Глава 4
А Я ЕДУ ЗА ТУМАНОМ ДА ЗАКАТНОЙ ПОЛОСОЙ…
Мы продвигались довольно быстро, во всяком случае, основательно отдохнувшие в бараках лошадки не отставали от моего Трима, идущего ровной и размашистой рысью, как никакой другой аллюр подходящей для дальних переходов. Дорога была пустынной и хорошо накатанной, так что наши верховые животные не особо напрягались. Миля пожиралась за милей в молчании, поскольку всем нам надо было хорошенько подумать.
Когда же лошади команды, уже подуставшие (все-таки это не гроны, которые могут бежать рысью весь день) и взмыленные, выбрались на очередной пригорок, перед нами раскинулось ожидаемое поселение (как там его название?), и мне пришлось снова упаковывать Трима в морок.
М-да… Чем ближе к горам, тем меньше наблюдается воображения у местного населения. Это ж надо было додуматься — назвать селение «Последний город перед перевалом»! Да и какой там город — деревня и не больше! Шесть дворов да пяток всевозможных магазинчиков, один из которых и привлек мое внимание болтающимся над входом роскошным рыжим лисьим хвостом, от которого Шамита аж перекосило.
Судя по прибитой над входом фанерке, сие заведение называлось ни больше ни меньше как «Самай лучий магозин мехав!». У-у-у… Может, оставить местному продавцу учебник по языку «Уж замуж…»? Да нет — напрасный труд.
С этими размышлениями я спрыгнул с грона и вошел в «магозин». Местный торговец, больше напоминавший меховой клубок на ножках, явно относился к той категории населения империи, которая до сих пор считала, что ученье — это только лишние проблемы. Я даже удивился, как он рискнул прибить фанерку? Видимо, ради привлечения клиентов чего только не сделаешь…
За спиной отчаянно заскрипевшая дверь знаменовала приход моих спутников, застывших на пороге и недоуменно разглядывавших горы мехов, абы как наваленных по всему когда-то достаточно просторному помещению.
— Э-э-э… Диран, — обратился ко мне Вангар, созерцая огромную шкуру снежного нейга, погребшую под собой довольно солидную кучу других, более мелких, — а какого мурга мы здесь забыли?
— Мохнатого, Вангар! — ехидно ответил я, занятый поиском необходимых мехов.
Но поскольку они в поле моего зрения не попали, то я рискнул обратиться к хозяину этого… рассадника лони, недоверчиво и с подозрением разглядывавшего нас из-за особо крупной кучи товара.
— А скажите, почтеннейший, у вас шкуры тойна есть?..
Когда мы с братьями и Марикой были маленькими, то очень любили слушать рассказы отца о его бурной молодости. Так вот. Однажды он рассказал нам, как переходил с друзьями Хребет. И из его рассказа мне больше всего врезалось в память, что лучше всего от холода, даже самого сильного, спасают шкуры именно этого зверя.
Услышав мою просьбу, хозяин заведения поперхнулся воздухом, выскочил из-за своей оборонительной кучи, резвым шариком подкатил ко мне и обрушил на мо. бедную голову целый водопад из слов.
— О! Господин разбирается в мехах! Вы не поверите, как приятно встретить в наше время человека, по-настоящему знающего, что ему требуется! Вы… — От обилия слов у меня голова пошла кругом, поэтому я вскинул руки и рыкнул:
— Стоп! — Продавец снова поперхнулся уже набранным для очередного словесного залпа воздухом. — Просто скажите, они у вас есть?
Толстячок обиженно взглянул на меня и, бормоча себе под нос что-то о спешащих непонятно куда людях, отправился куда-то в глубь меховых завалов.
— Диран! — Голос Вангара вновь оторвал меня от размышлений. — Объясни толком, чего ты здесь забыл?
— Меха я здесь забыл, Вангар! — И чего эти светлые сами думать не хотят? — Мы же в горы идем, а не на прогулку в парк!
— Правда, Вангар, — поддержала меня Амата, уже успевшая закутаться в чью-то серебристую шкуру по самые уши, — давай чего-нибудь прикупим!
Эльфийка, с горящими глазами созерцавшая меховое изобилие, так же умоляюще посмотрела на предводителя.
Скривившееся в непередаваемой гримасе лицо Шамита было настоящим бальзамом для моего сердца!
— А денюжек нам как, хватит? — обеспокоился гном.
Вся женская часть команды одарила его глубоко «дружелюбными» взглядами, которых до сих пор только я от Шамита удостаивался.
Наш разговор прервало появление хозяина лавки, с мученическим выражением лица несущего странную пего-бурую шкурку такого вида, словно ее отобрали у голодающей целый месяц стаи лони. Я молча и с недоумением посмотрел на принесенное.
— Вы хотите сказать, что это и есть шкура тойна?.. — Или я чего-то не понял, или меня за дурака принимают.
— Ну да! — Кристально честным и невинным глазам торговца глубокой темной завистью позавидовал бы любой светлый герой.
— Да ну?! — непритворно удивился я. — Что вы говорите? И с каких это пор тойны стали пего-бурого цвета и страшно полиняли?
— Да что вы говорите! — В голосе торговца звенели искренние слезы незаслуженной обиды. — Это самый натуральный редкий вид тойнов — пегий!
Завороженно внимавшая нашему разговору команда посмотрела на меня с укором. Мол, чего это ты такого хорошего и честного человека обижаешь?! Меня медленно, но верно стал разбирать смех. Честных торговцев, как и пегих тойнов, в природе просто не существует!
— Ага, ага, — согласно покивал головой я. — Тогда заверните мне эту шкурку, я ее вашему наместнику пошлю, как великолепный и редкий образчик продаваемых здесь мехов. Как вы говорите, пегий тойн?.. — Я вопросительно поднял глаза на торговца, делая вид, что собираюсь написать письмо.
Торговец весь как-то резко скис и сдулся в размерах. В его глазах отражались настоящие муки души, но он все-таки переборол себя, стянул с прилавка непонятную облезлую шкурку и пробормотал:
— Я извиняюсь, господин, это мой помощник перепутал. Сей же час все будет как положено. — Он вновь укатился в сторону склада, но уже не так резво.
— Слушай, Диран, — окликнул меня Вангар, до сих пор молча выслушивавший наш диалог с торговцем, — а чего это ты так к этому тойну прицепился? Что, других мехов нет?
Остальные тоже насторожили уши, не подавая, впрочем, вида, что они заинтересованы.
— А скажи мне, Вангар, — развернулся я к светлому, — ты в горах какую куртку предпочтешь: матерчатую или меховую? Ведь и то и другое — куртки.
— Конечно, меховую! — удивился наш предводитель.
— Ну так и чего ты у меня спрашиваешь? — откровенно изумился я.
Вангар хмыкнул, передернул плечами, отошел к Тайме, и они о чем-то активно зашептались. А из подсобки как раз появился торговец, осторожно неся на вытянутых руках мех, в свете ламп отливавший темной сталью.
— Вот! — благоговейно выдохнул он, нежно, как ребенка, опуская шкуру на прилавок.
Я протянул руку вперед и провел по обманчиво мягкому меху. Руку знакомо кольнуло жестким остом. Развернув шкуру во всю ширину и придирчиво осмотрев ее на предмет лишних дырок, я кивнул торговцу:
— Беру.
