Ночь, сгустившаяся над царством мертвых, оказалась неожиданно красивой. Такого обилия ярких звезд я не наблюдала еще нигде и никогда. И причем висели они так низко над землей, что, казалось, протяни руку – и сияющий алмаз ночного светила покорно опустится тебе в ладонь. Но, естественно, это только казалось.

Даже находясь в царстве мертвых, мы по-прежнему ощущали себя безупречно живыми и нестерпимо голодными. Поэтому, едва отойдя от берега реки Забвения, решили остановиться для ночлега и ужина.

– Негусто, – печально констатировал Бальдур, вытряхивая продуктовый мешок на заботливо подстеленную куртку. – Если в самое ближайшее время не разживемся жратвой, то дней через пять мертвецов в этих землях прибавится…

Я согласно кивнула, вороша небольшую горку съестных припасов. Полковриги хлеба, два круга колбасы, головка сыра и большое краснобокое яблоко. Плюс несколько фляжек с питьевой водой. И правда негусто.

– Ой, давайте его разделим и съедим! – обрадовалась Витка, хватая яблоко. – Оно, наверное, очень сладкое и сочное.

– Предлагаю приберечь яблоко на самый крайний случай. – Я убрала соблазнительный плод обратно в мешок, убежденная одной лишь мне слышимым предостерегающим ворчанием Злючки. – Чую, оно нам еще пригодится!

– Как хочешь! – обиженно надула губки Витка.

Несытно поужинав, мы улеглись спать, устроившись прямо на мягком пепле. Странно, но тут нас не донимали ни холод, ни жара, над нами не чувствовалось ни единого дуновения ветерка, а ночь не полнилась ни шорохами, ни звуками. Вокруг только тишина, спокойствие и темнота, нарушаемая сиянием звезд. Этот мир словно застыл в абсолютной пустоте, а скорее всего – одновременно являлся ее началом и концом. Хотя разве подобное возможно?..

Мне не спалось. Я на несколько шагов отошла от лагеря и уселась, спиной привалившись к какой-то присыпанной пеплом возвышенности. В мыслях царил разброд… Трудно признавать совершенные тобой ошибки, но еще труднее признавать ошибки еще не совершенные! А я уже почти раскаивалась в том, что притащила своих друзей в оные проклятые земли, подвергнув их жизни страшной угрозе. Скоро рассветет, но новый день не принесет с собой ничего хорошего, опять одни лишь проверки на прочность и проблемы. Смогу ли я спасти их всех, уберечь от грядущих бед, пройти через новые – куда более трудные – испытания? Этого я не знала и поэтому чувствовала себя виноватой, изнемогая под тяжестью взваленного на себя груза тотальной ответственности за всех и за все. Мне было страшно, безумно страшно!

Внезапно сильная рука Зоргана опустилась на мое плечо, и эмпир сжал меня в объятиях – утешая и успокаивая.

– Глупенькая! – ласково бормотал он, зарываясь губами в мои всклокоченные волосы. – Даже не догадываешься, какая же ты на самом деле хорошая, умная, несгибаемая, смелая и находчивая. Ты лучше всех. Я тебя люблю!

– И я тебя, – ответила я, а мое сердце замерло на миг и затрепетало снова, еще сильнее, чем прежде, яростно забившись от простоты и красоты этих слов. – Навсегда!

– Да, даже если это «навсегда» окажется очень коротким! – подхватил Зорган, покрывая мое лицо страстными, горячими поцелуями…

На несколько мгновений мы позабыли обо всем на свете, занятые только собой… Но потом я мягко отстранилась, убеждая себя не терять голову и не совершать глупостей. Сейчас не время и не место для нежности. Со всех сторон нас окружает смерть – и, возможно, жить нам осталось совсем немного…

– Ну вот, – разочарованно произнес виконт, нехотя выпуская меня из объятий, – опять ты думаешь о чем-то постороннем.

– О смерти! – уточнила я. – Пожалуйста, не обижайся, но еще никогда за все дни нашего путешествия мы не подходили к ней так близко…

– Или она к нам! – философски обобщил Зорган. – Печально, ведь именно теперь мне очень хочется жить. Я полностью отказался от своих прежних мечтаний и заблуждений, раскаиваюсь в совершенных злодеяниях и надеюсь стать достойным твоей любви. Я даже готов искупить все совершенные грехи, каким бы тяжким ни стало назначенное за них наказание…

– Подозреваю, что все мы не избежим уготованной нам судьбы, – печально вздохнула я. – Кто-то удостоится награды, а кто-то…

Уточнения не потребовалось, ибо Зорган отлично понимал ход моих мыслей. Он просто протянул руку и ободряюще сжал мои пальцы в своей ладони. Итак, мы оба прошли моральное очищение и готовились с достоинством принять свое неизбежное будущее. Конечно, не теряя надежды изменить его в лучшую сторону…

– Знаешь, меня очень беспокоит упоминание о какой-то Медузе, вскользь оброненное Хароном, – призналась я. – Я уже поговорила со Слепым стрелком и выяснила – он ни с чем подобным не сталкивался. Советом помочь не может, догадок на ее счет не имеет. А ведь все неизведанное и неизвестное пугает вдвойне. Видимо, придется полагаться на интуицию и импровизировать на ходу…

– Я уверен, ты с ней справишься, – кивнул Зорган. – А если нас настигнет смерть или кое-что похуже, помни – ты обещала найти меня даже в могиле! – Он улыбался, но его глаза оставались серьезными.

