Глава 6
– А они, между прочим, много чего интересного создали, – на ходу вдохновенно живописал Беонир, от избытка чувств сопровождая свой рассказ бурной жестикуляцией, призванной возместить его информационные пробелы. – Ну по слухам, конечно! – Он смущенно моргнул.
– Это по каким таким слухам? – мгновенно встряла любопытная я.
– А Тьма их знает, мне мама рассказывала, – немного сконфуженно пояснил наш горе-проводник. – На ночь, когда я уснуть не мог.
– Мама, значит? – недоверчиво хохотнула скептично настроенная лайил. – Сказки, значит? Да любые женские сплетни – это ведь то же самое, как если бы немой сказал глухому, что слепой видел, как безногий ходил по воде!
Я рассмеялась, но Беонир упрямо набычился:
– Много ты понимаешь!
– Много! Уж точно побольше тебя, – ультимативно отрезала девушка. – Ясно все с тобой, щенок инфантильный. – Она презрительно сплюнула на камни под ногами. – Брешешь, как сивый мерин!
– Ничего подобного, не фиг на меня напраслину возводить, – обиженно надулся Беонир. – Вот, называется, получил благодарность за свое усердие. И потом, я не брешу вовсе, а, возможно, излишне вольно трактую мифологию нашего мира. И вообще я тут ни при чем, за что купил – за то и продаю, все претензии к маме! – Приведя в свою защиту столь сильный аргумент, он горделиво покосился на воительницу, дескать, а ну попробуй опровергни!
Вместо того чтобы ответить, лайил растерянно потрогала свой воинский обруч, немного сдвигая его на затылок. Выглядела она при этом довольно комично.
– А Тьма их знает, чего они там в самом деле напридумывали, – сердито буркнула она. – Они, поди, и сами до конца не поняли, что учудили. Недаром же их Неназываемыми нарекли.
– Стоп! – громко вскрикнула я, случайно уловив лишь последнее слово из изрядно затянувшейся дискуссии, которую, к собственному стыду, благополучно пропустила мимо ушей, увлекшись пространными размышлениями. – При чем тут Неназываемые?
– Да при всем! – плутовато ухмыльнулся болтливый ниуэ. – Я слышал от отца, что именно они создали наш мир и заранее определили ограниченный срок его существования. Ну типа посовещались демиурги и решили, что Лаганахар не умрет до тех пор, пока звонит Колокол Судьбы…
– Колокол? – изумленно переспросила я, сразу же вспомнив намеки сьерра Никто. – А эльфы…
– Во-о-от! – Юноша назидательно поднял вверх указательный палец. – Вот, теперь мы и до эльфов добрались.
– Ну до них нам еще очень далеко, а я с вами вообще скоро до ручки дойду, – небрежно усмехнулась Ребекка. – Блуждаем, понимаешь, в этом поганом подземелье, как… – Тут она иронично покосилась в сторону нашего незадачливого проводника. – …как Беонир в потемках своих мыслей.
– Ну блуд – это скорее по твоей части будет, – в свою очередь не остался в долгу вредный юноша, – ведь лайил всегда обвиняют в распущенности и неразборчивости при выборе партнеров.
– Поостерегись обвинениями сыпать, чай, не в суде находишься, – угрожающе протянула оскорбленная Ребекка, выразительно хватаясь за рукоятки своих клинков. – Ох дождешься ты у меня, блохастый, отрежу я твой болтливый язык.
Но юноша легкомысленно рассмеялся, совершенно не воспринимая всерьез ее угрозы. Девушка взбешенно зашипела.
– А я что? – Ниуэ состроил умное лицо. – Я ничего! К тому же всем известно – смех здорово продлевает жизнь.
– Ничего – это пустое место, – иронично оскалилась лайил. – Сам признался.
– Смех может и укоротить, – укоризненно поправила я. – Смотря над кем смеяться!
Воительница одарила меня восхищенным взглядом:
– А ты умеешь дать отпор, малышка! – Она жестом старшей сестры благодарно погладила меня по голове. – А некоторые вообще ни на что не годны.
– Неправда! – вознегодовал Беонир. – Я из лука стрелять умею и петь.
– Жаль, что лука здесь нет, – хмыкнула недоверчивая Ребекка. – Поэтому можешь врать сколько душе угодно: хоть из лука, хоть из чеснока.
Юноша сердито поджал губы, похоже, на сей раз Ребекке удалось допечь его основательно.
– Тогда спой, – примирительно предложила я. – А мы послушаем и оценим.
Ниуэ просиял счастливой улыбкой, замедлил шаг и запел. Его голос, прекрасно поставленный и изобилующий удивительными переливами тембра, раскатился по подземелью, заглушив и шорох стекающей по стенам воды, и топот наших сапог. Мы с Ребеккой невольно заслушались, впечатленные как красотой песни, так и мастерством исполнителя.
Ответь мне, друг, а ради славы
Ты чем пожертвовать готов?
Ужели те бойцы лишь правы,
Кто не ценил ее оков?
Кто ради славы и почета
На сделку с совестью не шел,
Кто предпочел мгновенья взлета,
Кровь не пускал, интриг не плел…
Ответь мне, друг, а ради чести
Ты чем пожертвовать готов?
Ведь так легко поверить лести,
До смерти правду запоров.
Но правде рот заткнуть непросто,
Не приманить к себе успех,
Коль щит хватаешь не по росту
И не в бою добыт доспех.
Ответь мне, друг, а ради злата
Ты чем пожертвовать готов?
За злато – тяжела расплата,
Спроси об этом мертвецов.
Ответь мне, друг, а ради страсти
Ты чем пожертвовать готов?
А примешь ты любви напасти,
Прольешь за счастье семь потов?
