ГЛАВА 35
ДОРОТИ И ЭЛЛИ
Полыхали всеми оттенками алого вычерченные на полу таинственные письмена. Переливались едва заметные сполохи на линиях пентаграммы: лился с пола серебристый свет. А горевшие на стенах огненные шары лишь слегка разгоняли полумрак. Но даже в сумраке, окутывавшем комнату, можно было разглядеть появившуюся. Разглядеть и понять, что я здесь просто не котируюсь.
Как я ни вглядывалась, сравнение выходило явно не в мою пользу.
У нее — золотые локоны, спадающие до пояса. У меня — светло-русое каре.
У нее — небесно-голубые очи с огромными ресницами. У меня — непонятного оттенка: то ли голубые, то ли серые, черт разберет.
В общем она идеал. А я?
Дальше все пошло по накатанной дорожке: плащ — чаша с неизвестным напитком — «разрешите вас сопровождать?». Я же просто посторонилась, пропуская эту парочку к выходу. Проводила их печальным взглядом. И поняла, что… Все. Все закончилось.
Ну я бы не сказал!
Медленно угасали линии пентаграммы. Бледнели и осторожно выцветали багровые письмена на полу. Лишь огненные шары на стенах продолжали освещать опустевший зал.
Я вошла в комнату, осторожно обогнула линии пентакля, приблизившись к трону, провела ладонью по сидению, а потом и вовсе забралась на него с ногами. Что я теряю? Нарушаю кучу правил, уставов и прочих норм? К черту их все!
Я обхватила руками колени и, положив на них подбородок, уставилась в мрачный мрак тронного зала.
Хозяйка должна уметь колдовать — я, за все время, пока нахожусь в Замке, даже свечку щелчком пальцев не зажгла. Хозяйка по уши влюблена в Рыцаря — я мечусь между «Ллевеллин, солнышко, лапочка» и «прибила бы этого урода». Хозяйка может все — а я?
Выводы более, чем просты. Я — не Хозяйка Замка. И никогда ею не была. Не знаю уж, что где и как, но видно Замок решил, что на столь ответственном посту должна быть настоящая владычица, а не какая-то там жалкая подделка, и вот появляется она.
А меня между прочим, никто и не спрашивал!!!
Интересно, как ее зовут? Впрочем, какая разница, если она настоящая хозяйка, а я так, контрафакт.
Нет, конечно, между нами двумя есть что-то общее: лица похожи, жесты — вот только она идеал, а что же я?
Мне вдруг безумно стало себя жалко. Вот и все. Пришла настоящая повелительница и что теперь светит какой-то жалкой приживалке? Тем более, она такая красивая, Ллевеллин будет смотреть лишь на нее. Почему мне так не везет?
Я прикрыла глаза, хлюпнула носом.
— Замерзнешь ведь, — тихо сказали над самым моим ухом.
Я подняла голову и, смерив мрачным взглядом невесть как очутившегося рядом Рыцаря, с удовлетворением отметила отсутствие на его лице особого проявления радости и счастья.
Ну и фиг с ним.
А чего мне теперь стесняться? Я не Хозяйка, мои слова уже ни на что не влияют. Захочу, вообще буду пить водку и ругаться матом. И пусть они потом вылавливают последствия моих высказываний по всему Замку.
Интересно, а здесь водка есть?
Гм, кстати, хорошая идея. А то, как вспомню притащенный Локки эль, до сих пор голова, вернее, чердак болит.
Поежившись, я вытерла рукой выступившие слезы. А вот не буду я при нем плакать! Не доставлю этому сволочному Рыцарю такого счастья.
Не дождавшись никакого ответа, я покосилась на Ллевеллина и продолжила с каким-то мрачным удовольствием:
— Замерзну. Заболею. Вон, уже горло болит. И помру к чертовой бабушке.
Горло, честно говоря, болеть и не думало. Даже не першило. Но вот пусть его совесть помучает.
Интересно, он опять будет «миледи извините» и все такое? Ах, нет, я ж уже не Хозяйка.
Рыцарь тяжело вздохнул, словно его мешки грузить заставляли и… неожиданно подхватил меня на руки.
— Э-э-эй, ты чего, — задергалась я, — ты куда?!
У него, что вообще, крыша протекла? Сейчас как окажется, что он решил наверстать упущенное по собственной глупости! Мы так не договаривались, не согласная я!
Ллевеллин удивленно глянул на меня:
— Отнесу в твою комнату.
Я задергалась еще сильнее:
— Зачем?! У меня что, ног нет?! Я и сама прекрасно дойду!
— По каменному полу? Босиком?
Надо же, заметил. Да вдобавок, мы еще, оказывается, иронизировать умеем!
Вот только повозмущаться мне толком не дали: когда я в очередной раз открыла рот, чтоб сообщить, что я и сама могу дойти до своей комнаты, Ллевеллин сделал шаг вперед, толкнул какую-то дверь, невесть как выросшую перед нами, и я поняла, что мы стоим на пороге моей комнаты. Так, происходящее мне нравится все меньше и меньше!
Рыцарь осторожно сгрузил меня на диванчик у входа, а потом вдруг резво протянул руки к моему горлу. «Задушить хочет!» — затравленно мелькнуло в голове.
— А-а-а-а!
Рыцарь замер, ошарашено уставившись на меня:
— Ты что?
— А ты что?! — сварливо огрызнулась я.
— Ты же сама говорила, что горло болит. Полечить хотел.
Лишь теперь я заметила, что от ладоней Ллевеллина распространяется прозрачное зеленоватое сияние.
Ой, а ведь действительно, с какого переляку ему меня душить? Стоп! Как это с какого? Он вон из-за меня столько раз помирал. Раз я не Хозяйка, а лишь так, прикидываюсь, можно мне теперь страшно отомстить. Придушить к чертовой бабушке и не мучиться.
Ой, Гелл, ну что за чушь ты несешь? Не собирался Ллевеллин тебя убивать. Нафига это ему надо?
— Не надо меня лечить, — мрачно буркнула я. — Со мной все в порядке.
— Как знаешь, — пожал плечами Рыцарь и растаял в воздухе.
Нет, я не поняла, куда это он пропал? Да кто ему вообще давал право просто так исчезать, да как он вообще мог?! Пришел, значит, глазки мне построил и слинял! Одно слово. Рыцарь.
Заснула я все на той же софе, обеими руками обняв диванную подушечку.
