Глава 6
СДЕЛАЙ ЖЕ ЧТО-НИБУДЬ
Под утро Амата, видимо, рассчитывая на жалость светлых, принялась всхлипывать с утроенной силой. Интересно, она что, действительно не спала всю ночь, не сменяясь? Не, что не говори, а у нее обострение! Чего, правда, непонятно, но я слышал, у психов это бывает. Говорят, обычно это происходит весной и осенью, а сейчас начало лета. Так ведь Амата у нас феномен… Со всех сторон. Как будто кто-то в этом сомневался!
Окончательно проснувшись, открывать глаза я все-таки не стал. А то знаю я этих светлых! Они ж сразу на меня всех собак понавешают! Мол, Диран, это все ты виноват! Ага, еще бы я знал, чего она от меня хотела и чем я ее так обидел?
Судя по звукам, эльфийка и воинша тоже проснулись и сейчас встревоженно прыгали вокруг клирички:
— Ах, ох, Аматочка, ты чего? Что случилось, солнышко? Ой, уй, ай-ай-ай!
— Ничего-о-о-о!!
— Ну, Аматочка, ну не плачь, ну хорошая, ну красивая, ну замечательная!
Потом послышалось какое-то невнятное шебуршание, и всхлипывание Аматы стало вроде как звучать тише. Я осторожно приоткрыл один глаз. Так и есть: Тайма и Аэлиниэль подхватили клиричку под белы рученьки и повлекли в сторону уже знакомой мне пещерки. Успокаивать.
Ну и маргран с ними! Хоть сон досмотрю.
Угу. Как бы не так! Со светлыми разве насладишься хоть чем-нибудь? Стоило мне зажмуриться, как над головой раздался мерзкий голос Шамита:
— Эй, темный, вставай, или ты до зимы спать собираешься?
— Ага, — буркнул я, натягивая на голову плащ.
— Кака-а-ая ра-а-адость! — пропел рыжий. — Вангар, Торм, вы слышали? Уезжаем, пока он не проснулся!
Доставить рыжему удовольствие? Ну уж нет! Я вскочил на ноги, отшвырнув в сторону плащ и… наткнулся на полный ехидства взгляд оборотня.
Тихо фыркнув, я направился к Триму, делая вид, что только за этим и встал. Может, тронов тоже надо чистить? Как обычных коней?
Конечно, Трим и без скребницы неплохо проживет, но ведь светлым этого знать не обязательно.
О! К слову, о птичках! А как там наша светленькая клиричка? Зря я, что ли, на Тайму «следилку» ставил? Так хоть узнаю, чего эта ушибленная на голову Амата от меня хотела! Любопытство свойственно всем, а не только светлым. Проводя по и без того блестящему чешуйчатому боку Трима скребницей, я сделал необходимый жест и…
— Нет, ну почему он та-а-а-ак! — дурным голосом взвыла клиричка, едва не оглушив меня к марграну болотному. Непроизвольно дернувшись, я уменьшил громкость, а разомлевший Трим недовольно покосился на меня и переступил на месте.
— Ами, маленькая, — заворковала эльфийка, — ну не плачь! Ну подумаешь, какой-то темный сказал гадость! Ну разве ты не знаешь, что все темные — козлы? Они без подлостей прожить и дня не могут!
Ого! Не ожидал от эльфийки таких слов!
— А чего-о-о-о о-о-он??? Я ему-у-у-у!!! А о-о-о-он: «Амата, тебе плохо-о-о-о?!» А я его просто поцеловать хотела-а-а-а!!
Ик, ой, да… Я поперхнулся и едва не закашлялся, вовремя уткнувшись лицом в бок грона. Поцеловать? А когтями тогда зачем так махала?
— Ну Амата, — тихо протянула Тайма, — ну что ты плачешь?
— А то-о-о-о-о!!! Чего он испугался-а-а-а-а?? Я виновата, что у меня ко-о-о-огти-и-и-и?? Я виновата, что у меня папа — коре-э-эд???
Я, едва не выронив скребницу, вцепился в седло Трима, чтобы окончательно не упасть. Отец — коред? С ума сойти!
И есть от чего! Почти вся нечисть относится ко Тьме. А раз так, то они шастают по просторам Темной империи и Светлых земель, ища, кем бы перекусить. Кореды пошли другим путем. Во-первых, они принадлежат Свету (что, кстати, довольно трудно доказать с их-то обликом): представьте сами, сидите вы за столом, ужинаете, а в окошко дома заглядывает нечто такое красноглазое и с когтями под десять дюймов длиной и ласково просит: «Дайте хлебушка покуша-а-ать…» Пожалуй, хуже может выглядеть только попытка принца из рода Властелинов официально устроиться в школу в Светлых землях. Ну а во-вторых… Да, по-моему, тут и «во-первых» хватит!
Интересно, а глазками Амата в кого пошла? Хотя в этом случае вопросов меньше возникает. Небось от матери получила способность к Свету, а чтоб, значит, имиджу соответствовать, радужку подкрасила и зрачок вытянула…
— Амата, — осторожно поинтересовалась Тайма, — ну объясни мне, что ты нашла в этом темном?
— Он краси-и-ивы-ы-ы-ый! — Ой, бедные мои уши, нервы и прочие части тела.
— Но ты же старше его лет на десять!
— Неправда!!! — аж взвилась Амата, забыв даже про. свое всхлипывание. — Я не старше! Мне всего пятнадцать! Это из-за папиной крови я старше при дневном свете выгляжу!
— Тогда ты еще маленькая! — Тайма обрадовалась, что нашла лазейку.
— В Заркинском монастыре совершеннолетие наступает в четырнадцать лет… — тихо вздохнула Аэлиниэль.
— А при чем здесь Заркинский монастырь? — удивилась воинша. — Мы же в Темных землях находимся. А Заркин — на юге Светлых.
Амата тихо вздохнула:
— У меня мама была там послушницей. А потом папа тяжело раненный туда пришел. — Голос клирички звучал чуть глуховато. — А потом я родилась. А папа домой в Лифтские горы ушел. А я в девять лет из монастыря сбежала. С Лин встретилась…
— А с матерью что сталось? — чуть слышно спросила Тайма.
Тихий всхлип:
— Она…
Дальше я слушать не стал. Зачем? Все, что хотел, и так выяснил.
Хмыкнув, я мотнул головой. Нет, это ж надо?! Поцеловать она меня хотела! Нет, ну поражаюсь я этим светлым!
Женская половина команды вернулась в лагерь минут через десять. Амата уже успокоилась, привела себя в порядок и свысока глядела на меня.
Потом был короткий завтрак. И снова дорога…
* * *
Когда солнце заползло в зенит, мы наконец добрались до заброшенной гномьей шахты, и Вангар объявил привал. Сама шахта не представляла собой ничего необычного. Огромная пещера, вход в которую перегораживала тяжелая, чуть приоткрытая деревянная дверь. Типа, заходи, кто хочет, бери, что надо, но вот как ты оттуда выйдешь — твои проблемы, родной!
От самой шахты вела вымощенная булыжником дорога. Меж брусчаткой проросла сорная трава, часть камней отсутствовала, они были вытащены запасливыми аборигенами из близлежащих деревень. А в целом… Дорога как дорога, и что ее Марханговой обозвали?
В любом случае, пока мы ехали, Амата угрожающе хлюпала носом, а Аэлиниэль с Таимой старались держаться поближе к ней.
Легкий обед. Опять этот маргранов пеммикан! Я ж повешусь скоро! До леса рукой подать, под ногами перепелки шмыгают, зайцы прыгают, а эти светлые… Боги, за что мне такие муки? Так. Стоп! А в этом так называемом Последнем городе перед перевалом мы разве еду не покупали? И куда эти светлые все заныкали? Они что, специально морят голодом мой хрупкий и растущий организм?! Чтобы, значит, по естественной причине до школы не доехал? Ладно-ладно… Сейчас пожую эти сушеные «веревки», а потом они у меня потанцуют, все эти светлые.
После обеда, когда все уже были готовы к отъезду, выяснилось, что куда-то пропал гном. Нет, ну что за маргран, а? Они, вообще, хоть на свои похороны успеют?!
Тяжело вздохнув, воины спешились, осторожно сползла с седла клиричка. Только оборотень да эльфийка не стали спускаться. Да и я тоже. Что я, рыжий, вверх-вниз прыгать из-за какого-то гнома? Рыжий у нас другой…
— То-о-о-орм!!! — Голос воина разнесся по опушке.
— То-о-о-орм!!! — присоединилась Тайма. Оборотень медленно оглянулся по сторонам — черная радужка медленно перетекала в золотую. Н-ну, так разве лучше видно? Не думаю…
— Диран, — окликнула меня Аэлиниэль, — а твой кристалл, ну, которым ты искал, где мы находимся, не может показать, где Торм?
