ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Матильда
Капрал мог хотя бы сослаться на то, что у него начались видения от голода. Но мне-то не на что было кивать. Все, что я смогла сделать, — это зажмуриться, помотать головой… и, открыв глаза, обнаружить, что лес, окружавший нас еще несколько мгновений назад, исчез. Теперь за моей спиной возвышались какие-то взгорья, покрытые деревьями, а перед нами расстилалась долина с виднеющимся впереди руслом реки.
— Трын, — чуть слышно выдохнул капрал, ошарашенно глядя вокруг.
— Одноглазый, — согласно протянула я, пытаясь понять, как такое вообще может быть.
Кажется, окружающая перемена пейзажа не понравилась не только нам двоим: Брысь, ощерившись, настороженно озирался, а лошадь, которую продолжал удерживать капрал, чуть ли не плясала, встав на дыбы. Милезу с трудом удалось успокоить перепуганное животное.
— Где это мы?.. — наконец сумела я выговорить что-то осмысленное и неругательное.
Как ни странно, но капрал смог ответить на мой вопрос. И тоже вполне осмысленно:
— Кажется, в Плывущей долине…
Я непонимающе покосилась на него:
— Где?
В первый раз слышу такое название. Впрочем, достопримечательностями Фирбоуэна я никогда особенно не увлекалась.
— Плывущая долина… Она с места на место перемещается.
— Но ведь это невозможно!
— Невозможно, — согласился капрал. — Но есть.
Я крутила головой по сторонам, сама не зная, на что же больше надеюсь — то ли на то, что все окажется миражом и рассеется как туман, то ли на то, что Айден окажется прав.
— Если это действительно Плывущая долина, — продолжил свою мысль капрал, — то нам осталось только найти здесь единорога… Тетрадь сохранилась?
Я вытащила из-за пазухи сшив — за последнее время я убедилась, что так удобнее всего хранить подарок фения, — и протянула исписанные листы капралу:
— Вот.
К моему удивлению, вместо того чтобы взять тетрадь у меня из рук, капрал откуда-то извлек сложенный в несколько раз лист бумаги:
— Вот сразу и сравним.
— Что это?
— Карта, которую мне дали заказчики… Кажется, в тетради Фелана была похожая. Найдешь?
Я послушно перелистнула пару страниц и продемонстрировала разворот Айдену, но он, как раз расправляющий свой листик, только отмахнулся:
— Она там в конце была.
— Почему в конце? — нахмурилась я. — В начале, сразу после стихотворения, которое я тебе переводила. Ну и после картинки с единорогом.
— Карта дальше, — упрямо повторил Айден, разглядывая свою бумажку. — На начальных страницах пещеры и иглоносы нарисованы.
— Да нет же! — Не выдержав, я сунула тетрадь буквально ему под нос. — Посмотри сам! Тут иглоносов таких, как Брысь, вообще нет!
— А это что? — Капрал на миг оторвал взгляд от своей бумажки и ткнул пальцем в сшив.
— Карта, — растерялась я. — Ты что, ее не видишь?
Путем недолгих рассуждений и тыканья пальцами во все подряд наконец удалось выяснить, что мы в этой самой тетрадке, подаренной Феланом, действительно видим совершенно разные вещи. Одно и то же оказалось лишь на первой странице со стихом. Дальше шли коренные расхождения. Там, где я видела рисунок с влюбленной парочкой и единорогом, капрал уверенно описывал какой-то заброшенный храм. На месте моей карты у Айдена находилась пещера с кристаллами, ну а его карта соответствовала тому листу, где я уверенно читала отрывок из записок лаумки о химерах и соке разрыв-травы.
— Ну и как это понимать? — озадаченно спросил капрал. — Я ведь даже прочитать, где здесь эта самая долина обозначена, не смогу. Там у тебя по-фенийски написано?
— Ага. Серая топь, Кирхонские горы… — Я медленно повела пальцами по листу и ойкнула, отдернув ладонь: руку словно огнем обожгло. А уже в следующий момент я так и застыла, озадаченно рассматривая увиденное. Карта исчезла, и на странице явственно проступило изображение пещеры: той самой, где я отломала кристаллик. А вот следующая страница, та, что мне раньше казалась пустой, теперь была занята текстом с причитаниями лаумки. Чуть ниже красовалось изображение оскалившегося иглоноса…
Чудесно.
