14
Валентин опять сидел в своей «Ниве» неподалеку от ДЭЗа № 7, вслушивался в бормотание доблестного жэкэхашника, которому сотрудники конторы успели прицепить еще один жучок взамен потерянного. Он слушал его рассуждения о сомнительной пользе счетчиков учета газа и воды в условиях глобального воровства на территории постсоветского пространства и смотрел на оплывающие сугробы. Последний день осени подарил Рамодановску яркий солнечный день и долгожданную оттепель. По большому счету на Нечипоренко Валерьяна Павловича ему было уже наплевать. Этой ночью он из Дашки выдавил признание, что задание его — чистейшая фикция. Данного господина уже давно проверили от и до и исследовали родословную аж до седьмого колена. Это был самый обычный человек, без малейших зачатков дара. Неудачник, которому просто дважды «повезло» оказаться не в том месте и не в то время. И это был великолепный повод держать Валентина подальше от гущи событий, так как он тоже в своем роде был неудачник. Из его особняка чуть не ежедневно вытаскивали бесчувственные тела, а Дашка хотела, чтобы он дожил хотя бы до свадьбы. В центре города за ним и следить было проще, и оперативно вмешаться в случае чего, хотя он и здесь умудрялся выпасть из поля зрения конторы и вляпаться в какую-нибудь историю.
Короче, Валентин опять сидел в машине и откровенно маялся дурью в ожидании вечера, который вновь соединит его с Дашкой. На соседнем кресле лежала открытая коробка с вишневым тортом, из которого он выковыривал ягоды. Дашка, собирая его на задание как в поход на Северный полюс, не учла, что этой ягодой Валентин как-то в детстве обожрался, а потому с тех пор ее не любил. Освободив торт от инородных тел, юноша добрался до крема и начал наворачивать его, запивая чаем из термоса. Несмотря на свой почтенный возраст (за двадцать лет уже перевалило!), он до сих пор оставался сластеной.
Итак, Валентин лопал торт и привычно комментировал действия ведомого объекта в рамках полученного задания.
— Опять пошел в туалет. Я бы проверил его простату. Видать, сильно пробивает. Чревато возможными последствиями. Я, как мужик, настаиваю, чтобы его предупредили о грядущей опасности. Импотенция — страшная вещь! Надо лечиться. — Папа, помнится, просил, чтобы он не фиглярничал в его присутствии, но так как шефа в данный момент рядом не было, то агент Херувим решил, что со спокойной совестью можно продолжать развлекаться. — О! Вышел на улицу. Оттепель, плюсовая температура, а он в овчинном тулупе. Встречается с бабой. Нет, с простатой я, кажется, погорячился. С этим вопросом у него пока все в порядке. Косточки еще не на печи греет. Э! Да это же вчерашняя мадам! Кстати, ее отследили? Кто такая?
— Упустили ее вчера, — раздался из капсулы радионаушника голос оператора. — Зашла в подъезд одного дома на Моховой и как сквозь землю провалилась.
— Так, может, я ею лично займусь? — предложил Валентин. — А то я уже всю задницу себе отсидел.
— Ваша смена кончается в два! — отчеканил оператор. — До этого момента задача прежняя — отслеживать объект. Женщиной занимаются другие. Теперь ребята вряд ли ее упустят. Им вчера за нее от Папы… пардон. Это для вас лишняя информация, агент Херувим.
Валентин посмотрел на часы и воспрянул духом. До конца смены оставалось всего десять минут. Десять минут — и он свободен! Так, а как же эта женщина? Ой, что-то Дашка здесь темнит. Если его задание — фикция, то за каким чертом отслеживать связи этого чудика? Тратить драгоценное время сотрудников конторы на такую откровенную чепуху? Что-то здесь не так. Или Дашка ему мозги парит, или сама знает не все. Скорее всего, последнее. Валентин был на сто процентов уверен, что у Дашки от него теперь секретов нет.
Из задумчивости его вывел телефонный звонок. Валентин посмотрел на дисплей мобильника и принял вызов.
— Привет, Ромка! — прочавкал он. — Шо? Да нет, не отвлекаешь. Это я так, перекусываю. — Валентин проглотил последний кусок торта и облизал вымазанные в креме губы. — Куда? В ресторан? И по какому поводу? Ах да… свадьба же. Извини, с этой чертовой работой совсем забыл. Замотался. Столько дел с утра, столько дел! Стоп, так у тебя же свадьба в декабре, а еще ноябрь на дворе. Тесть пораньше хочет? У нас с тобой одинаковые проблемы. Дашкин Папа меня тоже торопит. — Валентин посмотрел на часы. — Тебе повезло, Ромка, у меня как раз смена закончилась. Сейчас подъеду, обо всем договоримся, а заодно и… — Валентин покосился на пустую коробку из-под торта, — …перекусим. В «Незабудке» встречаемся? Лады. Считай, что уже еду… ну и ничего страшного. Полчаса, час — для меня теперь не время. Отдежурил. Подожду, музыку послушаю.
