8
Это была келья. Самая натуральная келья. Скромный топчан, узкое окно, сквозь стекло которого пробивались лучи полуденного солнца, простой квадратный стол с гладко оструганной столешницей; в углу, как положено, образа святых. Игорь открыл дверь, высунулся наружу.
— Отец Кондратий, — окликнул он кого-то, — я сегодня не один. Со мной гость дорогой. Дорогой и очень голодный. Нам бы чего-нибудь для беседы задушевной.
— Я распоряжусь, — ответил чей-то дребезжащий, похоже, старческий голос. — Стол в трапезной накрыть?
— Не стоит. В моей келье гораздо уютней. Да и смущать братьев во Христе в постный день не хотелось бы. А беседа нам предстоит долгая. Ну ты сам понимаешь.
— Охо-хо… грехи наши тяжкие, — проскрежетал старец, и до Валентина донеслись его шаркающие, удаляющиеся шаги.
Юноша подошел к окну:
— Обалдеть!
За высокой каменной стеной, окружавшей монастырский двор, раскинулось бескрайнее море зеленой тайги, теряющейся где-то в голубой дымке далеко за горизонтом. Валентин поспешил выудить из кармана телефон.
— Извини, друг, здесь сигнала нет, так что до Стаса отсюда не дозвонишься, — усмехнулся Игорек, пропуская в келью крепких, мускулистых братьев во Христе, которые с порога почтительно поклонились Игорю и его гостю, перекрестились на образа, а потом начали неспешно накрывать на стол.
— Да я не звонить. Координаты хотел засечь, а джи-пи-эс с ГЛОНАССом не работают, — честно признался Валентин, разочарованно вздыхая. Юноша вернул поклон монахам и убрал мобильник обратно в карман. — Над этим местом что, спутники не летают?
— Нет.
Монахи, закончив работу, все так же молча поклонились еще раз и покинули келью, аккуратно закрыв за собой дверь.
— Ну-с, откушаем, чем Господь послал, — азартно потер руки Игорь, садясь за стол, и жестом пригласил Валентина присоединяться.
Парень не заставил себя упрашивать. Он всегда отличался прекрасным аппетитом, дело было к обеду, а потому юноша, не чинясь, сел напротив, оценивая радостным взглядом изыски монастырской кухни. Так как день был постный, то послал им Господь пищу соответствующую. Кроме пирожков со сладкой ягодой, фруктов и овощей на столе стояла плошка с икрой черной, из которой торчал черенок деревянной ложки, плошка с икрой красной, с такой же ложкой. На отдельных блюдах лежала рыба. Самая разнообразная. Вареная, печеная, жареная. И все это выглядело так аппетитно, что Валентин невольно проглотил голодную слюну.
— Здесь у нас рыбка на все вкусы. Это таймень, это ленок, это хариус… — начал нахваливать монастырскую кухню Игорь.
— Бедновато живете, — ханжески вздохнул Валентин. — Я думал, подадут как минимум стерлядь или, на худой конец, севрюгу…
— Можно и севрюгу, — пожал плечами Игорь. — Только за ней далековато бежать придется, а мои братья во Христе предпочитают рыбку свежую, экологически чистую, только что из речки выловленную.
— Ладно, уболтал, черт языкастый, — хмыкнул Валентин, подтягивая к себе блюдо с жареным тайменем.
— А вот черта в этих стенах поминать не рекомендую, — поморщился Игорь, откупоривая бутыль с янтарной жидкостью. — И на закуску раньше времени не налегай. Напиток сей дивный надо пить до еды, а никак не после. Желательно как минимум за пятнадцать минут до приема пищи.
— Что это? — заинтересовался Валентин, принюхиваясь к нежным ароматам, разлившимся по келье.
— Медовуха. Ставленная.
— В смысле как — ставленная?