– Помню! – не стала отпираться я. – Вместе и в беде и в радости, и в здравии и в болезни, и в жизни и в смерти…

– И даже в посмертии! – уточнил он, еще крепче сжимая мои пальцы. – Еще бы вот это с тебя снять, – он покрутил мое обручальное кольцо, а в его голосе явственно прозвучали ненавидящие интонации, – и стало бы совсем замечательно!

– Кстати, – поспешно сменила тему разговора я, стремясь уберечь свои пальцы от перелома, – помнится, я ведь читала о какой-то Медузе в архивах Нарронской академии. Правда, там она называлась горгоной Медузой. А история ее жизни – весьма незавидная…

– Расскажи, – насторожился Зорган.

– Жила-была на свете прекрасная девушка, – начала я, вспоминая поразившую меня легенду. – Много тысяч лет назад, еще до Мертвой зимы. И настолько ярко сияла ее красота, что затмевала общепризнанную прелесть главных богинь того времени. Так сияла, что боги поголовно влюблялись в красавицу, бросая ради нее своих жен. Тогда завистливые богини сговорились и наслали на Медузу страшное колдовство – превратили девушку в ужасное чудовище со змеями вместо волос. А чтобы Медузу больше не полюбил ни один мужчина, они еще и покарали несчастную девушку изощренным проклятием – наделили ее колдовскими глазами. Отныне на кого бы Медуза ни посмотрела и кто встречался с ней взглядом – каждый умирал на месте, превращаясь в каменную статую!

– Омерзительная история! – Зорган содрогнулся всем телом. – Ай, какая-то дрянь впилась мне в бок… – Он вскочил.

На том месте, где еще мгновение назад сидел эмпир, пепел немного осыпался, обнажая нечто странное… Заинтригованные, мы начали разгребать россыпи серой субстанции, и вскоре нашим потрясенным взорам предстало освобожденное от пепла то, что прежде мы сочли просто за возвышенность! На самом деле это оказались вовсе не холмы или иные особенности здешнего ландшафта, а ряды и ряды ранее засыпанных пеплом статуй необычайной красоты и реалистичности! Воины с луками и мечами, застывшие в необычных позах… Женщины и дети… Зрелые мужи и едва расцветшие юноши, юные девы и матроны солидного возраста…

– Какой же гениальный ваятель сумел создать все эти шедевры?! – воскликнул Зорган, очарованный идеальными формами скульптур.

– Да есть тут, похоже, один, – саркастично хмыкнула я, внимательно рассматривая гримасу смертельного ужаса, искажающую и уродующую черты всех без исключения скульптур. – Вернее, одна…

– Неужели горгона Медуза? – догадливо предположил эмпир.

– Она самая, – уверенно кивнула я. – И полагаю, вскоре мы с нею встретимся!

– Дерево! – изумленно ахнула Витка, показывая пальцем. – Там – дерево!

Я прищурилась, не доверяя ни ее заявлению, ни собственному зрению. Стоящее в зените солнце палило немилосердно, а раскаленный его лучами пепел поднялся в воздух, превратившись в белесое марево, ничуть не способствующее хорошему обзору. Но Витка не ошиблась, ибо впереди и впрямь виднелось одинокое дерево – тонкое, белое, искривленное, изрядно смахивающее на кем-то обглоданную кость. Причем на его ветвях даже сохранилось несколько листочков – пожухлых, свернувшихся в трубочки. Но намного сильнее, чем само дерево, меня заинтересовала обнаружившаяся под ним фигурка хрупкой девушки, спавшей, свернувшись клубочком, и укрытой широким плащом. Ее длинные волосы волной стекали на землю, полностью скрывая лицо спящей, но подчеркивая пленительные изгибы ее стройного тела…

– Девушка! – ошеломленно потер глаза Бальдур и рванулся вперед, но я вовремя остановила парня, ухватив за подол рубахи. – Отпусти! – как бешеный вырывался орк. – Видишь, она одна. Возможно, ранена и нуждается в помощи. Молоденькая совсем и красивая!

– Совсем без надзора жены умом тронулся! – язвительно рассмеялся Зорган. – Вот вернемся, расскажу Бине, как ты за всеми встречными девками приударял!

– Врешь, не за всеми! – справедливо обиделся наш летописец. – Но подумайте сами, какое же это чудо – встретить в царстве мертвых беспомощную, беззащитную, живую девушку!