Торговец словно только этого и ждал, тут же начав нудные и слезные причитания, какой он бедный да несчастный, как много у него детей и как трудно идет в последнее время торговля…
— Сколько? — прямо спросил я, прерывая его скулеж.
— Сто золотых! — тут же отреагировал тот. Синхронный удивленный выдох команды был ему ответом. Но торговец не отрывал взгляда от меня, надеясь что я пошлю его в Светлые земли на прогулку. Ха! Не на того нарвался!
— Хорошо! — кивнул я и развернулся к команде. — Вы что-то себе выбрали? В горы же идем.
Тайма медленно покачала головой и осторожно положила на место уже облюбованную темно-коричневую шкуру. Остальные также стали выкладывать на прилавок уже отобранные меха, выжидательно посматривая на меня. Я, конечно, все понимаю, но представление-то еще не кончено! Наказать торговца за излишнюю жадность все-таки стоило. Поэтому я демонстративно полез в кошель, сверкнув в свете ламп перстнем Хранителя с печаткой. Владелец мехового изобилия медленно позеленел…
— За все меха! — истерично взвизгнул он, пытаясь угодливо улыбнуться.
— Да что вы! — притворно возмутился я. — Как можно! Мы же вас разорим!
— Нет-нет! Для таких клиентов у нас предусмотрены скидки! — Лицо торговца покрылось потом.
— И все равно, сто золотых… — задумчиво протянул я.
— А моя жена с дочками и помощницами еще и накидки пошьют! — Он робко, снизу-вверх, заглянул мне в глаза.
— Ну… — продолжил я тем же тоном, — мы утром уезжать собрались…
— Они успеют, успеют! — затараторил и замахал руками торгаш, просительно глядя на светлую команду, в недоумении застывшую на месте.
— Ладно, — нехотя кивнул Вангар, — берем.
Не понял, а он то тут при чем? Мои же деньги! Но торговец, уже радостно подпрыгнув на месте, заорал в сторону склада:
— Кори! Кори, едри тебя налево! Быстро иди сюда, остолоп!
Из подсобки появилось нечто, больше напоминавшее вставшего на задние лапы нейга, чем человека. Видимо, это и был пресловутый помощник торговца. Он молча сгреб указанные шкуры и поволок их в сторону замаскировавшейся за рухлядью лестницы, ведущей в жилые помещения.
Мне ничего не оставалось, как молча положить на прилавок небольшой, но туго набитый кошель, который быстро с него испарился. Не понял, он что, даже пересчитывать не будет?
Провожаемые сладкими улыбками торговца, едва не приплясывавшего от нетерпения избавиться от нас, мы вышли за дверь.
— Ну и куда теперь, Такирен? — ехидно вопросил Шамит, когда мы остановились на крыльце.
Я подавился зевком. Это на что он намекает, рыжий вор? Еще и именем светлого обозвал! Лучше бы вспомнил имена тех темных, которых этот Такирен заманил на растерзание волкам! Бедные волки! И, между прочим, эти самые темные оттуда благополучно вышли, захватив его с собой в ближайшее темное селение. Очень уж господин Такирен слезно просил…
— Во-первых, для особо рыжих и глухих повторяю: меня зовут Диран. А что касается вопроса «куда»… — Я задумчиво оглядел с нетерпением ожидавшую ответа светлую шайку. — Вы как хотите, а я — спать! Завтра же еще через перевал идти.
И я снова, не стесняясь, сладко зевнул. Все-таки устал я за этот довольно насыщенный событиями день.
— А что, здесь есть приличный постоялый двор? — непритворно удивилась эльфийка.
— Не знаю, как насчет приличности, — буркнул я, — но хоть какой-то двор здесь должен быть. Не на улице же добытчики мехов ночуют!
— Ага, — подтвердил мои доводы гном. — Я бы сейчас даже на сене вздремнул… И куда это мы так спешим?! Я себе всю задницу о седло стер! Она у меня скоро вообще в один сплошной мозоль превратится!
В доказательство своих слов гном скривился и потер пострадавшую часть тела.
Я ухмыльнулся про себя. Видимо, не желая показаться слабее темных, светлые всю дорогу крепились изо всех сил, погоняя коней и «держа гонор». Ну и кто ж им теперь доктор? Хе! С гроном посостязаться думали!
— Так как, мы идем или нет?! — прервал мои размышления резкий и недовольный голос клирички, в нетерпении уже постукивающей по крыльцу ногой.
— Угу, — тихо буркнул я, взял грона под уздцы и направился в сторону самого большого местного здания.
Я оказался прав, островерхая крыша, на целый этаж возвышавшаяся над другими зданиями, оказалась местной таверной, магазином еды, постоялым двором и еще маргран знает чем. Короче, региональным центром цивилизации.
На вопрос, а имеются ли у него свободные номера, трактирщик смерил нас оценивающим взглядом, скривился и ответил, что только такие у него сейчас и имеются, поскольку все добытчики ушли на промысел и у него не сезон. Поэтому мы довольно быстро получили все желаемое: ключи от комнат, обильный ужин, да еще заказали еды в дорогу. Потом, изрядно отяжелев от поглощенного, отправились набираться сил перед предстоящим переходом.
Утром нас уже ждал готовый и горячий завтрак, полные сумки еды, фляги с настоянным на травах вином и аккуратно сложенные на относительно чистом столе накидки из шкур, принесенные торговцем мехов. Но, видимо, не желая вновь лицезреть столь «состоятельных и любимых» клиентов, сам торговец в зале отсутствовал. Зайти, что ли, попрощаться, или пусть живет?.. А ну его! Тем более что чувство юмора светлых (а точнее, полное его отсутствие) мне уже известно.
Мы молча облачились в меха и направились на улицу, где нас встретил служка таверны, державший под уздцы лошадей и опасливо косившийся на ехидно щерившегося грона в образе черного жеребца. Позевывая, члены команды взгромоздились на коней, и мы отправились в сторону уже очень близких гор, заслонивших весь горизонт.
* * *
Перевал не зря прозвали Вьюжным. Здесь, на высоте нескольких миль, клубились снежные вихри и мела пурга. Иногда снег на некоторое время опадал на землю и наступало время относительного спокойствия и затишья, а потом ветер вновь вырывался из узких ущелий и все начиналось заново… Несмотря на то что внизу, в долине, стояла жуткая жара!
Мы, конечно, закутались в меховые накидки по самые уши, но все равно команда мерзла капитально. Мне-то что. Я натянул кучу теплой одежды, закутался в почти невесомую накидку, да еще и утепляющим заклинанием воспользовался. А вот светлым даже в накидках пришлось туго…
К тому же, из-за того что дорога была покрыта мелкими камнями, то и дело грозившими сорваться вниз осыпью, лошадей пришлось вести в поводу. Трим-то здесь даже протанцевал бы, но ведь эти гордые и гонористые светлые вздумают доказывать, что и их лошади не хуже… А а этом случае и я рискую остаться в полном одиночестве. Поэтому пришлось плестись пешком в хвосте и слушать ехидное и насмешливое фырканье Трима.
