Столик в «Незабудке» для Валентина как хозяина этого заведения всегда был зарезервирован, а потому как только юноша появился на пороге, к нему тут же подскочил метрдотель.

— Давненько вы нас не навещали, Валентин Сергеевич.

— Да недосуг все. А как здесь идут дела?

— Уже намного лучше. Как только поставили дополнительные кондиционеры, народ опять повалил. А сегодня, можно сказать, вообще полный аншлаг.

— Да, жара достала, — хмыкнул Валентин, окидывая взглядом полный зал.

Папа остался верен себе. Как минимум треть всех присутствующих в зале были знакомы Херувиму. Вот Славик из пятого крыла вешает лапшу на уши девчонке из группы технической поддержки, неподалеку, через столик, чревовещатель Сема, экстрасенс второго крыла, вертит в руке полупустую рюмку, словно раздумывает: пить или не пить? О! Еще одна знакомая физиономия мелькнула. Вот только усы на ней лишние. Ага… дядя Ваня с группой поддержки здесь. Ну как же без него!

Этого оперативника ФСБ, обычно несущего вахту на вертушке их конторы, частенько привлекали к операциям прикрытия, но за каким чертом сейчас-то она нужна? Нда-с, все условия для работы. На этот раз брат Дашки явно перестарался. Сам же ведь признался, что не видит со стороны Игоря угрозы.

Валентину вдруг стало все до такой степени фиолетово, что, сев за столик, он ошарашил Любашу, разбитную официантку, уже больше полугода строившую ему глазки, нестандартным заказом.

— Графин «смирновки» и огурец.

— А это… — растерянно посмотрела девушка на «Яблочный твист».

Любаша прекрасно знала его вкусы, и как только Валентин появлялся в ресторане, тут же ставила на поднос любимый безалкогольный коктейль шефа и на всех парах неслась к его столику.

— Эх, гулять так гулять! — бесшабашно махнул рукой Валентин. — Оставляй и это. Будет чем догнать.

Девчонка прыснула, выставила на стол коктейль и унеслась выполнять заказ. Много времени ей на это не потребовалось. Валентин наполнил стопку, но пить не стал. Ему вдруг показалось подозрительным молчание его собственного телефона. Чтоб Игорь, который наверняка уже просек ситуацию, да не обматерил его за подставу? Не может такого быть! Валентин извлек из кармана мобильник, нажал кнопку, полюбовался на темный экран и понял, что телефон отключен. Странно. Юноша включил мобильник, и на него тут же посыпались эсэмэски.

— Охренеть!

Это были сообщения из Ювираструм-банка о состоянии его лицевого счета, который стремительно уменьшался с каждой новой эсэмэской.

— Ну Жила! Дай только до тебя добраться. Убью!

Возникло желание сорваться с места и немедленно рвануть на расправу с вредным домовым, но оживший телефон издал трель, и ему пришлось отвечать на вызов. Так как номер изначально не определился, он сразу понял, кто ему звонит.

— Ай-яй-яй! Как нехорошо, — с ходу начал наезжать Валентин. — Опаздывать, между прочим, — признак плохого тона. Я уже две минуты тебя жду. Запомни, Игорек: точность — вежливость королей. Чувствую, в твоих жилах голубой кровью и не пахнет.

— Ай-яй-яй, — в том ему ответил инквизитор, — как нехорошо. Подставлять друзей — такая, должен тебе сказать, подлянка!

— Это не я тебя подставил, — удрученно вздохнул юноша и с расстройства выдул стопку.

— Знаю, — рассмеялся Игорь. — Ладно, Херувим, не парься. Лучше выпей еще за мое здоровье. Я так понял: у вас там общая вечеруха?

— Почти что.

— Значит, тебе сейчас и без меня хорошо. Привет Папе. Кстати, намекни ему, что таким методом он крота не вычислит.

— Тьфу! — До Валентина только теперь дошел смысл действий Стаса.

— Ну бывай. — Инквизитор рассмеялся еще радостней, и в трубке зазвучали гудки отбоя.

— Н-да-с… а я все-таки тупой.

Валентин налил себе еще одну стопку, выпил и задумался. Скорее всего, брат Дашки дал своим людям задание в самый последний момент, чтоб информация о негласной охране Херувима далеко не распространилась, и ждал реакции инквизитора. Если явится, значит, крота в этой группе нет, если не явится…

Юноша набрал номер Стаса.