Когда придут любви мгновенья,
Ты славу, честь и жемчуга
Отдашь судьбе без промедленья,
Сказав: «Мне страсть лишь дорога»?
Нам без любви вся жизнь не в милость,
Нам и с любовью жизнь не мед,
Но есть на свете справедливость:
Ведь жертв любовь – не признает…
– М-да, – тихонько произнесла воительница после того, как в лабиринте переходов затихло вибрирующее эхо, порожденное последним из пропетых Беониром куплетов, – петь ты и правда умеешь. Где ты узнал такую потрясающую песню?
– Ага, задело-таки за живое? – полуутвердительно-полувопросительно предположил ниуэ, важно приосаниваясь. – Вот и подумай на досуге, ради чего мы живем.
– Ее, бесспорно, эльфы написали, – уверенно констатировала девушка. – Уж они-то точно понимали, что в нашем мире важно, а что нет. Они получше нас знали, ради чего стоит жить.
– А ради чего – умирать! – печально закончил за нее ниуэ. – Вот так-то оно!
Мы все трое немного помолчали, словно отдавая дань памяти ушедшим в небытие кланам.
– Так ты мне расскажешь про эльфов или нет? – просительно напомнила я, съедаемая неудовлетворенным любопытством.
– Расскажу. – Беонир забрал у Ребекки вещевой мешок и закинул его себе на плечо. – Твоих предков не просто так назвали Перворожденными. Они не только стали первыми существами, населившими наш мир, но, согласно легендам, они получили свои качества даже не от создавшего их бога Шарро, а от самих Неназываемых. Самой сильной из трех рас – Полуночных, Полуденных и Повелителей мантикор – были именно крылатые. Они обладали врожденными бойцовскими характерами, непревзойденной физической силой, душевной красотой и считались главными защитниками нашего мира. Они руководствовались доктриной жестокой справедливости и не умели отступать. Недаром их девиз звучал как: «Умри достойно!» Вся их жизнь являлась непрерывной битвой, потому что они зачинались только двойней, и когда на свет появлялся истинный воин, то еще до момента рождения он съедал своего брата-близнеца, делящего с ним чрево матери. Так уж повелось у Полуночных: из двух зигот всегда выживала лишь одна, питаясь плотью второй. Непреложная истина жизни гласит: хочешь стать сильным – борись; и поэтому крылатые приходили в этот мир воинами, уже научившимися бороться и побеждать…
– И все-таки они проиграли битву у Аррандейского моста, причем проиграли ее людям! – скептично фыркнула Ребекка. – Получается, что совершенство – недостижимо. Побеждают – сильнейшие, а выживают – простейшие.
– Подожди! – поморщился ниуэ. – Дай я расскажу обо всем по порядку.
Воительница умолкла.
– Именно по причине их безоговорочной избранности бог Шарро поручил крылатым охранять Колокол Судьбы, созданный Неназываемыми. Он висел на специальных опорах, установленных в Немеркнущем Куполе, и отзванивал мелодию вечной жизни. Считалось, что та раса, которая владеет Колоколом, правит всем Лаганахаром. Победив эльфов, король Джоэл, снедаемый вполне понятным торжеством, во главе своего войска ворвался в Купол, но испытал жесточайшее разочарование, ибо реликвия исчезла. Позднее пропажу Колокола начали называть одной из причин нынешних несчастий, постигших Блентайр. Артефакт искали, но так и не нашли. А теперь наши старейшины утверждают, будто находящийся неизвестно где Колокол начал умолкать, отсчитывая последние дни Лаганахара.
– А его можно научить новой песне и спасти наш мир? – затаив дыхание от переполняющего меня волнения, с замиранием сердца спросила я.
– Наверное, можно! – возбужденно выкрикнул Беонир. – Но ведь для этого его сначала нужно найти.
– Тихо вы, бестолковые! – возмущенно шикнула на нас Ребекка. – Орете как оглашенные. Не хватало еще какую-нибудь новую беду накликать.
– Здесь же нет никого живого, чего нам бояться? – удивилась я.
– Сейчас – нет, – воительница смотрела на меня осуждающе, – но ваши вопли способны и мертвого разбудить.
– Опять ты брюзжишь, как древняя старуха, – громко рассмеялся Беонир. – Тебя хлебом не корми, дай покомандовать да поучить других жить по твоим правилам.
– Ты меня все еще не понял? – гневно приподняла брови девушка. – Тогда я тебе на пальцах объясню. Средний видишь?.. – И она продемонстрировала юноше обидный, но чрезвычайно красноречивый жест.
Беонир взбешенно зарычал. Его светлые глаза налились кровью, верхняя губа вздернулась. Кажется, на этот раз его терпение исчерпалось окончательно и он намеревался преподать обидчице запоминающийся урок хороших манер. Девушка не спасовала и ответила не менее впечатляющей гримасой. Лайил и ниуэ мягко пошли по кругу, выбирая подходящий для атаки момент…
Неожиданно моих ушей достиг какой-то неясный, отдаленный, непонятный, а потому чрезвычайно пугающий звук.
– Слышите? – Я решительно встала между двумя непримиримыми врагами, удерживая их на расстоянии своими вытянутыми в разные стороны руками. – Вы это слышали?
– Йона, не мешай нам! – сердито потребовала Ребекка, небрежно отстраняя меня одним легким щелчком пальца. – Позволь мне вразумить этого дурака!
– Я научу тебя вежливому обращению, киска! – ехидно пообещал Беонир, отодвигая меня от себя и превращая в слабую куклу, бессильно мотающуюся между двумя разозленными титанами. – Йона, не мешай нам!
– Нет! – отчаянно взмолилась я, не оставляя попытки докричаться до разума своих вспыльчивых друзей. – Вы зря тратите драгоценное время. Одумайтесь, ибо к нам приближается нечто ужасное!
