Глава 1. Бытовые происшествия
Сидя за рабочим столом, Владимир торопливо читал рапорт о вчерашнем происшествии в девятиэтажном доме по улице Танкистов. Первый день после отпуска — и на тебе, новый рабочий год начинается с необычного происшествия: маньяк, которому надо оторвать уши, садится на двухместном самолете на крышу жилого здания, ломает люк и спускается в подъезд. Заходит в гости к молодому парню — служебная собака указала на квартиру, где тот жил — и улетает, напоследок сломав часть кирпичного бортика. Жильца квартиры после этого никто живым не видел, и теперь Владимиру предстояло определить — связано ли исчезновение парня с появлением воздушного хулигана?
«И надо ему было взлететь именно над этим подъездом? — сердито подумал Владимир: кирпичи, выбитые колесами самолета из бортика, не попали по головам старушек, а жаль. До глубины души возмущенные действиями пилота, старушки и сами были не лыком шиты: любовью к промыванию косточек всему сущему, включая «несправедливого Создателя», они вызывали немалую головную боль у молодых соседей и участкового инспектора. Тот не раз предлагал старушкам возглавить местное отделение желтой газеты «Рентгеновский взгляд», в котором работали такие же злобные балаболки, но старушки в ответ куксились и обзывали журналистов зажравшимися профанами.
Владимир отметил, что из квартиры не утащили ничего «популярного». Несмотря на взломанный замок, на месте осталась небольшая денежная сумма, компьютер и новый телевизор.
Опергруппа следов наркотиков не обнаружила, зато получила свидетельские показания от тех же старушек, что в подъезд в тот же день заглянули трое в белых очках, а один из вошедших держал в руке алюминиевый чемоданчик — «точь-в-точь из голливудских боевиков». Минут через десять неизвестные вышли из подъезда и уехали на ничем не примечательном «Москвиче». Никто из соседей не признался, что троица пришла именно к ним, и старушки решили, что гости заявились по душу Григория.
Считать подобные визиты совпадением было бы глупо: настолько кучно по времени они произошли. Да и старушки заявили, что никогда ранее не ни один самолет не совершал посадку на крышу здания и никакие люди в белых очках и одним дипломатом на всех в остальные подъезды не заходили.
Он выхватил из папки чистый лист бумаги и нарисовал на нем схематическое изображение — «палка, палка, огуречик — вот и вышел человечек» — что в данном случае обозначало пропавшего Григория. Пририсовал справа пилота двухместного самолета, а слева — троицу с дипломатом.
Вырисовывается сюжет: Григорий тайком от общественности занимается бизнесом, о котором нежелательно распространяться. Не наркотики, но что-то прибыльное — иначе люди с чемоданчиком «из голливудских боевиков» и пилот самолета к нему не заглянули бы.
«Нелегальное копирование и распространение секретных материалов? — подумал Владимир. — Возможно. Бизнес мелкий и опасный, но приносящий определенный доход».
Прилетевший к Григорию пилот торопился, иначе не стал бы опускаться на крышу, а приземлился бы у подъезда и оставил самолет под охраной тех же старушек.
Вопрос: почему торопился пилот?
Версия первая: он хотел предупредить Григория о нежелательных гостях.
Версия вторая: люди в белых очках хотели предупредить Григория о появлении пилота, но не успели.
Иначе говоря, кто из гостей Григорию друг, а кто враг? Ведь как и троица с чемоданчиком, пилот мог желать смерти парня. И если пилот — враг, то соседи должны были услышать ругань или звуки драки. Если друг — тогда понятно, почему Григорий исчез тихо и незаметно. Но в любом случае, парень улетел: старушки видели, как он входил в дом, но не видели, как он выходил.
Владимир вспоминал соседей Григория по этажу. Четыре квартиры, слева от парня живет девушка, появляющаяся дома ближе к восьми вечера и потому понятия не имеющая о появлении в гостях Григория пилота и людей с чемоданчиками. Напротив ее квартиры — семья из двух алкоголиков, живущих от бутылки до бутылки, а напротив квартиры парня — старушка лет семидесяти, которая ничего не может сказать относительно поломки люка и исчезновения Григория, потому что уехала на две недели в деревню к родственникам.
«Странная старушка, — подумал Владимир, — обычно родственники приезжают к старшему поколению в деревню, а тут… Неважно».
Во время появления пилота из вышеперечисленных жильцов дома могли быть алкоголики или их приятели — кодовый замок в подъезде не установлен, и к ним часто заглядывали дворовые выпивохи. Владимир хорошо запомнил жильцов как раз из-за алкоголиков — случалось приезжать и разбираться с их друзьями по поллитровому интересу.
Придется снова заглянуть к ним в гости и узнать, не помнят ли они, как пилот сломал люк — сделать это бесшумно невозможно. Понятное дело, что алкоголики не станут мешать взломщику — да и как ему помешать, если он ломает люк с противоположной стороны?
«В принципе, — подумал следователь, — эти алкоголики вообще ничего защищать не станут — силы не те, да и к чему воевать за общую (а стало быть, ничью) собственность? Для них — пусть весь мир рухнет, лишь бы чего выпить на поминках цивилизации осталось».
Владимир нажал на кнопку селектора.
— Кристина, проверь данные: упоминается ли где в рапортах троица с алюминиевым чемоданчиком? Эти дела — мне на стол.
— Хорошо, Владимир Федорович, — Кристину, девушку лет семнадцати, на время каникул устроили сюда по знакомству, и ее работа заключалась в посильной помощи следователям.
Владимир закрыл папку и откинулся на спинку сиденья, пытаясь понять, каким делам Григория обязано появление троицы в очках и пилота-экстримала. В квартире полный порядок, вещи на месте, деньги на месте. Эксперты обнаружили в компьютере закодированные файлы, но после расшифровки данных оказалось, что в них — не секретные послания от ЦРУ или ФБР, а жуткая графомань о тяжелой жизни современного молодого человека в диком средневековье. Оно и понятно: из Григория — хакер, как из него же — балерина. Взломать сервер спецслужб он сумеет только в том случае, если подойдет к нему с кувалдой или монтировкой.
Рука следователя сама собой выводила бессмысленные черточки и кривые линии на бумаге — привычку черкать ручкой по бумаге он приобрел в школе, раздумывая над решением задач. Учителя пытались отучить его от вредной привычки, но тщетно. Привычка укреплялась из вредности, и со школьных пор до сегодняшнего дня а вычерчивание бессмысленных линий ушли сотни листков. Владимир знал, что набирающая силу партия зеленых убила бы его за варварское отношение к бумаге, но ничего не мог с собой поделать, и в оправдание порче бумаги мог сказать, что каждый год сажал по два деревца в парке.
