Часть вторая
ВЕТЕРКИ-ВЕТЕРОЧКИ

Утро началось традиционно.

Бах! Бах!! Бабах!!!

– А-а-а-а-а!!! – раздалось из горницы.

Гав!

Буяна зарылась поглубже в подушки.

Бум! Бум!! Бум-бум!!!

– Ах ты так! Ну я тебе!!

Гав-гав!!

Сверху натянула еще и одеяло.

– Держи! А, чтоб тебя!!!

Дрям! Бац!! Бум-бах!!!

Гав-гав-гав!!!

Ведьма высвободила голову.

– Убью всех! – тихо, но с непередаваемой угрозой пообещала она.

Лихослав понял, что домочадцев надо срочно спасать. Поэтому чмокнул жену куда-то в волосы – куда не разберешь из-за обилия оных – и, поднимаясь, произнес:

– Все хорошо, милая. Я разберусь.

Буяна снова закопалась поглубже, и уже оттуда невнятно раздалось:

– Хорошо замужем.

Варлок усмехнулся, немного полюбовался на кое-где все же видимую милую и пошел выяснять, из-за чего сыр-бор.

Все оказалось до банального просто: опять сцепились кот и домовой. Отловив магией обоих драчунов и погладив кем-то из них Тимошу, вроде бы сохранявшего нейтралитет, Лихослав сурово вопросил о причинах скандала.

– Это все он! – Веденя ткнул пальцем в Кузьму. – Всю сметану, морда прожорливая, опять слопал. Вот как теперь хозяйка будет блинчики без сметаны есть?!!

«Да, – с усмешкой подумал варлок, – блинчики – это проблема». Была у ведьмы какая-то непреодолимая слабость к Ведениным блинам. Пока чародей раздумывал, как ему поступить и со сметаной, и с наказанием для Кузьмы, и с прочим, в ворота застучали, причем явно кулаком, если не ногами. Потом вскрикнули, – видимо, Череп что-то «доброжелательное» выдал. «А чтоб вас! – ругнулся Лихослав. – Сегодня точно кто-нибудь нарвется на ярость моей милой женушки». А поскольку вчера ведьма с Миланой и Велиславой устроили девичник, то малой кровью этот кто-то не отделается. Поэтому варлок поспешил приказать Черепу впустить посетителя, а сам вернулся к разборке с виновниками утреннего переполоха.

Тимоша, уже вымахавший до размеров средней козы, терся о ногу хозяина, бешено крутя хвостом. Домовой изображал оскорбленную добродетель. Кот тайком облизывался и прятал глаза. Лихослав вздохнул. Как он недавно обнаружил, в обычной жизни порой приходилось выдерживать такие битвы, что в сравнении с ними терялись те, что выпадали ему на поле брани. Но подмога – как, впрочем, почти всегда – пришла неожиданно. Невесть откуда появилась Улада. Домовая и раньше не отличалась покладистым характером, а как некоторое время назад стала готовиться к ответственной роли матери – что уже было видно по солидному животику, – так и вовсе стала невыносимой.

– А отдай-ка мне их, хозяин, – проскрипела она.

Лица и морды злостных нарушителей ведьмовского сна вытянулись. Зато лик варлока мигом просветлел.

– Держи! – с плохо скрываемым злорадством изрек он и отправил обоих в полет к крошечным ножкам своей ненаглядной Уладочки. – Вручаю их тебе в полное и безраздельное пользование.

Ответом ему был слаженный стон.

– На сегодня, – «смилостивился» чародей.

Гав-гав! – раздалось снизу. Пес явно одобрял действия хозяина.

Вгляд чародея уперся в это чудо природы. Тимоша смотрел на него своими огромными преданными глазищами, а хвост грозился переломать все более-менее хрупкое, что окажется на его пути. Выглядел найденыш на редкость впечатляюще: здоровый, кажущийся еще больше за счет крепчайшего широкого костяка, черный… да еще эти челюсти, где уже прорезаются все три ряда зубов… и внизу, и вверху… м-да, хорошо, что Буяна заговорила все в доме, и зубки песик чешет исключительно во дворе… уже две поленницы перевел!..

– Так, Тимоша, – потрепал любимое чудище за ухо варлок, – а ты у нас отправишься за сметаной.

На морде зверя отразилось недоумение.

– Да-да. А что ты хочешь? Видишь, меня гость ждет. Небось сейчас куда-то бежать придется. А как Буяна будет без сметаны к своим любимым блинчикам?

При упоминании обожаемой хозяйки Тимоша даже запрыгал на месте: еще немного – и в пляс пустились бы и миски на дубовом столе. Пришлось успокаивать чудушко поглаживанием по лобастой, умной головушке.

– Смотри, сейчас берешь с собой корзину и отправляешься на базар. Знаешь, у кого покупать? Отлично. Я деньги в корзину положу, а ты носом ткнешь в сметану. Договорились?

Тимоша немного подумал и кивнул.

– Ох… Когда же ты уже говорить научишься? – посетовал варлок и отправился искать обещанную денежку.

Вопрос о речи Тимоши стал больным для семьи чародеев. Лихослав, как волшебник много повидавший, был абсолютно убежден, что такие существа говорить не могут и никогда не научатся. Буяна же придерживалась противоположного мнения. А спорить с ведьмой… даже варлоку не рекомендуется. Причем отчего-то девушка воспринимала все подобные заявления как обиду личную и реагировала соответственно – то есть с применением боевой магии и всякого рода проклятий, на которые была весьма искусна. Колдунья в жесткой форме запретила любые высказанные вслух сомнения в том, что зверь сможет заговорить, и, кажется, была глубочайше убеждена в своей правоте. М-да, Буяна вообще никогда не отличалась покладистым характером. Сам же Тимоша верил хозяйке как богу, так что варлок не удивился бы, если бы однажды его разбудил пес, молвивший человеческим голосом: «Подымайся, варлок, у нас проблемы: хозяюшка без блинчиков осталась». Или что-нибудь подобное. А что это невозможно… когда это ведьму останавливало?

Спустя пять минут гордый оказанным доверием Тимоша на пару с одной из корзин на ножках вывалился из ворот и, высоко – как на параде – поднимая лапы, отправился на базар. То-то будет что горожанам вечером на посиделках обсудить.

Варлок наконец добрался и до гостя. Им оказался гонец от князя. Славный правитель Зареславы просил – читай, приказывал – явиться пред свои светлы очи, так что пришлось срочно отчаливать. Без завтрака, к глубочайшему возмущению семейки домовых.

Сама же Буяна недолго наслаждалась тишиной и покоем. Не прошло и пары минут после еще ехидного замечания Черепа вслед варлоку, кое отчего-то было слышно на весь дом, как ведьма почувствовала, что кто-то с помощью «колодца» очутился в доме. Колдунья испытала практически непреодолимое желание проклясть всех неурочных гостей, но пришлось подниматься и вылезать из-под теплого одеяла. Хотя бы потому что воспользоваться «колодцем» могли только свои.

«Так, а где все?» – подумала сонная ведьма. После того как по настоянию варлока, которому, видите ли, было мало места, терем перестроили, тот стал совсем уж неприличных размеров. Порой девушке даже казалось, что без магии найти в нем что-либо или кого-либо не представляется возможным. Хотя… с умениями ее домочадцев наводить вокруг себя шум и разрушения…

– Свет мой зеркальце, скажи…

Буяна с открытым ртом застыла перед дверью в светлицу. Около зеркала сидела сестра ее названая Милана и разговаривала с оным. В этом-то как раз ничего странного не было, но вот тон и текст!!!..

– Че надо-то? – как раз ответствовало нахальное стекло.

– Да всю правду доложи…

– Ой, не нарывалась бы ты на правду, Милана-знахарка.

– Да что ж это такое?! – тут же возмутилась девица-красавица. – Ты дослушаешь до конца или нет?!

– А там что, еще что-то есть? – заинтересовалось зеркало.

– Ага! – вновь воспылала энтузиазмом светловолосая травница. – Слушай! Тут такие слова, залюбуешься! Так, как же там… Свет мой зеркальце, скажи да всю…

– Это я уже слышало! – не преминула влезть вредина.

– Ну чего ты меня сбиваешь?!

– Ладно-ладно, молчу! Продолжай!

– Свет мой зеркальце, скажи да всю правду… – волшебный предмет уже совсем собирался еще что-нибудь ляпнуть, но при виде доброго-предоброго лица знахарки все-таки воздержался, – доложи, – победно закончила травница фразу, глубоко вздохнула и продолжила: – Я ль на свете всех белее…

– Всех белее зубы у Мыколы-кузнеца, – заржало зеркало. – Ибо все познаётся в сравнении!

Знахарка вскочила и, сжав кулачки, возгнедовала:

– Да я щас!!! Я же тебе объяснила уже раз пять!!! Ты должно говорить: «Ты на свете всех белее»…

– Милан, ты чего? – наконец справилась с упавшей челюстью Буяна.

Сестрица названая повернулась так резко, что коса просвистела по воздуху не хуже иного кастета. Зеркало ойкнуло, сообразив, что только чудом сейчас избежало страшной участи быть разбитым.

– А я что… я ничего! – Щечки травницы полыхнули маковым цветом. Потом она спохватилась и выдала: – Ты не понимаешь, сестрица, это же сейчас самое модное!