– Где? – встрепенулась лайил.
– Откуда? – навострил уши ниуэ.
– Слушайте! – требовательно приказала я. – И не говорите, будто не слышите.
Дуновение нестерпимо горячего ветра внезапно пронеслось по ранее холодному и мокрому коридору, мгновенно испепелив ползающих по стенам слизней и обжигая наши легкие. Насыщенный песком и несущий мельчайшие частицы кварца, сияющие, словно светляки, он казался живым и одушевленным.
Подземный лабиринт наполнился неразборчивым шепотом, выпевающим нечто угрожающее. В этом звуке слышался звон металла, скрип дерева и шуршание кожаного доспеха, трущегося о каменные стены. Но, перебивая и заглушая все, в какофонию невозможных звуков явственно вплетался шум тяжелой поступи многочисленных ног, шагающих целенаправленно и ритмично. И этот топот приближался…
– Они! – истерично взвизгнула Ребекка. – Неужели это и правда они?
– Полагаю, что да! – сквозь зубы процедил Беонир, бледный, как погребальный саван. – Выходит, они не сказка, а существуют на самом деле…
– И теперь они проснулись, они идут сюда! – обреченно выдохнула лайил, обнажая клинки. Ее руки буквально ходили ходуном, чуть не выронив оружие. – Мы погибли, забери нас Тьма. Никто не способен противостоять спящим стражам Блентайра…
– Объясните толком, что произошло? – пребывая в полнейшем недоумении, требовательно ухватилась я за рукав воительницы. – Я ничего не понимаю!
– Помнишь сказки, которые совсем недавно упоминал Беонир? – спросила она.
Я нервно кивнула.
– Так вот, своей песней и воплями вы, кажется, разбудили спящих стражей – армию глиняных големов, созданных эльфийскими чародеями и упрятанных в подземелье, дабы охранять скрытые здесь тайники и артефакты. Признаюсь честно, я никогда не верила в их реальность, считая всего лишь страшными байками, призванными отвратить воров от посещения подвалов. А теперь оказывается, что я была неправа!
– Големы? – ахнула я. – Они проснулись? Но чем они могут нам навредить?
– Чем? – Ребекка возмущенно расхохоталась. – Малышка, взгляни правде в лицо. Они и не собираются нам вредить. Они нас просто…
– …убьют! – панически заорал Беонир. – С ними невозможно воевать. Если вам дороги ваши жизни – бегите!
– Куда? – всхлипнула я.
– Неважно куда, лишь бы подальше отсюда, – коротко бросила лайил, срываясь с места и служа наглядной иллюстрацией к довольно неглупому правилу: чем быстрее бегаешь – тем дольше живешь.
– Бежим! – призывал ниуэ, проворно перескакивая через каменную крошку, рассыпанную по полу, и все больше удаляясь от меня.
Я замешкалась, запутавшись в складках своей пелерины, и поэтому мельком успела увидеть нечто, вывернувшее из соседнего коридора. Представшее передо мной существо оказалось настолько ужасным, что я тоненько взвизгнула, заполошно подпрыгнула, словно резвая лань, и, не чуя под собой ног, помчалась следом за улепетывающими во все лопатки Ребеккой и Беониром. Подозреваю, что до сегодняшнего дня я относилась к своей жизни излишне серьезно, но все это оказалось совершенно бесполезным занятием, ибо всего мгновение назад я осознала: живой мне из нее, то бишь из жизни, точно не выбраться!
– Шарро, помоги! – взывала я на бегу. – Обещаю, я больше не буду вести себя так глупо и исправлю все допущенные нами ошибки!
Но бог конечно же не ответил. Наверное, он знал, что исправить уже ничего нельзя.
Тьма его забери! Ну тогда бы хоть предупредил, что окончательно все испортить еще ой как можно!
Узкий коридор наполнился грохотом, похожим на шум от сталкивающихся валунов, и лязгом железа. Я на бегу оглянулась через плечо и чуть не сверзилась на пол, отчасти потому, что споткнулась, но еще больше от не укладывающегося в голове действа, происходящего позади. Их собралось много, очень много… Я сумела насчитать тридцать кряжистых коричневых фигур, мысленно ахнула и тут же бросила бесполезное занятие, сосредоточившись на выживании.
Мы мчались вперед по наитию, совершенно не выбирая дороги – петляя, словно затравленные зайцы, ныряя в боковые ответвления и проскальзывая в едва заметные норы. Мы искренне надеялись – вот здесь-то проклятые големы уж точно не пройдут, не протиснутся, а поэтому неизбежно отстанут и откажутся от погони. Мы надеялись на спасение, но наша надежда таяла, словно лед под лучами Сола, пока не испарилась окончательно. Созданные из глины и магии, эти пробудившиеся от многолетнего сна големы проходили везде и всюду, не обращая внимания на препоны. Потирая ободранные колени и ощупывая ушибленные локти, мы с трудом выкарабкивались из очередного лаза и, к своему отчаянию, снова видели своих врагов, мгновенно просачивающихся через крохотные, незаметные глазу трещины и проходивших сквозь самые толстые стены.
Они попросту рассыпались в пыль и впитывались в камни, чтобы потом, на другой стороне преграды, снова воссоздаться в безупречно целом виде. Не понимаю, как трансформировалось их оружие, но факт оставался фактом – враги не отставали от нас ни на шаг. Преследование длилось уже долго, мне даже показалось – нереально долго.