Записав в блокноте о том, что завтра поутру нужно зайти к алкоголикам и выяснить, что к чему, Владимир отложил дело о пропавшем жильце и, вздохнув, взялся за следующую папку: работы с каждым годом становилось все больше и больше.
Алкоголики не обрадовались визиту старого знакомого. Скуксившись, они пригласили его в квартиру, но Владимир предпочел остаться в коридоре: по стенам в прихожей ползали тараканы, и он опасался, что несколько паразитов заберутся на него. Лови потом расплодившихся потомков в своем доме и на рабочем месте…
— Похоже, вы в курсе, зачем я пришел? — на всякий случай спросил Владимир, увидев, как помрачнели алкоголики. Те не стали отпираться и добровольно признались, что вернут украденные деньги, как только получат зарплату.
Владимир умело сохранил на лице беспристрастное выражение и отреагировал на чистосердечное признание алкоголиков так, словно заранее знал об их правонарушении. И хотя мелкие шалости выпивох его мало интересовали в данный момент, пришлось выслушать их исповедь.
Как оказалось, не зря. Украденные — по словам алкоголиков «взятые в долг» — пятьсот рублей оставил на сломанном люке тот самый пилот с банданой, одетый в черную куртку с подмигивающим черепом.
«Броская примета, — подумал следователь, — никогда не встречал кожанок с подмигивающими черепами. Самоделка?»
Узнав, что неизвестный положил деньги на сломанный люк, Владимир испытал чувство, близкое к потрясению: до чего вежливые вандалы пошли — оплачивают поломки из собственного кармана. Прямо как в славные средневековые времена, когда дерущиеся в кабаках оплачивали разгром. Обычно вандалы разрушали чужое имущество безвозмездно.
Следователь записал данные и, подняв голову, посмотрел на люк. Тот успели починить и обить дополнительным слоем оцинкованного железа — на всякий случай.
По словам свидетелей выходило, что Григорий ушел вместе с пилотом.
— А на голове у него была каска и какой-то шлем или очки, хрен поймешь этих… геймеров, — добавил алкоголик.
— Вот как, — произнес следователь: получается, что друг Григория — это пилот. Иначе говоря, Григорий жив, но скрывается. Вопрос: от кого и почему? — А он точно ушел с пилотом добровольно?
Ответ алкоголика ошарашил следователя.
— Не знаю. Он был без сознания, и тут фиг разберешь — добровольно он это сделал или нет?
— Так… — пробормотал следователь. — Давай-ка с самого начала и с мельчайшими подробностями.
— А выпить есть? — привычно отозвался алкоголик. Владимир мысленно чертыхнулся: кто о чем, а этот — о выпивке. Теперь, когда алкоголик перешел из обвиняемых в свидетели, он мог диктовать условия, но не должен превышать меру.
— У меня с собой из жидкого — только синяя паста в гелевой ручке, — честно ответил следователь. — Будешь?
Алкоголик скривился.
— На фиг, — с отвращением отказался он. — В ней спирта нет.
— Еще маркер есть, — вспомнил Владимир. — Он точно спиртовый.
— Ну, ты изверг! — изумился алкоголик. — Там того спирта — полторы капли на квадратный километр! Как его пить буду?
— Это нюхательный спирт.
Алкоголик посмотрел на следователя, пытаясь понять: шутит тот или издевается? Владимир тем временем приготовился записывать подробную историю случившегося.
— Зачем мне нюхательный спирт? — спросил алкоголик.
Владимир пожал плечами:
— Не хочешь — не надо. Рассказывай, что произошло, пока твои дружки втихую не выпили твой неприкосновенный запас самогонки. А чтобы тебе стало легче, предлагаю обмен: ты рассказываешь мне все, что знаешь о пилоте и Григории, а я забываю, что ты украл пятьсот рублей.
Алкоголик с грустью поглядел на следователя: вот, стараешься с людьми по-человечески, а они тебя в твои же прегрешения носом тыкают. Где справедливость?
Пилот самолета, как пояснил алкоголик, ничего не забирал из квартиры (за исключением жильца), а поначалу даже принес в нее уйму приборов, и где-то часа через два-три забрал принесенное вместе с бесчувственным Григорием.
А вскоре после ухода пилота в квартиру нагрянула троица с чемоданчиком.
— Взломщики мастерские! — воскликнул алкоголик. — Они открыли дверь, словно не ней никаких замков нет!
Что троица делала в квартире, он не знал: страх пересилил любопытство, и по-тихому заглянуть в гости и разузнать, что к чему, алкоголик не решился.
Вернувшись в коридор, троица осмотрела разбитый люк, просверлила дырки в стене, вложила в отверстия продолговатые капсулы и замазала дырки герметиком из пластиковой колбы.
— М-да? Где? — озадаченный Владимир посмотрел на стены.
— А вон! — указал алкоголик на едва заметное пятнышко чуть более светлых белил с крохотной черной точкой в центре.
— Забавно… — расковыряв ручкой заделанную дырку, Владимир подхватил выпавшую из отверстия вместе с кусочком шпаклевки прозрачную капсулу. На пол и костюм медленно оседали крохотные белые крошки. Следователь перехватил капсулу большим и указательным пальцами правой руки и повертел ее, разглядывая со всех сторон.
Прозрачный пластик, через который хорошо видно приборчик, напоминающий видеокамеру микроскопических размеров.
Напоминало разработку спецслужб.
— Ничего себе… — пробормотал следователь: не хватало еще переступить дорогу спецподразделениям. — Интересно мне знать, чем занимался Григорий, если здесь наставили дорогущие видеокамеры?
— Можно посмотреть? — алкоголик вытянул шею, стараясь получше разглядеть чудо современной шпионской техники.
— Не советую. — Следователь вернул микрокамеру на место, понимая, что теперь придется лично познакомиться с представителями данной спецслужбы: его изображение наверняка поступило на компьютеры, и вскоре в родную квартиру заглянут три человека в белых очках и алюминиевым чемоданчиком — выяснить причины, согласно которым возникла необходимость выковыривания служебного оборудования из специально созданного тайника. А вслед за этим (если троица не пристрелит следователя ради сохранения служебных тайн) останется получить приказ от непосредственного начальства прекратить расследование и забыть об увиденном. — Иначе троица придет за тобой, и я сомневаюсь, что пилот решит спасти твою проспиртованную душу.