Зато теперь расположение карты совпадало. И я, и капрал видели ее на одной странице.
Нет, я точно понимаю все меньше и меньше. Вот как это вообще можно объяснить? Хорошо, Фелан подарил нам текст, который так хотел прочитать капрал, и щедро пожертвовал еще несколько страничек то ли по доброте душевной, то ли по недосмотру, а может, просто из-за отсутствия практики… Но зачем делать так, чтобы мы видели совершенно разное?
Ух… Нет, чувствую, еще чуть-чуть, и у меня голова попросту взорвется!
Не буду думать об этом сейчас! Хватит!
— Что ты хотел на карте найти? Эту долину? Но если она Плывущая…
— Для начала давай посмотрим, где мы находимся. Это — Мертвый Эгес. — Айден показал мне точку в тетради и вернулся к изучению своей карты, а я послушно заскользила глазами по изображению.
Так, если это Мертвый Эгес и прилежащие земли… Значит, где-то здесь должен быть выход из подземелья… А где же тогда деревни агуан?
Поселения нашлись быстро. Правда, если верить пожелтевшей странице, это были не селения, а целые города. Учитывая, сколько лет Фелан не поднимался на поверхность, карта очень старая. Похоже, не только Эгес пострадал от огненного шквала, если два города превратились в крошечные хутора.
— На моей карте долина находится намного севернее, — наконец сообщил капрал. — Правда, саму карту составляли дней десять назад. — В его голосе зазвучали извиняющиеся нотки. Можно подумать, это он виноват, если там нарисована неправда!
— А я пока не нашла, — рассеянно ответила я, пытаясь отыскать еще хоть что-то.
О, а вот это, я так понимаю, замок-дерево моего дядюшки, чтоб ему икалось не переставая…
И Плывущая долина, уютно расположившаяся как раз неподалеку от этого самого замка.
— Айден, это действительно она. Видишь?
— И почему я уже не удивляюсь? — хмыкнул капрал. — Ладно. Пойдем искать единорога?
— Пойдем, — согласилась я. — Но прежде тебе нужно что-нибудь поесть.
— А где мы это «что-нибудь» найдем? Насколько я видел на карте, никаких деревень здесь поблизости нет.
— А мы Брыся попросим! Скажем ему, он нам поймает кого-нибудь! Правда, Брысь, поймаешь?
Кажется, от моих слов засмеялась даже лошадь.
А я обиделась. Не сильно, конечно, но все-таки. Кажется, иглонос уже достаточно показал, что он прекрасно понимает все, что ему говорят, а надо мной смеются!
— Нет, серьезно! Брысь, ты ведь можешь поймать какого-нибудь кролика, например? — Я провела ладонью по мокрому носу зверя, и тот довольно осклабился, высунув язык.
Питомец подтолкнул мою ладонь огромной головой и, вильнув крошечным хвостиком, рванул куда-то в заросли.
— Вот! Я же говорю, что можно попросить Брыся, и он нас выручит.
— Если только он не сбежал просто так, — усомнился капрал. — Ладно, надо действительно придумать, как поесть, а потом отправляться искать единорога.
— А эта долина очень большая?
— Не знаю, а что?
Я пожала плечами:
— Просто искать его мы можем очень долго. Особенно если учесть, что для приманки нужна невинная дева.
Айден отвел взгляд. Похоже, он опять начал сожалеть, что взял меня с собой. И ладно в первый раз я сама напросилась — теперь-то он сам предложил.
— А-А-А-А-А-А!!! Уйди-уйди-уйди, животное!!!
Я ошарашенно закрутила головой, пытаясь понять, откуда раздался крик, а только что недовольно молчавший Айден потрясенно сообщил:
— Судя по всему, нам не придется никого искать. Смотри!
От покрытого деревьями склона долины к нам несся, высоко вскидывая копыта, белоснежный конь. Рядом с ним бежал, пытаясь ухватить зубастой пастью за ноги, Брысь. Скакун шарахался в сторону, иглонос обгонял его и продолжал гнать в нашу сторону.
