Глава 7
Иван-царевич перелистывал страницы журнала, любуясь роскошными фотографиями космических просторов. Юлька исхитрилась-таки заинтересовать его инопланетными пейзажами настолько, что за последний журнал они взялись одновременно и теперь вырывали его друг у друга. Точнее, царевич размахивал журналом, стараясь отцепить от него куклу, намертво ухватившуюся за корешок обеими руками. Упрямая Юлька не сдавалась и возмущенно кричала:
— А-а-а! Я первая к нему подошла!
— А я первый на него посмотрел! — возмущался царевич. — Это ты перехватила мой взгляд и из вредности сиганула с кресла, словно тебя пнули в одно место! Отцепись от журнала, а то порвешь!
Кукла приросла к журналу, словно рыба-прилипала к акуле.
— А еще кричала, что сил у нее нет! — возмущался царевич, — Хватка, как у медвежьего капкана!
— Отдай журнал по-хорошему! — пригрозила Юлька. — А то укушу — больно будет!
— А вот и не укусишь! — Иван выставил перед лицом куклы правую ладонь. — Кусай, чего присматриваешься?
— Сначала руки вымой, грязнуля! — процедила кукла. — Я такие руки не кусаю, себе дороже.
Царевич отпустил журнал, тот вместе с Юлькой упал на пол и накрыл ее с головой.
— Ничего они не грязные! — сказал он. — Между прочим, мне скоро умирать, а тебе существовать до тех пор, пока моль не съест. Могла бы и подождать недельку.
— Ложка дорога к обеду! — сурово сказала кукла, карабкаясь на кресло. — Царевич, хватит стенать. Лучше подай мне журнальчик на умственное пропитание!
— Так и быть, читай, — Иван поднял журнал с пола и протянул его кукле, — Между прочим, я упомянул в завещании, чтобы после моей смерти духу твоего на этой планете не было!
Потрясенная кукла ахнула и воскликнула:
— Какой ты злой, царевич!
Иван укоризненно покачал головой.
— Глупая ты. Я же исполняю твою мечту о путешествии к звездам! — сказал он. — Увидишь космические дали воочию, а не в альбомах посредников. А этот журнал, бумажный суррогат реальности, оставь мне, смертельно больному человеку.
Кукла фыркнула.
— Ты — смертельно здоровый человек, царевич! — заявила она. — И не надо «ля-ля-тополя»! Твоему здоровью позавидуют миллионы. Не говори о том, что готов обменяться с ними, не сходя с места. Ты сидишь в доме, в тепле…
— …и слушаю нотации вредной куклы, — договорил Иван. — Ты не права, миллионы мне не завидуют, а сочувствуют, потому что твои подколки любого загонят в могилу раньше назначенного срока.
Юлька показала длинный язык и демонстративно развернула журнал.
— Ты лучше рубашку поправь! — указала она пальцем на царевича. Иван осмотрел себя, поправил рубашку, но внезапно замер и нахмурился. Прислушался к внутренним ощущениям, схватил рубаху на груди двумя пальцами, и потянул ее от себя. Прижал и снова потянул.
— Ты чего? — удивилась кукла.
Иван отпустил рубашку, и посмотрел поочередно на правое и на левое плечо. Все еще хмурясь внимательно изучил ладони, ничего необычного не обнаружил, и снова дернул за рубашку.
— Ничего не понимаю! — пробормотал он.
— В чем дело? — забеспокоившаяся Юлька заерзала в кресле.
— Не знаю, — Иван взялся за края коротких рукавов рубашки и дотянул их до локтевого сгиба. — Такое чувство, что я… уменьшаюсь, что ли?
— Иван, не майся дурью. Ты с утра был таким же, как и вчера! — не терпящим возражения тоном заявила кукла. — У меня точный глазомер, можешь не сомневаться: я в людей гнилыми помидорами попадала за двести метров! Чего уставился? Можно подумать, сам в театре не кидался в халтурщиков помидорами?
— Не кидался! — гордо подтвердил Иван. — Я больше яблоками — семейная традиция.
