Серовато-черное небо, покосившиеся дома, лужи на дорогах — этот пейзаж, воплотившийся меж лохмотьев расступающегося тумана, начинался всего в нескольких метрах от того места, где я была, но, как я ни ускоряла шаг, приблизиться к этой картине так и не могла. Мне оставалось лишь наблюдать.

В туманной дымке проступали аккуратные одно- и двухэтажные дома. Изогнувшиеся скорбными скелетами стволы деревьев с опавшею листвой. Растекшиеся по булыжной мостовой лужи. А по дороге бежит, прижимая к груди какой-то сверток и путаясь в длинном подоле юбки, молодая женщина, даже девушка — светлые длинные волосы распущены, на щеках чахоточный румянец… Не слышно ни звука, город спит. Лишь каблучки выстукивают лихорадочную дробь. Где-то вдали грозно и торжествующе взвыла собака. Откликнулась вторая. Потом еще одна, и еще, и еще. Зловещие завывания сплетались в жуткий хор.

На мгновение из-за туч выглянула луна. Серебристый свет легкой метелкой прошелся по улице города, и я вдруг отчетливо увидела, от чего, точнее, от кого бежала девушка.

В серебристом свете луны проступили огромные, мне по пояс, призрачные псы. Алые глаза вглядывались в ночь, выискивая убегавшую жертву, слюна, капавшая из оскаленной пасти, оставляла на каменной мостовой ранки изъязвлений, а сквозь тела виднелись очертания домов.

Девушка тоже поняла, что ее догнали. Всхлипнув от страха, огляделась, не выпуская из рук драгоценного свертка. Я нереально четко разглядела ее побледневшее лицо, глаза, расширившиеся от ужаса.

Псы рванулись вперед, огромные челюсти практически сомкнулись на лодыжке убегающей. Женский крик штопором ввинтился в воздух…

Это было совершенно не мое дело. Мне надо к Ллевеллину прийти, а не спасать всяческих полоумных девиц, невесть зачем вышедших ночью на улицу города.

Увы и ах, но убедить себя в этом мне не удалось. Иначе как объяснить, что, увидев страх на лице девушки, ее беззащитность, я рванулась вперед, желая если не вытащить ее на безопасную тропку среди туманных стен, так хотя бы помочь. Я почти добежала до нее, почти успела, но за несколько мгновений до того, как моя ладонь коснулась руки беглянки, картина подернулась туманным заревом и растаяла.

Лишь ветер донес скрип открывающегося окна и чью-то перебранку:

— Ты куда собрался? — недовольно вопросила какая-то женщина.

Мужчина, судя по голосу, смущенно пожал плечами:

— Кричали…

— Ложись и спи! — оборвали его. — Если какой-то идиот решил выйти на улицу во время дикой охоты — это его проблемы!

Стук захлопнувшегося окна прозвучал пистолетным выстрелом.

И все стихло.

Какого… Нет, я не буду сейчас ни чертыхаться, ни ругаться, Я девочка добрая и скромная, ага. Вот только почему все так резко растаяло? Я же не успела ничего сделать! Неужели в этом тоже я виновата? Мол, нарушила тонкую грань между реальностью и какой-нибудь неправильной виртуальностью? Но ведь в самом деле не специально! Я просто хотела помочь!

Тихо вздохнув, я поправила сползающую с плеча лямку сумки и ускорила шаг. А что мне еще оставалось? Рвать на себе волосы, что не смогла помочь той неизвестной девушке? К чему? Это уже ничего не изменит. А раз так, то чем быстрее пойду, тем быстрее приду к Ллевеллину. И пусть кто хочет, тот и верит в глупые пословицы типа «Тише едешь — дальше будешь». Брехня это все, брехня! А я, между прочим, не могу сидеть и ждать, пока мне тут на шею свалится радость в виде внезапно появившегося Замка. Мне вперед надо идти. Потому что подсказка звучала более чем недвусмысленно. Нет, кричать еще раз:

«Ллевеллин, я уже близко!» — не буду. Банально потому что. И глупо. Он ведь все равно не услышит.

Но, в любом случае, поторопиться мне надо.

Я перехватила книжку, так и норовящую выскользнуть из руки, и в тот же миг почувствовала, как сумка, до этого мирно висевшая на плече, начинает куда-то соскальзывать. Охнув, я попыталась ее подхватить и тут же выронила одну из туфель. И ладно бы просто выронила, но все дело в том, что сумка неумолимо падала на камни, и я, стараясь успеть поймать ее, сделала шаг в сторону, неловко задела ногой валяющуюся на камнях туфлю.

Та вылетела из-под ступни, описала в воздухе какую-то странную параболу, соскользнула с дороги и с тихим чавканьем растаяла в тумане.

Я минуты две печальным взглядом изучала остававшийся в руке полуботинок. Идти в туман искать потерявшуюся часть пары как-то не хотелось, слишком уж я хорошо помнила фразу о запрете на отказ от пути. А то мало ли что. «Шаг в сторону — попытка побега, прыжок на месте — попытка улететь. Тромбон открывает огонь без предупреждения». Кто их знает, вдруг все так и есть?

В общем, я широко размахнулась — и вторая туфля улетела вослед своей товарке. Все равно иду сейчас босиком, камни не холодные, можно не опасаться простуды. Перебьюсь, в общем, как-нибудь, не заболею.

Надеюсь.

Так, теперь надо было что-то решать с сумкой. Ремешок разодрался так не вовремя, и ладно бы лопнул где-нибудь посерединё, так нет. Лямка умудрилась порваться прямо по шву, и даже колечко, которым эта самая ручка прикреплялась к сумке, улетело куда-то далеко-далеко. В общем, обнаружить его я так и не смогла.

И что мне теперь делать?

Есть несколько вариантов. Взять под мышку, как папку какую-нибудь. Но мне, честно говоря, этот вариант совершенно не нравится — я и так книгу тащу.

Второй вариант — перекинуть ремешок через плечо, так чтобы сумка оказалась за спиною, нравился и того меньше. В самом деле, изображать из себя калику перехожую с сумой переметной мне совершенно не улыбалось. А то увидит кто-нибудь дюже умный, потом от прозвища не отобьешься.

Но только что же делать-то?

Может, для начала попробовать все-таки утрамбовать книгу в сумку?

Разумеется, и вторая попытка положительного результата не принесла. Все, чего я добилась, — это раздавленная к чертовой матери пудреница. Боюсь только, что, даже если я выкину испорченное зеркальце в туман, книга в сумку не поместится. А жаль.

Хотя почему бы не попробовать?

К моему глубочайшему удивлению, перевертыш на этот раз не только поместился в сумку: в моем не таком уж большом баульчике осталась еще уйма места. При некотором желании туда можно было утрамбовать еще пару-тройку томиков.

Никогда бы не подумала, что зеркальце может занимать столько места.

В любом случае, не придумав ничего лучшего, я забросила сумку за спину и, поддерживая ремешок на плече, направилась дальше по дороге. При каждом шаге мой чувальчик ощутимо хлопал меня чуть пониже талии. М-да, удовольствие ниже среднего.

Так я и шла вперед по этой странной дороге: с гордо поднятой головой, с сумкой через плечо и босиком.

Для полноты картины под названием «Бомж классический обыкновенный» не хватает только заляпанности грязью и легкого амбре. Боюсь только, идти я буду долго, а раз так, то и недостающие штрихи скоро появятся.