Жизнь жестока. И чем больше с годами ты о ней узнаешь, тем сильнее удивляешься тому, что до сих пор еще жив. Ибо жизнь уважает лишь сильных и смелых, остальных же выбраковывает грубо и беспощадно, пытаясь убить всеми мыслимыми и немыслимыми способами. К столь разумному выводу я пришла прямо сейчас, кое-как ковыляя на подворачивающихся каблуках и задыхаясь под неподъемным ярмом пятислойных нарядов. Умереть не встать, ну и беспрецедентное испытаньице на прочность мне досталось! Впрочем, все собравшиеся во дворе гости о трудностях выживания среди себе подобных даже и не задумывались, легкомысленно наслаждаясь бесхитростными прелестями сегодняшнего дня. В княжеских палатах царило столь радостное оживление, что я только теперь в полной мере оценила многолетнее батюшкино терпение, позволившее мне просидеть в девках чуть ли не до первых седых волос. Шутки шутками, но у нас в Красногорье в шестнадцать лет нередко уже и матерями становятся, а в тридцать – бабушками. И как это батюшка до сих пор не сподобился сплавить меня замуж за какого-нибудь убогого свинопаса, раз уж я отвергла и виконта, и барона, и шляхтича? Но сейчас на лицах братцев читалось настолько неприкрытое ликование, красноречивее слов свидетельствующее о давно исполнившейся мечте – избавиться от моего обременительного присутствия, что мне оставалось лишь мысленно сетовать на нелюбовь родственничков да делать хорошую мину при плохой игре. Ну ничего, недолго уже терпеть осталось. Да и нашла из-за чего расстраиваться – и не родственники они мне вовсе. Хотя, нужно признать по справедливости, я, наверное, впервые поняла, как сильно прикипела душой и к приемному отцу, и к названым братьям, невзирая на их зачастую совершенно невыносимые характеры. А они, любили ли они меня хоть чуть-чуть? Сомневаюсь… Вот такая странная эклектика! Жизнь жестока. И с годами она демонстрирует это все откровеннее и явственнее, напрочь лишая нас дружелюбного чувства локтя, но враждебно заменяя его на весьма неприятное ощущение колена под задом. Оправдывая сию немудреную сентенцию, меня вежливо, но все-таки торопливо и настойчиво выпихивали из отчего крова. Причем выпихивали не куда-нибудь, а замуж.

Казавшиеся бесконечными переходы неожиданно закончились. Я тяжеловесно выплыла на красное крыльцо, с облегчением вдыхая чистый воздух, скудно просачивающийся сквозь плотную фату. Сопровождавшие меня боярышни выстроились вдоль златотканой ковровой дорожки, ведущей к установленному в лопухах алтарю богини Аолы. Величественная статуя вечно юной Пресветлой девы, отлитая из чистейшего серебра и держащая на вытянутых руках округлую жертвенную чашу, безразлично взирала на меня ничего не выражающими изумрудными глазами. Ну да, ей-то что, ей-то кручиниться не с чего! А вот невесте при расставании с домом полагалось грустить, поэтому нежный женский голос, мелодичный и исполненный глубокой скорби, затянул старинную свадебную песню. Я невольно прислушалась к хорошо знакомым, но сегодня несшим особый, по-новому осознаваемый мною смысл словам:

Ух ты, похоже, девушек только так замуж и выдают – уговорами да принуждением. К горлу подкатили злые слезы. Я громко зашмыгала носом под непроницаемым слоем красного кружева. Бабы довольно перемигивались, сигнализируя друг другу – надо же, наконец-то и нашу несгибаемую Рогнеду проняло! А я продолжала старательно вздыхать, незаметно злорадствуя – так им и надо, пусть все верят в мою готовность стать примерной женой и послушно исполнить отцовскую волю. Так даже лучше, не вызову у эльфов никаких подозрений, и поэтому особо сторожить меня никто не станет. Надеюсь, что подобное им и в голову не придет!