Единственным, кто сохранил присутствие духа, был Шамит. Тайма и Вангар потирали замерзающие уши и руки, Аэлиниэль тихо и совсем не по-эльфийски хлюпала отчаянно красным, как у матерого выпивохи, носом, а Амата, благородно пытающаяся растянуть свой «Полог Тепла» на всю команду, медленно, но верно превращалась в ледышку, готовую от магического истощения упасть, вернее, зазвенеть в глубокий обморок…
Страдальчески закатив глаза, я направился к клиричке. Легонько дотронувшись до ее плеча, я поделился с ней своим заклинанием (просто, если она сейчас замерзнет, светлые меня живьем и без соли съедят, решив, что я их специально сюда заманил). Амата благодарно, кивнула и, не обращая внимания на то, кто ей, собственно, помог, ускорила шаг.
Снег скрипел под сапогами, разбрасывая множество солнечных бликов. Над тропой угрожающе нависли скалы и снеговые шапки.
Лишь шагов через двадцать Амата додумалась покоситься в сторону нежданного помощника. Некоторое время она тупо смотрела на меня, шагающего вровень с ней, а потом, отпрыгнув в сторону, истошно завизжала, словно я ее укусил за неудобосказуемое место! От неожиданности я шарахнулся в сторону, поскользнулся и точно бы полетел на камни, если бы чисто автоматически не воспользовался левитацией.
Вот так и совершай после этого добрые дела…
Аэлиниэль молнией метнулась к клиричке и, встряхнув ее за плечи, прошипела:
— С ума сошла, в горах орать? Обвал хочешь вызвать?!
Крик как ножом отрезало.
Вся команда настороженно замерла, напряженно оглядываясь по сторонам. Завывание вьюги было им ответом. Наконец, Шамит, криво усмехнувшись, бросил:
— Хорошо, если обвал, а не стаю какой-нибудь поганой нечисти!
Тайма укоризненно покосилась на него, но промолчала. В первое мгновение. А потом уже стало поздно.
Холодные кристаллики снега, крутившиеся поземкой, вдруг замерли в воздухе, а потом начали слипаться друг с другом, словно невидимые руки ваяли странные снежные статуи. Я замер, зачарованно глядя на работу таинственного скульптора. Фигуры между тем принимали все более понятные очертания, превращаясь в огромных снежно-белых волков…
Укоротить бы рыжему его чересчур длинный язык, да под самый корень!
— Снежные волки!!! — испуганно выдохнула Амата.
М-да… попали, что называется! Я слышал о них. Свирепые монстры… Это не чистокровная нечисть, но все равно в знакомстве с ними мало приятного. С чистокровными все-таки договориться можно — хотя бы мне.
В белесых глазах снежных волков — их же целая стая! Мама, роди меня обратно! — мелькнули зеленоватые огни пробуждающегося разума, и монстры медленно, еще не до конца освоившись в новых телах, направились к нам. Трим угрожающе оскалился, а кони команды испуганно шарахнулись, порываясь встать на дыбы…
Ладно, предположим, штук пять-шесть, ну ладно, семь, я убью. Штуки три-четыре затопчет и загрызет Трим. Еще по паре возьмут на себя воины. По одному волку на клиричку, эльфийку и вора… Но с остальными-то что делать? Подстричь?
Вор покосился на Амату, испуганно хватавшую широко открытым ртом холодный воздух, и бросил:
— Отступайте к скалам, чтобы они не напали сзади!
Гм… Логично… Я только-только собрался это предложить.
Сам же Шамит, всунул поводья своего коня в руку Тайме и принялся под пронизывающими завываниями ветра расстегивать свою накидку. Не понял юмора…
В серых глазах Аэлиниэль блеснула тень понимания. Эльфийка метнулась к вору и схватила его за руку:
— Шамит, не смей! Слышишь меня, не смей! Сейчас это не поможет!
Рыжий грустно усмехнулся и, отцепив от своего плеча хрупкие пальцы эльфиики, запечатлел на ее запястья легкий поцелуй.
Боги, как же все запущено!
Волки сделали еще один шаг…
Когда на Шамите остались только брюки и сапоги, я не выдержал:
— Рыжий, я не понял, ты что, позагорать захотел? Или решил перед смертью порадовать присутствующих здесь дам танцем с раздеванием?! Так за Тайму тебе Вангар морду начистит! А что касается Аэлиниэль и Аматы… Ты своими мослами скорее волков соблазнишь, а не их!
Поеживаясь, вор бросил на меня взгляд, полный ненависти, и я замер, увидев, как глаза Шамита преображаются. От зрачка — к краю радужки прошла волна серебристого цвета, превращая черную радужку в ярко-золотую… Сами зрачки вытянулись и заострились…
Тха'кресс! Оборотень! Да еще и истинный, способный контролировать свои превращения! И за каким только мархангом его занесло в эту светлую команду?!
Оборотни появились на этой земле веков пятнадцать назад. Поговаривают, что они, жалкая кучка переселенцев, смогли открыть Врата и сбежать из своего Мира, погибающего от какой-то жуткой то ли катастрофы, то ли еще чего… Не знаю. В любом случае, светлые с самого начала невзлюбили многоликих, решив, что раз те так легко изменяют свой облик, то с таким же успехом и предадут.
Пару столетий оборотни скитались по материку, пока не осели в Темной империи. Благо тогдашний мой предок не страдал такой «светлой» мнительностью и принял этих без сомнения сильных воинов под свою руку.
Как бы там ни было, сейчас светлые по-прежнему ненавидят оборотней, считая их лгунами, предателями и вообще темной нечистью. Мы же к ним относимся вполне спокойно. Особенно старшая знать. Так какого же маргула Шамит шляется со светлой командой, а на меня смотрит так, словно я ему в суп плюнул, а потом еще и в скатерть высморкался для полного счастья… Причем не один раз!
Тело Шамита между тем словно плавилось в невидимом огне. И через пару мгновений из его брюк принялся выпутываться огненно-рыжий лис… Отбросив в сторону уже ненужную одежду, зверюшка рыжим промельком метнулась к стае волков и, замерев перед ними, подобно статуэтке, издала серию тявкающих звуков. Волки недоумевающе начали переглядываться и сбились в кучку, повернувшись к нам куцыми иглистыми хвостами. Из глубины стаи донеслось недоумевающее ворчание.
Они что, совещаются? О чем бы, интересно знать? Так, стоп, стоп, стоп! Похоже, общение с этими светлыми влияет на меня ну крайне пагубно!
Не обращая внимания на выпученные глаза светлых (кроме Шамита, тот был занят с волками), я принялся рыться в седельных сумках Трима. Через пару минут нужная книга была найдена. Но все мои попытки открыть ее не увенчались успехом. Обложку словно приклеили к страницам!
Я покосился на стаю — там продолжали о чем-то совещаться, а лис уселся на снег, обвив лапы роскошным хвостом, — и осторожно постучал по корешку книги согнутым пальцем:
— Микоши, ну открой, а?
— Нет! — ехидно фыркнули из-под обложки. — Я обиделась!
— Ну, — я с трудом вспомнил нужное слово, — пожалуйста!
Книга резко распахнулась, и ведьма, в страшной огуречно-свекольной маске, ворчливо поинтересовалась:
— Ну чего тебе?
— Ты ж лингвист? — на всякий случай уточнил я.
— Предположим, — недовольно буркнула она.
— Волчий язык знаешь?