Он еще раз вытянул рубашку и пожал плечами: из-за нервов что угодно померещится. Вроде бы рукава рубашки не доставали до локтей, но до сих пор и в мыслях не было заниматься подобными проверками. Кто его знает, что было на самом деле?
— А ты обувь проверь! — предложила Юлька. — Сразу поймешь, что к чему!
— И то верно! — Иван вскочил и направился к оставленным пришельцами сандалиям. — Стоп. Я к ним еще не привык, они сразу и не покажут, если во мне что-то изменилось. А сапоги уже уничтожили.
— Проблема… слушай, Иван, а какая тебе разница? — спросила вдруг Юлька. — Ну, уменьшишься ты немного перед смертью — сэкономишь пришельцам доски для гробика. Все пожилые люди немного уменьшаются.
— Я не пожилой!
— Пожилой, если умирать через неделю.
— Юлька! — рявкнул царевич. — Еще слово, и ты, в отличие от меня, останешься навечно молодой!
— Эх, царевич, какой же ты все-таки нехороший! — горько воскликнула кукла. — Ты готов дать мне вечную молодость, стоит мне сказать всего одно слово, а чтобы сделать молодым своего родителя, отправился за тридевять земель! Ну, и как тебя после этого назвать? Не любишь ты отца, ой, не любишь! Иначе давно бы его молодым сделал.
— Юлька, ты — демагог.
— Но-но! Попрошу без оскорблений!
— Ты пойми: если я начал молодеть, а поиски волшебной воды продлятся незнамо сколько, то от меня к тому времени ничего не останется!
— Отставить панику! — скомандовала Юлька. — Посмотри на это дело с другой стороны: ты исчезнешь, но зато ты не станешь ходячим мертвецом и никого не искусаешь. А еще лучше, забудь о глупостях и возьми вот этот журнальчик! Просмотришь его от корки до корки, успокоишься, а потом проверишь: уменьшился ты или одежда разносилась, — Юлька протянула Ивану «военный трофей», — а я пока схожу, потребую, чтобы пришельцы принесли мягкую линейку. Когда мы воочию убедимся, что ты прежний — ты станешь спать спокойно?
— Не уверен, — признался Иван.
— А в глаз? — пригрозила кукла.
— Ну, при такой постановке вопроса… — Иван забрал журнал и посмотрел на ее игрушечные кулачки. — Думаю, что успокоюсь. Ты не подумай, я не для того начал разговор, чтобы отобрать…
— Цыц! — остановила его Юлька. — Иван, не обижайся, но царь из тебя не получится. Царю положено оправдываться за свои деяния только перед собой и духами предков, а ты какой-то мягкий, что ли? Больной, садитесь в кресло и болейте на здоровье! А я скоро вернусь…
Юлька отворила дверцу холодильника и улеглась на выдвижную тележку. Дверца закрылась, и жидкий азот заполнил холодильник. Через три минуты с противоположной стороны отворилась другая дверца, застывшая тележка мягко выскользнула в коридор. На стене загорелась надпись: «Не топать, хрупкая вещь!». Юлька долежала до тех пор, пока не почувствовала, что может двигаться, не опасаясь разбиться, и торопливым шагом направилась к Ор Лиссу. Ей было о чем поговорить с ним без присутствия царевича.
Дверь в личный кабинет ученого она открыла пинком ноги. Точнее, попыталась открыть, но вместо этого отлетела сама: дверь оказалась закрытой, а сила удара — приличной.
Отлетев по пологой дуге, Юлька приземлилась на спину и прокатилась по коридору к противоположной стене. Ударилась головой о плинтус, подняла голову, оскалилась, зарычала, резво вскочила и набросилась на дверь.
Тихо-тихо застучали кулачки о пластиковую дверцу, но прошло минут пять, прежде чем она отворилась. Юлька к тому времени вошла во вкус и совершенно забыла о том, ради чего стучит. И вспомнила об основной проблеме после того, как влетела в кабинет, упала на живот и громко чертыхнулась на трех иностранных языках.