– Что именно? – осторожно поинтересовалась ведьма, с опасением наблюдая за восторженными искорками в глазах сестры. Они, как уже не раз было проверено на собственном – почему-то по большей части печальном – опыте, не предвещали ничего хорошего.

– Ну вот такие зеркала. Ты им говоришь…

– Да, я слышала, – перебила колдунья, с ужасом представив, что ей придется еще раз выслушать «Свет мой зеркальце…». Брр!

– Ну… – знахарке не нравилось, что ей не дали еще раз продекламировать сей дивный текст, – значит, говоришь, а они тебе: да, мол, ты всех краше и милее, ну и так далее в подробностях. Вот тут у меня записано, что говорить-то! – Девушка протянула Буяне бересту. Ведьма так хмуро глянула на кусочек березовой коры, что тот как-то сразу поблек и скрутился.

– Да ладно тебе! Хорошая же идея! Знаешь, как настроение поднимает! Для здоровья дюже пользительно, – продолжила знахарка. – Одна сплошная радость! Не то что твоя вредина!

– Что?! – взревело разобиженное зеркало. – Меня?! Меня?! Меня променять на какую-то… какую-то!!! подделку!!! Которая только по-заведенному говорить может!!! А-а-а-а!!! – Создавалось впечатление, что сейчас из стекла в разные стороны забрызжут слезы.

– Ну вот! Посмотри, что ты наделала! – возмутилась Буяна. Подбежала к зеркалу и принялась его утешать, поглаживая раму: – Успокойся, ну успокойся, милое, никто тебя ни на что не поменяет! Я тебе обещаю… Ну не плачь.

– Ага, – продолжало всхлипывать то, – а вот захочется тебе слова какие льстивые услышать и поменя-а-а-ешь!!!

– Не поменяю! Если мне что хорошее хочется услышать, я к мужу пойду. Если занятное – к Велиславе. А вот зазнаться мне ты не дашь.

– Да? – приободрилось зеркало. – Правда? Да, это я могу! Вот, например, ты сегодня вообще причесывалась, а, хозяйка?

– Причешешься тут с вами, как же! – буркнула ведьма, запустив руку в волосы, отчего те еще и дыбом встали. – Ты чего смеешься, Милана?

– Да вот думаю, кто из нас страшная, злобная ведьма.

Тут в ворота замолотили. Кулаком… Или все же ногами? Миг тишины, потом к стуку прибавилась ругань и ехидный смех-скрип Черепа. Буяна клацнула зубами:

– Сейчас, похоже, кто-то это узнает.

– Эй, ведьма, отзови свое чудище! – раздался с улицы молодой, задорный голос.

Ведьма скривилась: утренних посетителей – даже если утро начиналось ближе к обеду – она не любила. Поэтому сейчас высунулась из окна по пояс, отлично зная, что представляет собой со сна – рожа помятая, волосы всклокочены, в глазах обещание всех мук Нижнего мира, голос и тот хрипит под стать чудищу лесному. Может, уйдет все-таки подобру-поздорову гость неурочный, а?

– Че надобно-то?! – О да, голосочек особо удался. А уж с громкостью никогда проблем не было. Странно, что тучи над головой не стали собираться.

Под воротами обретался незнакомый паренек в светлых одеждах и с посохом в руке. По виду – так с дороги, но при этом ни пыли на нем, ни усталости. Личико совсем молоденькое, но более всего девушек отчего-то поразил хвост светлых волос, нахально собранный на макушке. Оттуда прямые пряди падали куда ниже пояса. Ох непрост паренек, мигом сообразила ведьма. Даже в глаза смеющиеся не потребовалось заглядывать, сразу видать – силы колдовские не обошли его стороной. Хм… или не колдовские?

– Поговорить надобно, – тоже не особо заботясь о покое окружающих, ответствовал незваный гость.

Буяна напоказ хмыкнула.

– Ну заходи, коли не шутишь. – И, махнув рукой «привратнику», скрылась в доме. – Неужто еще один чародей на нашу голову? – пробурчала она, приводя себя в порядок. – Или знахарь? Вроде и сила есть, а по виду больше травник…

– Волхв, – не веря самой себе, произнесла Милана.

– Что? – не поняла колдунья.

– Это волхв, – ткнув пальцем почему-то в окно, повторила знахарка.

– Это?! – Ведьма аж рот открыла от такого кощунства. По ее глубокому убеждению, все волхвы просто обязаны быть древними старцами, с длиннющей бородой и мудростью в выцветших глазах. Мнение пришлось срочно пересматривать, потому как нутром чуяла она – права сестра названая, ох права. – Ну чтоб меня…

– Пошли уже скорее, – чуть не подпрыгивая, принялась канючить травница, желая получше рассмотреть это чудо природы.

– Да иду уже, иду.

Когда девушки наконец спустились в горницу, Веденя уже угощал гостя чайком с ватрушками. Странный же незнакомец сидел за столом, накрытым белой расшитой скатертью, поглощал кулинарные шедевры домового и о чем-то увлеченно болтал с Уладой, что вообще было делом невиданным: та редко даже хозяевам показывалась, не то что чужим людям. При виде красавиц молодец тут же поднялся, сверкнул глазами своими странными цвета непонятного, будто менялись они каждый миг, и поклонился в пояс одной и другой, здравствовать пожелал и улыбку подарил. А улыбка была знатная – задорная, будто солнечный зайчик, и понимающая, как летнее небо.

– Поздорову и тебе, мил-человек, – ответствовала за обеих колдунья. – Я ведьма Буяна буду, а это Милана-знахарка. А тебя как звать-величать, гость незваный?

– А я волхв. Ивором кличут. Мира дому этому, счастья хозяйке и подруге ее.

Вроде простые слова, а сила от них такая пошла, что защита чародейская содрогнулась. Что и говорить, привыкли люди к тому, что слова – это просто воздух сотрясенный, а что каждая буковка, каждый звук силу свою имеет, никто и не помнит уже. А вот волхв явно не из таких людей, силами природными и божественными дана ему власть вдыхать жизнь в слова… Только вот улыбка эта во всю физиономию… Это ж надо, такого зубоскала – и в волхвы взяли!

– Это в честь Ивора Переславича? – тут же восхитилась Милана, вспомнив весьма любимое народом, а особенно девицами помоложе, сказание про юного княжича и возлюбленную его, умевшую птицей оборачиваться. История была весьма романтичная, знахарка же вообще была падка на такие вещи, а как с Илюшей связалась, так и вовсе стала невыносима.

– Нет, это в честь пива, – буркнул кудесник, и они на пару с Буяной рассмеялись.

Милана надулась, оскорбленная в лучших чувствах. Ведьма же предложила за стол садиться. Веденя вновь озаботился угощением, тревожно поглядывая то на дверь, то на хозяйку: когда же Тимоша вернется со сметаной?

– Так ты не из иворских земель? – спросила Буяна, наливая чай гостю. – А откуда?

– Отовсюду, – вновь растянул губы необычный волхв. – Где лежит земля наша, оттуда и я родом.

Чего еще от жрецов земли-матушки ждать? Все они на природе своей повернутые.

– А к нам по каким делам?

– К Белозору в помощники меня направили.

Ведьма от радости чуть мимо чашки не промахнулась. Неужто смилостивился старый волхв и решил-таки себе ученика завести?! И избавить ее от… да от заботы о тех же оберегах настенных?!

– В ученики? – не веря своему счастью, переспросила она.

– В помощники, – поправил ее Ивор.

Буяна недоуменно посмотрела на парня и совсем уж собралась высказаться, что, мол, молод он слишком для помощника-то, но тут волхв повернул голову к ней и дал заглянуть в свои необычные глаза. А цвет у них так и продолжал меняться – то зеленый, будто листва весной ранней, то синий, словно вода реки широкой, то темный, как земля только что вспаханная, то и вовсе непонятный, будто так много в очах этих собрано, что и не разделишь на оттенки. Улыбка так и продолжала сиять на юном лице, да только разве ж дело в этом? Что есть годы? Опыт? Серьезность? Ум? Морщины на коже? «Ох непрост ты, волхв Ивор из земель неизвестных, – в какой раз за недолгие минуты их знакомства подумала ведьма, – непрост».

– Ну что ж, – кивнула она медленно, – значит, будем…

– Дружить? – закончил за нее парень. Парень ли?.. На этот раз улыбка коснулась и глаз. Засветились они изнутри ясным солнышком, спокойствием земли и силой воды. И все сразу стало ясно.

– Дружить, – подтвердила ведьма. – Встречался уже с Белозором?

– С утречка, – качнул головой волхв.

– Что, суров? – усмехнулась колдунья.

Ивор поморщился.

– Не более чем обычно волхвы бывают, – пожал плечами один из представителей сего славного племени.

– А ты не такой? – легонько подначила Буяна.

– Отчего ж не такой? – Нет, ну какой зубоскал! – Такой. Просто маскируюсь.

Они еще долго шутили и смеялись, чай попивали, пирожки наворачивали. Потом Ивор ушел, а девушки задумались.

– А что? Ничего такой себе волхв, – высказалась наконец знахарка.

– Ага, – глубокомысленно ответила колдунья.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – толкнула подругу локтем Милана.

– А тебе точно не нужен?

– А занято, – самодовольно хмыкнула та.

– Ну тады я знаю, кому его можно подсунуть.

Интересно, почему как только женщины обнаруживают, что кто-то из подруг еще не пристроен, так все «пристроенные» озабочиваются этим вопросом как наиважнейшим в жизни.