Гм… А мне казалось, первой об этом клиричка должна задуматься. Я покосился на зеленоволосую, но та стояла зажмурившись, вскинув руки к небу, и что-то тихо бормотала себе под нос. По поляне начали протягиваться невидимые нити светлого поискового заклинания.
— Уже — нет, — мрачно буркнул я.
Они б еще «Огненную Стену» «Водяным Плащом» поддерживали! Эффект одинаковый.
Амата открыла глаза — нити с тихим звоном рассеялись в пространстве — и ткнула пальцем в сторону шахты, тихо выдохнув:
— Торм там…
В тот же миг из пещеры послышался топот и на поляну вывалился гном. Борода торчит как пакля, одежда перепачкана сажей, — и где он только ее нашел? Короче, тихий ужас, нервный трепет.
Увидев, что светлые нетерпеливо замерли возле коней, гном радостно выдохнул:
— Ф-фух! Успел! Нам нада унутрь!
Чего?
— Что?! — продублировал мой молчаливый вопрос Вангар.
Остальная команда во все глаза смотрела на гнома.
— Там… Знаки!! Внутри. В пещере. Там… Артехвакт должон быть! Нужно забрать!
— Какой артефакт?! — тоскливо выдохнул Шамит, возвращая глазам нормальный цвет.
— Мощный!
Весьма информативно! Наверняка в пещере какая-нибудь супер-пупер кирка, молот, секира или подобная ей пакость.
Судя по гримасе, пробежавшей по лицу эльфийки, Аэлиниэль подумала о том же. Да и физиономия Шамита особенной радостью и энтузиазмом не светилась…
— Торм, — мягко начала Тайма, — мы ведь не можем собирать все артефакты, встречающиеся у нас на пути! «Сердце Дракона» у нас есть, а…
— Ну поймите же! — чуть не зарыдал гном, уставившись на воинов глазами побитой собаки. — Это не проста арте… факт! — Надо же! Выговорил! — Он… Там знаки на стенах! Его потеряли пятьсот лет назад!! Это… важно для усех гномов!
— Но мы же не гномы! — фыркнул со своего насеста Шамит.
— Слышь, рыжий!.. — рявкнул гном, медленно наливаясь кровью.
— Сколько времени займет путешествие к этому артефакту? — перебил его Вангар, не давая разгореться ссоре.
Торм мгновенно повернулся к нему.
— Часа два, не больше! И то это туда и назад! — Глаза гнома заполыхали от едва скрытой надежды.
— Пошли, — вздохнул Вангар.
— Я не пойду!
Стоп, это ж я сказал! Так? Так. А с какого переляку эхо тут что-то вякает? Мы ж не совсем в горах сейчас! Или это не эхо?..
Той эре! Шамит!!
Рыжий, не отрывая напряженного взгляда от входа в шахту, повторил:
— Я. Не. Пойду.
— Но почему? — удивленно протянула Амата. Эльфийка молча закусила губу.
— Я буду там только обузой. — Рыжий принялся нервно наматывать на руку поводья. — И вы это знаете. В Кардморе нужен был вор, и только поэтому я пошел. Сейчас я не нужен и лучше посторожу коней.
Вангар согласно кивнул и повернулся ко мне:
— Диран?
Уж я-то в этой шахте ничего не терял! Но теперь, когда наверху остается рыжий, — ну уж нет! Менять свое мнение из-за какого-то оборотня я не намерен!
— Что я там забыл? — фыркнул я. — Вам надо — вы и идите. Так и быть, подожду здесь вашего возвращения!
Повздыхав и оставив коней на хранение Шамиту, команда скрылась за вратами.
Я лежал на плаще, читая одну из прихваченных из библиотеки книг, в потрепанном кожаном переплете без названия. В ней описывались довольно интересные заклинания — никогда о таких не слышал. Меня настолько увлекло чтение, что я потерял счет времени. Рыжий сперва расслабленно сидел на плаще по другую сторону костра, а затем начал нервно расхаживать по поляне.
К исходу третьего часа он уже не находил себе места. За то время пока мы ждали светлых, оборотень успел подточить стилет, пару раз съязвить по поводу Трима (поражаюсь своему долготерпению!) и наконец, плюнув на все, направился ко входу в шахту, бросив напоследок:
— Проследишь за конями.
Я подождал минут пятнадцать, а потом, захлопнув книгу и порывшись в своих сумках, нацепил перстень Хранителя и браслет Призрачных Стражей. На всякий пожарный. Затем повторил наставление рыжего (на этот раз для Трима) и пошел вслед за оборотнем. Интересно же, как он, с его-то клаустрофобией будет по шахте ползать?
За дверью обнаружилась огромная пещера, плавно переходящая в дли-и-и-и-нный такой коридор. На стенах висели горящие факелы — то ли магией огонь поддерживался, то ли прошедшая ранее команда их запалила, а где-то вдали этот самый коридор разветвлялся.
Рыжий стоял на соединении пещеры и коридора. Он замер на месте, борясь с собой и пытаясь заставить себя сделать еще хоть один шаг. Почуяв мое приближение он на мгновение обернулся: лицо такое бледное-бледное, глаза каждую секунду меняют цвет радужки, а по лбу струится обильный пот.
М-дя-а… С таким спутником я эту команду только к зиме откопаю. В лучшем случае. И как он только по Кардмору шастал?
И ведь не прогонишь его… Гордость, марханг ее за пятку, не позволит спасовать перед темным и вот так вот просто уйти. Значит, надо что-то делать. Что-то весьма кардинальное.
Там, где есть тени, есть и Тьма. Я шагнул в сумрак, струящийся меж горящих факелов, и тихо позвал госпожу Линс'Шергашхт. Тут даже из тела выскальзывать не пришлось. Ее посланники уже давно и безраздельно властвуют в этих местах. Кроме того, я же не по чужим воспоминаниям лазаю, а так… прогуляться вышел. Ну что ж, поэкспериментируем…
Тугие щупальца Ночи кружились вокруг меня. Я прикрыл глаза, позволив одному из сгустков сперва оплести, а потом и слиться с моей рукой, сжал пальцы, не давая ускользнуть, и резко выкинул ладонь вперед. Черный жгут развернулся шелестящим веером угольно-черных пик и пронзил тело неподвижно застывшего оборотня. Рыжий выгнулся дугой, распахнул рот в беззвучном крике, а в следующее мгновение веер Тьмы, скатываясь валиком, вернулся ко мне. Теперь слегка дожать, превратив валик в тугой черный шар…
Я чуть слышно поблагодарил Тьму.
Это ведь светлые командуют своим Светом, за что иной раз жестоко расплачиваются, а с госпожой Линс'Шергашхт сложнее. Любой темный знает, что помыкать Ночью нельзя. Она горда и своенравна. Колдуя, каждый темный словно заключает договор, участники, которого (Тьма и маг) равны… Ведь Свет и Тьма — это не банальные стихии, они разумны. Но если Свет может простить обиду, то его противоположность на отсутствие благодарности ответит ударом, как и любой темный маг, кстати. Исключение делается только для родственников, да и то — самых близких.
Я задумчиво взвесил шар, приобретший матово-стеклянный блеск на ладони, а потом осторожно заглянул внутрь. Мгла в сфере на несколько секунд рассеялась, и я разглядел, как внутри, корча яростные гримасы, прыгает маленький зеленый маргульчик, грозя мне сжатым кулачком и гневно хлеща себя тонюсеньким хвостиком… Надо же! Получилось! Прям, как в папиных книгах. И не напутал ничего.
Нет, я, конечно, понимаю, что темная магия это вам не эльфийская магия духа, но… В той книге, где я прочел про такой способ борьбы с чужими страхами, было сказано: «Любой страх берет начало из Тьмы. А значит, и уйти туда может»… Конечно, такое «выдирание» не столь ювелирно и безболезненно, как бряцание на сотворенной из лунных лучей лютне. Все-таки Шамит — идиот! Квадратный. Нет, даже не квадратный, а поперечно-ступенчатый! Попроси он Аэлиниэль, она б его не только от печали исцелила, но и этот страх на раз-два убрала, но, как говорил Дорин, кардморский официальный лекарь, «если под рукой нет ланцета, можно воспользоваться и топором. Главное, чтобы это вскрытию потом не помешало».
В общем, я подошел к Шамиту, все еще пребывающему в глубоком ступоре, похлопал его по плечу, а потом, когда оборотень вздрогнул и повернулся ко мне, торжественно вручил-всучил ему темный увесистый шар:
— Держи, владей и наслаждайся. Твой страх. Только смотри, не урони. Он сейчас в маленьком объеме: если разобьешь — попрыгают все! Ну что, теперь пошли?