Отключив мобильник, Валентин вопросил пространство:
— Операторная, меня хорошо слышно?
— Хорошо, хорошо, — пробурчал оператор, — и совсем необязательно так орать.
— Тогда передайте Папе, что я поехал на встречу со своим осведомителем секретным агентом Колесо.
— Детский сад, — донесся до него удрученный вздох Стаса из капсулы радионаушника.
Валентин завел мотор, плавно тронулся с обочины и поехал на встречу со своим осведомителем, сверхсекретным агентом по кличке Колесо. Он уже собирался сворачивать на Первомайку, когда заметил голосующую на обочине женщину. Возможно, лейтенант проехал бы мимо, если бы не одно обстоятельство: это была та самая мадам в элегантной шубке, которая только что шушукалась с неудачником Нечипоренко.
Повинуясь импульсу, Валентин притормозил машину, перегнулся через сиденье, открыл ей дверь и, как только женщина села, лениво спросил тоном профессионального таксиста.
— Куда едем?
— Вон та забегаловка подойдет, — ткнула пальчиком в кафе на противоположной стороне улицы женщина.
— А просто по подземному переходу пробежаться в лом? Хотя да… это же надо по лестнице сначала спускаться, потом подниматься…
— Не валяйте дурака, Валентин, — поморщилась женщина, — пришло время серьезно поговорить, и это в первую очередь в ваших интересах.
— Многообещающее начало. Ну что ж, поговорим. — На ближайшем перекрестке лейтенант развернул машину и припарковался около кафе.
Раздевшись, они прошли в зал и заняли первый попавшийся свободный столик.
— Двойной капучино, — сделала заказ женщина подошедшему официанту.
— Мне то же самое, — сказал Валентин.
С минуту они молча рассматривали друг друга в ожидании заказа, но, как только официант выставил перед ними чашки и вернулся к стойке, Валентин пошел в атаку:
— Наконец-то Аненербе поумнела. Выслала на переговоры женщину. Очень правильный ход. Может быть, представитесь, фрау? Мне представляться смысла нет. Вы, как я понимаю, уже кое-что обо мне знаете.
— Правильно понимаешь, — кивнула женщина, — только в твой расклад вкралась одна маленькая ошибка. Я не имею никакого отношения к этой малопочтенной организации.
— Да полно! Неужели инквизиторы?
— Вторая ошибка, — невозмутимо сказала женщина, делая маленький глоток из чашки.
— Знаете, что-то надоело гадать. Через полчаса в «Незабудке» у меня встреча с…
— Романом Викторовичем Поливановым, — кивнул женщина, — я знаю. А вот состоится ваша встреча или нет, это уже вопрос.
Такая осведомленность и довольно странные намеки очень не понравились Валентину, и рука его словно невзначай потянулась за отворот полы пиджака.
— Вы не это там ищете? — вежливо спросила женщина, выуживая из своей сумочки его пистолет.
Рука лейтенанта нащупала под мышкой кобуру, но его табельного оружия в ней не оказалось.
— Забирайте, — женщина подтолкнула к нему пистолет через стол, — мне он без надобности.
Валентин покрутил головой. Никто из присутствующих в зале не обращал на них ни малейшего внимания. И только тут лейтенант сообразил, что с того момента, как эта женщина тормознула его на трассе, радиокапсула за мочкой его уха как-то подозрительно молчит. А по идее в данной ситуации либо Папа, либо оператор обязательно голос бы подали.
— Мерси, — поблагодарил парень, убирая пистолет обратно в кобуру. — Значит, разговор предстоит мирный. Однако вы меня сразили. С такими способностями — и на свободе. Ну и чьих, мадам, вы будете? Кто вас в бой ведет?
— Чувствую, вас уже здорово достали, Валентин, — хмыкнула женщина.
— Да еще как! Инквизиторы, Аненербе, оборотни, вампиры, и каждый либо стрельнуть, либо куснуть норовит. Если так и дальше будет продолжаться, скоро сам кусаться начну. Так из какой вы все-таки структуры, мадам?
— Из более серьезной.
— Интересно. У нас вы вроде не работаете, иначе бы я знал.
