Глава 7
РАЗДЕЛЕННАЯ УЧАСТЬ

Все вокруг изменилось, и Айви вздохнула с облегчением. Наконец-то они оказались в Ксанфе, в реальном мире! Ей хотелось обнять зеленевшие вокруг деревья и поцеловать родную землю.

— Опять смена декораций, — проворчал, оглядевшись, стоявший рядом с девушкой Грей.

— Это не декорации, а настоящий Ксанф, — возразила она.

— Настоящий? А почем ты знаешь?

— Я живу здесь с рождения. Как можно не узнать свой дом?

Он пожал плечами, словно это не имело особого значения, а потом пробормотал:

— Знаешь, а похоже, это то самое место, где лежал великан. Вон как земля продавлена.

— Точно, — подтвердила Айви. — А вот и тыква: прямо за ямами, оставшимися от его локтей и подбородка. Конь Тьмы забрал его тело внутрь, а наши перенес наружу. Знать бы еще, где мы находимся.

— Ты же только что сказала, что мы у тебя дома. Что тебе тут все знакомо.

— Я отличу Ксанф от чего угодно. По деревьям, кустам и тому подобным признакам. Но это не значит, что мне доводилось бывать в каждом уголке. К тому же я, как и все люди, всегда старалась держаться зачарованных троп, а это место, наверное, в стороне от них, потому что великаны их избегают.

Нам придется найти тропу, чтобы добраться до замка Ругна.

— Но раз мы в волшебной стране, почему бы тебе не отправить нас туда с помощью чар?

— Ты что, смеешься? — обиделась Айви.

Грей поднял руки (этот обыкновенский жест означал «сдаюсь»).

— Извини, я просто не знаю правил.

— Видишь ли, — обида ее тут же улетучилась, — магия магии рознь. Мой талант заключается не в транспортировке, а в усилении. Я могу сделать так, что мы доберемся туда быстрее, но только и всего.

— Ничего, я совсем не прочь прогуляться, — заверил ее Грей. — Местечко, по-моему, симпатичное.

Айви снова вздохнула с облегчением: на сей раз оттого, что он не спросил о Магическом Зеркале. Конечно, она в любой момент могла связаться с матерью и, по правде сказать, была просто обязана это сделать. Зеркало лежало в ее рюкзачке вместе с обыкновенским учебником языка жестов. Но случай с великаном заставил Айви взглянуть на Грея несколько по-иному, и, прежде чем объявляться с ним в замке, ей хотелось кое-что для себя уяснить. Нескольких дней прогулки по лесу для этого вполне хватит.

— Но сперва надо перекусить, — заявила она.

— У нас полно сыра и крошек от Жирарова печенья.

— Боюсь, это все тыквенное и здесь не насытит. Мы ведь там подкрепились, но я опять голодна. А ты?

— Хм.., я. — Он поводил ладонью по животу. — Вообще-то я тоже, но…

— О! — воскликнула она, углядев пирожковое дерево. — Вот и еда.

Деревце было совсем молоденьким, и пирожки на ветках еще толком не пропеклись, но Айви, подойдя поближе, пустила в ход свой талант и быстро довела их до готовности.

Правда, ей удалось сделать их не горячими, а только теплыми: большего от столь незрелого растения нельзя было добиться никаким усилением. Сорвав парочку пирожков, она протянула один Грею.

— Ловкий фокус, — заметил он, с аппетитом уплетая угощение.

Айви промолчала спорить не хотелось, а он, по-видимому, думал, будто и здесь имело место какое-то обыкновенское ухищрение. Чего и не скрывал.

Грей вообще отличался прямотой. В той же тыкве, невзирая на непривычную обстановку и неверие в магию, он действовал решительно и, па удивление, успешно. Он нашел способ перебраться через реку, отыскал источник крови и обнаружил страдающего великана. Айви, принимавшей магию как должное, это просто не пришло бы в голову. Найдя великана, Грей совершенно бескорыстно помог ему и проявил себя с наилучшей стороны. Во-первых, показал, как по-доброму относится даже к незнакомым, а во-вторых, взявшись за дело, довел его до конца. И наконец, он осадил Копя Тьмы, а для этого требовалось немалое мужество. Пусть Грей в магию не верил, по прекрасно понимал, что имеет дело с представителем власти. Но не стушевался и сумел настоять на своем.

— Что имел в виду этот гривастый, когда сказал, что я разделю участь великана? — спросил Грей, дожевав свой пирожок.

— Наверное, что тебя ждет та же судьба, что и Жирара, — что он сделает с ним, то и с тобой. Мой братишка Дольф столкнулся с тем же самым, когда помогал Скриппи Скелли.

Но он не дрогнул, а в результате жеребец отпустил и его, и ее. Ты тоже не дрогнул, поэтому и мы на воле.

— Но великан-то внутри, а я снаружи. Там, во сне, идея с обменом показалась мне вполне логичной, но теперь вижу, что с «разделением участи» это не очень вяжется.