— В нашем случае означает: настоящая. Это тебе не тот вареный и стерилизованный суррогат, что на магазинных полках стоит. Это настоящая медовуха. Изготовлена по рецептам наших прадедов. Забраживалась на смеси соков ягод, меда и воды. Пятнадцать лет в дубовых бочках настаивалась.
— Круто. Мед хмельной… ни разу не пробовал.
— Хмель в медовуху для крепости добавляют. Наше монастырское начальство сие излишество не одобряет.
— А разве не ты здешнее монастырское начальство? — полюбопытствовал Валентин, поднося к губам чарку с медовухой. — Мм… вкуснотища!
Напиток был слабеньким, не больше десяти — двенадцати оборотов, но обладал необыкновенно мягким медовым вкусом, с тонким ароматом таежных трав.
— Ну ты спросил! — фыркнул Игорек.
— Ну ты сказал!
— Ты в своей конторе большой начальник? — хмыкнул Игорь.
— Ну… как тебе сказать, — замялся Валентин.
— Да ничего не говори. Без тебя знаю. Только-только из стажеров в лейтенанты выбился.
— Какие мои годы!
— А мои? Ты в двадцать один год до лейтенантов дослужился, а я в свои двадцать три до настоятеля монастыря? Высоко меня контора ценит.
— Однако обходятся с тобой здесь не как с послушником, — продолжил прощупывать почву юноша.
— С чего ты взял? Ну… скажем так: во-первых, медовуху пост не ограничивает, — хмыкнул Игорь, — а во-вторых, я в нашем ордене на особом положении.
— До такой степени особом, что под твою дудочку пляшут настоятели монастырей? — продолжал копать Валентин.
— А ты настырный, — хмыкнул Игорь, — самую суть умудрился ухватить. Однако я бы предпочел выразиться иначе: настоятели монастырей частенько прислушиваются к моему мнению.
— И оказывают любую посильную помощь, — закончил его мысль Валентин.
— Разумеется. Не оказать помощь нуждающемуся брату во Христе большой грех.
— С тобой все ясно. Так зачем ты меня сюда притащил?
— Откушать и потолковать в спокойной обстановке. Ты против?
— Нет.
— Тогда расскажи мне про того забавного зомби, по которому ты вчера с таким азартом из своего пугача палил.
— Расскажу. При одном условии.
— Каком?
— Ты в качестве ответной услуги расскажешь мне, кто вашей организации помогает.
— С чего ты взял, что нам кто-то помогает? — вскинул брови Игорь.
— За дурачка-то меня не держи, — попросил Валентин. — С чьей подачи «Ангелы Миллениума» были созданы, ты прекрасно знаешь. Знаешь, знаешь, не делай круглые глаза. И то, что вы умудряетесь противостоять такой могучей организации, оставаясь неуловимыми, говорит о многом. — Юноша кинул взгляд за окно. — И место здесь какое-то особое, и спутники здесь не летают. Прямо Китеж-град какой-то, а не монастырь.
— Китеж-град, — усмехнулся Игорь. — До Китеж-града нам еще расти да расти. Рылом мы для Китеж-града пока не вышли.
— О как! — округлил глаза Валентин.
— Именно так. Ладно. Все тебе сказать не могу, но кое на что намекну, — решился Игорь. — Ваша контора помощь получает из других миров, а мы опираемся на поддержку этого мира. Нашего мира, родного. Ну а чтоб стало совсем понятно, дам еще один намек: сказы древние о Беловодье не на пустом месте родились.
— Охренеть…
— И я того же мнения. А в Китеж-граде побывать было бы неплохо, — вздохнул Игорь, вторично наполняя опустевшие кубки. — Сколько раз пытался, не открываются мне туда врата. Значит, есть во мне еще какая-то червоточина или что-то делаю не так. Ну что, достаточно я с тобой откровенен?
— Если пургу не гонишь, то более чем.
— Не гоню. Выкладывай все про своего зомби.
Валентин не видел причины держать язык за зубами и честно, во всех подробностях, рассказал о своем столкновении со странной малышкой с огромными белыми бантами.