— Предположим! — А вот человечий, видать, с трудом…
— Сможешь перевести, что они говорят? — полюбопытствовал я. — Или не по силам?
— А тебе зачем? — Видимо, эта гримаса должна была обозначать вопрос. Но огуречная маска превратила ее в жутко перекошенную рожу.
— Ну пожалуйста! — выдохнул я уже знакомое волшебное слово.
Команда, слышавшая только мои реплики (Микоши говорила очень тихо), начала переглядываться и недоуменно коситься в мою сторону. Ведьма тяжело вздохнула:
— Ладно, я сейчас…
Она на мгновение спряталась за рамку портрета и, выглянув из-за нее уже умытой, бодро поинтересовалась:
— Ну? Чего переводить?
Я развернул открытую книгу в сторону кучки зверей. А та, между прочим, перестала совещаться, и из центра, снежной стаи вышел огромный серебристо-пепельный волк. Он издал низкий горловой рык, на который лис ответил коротким тявканьем. Микоши громко, так, чтобы слышали и светлые, начала:
— Рыжий говорит, что вам необходимо пройти. Белый — что не пошел бы он. Далеко и надолго. Стая голодна, кушать всем хочется, а нечего. Рыжий: пройти надо очень. Белый требует выкуп. Говорит, что согласен на одну эльфийку и двух лошадей. Мясо нежное, а команда все равно маленькая, на всю стаю не хватит. Рыжий предлагает заменить эльфийку не менее вкусным и питательным темным…
Все, допрыгался рыжик, убью! Собственными руками!
— Белый отказывается. Говорит, обмен не равнозначный. Темные жилистые, горькие и вредны для здоровья.
Это я-то вредный, жилистый и горький? Да я им сейчас!!
Светлые принялись хихикать и отворачиваться.
Сунув томик с «Уж замуж невтерпеж…» Вангару, я снова принялся копаться в сумке. Наконец, я вытянул толстый фолиант в позеленевшем от времени кожаном переплете. Так… Где у нас тут оглавление? Посмотрим, посмотрим… Ага!
Распахнув книгу где-то на середине и не обращая внимания на заунывное бормотание Микоши (вор и вожак стаи продолжали торговаться: сейчас они сошлись на одном темном и половинке гнома, ну-ну…), я вчитался в текст: «А волки вьюжно-снежные вельми страшные и ужасные… И нет никому победы над ними, покуда лежит снег…»
И все?! Эй, не понял юмора! Книжка ж называется «Способы убиения злобных темных монстров»! Там еще на сто семьдесят пятой странице должен быть способ убиения моего папы при помощи «Сердца Дракона»! Довольно, кстати, оригинальный способ… А еще он проще того, что хочет сделать команда… «Возьми артефакту древнюю, что „Сердцем Дракона“ именуется… (Пометка на полях: „Можна любой, лиж бы был покребче да потяжилее“) и бей, бей, бей злобного Властелина Темного по голове его! Пока не окочурится Властелин Темный!» И еще одна пометка: «Изпробована мною, Антиром Серым, четыресста питьдисяд шесть рас! Недействена! Перепесадь!»
М-да… Светлые всегда были образцом грамотности и доброты…
Вор и вожак стаи дошли уже до одного темного и уха гнома…
Думай, Диран, думай! А то сам без уха останешься! Пока лежит снег… Пока лежит снег…
У-у! Какой же я идиот!
Я метнулся к Амате и, дернув ее за рукав, чтоб обратить на себя внимание, прошипел:
— Растапливай снег на земле! Живо!
Клиричка недоумевающее захлопала глазками:
— А? Чего?
Нет, они что, всегда такие тупые или только в случае серьезной опасности? Я встряхнул ее за плечи и рыкнул:
— Делай, что говорят!
Амата мотнула головой, и в ее глазах появился первый намек на хоть какую-то осмысленность:
— «Кольцо Огня» подойдет? Третьей степени?
— Второй хватит! А диаметр я тебе сам растяну! Давай, насчет «три»… Три!!!
Амата вздрогнула, и с ее вскинутой над головой руки сорвался зеленоватый, все увеличивающийся в диаметре шар. Он коснулся земли, сплющился… Я быстро присоединился к ее заклинанию — это ж не светлое или темное, а так, стихийное — и… обжигающий зеленый круг, ускоряясь, стал быстро разрастаться во все стороны…
Волки испуганно взвыли, кинулись к нам, но было уже поздно. Через мгновение от страшных монстров осталась только медленно застывающая на морозе лужа…
Лис, в начале подпаленный огненным кольцом, а потом подмоченный растаявшими волками, разъяренной белкой прыгал на каком-то торчащем из земли валуне, что-то гневно тявкая.
— Далее следует непереводимая игра слов! — невозмутимо сообщила Микоши.
М-да… Я тоже не думаю, что это слова благодарности. Наконец, оборотню надоело изображать танец мыши на раскаленной сковороде, и он, метнувшись к своим брюкам, подхваченным Аэлиниэль за мгновение до того, как тех коснулось огненное кольцо, вырвал их зубами из рук эльфийки и юркнул за ближайший валун.
Через пару минут (Ха! Не служил он в папиных войсках! Его бы тогда за сорок пять секунд, пока горит лучина, одеваться научили!) вор, уже в человеческом облике, вышел из-за камня и принялся молча натягивать остальную одежду, заботливо сложенную Аэлиниэль на крупе его же коня.
Одевшись, вор повернулся к нам и едко поинтересовался:
— И за каким маргулом вы все еще здесь?!
Мне так хотелось ответить, что исключительно за одним довольно крупным и рыжим мутантом (всем известно, маргулы обычно зеленые, маленькие и лысые… После десяти бутылок «Эльфийской слезы» на рыло), но Аэлиниэль, явно ожидавшая чего-то другого, недоумевающе захлопала глазками:
— Но ты… как же…
— Чего я? Я их отвлекал! А вы должны были сбежать! — Вор легко вскочил в седло: — Ладно, поехали быстрее, а то вдруг они восстановятся!..
Я отобрал у буквально окаменевшего от такого хамства Вангара (что, предводитель, не нравится, когда тобой командуют?) книгу и тихо шепнул ведьме:
— Спасибо…
Микоши усмехнулась:
— «Спасибо» тираж не увеличит! Не за что! — Но когда я уже собирался засунуть книгу в сумку, она неожиданно поинтересовалась: — Погоди! Так как, говоришь, тебя зовут?
— Диран, — пожал плечами я.
— Знаешь, Диран, — сладко потянулась ведьмочка, — будешь у нас в Тутте, заезжай…
— Уж лучше вы к нам, в Кардмор! — хищно ухмыльнулся я, показав четыре ряда острых белоснежных клыков.
Ойкнув, Микоши захлопнула обложку изнутри. А я засунул книгу в сумку и запрыгнул в седло. Через два часа мы прошли этот перевал.
* * *
За горами располагался небольшой лесок, отделенный от скал узкой полоской луга и лентой холодного ручья, а за деревьями притаилась небольшая деревенька… Стильма — припомнил я название, упомянутое пару раз Картаном. Герои, быстро позабывшие о невежливости Шамита (угу, а попробуй я чего-нибудь такое выкинуть, да завтра бы помнили!) и о том, что они устали, рванулись к поселению, но я-то еще с гор увидал, как по деревне шатаются целые толпы стражников в форме цветов папиной армии. Сообщив об этом радостном известии светлым и какое-то время полюбовавшись их резко вытянувшимися лицами, я предложил направить разведчика, подразумевая, естественно, Шамита.