– Поменьше бы ты полагался на местные чудеса! – критически скривилась Кайра, не привыкшая доверять никому, кроме собственной интуиции и любимой рапиры. – С чего ты взял, будто она беззащитная?

– И живая? – хихикнул дракон, высунувшийся из кармана куртки Зоргана.

– И красивая? – высокомерно фыркнула Витка.

– И безвредная… – протянула я, многозначительно переглянувшись с насторожившимся эмпиром. Похоже, нас посетила одна и та же догадка, и нам очень не хотелось, чтобы она оказалась верной.

– Это не я с ума сошел, а все вы! – обиженно выкрикнул Бальдур, уязвленный нашими намеками. – Во всех видите врагов, каждого готовы убить…

– А что, отличная идея, – перебил его Зорган. – Сначала убьем ее, а потом разберемся – кто такая и зачем тут разлеглась!

– Идиоты!.. – обреченно простонал орк, хватаясь руками за голову и садясь в пепел. – Толпа озверевших, одичавших идиотов. С кем я связался?!

– Помолчи! – вдруг резко перебила его Лиззи. – Кем бы ни оказалась та девушка, но не советую соваться к ней с разговорами.

– Почему? – удивился орк, отнимая руки от лица.

– Магией от нее тянет, – пояснила наша волшебница, – непонятной, но точно нехорошей.

– Пойду разведаю, кто она такая, – решила я и покопалась в сумке, проделав несколько совершенно непонятных для моих друзей манипуляций. – А вы тут обождите, в сторонке. И чего бы там между мной и этой девицей ни случилось, к нам – ни ногой… Ясно?

– Опять одна? – возмутился Зорган. – Не пущу… А то мы все время так по этому острову ходим: то я позади, то ты впереди. – Эта фраза должна была сойти за шутку, но никто даже не улыбнулся, ибо правда имеет мало общего с юмором.

– Пусть идет! – вдруг мрачно буркнул Слепой стрелок. – Без нас. Уж если она сумела Харону мозги запудрить, то эту девицу точно уделает как боги черепаху. А вам к ней лучше не приближаться, не выживете, сердцем чую.

– Молодец! – Я благодарно похлопала его по плечу. – Спасибо. Остаешься за главного, и смотри… хм, извини, бди, чтобы никто к дереву не совался.

– Не за что! – язвительно хмыкнул слепец. – Если ты раньше времени помереть желаешь, то я тебе мешать не стану.

– Договорились! – понимающе улыбнулась я и, вынув из ножен сабли, начала осторожно подкрадываться к беззаботно спящей под деревом девице…

Пепел предательски поскрипывал под сапогами, но идти не мешал. Солнечный свет расплывался в слепящие круги, радугой играл между ветвями мертвого дерева. Уютно пристроившаяся под ним девушка не шевелилась, очевидно ничуть не озабоченная проблемой собственной безопасности. И как-то слишком нарочито все это выглядело, излишне постановочно и пасторально, чтобы поверить в неподдельность всего происходящего. Солнце, дерево, разомлевшая на жаре красавица… Нет, я напрочь отказывалась поверить в искренность ее намерений, подозревая, что нарвалась на умелую, вдумчиво расставленную ловушку. Так оно и оказалось!

До дерева оставалось не более пяти шагов, когда девица – словно почуяв мое приближение – внезапно откинула прикрывающий ее плащ и села… Длинные волосы, заплетенные в десятки толстых кос, образовали темное пятно на пепле вокруг своей хозяйки. Я пристально рассматривала незнакомку, любуясь ее почти прозрачным, бескровным худощавым личиком, ослепительно контрастирующим с черными косами, тонкими бледными губами и сиреневым хитоном под кожаным плащом. На ногах красавица носила легкие сандалии, узкую талию перетягивал золоченый поясок. Глаза девушки по-прежнему оставались закрытыми, словно красавица не спешила вырываться из объятий сна…

– Кто ты и зачем сюда пожаловала? – спросила она неожиданно низким и звучным голосом.

– Я паломница, прибывшая на Ледницу в поисках своей судьбы! – привычно ответила я, подивившись странной манере девушки – вести беседу не открывая глаз.

– Значит, добро пожаловать! – приветливо мурлыкнула незнакомка. – Скажи, не желаешь ли ты обрести вечное спокойствие, навсегда остаться молодой и красивой?