Наши силы иссякали. Пожалуй, тем единственным, что еще не позволяло застопориться и сдаться, оставалось не желание жить (во всяком случае, у меня), а поставленная перед собой цель, слишком важная для того, чтобы я могла от нее отказаться. А самым обидным было то, что я категорически не желала отказываться от нее вот так глупо и нелепо, погибнув под ударом лапищи безмозглой упрямой твари. Одной Тьме известно, что вело вперед Ребекку и Беонира, но их перекошенные от напряжения лица и сухие, обметанные белым налетом губы однозначно подтверждали мою догадку – они тоже готовы биться за себя до последней капли крови и не намерены сдаваться.
Итак, мы бежали… Вещевой мешок воительницы потерялся неизвестно где и когда, наша одежда пропиталась едким потом, а разум помутился, постепенно скатываясь в пучину безумия. Дыхание с хрипом вырывалось у меня из груди, в правом боку кололо, а натруженные ступни онемели и утратили чувствительность. Ребекка и Беонир ощущали себя ничуть не лучше, хотя иногда – на самых крутых виражах или в том случае, если приходилось перебираться через трещины и завалы, – юноша без лишних комментариев помогал мне, а затем и лайил.
Похоже, я пока еще не научилась разбираться в истинной сути наших симпатий и антипатий, загадочно связанных друг с другом. Многие признанные мудрецы утверждают, что снисхождение к врагу не несет в себе никакой рациональности. Но много ли рациональности содержат усилия, затраченные на реализацию непримиримой вражды? Сегодня я по-новому взглянула на некоторые моральные ценности и пришла к неожиданному выводу: отведенный нам жизненный срок слишком короток для того, чтобы тратить его впустую, расходуя на ненависть, вражду и самолюбие. Жаль только, что это прозрение мне уже не пригодится…
Коридор закончился внезапно, завершившись глухим тупиком. Мы остановились возле монолитной гранитной глыбы, наглухо перегородившей дальнейший путь. Мы бессильно молотили кулаками по равнодушной поверхности, а клинки Ребекки безрезультатно отскакивали от гладкой плиты, не причинив ей ни малейшего ущерба, сумев высечь из нее лишь несколько ярких искр. Наконец, поняв, что наши усилия тщетны, мы немного успокоились, развернулись в направлении ожидаемого подхода противника и ощетинились когтями и клинками, намереваясь дорого продать свои жизни.
Спустя всего несколько минут големы достигли нашего последнего прибежища и заполнили всю пещерку, закупорив ее вход своими массивными телами. Спящие стражи Блентайра, разбуженные нами по глупости и неосторожности, имели облик людей. Вот только при этом они на целую голову возвышались над отнюдь не щуплыми ниуэ и лайил. А их страшные пасти щерились огромными зубами, по сравнению с которыми клыки Ребекки выглядели всего лишь милыми, безобидными молочными зубками. Круглые рыбьи глаза големов не моргали и казались мертвыми, ушей у них не было, но уродливые, покрытые шишками и лишенные волос головы бдительно следили за своими потенциальными жертвами, безошибочно поворачивались точно в нашу сторону.
Никогда до сего мгновения я еще не сталкивалась с настолько ужасными и бездушными монстрами, неспособными проявлять снисхождение или милосердие. Похоже, наш поход подошел к своему логическому завершению и заканчивался именно здесь и сейчас. Какую же непростительную ошибку я совершила, осмелившись спуститься в эти заброшенные, забытые богами подземелья! Вот уж точно говорят: все мы дураки! Но зачем же этим злоупотреблять?.. Путей к отступлению у нас уже не оставалось, а ждать помощи было неоткуда.
Я понуро откинулась на каменную стену и прижалась к ней своими свернутыми в комок крыльями, ощущая приятное облегчение после длительного бега, вызванное разливающимся по позвоночнику холодком. Беонир оценивающе разглядывал свои когти и хмурил лоб, похоже мысленно прикидывая, насколько хватит его оружия. Ребекка наскоро приводила в порядок парные акинаки: она несколько раз провела клинками по граниту, правя притупившиеся лезвия клинков. По ее лицу блуждала кривая, горькая усмешка. Умирать не хотелось никому…
Големы подступили почти вплотную к нам и замерли, выстроившись в ровную шеренгу. За первым рядом врагов я явственно различала второй, третий, четвертый… Последующие твари терялись во мраке подземелья, но подобная ограниченность кругозора не доставляла ни малейшего удовольствия, ибо я понимала: имя нашему врагу – легион. Но чего же они ждали, неподвижные и равнодушные?
– Шарро, спаси нас! – сбивчиво пролепетала я, наблюдая за замершими врагами. – Может, они передумают и уйдут восвояси?
– Вряд ли, – хмуро процедила Ребекка, сдувая упавшую на лоб прядь волос. – Скорее всего, они ожидают подхода отставших соратников, а потом…
– Берегитесь! – еще успел вскрикнуть Беонир, и в следующий же миг окружающий нас мир вздыбился и развалился на отдельные картинки, превратившись в мельтешение клинков и когтей, шорох рассыпающейся глины и скрежет восстающих из пыли големов.
Мои барабанные перепонки едва не лопались, судорожно вибрируя в такт яростному реву лайил и басовитому рычанию ниуэ. Я двигалась, словно сомнамбула, рефлекторно отбиваясь зажатым в руке стилетом и каким-то непостижимым образом успевая уворачиваться от мелькающих вокруг меня мечей стражей. Но, увы, оказываемое нами сопротивление не вело ни к чему продуктивному, ибо развалившиеся от удара големы тут же снова обретали свою исходную форму, а их ответные выпады обладали немыслимой быстротой и точностью, неся угрозу неминуемой гибели.
Меч одного из стражей вскользь прошелся по моему запястью, прочерчивая на нем тонкую кровоточащую линию, а Ребекка получила рану в плечо. И в тот момент, когда я полностью осознала степень своей усталости и обессиленно привалилась к стене, Беонир вдруг вскинул подбородок и испустил длинный переливистый вой, наполненный обреченностью и горем.