— Уйди-уйди-уйди!!!
Конь резко затормозил, не добежав до нас нескольких метров. Брысь, довольно скалясь и радостно помахивая хвостиком, бросился ко мне… и лишь тогда я заметила золоченый рог, растущий на лбу у диковинного создания, пригнанного нашим питомцем.
— Единорог! — восхищенно выдохнула я. — Настоящий… — Забыв всяческие предосторожности, шагнула вперед и протянула руку, желая дотронуться до сказочного зверя.
Бока единорога тяжело вздымались от долгой скачки, но он шарахнулся от меня, как от прокаженной.
— Но-но-но! — Губы зверя двигались в такт словам. — Я бы попросил! Девушка, где вообще ваши манеры?! — Похоже, единорог был первым, кто сразу определил, что я не мужчина. — Что это вообще за поведение? — Голос оказался чуть хрипловатым, словно простуженным, и капризным, как у ребенка. — Триста лет живу на свете, и хоть бы кто поздоровался, спросил, как дела, как настроение, что я вчера ел на ужин, что я думаю о космической гармонии, движении планет и взгляде Дэ точка Мирока на структуру божественного вмешательства. Куда там! Все тычут пальцами и орут: «Он настоящий!» Нет, игрушечный!
Ой…
Брысь, которому надоело стоять на месте, рванулся мимо меня к диковинному животному и запрыгал вокруг него, то ли норовя укусить за ногу, то ли просто играя.
— Уберите зверя! — Голос единорога сорвался на визг. — Уберите!
— Брысь, отойди! — рявкнул Айден, шагнув вперед.
Иглонос жалобно поджал ушки и, припав к земле, заколотил по траве хвостом, извиняясь за свое шалопайство.
— Развели тут зверинец! — обиженно фыркнул единорог, мотнув головой. Золотая грива плеснула на ветру. — Порядочному ученому и пройтись нельзя!
Это действительно единорог… Причем говорящий.
Я поймала себя на том, что мне по-прежнему хочется потыкать пальцем ему в нос, убеждаясь, что я не сплю. Причем поймала себя буквально в тот момент, когда уже подняла руку и чуть ли не ткнула пальцем. От позора меня спасло только деловитое капральское:
— Вы ученый?
— А разве не видно? — вытянулся в струнку диковинный зверь. — Да я трижды кандидат наук, пять раз магистр теоретической магии и… И уберите от меня свое чудовище!!! Что ж это такое?!
За то время, пока волшебное существо вдохновенно расписывало все свои достоинства, иглонос успел проползти от меня до единорога и сейчас зачарованно наблюдал за великолепным хвостом зверя. Сам Брысь как раз в этот момент крутил задом, напоминая кошку, изготовившуюся к прыжку.
— Брысь! — гаркнул капрал, и уже прыгнувший вперед питомец, изменив траекторию прямо в полете, обиженным мячиком ускакал куда-то в кусты. А через мгновение оттуда показалась его веселая морда.
— Простите его. — Я постаралась добавить в голос покаяния.
Получилось не очень — я никак не могла разобраться в своих чувствах. С одной стороны, душа пела — мы нашли единорога! Настоящего! Живого! Как в сказке! А с другой — реальность оказалось какой-то неправдашней: единорог капризничал и возмущался не хуже моего быв… ох, Зеленый Отец, я уже чуть не сказала «бывшего мужа». А ведь еще не развелась… Да уж, кажется, у меня голова кругом пошла.
Похоже, наш новый знакомый уловил неискренность в моих словах.
— Ага, «простите»! — В его речи появились недовольные нотки. — Сейчас я его прощу, а он меня съест… Поразвели зверья непонятного, копыто поставить некуда! Откуда вы его только взяли?
— Он просто голоден. — Я попыталась говорить как можно мягче.
— Я тоже голоден! Но я же на вас не кидаюсь! — раздраженно ответствовали мне. — И вообще, ходят тут, ходят, а потом подковы серебряные пропадают! — Обиженно махнув хвостом, гордый зверь отвернулся от нас и неспешно куда-то направился.
Ой… Ну вот и все… Сейчас он уйдет, и Айден так и не сможет вернуться в Эгес.