И, не дожидаясь ответа многоликого, пошел по коридору.
Оборотень догнал меня у самой развилки, как клещ вцепился в плечо и, развернув к себе (шара в руке уже не было, автоматически отметил я), уставился на меня:
— Почему ты это сделал?! — Что, рыжик, не любишь загадок?
— Захотелось, — огрызнулся я, дергая плечом и вырываясь из цепкой хватки Шамита. Вот еще, будут меня тут всякие лапать!
И отчитываться, тем более перед каким-то оборотнем, я не собираюсь.
— Почему, темный? — Радужка в глазах Шамита вновь начала плавиться, превращаясь в золотую. И как я этого не заметил, когда он мне в первый раз по челюсти засветил? Правда, тогда мне резко не до разглядываний было.
И вот тут уже не выдержал я… Мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли, чуть вздернул верхнюю губу, демонстрируя удлинившиеся клыки, и зашипел, чувствуя, что нервы на пределе, видя, как полыхнули алым мои глаза, отражаясь в золотистых глазах оборотня.
— Ты хочешь знать — почему?! Так стой и слушай, рыжий! Мне остомаргулели твои «почему» да «как»! Мне надоели твои бесконечные придирки! Когда же ты, наконец, поймешь? Свет не равнозначен добру, как и Тьма — не то же самое, что зло! Если маг способен повелевать Светом, если он — светлый, то это не делает его белым и пушистым! Как и умение повелевать Тьмой не творит злобного и коварного колдуна! В этом мире все люди и нелюди руководствуются только одним — выгодой! Выгодой, ничем больше! Для себя, для своих родных, близких, для дорогих им созданий… Да для кого угодно, маргран возьми! А все эти добро, зло и прочая туфта — не более чем ширмы в театре или знамена, поднятые над головой во имя достижения собственной цели. И мне плевать, плевать, что думают обо мне и моих родных все остальные. Мне дважды плевать на то, что о нас говорят! И мне трижды плевать на все вопли фанатиков, убивших больше живых существ, чем весь род Властелинов, начиная с Раскола! И поэтому я буду поступать так, как я считаю нужным, так, как должно поступать мне, как я того желаю и хочу, как того требуют мой долг и моя честь!!! А не в соответствии с твоими представлениями, желаниями и требованиями — понятно?!
Я еще раз полыхнул глазами и, резко развернувшись, направился в глубь пещеры по оказавшемуся от меня ближе левому коридору, чувствуя, как меня терзает гнев. Двинул кулаком по ни в чем не повинной стене, рассадив кожу на костяшках пальцев, и, уже остывая, услышал голос Шамита. Голос, в котором впервые за все время нашего знакомства не было ни издевки, ни иронии:
— Эй, темный, притормози. Они пошли другим коридором.
Я медленно повернулся:
— Откуда ты знаешь, рыжий?
Оборотень усмехнулся:
— Чую.
Мы шли по тоннелю уже минут двадцать. Шамит был впереди, вынюхивая след, а я плелся за его спиной, молча костеря себя последними словами. Куда делось мое самообладание, скажите мне? В какую нору заныкалось? За пару дней я уже раза три срывался. Если все и дальше пойдет такими темпами, то к этому марханговому Храму я приду уже вконец издерганным истериком.
Идущий впереди рыжик вдруг остановился. Причем так резко, что я чуть не влетел в него носом.
— Что? — недоуменно вопросил я его спину.
— След исчез… — растерянно произнес оборотень.
— Как это — исчез? — Я обошел Шамита и поглядел в темнеющий зев хода, который троился прямо перед нами. — Испарились они, что ли?
— Да не знаю я! — вскипел мой попутчик. — Но запаха больше нет.
— Нет, ну и не надо, — пожал плечами я. — Просто теперь я поведу.
— Ты? — Оборотень ехидно сощурился. — И каким это образом? Тоже нюхать будешь?
Я хмыкнул, не обращая внимания на его подколки. Зря я, что ли, «следилку» вешал? Жаль, только сразу об этом не подумал. Хотя… С этим рыжим подумаешь ка-ак же! Аж три раза вокруг замка! Теперь простой жест пальцами, сосредоточиться, повертеться на месте.
— Нам туда. — Я ткнул в сторону левого прохода.
— А ты уверен? — недоверчиво принюхался Шамит.
— Если нет — мы всегда сможем вернуться, — пожал плечами я.
Рыжему ничего не оставалось, как последовать за мной. А меня все больше и больше охватывало странной чувство, заставлявшее насторожиться все органы восприятия, как обычного, так и магического. Что-то тут не так. Запах, как и люди, не может исчезать просто так. Они же не фантомы и не привидения. Значит… значит тут что-то иное, и оно мне заранее не нравилось. К тому же сигнал «следилки» сбоил. Если раньше он был четкий, ровный и ясный, как свет единственного костра на открытой равнине, то сейчас по нему пробегали тени. Странные такие, которых здесь быть не должно.
Я остановился и на всякий случай активизировал Хранителя. Мало ли что. Или — кто? Шамит, почуяв мое волнение, подобрался. Радужка окончательно приняла золотистый оттенок, а зрачок расширился максимально чтобы лучше видеть в темноте.
Мы переглянулись и, не сговариваясь, стали продвигаться по коридору тихо, стараясь не шуметь и внимательно изучая окружающее пространство всеми доступными средствами.
Первыми до нас донеслись звуки. Странная, тягучая, одуряющая и завораживающая мелодия властно манила к себе, обещая все, что душа пожелает. Но после общения с госпожой Линс'Шергашхт я уже очень настороженно относился ко всяческим обещаниям, и всего через мгновение нас окутал «Полог Тишины».
— Ты чего? — вскинулся Шамит, как никогда напоминая лиса, у которого отняли вожделенную мышь.
— Тебе напомнить, где бывает бесплатный никр? — Ой, зря я про него сказал, это не лучшие его воспоминания. Гм… а чей-то это меня волновать должно? Я же «злобный и коварный» темный как-никак! Постоянно об этом забываю. Попросить, что ли, Шамита напоминать?
Но, в любом случае, это помогло. Рыжик разом посерьезнел, подобрался и достал свой ножичек. Хм, а это идея… Я поднял руки к груди, и «Дыхание Ночи» зазмеилось между пальцами, готовое в любой момент сжать врага в пламенных объятиях.
Пара шагов…
Вот уже стены коридора сначала несмело, едва заметно в свете нашего маленького шарика, а затем все ярче и ярче стало освещать зарево огней, зажженных где-то за поворотом.
Еще несколько шагов — и мы осторожно выглянули из небольшой ниши, под самым потолком…
— Тхар каллас эссе те Линс'Шергашхт ак'керт! — тихо выдохнул я сквозь сцепленные зубы. «Дыхание Ночи» колючим облачком растаяло.
— Той эре! — согласился оборотень.
Нет, со светлыми стоит путешествовать только из-за того, что они умудряются влипнуть во все неприятности, открывая такое, о чем никто в империи и не догадывался!
Перед нами, в небольшом амфитеатре, служители культа Хаоса, которые считались полностью истребленными пару столетий назад, проводили один из своих ритуалов. Что он жертвенный — можно и не упоминать. Они у них все такие. А вот жертвы были нам до боли знакомы. Команда эдакая. Основная ее часть была чисто символически привязана к «Столпам ожидания» — мраморным колоннам, украшенным сверху картинами, на которых было изображено грядущее пришествие Царицы Ночи, — главное, чтоб оно пригребло нескоро! Все равно жертвы никуда бы не смогли уйти от завораживающей и отнимающей разум мелодии. Я и Шамит стояли на небольшом балкончике, от которого отходила выдолбленная в камне крутая лестница, а внизу, на алтаре божества, находилась… эльфийка.
Шамит зашипел, как вскипающий котелок, и рванулся было вперед, но я вовремя ухватил его за воротник и отбросил в глубь пещеры.
— Идиот! Ты что, хочешь, чтобы их всех прирезали на месте?
Оборотень глядел на меня абсолютно безумными глазами. Видать, понял, КТО проводит ритуал. Пришлось отвесить ему парочку затрещин, чтобы то, что заменяет ему мозги, вернулось в места своего обитания. Рыжик сморгнул и глянул на меня более осмысленно:
— Но там…
— Я знаю лучше тебя, что там! — огрызнулся я. — По-этому и не полез наобум!
— И что ты предлагаешь? — неожиданно ровным тоном отозвался Шамит.
— Что, что, — я вновь подкрался к краю ниши, — прервать обряд, что же еще.
— Но?.. — вскинулся было оборотень, но я не дал ему продолжить:
— Но не так, как ты!
— Да? Такой умный? — окрысился на меня рыжик.
— Начитанный, — отмахнулся я, следя за происходящим внизу. — У тебя оружие есть?