— А ты нахал. — Женщина невольно улыбнулась. — Нет, мальчик, я из еще более серьезной структуры. Но мне ваше нахальство нравится. Теперь я понимаю, чем вызвана такая привязанность друзей к вам. Думаю, мы договоримся.
— Только в том случае, если вы официально представитесь. Терпеть не могу работать за болвана и не люблю, когда меня за ниточки, как марионетку, дергают.
— Ну скажем так: я представляю собой те силы, которые вам заказали.
Валентин чуть не поперхнулся своим капучино.
— Дитя Стужи?
— Дитя Стужи — это незапланированный побочный эффект одного доброго дела, — медленно сказала женщина, тщательно подбирая слова, — и нам очень не хочется, чтобы этот побочный эффект начал творить на этой земле зло. Поэтому я прошу вас, Валентин Сергеевич, когда вы ее найдете…
— Так все-таки это она! — хлопнул ладонью по столу лейтенант.
— Да, это она. Ваша контора почти все правильно просчитала. Легенда о Снегурочке имеет под собой исторические корни. Так вот, когда вы ее найдете, а вы ее найдете, запомните одно: ни в коем случае нельзя злить Дитя Стужи. Это смертельно опасно.
Валентин начал бледнеть. Выхватив из кармана телефон, он начал набирать номер Стаса и с ужасом увидел, что сигнал практически на нуле.
— Звони, — небрежно махнула рукой женщина, и сигнал тут же появился.
— Агент Херувим, — послышался из трубки сердитый голос начальника отдела, — опять фокусничаешь? Куда ты исчез с экранов? Мы не видим твоего сиг…
— Папа, — заорал лейтенант, — изолируй Дашку от Марии. Быстро!
Несмотря на то что он орал как сумасшедший, никто из посетителей кафе не повернул головы в его сторону.
— Что случилось?
— Быстро, я сказал, Папа! Некогда объяснять!
Уловив панические интонации в его голосе, Станислав понял, что дело серьезное, и из трубки до Валентина донеслись его распоряжения:
— Агенту Черная Вдова срочно явиться на базу… срочно, я сказал! Разрешаю воспользоваться порталом… добро. А теперь, агент Херувим, объясните: в чем дело.
— Папа, — с нервным смешком ответил Валентин, — ты не поверишь, но меня хозяева Дитяти Стужи нашли.
— Где ты сейчас? Мы никак не можем определить твои коорди…
Из телефона послышался тихий щелчок, а затем короткие гудки отбоя. Валентин посмотрел на дисплей. Сигнала опять не было.
— Достаточно, — сказала женщина, — я не хочу, чтобы ваши коллеги помешали нашей беседе.
— Слышь, ты, — наливаясь холодной яростью, прошипел Валентин и начал подниматься. — Если с Дашкой что случится, я тебя зубами загрызу, прямо здесь!
— Первым делом попрошу вас взять себя в руки, — спокойно сказала женщина, — а то крылышки становится видно.
Валентин резко развернул голову назад и увидел разворачивающиеся за своей спиной черные перистые крылья. Трубка телефона, которую он до сих пор держал в руке, внезапно налилась тяжестью, превращаясь в огненный меч.
— Сколько же в вас всего намешано, — покачана головой женщина, — сядьте. Я не враг вам. И вашей конторе не враг. А суженой вашей в данный момент ничто не грозит. Вы очень невнимательно меня слушали. Я же сказала, что ваша контора почти правильно все просчитала.
— Так это не Машка? — облегченно выдохнул он, и меч тут же превратился в самый обычный мобильник, а крылья за спиной исчезли.
— В вашем агенте Незабудке проявилась магия льда, потому что она присутствовала при завершающей фазе ритуала вызова ледяного демона. К счастью, он вселился не в нее, хотя Мария является дальним, очень дальним потомком самого первого Дитяти Стужи, положившего начало легенде о Снегурочке. Степень родства можно охарактеризовать одной фразой: седьмая вода на киселе. Так что к настоящему Дитяти Стужи она не имеет никакого отношения. Она обычный человек и к нам не относится.
— Кто вы? — в упор спросил Валентин.
— Я одна из тех, кого вы называете древними богами.
— А представиться? Имя у вас есть?
— Было много разных имен. Кое-какие вы наверняка знаете. Хотите увидеть мое истинное обличье?
— Желательно, — хмуро буркнул Валентин.
— Действительно истинное или то, какой вы представляете меня в своих сказках?
— И то и другое.
Черты лица женщины поплыли, вся ее фигура подернулась туманной дымкой, а когда она растаяла, перед Валентином в огромной ступе сидела древняя старуха с метлой, в которую превратился ее стул.
— Баба-яга? — ахнул Валентин. — Обычная ведьма?