Недовольный алкоголик буркнул три слова, но аппетиты любопытства поумерил.
— Слушай, — сказал следователь. — Если троица решит снова заглянуть в квартиру Григория — дай мне знать.
— А как? — спросил алкоголик. — У меня телефона нет, к соседям стучаться приходится или на телеграф бежать.
— Неважно, как ты это сделаешь, — пояснил Владимир, — для меня главное — чтобы ты сообщил, чем троица занимается в квартире и что из нее вынесет.
— Ну, это я сразу могу ответить: они вынесут чемоданчик. А что в нем — одному богу известно. — ухмыльнулся алкоголик. — В квартиру Гриши я не полезу — не хочу получить от троицы по лбу за все хорошее. Сам говоришь — они могут меня в круиз на тот свет отправить.
— Ты не забыл, что украл пятьсот рублей? — напомнил следователь. Алкоголик встрепенулся.
— Конечно, не забыл! Я буду помнить об этом, пока они не закончатся! — воскликнул он. — Но ты не думай, что из-за этой бумажки я полезу на рожон. За пятьсот рублей у нас теперь дают пятнадцать суток или пару раз по морде. Не больше.
Следователь слегка кивнул головой: несмотря ни на что, алкоголик прав. Богатые депутаты не считают воровство пятисот рублей у бедняков преступлением, а если троица на самом деле отправит алкоголика на тот свет, то лучше от этого станет только соседям.
«Что ж… придется ждать завтрашней смены, когда непосредственное начальство поставит точки над «и» — решил Владимир.
— Спасибо за помощь! — сказал он на прощание. Алкоголик изрядно удивился и даже немного протрезвел от вежливых слов. — Надеюсь больше не увидеться с тобой в моем кабинете.
— Я тоже надеюсь! — отозвался алкоголик. — И это легко устроить: не хватайте меня больше, и я не стану вам докучать.
— А ты не давай нам повод тебя хватать, — отпарировал Владимир.
Алкоголик мрачно усмехнулся:
— Вам не нужен повод, чтобы кого-то схватить.
— Не скажи, — следователь покачал перед ним указательным пальцем. — Где доказательства?
— Готовь камеру, сейчас продемонстрирую! — уверенно ответил алкоголик. — Только напьюсь для храбрости и выйду на улицу. И даю слово — через двадцать минут я окажусь в вытрезвителе.
— Но повод-то есть: милиция хватает всех, кого штормит в ясную погоду.
— Вот… нашли, до чего докопаться… А если у меня ностальгия по штормам? Я, может, о море скучаю, — философски заметил алкоголик. — В мире столько проблем, а вы тратите драгоценное время на перевозку поклонников Бахуса. За что?!
— Выходи трезвым — тебя ни одна собака не тронет, — возразил Владимир.
— Тронет, — воскликнул алкоголик. — По привычке.
— Тебя не переспоришь… — отмахнулся Владимир. — Так и быть, путешествуй к своему циррозу печени, а мне пора.
— И тебе удачного путешествия к нервному срыву!
Владимир пристально посмотрел на алкоголика.
— Скажешь, нет? — возразил тот. — Я цирроз заработаю, но мне хоть приятно пить. А ты получаешь удовольствие от работы?
Владимир не нашелся, что ответить.
Алкоголик закрыл дверь, раздавив одного таракана, а следователь поспешил к выходу: из квартиры настолько несло перегаром, что требовалось срочно чем-нибудь закусить, а то начальство устроит взбучку за пьянку во время работы.
На следующий день Владимир отправился на работу, полный надежд на встречу с представителями спецслужб — и пусть они запретят заниматься делом об исчезновении жильца, но он точно будет знать, что к чему, и с чистой совестью передаст им собранные материалы.
До обеда следователь терпеливо ждал, когда его вызовут на ковер по данному поводу, но никто и словом не обмолвился о произошедшем, словно действия Владимира совершенно не затрагивали интересы спецслужб. Он отлично понимал, что спецслужбы не оставляют без внимания выковыривание подотчетных средств наблюдения. Так не бывает.
— Надо было забрать видеокамеру себе, — сердито пробормотал следователь, — тогда они точно заявились бы.
И когда начальство вызвало его на разговор, следователь почувствовал заметное облегчение: пусть его сейчас пропесочат, но зато пояснят, какими делами занимался пропавший Григорий.
Но начальство (вот сволочи!) не сказало о парне и спецслужбах ни слова, а заговорило о других проблемах. Владимир почувствовал себя уязвленным: спецслужбы его проигнорировали, посчитали мелкой сошкой, не стоящей их драгоценного времени!
«Или не сволочи? — подумал он, выходя из кабинета начальства в коридор. — Может, поняли, что я сам обо всем догадаюсь и сделаю правильные выводы? Или молчат, потому что они — не наши спецслужбы?.. Твою мать… Не хватало еще в эту дрянь влипнуть!»
Перед глазами прошли видения о международных заговорах и секретных агентах с лицензией на убийство. Владимир сглотнул и крайне медленно открыл дверь в свой кабинет — вдруг успели заминировать?
Обошлось.
Сев за стол, Владимир запоздало сообразил, что в доме напротив может сидеть киллер, и его сердце сжалось от ужаса. Он уставился на настенные часы и в прострации стал следить за секундной стрелкой в ожидании рокового выстрела.
Но стрелка совершила круг, совершила два, три, четыре, а киллер все не стрелял.
«Либо он не может прицелиться, либо никакого киллера там нет, — пронеслась мысль, и Владимир облегченно выдохнул. — При такой работе мнительным стать — что раз плюнуть… А вдруг киллер спрятал в кабинете замаскированную бомбу?!»
Он внимательно осмотрел кабинет, лихорадочно вспоминая, как стояли предметы до его ухода к начальству. Заодно стало ясно, почему начальство ни словом не обмолвилось о спецслужбах. Его самого запугали и приказали вызвать следователя для банального разговора, чтобы в это время навести в его кабинете свой порядок и ликвидировать Владимира вскоре после его возвращения.
«Вроде бы ничего не изменилось… — подумал он и ахнул: бомба замаскирована под часы! — Я тут сижу, ерундой маюсь, а таймер отсчитывает последние секунды!»
Владимир вскочил и бросился к часам. Рывком сорвал их и перевернул задней стороной к лицу.