Единорог отошел от нас всего на несколько шагов. Остановился и, не оглядываясь, раздраженно поинтересовался:
— Вам что, особое приглашение нужно?
— В смысле?
— Обедать идете или как? Я тут зову их, вежливо, культурно, а они хоть бы почесались! Или, может, вам в письменной форме надо? Так извините, — тон был совершенно не извиняющийся, — копытами перо держать неудобно.
Кажется, я что-то пропустила…
Единорог шел споро. Изредка останавливался, злобно зыркал на бегущего рядом Брыся, норовящего поиграть с диковинным созданием, и, мрачно фыркая, бурчал себе под нос что-то вроде: «Понаехали!» Иглонос, изготавливающийся к новому прыжку, замирал и обиженно поводил ушками.
Наконец разумный зверь не выдержал:
— Да придержите же вы своего монстра! Он так прыгает, бегает, он может убежать куда-нибудь, напугать мою жену!
— А вы женаты? — Судя по задумчивому тону, капрал начал высчитывать, кого будет легче убедить отправиться с нами.
— Нет! — отрезал единорог. — Но, если бы я был женат, он бы обязательно ее напугал!
Я тихо хихикнула, но натолкнулась на возмущенный взгляд волшебного зверя и поспешно опустила глаза.
Честно говоря, я опасалась, что сейчас, пригласив вроде как пообедать, магическое создание или заманит нас в какую-нибудь трущобу, кто его знает, или просто побежит по каким-нибудь буеракам. К моему удивлению, уже через несколько мгновений животное вышло на узкую тропку, петлявшую среди высокой травы и скрывавшуюся где-то впереди под сенью деревьев.
По этой самой тропке, врать не буду, идти пришлось довольно долго, с час, не меньше. А потом еще и среди деревьев плутали примерно столько же. Наконец нас вывели на какую-то полянку, и единорог, плавно махнув хвостом, поведал:
— Все фрукты, растущие на том дереве, съедобны для вашего вида.
Я уже хотела его поблагодарить. «Вид» хоть и прозвучал несколько оскорбительно, но мне было так жалко капрала… Но зверь все испортил:
— Приятного аппетита желать не буду, мне совершенно не нравится, как ваш иглонос косится на мою ногу!
Честно говоря, после слов «все фрукты» я ожидала увидеть что-то уж совсем такое экзотическое, но, подойдя к дереву, на которое указывал наш проводник, с удивлением обнаружила обыкновенные яблоки… Хорошо хоть спелые.
Наесться ими, конечно, нельзя, но выбирать-то особо не из чего. И ладно я — по крайней мере, завтракала, но Айден-то не ел три дня!
В лесу смеркается быстро. Разговаривать в потемках единорог отказался наотрез, а когда мы попытались разжечь костер, завопил:
— Я редкое, охраняемое научной фенийской мыслью животное! Дикари! Сатрапы! Хотите спалить всю долину?!
Капрал поморщился, поковырял пальцем в ухе, и в его глазах я явственно прочитала мысль: «Не проще ли будет принести заказчику единорожью шкуру?»
Как бы то ни было, спать пришлось лечь рано. Единорог грозно потребовал:
— Мальчики налево, девочки направо! И чтобы ни-ни!
Что именно «ни-ни», я вначале не поняла, а когда до меня дошло… Честное слово, я сама была готова придушить эту зарвавшуюся клячу!
Расположиться пришлось на охапке какой-то листвы. Подушкой служил мой камзол, а одеялом — мундир капрала. Я сперва отказывалась, но он меня убедил… К этому, правда, стоит добавить, что Айден как настоящий кавалер пытался придумать, чем мне еще помочь, как меня согреть (тем более что костер развести нам не дали), но раз за разом натыкался на грозный взгляд и визгливое единорожье: «Я все вижу!» — и постепенно передумал.
Спать было очень неудобно: мундир практически не грел да еще какая-то ветка постоянно колола в бок. Сама не знаю, как мне удалось заснуть. А если к этому добавить ворчливое бормотание где-то на краю полянки… Чуть слышный мужской голос пару раз упомянул имя моей матушки, но толком понять, что там говорил капрал — а кто еще это мог быть? — я не смогла.