— Угадал. Так когда-то меня называли. Только не надо забывать, что ведьмами раньше на Руси называли мудрых женщин, ведающих, что делают.
— О как! — окончательно успокоился Валентин. — Ну а если поглубже копнуть? Какая ты на самом деле?
Тело старухи опять подернулось туманной дымкой, и вот уже перед лейтенантом сидела девушка необыкновенной красоты, в блестящей кольчуге, с длинной русой косой, которая лежит поверх груди, спускаясь вниз до талии. Образу юной невинной свежести мешали лишь бездонные и бесконечно мудрые глаза. В одной руке девушки был щит, которым она прикрывала левую грудь, а в другой меч. Точно такой же огненный меч, что был только что в руке у Валентина.
— А крылышки у тебя есть? — невольно спросил юноша, косясь на меч русоволосой валькирии.
— Не путай меня с более поздними богами. Мне крылья не нужны. Я в первую очередь берегиня.
Перед Валентином опять сидела обыкновенная тридцатилетняя женщина, от прежней красавицы в которой остались только эти бесконечно мудрые глаза.
— А это кто? — задал довольно глупый вопрос Валентин.
— Я так понимаю, с древнеславянской мифологией ты незнаком.
— Ну-у-у… как вам сказать, — замялся юноша.
— Понятно. Сначала были Род, Роженица… впрочем, заниматься сейчас ликбезом не будем. Пантеон славянских богов изучишь в свободное от работы время. Могу лишь сказать, что означает приставка к моему имени. Баба — означает богиня.
— Круто. Но ты же сказала «берегиня».
— Все верно. Защитница рубежей. Только не тех границ, что с соседями, а тех, что граничат с нечистью. А еще я охраняю леса, зверей и… девиц.
— Дивия! — сообразил Валентин.
— Гм… я рада, что Дарья Николаевна хоть что-то в тебя вдолбила.
— Так это о тебе мне белые и черные намекали?
— Можно сказать, что и обо мне.
— Ничего не понял, — помотал головой Валентин. — Они же говорили о пробуждении древних богов и жутко этого боялись. А ты вроде на спящую красавицу непохожа.
— Речь шла не столько о пробуждении, сколько о возвращении древних богов, которые уже отошли от дел в этом мире. Этого они действительно боятся. Боятся утратить свою власть. Впрочем, как видишь, от дел отошли далеко не все. И мы в любой момент можем вернуться, если здесь будет так же пышно цвести зло. Та фантастическая картина апокалипсиса, нарисованная тебе демоном, вполне может стать реальностью. И толчком к битве богов вполне может стать Дитя Стужи. Только лукавый, как всегда, немножечко приврал. Вернее, недоговорил. Все будет далеко не так.
— А как?
— Не забывай, что мы — древние боги, а потому гораздо мудрее. Вот когда они схлестнутся между собой в борьбе за власть, тогда мы и придем.
— Охренеть. — Валентин откинулся на спинку стула. — Ангелы мне одно толкают, демоны другое, древние боги третье. Чему верить?
— А ты попробуй довериться своему сердцу, — посоветовала богиня.
— Попробую. Насколько я помню, бабуси с метлами из детских сказок не всегда ведь непослушных детей кушали. Были и такие, что добрых молодцев сказочными артефактами да советами мудрыми одаривали.
— Я из таких, — кивнула Дивия.
— Ну так советуй. А то я совсем уже запутался.
— Крестницу мою, Дитятю Стужи, спаси.
— Та-а-ак… уже ближе к теме. Ангел говорил остановить, демон — уничтожить, а древняя богиня просит спасти. Последняя просьба мне больше по душе. Дитя Стужи оказалась девочкой, а я к прекрасной половине человечества отношусь трепетно. Помогу, спасу, если только после этого не наступит Армагеддон.
— Вот если спасешь, Армагеддон и не наступит.
— Вопрос — от кого ее спасать?
— От себя самой. Против тебя играют сейчас силы немалые. Кое-кто из людей, причем не самых лучших людей, слишком близко подобрался к истокам запретных знаний и набрал уже много силы.
— Аненербе?
— Да. Безумная жажда власти над миром толкает их на безрассудные поступки. Они в заблуждении своем таких дров наломать могут, что ни древние боги, ни те, кто пришли после нас, уже ничем не смогут помочь. Вся надежда на тебя.
— Здрасте! Боги не могут, а я, как былинный герой, раз, два и…
— Какой же ты все-таки балбес! — не выдержала Дивия. — Дитя Стужи сейчас между тобой и Аненербе словно между молотом и наковальней. Охота идет на тебя, но удар придется по ней. А ответ ее будет страшным! Вот тогда и начнется Армагеддон.