— Папа, Игорь сказал…

— Уже знаю, — оборвал его начальник. — Можешь ехать домой. Дядя Ваня тебя подвезет.

— Да я сам…

— После двух рюмок? Только попробуй сесть за руль. Уволю!

— Никакой жизни, — сердито пробурчал юноша, отключая телефон. — Ни половой, ни общественной. Ну раз за руль все равно нельзя, то какого хрена? Дашки нет, мое крыло второй день бухает, а я чем хуже?

Валентин наполнил третью стопку, выпил, похрустел огурчиком и начал догоняться безалкогольным коктейлем, косясь на графин…

— Начальство в принципе критиковать — вредно для здоровья, но, дядя Ваня, согласись, наш шеф — такая редиска!

Графин «смирновки» Валентин все-таки добил, прежде чем позволил себя увести в бронированное такси, за руль которого сел дядя Ваня. Тот не очень подходил на роль преданного друга, которому можно поплакаться в жилетку, но захмелевшему лейтенанту все было по барабану. День с самого утра пошел наперекосяк и, судя по тому, что над их машиной, уже покинувшей пределы Рамодановска, периодически пролетали вертолеты, собирался точно так же бездарно закончиться.

Дядя Ваня слушал излияния Валентина вполуха, тревожно поглядывая на небо.

— Папа, — приложил он палец к уху, не забывая крутить баранку, — тут что-то не так. За десять минут третий вертолет уже в сторону Румянцева пролетел и два вылетело оттуда.

— Третий вертолет там тоже долго не задержится. Пусть тебя это не напрягает. Все в порядке. — В голосе начальника сквозила легкая усмешка, и слышал ее не только водитель, но и пассажир, который, хоть и был слегка под хмельком, вампирью остроту слуха еще не потерял.

— Я же говорил: наш шеф — редиска, — дыхнул он на дядю Ваню свежачком. — А вдруг там на меня, родного, покушение готовится?

— Вооруженными до зубов спецназовцами? — усмехнулся дядя Ваня.

Над мчащейся по трассе машиной пролетел третий вертолет, возвращающийся из поселка.

— Точно! До зубов! И у каждого по ядреной бомбе в кармане.

— Пожалуй, стоит тебя до постельки довести, — озаботился дядя Ваня.

Уже на подъезде к поселку ему пришлось притормозить, чтобы пропустить кавалькаду автобусов, битком набитых чем-то очень довольными гастарбайтерами, радостно гомонящими на своем тарабарском языке.

Увидев сквозь стекло машины Валентина, охранники на входе дали отмашку, и дядя Ваня въехал в элитный поселок Румянцево, где проживали сильные мира и Валентин Сергеевич Святых. Последний, как уже говорилось, попал сюда по чистому недоразумению. Этим недоразумением был Некрон.

— Папа, здесь что-то не так, — опять насторожился дядя Ваня, подъезжая к дому Валентина. Около распахнутых настежь ворот, ведущих во внутренний двор, стояли два квадратных организма довольно характерной наружности с автоматами наперевес. — На территории посторонние!

— А это уже не наши проблемы, — хмыкнул Стас. — Пусть с ними хозяин фазенды разбирается. Запускай его туда и уезжай. Нечего тебе там свою физиономию светить.

— Есть. — Дядя Ваня повернулся к юноше: — Валентин, извини, но мне приказали бросить тебя на произвол судьбы и сваливать отсюда. Так что выметайся из машины.

— Эх, жисть моя жестянка, — глубокомысленно изрек парень. — «Калаш» дашь? А то я свой дома забыл.

— Папа, он «калаш» просит, — расстроился дядя Ваня. — Может, его все же проводить?

— Перебьется. Выкидывай этого обормота и уезжай.

— Не расстраивайся, дядя Ваня, — успокоил водителя Валентин, вылезая из машины. — Дашка ему за меня страшно отомстит.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся дядя Ваня и надавил на педаль газа.

Валентин шагнул было к воротам, но дорогу ему перегородили охранники, переводя автоматы на боевой взвод.

— Куда?

— Вообще-то домой, — достаточно мирно сказал Валентин.