— Зомби, которое разговаривает, делает спринтерские забеги, да еще и энергию, как вампир, из человека тянет, — присвистнул Игорь, — лихо! Это неправильное зомби.
— И его делал неправильный некромант, — согласился Валентин.
— Что возвращает нас к цели моего визита.
— Какого визита?
— А ты думаешь, я просто так в ментовке нарисовался? Я же прекрасно знал, что никаких серьезных данных по зомби там не найду. Не их это профиль. Я там тебя ждал.
— Ну ты — редиска! Зачем тогда назвался моим именем, раз знал, что я туда вот-вот приду? — возмутился Валентин.
— А так просто. Хотел развлечься, а заодно проверить: не потерял ли мой подопечный за это время форму.
— Балбес!
— Яволь, мой фюрер! — Игорь шутливо щелкнул каблуками под столом и выдул свою чару с медовухой.
— Стоп, а с каких это пор я стал вдруг твоим подопечным?
— Я так сказал? — довольно натурально изумился Игорь. — Извини, погорячился. Вернее, оговорился. Я имел в виду — мой старый друг! Кстати, старый друг, а не пора ли нам выпить по третьей и, в конце концов, закусить?
— Думаю, уже пора.
— Ну так чего сидим?
— Наливай!
Игорек налил, они выпили по третьей и навалились на закуску.
— Так зачем ты отлавливал меня в ментовке? — спросил Валентин, как только утолил первые муки голода.
— Чтобы узнать: как обстоят дела с книгой и кинжалом Стефано.
— Опаньки!
— А чего ты удивляешься? Раз речь зашла о некроманте, да еще таком талантливом некроманте, вопрос более чем уместен. Стефано был учеником предтеч. Это о многом говорит.
— Твоя информированность выше всяких похвал, — пробормотал Валентин. — Может, сдашь стукачка?
— С какой радости?
— Да ни с какой. Чисто по дружбе.
— Фиг тебе. Такими ценными кадрами не разбрасываются. Так что там насчет наследия Стефано? Надеюсь, книга хранится отдельно от кинжала?
— Не сомневаюсь, — хмыкнул Валентин, вспомнив, за какую сумасшедшую сумму Тор загнал кинжал Стефано в иные миры. Правда, Тор, помнится, намекал на то, что может хорошо пристроить и другие артефакты из хранилища. Если выяснится, что это он подсуетился, хана! Регистрации его Стас в один момент лишит и приложит все силы, чтобы вышибить зарвавшегося норвежского бога из этого симпатичного измерения.
— А книге Стефано ножки никто приделать не мог? Она еще в хранилище конторы? — продолжал допытываться Игорь.
— Вот этого в упор не знаю, — сердито буркнул Валентин. — Хранилище не посещал ни разу.
— Нет допуска?
— Может, и есть. Просто не до того было, и мне как-то в это хранилище не было нужды нос совать.
— Придется сунуть, — решительно сказал Игорь. — Если книгу Стефано оттуда увели, все встанет на свои места. Этот артефакт из любого лоха гениального некроманта сделает.
— Проверю. Спасибо за идею.
— Всегда пожалуйста. Пользуйся на здоровье.
— Угу. Продолжаем разговор, — явно пародируя Карлсона, который живет на крыше, сказал Валентин, сцапав с блюда пирожок с брусникой. — Давно в вашей среде произошел раскол?
— Ничего себе вопросик, — нахмурился Игорь.
— Ну не могу же я, оказавшись здесь, не попытаться разобраться в этой каше. Если припомнишь, год назад кое-кто из вашей братии пытался меня на костре спалить. Так что имею право.
— Раскол произошел достаточно давно, — лаконично сказал Игорь. — Задолго до этого прискорбного случая.
— А в Беловодье путь когда открылся? — продолжал давить юноша.
— Не слишком ли много вопросов? — занервничал Игорь. — Поимей совесть.