– Слушай, а где муж мой? – вдруг спохватилась Буяна. – И Тимошу с утра не видела.

– Что, я должна за твоими мужиками смотреть? – думая явно о чем-то другом, возмутилась травница. – Хотя утром под воротами твоими я видела гонца княжьего.

– Опять Рогню? – уточнила ведьма.

– Угу.

– Вот же не везет мужику, – хохотнула колдунья.

– Причем не везет капитально, – поддакнула Милана.

– Ты это о чем?

Девушка рассмеялась и кивнула в сторону окна. Под воротами топтался вышеназванный Рогня, видимо пытаясь сообразить, кого он боится больше – ведьму или Череп. Буяна по второму разу высунулась в окно.

– Неужто князюшке моего мужа оказалось мало?! – вопросила она во всю улицу.

– Не, – радостно – еще бы, не пришлось общаться с Черепом – завопил Рогня на том же уровне громкости. – Княжна зовет.

– Тьфу ты, леший, – ругнулась ведьма, заползая обратно в комнату. – Если Велислава опять скажет, что к ней женихи едут, я сама ей зелья приворотного в еду накапаю! Сколько можно!

Видимо, Буяну и вправду решили сегодня довести. Потому как княжна хоть сразу про женихов речь и не завела, но под конец разговора и их коснулась. В последнее время батюшка ее, славный князь Зареславы Ладимир Мечеславович, всерьез озаботился вопросом замужества дочери любимой, от чего доставалось и Велиславе, и подружке ее лучшей.

– Слушай, Буян, тут вот какое дело – получила я сведения верные, – расхаживала княжна по светлице, – будто на ярмарку, что у нас на днях собирается, привезут товары запрещенные, лихим чародейством напитанные.

– Ну и что? – перебила непочтительная подданная. – У ребят из Торгового приказа амулеты есть против этого дела. Засечь на раз должны.

– Так ведь ярмарка не в самом городе, а под стенами!

– И что тебя смущает?

– А разве амулеты эти не от оберегов настенных силу питают?

– Частично да, – вынуждена была согласиться ведьма, – у меня столько силы не наберется, чтобы все амулеты ею наполнить. Но на ярмарку должно хватить. По подсчетам моим, связь с амулетами со стен версты на полторы длиться должна.

– И все равно, – продолжала гнуть свою линию княжна. – Сомнения меня гложут, тревога душу разъедает. А потому, – девушка подняла палец, – надо проверить.

– Сомнения у тебя всегда есть! – возмутилась ведьма, которой совсем не хотелось все дни ярмарки шататься по ней, выполняя тяжелую, нудную, а самое главное – не особо нужную работу. – Ты вообще во всем опасности какие-то видишь!

– И когда я была неправа?

– Да через раз! Замуж тебе, Велислава, надо! Чтобы времени на всякие глупости не оставалось!

– И ты туда же! Нет, Буяна, вот от тебя я такой подлости не ожидала!

– А я-то что? Можно подумать, тебя кто заставляет!

– Заставляет не заставляет, а на мозги капают! Вот на днях еще один… женишок явится, чтоб ему… до первого столба ехать!

– И кто на этот раз? – рассмеялась Буяна, настолько забавным выглядело личико подруги: маленький обиженный ребенок – конфетку дитятке не дали.

– Ты не поверишь – из самого Белограда! Какой-то из отпрысков князя белоградского.

– Да? – заинтересовалась ведьма. – Это уже серьезно.

– Да не, – махнула рукой княжна. – Я так поняла, его разве что не в ссылку к нам отправили. Достал он чем-то папеньку. Вот тот и сбагрил его сюда. С глаз долой.

– Обидно. Но может, он еще ничего.

– Да какой бы ни был, я из Зареславы не уеду!

– А ежели любовь?

– А что – любовь? Любовь должна на пару с пониманием идти. И суженый мой должен понимать, что мое сердце и место здесь. Вот ты уехала бы из Зареславы?

Буяна задумалась. Вот уж вопрос так вопрос, сразу и не ответишь… Впрочем, от этого ее избавил грохот какой-то со двора. Они наперегонки с княжной рванулись к окну. Картина, глазам их представшая, была на редкость занятной. В центре двора аккуратными кучками лежали два дружинника, а между ними как ни в чем не бывало стоял светловолосый волхв и с интересом оглядывал собирающийся вокруг народ.

– Это что еще за чудо хвостатое?! – удивилась Велислава.

– Это, – давясь смехом, ответила Буяна, – наш новый волхв. В помощники к Белозору направлен.

– ЭТО ВОЛХВ?!!!! – Голос княжны сам сорвался на крик. Девушка обличающе ткнула в «хвостатое чудо» пальцем.

– Именно, – раздалось снизу. – Рад тебя снова видеть, Буяна Гориславовна.

Велислава опустила взгляд (и палец заодно) и обнаружила, что за ней наблюдают все собравшиеся во дворе.

– И я тебя, – кивнула ведьма, все так же еле справляясь со смехом при виде лица дорогой подруги.

– Белозор совсем свихнулся, – достаточно громко высказалась та и исчезла из окна, вернувшись в комнату.

Буяна аж опешила: обычно княжна не позволяла себе такого, если и высказывала свое неудовольствие, то всегда давала человеку оправдаться. Да и чем ей парень не понравился? Хвостом, что ли?

– У тебя что-то произошло? – спросила колдунья тем временем у волхва, взяв на себя непривычную миссию миротворца: она успела заметить, как на миг нехорошо потемнели глаза кудесника.

– Да вот ребятам не понравился мой хвост, – тем не менее беззаботно пожал он плечами. – Почему-то они подумали, что мужество в том, есть хвост или нет. Ну я и уложил их подумать еще. Лежа-то оно лучше думается.

Тут к месту действий протолкался Горыня. Грозно глянул из-под бровей на праздную толпу. Та под тяжелым воеводиным взглядом мигом начала рассасываться. У всех зевак тут же нашлись дела.

– Что здесь произошло? – сурово вопросил дружинный голова.

Однако на волхва вид этот непримиримый, очевидно, не произвел особого впечатления.

– Да вот проверяю на дурость воинов твоих, славный голова войсковой, – скалясь во все зубы, озорным голосом ответствовал Ивор. – Что ж ты их не учишь, что с волхвами лучше не связываться?

– Ты, что ли, волхв? – прохрипел с земли кто-то из бесславно поверженных дружинников.

– От дурни! – возвел очи к синему небу Горыня. – Унесите бестолочей этих, – приказал он сопровождающим его, потом ими займусь. – Сам же повернулся к Ивору: – Ты уж прости их, волхв. Молодые еще, глазами – не разумом – смотрят, дальше носа своего не видят.

– Да уж что ж теперь, – засмеялся Ивор. – Не в первый раз и не в последний. Хоть поразвлекся да народ потешил. Вон даже Буяна Гориславовна на меня смотрит да улыбается. Чем не радость?

– Да, кстати, поздорову тебе, Буянушка, – тепло – явно что-то замышляя – произнес воевода. – Надолго ли ты к нам? Не уходи, со мной не переговорив. – Потом снова переключился на волхва и начал забрасывать того вопросами, пригласив испить чайку (а может, чего и покрепче). Почему-то ведьма сейчас чуть ли не в первые в жизни не сомневалась, что Горыня в этот раз нашел супротивничка себе под стать. Ой найдет коса на камень.

– Ты его знаешь? – тут же сурово вопросила Велислава, стоило Буяне повернуться к ней, вновь в комнату возвращаясь.

– Сегодня познакомились.

– Не нравится он мне, – не задумываясь, вынесла вердикт княжна. – Неужто и вправду волхв? Что-то непохож.

– А что не так-то? – прикинулась ежиком ведьма.

– А то ты не знаешь! Волхвы должны выглядеть как…как… как наш Белозор!

– Ага, я тоже подумала про это, когда это чудо увидела, но потом вот какая мысль в голову пришла: но ведь и наш Белозор когда-то был молодым!

– Думаешь?

– Угу.

– Значит, это просто еще молодой волхв?

– Не знаю, – вздохнула Буяна. – Сила в нем такая, что не у каждого старого… Да и есть у меня подозрение, что этого парня просто забавляет, как рожи окружающих вытягиваются, когда они его видят.

– Еще хвост этот… – невпопад пробормотала Велислава.

В общем, в этот раз ведьма отвертелась от тотальной проверки товаров на ярмарке, а княжна избежала приворотного зелья.

– Слушай, Череп, а Лихослав не забегал? – Вопрос о том, куда делся муж любимый, занимал ведьму всю дорогу до дому.

– Забегал, – сверкнул зеленым огнем в глазницах «привратник». – Да уж убег куда-то.

– Не сказал куда?

– Не-а, буркнул только, что князь совсем совесть потерял, вскочил на коня – да и был таков.

– Что, даже Ворона взял? – покачала головой Буяна. – Чем же это таким загрузил славный князюшка муженька моего? Безобразие, с утра любимого не видела!

В доме снова обнаружилась Милана. Глаза горят, щечки пылают, руки цветочки полевые нервно перебирают. Ну точно – только что с княжичем встречалась.

– Что, попрощалась с Илюшей? – не преминула проверить догадку колдунья.

– Ага, уехал, – вздохнула знахарка. – А ты откуда знаешь? – спохватилась она.

Буяна расхохоталась:

– Ведьма я али нет?

– Тебе варлок сказал? – надула губки сестрица.