Он еще не решил: сразу обидеться на служивых или отыграться на них потом, после того как разберется, в чем подвох. Уж больно ехидно Папа на его счет прохаживался, рекомендуя дяде Ване выкинуть из машины своего родственника.

— Петя, Коля! — подошел к охранникам Федор, возглавлявший службу охраны главы городской администрации. — Пропустите его. Это хозяин дома.

Охранники послушно отошли в сторону.

— Федя, что за цирк? — поинтересовался Валентин.

— Мой шеф с твоим дедом скорешился, — хмыкнул Федор. — Петрович его сейчас по своему огороду водит.

— Что?!! С дедом по огороду?!!

Валентин одним прыжком ворвался внутрь фазенды и застыл с отпавшей челюстью при виде открывшейся перед ним картины. Неизменным на его участке остался только двухэтажный особняк, который резко выделялся на фоне типично деревенского пейзажа. Вдоль высокой каменной стены стояли деревянные сараи, внутри которых что-то хрюкало, кудахтало, мекало, блеяло и даже мычало. Неподалеку от сараев появился колодец с воротом, рядом с ним деревянное корыто. Все остальное пространство занял неведомо откуда взявшийся сад, на котором, несмотря на дикую жару этого знойного лета, уже вызревали плоды, ну и конечно же огород. Как же без него! Он занял чуть не половину участка. Грядки плавно огибали искусственный пруд с резвящейся в нем рыбой, ради которого неведомый ландшафтный дизайнер пожертвовал теннисным кортом, вырыв на его месте котлован. Добила Валентина огромная куча навоза возле одного из сараев и бойкий дедок с клюкой в руке и орденскими планками на груди, что-то азартно втолковывающий местному бомонду. Он собрал вокруг себя весь цвет элитного поселка, на пальцах объясняя им, как надо правильно вести натуральное хозяйство.

— И вот чаво вы тут, городские, едите-то, а? Енто ж смотреть тошно! Одни нятраты да концентраты! Ну нет! Мой внучок будет есть все натуральное, на добром навозе взращенное. И молочко только парное будет пить. Эх, забыл народишко корни-то свои! А мы ить, ежели рассудить, все от сохи пошли!

Местный бомонд вдыхал ароматы свежего навоза, слушал дедка и откровенно тащился.

— Коровки мычат… какая прелесть, — умилялся Бартеньев, глава счетной комиссии Рамодановского края.

— Да… душевно по сердцу шоркнуло! — согласился с ним Семен Васильевич, глава строительной компании «Инвестстрой».

Он первый заметил застывшего в ступоре Валентина, отделился от общей толпы и, осторожно переступая через грядки, подошел к юноше.

— Ну у тебя и дед! — ухнул восторженно, здороваясь за руку. — Что ж ты раньше о нем молчал? Боевой старикан. А правда, что он всю войну от Москвы до Берлина прошел?

— А? Ну да… — Валентин озадаченно захлопал глазами, выходя из ступора.

У него действительно был дед, и он действительно прошел всю войну от Москвы до Берлина, но был один нюанс: семь лет назад его похоронили, а через два года вслед за ним ушла и бабушка, оставив юноше в наследство уютную трехкомнатную хрущевку на Краснореченской, 3. Хрущевку, которая до сих пор числилась за ним и была под неусыпным наблюдением спецов после дела, проходящего в их конторе под именем «Игрушка на удачу».

— Мировой у тебя дед! — К Валентину подошел мэр и тоже пожал ему руку.

— Еще какой, — хмыкнул парень, многообещающе глядя на старика.

Он уже пришел в себя, понял, кто водит экскурсию по его участку, и, самое главное, осознал, в какую дыру ухнула прорва денег с его личного счета. Судя по затратам, домашняя живность и стройматериалы доставлялись на участок вертолетами, последний из которых совсем недавно пролетел над бронированным такси их конторы. На обустройство домашнего быта Жила его денег не жалел.

В этот момент один из восторженно внимавших старику предпринимателей, лет пять назад откинувшийся с зоны, достал из портсигара гаванскую сигару, аккуратно срезал кончик выуженной из того же портсигара специальной гильотинкой и начал ее раскуривать.

— Эх, сынок, — укорил его дед. — Живешь на Руси, а таку дрянь куришь! На-кась, спробуй маво самосаду.