Ага, щаз! Пошушукавшись, команда единогласно предложила стать героем невидимого фронта именно мне.
Нет, ну что за наглость! Я им что, нанимался по канавам лазать? Или огороды собственным носом перекапывать?!
На мое справедливое возмущение Вангар вполне логично заметил, что появление светлых может быть неправильно воспринято. А я темный и легко сойду за своего. И вообще, я же обещал им помогать… Ой, можно подумать, я все это время в небо плевал, а они, такие бедные и несчастные, в поте лица своего, светлого, руками отводили от нас все ужасы да страхи!
И ведь самое противное, что даже Шамит с ним не спорил. Ненавижу, когда эти светлые правы! Особенно за мой счет!
Через десять минут я, выяснив все, что представлялось возможным, направился к светлым, ожидавшим меня все на том же лужке.
— Поступил приказ от самого Властелина! Ищут одного темного, путешествующего в компании со светлыми! Надо срочно замаскироваться! — выпалил я, вылетая на опушку. И тут же замер от удивления…
Светлые, связанные по рукам и ногам и с кляпами во рту, ответили мне нестройным мычанием и волной злобных взглядов. М-дя!..
Оружие их неприличной кучкой валялось неподалеку, а вокруг плотно и тщательно упакованных в веревки моих недавних попутчиков бодро сновал отряд закупоренных в доспехи гоблинов, похожих сейчас на засунутых в мириновые коробки зеленых мартышек. Или, что вернее, — консервные банки на ножках.
Нет, ну что за идиотская команда мне попалась? С гоблинами справиться не могут! Ну и пусть их тут целая сотня — идиоты! А может, эти светлые дали клятву непричинения никому зла? Слышал я про таких чудиков, они на юге континента живут. Так какого марханга они оружие с собой таскают?! Чтоб ветром не сносило?..
Увидев меня, гоблины, напряженно зыркая из-под непомерно больших для них шлемов, направились в мою сторону.
— Сдавайтесь! — проскрипел один из них, чей шлем был украшен пышным алым плюмажем, скашивающим его на одну сторону, из-за чего бедному монстрику приходилось вечно наклонять голову. Капитан, наверное…
— Щаз-ззз! — ехидно фыркнул я. Трим меня поддержал.
— Тогда мы будем вынуждены атаковать вас! — истерично пискнул гоблин, взмахнув тяжелым мечом, мгновенно встрявшим в землю. Бедный «вояка», тужась, потащил ржавую железяку из невольного плена. Но, видимо, у меча было свое мнение насчет того, кто в ихней компании главный. Поэтому он плавно и легко выскользнул, опрокинув гоблина на спину и пристукнув сверху. Монстрик придушенно пискнул, дернул конечностями и угомонился. Его товарищи поглядели на него и развернулись ко мне.
А меня стал разбирать смех. Ну-ну…
Я соскользнул с грона и вскинул руки на уровень груди. Между моими ладонями заплясали — заметались угольно-черные тени, а по полянке пронеслось дуновение холодного ветра. Трим угрожающе оскалил свои внушительные клыки и выпустил когти. Команда торжествующе начала переглядываться и подбадривающе замычала.
Гоблины нервно сглотнули и сделали шаг вперед. Светлые вновь сникли.
Небо закрыла огромная тень… Я вскинул голову: на землю, оглушительно хлопая громадными и полупрозрачными крыльями, спускался огромный черный дракон, сверкая янтарно-желтыми глазами и распахнув щедро украшенную острыми и длинными зубами пасть. Гоблины, трагически поскуливая, прикрывались лапками от ударов ветра, что не сильно-то им помогало. Светлые, лишенные даже такой возможности, только страдальчески морщились.
Дракон тяжело опустился на землю и с интересом повернулся ко мне, сбив хвостом несколько деревьев и изрядно примяв кусты. Затем он вновь открыл огромную пасть, потянувшись ко мне…
Я скомкал тени, по-прежнему вьющиеся между ладонями, впитал комок (ладно-ладно, в следующий рая этим заклинанием долбану, мало никому не покажется!) и шутливо хлопнул дракона по покрытому черной чешуей носу:
— Пиня, прекрати! Не буду я с тобой целоваться! Ты не того полу.
Ящер, уже успевший прикоснуться раздвоенным языком к моей щеке, радостно засвистел и послушно захлопнул рот, а из-за его головы раздался знакомый голос:
— Нет, ну что за наглость! Мало того, что из дома сбежал и даже не попрощался, так еще и моим драконом командовать пытается! Дарст!
Повинуясь короткому приказу, дракон медленно лег, и из седла, закрепленного на соединении длинной шеи и массивного тела, спрыгнул на землю молодой парень. Подойдя ко мне, он протянул руку:
— Рад тебя видеть, Ди!
— Взаимно, Гил! — улыбнулся я в ответ. И мы обменялись крепким рукопожатием.
За моей спиной мечтательно вздохнула Амата, уже успевшая каким-то образом избавиться от кляпа:
— Ах, какой он… какой он кра…
Мечтательность тона неожиданно сменилась диким визгом — не иначе как гном на ногу наступил… несколько раз подряд!
А Гил, между прочим, был при полном параде, разве что доспехов не хватало: на голове сверкала россыпью черных камней тонкая походная корона, перстень Хранителя и браслет Призрачных Стражей тоже присутствовали на отведенных им по регламенту местах, а развевающийся плащ был сколот у горла золотой застежкой в виде грозно оскалившегося дракона, а вся его одежда была выдержана в черных и зеленых тонах — цветах Второго Рыцаря Тьмы. Кстати, папины цвета — черный и алый, цвета Тери — черный с золотом, мои — черный с серебром, мамины — темно-зеленый с золотом, сестры — темно-зеленый с серебром.
Брат же продолжал:
— Короче, Ди, собирайся, поехали домой! Тебя все ждут.
И еще подождут! Я вырвал свою руку из руки брата и отступил на шаг назад:
— Я никуда не поеду.
Гилберт удивленно вздернул брови, упер руки в бока и ласково так вопросил:
— Не поедешь? Какого марханга, Диран?! Папа, — брат покосился на гоблинов, в руках которых появились обшарпанные кусочки пергамента и самопишущие перья (ненавижу эту расу! У них даже девиз: «Стучать всегда, стучать везде! До дней последних донца! Стучать, и никаких гвоздей!..» Дальше уже и не помню…), и поправился: — Точнее, Его Величество, нервничает! Мама… Ее Величество, уже плешь ему проела: «Где мой Диран, где мой маленький?!» — передразнил он маму.
В этот же миг кусочки пергамента в руках гоблинов вспыхнули веселым синим пламенем. А я че? Я — ниче… Я за птичками наблюдаю… Гил покосился на меня, усмехнулся и одними губами прошептал:
— Спасибо.
— Да не за что, — пожал плечами я. — Но домой я все равно не поеду!
— Но почему, Ди?! — Брат все никак не мог понять. Ну что ж, просвещу.