С противоположной стороны на ковровую дорожку не менее важно и чопорно вступил лорд Денириэль, кажущийся немного напуганным моей копнообразной фигурой. Он на этот раз обошелся без своей золотой кольчуги, нарядившись в неброский, обманчиво простецкий белый костюм. Кое-как приспособившись к частому плетению своей фаты, я с трудом рассмотрела, что наряд эльфа сшит из змеиной кожи и облегает красавца столь плотно, что издалека жених кажется раздетым. Нужно признать, выглядело это совершенно обалденно! У наших боярышень натурально челюсти поотпадали. Но самовлюбленному моднику и это хоть бы хны, идет себе спокойнехонько, мило так улыбается да раскланивается приветливо направо и налево. А еще говорят, что сила женщины в ее внешней красоте, точно так же как физическая сила является красотой мужчины… Оказывается, ничего подобного! Нет, все же мужская привлекательность – страшное оружие, а уж красивый эльф – это и вообще что-то невозможно убойное и судьбоносное. Похоже, сегодня во дворе не осталось ни одного человека, не влюбленного в лорда Денириэля. А братцы-то как воодушевились, глядя на его накрашенные розовым перламутром губы…

Я язвительно хмыкнула, вполуха выслушивая шепот, стелющийся по толпе, увлеченно сплетничающих о легендарных постельных подвигах Старшей расы и даже о том, что вроде бы каждый эльф носит на своем теле не только изысканные клановые татуировки, но и золотое кольцо в пупке! Ну ничего, уж я-то точно буду не я, если при первом же удобном случае этому пижонистому лорду пирсинг из пупа не повыдеру…

– Княжна, дорогая моя невеста! – нежно мурлыкнул эльф, учтиво прикасаясь к моей безрадостно обвисшей руке. – Я очарован вашим утонченным, – тут он иронично фыркнул, наслаждаясь удачно подобранным каламбуром, – одеянием. Но заклинаю вас Аолой, подайте знак, что под фатой скрываетесь именно вы. А то мне очень не хотелось бы по ошибке или преступному умыслу оказаться обвенчанным с какой-нибудь безродной сенной девкой…

– О-о-о, дорогой мой жених, так вы боитесь, что вам под шумок подсунут дешевку! – стервозно усмехнулась я в ответ. – Сомневаетесь в моей подлинности? А хотите, я вам загадку загадаю?

– Нет! – возмущенным шепотом почти закричал лорд. – Хватит с меня ваших загадок, я ими и так уже сыт по горло. Они… они слишком неприличные и непристойно двусмысленные!

– Эх, жаль, я не догадалась обрядить в это шмотье своего конопатого оруженосца. Представляю, какая веселенькая брачная ночь у вас получилась бы!

Эльф рассмеялся с облегчением:

– Без сомнения, это вы! Только наша неподражаемая будущая эльфийская королева умеет столь добросердечно и любезно ответить на уважительное приветствие…

– Отвалите, лорд! – сердито оборвала я. – Вы вроде бы умный мужик. Ну или, во всяком случае, выглядите таким на первый взгляд. Так с чего вдруг вздумали учить меня хорошим манерам? Ведь вы и женихом-то моим являетесь лишь условно.

Денириэль взглянул на меня донельзя обиженно, но замолчал, прикусив свой болтливый язык. В конце концов, он не хуже меня осознавал, что, если женщина называет мужчину самым умным, значит, понимает – второго такого дурака ей уже не найти!

Дальше венчальный обряд пошел как по маслу. Эльф собственническим жестом сцапал мое холодное запястье, сжимая его с многозначительным намеком – никуда ты от нас теперь не денешься, влюбишься и женишься. Вернее – замуж выйдешь. Я мстительно стиснула зубы: «Ну это еще вилами на воде писано, это мы еще посмотрим!» Чуть не лопающийся от важности волхв Никодим трижды обвел нас вокруг алтаря богини, заставляя вытаптывать развесистые лопухи и выгонять из кустов тучи комаров, жадно накинувшихся на нас отнюдь не с поздравлениями и застольными здравицами. Мы с Денириэлем смешали кровь в жертвенной чаше, после чего он церемонно объявил, что от имени своего повелителя короля Рагнарэля берет меня в законные жены, и я с этой минуты становлюсь полновластной властительницей клана Белой розы, ее величеством королевой Рогнедэль-эль-Таваор. Первосвященник Аолы от лица богини велеречиво благословил наш брачный союз, а батюшка вернул эльфам подписанный и скрепленный печатями свадебный договор. А потом лорду торжественно поднесли небольшой кожаный ларчик. Едва касаясь его кончиками подрагивающих от волнения пальцев и, возможно, даже не дыша, Денириэль откинул крышку и извлек тонкое колечко, как мне показалось, изготовленное из черного стекла.