Как ни странно, голос Ор Лисса прозвучал из коридора.
— Ты чего долбишься, матершинница?
Кукла развернулась. Ученый стоял у входа и с нескрываемым весельем смотрел на гостью.
— Я к тебе, вредоносный пришелец!
— Какой-какой?
— Не придирайся к словам!
— Разве ты не видела, что дверь закрыта? — спросил Ор Лисс, — Меня не было на месте, я только что пришел. А теперь хватит протирать пыль — для этого у нас есть пылесос, — рассказывай, в честь чего ты такая боевая?
Кукла отряхнулась и вскарабкалась по высоким ножкам на кресло. Села, закинула ногу на ногу и сказала:
— Вы что-то от меня скрываете, правда?!
Пришелец удивленно приподнял брови.
— Не делайте вид, что вы ничего не знаете! — воскликнула Юлька, направив на него указательный палец. Ор Лисс прошел по кабинету к столу и сел в личное кресло. — Я отлично знаю, что с вашим уровнем интеллекта это невозможно!
Ор Лисс сделал свои выводы.
— Ты хочешь что-то узнать? — поинтересовался он. — Что именно? Я знаю много наук.
— Не втирайте мне очки! — пригрозила Юлька. Фразу насчет очковтирательства она успела перенять у пришельцев, и теперь считала, что в разговорах с учеными подобный укор звучит идеально.
— У тебя нет очков.
— Вы отлично знаете, что я спрашиваю об Иване! И для вас не является секретом то, что он начал молодеть! Я сама проверила, он стал ниже на полсантиметра!
— Откуда такая точность? — удивился пришелец. — Нам ничего об этом не сообщали. Ты пока объясняй, откуда такие выводы, а я попутно бумаги изучу: у меня времени намного меньше, чем дел.
Он открыл принесенную папку и принялся читать документы, краем уха слушая речи куклы.
— Вы должны это знать, вы изучали яблоки несколько столетий! — возмущенно воскликнула Юлька. — Какие у них побочные эффекты?
— За исключением превращения в злобных мертвецов — никаких, — Ор Лисс зачеркнул лист с записями и выбросил его в мусорное ведро.
— Да ну?!
Из ведра полыхнуло жаром, и листок превратился в крохотную кучку черного пепла.
— А зачем зачеркивали? — на минуту отошла от основной темы кукла.
— Прости? — растерялся сбитый с мысли ученый. — Это ты о чем?
— Зачем лист зачеркнули перед сжиганием?
— Привычка. Давай дальше. Какие еще побочные эффекты должны существовать при заражении?
— О-мо-ло-же-ние! — по слогам произнесла кукла. — Либо вы легкомысленно упустили из виду, что царевич не только превратится в мертвеца со склонностью к погрызу черепов, но и значительно помолодеет, либо что-то от нас скрываете! Моих мозгов хватило, чтобы понять: вы не договариваете! Вопрос: на сколько помолодеет Иван до того, как превратится в мертвеца, и стоит ли тянуть до последнего момента?
— Минутку, Юлька! — попросил ученый. Он прочитал еще с десяток листков, шесть из них смахнул в ведро-уничтожитель, четыре листка сложил в новую папку, и убрал ее в стол. Закрыл ящик на ключ и сложил руки на столе.
— Значит, ты утверждаешь, что Иван молодеет, и что мы либо не знаем, либо засекретили эти данные по известным только нам причинам. Правильно?
— Именно так.
— А вот и нет: мы с самого начала говорили о том, что яблоки молодильные, — возразил Ор Лисс. — Вы видели, как помолодел Правич. Эффект омоложения после мутации бактерий не пропал. И омоложение — это не побочный эффект, а основной. Вот превращение в кусающиеся трупы — уже побочный. И не сбивай меня с толку своими ошибочными измышлениями.
Кукла уперла руки по бокам, состроила мрачно-задумчивую физиономию и подалась вперед, чтобы сказать пару суровых слов, но не удержалась и упала со стула.
