То, что с вечерней пробежкой для поддержания формы Валентин на этот раз припозднился, стало ясно, когда зажглись ночные фонари. На бегу юноша расстегнул молнию нагрудного кармашка спортивной майки, вытащил оттуда мобильник и посмотрел на дисплей.

— Тьфу!

На свой любимый ментовской сериал «Улицы разбитых фонарей» он явно опаздывал. Однако если дорогу спрямить и рвануть не по кольцевой, а напрямую, то еще можно успеть. Валентин решительно свернул в ближайший проулок и понесся во весь опор через район новостроек в сторону центра Рамодановска. Бывший спецназовец срочной службы был в отличной спортивной форме. Несмотря на то что атлет успел уже сделать марш-бросок в пять километров, скорость на финальном рывке даже возросла. Однако юноша знал, как вредно чересчур сильно насиловать организм, а потому, отмахав еще с полкилометра, начал сбрасывать темп, а вскоре и вообще перешел на быстрый шаг, прислушиваясь, как бешено молотящее сердце в груди начинает стучать спокойнее и ровнее. Теперь он успевал. До его дома оставалось всего ничего — пара кварталов. Юноша собрался было нырнуть в ближайший просвет между близко стоящими домами, чтобы дворами проскочить на соседнюю улицу и еще больше сократить путь, как подозрительные звуки оттуда заставили его замереть. Слишком уж характерные это были звуки. Со стороны двора до него доносились глухие удары и шлепки. Этот район Рамодановска уже давно пользовался дурной славой. Большинство криминальных авторитетов края были выходцами именно отсюда, и в темных подворотнях Новосельской и Краснознаменной улиц местные кланы частенько проводили между собой разборки. Однако Валентин по опыту знал, что такого типа разборки сопровождались, как правило, отборным матом и беспорядочной пальбой. Опыт этот, правда, был не особо велик: перед призывом его слегка отмороженный друг детства Колян чуть было не затащил в один такой клан, и юноша даже успел поучаствовать в паре стычек. К счастью, все тогда обошлось вульгарным мордобоем, и, опять-таки к счастью, ума у него хватило вовремя остановиться и не перейти тот рубеж, после которого нет возврата. Он не был повязан кровью. А последнюю детскую дурь из него выбила армия.

Нет, на разборку не похоже, сделал вывод юноша, а если кого-то грабят, то жертва очень активно сопротивляется. Странно только — почему не зовет на помощь? Его размышления прервал звук еще одного удара, после которого кто-то зашипел от боли явно женским голосом. Этого Валентин уже стерпеть не мог. Подонки, поднимающие руку на женщину, всегда вызывали у него отвращение. С такими он расправлялся беспощадно. Валентин без колебаний бросился на помощь и замер в полной растерянности при виде открывшейся перед ним картины, которую освещал тусклый свет фонаря. Трое парней спортивного телосложения отбивались от агрессивной девицы, которая в тот момент проводила очередную серию молниеносных ударов. Юноша растерялся: кого в этой ситуации защищать, было абсолютно не понятно. И парни, главное, профессионально ставившие блоки, производили впечатление не перекаченных стероидами амбалов, у которых, кроме груды мышц, за душой ничего нет. Это были атлеты — быстрые, гибкие и опасные. «ФСБ? — мелькнуло в голове юноши, — нет». Из этого образа выбивало то, что одеты они были как уличная шпана, у которой внезапно появились деньги: дорогие спортивные костюмы, поверх них кожаные пиджаки, на ногах кроссовки, и все это тянуло не на одну штуку американской зелени. Была и еще одна странность. Валентину показалось, что глаза у них светятся желтым светом, но это он списал на отблеск света фонаря. Тем временем девушка божественных форм, лица которой он не видел, так как она была к нему спиной, закончила серию ударов и отпрыгнула назад, чуть не налетев на Валентина. Чтобы не схлопотать случайно от нее по физиономии, парень отскочил в сторону.

— Отличная школа, — одобрил он, — мадам, как только мы разгоним эту шпану, не откажете дать мне пару уроков?

Однако девушка, вместо учтивого ответа воспользовавшись тем, что противники на мгновение перевели взгляд на новое действующее лицо, вновь бросилась в атаку.

— Ого! — невольно вырвалось у Валентина.