— Стоп! — поднял руки Валентин. — Я простой человек. Служу в Фээсбэ. Лейтенант. Мелкая сошка. Ты — богиня. Тебе стоит только щелкнуть пальцами — и проблемы уже нет!
— Не все проблемы решаются таким образом. Я не могу напрямую вмешиваться в дела людей до тех пор, пока молчат и в открытую не выступают остальные боги. И лучше бы они молчали и дальше, потому что битва богов — это и есть то самое начало конца под названием Армагеддон. А ты — человек. Пока что человек, хотя в тебе намешано уже довольно много. И от ангелов, и от демонов, и даже высший вампир к тебе руку приложил, и еще кто-то… — Дивия замерла на полуслове. — Останови его!
— Что такое? — встрепенулся Валентин.
— Некрона останови, быстро! — Лицо богини напряглось, на ее теле начала проявляться кольчуга, а в руке замерцал огненными всполохами меч.
Валентин схватился за мобильник, на дисплее которого отображался полный сигнал. Отстучав на нем номер, он приложил трубку к уху. Вызов был немедленно принят, но ревущий в трубке голос Некрона был абсолютно невменяем.
— Где ты?!! — ревел высший вампир.
— У меня все нормально, Некрон, не психуй.
— Где ты?!! Я тебя не чую!!!
— Тора останови! — крикнула Дивия. — Это он его подпитывает.
— Да остановись ты, Некрон! И Тору дай отбой! Со мной все в порядке.
— Мне не нужен Тор, чтоб сровнять этот город с землей! Где ты?!!
— Некрон! Я тебе приказываю!
На этот раз Валентин выбрал правильный тон.
— Я тебя слушаю, господин. — Это был уже голос покорного слуги, а не взбесившегося вампира.
— Останови Тора.
— Будет сделано, господин. Тор, стоять!
— Ты на кого голос поднял, сопляк? — прогремел в трубке трубный голос, и лишь по отдельным неуловимым интонациям Валентин понял, что это именно голос Тора, а не дикого зверя габаритами с приличного Кинг Конга.
— Передай ему трубку, — приказал Валентин.
— Слушаюсь, господин.
— Тор, если ты сейчас не успокоишься, я твой Мьельнир знаешь куда тебе засуну?
— О чем ви, молодой человек? — раздался из трубки елейный голос Абрама Гедеоновича. — Я таки вас не понимаю.
— Все, успокоились. Сидите на месте и не дергайтесь, — приказал Валентин и отключил телефон.
— Фу-у-у… — с облегчением выдохнула богиня и уставилась на свои подрагивающие от напряжения руки. По лбу ее струился пот. Судя по всему, ей пришлось потратить много сил на удержание защитного полога. Полога? Только тут Валентин почувствовал отрезавшую их от внешнего мира мерцающую полусферу, колпаком накрывшую столик и их заодно. — Вот так конец света и начинается. Недооценила я глубины их привязанности к тебе.
— Вот что, Дивия, давай-ка поближе к нашим баранам. Хватит ходить вокруг да около. Кто твоя крестница? Кто Дитя Стужи?
Богиня медленно подняла на него глаза, и лейтенант невольно схватился за край стола, чувствуя, что его буквально засасывает в них, а потом все понял, перестал сопротивляться и отпустил руки…
По заснеженному полю, увязая по колено в наметенных за день сугробах, брел согбенный старик со своей страшной ношей. По щекам его текли слезы и падали на окоченевшее, покрытое изморозью и ледяной порошей хрупкое тельце девочки, которую старик нес на руках, нежно прижимая к груди. Возможно, это был и не старик, возможно, просто горе и отчаяние так исказили черты пропитого, обрюзгшего лица, хотя что-то неуловимо знакомое в нем все-таки было, но Валентин, смотрящий на эту картину как бы со стороны, никак не мог понять что. Старик пересек поле и вошел в лес. Здесь идти было еще труднее. Он постоянно спотыкался о валежины, ноги проваливались в ямы, прикрытые снегом, но старик умудрялся не падать и упорно шел вперед к неведомой цели. Целью оказалась избушка на лесной поляне. Дверь избушки распахнулась, и на пороге появилась женщина лет пятидесяти. Она с мрачной неприязнью смотрела на приближающегося старика. Тот подошел к ступенькам крыльца и рухнул на колени прямо в снег.
— Спаси, — простонал он, протягивая женщине тельце замерзшей девочки, — делай со мной, что хочешь, бери что хочешь, душу мою бери, но ее спаси.