Ор Лисс подождал, пока она вернется на стул. На его лице не дрогнул ни один мускул, когда Юлька обратила на него горящий взор.
— Что случится с Иваном быстрее? — кукла не решилась повторить номер с выразительным молчанием, и поставила вопрос ребром без предварительного сверления взглядом пришельца. — Гибель от яда бактерий или смерть от чрезмерного омоложения? Не скрывайте от меня правду: придет время, и я увижу ее своими глазами!
— Я почему-то уверен, что царевич погибнет от язвы, вызываемой опасной бактерией Юлькуклус Болтулитос.
— В глаз дам!
— Не дотянешься. Короче, завтра с утра мы проверим Ивана и Анюту еще раз и на основании полученных данных высчитаем график их омоложения, — решил ученый. — Но бактерий в их крови мало, и на данный момент омоложение проходит крайне медленно. Только не говори об этом Ивану, не стоит его нагружать лишними проблемами!
— Странные вы, пришельцы, — кукла соскочила со стула. — У царевича хватило ума заподозрить неладное — оно, как-никак, происходит именно с ним, а не с неизвестным дядей. И кто, спрашивается, помешает ему самостоятельно догадаться о причинах происходящих перемен? Он уже ходит сам не свой. А что произойдет, когда он еще немного помолодеет и уменьшится в росте?
— Отметит прошлогодний день рождения.
— Не время иронизировать! — прорычала Юлька. — У человека горе!
— Я в курсе, между прочим.
— Он еще огрызается! — буркнула кукла, сжимая кулаки и пристально глядя пришельцу в глаза. — А теперь вопрос, от ответа на который зависит состояние здоровья одного ученого на ближайшее время. Когда начнется омоложение у Анюты?
Ор Лисс развел руками: странные вопросы, как будто и так непонятно.
— Оно уже началось, — сказал он, — сразу же после заражения. Но, повторяю еще раз: бактерий мало, срок омоложения увеличен в разы. И пока я не знаю, что с ними случится раньше: смерть от омоложения или гибель под воздействием яда. Или вообще ничего не случится, потому что мы ждем Мартина с хорошими новостями относительно поисков живой и мертвой воды.
— Чего-чего? — переспросила Юлька, — Ну-ка, поподробнее об этом. Что за вода и для чего она нужна?
Ученый молча выдвинул ящик стола, перелистал кипу страничек и положил перед Юлькой стенограмму разговора с магом Григорием: в каждом кабинете работали самописцы, записывающие на бумагу все, что издавало хоть какие-нибудь звуки. Из-за этого записанная речь ученых часто сопровождалась странными буквенными комбинациями вроде «бабах», «грмрмрмрмг», «бум», «вжжжжж» и прочими словесными аналогами разных источников звука, но зато незамеченной не оставалась ни одна буква, и ученые могли не беспокоиться, что высказанная ими в ходе случайной беседы гениальная идея забудется или останется невостребованной.
— Читать умеешь?
— Смотря, на каком языке написано.
— Поскольку ты успела прочитать строчку перед тем, как ответить, — заметил Ор Лисс, — то я делаю вывод, что текст не выглядит для тебя абракадаброй. Читай, там все написано.
Три минуты ученый занимался своими делами, и отвлекся от разбора новых материалов после того, как Юлька отложила бумаги в сторону и задала главный из интересующих ее вопросов:
— Значит, живая вода остановит омоложение?
Пришелец вздохнул.
— Честно говоря, я не знаю, — признался он. — Нам надо дождаться Мартина, чтобы выяснить истину опытным путем.
— Между прочим, вы могли бы и сами отправиться за живой водой! — укорила пришельца кукла. — Что вам мешает облететь планету на ваших быстрых кораблях?
— Отсутствие топлива. Мы прилично налетали в этом году, а корабль от Академии Наук с грузом топлива и прочими необходимыми вещами прибудет не раньше января. Но ты не волнуйся: Мартину уже помогают. Стражники короля Агата исследуют предполагаемые места. Яга отдала Мартину ступу, и он постоянно на связи с Григорием, так что поиски воды отлично организованы и без нашего участия. У них все получится.