– Кто же не желает подобного счастья? – усмехнулась я, поудобнее обхватывая пальцами рукояти сабель. – По сути с этой целью мы все сюда и стремимся…

– Тогда радуйся, ибо ты обрела искомое! – ликующе закричала девушка и открыла глаза…

В следующий миг я ощутила волну нестерпимого жара, ударившую мне в грудь и отбросившую на несколько шагов назад. Выронив сабли и неловко распластавшись на спине, я шокированно наблюдала за ужасной метаморфозой, произошедшей с томной красавицей. Личико девушки вытянулось и исказилось, превратившись в уродливую морду. В разверстой пасти виднелись огромные клыки, ногти стали кривыми когтями, косы зашевелились, обернувшись шипящими змеями. Но страшнее всего были ее глаза! Два омута синего пламени, льющегося непрерывным потоком и уничтожающего все вокруг. Пепел под моими руками плавился, превращаясь то ли в камень, то ли в стекло. Трещала затвердевшая куртка, и коробились задубевшие сапоги. Однако, хоть и изнемогая от жара обращенного на меня пламени, я все равно осталась жива и здорова…

– Горгона Медуза! – гневно вскричала я, приходя в себя, вскакивая на ноги и поднимая сабли. – Убийца, обманом приманивающая своих жертв! Скольких же людей ты погубила?!

– Сотни и тысячи! – самодовольно рассмеялась Медуза. – Однако еще никогда я не встречала подобных тебе. Скажи, почему на тебя не действует сила моего взгляда? Неужели ты обладаешь каким-то неведомым мне секретом?

– Просто одна стерва нарвалась на вторую, более сильную стерву, вот и весь секрет! – не осталась в долгу я. – И знаешь, дорогая, я больше не позволю тебе убивать ни в чем не повинных людей, губить их из какой-то твоей глупой прихоти…

– Не бывает безвинных! – заорала Медуза и, расправив плащ, оказавшийся огромными крыльями, взмыла ввысь. – На наш остров безвинные не приходят! – С бешеной скоростью она устремилась ко мне, выставив вперед кривые когти.

– Пусть так. – Я не отступила, и атака твари захлебнулась, ибо ее лапы встретились с моими клинками, и на пепел посыпались обрубки черных когтей. – Но подобной участи они не заслуживают. Ты уже никого не превратишь в статуи…

– Сдохни! – визжала Медуза, вновь пикируя на меня.

Я дождалась мгновения, когда она очутилась совсем близко, а потом резко отпрянула в сторону, уходя с линии ее виража. Бойцом горгона оказалась неважным, видимо, всегда излишне надеялась на колдовскую силу своего взгляда, не причиняющего мне ни малейшего ущерба. Не уследив за мои маневром, она со всего маху врезалась в ствол дерева и рухнула на землю. Одним прыжком я вскочила на ее беспомощно распростертое тело, придавив противницу своим весом. В несколько ударов обрубила разевающих пасти змей и схватила Медузу за горло…

– Древнее пророчество, – придушенно засипела та, – вспомни древнее пророчество!

– Какое? – нахмурилась я, не ослабляя хватки.

– Тот, кто меня убьет, станет преемником моего проклятия, – шептала Медуза. – Он превратится в источник бед для самого себя и для своих близких. Он будет вынужден убивать людей точно так же, как и я!

– Еще только этого мне не хватало! – потрясенно ахнула я, разжимая пальцы. – Намекаешь, я должна тебя пощадить?

На тонких губах Медузы появилась злорадная улыбка.

– Выбор за тобой, – усмехнулась она. – Но поверь, моя жизнь – намного хуже смерти. И врагу такой не пожелаю…

«Не слушай ее! – неожиданно шепнули мне в ухо, и я узнала голос Злючки. – Проклятия над тобой не властны, ибо свою судьбу ты творишь сама. Убей Медузу!..»

– Я тоже так считаю! – вслух ответила я и одним ударом снесла горгоне голову.

Потом поднялась, тронула ногой мертвое тело, никак не отреагировавшее на такую проверку, и отряхнула пепел с колен. Немного подумала, раскрыла брошенную на землю дорожную сумку и подобрала отрубленную голову убиенной мною твари. Посмотрела на ее бледное лицо, закрытые глаза и… сунула свой трофей в сумку, крепко зашнуровав оную. Вскинула груз на плечо и отправилась обратно…

– Я думала, она тебя убьет! – громко причитала Витка, нервно косясь на сумку с останками Медузы. – Когда взлетела над деревом. Со стороны это выглядело просто кошмарно!..

– Отличный удар! – восхищалась Кайра. – Пожалуй, я бы так не смогла – голову с плеч одним ударом…

– Слушай, а почему на тебя не подействовал ее взгляд? – подрагивающим от пережитого волнения голосом спросил Зорган. – Когда она на тебя уставилась, я думал – все, тебе конец. Сам чуть от ужаса и горя не умер. Хотел бежать к тебе на помощь, но Бальдур и Тай меня удержали…

– И правильно сделали, спасли тебе жизнь! – сообщила я, извлекая из кармана пустой флакончик и вкладывая его в ладонь эмпира. – Помнишь слезы волшебника Айзатара из земли Таналоа? В его письме говорилось, будто они способны уберечь не только от слепоты, но и от другой, куда большей беды. Я решила проверить их в деле, но у меня оставались всего лишь две последние капли… На тебя бы не хватило… Поэтому я и отправилась к дереву одна!