— Да потому, что меня все это уже достало! — взорвался я, не обращая внимания на нервно шушукающуюся за моей спиной команду. — Мне надоели эти вечные сюсюканья! Постоянные «Ваше Высочество, Ваше Высочество!!». Но больше всего — что меня за малыша ползункового возраста принимают! Надоело, что все время под приглядом да под присмотром!! Надоело, слышишь?!
Над головой угрожающе громыхнуло. Брат, не ожидавший от меня такой вспышки, смерил меня настороженным взглядом и тихо сказал:
— Да, Ди, ты вырос… А мы и не заметили. Вырос-то, вырос, да вот только…
Если он сейчас тоже начнет сердиться… В рукопашной я против него не выстою, хотя в магии мы могли бы и потягаться. Впрочем… куда мне против него. Да и только представьте: двое принцев из рода Властелинов чистят друг другу физиономии в присутствии светлых и кучки гоблинов… Да меня папа потом прибьет за такое роняние… э-э-э… теряние… ну короче, опускание чести Властелина ниже уровня городских стоков! Попробовать решить все миром?
Мы еще немного помолчали, и он, похоже, тоже придя к такому выводу, отстраненно поинтересовался:
— И куда ты сейчас?
— В магическую школу в Соэлене, — нехотя ответил я, сожалея о своей вспышке. Глаза брата приняли форму почти правильного круга.
— С ума сойти! — простонал Гил, схватившись за голову. — Ди, ну пожалей хотя бы меня! Папе с Тери-то что, они сидят в своих палатках и в потолок плюют, а я?
— А что — ты? — заинтересовался я.
— Что я?! Что — я? — не выдержал брат. — Да я уже не могу! Нашли, маргул их за пятку с подскоком, себе почтальона! Ну конечно: «Гил, у тебя же дракон! Слетай туда, слетай сюда!» А я уже задол… — Гил оглянулся на светлых и тут же исправился: — …бодался эти письма таскать! То от папы: «Дорогая, Ди я еще не нашел!» То от мамы: «Как же там мой маленький?» То от Тери: «Найду Ди — сам убью, никого не подпущу». То от Марики: «Правильно, Тери! Так его, малявку вредную!» Я уже не могу! У меня же и своя жизнь есть! Я тоже отдохнуть хочу, полетать просто так!
Гоблины не успевали тушить свои заметки. Причем вспыхивали эти бумажки уже без моей помощи — на одном пламенном энтузиазме Гила.
Я ехидно хихикнул и вкрадчиво поинтересовался:
— Гил, а откуда ты знаешь о содержании писем?
— От каргуда! — огрызнулся брат. — Садись, поехали!
— Не поеду! — Я отступил еще на шаг. — И ты меня не заставишь.
Пару минут мы с ним мерялись взглядами, а потом на узком лице Второго Рыцаря Тьмы заиграли желваки.
— М-маргул с тобой! — неожиданно рявкнул он, махнув рукой, и, развернувшись, направился к дракону.
Стоп! А как же…
— Гил! — окликнул я брата, нагоняя его.
— Н-ну? — не оборачиваясь, спросил он.
— А… где сейчас папа и Тери? — осторожно поинтересовался я.
Гил медленно повернулся ко мне:
— Что, не знаешь, как пройти?
— Ага… — вздохнул я.
— А вот и не скажу! — В зеленых глазах Гила заплясала издевка.
— Ну Гил! — Я молитвенно сложил руки и поглядел на брата умоляющими глазами.
— Информация за информацию? — хитро прищурился брат.
— Ммммм… Хорошо, — кивнул я, мучительно соображая, чего ж это моему братику узнать захотелось?
Гил страдальчески закатил глаза к небу и потянулся к своей седельной сумке. Через минуту он вытащил оттуда карту и, брезгливо покосившись на землю, взмахнул пергаментом в воздухе. Карта, развернувшись, зависла, словно приклеенная к невидимой стене. Я тоже так хочу!
— Смотри! — Он ткнул пальцем куда-то в середину пергамента, где тотчас же зажглась зеленая точка. — Мы сейчас находимся здесь, у подножия Зайрамских гор. — А то я не знаю! — В Светлые земли ведут две основных дороги — Королевский и Оркрейский тракты. — Вышеупомянутые магистрали зелеными ниточками проявились на карте. — Обе они, а также все бездорожье сейчас контролируются войсками.
На карте возникла густая россыпь алых звездочек, покрывшая почти треть пергамента. Я потерянно уставился на брата:
— И… что же мне теперь делать?
— Не знаю! — фыркнул он, засовывая свернутую карту обратно в сумку и с иронией поглядывая на меня.
— Ну Гил! Я тогда тоже ничего не скажу! — Ни за что не поверю, что он не знает обходного пути.
Брат хихикнул и шепотом начал:
— Слушай сюда… если верить старым картам, то, пойдя отсюда на восток, можно наткнуться на заброшенную гномью шахту. От нее в сторону Светлых земель идет Мархангова тропа…. Ой, какой ужас! — фальшиво застонал он. — Сбежавший принц Диран сможет по ней уйти! Она ж не охраняется, считается, что никто в здравом уме по ней не пойдет! Надо же к папе гонца послать! Дай-ка подумать… день на то, чтобы послать гонца к отцу, еще день — на подготовку войск… Кошмар! Тропа два дня охраняться не будет!
— Спасибо, Гил! — благодарно выдохнул я.
— Давай расплачивайся! — весело хмыкнул брат.
Я тяжело вздохнул:
— Чего ты хочешь узнать?..
Брат оглянулся на светлую шайку и склонился к моему уху:
— Как ты за отцом подглядывал, что тебя не ловили?..
Я поперхнулся воздухом и уставился на брата:
— А ты откуда знаешь?!
— Да отец проговорился… Так как? — не отставал он.
— «Всевидящее Око» Микаро, — тяжело вздохнув, расстался с секретом я.
Однако я не слишком сожалел — у меня их еще три штуки осталось.
— Так там же защита! — удивился брат.
— А я изнутри навесил! — парировал я. — Вот, смотри, привязка. — И я показал ему жест активации.
Все равно отец его уже должен был скоро обнаружить…
— Еще раз спасибо, Гил. — Я хлопнул по плечу старательно повторяющего жест брата.
— Да не за что… И еще… — Он оторвался от своего занятия, положил мне руки на плечи и требовательно заглянул в глаза: — Ди, береги себя… Говорят, там действительно опасно… Может, ну его? Не пойдешь?
— Вот еще! — осторожно высвобождаясь, фыркнул я.
— Тебе решать, — вздохнул брат и, повернувшись к гоблинам, бросил: — Светлых доставить в…
— Ги-ил, — перебил я его, — они пойдут со мной.
Зеленые глаза брата заметно округлились:
— Ди, ты это действительно серьезно? Марика не соврала? Ты взял себе в попутчики светлых?!
Я только ехидно усмехнулся в ответ. Гил задумчиво подпер рукой щеку, упершись локтем в чешуйчатый бок дракона, и посмотрел на меня:
— Как я понимаю, говорить, что шляться не пойми где со светлыми Темному принцу неприлично, просто бесполезно…
— Угу, — согласно кивнул я, наклонился, сорвал уже давно облюбованный колосок и принялся его грызть.
— Взывать к совести принца из рода Властелинов — тоже…
— Угу, — еще раз кивнул я, перекатив травинку в другой угол рта.