Его спецназовская выучка даже рядом не стояла с боевым искусством агрессивной девицы. И не только его! Все японские и китайские мастера искусств ей в подметки не годились! Она атаковала всех троих противников сразу и наносила удары всеми конечностями одновременно, да с такой силой и скоростью, что некоторые из них достигли цели. Если честно, глаза Валентина просто не успевали за молниеносными движениями девицы, и он не все успел рассмотреть, но результаты атаки оценить смог по достоинству. У одного атлета нос вмялся в череп, у другого челюсть встала в районе уха, третий, судя по изогнутой коромыслом руке, выбил ее изо всех суставов, а возможно, и получил кучу переломов. Впрочем, девице тоже от кого-то из них досталось. Она кубарем катилась по асфальту, сметенная мощным ударом ноги.

— Вот сучка, — прошипел атлет со сломанным носом и…

Валентин не поверил своим глазам. Нос, превращенный в гармошку прямым ударом, начал принимать первоначальную форму. Струйки крови, потекшие из ноздрей, втянулись обратно. Свернутая набок челюсть его товарища с хрустом вернулась на место. Атлет сплюнул на асфальт горсть выбитых зубов и широко улыбнулся. В тусклом свете фонаря юноша увидел, как из черного провала окровавленной десны на глазах выползали новые зубы. Третий пострадавший тряхнул сломанной рукой. Хруст костей заставил Валентина болезненно сморщиться. Рука приняла нормальную форму. Атлет несколько раз сжал и разжал кулак, восстанавливая кровообращение, угрюмо посмотрел на поднимающуюся с асфальта девицу:

— Вот привязалась! Придется валить. — Он выдернул из-за пояса пистолет.

— Убери! Кистень велел не светиться, — заволновался его товарищ.

— По-тихому уберем. — В руках третьего участника разборки появился нож. — Надеюсь, девочка верещать не будет?

— Думаю, не будет. Ей лишняя реклама тоже ни к чему. — Пистолет исчез в боковом кармане кожаной куртки. Щелкнул пружинный нож, выбрасывая лезвие.

Дело принимало серьезный оборот. Валентин прекрасно понимал, что попал на поле битвы не его уровня, но отступить, бросить девчонку на произвол судьбы просто не мог, тем более что за оружие взялись и остальные.

«Эх, мне бы „калаш“ сейчас, — мысленно простонал юноша, поднимая с земли горсть гравия с не до конца заасфальтированной дорожки, — ладно, как-нибудь разберемся. Что мы имеем? Три ножа и пистолет. Пистолет, возможно, не один».

— Уходи! — крикнула ему девица, — я не смогу защищать еще и тебя.

— Угу, — пробормотал Валентин, — сейчас, только шнурки поглажу…

А ситуация на поле боя резко изменилась. Нападали теперь атлеты. Поигрывая ножами, они загоняли юркую девицу в угол между двумя подъездами Г-образного дома. На Валентина они внимания не обращали, по всей видимости, не считая его достойным противником, за что и поплатились. Запущенный веером в полет гравий поразил сразу две цели. Один из нападавших рухнул на землю, поймав виском довольно солидный обломок камня, второй голыш выбил из руки другого нападавшего нож.

— Падла!

Третий нападавший, попытавшись на мгновение повернуть голову в сторону Валентина, потерял драгоценные доли секунды и тоже лишился оружия, которое выбила из его руки девушка лихим ударом ноги по запястью. Валентин ринулся врукопашную. Отработанный удар ногой в пах противника, которого он только что обезоружил, позорно провалился. Атлет успел заблокировать удар собственной коленкой. У юноши было такое ощущение, что он со всего размаху шарахнул ногой по каменной стене. А так как бил он с ходу, то сила инерции занесла его на противника. Адреналин хлестал в крови, заставляя забыть про боль. Валентин схватился одной рукой за рукав кожаного пиджака, другой попытался схватиться за волосы, намереваясь со всего размаху впечатать его нос в свою коленку, но противник резко отдернул голову, и пальцы вместо волос рванули ворот спортивной майки, с треском располосовав ее пополам. Атлет отбросил его, как котенка, простым небрежным взмахом руки, но прежде чем Валентин отправился в полет вместе с пиджаком противника, на его волосатой груди он заметил нечто напоминающее медальон с гравировкой на крышке в виде какого-то странного крылатого существа — то ли дракона, то ли летучей мыши, заключенной в пентакль. Юноша летел метра три, пока не поцеловался с асфальтом. Сгруппироваться, как их учили в спецназе, он успел, и все было бы хорошо, если бы не бордюр тротуара пешеходной дорожки, на который его смело, да прямо затылком, со всего размаху! В глазах на мгновение потухло. Бывший спецназовец закопошился на асфальте, вслепую шаря по земле руками. Ладонь нащупала ребристую рукоятку пистолета, выпавшего из пиджака, и судорожно сжала ее.