Шестеренки крутятся, пружина дергается — все, как всегда.
Батарейка.
Большая какая-то…
Идеальное место для пластиковой взрывчатки.
Часы затикали громче обычного, и разом вспотевший следователь рывком открыл окно и со всей силы швырнул часы на улицу. А когда они улетели за бетонный забор, и с той стороны раздался взрыв. Взрыв ярости, выраженный многоэтажными фразами: часы упали на голову мужику с собакой, вздумавшему прогуляться в хорошую погоду.
Разбитые часы полетели в обратном направлении, но до этажа, где располагался кабинет Владимира, не долетели и попали в окно на втором этаже. Раздался звон битого стекла, и уже оттуда донеслись отзвуки нового взрыва эмоций.
— Это бомба, но не той системы, — задумчиво проговорил следователь, перефразировав крылатую фразу из знаменитого фильма. После пережитого у него появилась уверенность, что он недооценил спецслужбы: зачем взрывать следователя и ставить на уши милицию города, если достаточно устроить за ним слежку и выяснить, не сболтнет ли он лишнего?
Владимир хмыкнул и уверенным жестом приблизил к себе телефон: стоит проверить, не появились ли в его конструкции дополнительные детали?
Так и есть — пломба сорвана — кто-то ковырялся в телефоне, пока следователь разъезжал по городу в поисках преступников. Владимир разобрал трубку и корпус, и оказалось, что ковырялись в приборе не те мастера, на которых он подумал в первую очередь: в телефоне не добавилось, а уменьшилось количество положенных деталей.
— То-то я думаю, почему телефон так тихо звонит… — догадался следователь. — Ну, коллеги… узнаю, кто из вас выкрутил детали…
Угроза осталась невысказанной: Владимир так и не придумал, какую месть он совершит в ответ.
«Разве что телефон обменять на нормальный… — решил он, — пока хитрые коллеги сами уедут на расследование».
С другой стороны, спецслужбы могут не только прослушивать следователя, но и банально его отравить… и списать на бытовые реалии: мол, купил человек еду и ненароком отравился — дело житейское, в нынешнее время широкого выбора поддельных товаров даже следователи могут наткнуться на испорченный продукт.
«Интересно, — подумал Владимир, — сколько времени человек протянет без еды? А сбросить лишние килограммы — это очень даже полезно… м-да… а еще полезнее записаться на прием к психиатру — пока я сам себя не угробил. Вдруг спецслужбы именно это и задумали — чтобы я перестал есть и пить, и в конце концов помер от истощения?»
Он закрыл глаза и заставил себя не думать о Григории и спецслужбах. Но подлое подсознание каждую минуту напоминало о…
— Черт бы вас побрал! — воскликнул следователь. Придется вышибить клин клином — заставить себя думать только о спецслужбах и похищенном пилотом Григории.
Двадцать минут он только о них и думал, придумывая новые версии и гадая, каким способом его могут уморить? Чистая школьная тетрадь в клеточку заполнилась шестьюдесятью способами дистанционных убийств, и Владимир поразился тому, насколько он хорошо осведомлен в киллерском деле. Хоть сейчас бросай работу и подавайся в наемные убийцы. При подобных фантазиях за год можно стать богаче крупного олигарха.
Через двадцать минут он понял, что больше не хочет думать ни о Григории, ни о киллерах, ни о спецслужбах. Если им так надо, то пусть они сами и волнуются.
«А у меня и так дел хватает!» — мысленно сказал он воображаемым секретным агентам и взялся за работу.
Но все же Владимир еще несколько дней терпеливо ожидал реакции спецслужб на выковыривание микрокамеры. И когда ему домой принесли подарок от неизвестной фирмы — новый кухонный телевизор, — следователь понял, что час настал: скоро подарок взорвется и разнесет к такой-то матери треть подъезда.
Вручивший подарок грузчик популярно и доходчиво объяснил, что телевизор выдали в честь десятилетнего юбилея фирмы «Белоочи», по данному случаю разыгравшей среди жильцов города тысячи призов.
Владимир поставил подпись в документах о вручении, поблагодарил грузчика и после его ухода побежал за ножом. Не открывая ящик, он прорезал в нем дыру и посветил внутрь коробки фонариком. Увидел заднюю панель телевизора, обернутого в мягкую упаковку и постучал по ней пальцем.
Звуки, как звуки.
За десять минут он прорезал восемь дырок в коробке, но так и не обнаружил тонких проводков, цепляющихся одним концом за откидной верх, а вторым — за спрятанный в телевизоре заряд, и присел на стульчик, недовольный: судя по всему, телевизор оказался вполне обычным. И хотя Владимир не верил в щедрость никаких фирм — бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — в этот раз пришлось поверить в существование одной честной компании, на самом деле делающей подарки.
Но из предосторожности он задвинул изрезанную коробку в кладовку — до поры, до времени.
Дело о пропаже Григория уверенно переходило в так называемый «висяк» — нераскрытое преступление, ставившее на мундире милиции крохотное грязное пятнышко. Правда, в последние годы не меньше подобных пятнышек набралось из-за нерадивых сотрудников, пришедших работать в милицию только ради того, чтобы ежечасно всеми возможными способами пятнать честь мундира.
«Антинародные мстители, — выругался Владимир. Крайне не хотелось оказаться записанным в число подобных деятелей, но начальство не посмотрит на обстоятельства дела, а потребует конкретных результатов во что бы то ни стало: почему-то именно это расследование взяли под контроль высокие инстанции. — М-да… ситуация обстоит — хуже некуда».
Но ровно через неделю на стол Владимиру положили папку с очередным делом, на первый взгляд совершенно не связанным с пропажей Григория: в жилом доме по улице Енисейской произошел взрыв.
Первыми на место взрыва нагрянули те самые спецслужбы, на чей счет Владимир и списывал появление микрокамер. Жильцов временно попросили покинуть здание, пока еще чего не громыхнуло, и приступили к поискам взрывчатого вещества. Специалисты быстро определили, что терактом не пахнет даже отдаленно, и передали дело в районный отдел милиции как бытовое происшествие. По предварительным данным, взрыв произошел из-за утечки газа, хотя, как признался один из экспертов, на бытовой взрыв случившееся тоже не особо походило: в ходе следственного эксперимента установили, что бетонную плиту вышибло из здания направленным взрывом импортного телевизора, куски которого обнаружились в квартире и на улице по траектории взрыва. На этом этапе расследования и начались сложности, ведь любой грамотный человек знал, что в телевизоре нет деталей, взрывающихся с эквивалентом в несколько килограммов тротила: наличие взрывчатых веществ в бытовой технике противоречило ее безопасности, и поэтому взрыв телевизора без использования вспомогательных веществ невозможен в принципе.