— А может быть, он имел в виду нечто иное?

— Что? — не понял Грей.

— Ну, Жирар получил свою подружку, а ты… — она осеклась и покраснела. Он покраснел еще пуще и сбивчиво забормотал.

— Это какое-то безумие…

— Ничего подобного! — оборвала его Айви. — Теперь мы в Ксанфе, я покажу тебе магию в действии, и ты наконец поверишь…

— Айви! — на сей раз оборвал ее он. — Мне нет никакого дела до магии! Для меня ты лучше всех безо всякой магии! Я всю жизнь мечтал о такой девушке, хотя и не надеялся ее встретить!

— Я думаю о тебе то же самое, хоть ты и обыкновен.

— Но если бы я верил в магию, то нравился бы тебе больше?

— Не совсем так. Ты ведь не веришь и в то, что я принцесса.

— Хм, вообще-то, в принцесс я верю. Они бывают, хотя в жизни, по-моему, встречаются ненамного чаще, чем магия.

— Но тем не менее я принцесса, я имею магический талант и я хочу тебя в этом убедить. Но мне нравится, что ты не веришь ни в первое, ни во второе.

— Не понимаю, — покачал головой Грей.

— Постараюсь объяснить. Допустим, что я все-таки вправду и волшебница, и принцесса. Скажи, как, по-твоему, поведет себя молодой человек, который это знает и в отличие от тебя в это верит?

— Хм, боюсь, он решил бы, что ты завидная добыча. В том смысле, что если па тебе жениться, то можно стать королем, а если это и не отломится, то все равно жить очень даже неплохо. Муженька принцессы наверняка пристроят на тепленькое местечко. А ты к тому же хорошенькая, что тоже не повредит.

— Ага, то есть ты считаешь, что он стал бы добиваться моей руки не ради меня самой, а… Короче, по другим причинам.

— Э… Я ведь не говорю, будто с тобой что-то не так. Вовсе нет, но человек, считающий тебя королевской дочкой, мог бы…

— Я тоже думаю, что «мог бы». Но как я, в таком случае, могу быть уверена в том, что нравлюсь кому-нибудь сама по себе?

— Ну, если ты скроешь, кто ты такая, то…

— А если не скрою, но человек, которому я это скажу, все равно мне не поверит? Получится то же самое, как если бы я скрыла? Так?

— Это.., хм… Пожалуй, что и…

— Таким образом, раз ты не веришь, что я принцесса, то хоть я и твержу тебе с утра до ночи, что я принцесса, я могу верить тебе, когда ты говоришь, что я правлюсь тебе сама по себе?

— Пожалуй, я тебя понял. Сказано, конечно, витиевато, но по существу верно.

— А если ты узнаешь — допустим! — что я все-таки настоящая принцесса?

— Я ж тебе говорил, мне нет до этого дела. Будь кем угодно, для меня это не имеет значения. Все, чего я хочу, — это быть с тобой и чтобы ты хотела быть со мной.

— Я не уверена, что могу во всем тебе верить.

— Вот те на! Сама же только что говорила…

— То, что я говорила, относится к нынешнему положению дел. Но вполне возможно, что когда ты узнаешь обо мне побольше, твои чувства переменятся.

— Да мои чу…

— А может, и не переменятся. Но чтобы разобраться в этом, необходимо убедить тебя в реальности и волшебности Ксанфа, пока мы не зашли слишком далеко. Тем паче что отношения с принцессой сопряжены со сложностями, которые могут тебе не понравиться.

— Ну конечно, — Грей выдавил смешок. — Если ты взаправдашняя принцесса, то зачем тебе нужен такой парень, как я? Самый обыкновенный обыкновен, который не то что в волшебной стране, но и дома-то ничего собой не представляет?

— Я познакомилась с тобой в Обыкновении, и ты понравился мне таким, какой есть, — спокойно возразила Айви. — И мне вовсе не кажется, будто ты ничего собой не представляешь. По-моему, тебя просто не оценили должным образом.

— Будь ты и вправду принцессой, ты бы так не думала!

Понимая, что он говорит это по неведению, Айви сдержала подступившее раздражение.

— Нет, я думала бы точно так же, как и сейчас. Но вот ты, женившись на мне, мог бы попасть в неловкое положение.

— Жени.., хм.., э… — Он покраснел до ушей и, уставившись куда-то в землю, пробормотал:

— Ну, если допустить, чтобы принцесса могла выйти.., м да… Что же тут неловкого?

— Дело в том, что в Ксанфе нет правящих королев, только короли.

— Ну и?… — Он явно ничего не понял.

— Это не значит, что женщинам запрещено править Ксанфом, просто взошедшая на престол женщина титулуется не королевой, а королем. Моя мама была королем некоторое время.

Взойти на троп может только волшебник или волшебница, понимаешь.