– Это, – муж высоко поднял драгоценность, демонстрируя всем собравшимся, – величайшая святыня нашего народа, магический перстень «Звезда ночи». Он олицетворяет законную власть эльфийской королевы и никогда не согласится украсить руку девушки, недостойной столь высокой чести…

Кольцо приблизилось и замерло вблизи моей кисти.

Со смешанным чувством восхищения и недовольства я любовалась изящным ободком, внутри которого вспыхивали и гасли мерцающие огоньки черных искорок. Лорд опустился на одно колено и плавным движением надел кольцо на мой безымянный палец. Магическая реликвия тепло скользнула по коже, придясь идеально впору. Я удивленно повертела тонкое колечко, излучавшее ровное, приятное тепло. Перстень плотно сел на палец и не снимался… Эльф растерянно дернул бровью, но потом спохватился и приветствовал меня низким, верноподданническим поклоном:

– Волшебный артефакт принял княжну Рогнеду, признав ее законной королевой эльфов!

Собравшаяся во дворе толпа ответила бурными криками радости, подбрасывая в воздух шапки и славя молодоженов. Прикрыв руку краем фаты, я в кровь раздирала суставы и фаланги, пытаясь стащить гоблинов перстень. Но, увы, у меня так ничего и не получилось, раритет сидел как влитой, намертво застряв на моем пальце.

Это случилось поздно ночью. Утомленный неопределенностью и предчувствием чего-то страшного, Тай незаметно для себя задремал, неловко умостив голову на сложенные на столе руки. Возможно, он случайно выбрал крайне неудачную позу, неосмотрительно передавив сосуды, снабжающие кровью головной мозг, или же причина его странных сновидений оказалась не столь банальной, но так или иначе, а приснившийся ему сон стал настолько живым и пугающим, что принц пробудился внезапно, от собственного громкого крика. Магический светильник погас, и с детства привычная комната утопала во мраке, производя впечатление совершенно чужой и нереальной. Неизвестно откуда взявшиеся струйки холодного воздуха просачивались в вырез легкой рубашки, оглаживая грудь юноши липкими лапами вязкого тумана. Волна дрожи пробежала по спине принца. Он внезапно осознал, что в спальне кроме него находится кто-то еще. Тайлериан рывком спрыгнул с кресла, испуганно хватаясь за висящую в изножье кровати рапиру. Лунный свет, серебристым потоком беспрепятственно вливающийся в не зашторенный оконный проем, начал уплотняться и сгущаться, концентрируясь в центре комнаты. До слуха насторожившегося Тая долетел негромкий ироничный смешок. Эльф помянул гоблинов и бросил оружие на пол. Возникшая из лунного света фигура, высокая и угловатая, облаченная в белый плащ, подняла необычайно тонкую руку и откинула широкий капюшон.

– Ты избрал весьма странный способ для нанесения визита, пророк Логрин! – недовольно проворчал принц, тем не менее склоняясь в низком поклоне. – Чем я обязан твоему вниманию?

– Наследник, сбавь нахальный тон! Не различить, где явь, где сон… – мрачно проскрежетал жрец, поворачивая голову в сторону принца, и Тай с ужасом заметил, что глаза пророка остаются закрытыми.

– Еще только шатающегося по дворцу лунатика мне и не хватало! – обреченно вздохнул он. – Старик, я подозреваю, что твои пророчества уже и так натворили немало бед!

Сизые губы Логрина растянулись в нехорошей улыбке.

– Смерть проредит державный ряд, всему причиной станет яд… – равнодушно изрек он.

Тайлериан вздрогнул.

– Я тоже подозреваю, что мои братья скончались отнюдь не по естественной причине. – Принц бессильно хрустнул пальцами. – Какая участь уготована мне, жрец?

почти по слогам отчеканил Логрин.

– Стоп, стоп! – торопливо вскинул руку Тайлериан. – А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее. Какие карты, какие воины?

Но пророк мрачно молчал, видимо не зная ответа или же намеренно не желая отвечать на слишком прямолинейный вопрос. Принц опустил голову на грудь и ненадолго задумался. Он и сам не собирался становиться королем, но вот уже второй раз Логрин упорно называл его Хранителем, ничего не объясняя и не подсказывая. Ох как не любил принц всех этих жрецов и магов с их туманными намеками и непредсказуемыми заклинаниями!