Дед достал из кармана кисет, папиросную бумагу, щедро сыпанул на нее крупнорубленого табака, ловко свернул самокрутку и протянул предпринимателю. Тот почтительно принял подношение, щелкнул зажигалкой, сделал затяжку, и глаза его начали вылезать из орбит.

— Слышь, дед, — просипел предприниматель, — продай косяк. Натурально вставляет.

— Держи из старых запасов, — плюхнул ему в руку свой кисет Жила (это ведь точно был он). — Дарю.

— А из новых запасов продашь?

— Новые запасы не поспели еще. Вон они на грядочке растут.

— Дед, уважаю! — Предприниматель смял в руке так и не выкуренную гаванскую сигару и презрительно отшвырнул ее в сторону. — Все поставки закупаю на корню!

— Это еще что! У меня тут со дня на день вишенка поспеет. Такие наливки из нее сооружу! Вы свою «Хенессу» в нужник сливать начнете!

— Дед, за ценой не постою! Все оптом беру!

— Я смотрю, бизнес цветет и пахнет, — подошел к экскурсантам Валентин.

— Спрашиваешь! — повернулся к нему дед, воинственно вскинув бородку.

— Свежим навозом, — добавил юноша, в упор глядя на Жилу.

Домовой почуял, что хозяин чем-то сильно недоволен, и голова его начала втягиваться в плечи.

— Ты деда не обижай, — погрозил пальцем юноше глава счетной комиссии Рамодановского края. — Мировой мужик. Мы его в обиду не дадим. А ты, Петрович, если внучок забижать начнет, к нам обращайся. Мы ему быстро мозги вправим.

Голова домового опять вылезла из плеч, которые он немедленно расправил, и он воинственно выпятил впалую грудь.

— Не обидит. Мой внучок старость уважает. Ну вы, ребятки, идите, мне малого кормить надо. Видите, устамший с работы пришел. За версту перегаром преть! Сейчас я ему рассольчика налью, картохи отварной в миску насыплю.

— В миску?

— Правильную политику ведешь, отец!

— Валентин, ты чего хвостиком не виляешь? Тебе картохи в миску отсыпать обещали!

Экскурсанты, радостно хихикая, потянулись к выходу, оживленно переговариваясь на ходу. Боевой дедок очень понравился соседям Валентина.

— Меня, помню, в детстве на лето всегда к родне в деревню отправляли… — ностальгически вздыхал кто-то на ходу.

— Надо бы и мне своего деда проведать. Давненько в Раздольном не бывал.

— А я горожанин в седьмом поколении. Никого из родни на природе нет.

— Так давай со мной в Раздольное! С дедом познакомлю.

— Давай. Двух ящиков конька с собой хватит?

— С ума сошел? Моя бабка такой самопал гонит, никакой конек рядом не стоял!

Экскурсанты покинули участок, и управляемые электроникой ворота, подчиняясь мысленной команде Валентина, закрылись за ними. Юноша смерил Жилу уничтожающим взглядом, который затормозился на золотых часах, сверкавших на старческой руке.

— А это еще что?

— «Роллекс»! Братва подарила, — гордо ответил дедок. — Я тут теперь в авторитете, так что ежели ты на меня…

— На кухню! — ткнул пальцем в сторону особняка парень. — Разговор продолжим там.

— Да что я такого сделал-то, хозяин? — заскулил домовой, семеня в дом вслед за Валентином.

— Начинаю загибать пальцы. Мобилу мою отключил…

— А ты знаешь, почем нынче роуминг? Это ж сплошной разор!

— Ага… Коровы вертолетами не разор, а звонок по мобиле разор. Сейчас ты будешь готовить роскошный ужин и думать: в какой форме принести мне извинения. Я страшен в гневе!

— А я братве пожалуюсь. Она меня уважает.

— Я те пожалуюсь!

Вообще-то Валентина разбирал смех, но он героически держался, изредка покусывая губы, чтобы не начать откровенно ржать, так как прекрасно понимал, что, если спустить дело на тормозах, домовой конкретно сядет всем на шею. Сам-то Валентин выкрутасы этого артиста стерпит, но когда вернется Дашка… Уй, что буде-э-эт… Она закидоны Жилы не потерпит, а так как Валентин уже назвал себя его хозяином, придется становиться грудью на защиту домового, и в доме воцарится ад!