— А между тем, ваши знания о планете намного объемнее знаний Мартина. Вы могли бы отыскать воду куда быстрее.
— Это нереально, — заметил Ор Лисс. Он указал пальцем на потолок. — Загляни в библиотеку на следующем этаже, и ты увидишь тысячи томов о вашем мире. Но даже это — поверхностные знания и жалкие крохи информации, которую нам еще изучать и изучать. Могу тебя заверить: знай мы о существовании живой и мертвой воды, мы давно прибрали бы ее к рукам… в смысле, изучили бы вдоль и поперек, но пока что она является для нас досужим вымыслом.
— Ладно, — сказала кукла, — считайте, что убедили меня… ненадолго. Завтра я приду и устрою новый допрос! И не смейте убегать от меня, я переверну здание, но отыщу вас даже в самой крохотной кладовке!
— И в мыслях не было от тебя прятаться! — воскликнул ученый, все больше и больше сочувствуя Ивану-царевичу по поводу частого хождения куклы к нему в комнату. — Кстати, а как дела у Анюты? На твой зоркий взгляд, она тоже уменьшается?
— Сейчас схожу и проверю, — Юлька соскочила с кресла, не дав ученому договорить. — Помните: вы пообещали мне сообщать новости в первую очередь!
— Клянусь! — ученый поднял руку и положил ее на толстый том энциклопедии по межпланетной географии. — Клянусь самым святым, что у меня есть, ты будешь в курсе всех перипетий задолго до того, как я сам об этом узнаю!
— Это как?
— Сейчас я напишу указ о снятии себя с должности директора института и назначении на него тебя! — торжественно объявил Ор Лисс. — Важные сведения будут проходить через твои руки уже через двадцать минут.
Кукла вытаращилась на ученого.
— Вы шутите?
Ор Лисс позволил себе улыбнуться.
— Я преувеличиваю, — сказал он. — Но сведения о царевиче, Анюте и отчеты Мартина и мага будешь получать по мере поступления. Такой вариант устраивает?
— Вполне, — ответила кукла. Она направилась к выходу и постаралась открыть дверь. Мягкая рука вошла в зазор между дверью и дверным косяком, но ухватиться за дверцу и открыть ее у Юльки не хватило сил. Дверь упорно не поддавалась, а ученый почему-то не торопился протягивать кукле руку помощи.
— Ор Лисс! — воскликнула Юлька негодующе, — В чем дело, невоспитанный гуманоид?! Почему вы заставляете даму самостоятельно бороться с непосильно тяжелыми дверями?
Читавший бумагу Ор Лисс приподнял голову и с минуту полюбовался безуспешными попытками куклы выбраться из кабинета.
— Никого я не заставляю, — не согласился он. — Ты пошла на это добровольно.
— А вы — язва почище меня, — хмыкнула кукла. — Открывайте дверь, пока не пнула ее и не разбила в щепки! Или прикажите приделать ручку на уровне моего роста! А то чувствую себя настоящей кошкой, разве что не мяукаю и мышей не гоняю.
Ученый, вопреки ожиданиям куклы, не бросился сломя голову выполнять ее приказ.
— Пожалуй, открою среди пришельцев курсы вежливости! — с намеком произнесла Юлька, и ученый ускорил шаг.
— Прошу! — сказал он, открывая двери.
— Давно бы так! — буркнула Юлька. — Не забудьте сшить Ивану и Анюте новую одежду по размеру. А то будут ходить, как пугала огородные, штанинами цепляться.
— Непременно! — отозвался Ор Лисс. — По всем ожидаемым размерам приготовим новые наряды, можешь не беспокоиться.
— Вы просто прелесть, Ор Лисс! — Юлька сменила гнев на милость, легонько пнула не поддававшуюся дверь ногой — чтобы не улететь, как в прошлый раз, и торопливо зашагала к Анюте.
Ученый посмотрел ей вслед с долей восхищения, и закрыл дверь.