Случившееся озадачивало.
Эксперт, которого Владимир начинал выводить из терпения частыми звонками, сам готовился взорваться от ярости и разнести кабинет в пух и прах: ни одна проба не показала наличия в квартире и подъезде взрывоопасных веществ.
— Вы определили, что там бабахнуло? — в который раз за сутки спросил Владимир. Эксперт Анатолий, сдерживая нарастающую ярость, ответил моментально:
— Определили: это телевизор. Подозреваю, что он не выдержал накала страстей в студии, поэтому и рванул.
— Глупость.
— Не скажи. Если швабра раз в год стреляет, то и телевизор имеет право время от времени взрываться. Поверь мне.
— Хорошо. Поверю, когда увижу выстрелившую швабру, — Владимир перелистнул страничку дела двухгодичной давности и наткнулся на сканированную картинку, случайно оставленную в папке забывчивым сотрудником. На рисунке маленький мальчик играл с большими игрушками, и надпись под картинкой уточняла его действия: «Целованный мальчик играет с боевыми роботами Ктулху». В памяти всплыли события двухлетней давности, но сейчас Владимиру было не до глупостей, и он отложил бумажку в стол. — А пока метелки и телевизоры не числятся у военных в качестве боевых устройств повышенной мощности и не применяются при бомбардировке вражеской территории, не пудри мне мозги! Твой ответ не убеждает. И точка.
— Думаешь, меня этот ответ убеждает? — рявкнул Анатолий. — Не больше твоего, между прочим! Но ничего существенного я сообщить не могу.
— Жаль. Я так надеялся.
— Сочувствую, — ответил Анатолий. — И в качестве дружеской помощи советую тебе обратиться к уфологам или экстрасенсам. Они от нечего делать сотни версий взрыва настрогают — от появления в телевизоре искусственной черной дыры и заканчивая пробоиной в четырехмерном пространственно-временном континууме.
— Им я тоже не поверю, пока швабра не выстрелит, — ответил Владимир.
— Какой недоверчивый… слушай, если я что-то обнаружу, то первым тебе сообщу. Только не звони мне больше насчет телевизоров!
— Ладно, не буду. Кстати, Толя, а ты мой телефон не трогал?
— Что? — изумился Анатолий. — У тебя телефон украли?
— Частично, — уточнил Владимир.
— Трубку оторвали, что ли? — предположил эксперт.
— А как я, по-твоему, сейчас с тобой разговариваю?
— С соседского телефона.
— Находчиво, но неправильно.
— Да и шут с ним. А ты обратись в Службу Внутренних Расследований. Глядишь, помогут, чем могут.
— И до них дойдет. Ладно, пока! — Владимир положил трубку и задумался: предложение эксперта пришлось ему по душе. Не по поводу телефона, а на счет обращения к специалистам особого профиля. Но идти к экстрасенсам и уфологам следователь не собирался: Владимир вспомнил, что несколько лет назад записал адрес и телефон профессора Антонова. Тот занимался изучением паранормального, но при этом крепко стоял на земле и не поддавался на хитрые уловки или топорный обман любителей потустороннего. Владимир не исключал, что профессор сталкивался со взрывами бытовой техники и знал, благодаря чему приборы становятся источником разрушительной силы.
В поисках старой записной книжки Владимир перевернул содержимое ящиков рабочего стола вверх дном. Отыскав книжку, следователь клятвенно пообещал навести порядок в столе, задвинул ящики и тут же забыл о данном обещании — до их следующего выдвижения.
До конца рабочего дня оставалось не больше получаса, и Владимир не знал, удастся ли застать профессора в институте — это настолько шустрая личность, что может быть где угодно.
Но оказалось, что позднее время — это полбеды. Еще полбеды добавилось от барахлившей телефонной подстанции: семь раз Владимир попадал не туда, куда надо, и на восьмой раз вынужденный собеседник решил взять ситуацию в свои руки и разрешить вопрос с неправильным набором номера.
— Иначе будете мне до полуночи звонить, — пояснил он, — а мне такое счастье и даром не упало.
Он записал номера телефонов Владимира и профессора, позвонил последнему и сообщил ему о звонке первого. И через три минуты профессор Антонов уже звонил следователю, но тоже попадал на чужой номер и перезванивал четыре раза подряд.
Владимир договорился о встрече на следующий день, коротко обрисовав ситуацию и попросил консультацию по данному поводу. Профессор охотно поговорил о странностях с телевизорами и, к изумлению следователя, подтвердил тот факт, что телевизоры в последнее время начали странно себя вести.
Как оказалось — днем профессору звонил знакомый священник. Он и сообщил о странном телевизоре, показывающем то ли чертей, то ли представителей другого мира — что называется, без поллитры и энциклопедии Галактических существ не разберешь. Но насчет взрываемости телевизоров профессор ничего конкретного сказать не смог.
— Я не сталкивался с подобными случаями и никогда не слышал, чтобы телевизоры применяли вместо динамита, — признался он. — Я опрошу коллег — вдруг им что-то известно, но на положительный ответ не надеюсь. Ведь вы не меньше моего знаете о скорости распространения слухов.
— Простите, это вы к чему?
— К тому, что взорвись хоть один телевизор в стране — последняя старушка-балаболка узнает об этом спустя считанные дни и потребует у родных немедленно выбросить телевизоры из дома.
— М-да… А ведь вы правы, — согласился Владимир. — Но все же поинтересуйтесь — возможно, мы стали первыми очевидцами взрывной эпидемии среди современной техники. Как по-вашему, может пластмасса, из которой делают телевизоры, при определенном воздействии изменить химическую структуру и превратиться в аналог пластиковой взрывчатки?
Профессор беззлобно рассмеялся: идея хорошая, в духе советского анекдота о мирных комбайнах с вертикальным взлетом и тракторах-истребителях.
— Вы знаете, — заметил он. — Если это и возможно, то данное свойство пластмассы является глубоко засекреченной военной тайной, ведь перспективы военного использования свойства пластмассы невероятно широки. В России практически не осталось собственных телевизоров, и если импортные способны взорваться, получив специальную команду, то в случае начала третьей мировой войны нам, извиняюсь за выражение, кирдык: на воздух взлетит все, что только можно.