– Так они вместе уехали? Не знаешь куда?

– Да что-то там по ярмарке этой растреклятой проверять. Я, кстати, чего зашла-то… Сегодня по травы за стены крепостные ходила, Варуна с мельницы, что близ Чудовой Чащи, встретила. Он просил тебя к нему заехать, будет время, что-то там странное у него происходит.

– Вот если бы не происходило, тогда и стоило бы ехать, – пробурчала Буяна.

– Да ладно тебе, съезди к человеку, тебя не убудет. Заодно и Тимошу выгуляешь, а то совсем пес засиделся. Хотя идея с базаром мне понравилась.

– С каким базаром? – не поняла ведьма.

– Ну отправить Тимошу на базар за сметаной.

– Никуда я его не отправляла.

– Значит, кто-то из твоих отправил. – Беззаботно махнула ладошкой Милана, явно о чем-то другом думая. – Ладно, недосуг мне тут с тобой рассиживаться. Дел невпроворот. Побежала я.

И побежала. Только коса взлетела.

– Что это с ней? – недоуменно посмотрела Буяна вслед нареченной сестре. – Что вообще в этом доме происходит?

В доме у нее всегда был бедлам. А как варлок со своей свитой – Вороном и Уладой – поселился, так и вовсе…

Сначала Буяна хотела отправиться к мельнику с утра следующего дня, но потом к ней прилетел голубок чародейский с запиской от Лихослава о том, что на эту ночь он домой не придет. В последнее время это случалось все чаще. Князюшка, как всегда, удружил. Он затеял грандиозную ярмарку. И народ – и торговый люд, и простой – стекался к Зареславе со всех близлежащих земель. Прознали про торжище и купцы из стран заморских.

Так что работы у княжьих людей прибавилось. Мастеровые помогали навесы и прилавки строить. Кто-то с конями разбирался. Лавочники товары подбирали – ох как много покупателей новых у них появилось. Гонцы туда-сюда мотались. Приказчики вопросы разные спорные решали. Дружинники и дьяки Торгового приказа проверяли товар и бдели. Мало ли кто, мало ли что. Ладимир Мечеславович после событий с заговором и перстеньками, воли лишающими, мнительный стал до невозможности.

А люди все стекались и стекались. И ярмарочный городок под стенами Зареславы все рос и рос. И в нем, как в любом другом, случались драки, обманывали направо и налево, да и прочих бед хватало. Вот и крутились варлок с Ильей и дружиной верною там денно и нощно. Буяну тоже частенько привлекали, ну а знахарка и вовсе оттуда не вылезала.

В общем, ведьме и без мельника работы хватало. Но, как вдруг сообразила она, это был хороший повод хоть немного отдохнуть от рутины ежедневной. Мельница находилась далече от города, и полдня на поездку точно уйдет.

Ухватившись за эту мысль, ведьма довольно потерла руки и, прихватив Тимошу и корзинку с едой, умчалась к городским конюшням, где взяла прелестницу лошадку, к которой так неровно дышал Ворон.

Махнув рукой знакомым дружинникам на воротах, Буяна черной молнией понеслась по дороге, пыль за собой поднимая. Хорошо все-таки ведьмой быть: все недовольные тут же рот захлопывали, стоило им только разглядеть, кто в седле сумасшедшей кобылы сидит. Так же радовало, что Тимоша не отставал – наоборот, так и норовил вперед вырваться. Эх, быстрей бы пришло то время, когда она сможет на нем верхом кататься. Во потеха будет! Ведьма с огнем зеленым в глазах, копной угольных волос, по ветру вьющихся, верхом на чудовищных размеров черном волке с зубами в три ряда! Красотища-то какая! Да и скорость у них будет! Вон уже сейчас Тимоша запросто наравне с лошадкой бежит. А еще подрастет. Груз, конечно, еще – ведьма-то она немаленькая. Но и не такая тяжелая, как те чужаки из Нижнего мира. Они еще в доспехах да с оружием. А она что? Из оружия посох разве.

– Вот вырастешь и потягаешься с Вороном наперегонки, да, Тимоша?! – засмеялась Буянушка.

Ветер пел вокруг, свистел в ушах. Лошадка отбивала дробь по твердой земле, но пес все услышал и ответно залаял. То ли соглашаясь, то ли просто радуясь вниманию хозяйки любимой.

Мельница Варуна стояла на речке, что вытекала из самой Чудовой Чащи. И была речушка эта непростая, ой какая непростая. Слишком часто всякие нежданные сюрпризы приплывали из старого леса. Из тех, что лучше бы не было никогда. Но какая же хорошая мука получалась на той мельнице. Словно приправлена была чудесами Чащи и смелостью Варуна-мельника.

Поговаривали, что и сам храбрец совсем не тот, за кого себя выдает. Будто и не человек он вовсе, а нечисть какая под личиною. Или что проклят он был когда-то матерью, словом в запале не в то время брошенным, и должен был из-за этого всю свою жизнь служить лешему да водяному, да те за заслуги какие-то дали ему вольную, но далеко от себя не отпустили. Так и живет он теперь между нежитью и людьми – и ни туда и ни сюда. А еще болтали, что колдун он сильный. И мельница только по одному слову его крутится. И что он жертвы человеческие приносит да травы дурманные трет и в муку подмешивает.

Много разного говорили про Варуна-мельника. И сколько правды, а сколько кривды было в этих домыслах, не знал никто. Хитер был мельник. Что там было у него на уме, вот уж тайна что ни на есть великая.

Водяной в речке под стать соседу – уж больно неуживчивый, злой, как щука с зимы. Варун сам личность пренеприятная. Все будто с двойным смыслом говорит, будто что-то за словами прячет да на вшивость собеседника проверяет. Ведьма и сама так могла, да только зачем? Не нужны ей были мельниковы тайны. И жизнь его ее не касалась. Своих загадок да догадок выше крыши княжьего терема. Так что Буяна хоть и сама ведьма, а все едино не любила к Варуну ездить. Однако вот пришлось.

– Поздорову тебе, Буяна Гориславовна. – Никогда еще не было такого, чтобы Варун вышел на порог дома своего с него поприветствовать ведьму. Вот и сейчас появился он откуда-то сбоку, будто из кустов вылез или из воздуха соткался. По Тимоше только взглядом скользнул, не удивился и не испугался, будто звери и пострашнее были ему обычны.

– И ты здрав будь, – кивнула Буяна и слезла с лошадки.

Дорожка с этой стороны к дому подходила кривая и узкая: по той, что для телег, долго было ехать, вот и свернула ведьма на тропку неприметную. А кобылка хоть и умница и бежит хорошо да быстро, а вот кустов и веток шугается. Перехватила ее под узды колдунья, погладила насторожившегося Тимошу по загривку да вновь посмотрела на мельника:

– Милана сказала, что просил ты заехать. Случилось что? Заболел, не ровен час?

– Нет, – мотнул лохматой головой Варун. – Боги милостивы. Однако кое-что и вправду случилось. Может, и ерунда, да уж больно странно. – Мельник помолчал, потом кивнул каким-то своим мыслям и дернул подбородком куда-то в сторону: – Идем, Буяна Гориславовна, покажу.

И шагнул вниз – к берегу речушки, где и дороги-то никакой не было, трава только высокая да деревья вроде ивы.

– Лошадку тут оставь. Дорога заговоренная, волки али еще какие чудища на нее не выбегут.

Ведьма только головой покачала. Вот и не верь после этого домыслам досужим. Повела рукой по воздуху. Хм, и впрямь заговорена. Это кто ж у Варуна отоваривается, что смог тропку так качественно заговорить? И ведь обновлять заклинание надо частенько. Не она уж точно, не Лихослав, не Яга… А другим колдунам и ведьмам далече будет. А вот поди ж ты!

Тем не менее Буяна последовала за мельником. Тимоша тут же рядом пристроился. Вот уж кому отсутствие дороги не помеха. Он на своих широких лапах умудрялся и по болотам бегать, и в песке не проваливаться. Чудо, а не пес. Скоро уж варлок ревновать начнет – так ведьма своего звереныша ласкового любит да лелеет.

Мельник вывел гостью к реке. Буяна приложила ладошку ко лбу козырьком. Ага, вон и мельница стоит, колесом поскрипывает. Ведьму всегда поражало это сооружение. Не мельница, а крепость какая-то. Стены осадные орудия выдержат, дверь таран переживет.

– Вот смотри, Буяна Гориславовна, – хрипловатым голосом произнес Варун и указал на воду.

И ведьма честно посмотрела. Да только ничего необычно не увидела. Река как река. Не особо чистая, но не сильно и мутная. Течение не быстрое и не медленное. Травы водяные растут и камыши по краям. Сколько таких речек вокруг? И чего тут необычного нашел мельник?

– Не видишь? – покачал тот головой.

– Не вижу, – не стала отпираться Буяна. – Ты скажи, в чем дело. Может, и разгляжу.

Глянул на нее из-под бровей мельник, помолчал и тем же хриплым голосом произнес:

– Ветра нет.

Буяна пригляделась. И в правду нет. Воду, кроме собственного течения и ключей глубинных, ничто не тревожит. Камыш не качается, прямо стоит. Потом подняла голову и бросила взгляд на деревья вокруг.

– Да как же нет, Варун? Деревья вон качаются. Облака по небу синему бегут.