– Пойми, пророк, – эльф произнес эти слова с тираническим нажимом, намертво вколачивая их в упрямую голову незваного гостя, – я намереваюсь стать менестрелем и путешественником. И никем другим!

согласно кивнул головой Логрин.

– Уф, – с облегчением усмехнулся принц, – ну хоть на этом спасибо. Значит, песни не запрещаются?

Жрец неопределенно пошевелил пальцами, не отвечая ни «да», ни «нет».

– Ну а прямо сейчас-то что мне нужно сделать? – жалобно спросил Тай, уже изрядно уставший от всех этих дурно срифмованных намеков и невразумительных иносказаний.

– Н-да-а-а, – разочарованно протянул принц. – На этот раз ты превзошел самого себя! Произнесенное у храма пророчество казалось куда как более логичным и понятным. Колеса, осы… – Тайлериан прошелся по комнате, пытаясь решить предложенный Логрином зубодробительный ребус. – Однако осы у нас не водятся, одни только батюшкины пчелы… Жрец? – Юноша повернулся, вскрикнул, дернулся и… проснулся, чуть не свалившись с кресла.

Тай обвел обширное помещение одурманенным спросонья взглядом, но пророк исчез, оставив вместо себя серебристое пятно света, загадочно расплывающееся по разноцветным мраморным плитам.

– Гоблины проклятые, ну и фокусы! – скороговоркой бормотнул юноша, поднимаясь и разминая затекшие ноги. – И кто теперь разберет, во сне мне Логрин привиделся или же побывал здесь на самом деле?

Принц выглянул в настежь распахнутое окно, охлаждая потную шею потоком прохладного ночного ветерка. Разливавшаяся за стенами замка ночь оказалась чудо как хороша, навевая мечты о безоблачном счастье и страстной любви, складывающиеся в строки и четверостишия. Да, в такое благоприятное время суток не шарады разгадывать пристало, а писать романтические сонеты или же упоенно лобзать алые губки возлюбленной. Тай сладко зажмурился, будя воспоминания о золотых кудрях и голубых очах прекрасной красногорской княжны, похитившей его сердце. Где-то внизу, в густой траве королевского сада звонко стрекотали цикады, наверное, тоже в кого-то влюбленные. Возможно, вон в тех беспокойных светлячков, ритмично помаргивающих на ветках раскидистой сирени. Принц невольно залюбовался стройными башнями Эль-силя, изящными колоннадами, вздымающимися из роскошных кущ всевозможных цветов и кустарников. Воистину, нет в мире второго такого места, превзошедшего бы по красоте и утонченности столицу клана Белой розы. А над крышей главного дворцового корпуса, как раз вровень с покоями владыки эльфов, зависла необычайно крупная и яркая звезда, окрашенная в пугающе багровый цвет.

– Отец! – испуганно вскрикнул Тай, прижимая руку к учащенно заколотившемуся сердцу. – Логрин сказал: скончался воин и мудрец… О нет, только не это! Отец…

– Ваше высочество! – Тяжелые, усиленные железными перчатками кулаки тревожно заколотили в дубовые створки, прикрывавшие вход в его покои. – Король Рагнарэль при смерти. Он желает видеть вас немедленно…

«О боги, сжальтесь над моим отцом!» – подумал принц, распахивая дверь и опрометью выскакивая в коридор. Увы, он слишком быстро отошел от окна и поэтому не успел заметить, как висящая над дворцом роковая звезда внезапно сорвалась и стремительно покатилась вниз…

Шаги нескольких десятков ног громыхали страшно и несогласованно, внося разрушительный сбой в размеренный и отлаженный ход времени. Тай непроизвольно вслушивался в эти отчаянные «бум-бум», понимая, что сейчас выносится смертный приговор его некогда беззаботной юношеской жизни. «Бум-бум» – так поднимается на плаху суровый палач, так изменяется веками устоявшийся бой дворцовых курантов. «Бум-бум» – кажется, именно с таким звуком заколачивают крышку гроба, хороня все – молодость, надежды, жажду приключений. Зарево от полыхающих факелов металось по стенам длинного коридора, высвечивая то напряженные, с траурно сжатыми губами лица придворных, то гербы на камзолах, то золотые шпоры на ботфортах. Справа промелькнула вереница фамильных портретов, взирающих на принца с молчаливой укоризной. «Предатель!» – буквально кричали расширенные от гнева зрачки предков, в свете факелов казавшиеся жутко живыми и налитыми кровью. Такие глаза, наверное, бывают у вампиров, чувствующих приближение беззащитной жертвы. Тай неуютно поежился, отметая негативную энергетику, так и струящуюся с картин.