Шамит вновь показал свой кинжал.
— М-да-а-а… — почесал я в затылке.. — Стра-а-ашное оружие.
Еще раз глянул вниз. Времени оставалось все меньше и меньше… ой, как не хочется, ой, как я не готов…
— Значит, так, — начал я, игнорируя обиженное сопение оборотня, — сейчас мы поиграем в героев. Я спрыгиваю вниз и как можно дольше постараюсь занять всех интересной игрой в догонялки, попутно разнося все, до чего дотянусь. А ты… Ты молнией несешься к остальным, хватаешь их в охапку и, даже если они будут брыкаться, скрываешься отсюда, и чем быстрей, тем лучше. Ясно?
Шамит прищурил глаза и как-то странно поглядел на меня.
— Что? — насторожился я.
— А у тебя оружие есть? — ехидно спросил он. И припечатал: — Г-герой!
Я ухмыльнулся во весь оскал. Ха! В хранилище, помимо артефактов, есть пара очень милых штук — вот они мне сейчас и понадобятся.
Теперь надо успокоиться, чуть прикрыть глаза: по нервам ударило чувство сильной опасности, неприятия, гнев на Хаос и его прислужников, жажда боя. Верхняя губа чуть приподнялась, демонстрируя удлинившиеся клыки, глаза полыхнули алым светом, а нос хищно втянул воздух, — и внезапно в правой руке появилась тяжесть. Такая успокаивающая, дарящая уверенность в победе. Теперь поглядим, чего это я выудил…
В моих руках матово отсвечивал зеленоватыми всполохами угольно-черный клинок, даже в сумраке пещеры выделявшийся темным пятном. Серебристые узоры вдоль всего лезвия не сулили ничего хорошего представителям любой породы нечисти. Камни, вставленные в гарду, хищно подмигнули изумрудными огоньками. Обоюдоострый, он был слегка изогнут и годился как для нанесения рубящих, так и колющих ударов. Ну что, поразвлекаемся? Мое оружие чуть дернулось в руке, словно просясь поскорее в бой.
Я поднял глаза на опешившего рыжика:
— Ну и как тебе мой клинок?
Шамит молча подтянул челюсть.
Я развернулся к проему и увидел, как над лежащей на алтаре жертвой взвилось лезвие ритуального ножа. КАК?! Еще же должен быть гимн Хаосу!
Не думая больше ни о чем, я с яростным боевым воплем нашей семьи прыгнул вниз. Мой взор застилала уже такая знакомая багровая пелена, но я был ей только рад. Ни внешний вид, ни испускаемые приспешниками Хаоса запахи не придавали им ни сил, ни уверенности.
Окружающее окрасилось в два цвета — грязно-фиолетовый и зеленый. А всю грязь следовало убрать, уничтожить, разорвать на куски! Так неожиданно появившийся в моих руках клинок выл, свистел и шипел, вспарывая воздух, то чуть подрагивал, наталкиваясь на что-то покрепче, то всхлипывал на обратных ударах. Свободная от него рука раз за разом складывалась в жест активации того или иного боевого заклятия. Под сводами пещерья звенел яростный рев, вой, визг. А я горячо благодарил отца и Гойра за уроки боя, вколоченные в меня уже да уровня рефлексов.
«Всего пара минут, всего пара минут! — билась в голове единственная мысль. — Ну же, оборотень марханговый, давай!»
— Стереть, уничтожить, убить! Смерть! Смерть!! — ревело в ушах окружающее пространство.
Так и не дезактивированный маячок «следилки» постепенно удалялся в сторону. Теперь можно было уходить и мне…
Немыслимо извернувшись, я одним прыжком заскочил в нишу, из которой мы и появились, и побежал к выходу, отчаянно сигналя Триму, чтобы поскорее убраться отсюда. Я не герой. Даже и близко. Вот пусть Тери этим делом и займется. Он у нас наследник! Так пускай и занимается своими прямыми обязанностями — искоренением всего пакостного, «во всеобщее благо будущих подданных», так сказать.
Вылетев из пещеры, я вскочил на грона и рявкнул ошивавшимся рядом светлым:
— Бежим!!
Кони испуганно рванули с места от вырвавшегося из моих уст полурыка-полувоя и дробно застучали копытами по камням Марханговой тропы. А я без сил повалился на шею Триму. Он не уронит. Ой, ну и наколдовался я по самое не могу…
Лошади неспешно трусили по дороге, а я тихой кучкой бултыхался в седле Трима. Грон шел ровной рысью, не подбрасывая и не угрожая уронить меня на землю, что непременно случилось бы, будь я на обычном жеребце. Вот только странно, с чего это меня такая слабость мучает? Еще и голова боли-и-и-ит… Вроде особенно и не воевал, и не колдовал, может, виной всему это двухцветное восприятие. Ни отец, ни Гойр мне ни о чем подобном не рассказывали. Возможно, это какое-то свойство Властелинов?
По обе стороны дороги начали попадаться огромные белесые валуны, напоминающие очертаниями человеческие фигуры.
Светлые активно делились впечатлениями, пытаясь сообразить, к кому в качестве главного блюда на обед они все же попали.
Торм нежно, словно младенца, прижимал к себе сверток, из которого выглядывала странная цепь и конец то ли непонятного кинжала, то ли какого-то «артехвакта», и глядел на всех настолько счастливыми глазами, что все смешки застревали в горле. Тем более что он на них и внимания-то не обращал. Так, поглядит на тебя, счастливо-солнечно улыбнется, — все, юмор отбивает начисто.
А на лице Шамита была написана такая тяжелая работа мысли, что только усталость удержала меня от ехидных замечаний по поводу несвойственной ему деятельности. М-да, не каждый день мир встает с ног на голову, или — обратно.
Лезть в сумку на поиски чего-нибудь поддерживающего и снимающего усталость не хотелось. От головной боли лечиться тоже. Помню ведь, что ничего такого не брал. Не общеисцеляющим же заклинанием пользоваться! Лучше уж на привале поищу магические источники. Да и с Тери не мешало бы связаться и передать ему «хорошие и радостные» известия. А то бездельничает там, в лагере.
Через пару миль бравая команда — за ноги бы их всех да об угол — решила все-таки пообщаться с кем-нибудь более ли менее осведомленным.
— Шо это было? — пробубнил по-прежнему не расстающийся с «артехвактом» гном.
— Адепты Хаоса, — скривился я. Голова болела все сильнее. Еще пара минут в том же духе, и я точно начну припоминать это «светлое общеисцеляющее».
— Боги, какой только мерзости не увидишь в Темной империи, — заверещала Амата, косясь на меня. — В Светлых землях этого нет!
Я аж поперхнулся от таких заявлений:
— А паломники Янтарного Пути?!
— При… чем здесь паломники?? — тихо выдохнула Аэлиниэль.
— При том, что это они и есть! — огрызнулся я. Голова кружилась все сильнее, а в виски словно по раскаленном игле загнали.
— Не может быть!
Я только вздохнул:
— Амат, не напомнишь, как на старотемном наречии будет Хаос?
— Я не хочу осквернять речь… — нудно забубнила клиричка.
Вот так всегда! Как вытягивать их из какой-нибудь дыры, так Диран первый! А как…
— Тогда просто подтверди, что «хаос» — «Эл' тссхар»…
— Ну подтверждаю, — огрызнулась она.
— А как «янтарь» на старосветлом? — повернулся я к эльфийке.
— «Ткар'эл»… — потерянно проронила Аэлиниэль. — Но это же просто совпадение! — практически со слезами на глазах выпалила эльфийка.
— Ага, — хмыкнул я. — Конечно, совпадение! И то, что они появились в Светлых землях, после того как мой дедушка их турнул, и то, что папа неоднократно предлагал вашему Светлому Совету Объединенных Земель вырезать к маргулу зеленому этих любителей старины — второе пришествие Царицы Ночи решили устроить, маргран их за ухо! — так нет! Вы в один голос кричали: «Мы сами!»
— Значит… на Светлом Совете… Влариэль лгал… — потрясенно выдохнула эльфийка. — Но почему?! Зачем ему это?!
— Влариэль? — заинтересовался я. — Кто это? Что-то имечко знакомое. А вот где слышал, не помню.
— Тебя это не касается! — неожиданно резко отрезала Страж.
Я не успел возмутиться — в разговор вмешался Вангар:
— Диран, ты сказал, адепты Хаоса хотят возродить Царицу Ночь, но вы, темные, тоже ведь поклоняетесь ей, пользуетесь ее магией… Разве это не выглядит несколько… лицемерно?