Проснулась на рассвете. Некоторое время лежала, не шевелясь, нежась в первых солнечных лучах, а потом, откинув в сторону мундир капрала, встала.
Айден спал на такой же охапке листвы, как и я, только его ложе находилось совсем на другом краю поляны. Чуть поодаль стояла, склонив голову, мирно спящая кобыла, ну а Брысь куда-то сбежал… Ничего, думаю, еще вернется. Тем более что единорога тоже видно не было.
Я медленно подошла к спящему Айдену, опустилась рядом с ним на колени, провела ладонью по щеке, осторожно сдвигая с лица упавшие на глаза волосы…
Магьярне Калнас Матильда, что же ты творишь?..
Он ведь мне нравится. Он мне так нравится, что я забыла уже все и обо всех.
А может, хватит врать? Хотя бы себе? Не нравится он мне, а влюблена я в него. До безумия. Как кошка.
Надо быть честной с собой. Да, когда я в первые разы бросалась к нему в объятия — в Мертвом Эгесе, в избушке у Фелана, — это было от страха, не более того, но потом…
Первые тревожные звоночки прозвенели во время праздника у агуан, когда Айден пригласил меня на танец. Я ведь могла отказаться. Могла. Но не захотела. И совсем я не испугалась, что Айден решит, будто я не умею танцевать. Я действительно захотела промчаться с ним в вихре танца… И пусть я все время дергалась с этим вырезом на платье, но ведь были мгновения, когда мне было хорошо! Я забывала и о камушках, колющих ноги, и о чрезмерно глубоком декольте… Я наслаждалась танцем! А еще пыталась поймать взгляд капрала, и у меня не получалось…
Потом он подарил мне платок. И туфли. Было не настолько холодно. Вопрос в другом. Он упомянул Арлету. И меня такая злость взяла! Нет, я действительно взревновала его к этой девушке. Мне вдруг стало до слез обидно, что он может сделать этот подарок не мне, а той разносчице, агуанке.
А потом был «Осенний вальс»… И запах роз, дурманящий голову…
А потом это нападение химер. И Айден, умирающий у меня на руках. И равнодушные голоса агуан, мол, герой, мол, какая жалость, но все там будем…
И я ведь после пошла в пещеру. Пошла, не взяв с собой никого из сельчан.
И эта записка… «Спасибо светлым богам…» До сих пор помню каждое слово в этом коротком послании, а перед глазами стоят ровные четкие строчки… И сердце начинает колотиться как бешеное при одном воспоминании о том, как я бежала через лес, пытаясь его найти, как кинулась на шею во дворе…
А на губах до сих пор горит вкус его поцелуя…
Пальцы автоматически перебирали пряди седых волос спящего капрала, а его голова лежала на моих коленях…
Будь честна хотя бы с собой Матильда. Ты влюбилась…
А он? Он ведь никогда не женится на мне! Он и сам это говорил, да и…
Капрал признался, что он внебрачный сын генерала Ференци. Он не унаследует его титула даже как его воспитанник.
Военные женятся или на деньгах, или на титуле.
Как Шемьен.
Я честно рассказала, что мой дом в Эгесе несколько раз перезаложен. Конечно, отец поможет, бедствовать я не буду, но тянуть из него деньги я не собираюсь!
Остается титул. Нет, конечно, породниться с кнесом де Шасваром и почетно, и выгодно, но… Разве оно нужно, когда у самого за душой нет даже медной монеты?
Он никогда не женится на мне…
По щекам сами собой побежали слезы.
— Да как вы можете?! — Мои мысли прервал визгливый голос единорога. — Да как вы вообще можете творить такое?!
Я шарахнулась в сторону от капрала, будто меня поймали за чем-то непристойным, да и сам милез подскочил на месте, проснувшись, и ошалело замотал головой. В руке блеснул обнаженный меч:
— В чем дело?!
— В ней! — В голосе копытного звучало негодование. — Она… Она гладила вас по щеке! Это… Это возмутительно! Это непристойно! Это…
Я залилась краской.
Айден медленно опустил меч и тихо буркнул:
— Я понял две вещи. Первая — почему вымерли единороги, и вторая — почему для их ловли нужны непорочные девы.