«А идите-ка вы все к гоблинам! – мысленно пожелал он, в свою очередь отвечая родне нахальным взглядом в упор. – Вам меня не захомутать! Да и к тому же Логрин признал, что корона и престол – не для меня!» Принцу очень хотелось верить, что произнесенное жрецом пророчество стало объективной реальностью, а вовсе не плодом его усталого воображения. И эта наспех придуманная отговорка принесла его душе силы и успокоение. Пусть и не надолго.

Тайлериана вежливо, но настойчиво отконвоировали до высоких, изукрашенных золотой гравировкой врат опочивальни повелителя, распахнули чеканные створки и втолкнули в величественный покой. Еще совсем недавно здесь растерянно суетились маги и лекари, пытаясь спасти недужного владыку, но теперь королевская опочивальня опустела. Рагнарэль выгнал всех, предпочитая истратить оставшиеся у него силы на беседу с наследником, а не на бесполезные заклинания и бессмысленные процедуры. Колени принца подогнулись, и он бессильно рухнул на пол, утыкаясь лицом в прикрывавшие короля простыни. Рагнар, чей цвет лица уже мало чем отличался от куска небеленого полотна, хрипло вздохнул, последним мучительным усилием приподнял полупарализованную руку и ободряющим жестом опустил ее на растрепанную шевелюру сына. Тай хрипло глотнул, пытаясь сдержать рвущиеся из груди рыдания.

– Ну-ну, – ласково шепнул отец, – ни к чему это все. Запомни: короли не плачут!

– Здесь только один король, вы, батюшка! – Тай приник губами к холодной словно лед ладони старого владыки. – Прошу вас, не умирайте!

– Я славно пожил, – признался повелитель. – Груз столетий давит на меня, я заслужил свою долю отдыха и спокойствия…

– О нет! – отчаянно выкрикнул сын. – Ни один король прошлого и будущего не сравнится с вами в мудрости и справедливости!

– Вот и стань лучше меня! – мягко предложил Рагнар. – Возможно, тебе предстоит пройти трудный путь, полный испытаний и неожиданностей, но такова уж твоя судьба!

– Отец, я не знаю, что мне делать, научите меня! – молил Тай, словно за спасительную соломинку цепляясь за пальцы умирающего.

– Слушай сердце и разум, они подскажут! – посоветовал владыка. – Но знай, короли могут позволить себе многое, почти все – кроме любовной слабости. Короли не женятся по любви, ибо уже женаты на своей стране…

– О! – печально выдохнул принц, сдерживая негодование.

– Ты должен исполнить пророчество и соединиться с княжной Рогнедой, – продолжал наставлять умирающий. – В этом залог выживания нашего народа.

– Я согласен! – пылко воскликнул Тайлериан, только и помышляющий о златокудрой красногорской чаровнице.

– Лорд Денириэль скоро привезет ее сюда, – голос короля становился все тише и тише, – прими княжну как предназначенную судьбой супругу и окажи все почести, полагающиеся нашей королеве…

– Обещаю! – с безусловной готовностью сдержать клятву обнадежил отца Тай.

– Возьми! – Рагнар стянул с пальца тоненькое колечко и надел его сыну. Перстенек на мгновение полыхнул зеленым светом и затих, согревая руку принца теплом верного слуги, обретшего долгожданного хозяина. – Это величайшая святыня клана Белых эльфов, носящая имя «Душа леса». Второе подобное кольцо, «Звезда ночи», предназначено твоей жене, королеве Рогнедэль… – Последние слова Рагнара превратились в едва различимый шепот.

Тай взволнованно крутил перстень, размышляя, кто же первым привезет ему невесту – верный друг Денириэль или отправленный на ее поиски дракон Рэндон?

Неожиданно король вздрогнул, вытянулся на кровати и затих. Тайлериан склонился к губам отца, пытаясь уловить хотя бы один слабый вздох. Однако все оказалось напрасным, Рагнар перестал дышать, его черты заострились, затвердели и приняли отстраненное выражение. Юноша потерянно стоял на коленях, гладя умершего по седым волосам и горестно повторяя его имя. Но отец не отзывался…

Потом принц ощутил, что его почтительно поднимают, отрывают от одра усопшего и ведут в другую комнату. Бубнящий заклинания верховный маг настойчиво втиснул в дрожащую ладонь юноши массивный золотой скипетр, а на голову ему возложили отцовский венец, украшенный геральдическими белыми розами.