Возможно, еще с утра Вангар бы просто обозвал меня «двуличным лжецом». А я, вероятнее всего, послал бы его к маргулу в болото… Ой, а чей-то я такой добрый? Всего лишь в болото! Возможно. Но сегодня у меня был очень тяжелый день. Сперва разговор с Шамитом, потом еще эти адепты. Теперь вот головная боль…
В общем, я не выдержал:
— Лицемерно?! Да ты вообще знаешь, что произошло при первом пришествии?! Знаешь, что посвящение — это не только способность перевоплощения, но и возможность удерживать ту Тьму, что спит в тебе?! Знаешь, вообще, как появился первый Властелин?!
— И как? — вдруг тихо спросила Тайма.
От ее спокойного голоса на меня словно ушат холодной воды вылили…
Хотите знать?! Да пожалуйста! Сами напросились! А если светлые легенды звучат не так, то это уже не мои проблемы!
— Около семи тысяч лет назад магии Тьмы не существовало. Свет был…
* * *
…Свет был переплетен с Огнем и Воздухом. Но пришли адепты Хаоса. Они приносили кровавые жертвы я проводили черные мессы. Они обращались за Грань Миров и однажды, прислушавшись к их воззваниям, в это Мир пришла Царица Ночь…
Земля содрогнулась от поступи тех, кто служил Хаосу и Линс'Шергашхт. Войны прокатились по Вольным землям… Кровь текла вместо речных вод… Говорят, именно в те годы и были потеряны пути в полулегендарное Благоземье. Хотя, есть и утверждающие, что все рассказы о нем не более чем миф. Все восточные королевства Аларийского материка превратились в безжизненную пустошь, остатком которой и по сей день является Стальная пустыня. А в центре бесплодных земель стояла Обители Царицы Ночи…
Войска Царицы шли на запад, уничтожая все на своем пути…
Но однажды нашелся смельчак, решившийся проникнуть в Темную цитадель, попытаться убить ту, что принесла столько горя на земли Аларии. Семнадцатилетним мальчишка. Побратим князя эльфов, голубоглазый мечтатель.
Он был схвачен, едва проник в замок. И одним богам известно, как он смог пережить неделю пыток…
— Надо же… Еще жив… — прозвенел где-то вверху мелодичный девичий голосок.
Небытие накатывало серыми упругими волнами. Кружилась голова. Болело все… Даже то, что болеть не могло.
Он, растянутый на пыточном колесе, медленно открыл глаза. Белки покраснели от лопнувших сосудов.
Рядом замерла неясная фигура, укутанная в темный балахон. На голову был накинут капюшон. Юноша попытался заглянуть под него, но там не было ничего…
Лишь Тьма, расцвеченная вспышками звезд. От увиденного вновь закружилась голова. В лицо плеснули водой.
— Жив, миледи, жив, — угодливо пробормотал кто-то из дальнего угла пыточной.
В рукаве балахона мелькнула изящная девичья рука с кольцом в виде свернувшейся змеи.
Она медленно провела тонкими пальцами по его щеке:
— Бедный мальчик… Бедный глупый красивый мальчик… Еще несколько минут — и ты умрешь… Искра жизни почти покинула твое тело… Но ты ведь хочешь жить?
Царица Ночь вытащила из воздуха белоснежный кружевной платок и ласково, почти нежно промокнула тонкую струйку крови, вытекшую из уголка рта пленника.
— Взамен на что? — прохрипел он.
— Ты станешь моим рыцарем, моим паладином.
— Я не предам друзей!
— Кто говорит о предательстве? — звонко рассмеялась она. — Те, кого ты называешь друзьями, отвернулись от тебя намного раньше! — Она провела кончиками пальцев по неестественно вывернутым дыбой суставам, вызвав новый удар боли.
— Я не предам…
— Подумай! Они не помогли тебе в беде! Они забыли о тебе, едва ты пересек пределы моего замка!
— Я не…
— А может… твои «друзья»… боятся тебя? Ведь в тебе спит огромная сила! Пробудить которую могу лишь я! И тогда… О! Тогда ты станешь одним из величайших магов. Нет, они не боятся! Они ненавидят! Они специально послали тебя на верную гибель. Подумай об этом! — И новое прикосновение, новый удар боли…
Он прикрыл глаза, и хриплый выдох прошелестел в пропитанном болью воздухе.
— Я согласен…
Капюшон, скрывающий Тьму, вплотную приблизился к его лицу, и тонкие черные щупальца, вырвавшиеся из-под него, опутали тело юноши…
О более ранних, неудавшихся опытах по приобщению к Тьме Царица Ночь решила не говорить…
Он стал ее паладином, ее рыцарем, ее слугой.
И в эти дни им был выкован Ал'Дзаур. Он вложили в этот клинок силу Стихий, сбалансировал его магией крови и отполировал Тьмой…
Точильный камень медленно и даже как-то неохотно касался лезвия. Угольно-черный металл по обе стороны от дола приобрел зеркальный блеск, и даже серебристые узоры, украшавшие клинок от пятки до острия не могли скрыть этого. Лезвие же было дымчатым, словно обернутое облаком.
— Кто сделал этот меч? — тихо спросила Тьма из-под капюшона.
Камень на мгновение замер, а затем вновь продолжил свой неспешный путь.
— Я.
— Зачем он тебе?! Я чувствую, это страшное оружие! Им можно убить даже… — Она запнулась.
Он поднял взгляд и некоторое время молча смотрел на нее.
Он мало изменился за прошедшие два года: те же черные чуть вьющиеся волосы, голубые глаза… Перевоплощение происходило лишь во время боя, когда Тьма вырывалась наружу, а взгляд затмевала алая пелена.
— В свое время Ал'Дзаур пронзит сердце того, по чьей вине я стал вашим паладином, миледи.
Тьма скрывала ее лик, но по голосу было слышно, что Царица Ночь улыбнулась:
— Мой рыцарь. Мой Властелин…
Она нежно провела ладонью по его щеке.
И вот настал день, когда войска Царицы Ночи вошли в Дубраву, столицу Лесного княжества. Одним из пленников стал Светлый князь Мирноэль…
Тугая веревка до крови натерла связанные за спиной запястья, но он шел, вскинув голову и скользя презрительным взглядом по ровным рядам армии Тьмы. Гнилой помидор, брошенный из толпы гоблином-недоростком, растекся грязно-багровым пятном на колете, но князь даже не ускорил шага.
До победителей оставалось несколько футов, когда он остановился. Взор серых глаз скользнул по фигуре, скрытой балахоном, и скрестился со спокойным взглядом Властелина.
— Мой рыцарь! — разнесся над толпой легкий девичий голос — Ты хотел предать смерти этого эльфа! Он предал тебя! Не помог в беде! Действуй! — В голосе зазвенело торжество.
Он медленно опустился на одно колено, коснулся губами ее тонкого запястья.
— Вы уверены, госпожа? — Быстрый взгляд из-под ресниц.
— Действуй!!!
Он одним рывком взвился на ноги… Темное лезвие полыхнуло в закатных лучах и, насмешливо свистнув, вонзилось в грудь Царицы Ночи…
— Как ты мог? — тихо выдохнула она. — Ты солгал мне? Мне?!
— Я сказал правду, миледи. А вы просто не так меня поняли.
Лишенное военачальников войско адептов Хаоса было разбито за пару месяцев.
Но уже по прошествии нескольких дней после победы он стал замечать тихие шепотки, струящиеся за спиной, косые взгляды, вскользь брошенные насмешки…
Он откладывал этот разговор до последнего и решился на него лишь спустя месяц…
Мягкий ковер из трав глушил шаги. В вышине щебетали птицы. И шестерка эльфов, следовавших на почтительном расстоянии от князя, разумеется, не могла слышать его разговора с Властелином.
— Ты… окончательно решился на это? — тихо спросил Мирноэль.
— Да. Я не могу, — как от боли скривился его собеседник. — Не думал, что когда-нибудь скажу это, но Дубрава давит на меня. Я… Я не могу. Просто не могу оставаться здесь. Прощай.
Он развернулся, сделал несколько шагов… Стражники обнажили мечи.
— Что это значит, Мирн? — холодно поинтересовался Властелин, не поворачиваясь к эльфу.
— Ты не понимаешь? — тихо проронил Светлый князь. — Я не могу позволить тебе уйти. Ты опасен.
— Что?! — Казалось, он не поверил своим ушам.
— Ты — опасен! — громче повторил князь. — Я. Не. Могу. Позволить. Тебе. Уйти.
— Ты, я вижу, хорошо подготовился к разговору, — криво усмехнулся его собеседник.
— Я боялся его.
— Боялся? И что теперь? Ты поднимешь руку на побратима? А как же те клятвы, что мы давали в детстве? Почему ты мне не веришь?
— Ты предал меня один раз, сможешь повторить это вновь!
— Я не предавал тебя! Я спас тебе жизнь!