— Жуть, — поддакнул Владимир. — Что ж, не буду больше вас задерживать.
— Я перезвоню утром или ближе к обеду, — пообещал профессор. — Желаю вам удачи, мой друг.
— И вам того же.
Владимир положил трубку на телефон, тот тихонько звякнул, и в этот момент в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, вошла Кристина. Владимир увидел в ее руках кипу папок и ужаснулся: не дай бог, новые дела на расследование. Разбираться с подобным объемом преступлений и врагу не пожелаешь.
— Владимир Федорович, это не вам, — пояснила Кристина, увидев расширившиеся глаза Владимира.
— Не мне? — протянул он. — Спасибо, Кристина! Что случилось?
— В коридоре сидит человек, он утверждает, что является свидетелем взрыва. Он живет в доме напротив, и как раз снимал с балкона, как его сын играет на детской площадке.
— Так, зови его скорее! — воскликнул Владимир.
В кабинет протиснулся мужчина лет двадцати семи с полиэтиленовым пакетом в руке.
— Здравствуйте! — он нерешительно потоптался у входа и внезапно быстрым шагом направился к стулу для посетителей. Тот жалобно скрипнул, когда на него уселись, а Владимир с гордостью отметил, что стул продержится еще какое-то время. По его собственным предположениям, старый стул сумеет выдержать вес еще тридцати семи посетителей, после чего сломается и отправится в мусорный бак, а в кабинете наконец-то появится хоть что-то новое.
— И вам добрый вечер, — ответил он. — Слушаю вас, э-э-э…
— Меня зовут Юрий, — представился посетитель.
— Владимир. Итак?
Посетитель не стал отнимать много времени на вступительные речи и сразу приступил к цели визита.
— Вам стоит на это посмотреть, — Юрий достал из пакета видеокамеру и включил ее в режиме просмотра. Владимир заглянул в окуляр и нажал на проигрывание — с камерами он умел работать, и не боялся, что они внезапно взорвутся, если он нажмет не на ту кнопку. Проскочила невнятная мысль о том, что в новые телевизоры начали-таки встраивать системы самоуничтожения — на случай попытки фирм-конкурентов или мастеров-самоучек открыть крышку и разобраться со схемами модели. Или же телевизоры настроили на самоуничтожение при попытке их украсть.
На экранчике крупным планом появился мальчишка лет пяти, игравший в песочнице с пластмассовыми фигурками-формочками. Неподалеку на скамейке сидела его мама, обсуждая с подругой им одним известные проблемы. Владимир не умел читать по губам, хотя много раз пытался научиться, смотря, что говорят герои фильмов. И даже понимал, о чем речь, если звук не был отключен. Но результат чтения по губам ухудшался пропорционально громкости телевизора: чем тише становился звук, тем непонятнее становилось движение губ. В конце концов Владимир плюнул на бесполезное занятие и занялся более важными вещами.
Крупный план сменился общим, и буквально в это же время в левой стороне экранчика появился мотоциклист. Дорогой мотоцикл моментально привлек к себе внимание Юрия, и он переключился со съемок жены и сына на съемку спортивной техники. Владимир отнесся к этому с пониманием: сам такой. Семья всегда рядом, а увидеть такой мотоцикл — дело случая.
Байкер носил оригинальный костюм — сзади на кожанке был вышит подмигивающий череп, и Владимир не сдержался, чтобы не подмигнуть в ответ.
— Ага, — подметил Юрий. — Я сделал то же самое.
Владимир улыбнулся:
— Да, трудно удержаться.
Байкер вошел в подъезд, а спустя минуту к мотоциклу уверенным шагом подошел молодой паренек и как бы невзначай попытался откатить мотоцикл в сторону от дороги. Знал бы парень, что его действия снимают на видеокамеру — зарекся бы подходить к машинам без черных очков или натянутых на голову черных чулкок. Мотоцикл не сдвинулся с места ни на миллиметр, и парень решил завести мотоцикл на месте.
И все бы ничего, но гулявшие поблизости мальчишки окружили парня и набросились на него с просьбами прокатиться. Владимир не мог услышать, что они говорили, но сразу понял, что они хотят: что еще могут попросить мальчишки у человека с мотоциклом?
Парень кивал головой и похлопывал себя по карманам в поисках якобы потерявшихся ключей. Отыскал вместо ключей отмычку и заковырялся в замке.
В этот момент из подъезда вышел байкер вместе с исчезнувшим владельцем квартиры. Владимир напрягся: байкер мог стать как минимум свидетелем исчезновения жильца, а как максимум — его убийцей.
Незадачливый воришка получил по заслугам и позорно ретировался с места событий, а мотоциклист с пассажиром разогнали мальчишек и напоследок показали каскадерский трюк: перелетели через гаражи.
Юрий, несмотря ни на что, продолжал снимать. Он правильно определил, что самое интересное еще не закончилось. И когда увидел, как байкер указывает на подъезд рукой, направил камеру на дом.
К подъезду подъехала ничем не примечательная легковушка, а из нее вышли — Владимир напрягся еще больше — три белочкарика, один из которых нес алюминиевый дипломат.
— Твою мать, — пробормотал он, испытывая чувство наподобие дежа вю.
Ребенок играл в песочнице, его мама вела нескончаемую дискуссию, но Юрий совершенно забыл о съемках семьи на прогулке. Он ждал продолжения истории и чувствовал, что намечается нечто захватывающее. Но даже он не мог представить, что произойдет спустя считанные минуты.
Люди в белых очках вышли из подъезда и уехали, а вскоре грянул взрыв. У Владимира отвисла челюсть: он воочию увидел последствия взрыва телевизора. И если спецслужбы на самом деле в этом не участвуют, то что здесь происходит? Сцепились между собой бандиты или тайные общества уничтожают адептов-отступников?
— Что вы намерены сделать с пленкой? — поинтересовался Владимир, когда запись закончилась. Далее пошли недостертые записи чьего-то дня рождения, но это Владимира уже не интересовало, и он выключил камеру.
— Странный вопрос… — ответил Юрий, принимая переданную Владимиром камеру. — Конечно, продать запись на телевидение: там такое любят.
Следователь едва заметно кивнул: он сам поступил бы аналогичным способом — за ценный материал телекомпании выложат немалую сумму.
— Давайте договоримся, — предложил он. — Я сделаю служебную копию, а вы отправите пленку на телевидение после того, как мы закончим дело.