— Тогда спросим по-другому… — Гил помолчал, а потом очень тихо поинтересовался: — Ди, это безопасно для тебя?
Я хотел взорваться (он что, тоже считает меня маленьким?!), но, увидев в глазах Гила неподдельную тревогу только слегка улыбнулся:
— Вполне. Они смирные… Местами. Рыжий вот только нервный больно. Кидается. Он чего-то темных сильно не любит. Но в принципе я с ними справляюсь.
Брат усмехнулся мне в ответ.
И в этот момент Шамит (ну что у него за шило в одном месте?) умудрился каким-то образом скинуть веревки, молнией метнулся к нам, сжимая в руке стилет… и без чувств повалился на землю, получив двойной удар «Воздушным Молотом». От меня и от Гила.
Нет, я, конечно, бил вполсилы — мне он пока нужен живым, — но и полуторная плюха «Молотом» — это вам не хухры-мухры.
Команда потрясение замерла…
Гил в тот же момент развернулся к Пиньке, собирающемуся выплюнуть струю пламени в покусившегося на любимого хозяина и не менее любимого меня, и рявкнул:
— Нер'тха!
Бедный дракон заглотнул язык пламени, уже готовый вырваться из пасти, чуть не подавившись при этом, после чего раскашлялся черными клубами дыма и, жалобно моргая, уставился на Гила. Нет, ну нельзя же так резко! А потом он жалуется, что у Пини несварение! Брат похлопал дракона по носу, успокаивая, и занялся более важными делами.
Минуты через две Шамит очухался, открыл глаза, пытаясь сесть, но, скривившись от боли, остался лежать на земле. На правом запястье вора удобно примостился подкованный каблук Гила. Второй ногой брат прижимал к земле длинные волосы рыжего. Я всегда говорил, что их подстричь надобно, а то одна морока.
Поэтому пришлось Шамиту ограничиться партией злобных взглядов и почему-то как всегда в мою сторону!
Гил легонько пошевелил ногой на запястье, заставив Шамита болезненно поморщиться, и поинтересовался:
— Так за что ты не любишь темных, оборотень?
Во взгляде Шамита сверкнула ярость. Радужка постоянно менялась, перетекая из черной в золотую и обратно…
— А за что мне вас любить, темный? — выдавил вор. — За то, что такие, как ты, вырезали за просто так мою семью?!
— Не может быть! — выдохнули мы одновременно с Гилом.
Убийство, совершенное без достаточных на то оснований (а таковыми у нас считаются, например, дуэль или кровное оскорбление), запрещено! Наказание лишь одно — смерть. А тут кто-то просто так, походя, уничтожил целую семью оборотней!
— Не может?! — взорвался вор, не обращая внимания на боль в руке. — А то, что я сам видел, как отрубили голову моей матери? Что я сам слышал, как кричала моя сестра! А ведь ей было всего восемь, темный! Всего восемь! Видел, как бросили в огонь моего отца! И за что, темный?! За то, что мы — оборотни?!
Всего лишь на миг я представил… Если бы я вернулся в Кардмор, а там… Мама… Папа… Тери… Гил… Марика…
Глаза заволокла багровая пелена, верхняя губа чуть приподнялась, обнажая клыки в яростном оскале, а из горла вырвался низкий нечеловеческий горловой рык…
— Диран! — Знакомый голос пробился сквозь алую пелену, и я ощутил, как меня встряхнули за плечо. — Диран, маргул тебя за ухо, успокойся!
Я непонимающе мотнул враз потяжелевшей головой и, сфокусировав почему-то расплывающийся взгляд на источнике звука, разглядел обеспокоенное лицо Гила.
— Что… случилось? — Слова нехотя прорывались сквозь плотно, до хруста сжатые зубы.
— Ты начал перевоплощаться, — мягко и успокаивающе пояснил брат, все еще плотно удерживая меня.
М-дя… вот только этого мне не хватало. Я же даже начальной подготовки не прошел! А Гил тем временем продолжал:
— Подними его кинжал. — И он, еще раз заглянув мне в глаза, отпустил меня.
Я повел все еще налитыми кровью глазами в сторону светлых. Те потрясенно уставились на меня. Лишь в глазах Шамита горела ненависть, да Амата тихой кучкой пребывала в глубоком обмороке.
Окончательно успокоившись, я поднял с земли кинжал Шамита, и в тот же миг брат убрал сапог с его запястья. Рыжий, как разжатая пружина, взвился в воздух и замер, напряженно уставившись на меня с Гилом.
— Где и когда это было? — ровным голосом спросил брат.
— Десять лет назад. На юге Мореании, — сквозь зубья выплюнул Шамит.
— Кто это сделал? — все так же ровно продолжал Гил.
— Зачем тебе это, темный?!
— Кто это сделал?! — В зеленых глазах брата алыми всполохами играла ярость.
— Барон Кенсард и его люди!
— Ты готов ответить за свои слова перед Властелином?
— Да! — рыкнул рыжий. — И перед этим вашим Властелином и перед всеми богами разом!
Гил смерил Шамита странным взглядом и повернулся ко мне:
— Как ты думаешь, старший или младший?
— На месте разберешься! — недобро ухмыльнулся я, так же полыхнув взглядом.
Брат осклабился в ответ и рявкнул на гоблинов:
— Пошли вон! Вы здесь никого и ничего не видели!
— Но… — попытался было спорить какой-то смельчак.
— Считаю до трех! «Один» и «два» уже были!
Гоблинов словно ветром с полянки сдуло.
А Гил легко взлетел в седло дракона и крикнул:
— Удачи, Ди! Отцу я напишу о неперекрытой дороге часа через два, когда буду в Мореании!
— Договорились! — в ответ усмехнулся я и помахал брату рукой: — Ты не особо торопись с бароном!
А Второй Рыцарь Тьмы вдруг хлопнул себя по лбу… И как ему не больно — мириновой перчаткой да по голове? Правильно Марика говорит: были бы у братца мозги, было бы сотрясение, хи-хи-хи! Не, он, конечно, ничего, да и брат, как ни крути, но… порой ведет себя так… Брат тем временем подманил меня пальцем. Я, ничего не понимая, подошел к дракону.
Гил сунул мне под самый нос кулак и задушевно так сообщил:
— Получишь в этой школе хоть одну двойку или еще как опозоришь наш род — лично прилечу и откручу тебе голову.
И черный дракон резко взмыл в воздух, заставив меня прикрыться рукой от сильных ударов ветра. Я проводил взглядом Пиню и направился к команде, собираясь развязать их.
— Почему он спросил, когда это было? — спросил у меня Шамит, напряженно застыв на том же месте, где мы оставили его с братом.
— «…Оборотни, вервольфы и волкодлаки, а также иные аниморфы и полиморфы, вне зависимости от наименования и самоназвания, не приносящие вреда жителям или имуществу империи, обладают равными правами с иными жителями Темной империи и находятся под защитой Властелина…»
Я, процитировав параграф из Уложения о Пришлых Расах, вытащил из-за пояса Шамитов кинжал и, бросив его под ноги рыжему, начал развязывать позабытую команду.
Сперва я думал развязать Аэлиниэль, но, наткнувшись на злобный взгляд вора, передумал и занялся Аматой. Та, по крайней мере, все еще пребывала в глубокой отключке, так что дергаться не будет.