— Допился? — мрачно спросила женщина. — Уже не только жену кулаками охаживаешь? Ты и до дочери добрался? На мороз среди ночи выгонять начал?
— Сама сбежала, — зарыдал старик.
— Посмотри на себя! Тебе едва за сорок перевалило, а выглядишь на все семьдесят!
— Не обо мне речь! — взвыл старик. — Клянусь, пить брошу, человеком стану, все, что скажешь, сделаю, только дочь спаси!
Женщина спустилась с крыльца, вырвала из рук старика девочку.
— Ну смотри, ты мне слово дал. Нарушишь — пеняй потом на себя.
Женщина с окоченевшей девчушкой вернулась в дом, и за нею сама собой захлопнулась дверь.
Валентина привел в чувство завибрировавший в кармане телефон. Юноша потряс головой. Он сидел за столиком один. О том, что напротив него только что сидела богиня, говорила лишь не допитая ею чашка кофе.
Лейтенант мельком глянул на незнакомый номер на дисплее мобильника и принял вызов.
— Ну че, хмырь, думаешь, ты все здесь подмял?
— С кем я говорю?
— Завянь, сявка, и слушай. Если ты сейчас к одному адресочку не подвалишь, твоему корешку конец, понял?
— Нет, не понял, — спокойно сказал Валентин, — какой адрес, какой корешок?
— Мы поначалу думали, это шестерка твоя, — радостно заржала трубка. — Ан нет. Старый дружочек. Корефан твой спецназовский. Тоже мне спецназ! Электрошокера переварить не смог. Короче, слушай сюда. Бумажки у нас уже заготовлены. Подписываешь — и твой пацан уходит. И ты в этом бизнесе ноль, и чтобы не вякал. Начнешь шухер поднимать — мы за его сучонку возьмемся, а возможно, и за твою.
— А вот это ты напрасно сказал, гость московский, — процедил сквозь зубы Валентин, наливаясь холодной яростью.
— А с чего ты взял, что московский? — опешила трубка.
— Потому что местные знают, на кого можно тявкать, а на кого нет. Адрес!
— Ты кого пугаешь, пацан? У меня бойцов здесь хренова туча. Тут серьезные деньги подвязаны, так что не вякай. Подписываешь бумаги — мы отпускаем твоего корешка и тихо-мирно расходимся. И за лохов нас не держи. Учти, мы тебя давно уже отслеживаем. Придешь один. Если заметим хвост…
— Значит, так, урод! Я буду один, но если с Ромкой что-нибудь случится, то лучше сразу себе пулю в лоб пускай, потому что простой, легкой смерти я тебе не дам. Ты у меня ее вымаливать будешь, сука. Адрес!
— Садись в машину и кати на Первомайку, шестьдесят три, герой, — послышался из трубки пренебрежительный смешок. — И если хоть кого-нибудь на хвосте принесешь, мы твоего дружка порвем. Придешь один и без оружия.
В трубке запищали гудки отбоя. Валентин кинул деньги на стол и, не дожидаясь сдачи, выскочил из кафе, забыв одеться. Запрыгнув на водительское кресло своей «Нивы», он завел мотор, отъехал от обочины и надавил на газ, спеша в сторону дорожной развязки, которая поможет ему кратчайшим путем вывернуть на улицу Первого Мая. Сгоряча он не сразу заметил, что за то время, пока он сидел в кафе, погода резко испортилась. Откуда-то наползли свинцовые тучи, из которых повалили хлопья мокрого густого снега, но, когда юноша вывернул на Первомайку, мокрый снег сменился мелкой, колючей ледяной крупой. Мороз крепчал на глазах.
«Аненербе, — внезапно понял лейтенант. — Эти шавки сами бы тявкать не посмели. Одна бригада отморозков здесь уже сгинула. По системе шухер идет, эти козлы всех сдали — и тут опять наезд. Наезд левый, но хорошо проплаченный. У Аненербе здесь, в России, наверняка позиции слабы, своих кадров не хватает — вот и нанимают всякую шушеру. И взять они меня хотят непременно живым, иначе давно уже грохнули бы из-за угла. Я же не в бункере сижу, постоянно где-нибудь болтаюсь. Хороший снайпер, автоматная очередь из проезжающей мимо машины — и на клиента можно примерять белые тапочки».
— Появился сигнал, — раздался голос оператора из капсулы радионаушника. — Он едет по Первомайке. Едет быстро и…
— Агент Херувим! Что происходит? — перебил оператора Стас.