— Если бы ты убил ее раньше, не было бы стольких смертей… — горько обронил Мирноэль.
— Тхар каллас эссе те Линс'Шергашхт ак'керт! — впервые за время разговора взорвался он. — Если бы ты помог мне в ее замке, не было бы ничего этого!
— Не клянись ее именем, — чуть слышно прошептал эльф. — Я не мог тебе помочь.
— Были минуты, когда я мечтал лишь об одном — о смерти! Неужели тот, кто показал мне тайный ход в замок, не мог принести отвара белладонны, сока цикуты?!
Пока они разговаривали, подходили новые и новые воины. Аллею уже перегородили не менее полусотни. Еще столько же окружило спорщиков. Луков не было ни у кого — существовала опасность попасть в князя — лишь хищно блестели мечи…
— Может, ты передумаешь, Мирн? — все еще на что-то надеясь, спросил он.
— Прости…
Властелин даже не стал обнажать меча. Просто прошел сквозь строй, как сквозь натянутый лист бумаги. Кто-то отлетел в сторону, кто-то попытался его остановить и согнулся пополам, прижимая к груди сломанную руку…
Выйдя из толпы, он на пару секунд оглянулся и, не говоря ни слова, пошел дальше. До края аллеи оставалось всего несколько шагов, когда эльф тихо спросил:
— И… куда ты?
Еще один быстрый взгляд и короткая усмешка, обнажившая в безгубом оскале акульи зубы:
— Думаю, Обитель Царицы Ночи — Кардмор — станет хорошим пристанищем для парии. А еще… — в его голосе зазвучала горечь, — я надеюсь, наши пути больше не пересекутся, Мирноэль.
Его сын стал основателем Темной империи, а менее удачные «эксперименты» Царицы Ночи положили начало родам старшей знати…
* * *
Проронив последнее слово, я замолчал, уставившись пустым взглядом вдаль и механически крутя на пальце так и не снятый перстень Хранителя. Древняя история… Не думал, что она так заденет меня.
— Это ложь! — ввинтился в воздух выкрик Аматы. — Царицу Ночь убил пресветлый Дариэн, который после совершения этого подвига удалился в скит и, прожив там пять лет, был живым взят на небеса в чертог великого Доргия!
Странно, но рассказ практически изгнал головную боль, так что спорить не захотелось. Я пожал плечами!
— Можешь считать это ложью. Но первого Темного Властелина звали Кронэл ас'Дариэн.
Клиричка возмущенно забулькала, но Вангар вдруг тихо поинтересовался:
— Но… Если твой предок убил Царицу Ночь, то как вы, темные, можете взывать к ее силе? Почему вы вообще способны управлять Тьмой?
Гм… Им что, Шамит, пока я адептов в капусту рубил, рассказывал, почему темные маги являются темными? Он что, повторял мой диалог в пещере? Гм… Не ожидал такого от рыжика. Честно, не ожидал.
— Почему? По кочану и по капусте! — хмыкнул я. Сколько мне было тогда? Лет восемь?
— Пап, ну все-таки! — затеребила отца за рукав Марика. — Если все это правда, то как ты можешь колдовать?!
Отец тяжело вздохнул, присаживаясь на невысокую табуреточку:
— Ладно, расскажу. После гибели в нашем Мире, Линс'Шергашхт спит за Гранью Миров, скованная цепью. Ваш пра-пра-пра… ну, в общем, далекий дедушка получил доступ к ее силе. Это как тоненький ручеек, по которому струится магия Тьмы. Линс'Шергашхт спит, но сон ее чуток, и любое оскорбление, любое вскользь брошенное слово, может послужить толчком к ее пробуждению. Именно поэтому, находясь во Тьме, надо быть предельно вежливым. Малейшая грубость — и Тьма вновь воцарится на этих землях.
— А может, — тихо протянул «умненький-благоразумненький» Теренс, — стоит отказаться от магии? Чтоб ее не разбудить?
Я как раз завязывал узелком тоненькую, струящуюся между пальцами алую молнию (нет, ну это ж так здорово: складываешь пальцы вот так, легкий толчок энергии и…), а потому аж поперхнулся от таких заявлений. Молния, зло зашипев, соскользнула с рук, ринулась к Тери и попала ему… пониже спины. Брат аж подскочил на месте и зло оглянулся на меня. Я ответил ему невинным взглядом. Я нечаянно! Честно. Нет, но отказаться от магии… К счастью, папа оказался умнее Тери.
— Это невозможно, — покачал он головой. — Стоит только на миг показать свою слабость — и в эту щель ударят светлые. А они боятся, что мы можем поступить так же, и потому не откажутся от своей магии. Это с одной стороны. А с другой… Тьма — не только за Гранью Миров. Любая душа — поле битвы Тьмы и Света, Добра и Зла… У Властелинов это видно наиболее отчетливо. Посвящение не только и даже не столько дает возможность перевоплощаться — это возможно и до проведения обряда, — а позволяет контролировать Тьму, что живет в тебе. И пытается вырваться лет, обычно, в девятнадцать…
— Аргал! — закричала мама из дальнего края оранжереи. — Прекрати забивать детям голову всякими ужасами! Они от этого плохо едят!
Уже поднимаясь на ноги, отец едва слышно и очень горько обронил:
— Клещ. Крохотный клещ, впившийся в шкуру пса и считающий себя его повелителем…
Слова, оброненные вскользь, каленым железом отпечатались в памяти. Я тихо повторил их про себя. Надо, наверное, взглянуть правде в глаза. Убегая из Кардмора, я пытался не только избежать вечного сюсюканья, но и… ответственности? Да, похоже на то… А события последних дней заставили вновь вспомнить, кто я.
Лука седла уже скоро будет являться мне в снах, до такой степени я изучил ее взглядом, когда…
— Стойте! — неожиданно выкрикнула эльфийка.
Я, вскинув голову, резко натянул поводья. Что за?.. Команда, удивленная не меньше меня, уставилась на эльфийку.
— В чем дело?! — потянулся к мечу Вангар.
— Нельзя идти дальше! — напряженно бросила Аэлиниэль.
— Почему?
— Здесь повсюду разлита такая тоска… Боль — она… она смешана с ненавистью…
В глазах Торма, не прекращавшего обниматься со своим «артехвактом», было ясно видно сочувствие. Мол, бедная, несчастная, адепты, похоже, по голове слишком сильно настучали.
Эльфийка, словно почувствовав эту жалость, одарила молчаливого гнома хлестким взглядом, а потом резко повернулась ко мне.
— Диран, неужели даже ты ничего не чувствуешь? — В ее голосе чуть ли не слезы звучали… А я-то здесь при чем? — Диран, ну неужели?! Кристаниэль ведь не стала Стражем лишь потому, что уехала из Дубравы!
Как-кая Кристаниэль?! Мама?
Я так и замер с открытым ртом, переваривая услышанное. Мама — Страж?!
Эльфийка умоляюще смотрела на меня (Шамит ревниво дернулся).
— А… что я должен чувствовать? — внезапно осипшим голосом поинтересовался я.
— Тоска. Боль. Печаль. Злоба. Отчаяние. Они переплетены с ненавистью… Сильной, настолько сильной, что обволакивает, тянет вниз, давит…
На последнем слове Страж резко обмотала поводья вокруг передней части седла. Лук с наложенной на тетиву стрелой сам появился в ее руках.
Команда словно дожидалась этого. Блеснул в солнечном свете меч-бастард в руке Вангара. Шамит легкой тенью соскользнул на землю, одновременно вытягивая из сапога стилет. Растаявшее золото затопило радужку… Гном, мгновенно засунув обмотанный тряпкой «артехвакт» в расстегнутую суму, обеими руками вцепился в лежащую поперек седла секиру. Тайма медленно потянула стрелу из колчана, а в руках Аматы зазмеились золотые молнии «Небесного Огня».
Вот не понимаю я! Если они так шустро к бою готовятся, почему их постоянно то рабовладельцы, то гоблины ловят?
Съехидничать по этому поводу я не успел. Может, тут сказалась усталость, свинцовым шариком катающаяся по мышцам, или отозвалась головная боль, но… та самая тоска, та печаль, о которой говорила Аэлиниэль, вдруг накрыла меня, словно тяжелым одеялом. Я почувствовал, как она пеленой обволакивает, сжимает, тащит куда-то вглубь… Резко мотнул головой, отбрасывая это странное чувство, и замер, вцепившись в поводья, хватая ртом ставший вдруг таким необходимым воздух…
Поймал сочувствующий взгляд мгновенно все понявшей эльфийки и, фыркнув, пришпорил Трима. Да в гробу я видел всю эту тоску, печаль и прочую белиберду! Ну… или хотел бы видеть…
Но стоило грону сделать шаг, как перед носом Трима закружились плотные клубы зеленоватого дыма, формируя какое-то подобие человеческого тела. Лопоухая голова. Коротенькие ручки. Торс, покрытый шерстью… Копыта… Рога…
Той эре!