– Король Рагнарэль умер! Да здравствует король Тайлериан!

Приветственные крики бьют по ушам, почти лишая Тая сознания. А сам он, спрятав руку за спину, все пытается стащить с пальца магическое кольцо, которое почему-то кажется ему совершенно чужеродным и неуместным на его руке предметом. Но перстень не снимается…

Смеркалось. Видневшийся за окном небольшой кусочек неба, косо перечеркнутый переплетом рамы, стремительно наливался фиолетовой краской, зажигая запутанную россыпь бледных звезд. Судя по всему, предстоящая ночь обещала стать необычайно темной и тихой. Хорошо! Я даже облизнулась от предвкушения задуманной пакости, а возможно, и от терзавшего меня голода, поскольку дурацкая фата мешала не только дышать, но и есть. Под шумок стянула со стола блюдо с жареной курицей и предусмотрительно увязала его в вышитый платок, во время свадебной церемонии подаренный мне лордом Денириэлем. Ну вот, теперь у меня появился запас провианта, найдется чем в пути червячка заморить. Да не платком, конечно, а поджаристой, аппетитно благоухающей укропом и чесноком курицей. Хотя платок тоже ничего – фасонистый, белый, искусно расшитый серебряными нитями. Жаль, что я его жиром уляпала… Вид пахучего сока, проступившего сквозь тонкую ткань узелка, вызвал такой острый приступ голода, что я поспешила запихнуть заначку под пышную юбку брачного наряда, мысленно на все лады костеря своих старательных костюмеров. Сами-то, поди, лопают и не подавятся…

Я в очередной раз прищурилась, пытаясь через плотное плетение этой до гоблинов надоевшей фаты рассмотреть находящихся в палате людей. Вокруг чавкали и хрупали в сотни здоровых челюстей. Свадебный стол ломился от немыслимого обилия разнообразных яств и горячительных напитков. Батюшка не поскупился на угощение, стараясь не ударить в грязь лицом перед изнеженными эльфами да удивить и потешить желудки дорогих гостей. Впрочем, сами гости ели мало, но вот наши красногорцы… Я с отвращением покосилась в сторону братцев, за обе щеки уминавших целиком запеченного поросенка. Подбородки неразлучных близнецов Святомира и Будимира, украшенные жидкими юношескими бородками, лоснились от сала, и даже весьма озабоченный тонкостью своей талии Елисей и тот увлеченно уплетал золотистые шкварки. Волхв Никодим, икая и сыто порыгивая, горой завис над жареным павлином, солидно тряся застрявшими в бороде перьями и поглощая куски мяса вместе с костями такими громадными порциями, что они не посрамили бы и аппетит средней величины дракона. Прочие княжьи люди тоже не отставали от моих ненаглядных родственничков. Я насмешливо фыркнула – пусть себе едят. Недаром, видно, воевода Нелюд говорит – чем толще наши морды, тем теснее наши ряды. Не уверена насчет рядов, но вот кольчуги кому-то после моей свадьбы точно расставлять придется.

Порядком поддатый государь, пьяно покачиваясь и опираясь на услужливо подставленное плечо чародея Ерофила, неустойчиво поднялся с почетного места и сгреб со стола полуведерный жбан с крепчайшей орочьей водкой.

– Жи-ы-ыстока… – невразумительно начал Елизар.

Я радостно встрепенулась. Да неужто до батюшки наконец-то дошло, что он поступил несправедливо, выдавая меня замуж за нелюбимого?

Но князь, так и не осилив сложное слово, застрял на середине фразы. Он покачнулся и уткнулся носом в посудину. До моих ушей донеслось шумное хлюпанье… Эльфы смотрели на самодержца осуждающе, недовольно переговариваясь вполголоса. Батюшка вынырнул из водки, хитро подмигнул эльфам и вежливо отсалютовал недопитым жбаном напряженно замершему лорду-новобрачному:

– Жи-ы-ыстока тока начинается, и я желаю вам прожить ее счастливо!