– Ветер наверху и правда есть, – буркнул мельник. – Но то большие ветра. Ими сам Стрибог повелевает. А я про малые ветра говорю. Про ветерки-ветерочки. Уже с седмицу траву никакой из них не тронет. По воде не пробежится ребятенок ветряный. Нет понизу ветра, ведьма. Ненормально это. Сроду такого не было.

Девушка еще раз пригляделась к реке да траве. Спустилась поближе. Присела на корточки, коснулась пальцами чуточку прохладной воды. Вот уж на что волшебная речка – чародейство ладонь покалывает. Буяна зачерпнула влаги в горсть и с наслаждением выпила. Та словно пахла – только не носом это ощущается – лесом, хвоей старых деревьев-ворчунов, прелой листвой, тайнами нераскрытыми, волшебством древним, неразгаданным и опасным. Холодна водичка, да на вкус как меды хмельные. Вроде как из родника пьешь – чистая по виду, а магия в ней совсем другая.

«Однако… эта магия – суть этой воды. И в принципе ничего необычного в ней нет. Из Чудовой же Чащи течет». И тем не менее Варун не из тех людей, кто сказки сочиняет да зазря тревожит. Ведьма повела рукой над водой, близко-близко к ней. Прикрыла глаза, прислушиваясь. Волшебство текло в самой реке. Колдовством – мощным, древним – тянуло от Чащи. Тимоша всегда магией странной отзывался. Да и мельник действительно непрост был. Так, а что еще? По мелочи оказалось много всего. Но ничего существенного Буяна не обнаружила.

– Не знаю, Варун, – открыв глаза, покачала ведьма головой. Присела прямо на траву и похлопала рядом. – Расскажи-ка мне про эти ветерки-ветерочки.

Мельник помолчал. Он вообще был не из болтливых, зачем-то покосился на Тимошу, потом вздохнул и присел рядом.

– Сложно это. Понять понимаю, а вот рассказать… – Качнул головой. – Стрибог – всем ветрам отец и хозяин. Управляет он ими как князь нами. Но ни князь, ни даже бог не могут быть везде. Есть у него на то сыновья, кои и следят за ветрами, за бегом их, за порядком, мало еще за чем… Вот, к примеру, Догода дарит людям, зверям, птицам и прочим… существам мягкий и ласковый западный ветер. Зато Вихорь нагоняяет смерчи, а брат его Эрисворш бурям покровительствует. Много их, кому кланяются знающие люди. Да только не все это. Есть множество деток их, друзей и подружек, внуков и помощников. Они хоть и помельче будут, зато и покапризнее. С ними надо осторожными быть. Это как у нас совсем – пока князюшка на тебя внимание обратит да слово твое услышит, а вот дьяк какой чуть что тут как тут. И какое у него настроение – так может и дело сделаться. Так вот… ветерки эти малые бегут по земле и воде, – кто низко, кто высоко. Кто на подмогу, кто и помешать рад. По-разному бывает. Со всеми договориться можно. Кого умаслить, кого побороть. А вот чтобы никого из них не было совсем, быть такого не может.

– Так-таки и не может? – Буяна сорвала травинку и принялась сосредоточенно грызть кончик стебелька.

– Ну… может и может… да только я за свою жизнь такого не видал ни разу.

– Ты, Варун, давно на свете живешь, многое перевидал. Мало кто кроме тебя в мельничном деле лучше разбирается. И ветра да вода тебе друзья и помощники. Вспомни, может, нашептал кто байку или какую историю дивную? Или свои какие мысли про случившееся имеются?

Задумался мельник. Действительно, кто лучше него про ветра знает?

Долго молчал, морщины так и двигались на лбу, будто вслед мыслям в голове.

– Вообще, слышал я одну байку, – неохотно заговорил спустя какое-то время. – Уж не знаю, насколько правда, да только кажется мне, что больше на истину похоже, чем на кривду… Сама знаешь, Посвист – один из самых суровых сыновей Стрибога – сильных ветров виновник, ураганов… И вот сказывали мне люди знающие, что не просто так он по небу летает. Будто есть у него колесница, конями запряженная. Только кони эти не простые, а по сути, ветра и есть. Никто, кроме бога, ими управлять не может. Резвы эти кони, своенравны, только свободу и любят. Да и Посвиста признают за то только, что он, так же как они, все вперед и вперед, все дальше и дальше, да как можно быстрее рвется. Красоты эти кони несказанной. Так вот… поговаривают, что иногда – раз или два в год – спускается колесница эта к земле. Кони-ветра ходят по ней, травку щиплют, грива по земле волочится. Посвист куда-то по своим делам отправляется. Может, даже девицу какую навещает. Ну и вроде как… в это время все маленькие ветерки сбегаются на этих коней дивных посмотреть, поиграться с ними, гриву цветами переплести, может, даже прокатиться разок, просто побыть рядом да полюбоваться.

Буяна продолжала жевать стебелек, поглаживая Тимошу по черной шерсти.

– Вот видишь, и причина нашлась. Может, и правда где Посвист сейчас остановился, коней своих попастись выпустил. Вот и нету твоих детишек-ветерков.

– Что, целую седмицу?!

– Ну, может, хороша девица оказалась, – усмехнулась ведьма, поднимаясь и отряхивая юбку. Посерьезнев, продолжила: – Не серчай, Варун, не могу я тебе сейчас ничего другого сказать. Но подумаю. По книгам поищу, мужа спрошу, друзей его ученых. Может, и сыщется ответ. Тебе бы лучше не со мной, а с волхвом поговорить.

– Да разве Белозора вытянешь сюда… – Вздох.

– Белозора… да… это сложно. Хотя… – у Буяны появилась очень хорошая идея, – приехал к нам сегодня волхв в помощники нашему Белозору. Сила из него так и прет. Может, он что сможет сказать. Направлю его к тебе. Или вместе с ним еще раз приеду.

– Новый волхв? – недоверчиво покосился мельник. Действительно, волхвы очень редко новые появлялись, а к Белозору все давно привыкли, уважали его да и доверяли.

– Угу. – Ведьма решила не обращать внимания на опасение в голосе Варуна, поклонилась в пояс, поблагодарила за сведения новые, беседу интересную – и была такова. Мельник и опомниться не успел.

– Ну что, Тимоша, проголодался? – Буяна остановила лошадку на высоком речном берегу, расстелила на земле покрывало, полезла в корзинку, собранную заботливым Веденей. Пес тут же пристроился рядом. Получил свою долю лакомств и улегся, бочком прижавшись к хозяйке. Какое-то время вокруг царило сосредоточенное чавканье. Эх, хорошо… Только Буяне все равно не давала покоя мысль обо всех этих «ветерках-ветерочках». Она подняла голову. Прямо перед ней насколько хватало глаз расстилалась земля, луг, разноцветными травами полный. Внизу бежала речка полноводная. Вдалеке темнел черно-синим лес. А прямо перед глазами девушки стояло огромное, во весь мир, небо. И по небу этому величаво и с необыкновенно серьезным видом плыли большие то ли облака, то ли тучи. Были тут и серые – грозовые, были и розово-рыжие – закат же скоро. Где-то подальше и нежно-бежевые. Но более всего было синих – от бледно-голубых до глубокого, почти фиолетового оттенка. И все облака были здоровенные, надутые, пушистые и какие-то очень важные. И, глядя на них, виделись не уточки или девичьи щечки, а заморские корабли с полными ветра парусами, драконы из дивных своими чудесами восточных стран, белоснежные терема Белограда и величественные фигуры каких-то былинных богатырей и, возможно, даже богов. И где-то наверху пели ветра, сильные и могучие. Закат освещал все вокруг, заливал красками такими разными, что и поверить трудно. А воздух был свеж, и от воды тянуло прохладой.

Буяна уперлась локотками в колени и смотрела на это совершенство. А солнце медленно, но неумолимо катилось в дальнюю сторонку. Возились где-то совсем рядом какие-то мелкие зверьки. На том берегу пастух гнал коров к Малиновке. Звонко и как-то забавно перекликались птицы. Где-то слева, где луг разнотравный соседствовал с бором, раздались девичьи голоса и смех. Еще далеко, но в ждущем предвечернем воздухе очень хорошо слышимые. «По грибы-ягоды ходили, домой возвращаются», – сообразила ведьма. Сначала ее мало занимали эти звуки, но через какое-то время девушки перестали болтать и затянули известную и дорогую сердцу песню:

«Дивно выплетают, – заслушалась Буяна. – Душевно-то как». А девушки все пели и пели. Тягуче и томно. Вкладывая себя, всю свою юность и нежность в слова старой народной песни. Вел ее один сильный голос, а остальные словно вторили ему. Получалось на диво как хорошо. Аж за душу брало. Ведьма притянула к себе пса.

– Понимаешь, Тимоша? – Щенок согласно ткнулся мордой ей в ладонь. За что его тут же потрепали за ушами. Пес заворчал и совсем уж приноровился влезть на колени девушке. Проблема была в том, что подрос он маленько. – Тимош, ты нахал! А что будем делать, когда совсем в быка вырастешь?

Однако почти половину зверя она втянула себе на колени, отбрыкалась от «поцелуев» и вновь вдаль уставилась.