Эта прощальная рулада волной прокатилась над макушками стражей, а мгновение спустя под моими ногами неожиданно разверзлось ровное квадратное отверстие, из коего высунулась чья-то мускулистая волосатая рука, крепко ухватившая меня за щиколотку и уверенно потащившая вниз. Онемев от ужаса, я даже не кричала, позволив неведомому избавителю увлекать меня все глубже, в земные недра. Меня грубо тянули за ногу, чуть не сдернув с нее сапог, а мои растрепавшиеся волосы, лишившиеся свалившегося капюшона, волочились по полу подземелья, пачкаясь в каменной крошке и пыли.
Скосив взгляд и чуть не заработав косоглазие, я все-таки смогла увидеть, как Ребекка и Беонир спрыгнули следом за мной, укрываясь в благословенной яме, перешедшей в наклонный лаз, причем юноша нес отличный лук, колчан со стрелами и кинжал, очевидно захваченные им в качестве трофеев.
Каменная плита задвинулась за нашими спинами, и на ней засияла какая-то эльфийская руна, испускающая приглушенное золотистое свечение. Скорее всего, она служила охранным знаком против големов, потому что стражи успокоились и не предприняли ни единой попытки взломать или поднять крышку потайного люка. Мы же при этом очутились в безопасности, пребывая в полнейшем неведении относительно загадочной личности нашего негаданного спасителя…
– Темно! – с оттенком обезличенного осуждения проворчал Беонир, обращаясь неизвестно к кому. – Проклятое подземелье, Тьма его забери.
– Так ведь чуть не забрала уже! – насмешливо прилетело откуда-то сбоку. – И вообще, нечего попусту языком молоть да всуе змееликую поминать, накликивая новую беду на наши многострадальные головы…
Ну насчет голов я бы точно спорить не стала, потому как успела травмироваться в ходе нашего форсированного отступления: сильно треснулась лбом об какой-то каменный выступ и сейчас не совсем четко ориентировалась в пространстве, ощупывая свежую шишку и пытаясь привыкнуть к мелькающим перед глазами звездочкам. Решив, что мы значительно удалились от големов, совершенно невидимый в темноте спаситель выпустил мою ногу и грубо уронил меня на камни, похоже нимало не заботясь о моей последующей судьбе.
Я бессильно лежала на спине, отходя от удара, хватала воздух пересохшими губами и тихонько постанывала из-за боли в ушибленной голове. Все недавние крайне неприятные и так спонтанно произошедшие события превратили мои и до этого-то не шибко связные мысли в разрозненную череду сумбурно перемешанных образов. Именно поэтому я уже остерегалась делать какие-либо выводы и предпочла не выставляться, забив на инициативу. А что тут, спрашивается, не так? Полагаю, сия невеликая мудрость известна каждому: когда попадаешь в ситуацию, где от тебя ничего не зависит, не лучше ли подождать и понаблюдать за поведением других, авось что-то да прояснится?
Кстати, я оказалась права. Как и следовало ожидать, дальнейшие сюрпризы не заставили себя ждать.
– Хо-хо! – пожалуй, излишне эмоционально отреагировал ниуэ, бравируя своим мужским, неслабо ущемленным самолюбием. – Нашли чем пугать! И где только наша не пропадала…
– Наша уже везде пропадала, – твердо, как отрезала, парировала Ребекка. – Чтоб я еще раз с тобой куда пошла, пустобрех! – Она подкрепила свою мысль выразительным свистом, должным символизировать ее негативное отношение к многочисленным спорным талантам Беонира. – Учти, мое терпение не безгранично.
– А я что? – покаянно пожал плечами юноша. – Я ничего! – Очевидно, он никак не мог отделаться от этой прилипчивой и уже всем надоевшей отговорки.
– Женщины добры, – иронично донеслось из темноты. – Они могут простить мужчине все, даже то, в чем он не виноват!
– А ты кто еще такой? Чтоб тебя мантикора три раза переварила! – не слишком дружелюбно осведомилась воительница, поднимая меня с пола и на всякий случай крепко прижимая к груди характерным собственническим жестом. – А ну покажись!
– Зол! – В непроницаемой тьме подземелья засветились две красные точки.
– Не зол, а зла! – издевательски поправила лайил. – Ты же сам уже заметил, что я – девушка.
– Ну ты-то, может, и зла, – язвительно фыркнул наш собеседник, – в чем я даже не сомневаюсь. А Зол – это я. Имя у меня такое.
– Ого! – непритворно изумился Беонир. – Где-то я уже слышал нечто подобное.
– Слышать, может, и слышал, – хрипловато вставил второй голос, – а вот видеть точно не видел. Вы, меченые, теперь на коротком поводке у кое-кого ходите, а поэтому хоть и обладаете некоторыми знаниями, но правильно их применять не умеете.
Услышав слово «меченые», Беонир почему-то заметно смутился и сконфуженно засопел.
– Вот тебе на, – растерянно вздохнула Ребекка. – Да похоже, вас тут целая свора собралась!
– Двое нас, – горделиво поправил Зол. – Мы в караул всегда попарно ходим. Услышали знакомый зов и решили помочь, хотя сильно сомневаемся, стоите ли вы нашей помощи.
– Караул? – недоуменно вздернула брови девушка. – Под землей?
– Обалдеть! – вскрикнул Беонир. – Так, значит, вас до сих пор не поймали и вы по-прежнему остаетесь свободными?
– Точно, вот сейчас ты не ошибаешься, – довольно подтвердил второй голос. – Мы свободны, в отличие от вас, меченых.
