — потребовал отчета Стас.

— Пока нет. Из квартиры тридцать пять поступил еще один вызов в БСМП. Звонил врач. Заказывал реанимационную. Женщина в критическом состоянии. Сами не справляются. Машина выехала. Пропустить?

— Не нравится мне все это. Голос врача в больнице опознали?

— Кто ж знает! Но вопросов не возникало. Диспетчер разговаривала как со знакомым. И потом, в тридцать пятой квартире действительно живет больная с врожденным пороком сердца. Мы уже проверили.

— Проезду не препятствовать.

Валентин обогнул машину «скорой помощи», вошел в подъезд и начал медленно подниматься по лестнице. Похоже, недавно здесь проводили уборку. Ступеньки были влажные, а на лестничных площадках вообще стояли лужи.

На душе было скверно. Мучили дурные предчувствия, но он упорно, ступеньку за ступенькой, отсчитывал шаги. Перед мысленным взором всплыл Христос, взбиравшийся на Голгофу с тяжеленным крестом на спине. «А не дурак ли я? — мелькнула в голове паническая мысль. — Может, следовало Дашку послушаться?»

На лестничной площадке четвертого этажа, около распахнутой двери в тридцать пятую квартиру, топтался плотный мужичок в докторском халате. В руке его подрагивала дымящаяся папироса.

— Реанимация подъехала? — нервно спросил он Валентина.

Юноша пожал плечами:

— Стоит там машина «скорой помощи».

— Одна?

— Одна. У подъезда.

— Потеряем, — покачал головой врач, — как пить дать, потеряем. Что они телятся? Время позднее, пробок уже нет.

Со стороны двора послышались звуки сирены.

— А может, и не потеряем, — приободрился врач.

— Вы позволите, мне сюда, — показал Валентин на дверь тридцать шестой квартиры.

— Конечно, конечно, — посторонился врач.

Стажер взялся за ручку двери и толкнул ее от себя.

Он был уверен, что его ждут и запирать не станут. Юноша не ошибся. Дверь легко распахнулась, и Валентин, внутренне собравшись, вошел. Еще из прихожей он увидел в глубине комнаты две человеческие фигуры с мешками на головах, примотанные веревками к стульям. Что-то кольнуло стажера сзади в шею, и он начал оседать. Вампирьи способности проснуться в нем так и не успели. Уже теряя сознание, заваливаясь назад, Валентин почувствовал, как его подхватили руки заботливого «врача», поволокли в соседнюю тридцать пятую квартиру, где кто-то на ходу начал напяливать на него женский парик…

— Из подъезда выносят тело на носилках.

— Кто там ближе, проверить!

Знахарь, старательно изображая пьяного, проходя мимо суетившихся врачей, качнулся, чуть не сбив одного из санитаров.

— Уберите этого пьяного идиота! — сердито рявкнул санитар.

— Прошу прощения, — икнул Знахарь и двинулся дальше своей дорогой.

Носилки закатили в машину. Врачи и санитары запрыгнули внутрь. Завопила сирена, и машина «скорой помощи» с надписью «Реанимация» на боку начала выруливать, объезжая припаркованные машины, спеша выехать со двора.

— Женщина, — отрапортовал Знахарь. — Херувим еще внутри.

Из подъезда вышла еще одна группа из трех человек в белых халатах с медицинскими чемоданчиками в руках. Вид у них был усталый. Они неспешно загрузились в машину «скорой помощи» и тоже уехали, правда, уже не включая сирены.

— Папа, что-то не так, я чувствую!

— Черная Вдова, не засорять эфир!

Несколько минут прошло в напряженном молчании, которое вскоре прервал чей-то злой голос:

— У нас проблемы. Не могу проникнуть внутрь.

— Некрон, это ты?

— Я.

— В чем дело?

— Подъезд и окна святой водой обрызганы.

— Некрон, да ты же свой!

— Свой-то свой, а божественные законы еще никто не отменял. Без приглашения войти не могу, а тут еще эта вода!

— Херувим тебя не позвал?

— Нет.

— Не позвал… и святая вода… Всем группам, штурм! Мобильные группы, на перехват реанимации и «скорой»!

Стас отдавал команды, хотя уже прекрасно понимал, что этот раунд проигран, и не ошибся. В квартире номер тридцать шесть штурмовые группы обнаружили связанных врачей бригады «скорой помощи» с кляпами в зубах, в квартире тридцать пять — бригаду реаниматоров в том же состоянии и перепуганную насмерть больную, которой от пережитого стресса действительно стало плохо. Четы Селивановых ни там, ни там не было. Не было и Валентина. О том, что он здесь был, напоминал лишь его мобильный телефон, сиротливо лежащий на стуле поверх грубых серых мешков в квартире номер тридцать шесть, и диктофон, издевательски оставленный похитителями стажера, в котором крутилась одна и та же запись:

— Валечка, не ходи сюда! Это они Мишеньку убили!!!