Развязав всех, я направился в сторону слегка позабытого Трима, поскольку после последних переживания и откровений мне захотелось есть. Похоже, Триму тоже, поскольку из его пасти уже торчал, быстро исчезая, хвост какой-то неосторожной зверушки.
Флегматично пожав плечами, я вынул из сумки продукты и направился в сторону постанывающей и растирающей конечности светлой компании.
При виде меня все разговоры как-то быстро смолкли, и светлые неловко отвели глаза. Не понял? Это еще что? Я и не рассчитывал на вопли восторга, но такой откровенной неприязни, честно говоря, не ожидал.
— Та-а-ак… — протянул я, сгружая еду прямо на. траву. — Еще раз и с того же места?
— Что? — фальшиво удивился Вангар, пытаясь не встречаться со мной взглядом.
— Я говорю, опять все с начала? Да что же вы так меня боитесь?
— Мы? — вылез гном. — Тебя?!
— Ну а кого же? — начал злиться я. — Что, даже смотреть страшно?
— Не кричи! — оборвал меня мелодичный эльфийский голос — Чего же ты ожидал? Здесь всем известно, кто такие Властелины и что они могут совершить.
— Так то ж Властелины! — удивился я. — А я еще даже не посвященный.
— Ага! — ехидно ответила Тайма. — Такой беззащитный, что аж плакать хочется! Навзрыд. А то мы не видели ни твоих глаз, ни клыков!
Все, в ком течет кровь Властелинов, достигая определенного возраста, называемого посвящением, обретают способность в гневе, ярости, злости или при других сильных эмоциях менять свой облик. И не скажу, что он очень приятный и милый. Скорее, он очень страшен и идеально приспособлен для одного — боя.
На поле боя один обернувшийся Властелин стоил тысячи хорошо обученных солдат. Кроме того, почти полная неуязвимость для магии и для обычного оружия превращала их в поистине страшных противников.
Вот за это светлые нас не просто недолюбливали, а ненавидели. Горячо и исступленно.
И эти светлые, увидав мою начальную стадию превращения, решили, что я уже один из Властелинов. М-да, проблемка…
— А в ваших книгах не пишут, какими свойствами обладает кровь Властелинов? — ровно, глядя поверх голов своих спутников спросил я.
— У нас — пишут! — отозвалась эльфийка, настороженно поглядывая на меня.
Я молча достал кинжал из ножен и от души полоснул по запястью. Кровь, мгновенно наполнившая рану и обхватив руку подобно причудливому браслету, стекала на ладонь, а затем закапала на траву. Красная, как хорошее вино… У посвященных она светится зеленоватым светом.
Если они этого так хотят!
Эльфийка уже успела шепотом растолковать светлым разницу между кровью Властелина и непосвященного, так что над полянкой пронесся дружный облегченно-разочарованный вздох. Не понял, они что, надеялись, что я посвященный? А тогда чего боялись? М-да, с этими светлыми пока поймешь, чего они хотят…
— Ди, — окликнул меня Вангар, когда я опустился на землю и наложил на порезанную руку заклятие исцеления, — а ты действительно сын Темного Властелина?
— Да, — нехотя ответил я. Лучше они бы и дальше принимали меня за мелкого дворянчика. — Самый младший, если тебя это так волнует.
— И каково это? — не утерпев, вылез гном.
— Что — «каково»? — не понял я.
А рана-то щиплется! Ай! Все! В следующий раз никому и ничего доказывать не буду! Что я, крайний? И вообще, чего это я полез им что-то доказывать? Это общение со светлыми действительно отрицательно действует на мою бедную голову.
— Каково это — быть сыном Темного Властелина?
— А как ты думаешь? — ехидно поинтересовался я.
— Не, мы, конечно, слышали ваши вопли, — не отставал Торм, — но а все же?
Остальные тоже с любопытством уставились на меня.
— Не знаю, — пожал плечами я, руку опять дернуло. — Я не могу сравнивать. Не с чем. Как по мне так нормально.
— А вы правда на завтрак людей едите? — подала голос очухавшаяся Амата, осторожно, бочком, отодвигаясь от меня.
— Ага, — с самым серьезным выражением лица кивнул я. — Людей на завтрак, гномов — на обед, а эльфов — на ужин! А, забыл! Клириков, как особо ненормальных, выделяем из общей кучки и — на полдник их! — И, поясняя добавил: — Мясо сладкое.
Ой, про оборотней забыл… Команда резко сбледнула с лица.
— Почему? — тихо, очень печально переспросил гном.
— Что — «почему»? — Рука не давала покоя. Да когда ж ты заживешь, зараза? И после этого кто-то еще заикается про ускоренную регенерацию!
— Почему гномов на обед? — судорожно вцепился в секиру Торм.
— А на сон грядущий наедаться вредно! — ехидно ухмыльнулся я и, не выдержав, расхохотался.
— Ди! — Рассерженный вскрик Таймы перекрыл мой смех. — Этим же не шутят!
— А я виноват, что вы в сказки верите? — парировал я. — Мне тоже отец в детстве на ночь рассказывал, что светлые очень любят есть кузнечиков!
Вангар подавился воздухом.
— Кого-кого мы едим? — прокашлявшись, переспросил он.
— Ну насекомых всяческих… — Я попытался вспомнить: — Кузнечиков, гусениц… Лягушек вот, змеюк там, червяков… Ну и еще чего-то там по мелочи.
— Враки! — возмутился предводитель. — Не едим мы эту пакость!
— Вот! — подловил я его. — А нас что есть заставляете?! Мне, между прочим, больше всего стейк из горгоны нравится!
— Из кого-о-о? — синхронно округлила глаза команда.
— Из горгоны… — Не понял, а что я такого сказал?
— И вы что, на них охотитесь? — недоверчиво уточнила Тайма.
— Когда охотимся, а когда и разводим.
Хотя на диких горгон охотятся редко… На луа, похожего на гигантского зайца, и на водяного быка тарушти — и то чаще.
— М-да… — протянул гном, — дважды подумаю, если меня темные мясом угощать будут!
— А что? — удивился я. — На вкус — говядина говядиной.
Тайма молча поднялась на ноги, извлекла из общей кучи вещей свой мешок, вытащила оттуда кусок материи, служивший нам на природе столом, и принялась молча раскладывать на нем продукты команды и мои.
— Да что вы с ним тут еду обсуждаете?! — взорвался стоявший невдалеке Шамит.
Долго же он молчал. Что-то в лесу сдохло, не иначе. А рыжик между тем продолжал:
— Да всех темных еще в утробе матери убивать надо!
Над поляной повисла гнетущая тишина. Но, похоже, команда в этот единственный раз была на моей стороне… Я медленно встал и подошел к Шамиту почти вплотную.
— Слушай, ты! — прошипел я, меряя вора взглядом. — Да ты должен быть счастлив, что жив остался! За покушение на принца и оскорбление достоинства рода Властелинов полагается медленная и мучительная смерть!
Глаза Шамита, пустые, как бутыли из-под вина перед похмельным орком, не выражали ничего.
— Я умер десять лет назад, темный, — бросил он. — Все, что происходит сейчас, — лишь агония.
И оборотень, резко отвернувшись, принялся медленно перебирать золотистые пряди гривы своего коня.