— В смысле?
— Всех остальных он просто достанет нравоучениями.
— Да как вы смеете?! — возмутился единорог. — Я самое честное, доброе, непредвзятое… а вы!.. А вы даже кулон у меня сперли… Эх вы, а с виду такие приличные…
В первый момент я не поняла.
— Какой кулон?
— Ой не надо притворяться! — Теперь в голосе зверя звучала неземная тоска. — Можно подумать, я не вижу, что на шее у вашего спутника!
Я оглянулась. Ворот рубахи капрала расстегнулся, и был виден кулон, висевший на шее.
— Вот! — наставительно подтвердил говорящий скакун. — Именно об этом я и говорю. Пришли в мою долину, открыли мой тайник, забрали мои вещи…
— Да никто ничего не брал! — возмутился Айден. — И ни в какой тайник не лазил!
— Лазили!
— Нет!
— Лазили!
— Нет!
— Ну ладно! — угрожающим тоном протянул единорог: — Я сейчас проверю свой тайник, и если там не окажется моего кулона… То вам будет очень стыдно!
Тайник, в который мы якобы должны были залезть, оказался на этой же полянке. У самого края, на небольшом пятачке, чуть прикрытом дерном. Единорог поддел рогом верхний слой земли, под которым обнаружилась неглубокая ямка, что-то потянул губами и вытащил на свет точную копию моего кулона. Ну и заодно того, что висел сейчас на шее у Айдена.
— Жабафно…
— Что? — не поняла я.
— Жабафно, говорфю…
— Что?
Рогатый зверь нахмурился, подкинул вверх кулон и, поймав цепочку на рог, рявкнул:
— Забавно, говорю! Вы действительно его не украли.
Это все, конечно, хорошо, но, пытаясь объяснить нам, что именно он говорил до этого, единорог вскинул голову, цепочка покатилась по золоченому рогу… и мягко сползла ниже, обхватив золотой нитью шею скакуна.
На миг повисла мертвая тишина. Я-то очень хорошо знала, чем это грозит, если новый кулон — копия моего. Впрочем, единорог, наверное, не знал о том, чем ему угрожает надевание этого кулона. А если и знал, так в первый момент ничего не сказал, а потом уже было поздно.
У меня вдруг заломило виски, полянка перед глазами закружилась… Все вокруг словно подернулось дымкой тумана, начало бледнеть… А потом и вовсе растаяло в воздухе, оставив всю нашу компанию в уже знакомом лесу. Том самом, где мы были до того, как попали в обитель единорога. Всю — в прямом смысле: меня, Айдена, Брыся, мирно что-то выискивавшего в земле неподалеку, ошарашенного единорога и уведенную из замка дядюшки кобылку.
И если часть нашей компании была к этому более или менее готова, ведь появилась долина тоже внезапно (даже Брысь и уведенная из замка дядюшки лошадь уже не испугались), то единорог отреагировал крайне настороженно:
— Это что такое? Это куда она? Она что, вот так ушла? Совсем? Так… так нечестно! Я сорок лет тут жил… И что теперь? Истеричка! — пронзительно выкрикнул он куда-то в глубь леса. — Это не ты меня бросила, это я сам ушел!
— Вы к кому обращаетесь? — не поняла я.
— Да к долине же этой, чтоб ей… Моду взяла исчезать, а меня оставлять! Нет, вы видели это?
— А она что, разумна?
— Ага, сейчас! Аж три раза! Какая разумность, если она меня тут оставила? Я всегда подозревал, что вся ее плавучесть — просто-напросто магическая флуктуация! Вот, лишнее доказательство! Нет, я понимаю, когда она перемещается на новое место, то все живое, что там находилось, оказывается в ней, а потом выкидывается обратно, но это же форменное хамство — вот так выбросить меня! Это… У меня просто слов нет, какая это наглость! Вот так меня оставить… Одно слово — женщины.
— Значит, она все-таки живая?
— А я говорю, нет! — возмутился скакун. — Просто слово «долина» — женского рода. А она истеричка. Форменная. Подумаешь, кулон надел! Подумаешь, магический, но это же не повод!