— Х-хто это?! — потрясенно выдохнул гном.
— Маргул? — неуверенно предположил я, натягивая поводья.
— Маргран? — поддержала диалог Аэлиниэль. Существо скорчило обиженную мордочку:
— И между прочим — марханг!
Марханг?! Живой?! Не, я понимаю, боги… Я вон лет пять назад в храме видел явление богини плодородия Тирелены, когда она предсказала, что в южных провинциях, граничащих со Стальной пустыней, будет неурожай… Но то ж богиня! А это — марханг… Никогда не думал, что они существуют.
— А разница? — мрачно поинтересовалась Амата.
Клиричка никак не могла определиться, какое же атакующее заклинание может ей понадобиться. Появившаяся на пару мгновений «Зеленая Плеть» сменилась наброском для «Звездного Дождя». Тот в свою очередь превратился в запрыгавший между пальцев «Комок Снега»… Волосы клирички то вставали дыбом, то спокойно укладывались в нормальную прическу. Наконец, зеленоволосая остановилась на банальном «Мече Света».
У меня от одного взгляда на золотой луч, вырывающийся у нее из ладони, мурашки по коже побежали. Черный палаш, который я продолжал удерживать в руке, недовольно дернулся.
— Есть разница, — злобно ощерился этот самый мар… кто-то там. — Я сильнее, чем маргул!
Ну-ну…
А рогастик между тем продолжал разоряться:
— Короче! Вы делаете еще несколько шагов, я вас превращаю в камни, и мы мирно расходимся!
В камни?! Только тут, приглядевшись, я заметил, что те валуны, громоздящиеся по краям дороги… Т'кере! Они ж действительно… Вон тот на самом деле похож на гнома, вцепившегося в секиру, другой — на оскалившегося гоблина, третий — оборотня, не успевшего полностью сменить облик…
— А с чего ты взял, что у тебя получится нас превратить? — ровным голосом поинтересовался Вангар.
— Ой, да ладно вам! — скривился марханг, переступив с копытца на копытце. — Меня ж поставили никого не пускать в обе стороны, вот я и делаю свое дело. Убить вы меня не сможете… Ну загадаете вы мне, как полагается в таких случаях загадку, только я же и так все их знаю. Представляете, как мне надоело здесь торчать?! Так зачем тянуть? Может, сразу попревращу, а? — уныло протянул марханг.
— Вот еще! — возмущенно выпалила команда. — Положено загадывать — вот и загадаем!
М-дя… Согласованность у них, конечно.
— Ну ладно… Загадывайте, — вздохнул рогатый. — Так и быть, я сегодня добрый. Каждый по одной.
Начинал, конечно, Вангар. Естественно! Он же у нас гла-а-а-а-вный… И спросил он:
— Кто ходит на рассвете на трех ногах, днем — на двух, перед закатом — на четырех?
Не, я дурею! Спросить такую белиберду? Даже младенец знает, что правильный ответ — «хромой неистинный оборотень»!
Естественно, марханг все сразу отгадал…
Задачки остальных г-героев тоже не отличались оригинальностью. Нет, ну честное слово — вопросы такие детские… Я, конечно, понимаю, что в такой ситуации много не понапридумываешь, но все-таки.
Наконец, подошла моя очередь. Конечно, обычная загадка тут бы не пригодилась. Он же сказал, что помнит все ответы, — так смысл?
И вдруг, когда я уже был готов спросить что-то такое же глупое, как и члены команды, меня озарило:
— Что появилось раньше, курица или яйцо?
Банально, не спорю, но…
Через пару минут после того как марханг впал в глубокий ступор, я похлопал его по плечу и предельно вежливо поинтересовался:
— Мы можем идти?
— Да-да, идите! — отмахнулся он, напряженно высчитывая: «Если курица появилась раньше, она должна была вылупиться…»
Команда радостно ломанулась вперед, а я задержался.
— Ну чего тебе еще? — поднял на меня взгляд рогатый.
— Нечестно получается, — пожал плечами я. — Ты, если бы победил, мог превратить нас в камни, а что, победив, получаем мы?
— Жизнь, конечно! — удивленно уставился на меня марханг, забыв даже о курице с ее яйцами.
— Все равно нечестно. Я хочу еще получить ответы на вопросы.
Команда, замершая в нескольких футах от нас, удивленно прислушивалась к нашему диалогу.
— Сколько? — прямо спросил марханг.
Честно говоря, я бы хотел выяснить только одно — кто поставил его на этой тропе. Но он же наверняка начнет увиливать!
— Десять! — загадывать так по максимуму!
— Два, не больше!
— Восемь?
— Четыре.
— Шесть?
— Пять!
— Идет, — хмыкнул я.
— Ну?
— Не нукай — не запрягал… Кто тебя здесь поставил?
— А я знаю? — ощерился марханг. — Он мне не представлялся. Вызвал из-за Грани и все!
Я задумчиво потер подбородок. Не представлялся, значит?
— А как он выглядел? — второй вопрос.
— Эльф как эльф, — пожал плечами рогатый, — остроухий, блондинистый.
Аэлиниэль, внимательно прислушивающаяся к разговору, испуганно ахнула.
— Какие-нибудь особые приметы есть? — третий.
— Откуда?!
— Ясно, — вздохнул я, направляясь к «Команде Светлых Героев».
— Эй, — истошно заверещал марханг мне вслед, — а остальные вопросы?!
— Оставь их себе, — хмыкнул я. Все что хотел, я и так узнал.
И мы поехали дальше. Кровожадная клиричка все время оборачивалась и жалобно канючила: «Но он же нечисть! Можно я его — молнией? Ну хоть одной? Ну хоть немножко?»
Вангар постоянно ее одергивал — идиллия, одним словом…
Наконец, когда фигурка марханга уже была не видна, клиричка подыскала себе новую жертву — гнома:
— Торм, а Торм, а что это ты такой скучный и молчаливый?
Я удивляюсь, а чего тогда она такая веселая и радостная?
— Думаю! — мрачно буркнул гном.
«Чем?!» — чуть не брякнул я, но вовремя сдержался и только, фыркнув, спрятал палаш, который все еще продолжал держать в руке, туда, откуда его взял (в общем, куда-то).
Клиричка оказалась более дипломатичной:
— О чем?
— О богах и маргулах этих хоршоховых!
— А что с ними не так? — удивилась Тайма, отводя за ухо прядь серебристых волос.
— Есть боги-Создатели, есть — Разрушители, — начал перечислять гном. — Есть Боги, есть демоны: те самые марханги, маргулы… А Царица Ночи хто?
Е-мое! Ну что тут непонятного?! Возмутиться я не успел. В разговор вмешалась эльфийка:
— Как ты верно заметил, Торм, у нашего Мира есть свои Создатели и Разрушители. Но, кроме нашего Мира, есть и другие, скрытые за Гранью… Царица Ночь пришла оттуда и для кого-то, для какого-то Мира является Разрушительницей, для другого Создательницей.
— О как! — хмыкнул гном, разглаживая рукой бороду.
— Значит, — вклинился в разговор напряженный голос Шамита, — то, что Диран рассказывал о первом пришествии… правда?
Эльфийка перевела печальный взгляд на оборотня:
— В наших летописях слегка по-другому расставлены акценты… Мирноэль не желал смерти Дариэна. Он рассчитывал, что Властелин будет жить в Дубраве. Под надежной охраной.
— Золотая клетка все равно остается клеткой, — вдруг тихо бросил Вангар.
Э? А чего это он? Мне показалось, или он меня защищает? Что-то в последнее время в лесу стало много живности дохнуть. Причем крупной.
— Надо же, — криво усмехнулся оборотень, — какая ирония. Светлые отказались принимать на своих землях многоликих, считая их предателями, а темные…
Я начал закипать. Да что он себе позволяет?! Да если он сейчас посмеет назвать меня «предателем»!.. Но Шамит вдруг покосился на меня и, оборвав свою речь на полуслове, тихо произнес:
— Извини.
А… Э… Он извинился? Передо мной? И Вангар чего-то за меня заступается… В конце концов, что здесь происходит?
Остановились мы только на закате (теперь уже вся команда хранила непривычное молчание, переваривая недавние события), наскоро перекусили.
Когда все расползлись по своим спальным местам, отдыхать после такого насыщенного (по мне — так чересчур насыщенного) приключениями дня, я направился за скалу, так как для связи мне требовалась поддержка госпожи Линс'Шергашхт, а светлые уж очень неадекватно реагируют на все проявления темной магии.