Юрий запротестовал: он уже позвонил на телевидение и предложил им сенсационный материал.
— Редактор обещал купить пленку как только наберет нужную сумму, — пояснил он. — А вам какая разница, покажут ее во время или после расследования?
— Понимаете, Юрий, — ответил Владимир. — Не все так просто, как кажется.
— Это конечно, — согласился Юрий. — За кажущейся простотой постоянно скрывается уйма сложностей.
— Я не об этом, — уточнил Владимир. Пришлось объяснить Юрию элементарные вещи: он снял на пленку лица основных участников и тем самым подставил себя под удар: бандиты вряд ли обрадуются показу их работы по центральным каналам. — Ради вашей же безопасности предлагаю дождаться, пока мы не поймаем организаторов взрыва. Они могут вам отомстить.
— За что? Они сами виноваты, — ответил Юрий.
— Не думаю, что они поймут свою ошибку и раскаются в содеянном. Скорее, они сделают так, что в содеянном раскаетесь вы. Вы понимаете меня, Юрий? Вы сделаете их известными, а они не любят огласки.
Посетитель нахмурился, достал из видеокамеры кассету и покрутил ее в руке.
— Слушайте, а если я продам запись вам? — воскликнул он. — Я слышал, что вы тоже практикуете покупку информации.
Владимир постучал пальцами по столу и перевел взгляд с собеседника на стену. Висевшая на ней картина — пейзаж в обрамлении оконной рамы — создавала впечатление, что за стеной не соседний кабинет, а спокойный мир, полный лесов, полей и рек. Мир без криминала, о котором остается мечтать, разгребая сотни уголовных дел. С каждым годом Владимир все чаще думал о том, что реально избавиться от бандитов можно одним-единственным способом — усыпить их, но помалкивал, понимая, что подобные настроения официально никто из начальства не одобрит. Да, на кухонных посиделках начальство само предлагало кардинальные методы ликвидации преступности, но понимало, что между фантазией и реальностью пролегала непреодолимая пропасть.
Предложение Юрия прозвучало в духе времени: зачем отдавать пленку за так, если ее можно выгодно продать? Но платить столько, сколько он пожелает, Владимир не мог — лучше потратить эти тысячи на покупку новой мебели. У телевидения намного больше шансов получить эксклюзивный материал, чем у ничем не примечательного отделения милиции.
— А если мы возьмем пленку в аренду? — спросил Владимир. — Скажем, минут на двадцать, пока не скопируем пленку для собственных нужд?
— Нет.
«Что ж, этого стоило ожидать…» — подумал Владимир. Но все же его предупреждения дошли до мозга посетителя, и он понял, что следователь не станет напрасно пугать картинками кошмарного будущего.
— Как долго продлится ваше следствие?
— Я не могу дать конкретный ответ, — пояснил следователь. — Если бы преступность работала по заранее составленным и одобренным в высших преступных кругах планам и разнарядке, то мы точно знали бы — где, кого и на сколько лет ловить, и для ответа я просто посмотрел бы на дату поимки данных преступников. Но, к сожалению, таких планов не существует: бандиты работают спонтанно. А в данном случае мы столкнулись с необычным делом, и оно может затянуться на длительное время.
— Мне это не годится, — ответил Юрий. — У меня небольшая зарплата, вещи и мебель стареют, а гонорар за этот материал составит несколько тысяч долларов.
Владимир пожал плечами. Возразить нечего, собеседник прав — телекомпании не поскупятся средствами: потраченное вернется им за счет надоевшей любому зрителю рекламы.
— В таком случае, — ответил он, — отправляйте пленку, куда хотите, но оставьте нам служебную копию. И съездите в отпуск или на деревню к дедушке. У вас есть родственники в деревне?
— Есть.
— Вот и отлично, — обрадовался следователь. — А в случае таинственных звонков или явных угроз немедленно звоните мне — я постараюсь обеспечить вам посильную защиту.
Юрий ушел вместе с Кристиной переписывать отснятый материал на кассету — Владимир сначала не понял, почему Юрий сам не догадался сделать копию, но потом до него дошло — кассета стоит денег. А поскольку Юрий изначально пришел с требованием денег за материал, то заниматься благотворительностью он точно не станет.
— Елки-моталки, — в сердцах бросил следователь, — когда же людям станут платить такую зарплату, чтобы они перестали крохоборствовать?
В кабинет вошел коллега Владимира — Эдуард. Услышав последние слова, он истолковал их по-своему.
— Кстати, насчет крохоборства, — заметил он, — я тут на днях разбирался с двумя боровшимися крохами… боровы те еще, крошили все подряд. И представляешь, пока крушили окна и били в двери — были боровами, а как их поймали, моментально стали крохами. Мамочку позвали, она скандал на половину отделения устроила… отпустили пока что. Мамочку, я имею в виду. А этим ремня всыпали и выписали счет на ремонт сломанных окон и выбитых дверей.
Владимир погрозил пальцем:
— Негуманно поступаете, товарищ коллега! — укоризненно сказал он. — Надо было их спать уложить и чаем накормить. А поутру с честью проводить до дома и написать в газету о славных парнях, благодаря которым жильцы дома купят новые стекла и замки, тем самым обеспечив полную занятость нашей промышленности.
— Вот я их уложу — не встанут… — проговорил Эдуард, потирая ладонью кулак. — Глядишь, меня еще и медалью наградят за ударную работу с молодежью. Ладно, но я чего зашел-то…
— Хотел отобрать у меня половину дел? — с надеждой в голосе спросил Владимир.
— Не совсем, — ответил Эдуард. — Я хотел добавить свои. Надеюсь, ты справишься — у тебя на столе всего тридцать папок, и у меня — двадцать семь. В сумме получится…
— В сумме ничего не получится, — прервал его Владимир.
— Почему это?
— Потому что я убью тебя и сдамся с повинной, — пригрозил Владимир.
Коллега потер подбородок.
— Значит, так и запишем, — он открыл блокнотик и вычеркнул фамилию Владимира, — что ты — бездушный работник правопорядка. Ты мне больше не коллега!
— И сколько у тебя коллег осталось? — едва сдерживая смех, спросил Владимир.
— Пока трое… Надеюсь, они согласятся забрать мои дела добровольно, иначе я останусь единственным следователем в отделе. А ваши фотографии повешу на стенд «Тамбовский волк им товарищ!»
— Хорош дурью маяться, иди работай, — предложил Владимир. — У тебя отпуск через две недели.