– Интересно-то как, – заинтригованно протянула воительница. – Жаль, не видать ничего.
От этих ее слов повеяло таким откровенным, смешанным с разочарованием сожалением, что я не удержалась – щелкнула пальцами и прошептала коротенькое заклинание, вычитанное в одном из старинных манускриптов, найденных в монастырской библиотеке. В руке у меня немедленно потеплело, а посередине ладони, сложенной чашечкой, заплясал тоненький голубой язычок волшебного огонька. Света он давал очень немного, но его все-таки хватило для того, чтобы выхватить из темноты наши бледные лица и две высокие, облаченные в доспехи фигуры, угрожающе нависшие над моими ссутулившимися, оберегающими огонек плечами.
– Чародейка! – гневно вскричал Зол, хватая меня за волосы и одним коротким мощным движением вздергивая на ноги. – Враг!
Я ощутила холодное лезвие ножа, упершееся мне под подбородок, и испуганно пискнула.
– Смерть ей! – гортанно рыкнул второй воин, наклоняясь ниже и испытующе всматриваясь мне в глаза. – Э-э-э… – вдруг недоуменно протянул он. – Острые уши, удлиненные глаза… Девочка, – в его интонациях появилась недоверчивая настороженность, – ты – эльфийка?
Я торопливо кивнула, чуть не оставив свой скальп в лапище у Зола и едва не нанизавшись на его нож.
– Причем она еще и крылатая! – ехидно добавил Беонир, похоже чрезвычайно обрадованный возможностью уесть тех, кто совсем недавно давил ему на психику и называл себя непонятным термином «свободные».
Зол шокированно икнул, выпуская мои волосы.
Я беспомощным кулем рухнула на пол и стукнулась кулаком об камни. Магический огонек погас, и мы снова погрузились во тьму.
Послышалась двухголосая сбивчивая ругань, дополненная стуком кресала, высекающего искру. А мгновение спустя в подземелье ярко вспыхнули два факела, заставив меня зажмуриться, ибо переход от темноты к свету оказался излишне резким, на глаза непроизвольно навернулись слезы. Некоторое время я мотала головой и терла веки, пытаясь привести их в норму. А потом вновь подняла ресницы и испытующе всмотрелась в своих обретших реальность спасителей.
Они были высокими и непропорционально накачанными, мускулистыми почти до уродства, куда до них стройному, словно ясень, Беониру. Узловатые мышцы бугрились и играли под кожаными, отлично продубленными панцирями, а низкие лбы подземных воинов угрожающе морщились. Толстые руки, покрытые темными волосами, высокие угловатые скулы и густые шевелюры не оставляли ни малейшего сомнения относительно происхождения обоих мужчин, наглядно свидетельствуя – мы видим перед собой ближайших родичей нашего Беонира, тоже принадлежащих к народу ниуэ.
– Зол! – Первый воин торжественно ударил себя кулаком в грудь, загудевшую, будто бочка.
– Лют! – горделиво расправил широкие плечи второй.
– Йохана! – скромно представилась я. – Наследница Полуночного клана. – А вот этот титул, к моему глубочайшему сожалению, уже смахивал на откровенное хвастовство.
Лют недоверчиво провел заскорузлой ладонью по моей спине, и его хмурое лицо сразу же прояснилось.
– Ты и правда обладаешь крыльями! – восторженно ахнул он. – Но как и зачем ты пошла в чародейки, девочка? Ведь человеческие маги являются заклятыми врагами всех эльфов. И почему чародеи Блентайра услужливо приняли тебя в свои ряды, не растерзав на месте?
«Почему?» Мой разум тщетно метался в поисках правдоподобного ответа, но так и не сумел его найти. А действительно, почему? Джайлз пытался убедить меня в том, что чародеи вовсе не такие плохие, каковыми их считают многие. И почему сьерра Кларисса так во мне заинтересована?..
Лют и Зол с жалостью наблюдали за моими мысленными потугами.
– Мы чуть не убили тебя, чародейка, – извиняющимся тоном наконец вымолвил Зол, так и не дождавшись от меня хоть каких-нибудь пояснений. – Как и тебя, девушка! Ведь мало кто в нашем мире ненавидит так же сильно, как ненавидят друг друга лайил и ниуэ. – Его палец обвиняюще указал на Ребекку. – Но к счастью, мы теперь знаем, кто именно находится перед нами. – Он адресовал мне короткий уважительный поклон. – Много лет назад, в день битвы у Аррандейского моста, великий эльфийский маг Лаллэдрин успел отправить наших предков в это подземелье и строго-настрого приказал выполнить последний завет короля Арцисса.
– Какой? – ошеломленно вскричала я, хватаясь за грудь и пытаясь усмирить свое бешено заколотившееся сердце. – Умоляю вас, откройте мне эту тайну!
– Ничего секретного здесь нет, – ласково улыбнулся Лют. – Ты принадлежишь к благородному роду наших погибших покровителей и имеешь право знать все. Чародей Лаллэдрин спас нас от лап человеческих магов, ставших всего лишь жалкой пародией на своих мудрых учителей. А взамен он попросил не покидать эти заброшенные подвалы, дожидаясь того заветного дня, когда к нам явится Наследница, призванная осуществить пророчество Неназываемых и спасти весь Лаганахар. Видишь, вот знак эльфийского мага. – Он извлек привешенный на его шею кулон, носимый за пазухой, и торжественно показал мне простую деревянную пластинку, украшенную начальной руной имени Лаллэдрина. – С тех самых пор мы живем свободными и незапятнанными, в противовес вам, – он небрежно кивнул на Беонира, – меченым рабам, попавшим под иго чародеев-узурпаторов.
– А дальше? – с нажимом произнесла Ребекка. – А что произойдет дальше?