А на следующем привале Зорган взбунтовался…

– Хватит, – эмоционально заявил эмпир, кругами расхаживая подле меня, спокойно сидящей на земле, – натерпелись женской диктатуры. Наелись досыта. Никогда не считал себя поклонником матриархата. – Черные глаза любимого испытующе зыркнули на меня, но я хранила невозмутимое молчание. – Блин, мужчина я или нет?

– Нас спрашиваешь? – лениво вякнул дракон, растянувшийся у меня на коленях, с высунутым от жары языком и по-лягушачьи распластанными лапами. – Так мы ведь не проверяли…

– Молчи, кузнечик, пришибу! – взорвался эмпир.

– Маленьких все обидеть норовят! – демонстративно вздохнул дракон, покровительственно обнимая жмущихся к нему крысу и паучиху. – Не бойтесь, девочки, у дяденьки эмпира просто приступ неврастении случился. От жары и нереализованной мании величия…

– И правда жарко тут, как в пекле… – простонал принц Тай, плюхаясь на живот и пытаясь укрыться в крохотной тени, отбрасываемой воткнутой в пепел гитарой.

– Почему «как»?.. – удивился слепой. – А мы, по-твоему, где сейчас находимся?

– Поняли, с жарой придется смириться. – Дракон уныло прикрыл глаза и пустил из пасти струйку слюны, проделав оное настолько комично, что я не удержалась и прыснула со смеху. – Остается мания величия… Тоже потерпим или как?

– Или как! – гневно отрезал Зорган, подхватил свою рапиру и размашисто зашагал прочь…

– И куда это он намылился? – не понял размякший от жары дракон.

– Бороться с манией величия! – не оборачиваясь и не сбавляя шагу, выкрикнул виконт. – Я не подкаблучник. Я подвигов хочу, славы и почестей. Короче, я – на разведку!

– Синдром непризнанного героя ни к чему хорошему не приводит, – осуждающе покачал головой Трей. – Рогнеда, умоляю, останови его, пока не поздно. А то ведь накосячит опять, а тебе снова придется расхлебывать заваренную им кашу!

– Скорее всего, – спокойно согласилась я. – Но что поделаешь, если даже самые умные и смелые из нас предпочитают учиться на собственных ошибках.

– Лишь бы не на фатальных… – мрачно буркнул слепой, и на душе у меня стало неспокойно…

К несчастью, Зорган слишком быстро передвигался по пепельной пустыне, и нам никак не удавалось его догнать. И разглядеть тоже, ибо глаза болели и слезились, раздраженные диким сочетанием двух неизменно присутствующих в этом мире цветов – белого и серого. Выдохшись и тяжело дыша, мы просто придерживались цепочки следов, ведущей нас к недосягаемой линии горизонта. Туда, где дрожащее марево раскаленного воздуха незаметно перетекало в расплывчатую пелену солнечного света. И казалось, будто этот мертвый мир не имеет ни границ, ни пределов…

– Сдурел мужик! – осуждающе бормотал Тай. – Такой бешеный темп взял, так недолго и дыхалку себе сорвать…

– Чего не сделаешь ради восхищения любимой! – философски изрек Трей, вольготно развалившийся у меня на плечах. – Любовь и голод движут миром.

– Насчет голода ты прав, – поддакнул Бальдур. – Еще день-два, и нам придется обгладывать голову Медузы, припрятанную у Рогнеды в сумке…

– Фу, – дружно скривились Витка и Кайра, – прекрати. А то нас сейчас стошнит…

– А я тут вовсе и ни при чем, – развел руками орк. – Кто виноват, если в этой треклятой пустыне даже обглоданной кости не найдешь…

Я хотела встрять в их завлекательную беседу, но не успела, ибо до моего слуха внезапно донеслись чьи-то громкие крики.

– Зорган! – мгновенно опознал принц, благодаря своей музыкальности способный безошибочно отличить шорох песка от шепота ветра.

– И это крик боли… – поняла я, бесцеремонно скинула вяло шлепнувшегося в пепел дракона и помчалась вперед…

Еще несколько десятков шагов, и моим полуослепшим глазам открылось жуткое зрелище. Истекающий кровью Зорган корчился на земле, обеими руками держась за рассеченную грудь, а возле него толпилось несколько скелетов, вооруженных мечами, копьями и палицами. Совершенно голых, лишенных плоти скелетов, прикрывающихся щитами, в шлемах, напяленных прямо на черепа! Хотелось бы поверить, что зрение подвело меня окончательно, но, увы, – оное фантасмагорическое зрелище оказалось правдой!

– Ого, – почти обрадованно хмыкнул догнавший меня Бальдур, – а вот и кости!

Но у меня не нашлось времени, дабы ответить на его дурацкую шуточку. Я пихнула под ребра первого попавшегося на пути скелета, пнула по лодыжке второго, кулаком заехала в челюсть третьему – разорвала их строй и упала на колени подле Зоргана, ладонью приподняв его голову.