— Захват заложника, — спокойно сказал Валентин. — Заложник предположительно находится по адресу Первомайка, шестьдесят три, но, возможно, это блеф. Проверка: не приведу ли я хвоста. Охота идет на меня. Думаю, это работает Аненербе. Без моего приказа ничего не предпринимать.
— Какого приказа? — заорал Стас. — Ты что, обалдел, Херувим?
Шквал ветра швырнул в лобовое стекло машины такой мощный снежный заряд, что юноше пришлось включить дворники.
— Твою мать!!!
Этот снежный заряд, залепивший стекло, будто прочистил ему мозги. Он понял, кем был тот согбенный старик, принесший Дивии замерзшего ребенка.
— Валька, что с тобой? — раздался из капсулы перепуганный вопль Дашки.
— Никому ничего не предпринимать! — заорал Валентин. — Все испортите! Здесь могу справиться только я!
— Да что случилось-то? — рявкнул Стас.
— Дитя Стужи проснулось. Никому к этому дому близко не подходить! И держите Дашку!
Лейтенант затормозил около одноэтажного каменного дома, на стене которого красовалась табличка «63», снял с себя пиджак, сбрую с пистолетом, кинул их на соседнее сиденье и вышел из машины. Над входом в здание висела вывеска «Ритуальные услуги».
— Шутники, — скрипнул зубами Валентин и решительно толкнул дверь.
Как только он оказался внутри, к нему сразу подступила пара громил. Кроме них, в приемной конторы ритуальных услуг никого не оказалось, несмотря на то что смертность в России значительно превышает рождаемость.
— Оружие!
— Я чистый, — спокойно сказал лейтенант, поднимая руки, и позволил себя обшарить.
Он твердо решил ничего не предпринимать, пока не убедится в безопасности Романа. Если ему не удастся спасти его жизнь, это будет конец. Никогда еще судьба мира так не зависела от жизни одного-единственного человека.
— Вперед, — подтолкнул его к двери, ведущей в служебное помещение, один из бандитов.
Валентин и тут упираться не стал. Подсобным помещением оказалась мастерская, заставленная гробами, гранитными памятниками, надгробными плитами и каменными крестами, к одному из которых был прикован Роман. Голова его свесилась на мерно вздымающуюся грудь, что говорило о том, что он жив, хотя и находится, скорее всего, без сознания. К затылку его был приставлен пистолет, который держал в руке один из бандитов, с любопытством рассматривая Валентина. А бандитов на этот раз было много. Не меньше тридцати уголовников распределились по мастерской. Кто сидел на скамеечке с автоматом в руках, держа под прицелом лейтенанта, кто осторожно выглядывал в окно, проверяя, не притащил ли клиент за собой хвост. Короче, каждый был занят своим делом. Из группы бандитов вперед вышел джентльмен в костюмчике от Версаче, вертя в руках миниатюрный хрустальный шар.
— Ну наконец-то, — расплылся он в белозубой улыбке, продолжая поигрывать шаром, — давно вас ждем.
И тут Валентин понял, что в руках у него не шар, а череп. Маленький прозрачный череп, назначение которого он понял сразу. Уменьшенная копия хрустальных черепов майя, выточенная из цельного кварца. Дашка не раз говорила ему про этот артефакт. Это был блокиратор. В отличие от хрустальных черепов майя, этот артефакт блокировал магию, и большинство амулетов в его присутствии не работало.
— Освободите его, — кивнул на Романа лейтенант.
— Не в твоем положении ставить условия.
— Слышь, ты, придурок, я твоих вампиров сделал на раз, — прошипел Валентин, наливаясь холодной яростью. — И тебя, Фриц, сейчас на запчасти разберу.
Бандиты недоуменно переглянулись, и кое-кто из них начал крутить пальцем около виска. «Фриц» же слегка спал с лица.
— Ты что, не видишь, что у меня в руках?
— Меня твой черепок не волнует.
— А вот это тебя волнует?
«Фриц» кивнул бандиту, стоявшему около Романа, и тот расстегнул его куртку, продемонстрировав юноше закрепленный на спецназовце пояс шахида.
— И это еще не все, — вкрадчиво сказал «Фриц», — на этот раз мы хорошо подготовились. Сделали много закладок. Если рыпнешься, на воздух взлетит целый квартал. А ты ведь этого не допустишь. Я прав? Ты хоть и демон, но странный демон, за жизни человеческие трясешься.
Теперь бандиты смотрели уже на своего заказчика как на больного. Им это все больше и больше начинало не нравиться.
— Я выполнил условия нашего договора. Я здесь. Готов даже подписать бумаги, которые тебе на хрен не нужны. Я прав? Тебе нужен я. Я здесь. Отпускай его.