– Вот смотри, Тимош… посмотри вперед, кому говорю… Эх… Красота какая вокруг… Ты только глянь. И дело ведь не в том, что и вправду красиво. А в том, как ты это воспринимаешь. Земля эта – душа наша. Ни мы без нее, ни она без нас. И неважно, что ты рожден в другом месте, даже в другом мире. Важно то, как ты к тому, что сейчас рядом, относишься. И вот что я тебе хочу сказать – нет ничего краше и лучше, чем луга вот такие и леса наши огромные, молодые и старые, реки наши полноводные. И даже ветра, и лучи солнца, и песни птиц – это все наше. Запахи, чуешь, какие от трав идут? И прохлада от воды какая – это ведь тоже все наше. И твое, Тимош, тоже, понимаешь? Чувствуешь, как красиво? Аж сердце разрывается. Вот она, жизнь. Вот она, правда. И мы этому принадлежим, как и оно нам. И вот отсюда мы силу свою берем. Она нам не просто так дана. А на что-то. Моя сила от земли этой. Ей и принадлежит. Не князю, не городу или его людям, то есть и им тоже, но только отчасти. Сила – и моя, и твоя в том числе – должна служить тому, что не противоречит этой земле. Разве можно представить, что желает она войн завоевательных? Или чтобы в нее кто от предательства, яда или ножа в спину лег? А может, она желает, чтобы детей обижали или поля жгли? Чтобы слова кривды воздух отравляли? Зло по венам струилось? Нет, Тимоша, невозможно это представить. Невозможно даже просто подумать об этом, глядя, как облака-тучи по небу скользят, как лес с рекой переговариваются, как девушки песнь будто венок выплетают. Вот, значит, и поступать надо соответственно. Чтобы перед землей – лесом, лугом, рекой, – перед небом и перед людьми стыдно не было. Зла не творить. Обид не наносить. Слово держать. Надо защищать, с мечом и магией отстаивать правду и людей своих. Можно и погневаться – грозу тоже природа любит. После нее чище сразу. Только чтобы все по уму да совести было. Понимаешь, зверь мой лютый?

Зверь понимал: он смотрел на нее огромными умными глазами и внимательно слушал. И слышал не только слово, но и тон, и чувства, что ведьму обуревали, что сердечко томили.

– Ох, что-то я учить да воспитывать начала, – проворчала Буяна, с трудом на ноги подымаясь – еще бы, это ж сначала надо было такую тушку с них спихнуть. – Детей, что ли, пора заводить? Или учеников?

– Тебя, хозяйка, гости ждут, – ворчливым голосом доложился Череп на воротах.

– Это кого ж ты пустил, костяная твоя морда? – удивилась ведьма.

– Таких не пустишь, как же, – проскрипел тот и заткнулся.

Буяна пожала плечами и вошла в дом. Вороги по-другому вошли бы, а друзьям тут всегда рады. Однако сюрприз, что ее поджидал, ее порадовал.

– Након! – обрадовалась ведьма, войдя в горницу.

Дружинник поднялся ей навстречу и отвесил поясной поклон. Здесь были и другие охранники княжны, но Накона девушка была особенно рада видеть. Ведь тот впервые после ранения пришел к ней в дом, хоть и навещала она его, пока он лечился. Значит, все у него хорошо, коль к службе вновь приступил.

– Доброй ночи тебе, хозяюшка. – Голос только хриплым кажется. Или действительно только кажется?

– И тебе того ж! Как же я рада, что ты уже на ногах!

– Твоими заботами, Буяна Гориславовна, – ухмыльнулся дружинник, глазами посверкивая. – Коли б не ты да не Милана Светозаровна, до сих пор бы в койке валялся, если б вообще жил.

– Ну на то мы и есть, Након, – то ли похвалилась, то ли смутилась ведьма. Поздоровалась и с остальными и спросила: – А что, княжна меня наверху ждет?

– Ну не просто же так мы к тебе полным составом наведались, – хохотнул старшой охранник Багро. – Поднимайся уже, не томи красу нашу. А то бед потом не оберемся.

Буяна рассмеялась.

– Не обижайте тут моего Тимошу, – кивнула она на пса и направилась к лестнице. «Что это на Велиславу нашло?»

Дружинники озадаченно уставились на бешено вращающего хвостом чудовищного пса, пытаясь представить, как это возможно такого обидеть.

– Нет, ты представляешь, я по ярмарке со свитой хожу, а он ко мне подваливает, цветы в руки сует и говорит мне – мне! – что я красотой своей солнышко затмеваю! – Велислава носилась по комнате из угла в угол с такой интенсивностью, что у нее был вполне приличный шанс протоптать в деревянном полу тропку.

– Но ты правда хороша, – пыталась скрыть ухмылку Буяна.

От такого княжна так резко остановилась, что юбки метнулись в сторону.

– Ты что же, смеешься надо мной?! – завопила она.

– Почему?! – удивилась ведьма. – Разве я не правду говорю? Посмотри на себя. – Она кивнула на зеркало говорливое. – Разве не хороша? Глаза твои серые огромные, ресницами черными опушенные. Коса ниже пояса цветом с ядром каштана сравнимая. Кожа чистая. Фигура – загляденье! Все что надо и сзади, и спереди имеется!

– Да я не про это! – смущенно отвернулась княжна, бросив тем не менее взгляд на зеркало, которое тоже согласно буркнуло что-то. Велислава и вправду была хороша. В отличие от брата, который от матери кудри золотые унаследовал, больше на отца была похожа. Князюшка и сейчас очень интересен, а уж по молодости и вовсе глаз было не оторвать. По крайней мере, так говорили. А у Велиславы Ладимировны еще и нежность девичья присутствовала. Хоть порой и пряталась она за строгим взглядом да подбородком упрямым, а все равно видна была – в уголках глаз со светом дивным изнутри струящимся, в ямочках на щечках бархатных. – Сама знаю, что хороша. Только не дело это, что волхв этот позволяет себе так свободно себя вести с княжьей дочерью!

– Что-то я совсем тебя не узнаю, – покачала головой Буяна. – Ты ж завсегда за равность в общении была. К тебе всегда любые люди – хоть холоп, хоть боярин – за правдой и справедливостью приходили. Каждый на доброе твое слово, заступничество мог рассчитывать. Что ж изменилось сейчас-то?

– Так то ж помощь! А не… а не…

– Что?

– А что он ко мне лезет?!

– Ну а почему нет? – пожала покатыми плечиками Буяна. – Ты девка красивая. Чтоб ему и не полезть к тебе?

– Я княжеская дочь!!!

– И что? Прежде прочего ты девушка. И очень красивая. Более того, волхвы тоже не последние люди в этом мире.

– Да какой он волхв! – возмутилась совсем смущенная и очень злая княжна. – Скоморох, да и только!

– Ну какой он волхв, я не знаю. Сила у него есть, и большая. А то, что скоморох, так, может, это и к лучшему. Еще одного молчуна-ворчуна наподобие Белозора я бы не выдержала!

– Вот и общайся с ним! Я отказываюсь с ним какое-либо дело иметь!

– А кто тебя заставляет с ним дела какие иметь? – в который раз за сегодняшний день удивилась ведьма.

– Как – кто?! Батюшка! – Вновь возмутилась и забегала по светлице княжна. – Видите ли, это очень важно, чтобы новый волхв у нас прижился. Чтобы был к нам, к батюшке то есть, лоялен. Все воспринимал как князю нашему славному нужно… Но почему я с ним должна нянчиться?!

Буяна про себя только головой покачала. Неужели?!..

– Ну не знаю, Велислава, даже что тебе сказать, чем утешить… – Ведьма сделала вид, что задумалась. – Неужели так уж неприятен этот волхв? Мне так вполне симпатичным парнем показался.

– Да что ты понимаешь?! К тебе же он не пристает! Может, мне тоже замуж выйти, чтоб отстал?

– Ага, желательно за него же. Тогда уж точно проблем не будет.

– Тьфу на тебя! Все тебе хихоньки да хахоньки! Лучше подруге бы посоветовала, что делать!

– Послушай, ну что ты нервничаешь? Тоже мне нашла беду великую! Чем тебе Ивор не нравится, не могу понять…

– Вредный он, – тут же нашла что сказать княжна. – И странный. И зубоскалит постоянно. Ага, более всего меня эта улыбочка его достала.

– Угу, и хвост тоже, я помню.

– Да! – воинственно рявкнула Велислава. – И хвост достал! Но больше всего меня достало то, что я не могу понять, что ему надо!

– Ну тут, по-моему, совсем все ясно, – хитро щурясь, протянула Буяна.

– А вот и нет! – не снижая агрессии, возмутилась княжья дочь. – Вот с какой целью он ко мне подкатывает? Неужели в князья намылился?

– Ну тоже скажешь! Какие князья, если у тебя брат есть, да сама ты собой вертеть не дашь. А советником он и так стать может.

– Может, отомстить решил за то мое «ЭТО ВОЛХВ?!»? – Она задумчиво перебирала пальчиками волосы на конце косы.

– А по-моему, ты ему вовсе не нравишься, а просто забавляет, как ты на него реагируешь.

– ЧТО?!!! Как это – НЕ Я нравлюсь?!!! – Аж стены содрогнулись. Да, у княжны и голос был в батюшку – тому тоже не требовалось особых усилий, чтобы армию одним рыком утихомирить.

Буяна чуть на пол со смеху не сползла.

– Да ладно тебе, я пошутила, – через силу преодолев хохот, выдавила она. – Уверена я в обратном. Волхвами придурки не становятся. И не нужен ему ни княжеский престол, ни месть, ни еще какая дурь, что в твоей голове, я вижу, засела. Если пристал отчего-то, значит, нравишься ты ему. Что тут непонятного?