– А ничего! – белозубо улыбнулся Зол. – Мы отведем Наследницу в нужное место и предоставим ее собственной участи.
– И в какое именно место вы должны отвести Йону? – дрогнувшим, срывающимся на хрип фальцетом через силу выдавил заметно волнующийся Беонир.
– Этого нам не сообщили! – хором отрапортовали оба воина. – А разве Наследница не ведает, куда ей нужно попасть?
Четыре пары глаз испытующе воззрились на меня. Все ожидали увидеть и услышать нечто необычное. Но вместо ответа я лишь недоуменно развела руками, заинтригованная ничуть не меньше их. А Тьма его знает, что там запланировал великий Лаллэдрин и куда мне следует отправиться дальше!
…Мир стал желтым, сухим и сыпучим, превратившись в песок. Огромное здание, увенчанное плоской крышей, поддерживаемой рядом стройных колонн, тоже состояло из песка. Оно не имело постоянной формы и объема, а непрерывно колебалось, как рябь на воде, в каждое последующее мгновение немного изменяя свои эфемерные очертания. Я еще немного постояла перед высоким многоступенчатым крыльцом, ведущим к двустворчатым вратам, теряющимся в полумраке портика, а затем отважилась и сделала первый шаг.
Я ступала легко и осторожно, стараясь не потревожить хрупкий продолговатый предмет, вложенный в замшевый футляр и спрятанный у меня за пазухой. Я не ведала, чем или кем является сейчас, а возможно, окажется в будущем, этот тяжелый и гладкий на ощупь камень, но почему-то пребывала в непоколебимой уверенности – его нельзя ронять, ему необходимы тепло моего тела и размеренный стук моего сердца. Ведь только получив все это, камень расколется, достигнув поры созревания, и станет однажды… Кем же он станет?
Двери здания протестующе скрипнули, но не вынесли моего требовательного прикосновения и – растворились… Я уверенно проследовала вдоль зыбкой стены, казалось мерно вздымающейся и опадающей в такт чьему-то мощному дыханию, преодолела анфиладу просторных внутренних покоев и оказалась в небольшом круглом помещении, пустом и заброшенном.
Несколько раз, переходя из комнаты в комнату, я краем глаза замечала тени, робко мелькающие впереди или неслышно крадущиеся по моим следам. Однако они не внушали ни малейшего опасения, ибо я откуда-то знала – эти тени не опасны. Вернее, будучи на самом деле вовсе не бесплотными призраками, а вполне реальными женщинами, жрицы-хайдари способны погубить кого угодно, но только не меня.
Животворящий свет, излучаемый несомым мною предметом, заставлял их удерживаться на почтительном расстоянии и скрывать под своими желтыми одеждами изогнутые, остро отточенные кинжалы. О, с каким наслаждением они вонзили бы их в мое сердце, торопясь пролить теплую кровь, которая оросила бы пол древнего храма, но нет – ныне меня охраняла новая, иная сила, намного превышающая власть песка. А где-то снаружи глумливо пел и хохотал Голос, чувствующий приближение долгожданного мгновения. Мгновения мщения…
Нет, круглое помещение не было заброшенным, хотя именно таковым и выглядело на первый взгляд. В центре безупречно гладкого пола возвышался небольшой песчаный холмик странной формы, производивший впечатление чего-то искусственного. Страшась выронить свою бесценную ношу, я медленно опустилась на колени и настороженно вгляделась в недавнее захоронение…
О Шарро, и почему это я решила, что нахожусь возле чьей-то могилы? Возможно, я ошиблась? Но нет, так и есть – здесь и правда захоронен скончавшийся человек, принявший лютую, мученическую смерть… Вот изгиб судорожно заломленной над головой руки, вон там – неестественно вывернутое колено, а тут… Осторожно зачерпывая ладонью, я сгребла верхний слой песка, обнажая голый череп, мрачно уставившийся на меня пустыми глазницами. С трудом сдерживая животный крик ужаса, поднимающийся из самой глубины души, я продолжила свою кропотливую работу, очищая останки неведомого страдальца.
Судя по белым и ровным зубам, погребенный здесь человек был молод и здоров, а его мощная, но вместе с тем изящная нижняя челюсть подсказала – передо мной покоятся останки мужчины, совсем еще юноши. Мои пальцы спустились ниже, натыкаясь на шейные позвонки… На ключице умершего лежало что-то длинное, тонкое. Я зацепила это пальцем и вытянула из песка цепочку с привешенным к ней золотым кулоном в форме меча… Да, именно этот кулон всегда носил Арден, я его узнала… Так, значит, здесь похоронен он – мой погибший возлюбленный, так мне и не доставшийся!
Нарастающий в груди крик оформился и вырвался наружу, перейдя в горестный вопль, в надрывный стон моего разбитого сердца…
Жизнь моя!
Любовь моя!
Зачем ты меня покинул?
А за стеной храма Песка протяжно завывал Голос, выпевая не оставляющие надежды слова: «Ты опоздала, опоздала, опоздала!»
Я проснулась, рывком распахнула ресницы и села, пытаясь осознать, кто же я такая и где сейчас нахожусь?
«Это неправда, это всего лишь видение!» – с облегчением пронеслось у меня в мозгу, высушивая липкую испарину страха, выступившую на висках. Слава Шарро, это был только сон! Я попыталась вспомнить, что именно я увидела и кому принадлежал тот необычный кулон, но мысли путались, а память подводила. Осталось лишь смутное ощущение грядущей опасности и ужасно невосполнимой, связанной с ней потери… Я протерла заспанные глаза и огляделась.