Он замолк на несколько мгновений, а потом грустно поинтересовался:
— Как вы думаете, мировая наука в моем лице сильно пострадает, если я сейчас начну непристойно ругаться?..
Отвечать ему явно никто не собирался, уж я так точно. А потому единорог молча отвернулся от нас и лег на землю.
Что это он?
Я осторожно подошла к зверю, присела рядом:
— Эй, все в порядке?
— Оставьте меня, — тоскливо протянул единорог. — Я в печали!
— Почему?
Единорог вскинул голову и уставился на меня пронзительным взглядом голубых глаз.
— Вы что, не понимаете? Вы что, совсем-совсем не понимаете? Я же без дома остался! Куда мне теперь идти? Что делать? Нет, можно, конечно, вернуться в Лысавенский институт, но туда дойти еще нужно… Да и не хочу я туда… Там за хвост дергают студенты ненормальные. — Он грустно хлюпнул носом. — И преподаватели некоторые… Последнего достояния лишают. По волоску буквально.
— Негодяи, — фыркнул капрал. В его голосе я не услышала ни малейшего сочувствия.
— Не то слово. — Несчастный не заметил сарказма. — Вот что мне теперь делать, а?
Айден заломил бровь:
— Пойти с нами?
Не знала бы, что долина сама вдруг решила испариться, посчитала бы, что капрал все специально подстроил.
— А зачем?
Тут капрал не смог найти достойного ответа, хорошо, что я выручила:
— Мир посмотреть?
— Ой да что я там не видел? За свои-то триста лет! — Правда, тоска из голоса нашего нового знакомого куда-то пропала, сменившись нотками «ну поуговаривайте меня».
Уговаривать пришлось недолго. Айден в процессе особо не участвовал — можно подумать, это больше мне нужно, а не ему! — но уже после второго довода (который, как и первый, заключался в том, чтобы «мир посмотреть») единорог благосклонно кивнул:
— Ладно, вы меня убедили! Куда идем смотреть мир? В какую сторону?
— В сторону Унгарии, — хмыкнул капрал.
— Ну… Так и быть, можно, — не стал спорить наш новый спутник. — Пойдем?
— Пойдем, — согласился капрал. — Только один вопрос… Тебя как зовут? Как обращаться?
— А мы на «ты» не переходили! — обиделся волшебный зверь. — Хотя вообще-то Эделред. Только смотрите не сокращайте! А то знаю я вас всех… Сперва посокращают, потом вообще забудут, как зовут!
Капрал фыркнул:
— Было бы что забывать.
Единорог возмущенно распахнул рот, явно собираясь сказать все, что думает о неотесанных мужланах, но тут вмешалась я:
— Главное, чтобы ты мое имя не забыл, Айден. — Я попыталась добавить в голос шутливых ноток, дабы разрядить атмосферу.
Капрал посмотрел на меня, и взгляд его потеплел.
— Я не смогу забыть его даже на эшафоте… — начал он, запнулся на полуслове и поспешно отвернулся, словно сказал что-то не то.
А у меня сердце вдруг сбилось с такта…
Впрочем, заволновалась от этого не я одна.
— Так-так-так! — влез в разговор единорог. — Я бы попросил без непристойностей!
Ничего неприличного в словах Айдена не услышала даже я, но сам капрал мгновенно разозлился:
— Какие непристойности? Я ничего такого не сказал!
— А вы обвенчаны?
Кажется, я покраснела. А Эделред продолжил:
— Нет? Вот и молчите. А то взяли тут моду болтать всякие пошлости и гадости!
— Да не было никаких гадостей! — взвился Айден.
— Мне как магистру психологии разумных существ лучше знать, были они или нет. Обвенчаетесь, тогда и будете рассказывать, кто там кого забывает, а кого помнит, и по голове друг друга гладить!
Нет, теперь я точно покраснела. На щеках капрала и вовсе появились багровые пятна румянца смущения. А может, и гнева. Впрочем, пока он подбирал слова, на миг повисла тишина, а единорог, похоже, ждал только этого. Уже через мгновение он гордо взмахнул хвостом и благосклонно сообщил:
— Я думаю, раз мы определились с минимальными правилами приличия, которые должны царить в нормальном обществе, можно отправляться в путь! Вперед! В Унгарию!