— Через две вечности… — со вздохом подметил Эдуард. — Ты представляешь, какое дело мне только что подсунули? Несчастный случай со священником из деревни Черемушки. По словам очевидцев, ему было под сорок нынешним утром, а врачи после вскрытия утверждают, что ему далеко за семьдесят и что умер он от старости. Свидетели говорят, что он изгонял злых духов из телевизора — целая деревня клянется, что так оно и было! И что прикажешь делать? Выдать ордер на арест потусторонней телевизионной силы?
— Запиши, что состава преступления нет, и успокойся, — предложил Владимир. Эдуард вздохнул, махнул рукой и вернулся в свой кабинет.
Этой ночью Владимир долго не мог уснуть. Ему снились кошмары со «специально приглашенными звездами» — троицей с чемоданчиком и байкером, гоняющим по крышам города на спортивном мотоцикле, время от времени трансформирующемся в двухместный самолет.
И когда раздался звонок в три часа ночи, проснувшийся Владимир не знал, что делать: поблагодарить звонившего за пробуждение от бредового кошмара или обматерить, чтобы не звонил в такое время — в другой раз он может прервать сон с куда более приятным содержанием. Он долго не вставал, уговаривая себя не обращать внимания на треньканье — мол, еще немного, и оно само пройдет, и тогда не придется выбирать между руганью и благодарностью.
Звонивший оказался упорным. Он не бросал трубку, а терпеливо ждал ответа, подсчитывая в уме, когда Владимир встанет, выругается по поводу ночных телефонных визитеров и дотянется до трубки, чтобы высказать в нее немало нелестного относительно манер невидимого собеседника.
Владимир подошел к телефону, намереваясь произнести короткую и угрожающую реплику, но когда поднес трубку к голове, предательский язык привычно выдал вежливое:
— Алло, я вас слушаю! — и выругаться пришлось мысленно: после такого приветствия обкладывать звонившего матом уже язык не повернется.
— Доброй ночи, господин Куликов.
— Вам тоже доброй ночи, — автоматически ответил Владимир. — И позвольте на дружеском обмене пожеланиями считать нашу беседу оконченной.
— Предложение не принимается, — вежливо, но твердо ответил незнакомец. — У меня есть сведения, где вы можете найти известного вам маньяка.
— Какого маньяка? — переспросил Владимир. Сон постепенно отходил на второй план, но был готов в любой момент вернуться.
— А разве их много?! Вот не знал… — изумился собеседник. — Сочувствую. Давайте, уточню.
— Давайте, только побыстрее, а то сейчас засну, — предупредил Владимир, с намеком зевая в телефонную трубку. Собеседник взял быка за рога.
— Маньяк, который ходит в кожаной куртке с подмигивающим черепом!
Сон моментально пропал, словно его и не было. Владимир вскочил и подхватил ручку с бумагой — они всегда лежали на столике ради подобных случаев.
— Рассказывайте! — потребовал он, нажимая на колпачок ручки. — Все, что вам о нем известно.
— Разумеется, Владимир, разумеется, — ответил незнакомец, — в данный момент он находится в гостях у алкоголика Бориса, намереваясь похитить его и взорвать его квартиру. Я уже сообщил об этом, и милиция выехала по адресу. Вам остается только последовать за ними и…
— Минутку… — прервал собеседника Владимир. — А причем здесь я? Я один погоды не сделаю. Вы сами говорите, что на поимку преступника отправились мои коллеги. Значит, завтра я в любом случае увижу его мертвым или живым.
«И в последнем случае, — подумал следователь, — ему придется ответить на вопросы о способах детонации импортных телевизоров».
— Для начала преступника нужно схватить… — возразил незнакомец.
— Но вы же сами сказали, что за ним отправился наряд милиции, — уточнил Владимир. — Чем я, сонный и уставший, могу помочь вышедшим в ночную смену?
— Так ведь, вам поручено это дело, — пояснил собеседник с некоторым недоумением в голосе.
Владимир зевнул.
— Возможно, вы не знаете, но в милиции тоже люди работают, и они имеют право на небольшой шестичасовой сон, — ответил он.
— Я считаю, что поимка преступника подобного уровня стоит небольшой бессонницы.
— А кто это — вы? — спохватился Владимир, сообразив, что до сих пор не знает имени собеседника. Тот уклонился от прямого ответа, объяснив, что это не так важно по сравнению с задержанием маньяка-убийцы.
— Дело в том, Владимир, что этот маньяк в любой момент может распоясаться и приступить к резне, в сравнении с которой проделки киношного Потрошителя покажутся детской забавой.
— Вы уверены?
— К сожалению, да. И я настойчиво советую вам участвовать в его захвате.
— И как, по-вашему, я его остановлю? — заинтересовался Владимир. — Вы, кстати, предупредили милицию о том, что преступник вооружен?
— Разумеется, — ответил незнакомец. — А можно задать вам отвлеченный вопрос. Вы включали новый телевизор, который вам подарили на днях?
Сердце следователя учащенно забилось: он понял, кто с ним разговаривает. С той стороны провода находился представитель той самой спецслужбы, агенты которой ходят тройками с одним чемоданчиком на всех и ловят байкера.
— Вы издеваетесь, да? — возмутился Владимир, не давая волнению сказаться на интонациях. — Какой телевизор, если я под собой ног не чую.
— Что ж, извините. Не будем Вас больше отвлекать, — сказал незнакомец и положил трубку прежде чем Владимир успел ответить. Тот посмотрел на трубку злым взглядом и положил ее на телефон.
— Что за «на хрен»? — грубо поинтересовался он. Вот, значит, что в спецслужбе решили: использовать следователя в своих целях! Не убивать, не травить, а заставить его выполнять работу спецслужб! — Озверели совсем… маньяк на маньяке сидит и маньяком добивает…. И чего он докопался до моего теле… Твою мать!!! Так и знал, что он с подвохом!
Владимир вскочил с кровати словно ошпаренный, рывком открыл окно и швырнул коробку с нераспечатанным телевизором на улицу.
«К чертям собачьим такие подарки! — подумал он. — Надо будет — сам куплю».
Коробка при ударе издала жалобный звук и открылась, и из нее на асфальт выпали запакованные в прозрачный полиэтилен белые очки.
Владимир этого не увидел. Он закрыл окно, задернул шторы и отправился досыпать. До подъема оставалось не больше трех часов, и он надеялся хоть немного выспаться. Утром, судя по словам незнакомца, ожидалось немало работы.