Щеки княжны заалели пуще прежнего.

– Не хочу больше об этом говорить, – помолчав, ответила она. – И вообще, ко мне княжич из самого Белограда едет. Вот о чем надо более серьезно подумать. Может, погадать на него? Погадаешь, Буяна Гориславовна, а?

– А вот и не погадаю, – ни с того ни с сего заявила ведьма. – И вообще, с меня твоих мужиков хватит. И гаданий на них тоже. Ты так себе никогда суженого не выберешь. Ты его даже еще не видела, а уже на будущее ваше посмотреть хочешь. Не бывает так, княжна. Не бывает. Надо сначала самой глянуть, разобраться, понять, какие чувства он в тебе вызывает, а уж потом гадать. А так получается, что гадаем на пустое место. Да и неправильно это. Карты али кости показали что-то, ты и уверилась в этом. А может, карты ошиблись! Никто не совершенен, а ты человека хорошего упустишь.

– Хорошего не упущу, – обиделась Велислава.

– Упустишь не упустишь, дело десятое. А только не буду я больше тебе наперед гадать. Вот когда будет уже что-то в ваших отношениях, тогда и приходи.

Княжна аж опешила.

– Вредная ты какая стала, Буянка, – проговорила она, придя в себя. – А ежели прикажу?

– Ну прикажи, – пожала плечами ведьма. – Я посмотрю на это с удовольствием.

Велислава ушам своим не поверила.

– Буян, ты чего, а? – пошла она на попятный.

– Ничего. Только слово мое нерушимое. Сказала, не буду, значит, не буду. Считай, что это ведьмовское чутье мне подсказывает.

– Что-то раньше оно молчало, – буркнула девушка. – Неужто сейчас и впрямь все изменится?

– Кто знает, – мотнула головой колдунья. – Может, и изменится. Только сначала нужно, чтобы вот тут что-то изменилась, – и ткнула пальцем в лоб княжьей дочери, – а то так и будет – ни туда ни сюда.

Та потерла лоб ладонью:

– Ну и тяжела у тебя рука, ведьма, – и, не прерывая своего увлекательного занятия, возмутилась: – Можно подумать, когда варлок появился, у тебя что-то в голове изменилось. Просто завертел тебя, закрутил. Понеслось все, будто кони Стрибога впряжены были. Вот и оказалась ты замужем и глазами хлопнуть не успела. И не говори, что не так было!

Буяна неожиданно улыбнулась:

– Да, любовь порой все меняет. И я сопротивлялась, если помнишь. А вот же. У тебя тоже, может быть, так все случится. Но лучше, чтобы это все-таки не громом среди ясного неба было, а осознанно. Вот о чем я и говорю – подумай.

– Ой, что-то не пойму я тебя, Буяна Гориславовна. Совсем запутала. Ну коли гадать не будешь, пойду я тогда. Ночь уже на дворе. А мне еще завтра на ярмарку с утра собираться. С купцами говорить. На народ смотреть. Дела разные делать. Короче, некогда мне тут у тебя рассиживаться. Особливо коли ты мне гадать не хочешь, совсем обнаглела.

– Ну ты горазда ворчать, Велислава Ладимировна, – засмеялась ведьма. – Подожди, не торопись. Успеешь еще. Есть у меня одна идея, как твоего волхва в деле проверить. – Буяна рассказала княжне о сегодняшней поездке к мельнику. – Вот и думаю я, – заключила она под конец, – а давай-ка мы съездим все вместе туда. Да посмотрим, как себя Ивор поведет. Сразу станет ясно – хорош али нет этот волхв.

– Ну вообще идея интересная, – согласилась Велислава. – А ты одна с ним никак не можешь съездить?

– Да ну тебя! Для тебя же стараюсь! Что я одна поеду? Это надо, чтобы ты своим оком княжеским глянула. От это дело будет. Можно Лихослава с собой прихватить или Милану.

– Лихослава твоего крепко на ярмарке заняли. Сама знаешь, сколько на нее народу съезжается. Да все не по одному человеку, а караванами, с охраной, слугами да помощниками. А теперь подумай, сколько это беспокойства княжескому сердцу? Да еще после заговора этого треклятого! До сих пор батюшка не уверен, что всех паршивых овец переловили. Вот поэтому и старается как можно больше себя и Зареславу обезопасить. Кто ж знает, просто это охрана, люди вооруженные, или это заговорщикам подмога да новые люди под планы их злодейские?

– Да-а, нашел князюшка на свою, а заодно и на наши головы заботу… – протянула колдунья. – Это что же, я теперь мужа своего так и буду урывками видеть? Сегодня вот вообще ночевать не пришел.

– Боишься, уведут? – подковырнула княжна.

– Ха! Надеюсь! – хохотнула ведьмочка. – Ну а если серьезно – мне не нужен мужчина, которого можно «увести».

– Тоже верно. Авось не бычок, чтоб уводили. А насчет поездки к мельнику я подумаю. Может, и съездим. Только вот завтра вряд ли.

– Да-да, я помню – с купцами поговорить, на народ посмотреть и прочее по списку. Только не тяни. А то мало ли что…

– Думаешь, что-то серьезное может быть? Ничего в таких делах не понимаю. Ветерки-ветерочки какие-то. Ох, ну да ладно, побежала я. Бывай, Буяна Гориславовна, доброй ночи тебе, сладких снов.

Утро доспать до конца не получилось. Еще полдень не прошел, как примчался Лихослав. Разумеется, все в доме мигом с ног на голову стало.

– Нас сегодня в княжий терем зовут, – когда немного все успокоилось, поделился варлок. Для этого ему пришлось оторваться от борща, который уже налил ему Веденя. – Там княжич белоградский приезжает. К нашей красе Велиславе Ладимировне то ли свататься, то ли просто приглядываться. Вот и нас зовут на пир да на проверку.

– А я слышала, – Буяна с умилением смотрела на жадно заглатывающего вкуснейший борщ милого, – что княжича этого чуть не насильно в поездку снарядили. Вроде как прогневил он чем-то батюшку своего, князя белоградского.

– Может, и так. Илья вообще сказывал, что княжича этого подозревали чуть ли не в заговоре против отца. Только с него как с гуся вода. Впрочем, если б замешан был в чем, не сюда бы послали, а куда-нибудь подальше. А может, и вовсе голову бы срубили. Князь Белограда скор на расправу, не понаслышке знаю. Но нас другое волновать должно. В свите этого княжича чародей едет. Изеч прозывается. Он уже долгие годы входит в Совет Чародейский. Волшебник знатный. Сильный дюже, искусный. Известен он тем, что ветрами горазд повелевать.

– Ну-ка, ну-ка, – живо заинтересовалась Буяна. – Расскажи поподробнее.

– Да. Легко бег их усмиряет да вспять поворачивает. Вызывает ветра да направляет в нужную сторону. Встречал я его. Общался. Сам он себя Повелителем Ветров любит называть, а за глаза его больше Ветрогоном кличут. Неприятный тип, я тебе скажу. Вроде и нет ничего такого в человеке. Ну высокомерен чуть, ну гордыня есть. А у кого нет? А вот все равно неприятен он мне. Хоть ты что делай.

Тут ведьме пришлось повторить историю мельника.

– Не может это быть из-за этого твоего… Ветрогона?

– Ой не знаю, – даже растерялся варлок. – Никогда ничего подобного не слышал. Давай я лучше у ребят своих поспрошаю, кто в Белограде сейчас сидит. Вот у Светоча того же и спрошу. Они чаще с Ветрогоном общались, лучше его способности знают.

– Заодно, если ничего такого не слышали, пусть поищут. Может, что другое всплывет про все эти ветерки-ветерочки. Ну и про княжича заодно пусть расскажут… последние сплетни.

– Милая, по-моему, ты с Велиславой переобщалась, – засмеялся Лихослав и притянул к себе жену.

– А ты с Ильей, – парировала та, с удовольствием усаживаясь мужу на колени. – Раньше ты таким беспечным не был. Правда так много работы на ярмарке? – спросила она, ласково перебирая его волосы.

– Да ужас. И это ведь только люди собираются! Одна надежда, что, когда ярмарка наконец-то начнется, все делом будут заняты, а не ерундой.

– Ага, там другие проблемы проявятся, – не смогла удержаться Буяна.

– Спасибо, милая, утешила!

– Сам виноват, – показала язык «милая», – нечего было на ведьме жениться!

– Зато красавица, а у меня всегда была губа не дура.

Колдунья рассмеялась:

– Княжна говорила, что людей вооруженных на ярмарке много.

– Да. – Варлок даже помрачнел. – Я даже начинаю разделять опасения князя по этому поводу. Горыня и вовсе караулы удвоил.

– А нельзя их в город не пускать?

– Можно, да как это сделаешь? Пока лишь уговорились с оружием в Зареславу не пускать чужаков. Но ведь и сама знаешь, что сила не только в оружии.

– Но и в нем тоже. Воин с мечом и воин без меча – это две большие разницы.

– Так-то оно так. Но оружием и разжиться можно. Если допустить, что готовится нападение, то логично предположить, что у них есть сообщники в городе. А у тех запросто может быть склад с оружием. Я бы даже удивился, если бы его не оказалось.

– Если бы да кабы… Все равно что-то делать надо. Всяко своим мечом удобнее рубать, чем чужим. Ну да ладно. А ты там чем занимаешься?