Оказалось, мы с Ребеккой лежим на каменном полу подземелья, завернувшись в выданные нам плащи, сотканные из грубой на ощупь, но плотной и теплой ткани. Факел, изобретательно воткнутый в расщелину на стене, скудно освещает место нашей импровизированной стоянки, призванной обеспечить заслуженный отдых натруженным телам и умам. Ничего себе – отдых! Я иронично ухмыльнулась, уже почти позабыв пригрезившийся мне кошмар, выветрившийся из головы и превратившийся в нудную мигрень. Ребекка мирно похрапывает, укутавшись в плащ по самые глаза, и по-детски причмокивает – видимо, ей снится что-то приятное. Помню, как мы шумно устраивались на ночлег, справедливо распределяя спальные места под аккомпанемент привычного переругивания лайил и ниуэ…
– Не нужно благодарностей! – Зол протянул воительнице свой плащ.
– Ага, жди! – Девушка одарила воина ироничным кивком. – Щас прямо умру от избытка чувств…
– Язва! – чуть слышно процедил Беонир, сворачиваясь калачиком чуть поодаль.
– …среди которых преобладают муки холода, голода и жажды! – сердито закончила Ребекка.
– Ну извини, еды у нас нет, – виновато пробурчал Лют, уже передавший свой плащ мне. – Мы не ожидали, что так сильно задержимся в карауле и встретим вас.
– Вот так-то вы Наследницу ждали, – смягченный тканью голос моей охранницы хоть и прозвучал намного тише, но все же не утратил своей всегдашней заносчивости и язвительности, – и готовились выполнить наказ мага!
– Язва, – повторно заклеймил Беонир. – Она нас всех в могилу загонит.
– Женщина, замолчи, дай нам поспать, – сердито приказал Лют, приваливаясь к стене и закрывая глаза. – Мы все сегодня устали.
– Бу-бу-бу… – неразборчиво донеслось со стороны упрямицы.
– А она не умеет молчать, – мстительно хихикнул Беонир. – Не умеет дружить и любить…
– Женщины могут все, – хвастливо сообщила высунувшаяся из-под плаща воительница. – Только некоторые – стесняются!
Беонир открыл рот, собираясь ответить, но его опередил Лют, демонстративно протянувший руку и потушивший факел. В подземелье установилась тишина, вскоре перешедшая в сонное посапывание…
И вот теперь я проснулась. Факел горел как ни в чем не бывало, Ребекка мирно дрыхла, а Беонир и подземные воины… Я растерянно повертела головой, но не обнаружила поблизости ни одного из них. Мужчины исчезли. Я осторожно выбралась из плаща, старясь не потревожить Ребекку, и беззвучными шажками отошла в сторону, намереваясь выяснить, куда это запропастились наши спутники.
Коридор резко изгибался вправо, сужаясь до состояния тесного туннеля, откуда доносились приглушенные расстоянием голоса. Терзаемая любопытством, я тихонько поползла вперед, а затем прижалась к огромному камню, надежно укрывающему меня от уединившихся ниуэ. Обратившись в слух, я боялась попустить хоть слово из подслушиваемого разговора.
Они сидели плотным кружком, почти соприкасаясь склоненными головами, и общались едва различимым шепотом.
– Согласно предсказанию Лаллэдрина вас должно быть четверо: ниуэ, лайил, эльф и человек! – сообщил Лют, сверля Беонира упрекающим взглядом. – А вас всего лишь трое.
– У вас ничего не получится! – злобно выплюнул Зол. – Ибо чародеи Полуночных никогда не ошибались.
– И где я вам тут человека возьму? – униженно заканючил Беонир, растерянный и совершенно не понимающий, в чем его обвиняют. – А я-то тут при чем?
– При всем! – обвиняюще рыкнул Лют. – Вы потакаете чародеям-людям, вы трусы и рабы.
– Мы сами пострадали, – как умел, защищался юноша. – Несчастье свершилось уже давно, и пора бы нам всем забыть о прежних распрях и научиться жить в мире.
– Горе не имеет срока давности! – торжественно провозгласили его оппоненты. – Признавайся, как ты, меченый, смог втереться в доверие к эльфийке?
– Не помню, – драматично вздохнул Беонир. – Ничего не помню…
– Врешь! – холодно изрек Лют. – Вижу это по твоим бегающим глазенкам. Признавайся, зачем ты присвоил себе лук и стрелы, похищенные у големов? Брось их немедленно, ибо эти стрелы – страшная штука. Их наконечники смазаны соком ядовитого растения каркарут, вызывающего почти мгновенную смерть. От этой отравы не существует противоядия!
– Моя совесть чиста! – протестующе взвизгнул юноша. – А стрелы… – он замялся, – пригодятся… Какое-никакое, а все-таки оружие!
Лют недоверчиво покачал головой, ничуть не убежденный сбивчивыми доводами Беонира.
– Чем чище совесть, тем выше ее продажная стоимость. За сколько продался ты, предатель? – едко гоготнул Зол. – Не юли, признавайся по-хорошему.
– Я не продавался! – возмущенно взвыл Беонир, загнанный в угол как морально, так и физически. – Но в темнице чародеев томится мой отец, Беодар, и если я не выполню свою миссию, то его убьют.
– Это все отговорки! – безапелляционно хмыкнул Лют.
– Подожди, брат, давай разберемся, – урезонил напарника более совестливый Зол. – Беодар – сын Беовульфа… Так ты – внук великого воина Беовульфа, щенок? – Интонации обвинителя приобрели растерянную окраску. – Так?
– Да, – нехотя признался Беонир, совершенно не по-геройски шмыгая носом. – Я внук того самого Беовульфа, который…
А дальше он озвучил настолько невероятное откровение, что я судорожно икнула и до крови прикусила нижнюю губу, опасаясь выдать себя неосторожным вскриком или чересчур громким вздохом.