— Ну, гады! — прохрипел Валентин, — сейчас я вам устрою!

Парень сел на асфальт, протер глаза, восстанавливая зрение. Оно вернулось быстро, толчком, хотя видел он все уже словно сквозь кровавый туман. Ситуация на поле боя после его вмешательства изменилась, но не намного. Сраженный ударом камня в висок атлет уже поднимался. Готовы к очередному нападению были и его подельщики. Валентин поднял пистолет и выстрелил, практически не целясь. Он был уверен, что не промахнется, и не ошибся. Из спины одного из нападавших, толчком выплеснулась кровь.

— Твою мать! — прошипел подстреленный юношей атлет.

Эхо выстрела прокатилось по двору. В светящихся окнах дома зашевелились занавески, и это послужило сигналом к паническому бегству, но какому! Все трое, включая того, кто должен был бы лежать хладным трупом, — Валентин был уверен, что пуля пробила его сердце насквозь, — как кошки по дереву взбирались по отвесной стене двенадцатиэтажного дома, а за ними по той же стене шустро ползла их преследовательница.

— Что, не нравится? — крикнул Валентин, с ужасом чувствуя, как голос почему-то слабеет. По спине потекло что-то теплое.

Юноша взялся рукой за затылок, поднес руку к глазам и увидел, что она запачкана густой, липкой кровью, казавшейся почти черной в тусклом свете фонаря. В глазах опять начало темнеть, и он стал заваливаться ничком обратно на асфальт. На этот раз приземлился мягче, так как под головой оказалась куртка, доставшаяся ему, как и пистолет, в неравном бою в качестве боевого трофея.

— Тьфу! — с досадой сплюнула девица и, прекратив преследование, спрыгнула вниз с высоты четвертого этажа.

— Эй, рыцарь без страха и упрека, ты как, живой?

— Как Ленин — живее всех живых. — Валентин сделал слабую попытку улыбнуться, но улыбка получилась кривая, глаза юноши стали закатываться.

— Ну, ё-моё! — Нежные девичьи пальчики пробежались по его телу, профессионально оценивая степень повреждений, наткнулись на окровавленный затылок, откуда продолжала течь кровь. — Эк тебя угораздило. Говорила же, не лезь! Ну-ка, родной, сделай глоточек, а то я тебя не донесу живым.

В губы Валентина ткнулось горлышко фляжки. Парень сделала судорожный глоток, по телу прошла горячая волна, и в голове чуть-чуть прояснилось.

— Ты где живешь?

— Краснореченская, три… — Валентин диким усилием воли отогнал накатывающийся волной очередной приступ дурноты. — …Квартира девятнадцать… четвертый этаж… три комнаты…

— Ясно, молчи.

— …Санузел раздельный…

Девушка закинула руку юноши себе на шею, подложила под его голову трофейный пиджак, затем легко, словно перышко, подняла с асфальта вместе с импровизированной подушкой, слегка подбросила вверх, чтобы он примостился в ее руках поудобнее, и понеслась галопом через двор, лавируя между детскими качелями и скамейками. Она бежала с такой скоростью, словно собиралась побить мировой рекорд в спринтерском забеге на стометровку, и не исключено, что его побила, несмотря на то что мчалась с довеском в виде живого груза весом в восемьдесят пять килограммов, который слабо барахтался в ее руках.

— Забыл сказать, что я еще и молодой… — пробормотал юноша.

— Молчи, болван! Не трать напрасно силы!

Однако Валентин не унимался.

— …Холостой, морально устойчивый… и жутко положительный.

— И что с того?

— Ну ты тупая! Я ж тебе предложение делаю. Завтра — свадьба.

— А ты меня спросил?

— Да на фига? Меня ни одна девушка еще на руках не носила… все! Отказа не принимаю… — Валентин вытянул губы трубочкой, но сил дотянуться до губ «невесты» у него не хватило. Глаза закатились, и он начал погружаться в блаженное небытие.

Ветер засвистел в ушах. Девица явно прибавила ходу.

— Послал Господь на мою голову… — донесся до юноши горестный стон «невесты», прежде чем сознание окончательно покинуло его.