– В основном проверками всякими. Колдовство запретное, злой умысел и прочее. Но более хожу да присматриваюсь, с людьми говорю.

– О! И ты тоже! Ну и что?

– Ты же знаешь, – Лихослав устроил ведьмочку поудобнее, обнял покрепче, – я много где побывал. Людей разных видел. Порой проще так правду-истину увидеть, чем с помощью колдовства.

– Это точно, – закивала больше своим мыслям Буяна. – Я порой больше с людьми говорю, чем колдую. Иногда просто страшно становится, как люди сами себя накрутят, а потом или порчу ищут, или еще что колдовское. Иногда просто надо мозги вправить, иногда задуматься заставить, иногда дорожку-тропинку подсказать.

– А что делать? – усмехнулся варлок, поглаживая свою умную женушку по спинке. – На то ты и ведьма, чтобы ведать, а не волшебствовать. Вот и мне порой достаточно глянуть на человека, чтобы сказать, откуда он, за каким делом к нам пожаловал да чего ждать он него.

– Ага, – хохотнула колдунья. – Это мне еще Горыня сказывал. Мол, посмотрю на добра молодца – и знаю, что кистень у него в рукаве, нож за голенищем, бою на мечах обучен али нет. А также в каком бою хорош будет и куда его ставить – в конницу али на стену, лук в руки дать или булаву.

– Горыня вообще командир, что называется, по велению богов. Князь все же умеет выбирать людей.

– Точно. – Буяна потерлась щекой о плечо мужа. – Вот тебя, например.

Лихослав только хмыкнул.

– Кстати, видел волхва, что в помощники Белозору прибыл.

– Да? – заинтересовалась Буяна. – Ну и как твое мнение?

– Хорош, – кивнул варлок. – Силен. Я, правда, больше чистую силу измеряю. А ведь у волхвов все-таки не все ею меряется. Но как вошел на стену, так сразу как ветром или дождем повеяло. Ребята сразу приободрились, будто и не было дня тяжелого. Амулеты ярче засияли. А ведь он и не сделал еще ничего. Это через него просто земля-матушка говорит.

– Хм… я тоже почувствовала силу, но чтобы так…

– Возможно, это зависит от специфики его, или, может, ему надо было какое-то время в городе побыть, чтобы приспособиться.

– И откуда ты это знаешь?

– Да что тут знать? Я же множество волхвов повидал. И сильных, и не очень. И вот что тебе скажу – у них все как-то не так, как у нас. Им чувствовать надо. Землю, людей, город. Но более всего… даже не знаю, как сказать… волю богов, что ли… Нет, не то слово. Воля – это как настроение звучит. Сегодня так, завтра этак. А тут не просто прихоть, а что-то, что сильнее. Что с чем-то высшим согласовывается, с истиной, что едино для всех, с желанием самой земли, природы, неба, с тем, что разлито вокруг, да мы не чувствуем. С сутью этого мира…

– Значит, силен волхв этот… – пробормотала Буяна. – И князю он, кажется, понравился.

– А ты откуда знаешь?

– Да Велислава жаловалась, что ее подрядили с ним разговоры вести, общаться.

– Ага, – многозначительно хмыкнул Лихослав.

– От то-то же, – усмехнулась ведьма. – Ну ладно, пойду готовиться к княжескому приему. А ты пока со Светочем свяжись. Может, что умное скажет. Не все же ему глазки строить…

Белоградского княжича звали Родомил. И посмотреть там было на что. Красив не красив, но было в нем что-то такое, что глаз невольно притягивало. Улыбка белозубая, взгляд огненный, очи черные, весельем полные, живость какая-то. Станом был строен, но не хрупок, а, скорее, поджар. Волосы черные, за уши заправленные. Кафтан на нем нарядный, рубашка богато расшитая, сапожки сафьяновые. Сразу видно – и шутку любит, и девкам нравится, и ум да гордость в очах угольных светятся. Вовсе не понятно, чем не ко двору батюшке-князю пришелся.

Свита с ним была невеликая. Больше на друзей-приятелей, воинскому ремеслу добро обученных, похожа. Такие же сорванцы-рубаки, ухмылки до ушей, огонь в глазах. С такими и в бою нестрашно, и на пиру весело.

Только чародей из этой компании выбивался. Уже средний возраст перешедший – даже для владеющего силой, сухой, желчный, высокомерный маг, будто и не замечавший всеобщего веселья вокруг. Он не пил меда, мало ел, больше пощипывал. Смотрел на всех свысока. Но сила от него шла могучая. Буяна даже попервости поежилась. Что-то сегодня переизбыток силой наделенных. Ладно, она ведьма неслабая, только нет у нее такого свойства – колдовством своим все вокруг опалять, вернее, тех, кто такие вещи чувствует. Хотя и обычные люди это чувствуют, только по-другому. Лихослав тоже силен. Белозор – вообще прикрывайте головы. Да и новый волхв этот… А прав был варлок – сейчас тоже не пацаненком, что только на зубоскальство горазд, а строгим, мудрым любимцем богов выглядит. Хвост свой, правда, не распустил, так он на макушке и красуется. Да и молодость никуда не делась. Однако таких еще больше опасаешься. От старого волхва хоть знаешь, чего ожидать. А этот-то как рядом оказался? Да на равных с самим Белозором? Вот то-то и удивительно. Даже тревогу внушает.

И с Родомилом они словно две противоположности – небо и земля, птица высоко парящая и зверь лесной, вода и берег. Буяна растерянно переводила взгляд с одного на другого. Чудится ей, что ли, – да только будто видится ей противостояние какое-то. Вот и Велислава что-то напряглась. По князю не скажешь ничего – сидит с непроницаемым выражением на лице, только улыбка будто приклеенная. Взгляд мудрый, небось долго перед зеркалом репетировал.

– Лихослав, – ведьма подергала мужа за рукав, – Лихослав! – И тихо, когда он обернулся к ней: – Не быть ли беде?

– Не волнуйся, душа моя, – шепнул он в ответ. – Я все вижу, за всем присмотрю. Веселись лучше. Вон Велиславе составь компанию.

Можно подумать, у нее был выбор: княжна сидела между Миланой и Буяной. Знахарка в данном случае присутствовала не как принадлежащая к магической братии, а как невеста Ильи – их свадьба была на осень назначена. Напротив них волхвы сидели, ну и гости дорогие.

Первый тост за них и подняли. Потом и за хозяев выпили. Дальше тосты тоже не заставили себя ждать. Много чего нашлось сказать. Меды хмельные так и лились. Только заметила Буяна, что Ивор каждый раз над чашей своей рукой проводит, догадалась: после этого у него в кубке вода ключевая, разве лишь немного хмелем разбавленная.

А вот Родомил с друзьями не стеснялись. Буяне это даже понравилось. Она всегда уважала тех, кто веселиться умеет и может.

– А ты посмотри, – шепнул ей Лихослав, – гости наши пьют через чарку.

– Что? – не поняла ведьма.

– А то! Ветрогон приколдовывает, чтобы эта компания не напивалась.

– Думаешь, злоупотребляют они этим делом? Безобразия с него могут учинить?

– Не знаю…

Тут скоморохи появились. Представление целое устроили. Вечер покатился по накатанной. А поскольку прием этот был не столько важный, сколько для потехи устроенный, то очень быстро перерос в гулянку обыкновенную. Столы во двор вынесли. На вечер летний теплый. Игры всякие молодежь устроила. Пляски тоже. Первыми на них княжич с Миланой отправились. Вот уж точно – любовь творит чудеса: раньше и он, и она поскромнее были, увеселений чуть ли не чурались, только если в компании хорошей, уж первые точно не лезли. Родомил тоже недолго думал – сразу Велиславу в танец увлек.

– Эх, на шабаш хочу, – шепнула ведьма варлоку, когда и они к пляскам присоединились.

– Да уж, – усмехнулся он ей на ушко, – там танцы поприятней.

Тут тоже ничего были. Только больше на общее веселье рассчитанные. Зато приятно было и хоровод поводить, и в «ручейке» пройтись, и поскакать мимо таких же горящих азартом людей. Князь с Белозором и Ветрогоном в сторонке сидели, дела какие-то обсуждали. Молодежь веселилась. Буяна долго гадала, присоединится ли Ивор к потехе. Присоединился, не побоялся авторитет потерять. Да как ведьма заметила, не раз так получалось, что в танце они с Велиславой встречались, за руки держались. Только если рядом с Родомилом княжна все больше хохотала да глазками стреляла, то рядом с волхвом злилась и хмурилась. Что же это творится с ней?

Зато Милана счастьем светилась ярче солнышка.

На следующий день Буяна к обеду поднялась на стену городскую. Ей вчера Белозор шепнул, чтобы приходила. Мол, хочет ей показать что-то. Волхв слов на ветер не бросал, да и вообще, чтобы так у него глаза светились предвкушением, ведьма еще не видела.

Как оказалась, колдунья успела к самому началу представления. Тут уже находились Горыня – куда ж без него? – и Белозор с Ивором. Старый волхв что-то пояснял помощнику в работе с оберегами. Ведьма в который раз мысленно погладила себя, любимую, по головке: это она перья жар-птицыны к ним достала.

– А не боишься ты, Белозор, – на стене вдруг появилась Велислава; самое забавное, что за ней следовал Родомил, который, очевидно, сопровождал ее от терема, но сюда его не пустили, – открывать тайны охранные всяким приблудам, невесть откуда и зачем тут появившимся?