Гости разразились бурными аплодисментами. Эльфы милостиво закивали. Я обиженно надула губы. Батюшка оказался неисправим. Ну что ж, тем хуже для него…

Денириэль благонравно отщипнул кусочек сладкого яблочного пирожка, выпил кубок светлого вина и сейчас увлеченно беседовал с князем о международной политике, иногда искоса поглядывая на свою подозрительно притихшую супругу. Эльф волновался. В его душе зрело твердое убеждение, что новоиспеченная королева замышляет что-то на редкость нехорошее. Причем в самое ближайшее время. Но вот что именно? Слишком уж смирно она себя ведет, старательно прикидываясь безобидной овечкой. А ведь от этой сумасбродной девицы можно чего угодно ожидать… Посол сердито кусал губы, маскируя нервную гримасу под вежливую улыбку, но поделать пока ничего не мог. Сидел, маялся подозрениями и дулся на новобрачную, как мышь на крупу. Да и что тут поделаешь? Волшебный перстень надежно оберегал свою владелицу, закрывая ее мысли от вмешательства эльфийских магов. Чтобы понять, что у жены на уме, требовалась иная, черная, более агрессивная магия. Так что придется лорду положиться на бдительность охраны, коей приказано глаз с королевы не спускать и следить за каждым ее шагом, даже если Рогнеде в отхожее место отлучиться приспичит. Во избежание любой неожиданности, так сказать. Потому что береженого и Аола бережет! Денириэль обязался доставить Рогнеду в Хрустальную долину в целости и сохранности, собственной головой и честью поручившись за благополучный исход сватовства. Причем поручившись не перед кем-нибудь, а перед самим королем Рагнарэлем, его родным дядей и повелителем. Но теперь в сердце лорда поселилось предчувствие скорой беды, своими кривыми коготками скребущее почище верткого хорька и вовсю кусающееся острыми зубками. Предчувствие, вразумительного объяснения которому так и не находилось. Поэтому эльф усмехнулся еще безнадежнее и снова бросил в сторону новобрачной недоверчивый, косой взгляд…

«Ишь как зенками зелеными мыргает старательно, вражина! – неприязненно подумала я, уловив все нарастающее волнение подсадного супруга, тесно прижавшегося к моей ляжке своим стройным, теплым бедром. – Давай еще пуще возись и дергайся, словно у тебя заноза в седалище застряла, лупай глазками изумрудными, кусай губки алые – ничего тебе не обломится!»

Я отчего-то втемяшила в свою вредную голову, что лорд Денириэль намеревается провести со мной первую брачную ночь. А с чего я так решила, не ведали даже Пресветлые боги. Может, надеялась-таки в глубине души, что первым мужчиной, которому достанется моя невинность, станет не старый и уродливый, будто болотная коряга, король, а вот этот молодой, ослепительно красивый щеголь…

«Брр, как бы меня и в самом деле не угораздило в него влюбиться! – Я строптиво вздернула подбородок, напуская на себя нарочито неприступный вид. – Фиг тебе, кукла смазливая, не дождешься. Я тоже гордая!»

Словно прочитав мои фривольные мысли, Денириэль тяжко вздохнул, обеспокоенно хлопая длиннющими ресницами. Я радостно прищелкнула пальцами от внезапно пришедшей в голову грандиозной идеи, торжествующе хмыкнула и наклонилась к уху сидевшей рядом со мной няньки Матрены:

– Матушка-нянюшка, – самым серьезным тоном прошептала я, – а слышала ли ты о том, что лоскуток от свадебного наряда эльфийского лорда является сильнейшим на свете приворотным средством?

– Да ну? – Доверчивая баба удивленно выкатила глаза, позабыв про исходящую паром кулебяку с осетриной.

– Ага! – убедительно заявила я. – Мне о том один опытный маг на ярмарке поведал! Баял, мол, если женщина али девка заполучит хоть крохотный обрывок такого одеяния и станет носить его за пазухой, то перед ее любовными чарами не устоит ни один мужчина, будь он даже сам князь!

– Пресветлые боги, вот удача-то нечаянная! – восхищенно взвизгнула Матрена и скоренько нагнулась в сторону ближайшей к ней боярышни, спеша поделиться тайным знанием.

По цепочке баб прокатилась волна торопливого шушуканья и ликующих поахиваний…

Под покровом непроницаемой фаты я довольно потерла руки и зловредно хихикнула. Ну, муженек, держись теперь. Будет и на мой улице праздник!