— Совесть?
— Ну или хотя бы уважение к хозяину. Я все-таки когда-то твою задницу спасал.
— А кстати, зачем ты ее спасал? Наверняка ведь действовал не просто так.
— Ну кто ж оставит без присмотра ключевую фигуру в такой игре? — рассмеялся Игорь.
— Вот оно, то слово! Ключевую! — азартно потер руки Валентин. — О ключике уже не первый раз заходит речь. Так что тебе успели рассказать насчет меня фашисты?
— Ты знаешь, ничего, — сказал Игорек, глядя честными-пречестными глазами на Валентина. — Они так быстро кончились в процессе зачистки, что даже квакнуть на прощанье не успели.
— Ну врешь же, вижу: врешь, редиска, — расстроился Валентин.
— Так, дорогие гости, а не надоели ли вам хозяева? — спросил Игорек, вставая из-за стола.
Пришлось подняться и Валентину.
— А где же хваленое русское гостеприимство?
— Наелся? Напился? — улыбаясь во весь рот, спросил Игорь, приближаясь к Валентину. — Пора и честь знать, гость дорогой. Тебя в «Погребке» наверняка уже заждались.
С этими словами он бросил на пол черный шарик и подтолкнул к развернувшемся порталу Валентина. Портал встретил действующего агента «Ангелов Миллениума» гулким ударом колокола, от которого заложило уши.
— Китеж-град, — ахнул за спиной юноши Игорек и попытался было ринуться вслед за бесцеремонно изгнанным гостем, но портал захлопнулся перед ним, а Валентин нос к носу столкнулся со звонарем, одной рукой раскачивающим чугунный язык огромного колокола, другой — дергавшим за веревочки, которые тянулись к колоколам поменьше.
Звонарь окинул ошарашенного Валентина пронзительным взглядом, не прекращая звонить в колокола.
— Так вот ты какой, новый страж земли Русской… — задумчиво пробормотал он. Валентину пришлось отчаянно напрягать слух, чтобы сквозь перезвон колоколов различить его слова. — Сколько же в тебе всего намешано… однако благословение предтеч с тобой. Чую его, чую… оно все перевешивает. Что-то очень хорошее ты для них сделал. Поверили они в тебя, а через тебя и во весь род человеческий. Это радует. А вот здесь тебе пока делать нечего. В Китеж-граде тебе всегда рады будут… позже. А сейчас твое место в строю. Слишком много на тебе завязано, Херувим.
Звонница вместе со звонарем начала таять на глазах, а вместо них стали проявляться стены забегаловки, которую они с Игорем совсем недавно покинули. Ор и шум там стоял знатный.
— Всем лежать! Работает ФСБ!
Редкие посетители и служащие питейного заведения честно лежали на полу, заложив руки за голову, а между ними сновали шустрые фигуры в пятнистой форме.
— Твою мать! — Это уже был голос Стаса, выпучившего глаза на Валентина, за спиной которого таяло призрачное изображение звонницы с невозмутимо дергающим за веревки звонарем. — Тебя где черти носят? — зарычал на юношу ошарашенный начальник филиала. — Мы тут все вверх дном перевернули, пока тебя искали.
— Ты не поверишь, Папа, в Китеж-граде, — пробормотал не менее ошарашенный Валентин.
К нему тут же подскочил Некрон и начал ощупывать своего крестника.
— Фу-у-у… живой. Да, с тобой не соскучишься. Еще никто так не трепал нам нервы!
— Тормози, Некрон, — хмуро буркнул Стас. — Еще успеешь заняться воспитательным процессом. Сворачиваем операцию. Коля, — окликнул он одного из своих сотрудников, — сделай зачистку памяти всем посторонним. Херувим, за мной.
— Куда? — рискнул поинтересоваться Валентин.
— Ясен пень, в контору, — хмыкнул Некрон. — Не в этом же притоне шеф с тебя стружку снимать будет.