– Не смей, – то ли приказала, то ли прорыдала я, – не смей умирать! Иначе я найду королеву Смерть и учиню ей дикий скандал!

– Это ты можешь! – На бледных губах эмпира появилось слабое подобие обычной улыбки. – Прости, что создал тебе столько проблем… Какой же я дурак…

– Эй, братва, – неожиданно проскрежетало у меня над плечом, – надеюсь, насчет скандала она пошутила?

Я подняла глаза и встретилась взглядом с красными угольями, пылающими в глазницах ближайшего скелета.

– Нет, Мосол, не пошутила! – ответил за меня другой костяной воин. – Поостерегись ее злить, ибо она – госпожа демонесса!

– Ого! – глубокомысленно присвистнул Мосол.

– Ага! – хором повторило все мертвячье войско.

И тут меня прорвало.

– Как вы посмели на него напасть?! – заорала я. – На моего мужчину!

– Предупреждать надо! – строптиво буркнул Мосол.

– На нем ведь не написано, что он – твой! – более вежливо ответил другой скелет, в ржавом шлеме, увенчанном кривыми рогами.

– Идиоты! – продолжала бушевать я. – Ходячие экспонаты из музея, отходы крематория. Да я вас в костную муку растолку!

– Эй, Хрящ, – Мосол испуганно вцепился в плечевой сустав товарища, – как думаешь, правда растолчет?

– Запросто! – с видом знатока кивнул Хрящ. – Я же тебе сказал: она – госпожа. На ней благословение Хозяйки!

Мосол покрутил головой, словно к чему-то принюхивался, и издал красноречивый свист.

– Точно, – констатировал он, – сожри меня плесень! И как я сразу этого не почуял?! – Он вежливо склонил передо мной покрытую шлемом голову, и его примеру поспешно последовали все остальные неживые воины.

– Чего – этого? – совсем запуталась я, бережно опуская на землю голову эмпира, то ли впавшего в бессознательное состояние, то ли готовящегося отдать душу богам. – Прекратите говорить загадками, а иначе я за себя не ручаюсь! – И выразительно потянулась к рукояткам сабель.

– Ой, мамочки, не надо нас убивать! – просительно пискнул низкорослый, субтильный скелетик, вместо меча сжимающий в руке здоровенную рогатку. – Помилуйте нас, госпожа демонесса…

– Не бойся, Свищик, она нас не убьет! – весело щелкнул зубами Хрящ, очевидно не хуже меня понимающий всю нелепость моей угрозы, ибо как можно убить мертвых. – Госпожа – добрая!

– При чем тут добрая, при чем тут госпожа? – визгливо завопила окончательно выведенная из себя я, чувствуя – еще немного и мой мозг откажется нормально функционировать. Честно, тут недолго и в самом деле с ума сойти: Зорган – умирает, солнце – жарит, а подобострастно кланяющиеся мне скелеты – несут откровенную чушь. И вдобавок меня опять причислили к демонам! Зачем, за что?..

– В нашем поведении нет ничего странного! – словно угадав мои мысли, торопливо разъяснил Хрящ. – Ты – демон! А демоны есть высшая раса Нижнего уровня, темная аристократия!

– Я не демон! – возмутилась я.

– Возможно, госпожа, ты пока еще сама не осознаешь свою силу! – принялся дипломатично убеждать меня Мосол. – Но придет время, ты прозреешь, и все тайное станет явным.

– Спасибо за пожелание, – криво улыбнулась я. – В гробу видала такое прозрение!

– Ну зачем же сразу в гроб? – хохотнул Мосол. – Достаточно спуститься на Нижний уровень и…

– Заманчивое предложение, но лучше я воздержусь, – быстренько отказалась я. – Никогда не испытывала желания отправиться в столь экзотическое место. И, откровенно говоря, даже понятия не имею, как туда попадают…

– Помочь? – услужливо пискнул Свищик.

– Нет! – почти испуганно дернулась я. – И вообще, откуда столько внимания к моей скромной персоне?

– Ты общалась с нашей Хозяйкой, получила ее благословение и носишь на себе дарованную ею вещь. Поэтому ты наша госпожа, и мы должны тебе повиноваться… – коротко отрапортовал Хрящ.

– Тогда нечего было на Зоргана нападать! – печально напомнила я.

– Задиристый шибко, – гневно клацнул челюстями Мосол, – сам первый на нас наскочил, с криком «Всех победю!».

– И что теперь делать? – по-детски хныкнула я. – Он ведь умрет…

– Вещь, принадлежащая Хозяйке, излечивает любые раны! – радостно подсказал Свищик. – Его жизнь в твоих руках.