— Э нет! Твой дружок — наша гарантия. Сначала сюда, — сделал «Фриц» жест в сторону свободного креста рядом с Романом.
— Нового Христа из меня хотите сделать?
— Посмотрим. А вдруг получится?
— А не боитесь, что получится второе пришествие Христа? — зло спросил лейтенант. — Слышь, отморозки, — посмотрел он на бандитов. — Что будет за вторым пришествием, знаете? — Валентин решительно подошел к кресту и прислонился к нему, раскинув вдоль перекладин руки. — Давайте, приковывайте, если не боитесь.
Возможно, он переоценил силу своего убеждения, так как руки его тут же были прихвачены к перекладинам веревками. Они все-таки приняли его за обыкновенного психа. Не забыли уголовники и про ноги, прихватив их к основанию креста. Как только это было сделано, бандит, державший пистолет у затылка Романа, удовлетворенно кивнул и отошел в сторону.
— Нам новый Христос как раз и нужен, — радостно сказал «Фриц», обвешивая Валентина амулетами. — Теперь ты никуда не денешься. И дергаться не надо. Береги силы. Они тебе еще потребуются, когда ты будешь открывать нам путь.
— А вот тебе они не потребуются, — обреченно выдохнул Валентин, увидев, как стекло в окне напротив покрывается изморозью, стремительно обледеневая. — Дитя Стужи уже здесь.
— Какое еще дитя…
У «Фрица» отпала челюсть. Пол, стены и потолок мастерской начали зарастать снежной шубой. Распахнулась дверь. Если бы Валентин не ожидал увидеть именно ее, ни за что бы не узнал. На пороге стояла Жанна. Некогда каштановые волосы снежной волной ниспадали на ее плечи, в белом, безжизненном лице не было ни одной кровинки. Жили в ней пока лишь одни глаза. Они были светлыми, небесно-голубыми, но и в них уже поблескивали льдинки.
— Где он? — Голос Жанны прозвучал колокольчиком, словно подвешенные сосульки тихо звякнули на ветру.
Бандитов откровенно затрясло, и не только от ужаса, который нагнало на них это неземное видение. Температура в мастерской падала настолько стремительно, что у них начали деревенеть члены. Кто-то попытался навести на нее автомат и застыл ледяной статуей. Попытался было дернуться и «Фриц», но тут же рухнул ледяной глыбой на пол, открывая взору Жанны висящего на кресте Романа.
— Вы убили его… — Глаза девушки начали белеть, и Валентин понял, что сейчас произойдет страшное.
— Жанка, нет! Не смей! Он живой!
Это было похоже на взрыв. Тела бандитов взметнулись в воздух и, превращаясь на лету в ледяные глыбы, начали разбиваться о стены. Друзей спасло лишь то, что, прежде чем волна леденящего холода добралась до них, от Валентина пошел магический откат, не позволивший им превратиться в сосульки.
— Жанна! Стой! — Из портала вывалилась Дарья и закрыла своим телом Валентина. — Ты любишь, и я люблю. Убей меня, но не трогай его!
— Они убили его…
Все силы Валентина уходили на то, чтобы накрыть защитным пологом себя, Романа и Дарью от воистину космического холода, исходящего от Жанны, которая походила уже не столько на Снегурочку, сколько на обезумевшую от горя Снежную королеву. Роман зашевелился, приходя в себя.
— Они убили его…
Стекла треснули, не выдержав напора стужи, и, весело звеня осколками, влетели внутрь мастерской вместе с завихрениями метели и волной относительно теплого воздуха, ворвавшегося с улицы, чем немедленно воспользовалась Дашка. Она рванула вперед и со всего размаху влепила пощечину ничего не соображающей Жанне.
— Живой он, дура! Глаза разуй! — Дашка с силой повернула голову Жанны в сторону Романа, который в тот момент тряс головой, недоуменно озираясь вокруг.
Несколько мгновений девушка бессмысленно хлопала на него глазами, а потом бросилась вперед, чуть не сметя по дороге Дарью.
— Осторожно! На нем взрывчатка! — заорал Валентин, но девушку это не остановило.
Пояс шахида ледяной колчушкой отлетел в сторону, так и не взорвавшись.
— Во шальная, — покачал головой лейтенант.
«Ну вот и все, — прошелестел в его голове умиротворенный голос, — теперь моя крестница стала настоящим человеком».
Валентин посмотрел на рыдающую на груди Романа Жанну, к которой возвращался естественный цвет лица, и понял, что богиня права. В мастерской быстро поднималась температура, а на улице сквозь разрывы туч начинали пробиваться солнечные лучи. В Рамодановск возвращалась оттепель…