Оставшись наедине с бархатно-черной ночью, слегка подсвеченной лишь серебристыми шляпками звезд, я приготовился расслабиться, как вдруг услышал тихие шаги. Честно, если бы не слух Властелинов, я бы ни марграна не заметил.
Тут же вспомнилась встреча с мархангом, и я ухмыльнулся от уха до уха. Ха! С кем тягаться вздумал! Зато и я кое-что узнал… Выяснить бы еще, кто этот эльф… И зачем ему надо было мешать всем проходить по тропе? Нарушали чуткий сон?
— Ну? — спросил я у подмигивающих звезд, не дождавшись вопроса от пришедшего.
— Колдовать будешь? — поинтересовалась темнота голосом Шамита.
— И что? — Я даже не обернулся. Лень.
— Отдохнул бы. Страшно глядеть.
Ик? Он что, обо мне заботится?! Или у меня галлюцинации от усталости начались?
— Надо, рыжик, надо… — вырвалось у меня. Темнота за спиной гневно зашипела:
— Я не рыжик! — И удаляющиеся шаги явно вознамерились пробудить во мне чувство вины.
Хе, пусть привыкает! Ему полезно.
Ладно, хватит мечтать, а то не спать вторую ночь подряд мне очень не хотелось.
Я собрался и мысленно потянулся к своему Хранителю. Кольцо на пальце стало пульсировать в такт сердцу. Мы с ним стали одним целым. Теперь потянемся к Хранителю братца. Ух, куда ж это его занесло, что сигнал такой слабый? Хранитель Теренса отзывался еле-еле. Мне нужен источник… Не раздумывая, я опустился на одно колено и склонил голову. Старые, почти забытые слова темного наречия серебристым звоном отдались в лабиринтах скал:
— Шеллес Линс'Шергашхт. Илла ранг'элссе, ми'тасса…
Ночь дрогнула, откликаясь на зов. Я почувствовал, словно у меня за спиной раскрылись невидимые крылья. Огромные и мощные. Я взлетаю вверх, к колючим звездам, закладываю вираж и зависаю на месте. Отчаянно хотелось полетать, поноситься в воздухе, но я звал Ночь на помощь не для этого. Так что — вновь найти Хранителя брата, скользнуть вдоль сигнала и… уткнуться носом в ворсистый ковер. Это еще что?!
Я поднял голову и оглядел странную комнату. В нашем замке таких нет, это точно. И вид из окна… Горы, горы и еще раз горы. Рабочий стол — видимо, это кабинет — куча бумаг на отдаленно знакомом языке, какие-то расчеты и… не пойми что. Зеркало… Но в нем никто не отражается. Это что, я — привидение? А… здорово!! Это же можно творить, что угодно, и никто тебя не увидит! Только вот время… Тихий шелест песка в часах слышен даже здесь. Ладно, где же источник сигнала? В высоком ворсе ковра блеснуло кольцо. Нет, Тери таки надо сделать выговор. Чего это он раскидывается Хранителем, а? Можно подумать, что если ему осталось всего лишь месяц или два до инициации, то он может делать все, что угодно?!
Я наклонился за кольцом, но оно, почуяв кого-то из рода Властелинов, неожиданно развернулось в стальнукя змейку и скользнуло прочь.
Не понял… Да что тут такое происходит?!
Бросившись за блескучей полоской в погоню, я головой вперед пролетел сквозь дверь (точно, привидение!), пронесся сквозняком по коридорам и с разгону влетел в какую-то комнату. В ней у зеркала сидела девушка и смотрела перед собой пустыми глазами. Змейка скользнула к ее ногам и вновь свернулась кольцом.
Та-а-ак… Я почувствовал, как губы сами по себе разъезжаются в ехидной ухмылке. Попа-а-ался, братец! Нет, это ж надо, ни с кем даже не поделился, что девушку себе завел! Значит, у Тери невеста… Я осторожно обошел комнату, заглянул в шкаф и за портьеры (банально просунув туда голову), покосился на странную длиннохвостую зверушку не больше фута величиной, мирно почивавшую в дальнем углу на ворохе атласных подушек, и подобрался вплотную к хозяйке сих апартаментов. А ничего, вкус у Тери есть…
— Эй, — негромко окликнул я ее, — ты меня видишь?
Расческа даже не дрогнула, продолжая равномерно скользить по и без того идеально уложенным волосам.
Я пожал плечами, поднял кольцо, даже не сделавшее попытки ускользнуть, взвесил в руке, еще раз глянул на девушку и… вновь расплылся в ехидной улыбке. Братец явно заслуживает хо-о-орошего пинка! Вот, например, такого!
Пойманная на взлете тонкая девичья рука не успела вздрогнуть, как я надел кольцо Тери ей на палец, произнося:
— Именем Линс'Шергашхт, храни и оберегай! Да падет ее гнев на преступившего! — Формула старая, так уже никто и не говорит, но теперь попробуй покусись на владельца сего перстня. Если что потом останется — так только покусалки… Для опознания, так сказать.
Да и Тери теперь точно никуда не денется! Влюбится и женится, хи-хи!
Девушка вздрогнула, моргнула, перевела недоумевающий взгляд на меня и раскрыла рот, явно намереваясь завизжать.
— Нет! — Я не хотел кричать, ну честное слово, так получилось.
Испуганно ойкнув, девушка вжалась в угол, глядя широко открытыми глазами.
— Извини, я не стремился тебя напугать, — покаялся я. — Я просто искал Тери, а нашел тебя…
— Тери? — переспросила девушка, странно всхлипнула и… разревелась. Я растерянно заморгал, глядя на этот обильный слезоразлив.
— Ты это, ты… чего? — осторожно прикоснувшись к ее плечу, спросил я.
Рыдания стали еще сильней.
— Ну ладно, ну хватит. — М-маргул! Никогда не знал, как успокаивать рыдающих девушек, и знать не хочу. — Ну вот, хочешь никровый пряник?
В руке появился сдобный, большой, с зажаристой корочкой пряник, на верхушке которого задорно ухмылялось ехидное клыкастое солнце. Девушка недоуменно глянула на сего монстра, чуть улыбнулась, осторожно взяла, а потом вытерла глаза и тихо-тихо произнесла:
— Спасибо…
— Да не за что, — махнул рукой я. Песок неумолимо зашипел, намекая, что времени все меньше и меньше. — Слушай, — заволновался я, — передай Тери, что в пещере у Марханговой тропы — логово адептов Хаоса!
Окружающее пространство заколебалось и властно потянуло меня назад, на так доставшую меня тропу.
— Как тебя звать? От кого это передать? — ринулась вперед девушка.
— От Ди! — Я махнул рукой и… чуть не расшиб нос о каменистую землю.
Голова гудела, как расколотый медный колокол, руки мелко дрожали, а вставать на ноги я и не рискнул. Не хотелось влететь лбом в камни, а потом утром выслушивать ехидные замечания и комментарии рыжика.
Той эре, да что ж со мной творится?! Я вообще до этого, мархангом любимого Храма дойду?! Вот что-то мне все больше и больше кажется, что такими темпами я загнусь раньше, и будет у светлых очередной великим праздник.
А вот обойдутся!
Кое-как поднявшись на подгибающиеся ноги, я едва ли не ползком добрался до лагеря, рухнул на свой плащ и мгновенно вырубился. Уже засыпая, я вспомнил, что так и не передал Гилу воспоминаний Шамита…
* * *
Проснулся я, когда нахальный луч солнца, копьем вырвавшись из-за гор, нагло забрался под крепко зажмуренные веки. Сладко, до хруста в суставах потянувшись, я раскрыл глаза и улыбнулся. День обещал быть хорошим. И усталости я почти не чувствовал. Спасибо тебе, Ночь.
Светлая команда с любопытством покосилась на меня, но от вопросов воздержалась. Или думали, сам все расскажу, или боялись, что пошлю. Назад по тропе.
Завтрак также прошел довольно необычно, по сравнению с предыдущим опытом. Безропотно приняв мои продукты, Тайма быстро соорудила что-то горячее, пустив в дело одного из подстреленных эльфийкой зайцев. Второго единодушно скормили Триму. Он едва не подавился от удивления. Не, светлые явно садисты! А если бы подавился? На ком бы я тогда ехал?
За импровизированным столом тоже царило приподнятое настроение. Во всяком случае, несколько шуток, произнесенных Вангаром, не остались незамеченными. Видимо, ощущение конца пути заметно повышало настроение окружающим. Еще бы — всего-то только и осталось, что спуститься к морю, сесть на корабль, доплыть до Южного Харнора, еще пара дней — и мы на месте. А сегодня все покидали пределы Темной империи… Ну или планировали это сделать. Ведь если учесть привычку данной компании влипать во все мало-мальски значимые переделки, это путешествие имеет шанс растянуться на месяц.