Несколько мгновений я пыталась понять, о чем он говорит, а потом озаренно хлопнула себя по лбу, вытащила из сумки платок, оставленный мне старухой с пирожками, и крепко перебинтовала им разрубленную грудь Зоргана. К моему величайшему изумлению, трупная синева тут же сошла с губ эмпира, он перевернулся на бок, сунул под щеку ладонь и… громко захрапел!

– Слава богам! – облегченно вздохнула я, убедившись – эмпир не умрет. Во всяком случае, не сейчас. – Спасибо за подсказку. Чем еще порадуете?

– Приказывай, – по-военному щелкнул костями щиколоток Мосол, дисциплинированно вытягиваясь передо мной «во фрунт», словно перед своим главнокомандующим. – Выполним все, чего пожелаешь, госпожа демонесса!

– Заманчиво, – устало улыбнулась я, уже не обращая внимания на это буквально навязшее в зубах ненавистное обращение. – А вы случайно не подскажете, как можно победить гидр и попасть в Храм Смерти?

– Никак, – печально покачал черепом Хрящ. – Еще никому и никогда не удавалось справиться с гидрами, ибо они не ведают жалости и сострадания, неподкупны, свирепы и лишены эмоций. Хотя при всем этом весьма хитры и умны. А потому не связывайся с ними, госпожа, не губи себя!

– Веселенькая перспектива!.. – задумчиво протянула я. – Получается, братцы, ваша помощь мне пока без надобности…

– Хорошо, как пожелаешь, – кивнул Хрящ, – мы подождем. Уверен, рано или поздно ты о нас вспомнишь. – Он покопался у себя в спине и протянул мне отлично отполированный позвонок. – Не откажи в милости, демонесса, прими наш дар. А если тебе когда-нибудь понадобится наша помощь, просто надень его на палец, и мы явимся в тот же миг. Естественно, если ты будешь находиться на Нижнем уровне…

– Вот заладил, уровень да уровень, – рассердилась я. – Зачем мне туда, к кому?

– К главному демону в гости, – обрадованно запрыгал вокруг меня малолетний балбес Свищик. – Он знаешь какой красивый! И веселый, и бессмертный, ибо смерть его скрыта в игле, игла – в яйце, яйцо – в утке, утка – в зайце, а заяц…

– А заяц в шоке! – внезапно подсказал знакомый голос.

Я уронила подарок Хряща и изумленно обернулась…

Абсолютно живой и здоровый Зорган расслабленно сидел на песке и с удовольствием наблюдал за разыгрывающейся перед ним сценой.

– Нет, а чего? – многозначительно приподнял брови он. – Зайца тоже понять можно! Вот если бы в меня утку засунули, я бы не только в шок впал, но и копыта сразу же отбросил!

– Не вздумай! – почти закричала я. – Не вздумай умирать, хватит и одной попытки.

– Ладно, ладно. – Эмпир успокаивающе поднял руки в красноречивом жесте «сдаюсь». – Уговорила: утка – отменяется! Живем дальше.

Я осторожно размотала импровизированную повязку, охватывающую грудь виконта, и потрясенно присвистнула. От огромной рубленой раны не осталось практически ничего, только тоненький как ниточка белый шрам на смуглой коже. А на самом платке не обнаружилось ни капли крови. В общем, расскажи кому о подобном чуде – точно не поверят!

– Невероятно! – бормотала я, сворачивая драгоценный платок и запихивая его обратно в сумку, авось еще пригодится. – Хрящ, скажи, ты с таким уже сталкивался?

Но ответом мне стала тишина. Я подняла взгляд, досадуя на молчание собеседника, но подле меня уже никого не было. Мы с Зорганом оказались здесь одни, конечно, если не считать жары, песка и всепроникающего солнечного света. Да еще подаренного скелетом позвонка, валяющегося на земле. Я подобрала косточку и заботливо убрала в карман. А вдруг и вправду пригодится? И пусть не собираюсь я спускаться на Нижний уровень, но уже ни от чего не зарекаюсь, ибо кто знает, куда еще заведут нас неисповедимые пути судьбы?

– Расхлебала? – обрадовался дракон, после того как мы с Зорганом вернулись к остальным членам отряда.

– Живой? – удивился Слепой стрелок, прислушиваясь к нашей тяжелой поступи. – Ну надо же, опять этого придурка то ли смерть помиловала, то ли женщина выручила…

– Смерть – тоже баба! – язвительно уточнила Кайра, пожимая руку эмпиру, что со стороны выглядело как поздравление везунчику, в очередной раз вернувшемуся с того света.

– Да никак вы подружились? – изумленно прищурился Бальдур. – Глазам своим не верю…

– Ничего подобного, но наконец-то я встретила личность, превзошедшую меня умением влипать в неприятности, – с коротким смешком пояснила мечница. – На его фоне я выгляжу почти нормальной! – Она саркастично кивнула эмпиру и первой зашагала дальше, следуя нашим прежним маршрутом – просто идти туда, куда приведут ноги.

– Разумное решение, – пробурчал вечно чем-то недовольный слепец и отправился следом.

Так мы и шли… Вздымая клубы пыли и пепла, закрыв рты и носы обрывками собственных рубах, прикрывая сгоревшие лбы и полуослепшие глаза капюшонами плащей. Изредка прикладывались к полупустым флягам, строго экономя воду, ибо пополнения все истощающихся запасов не предвиделось. Впереди нам не светило ничего хорошего, поэтому настроение у всех упало практически до нуля. Окружающая нас пепельная пустыня выглядела бесконечной, и мы отлично понимали, что если судьба не побалует нас очередным подарком или подачкой (это смотря как относиться к ее ежедневным выкрутасам), то нам не избежать гибели. Умирать же в каком-то конкретном месте казалось глупой и неинтересной затеей, поэтому мы просто шли и шли, пока еще оставалась вода во флягах и сила в мышцах. Сдаваться мы не собирались, да и умирать никому не хотелось, а посему, не сговариваясь и словно соревнуясь в упрямстве, мы иногда поглядывали друг на друга, будто гадая – кто же выдохнется первым и упадет на землю. Признается в бессилии и проигрыше. Но таковых пока не находилось…

– Боишься? – спросил у меня Зорган, и его голос прозвучал невнятно, приглушенный закрывающей рот материей.

Я лишь философски пожала плечами, намекая: ничего не боятся лишь дураки и мертвые. Кстати, здесь предостаточно и первых – в нашем лице, и вторых… Поэтому ответ на его вопрос очевиден.

– Отступать нам некуда, да и поздно, – сказал вместо меня слепой, шедший на несколько шагов позади нас, но как обычно не пропускающий ни слова и ни звука. – Повернем обратно – погибнем от жажды и голода. Продолжим путь – список возможных причин нашей грядущей гибели обязательно расширится, но итог все равно останется прежним…

– Пессимист! – упрекнула его Кайра.

– Скорее реалист! – поправил ее Стрелок. – Ты не желаешь признавать очевидных фактов, девушка. Это признак либо глупости, либо храбрости, что чаще всего является противоположными сторонами одной медали.

– В смысле? – заинтересовался Бальдур, любопытный как кошка. – Подразумеваешь, что настоящая смелость редко обходится без глупости?

– Смелым помогает сама судьба, – упрямо набычилась мечница, уязвленная насмешками слепого, – а глупых она не любит.

– Нет, не так, – развеселился Стрелок. – Смелому дураку подвластно многое, а умному трусу – ничего. Поэтому смелого дурака даже смерть боится настолько, что убивает только в порядке самообороны…

Последняя произнесенная им фраза показалась нам настолько забавной, что мы дружно захохотали, а потом не менее дружно закашлялись, сбив свои повязки и наглотавшись пепла.

– Оригинально звучит, но здравое зерно в твоих рассуждениях все-таки имеется, – подытожила я, ибо доводы слепца произвели на меня огромное впечатление. Уж если даже самый слабый и обездоленный из нас не страшится смерти, так пристало ли бояться ее нам – крепким и здоровым? – А посему предлагаю не отступать и не сдаваться, уповая на то, что в подобном случае отступить придется нашим противникам, кем бы они ни были!

– Договорились, – улыбнулся Зорган. – К тому же близится вечер, жара спадает, а солнце клонится к закату. И возможно, если мы пережили этот страшный день, то дальше нам придется легче…

– Ага, надейся! – криво ухмыльнулся слепой, пиная какой-то предмет, подвернувшийся ему под ногу. – Они вот тоже надеялись…

– Кто? – не понял принц Тай.

– Имен назвать не могу, – язвительно хмыкнул Стрелок, – но, судя по останкам, среди них были люди, эльфы, орки и даже драконы…

Принц вздрогнул и витиевато выругался, признавая правоту слепца, ибо, увлекшись беседой, мы забрели на огромное поле, густо усеянное костями, выбеленными ветром и временем.

– Кто же их убил? – спросила Кайра, наклоняясь, дабы рассмотреть оные весьма красноречивые свидетельства чьего-то злодеяния. – Хм… многие из костей раздроблены и разломаны. И при всем своем опыте я не представляю оружия, способного нанести подобные травмы…

– Зубы! – подсказал слепой. – Эти раны нанесены зубами гидр, охраняющих вход в Храм Смерти. Мне уже приходилось бывать в здешних местах, я их помню. Мы попали на Поле костей, в преддверии святилища главной Хозяйки всего царства мертвых…

– Но где же тогда сам вход в храм?! – нетерпеливо вскричала я, озираясь по сторонам. – Ничего не вижу!..

– Не суетись и смотри внимательнее, ибо все тут происходит по воле богов. Если будет на это их милость, то ты его сразу же узришь, – посоветовал слепой, простирая вперед указующе вытянутую руку. – Ну, разве я не прав? Скажи, теперь-то ты его увидела?