— Ну, меня всяко можно не принимать в расчет. Я никакой не волшебник, и на трон вовсе не претендую.

— Зато я волшебница. И если я стану королем, то ты, стало быть, будешь королевой.

Грей разинул рот. Потом сглотнул. Потом помотал головой и сказал:

— С ума сойти, по у меня складывается впечатление, что ты не шутишь.

— Какие тут шутки. Так вот, если не хочешь быть королевой, ты не должен па мне жениться. Потому что, согласно предсказанию, я (хоть, надеюсь, и не скоро) буду королем Ксанфа.

Грей сокрушенно покачал головой.

— Ну, как я понимаю, это все теория. Ты ведь не говорила, будто.., хм.., и вправду собираешься за меня замуж, а просто знакомила меня с вашими правилами. Ну а я, в таком случае, могу сказать, что окажись я на тебе женат, мне было бы все равно, как там меня назовут. Но, будь ты и впрямь принцесса, я уж точно не стал бы делать тебе предложение, потому что сук надо рубить по себе.

— А сделай я тебе предложение, ты бы отказался?

Грей присвистнул.

— Какое там отказался! Конечно нет, но…

— Ладно, — сказала она. — Время пока терпит. Ты еще можешь передумать.

Он промолчал: у него просто не было слов.

— Ну что ж, — думала Айви, — во всяком случае, я сказала то, что собиралась. И его честно предупредила. Боюсь только, что впереди нас ждут куда большие трудности.

***

Первая из этих трудностей заключалась в отсутствии поблизости даже намека на тропу. Выйти куда-либо по следам великана они не могли, поскольку тот попросту переступал через деревья. По всей видимости, он залег в самом глухом и укромном месте, какое смог найти, и выбраться отсюда оказалось делом непростым.

Конечно, у Айви оставалась возможность связаться с домом с помощью Зеркала, по ей хотелось сперва дать Грею возможность удостовериться в реальности Ксанфа и магии, чтобы он смог осмыслить сложившееся положение и сделать для себя выводы. Если разобравшись-таки, что к чему, юноша возненавидит ее, им лучше будет решить этот вопрос между собой, без посторонних. Если нет… Ну что ж, ей надо будет самой разобраться в своих чувствах. Ведь как ни крути, а Грей правится ей настолько, что, если не держать себя в руках, недолго и по-настоящему влюбиться. Она понимала, что порой ведет себя глупо, по что поделаешь, если он такой славный. К тому же его на самом деле не прельщают титулы и власть, а это, как выяснилось, очень важно. За последнее время она вообще выяснила для себя немало нового, например, что в молодом человеке ее могут привлекать в первую очередь не внешность, сила или даже ум, а порядочность, совестливость и верность. На Грея можно было положиться, и одно это делало отсутствие у него многих иных достоинств несущественным.

Исходя из приведенных соображений, Айви решила не прибегать к помощи Зеркала без крайней необходимости.

Поскольку растительность вокруг была характерна для северной части центрального Ксанфа, замок Ругна находился предположительно на юге; в этом направлении им и надлежало следовать. В пути им неминуемо повстречается немало такого, что заставит Грея отказаться от своих заблуждений.

— Чем плутать между деревьями, лучше уж протоптать тропу по лужайке, — заявил Грей, увидев поляну, заросшую брань-репейником, и, не дожидаясь ответа, двинулся в самую гущу.

— Стой! — закричала Айви, но слишком поздно. Колючки уже прицепились к его штанинам, больно кусаясь сквозь ткань.

— Ой! — Грей нагнулся, чтобы оторвать цепкую пакость.

— Стой! — снова крикнула Айви и опять опоздала. Острый шип вонзился в палец! Грей затряс рукой и заскрипел зубами, явно проглотив довольно крепкое выражение.

— Стой на месте, — велела Айви, — не двигайся, иначе они тебя целиком облепят. Это брань-репейник, а колючки называются «чтобтебятаки». Они отваливаются, если как следует ругнуться, только па каждый «чтобтебятак» нужно свое ругательство. Повторяться нельзя. Ты умеешь браниться?

— Не при дамах, — фыркнул Грей, — тем более при принцессах.

— Придется при мне. А когда сбросишь их, выбирайся поосторожнее, и мы поищем другой путь. Начинай, если стесняешься, я заткну уши и слушать не буду, — добавила Айви, малость слукавив.

— Нет, — угрюмо сказал Грей. — Я с ними по-своему разберусь.

Он достал свой складной ножик.

— Сейчас режиком как заножу…

— Это не поможет, — крикнула Айви и в третий раз опоздала.

Грей раскрыл ножик, наклонился к штанине… И все шесть «чтобтебятаков» тут же отпали. Айви раскрыла рот.

— Я ж говорил, что решу этот вопрос по-своему, — с удовлетворением сказал он.

— Твои странные слова, если это и ругательство…

— Не совсем ругательство, — пояснил Грей. — Я сказал «ножиком зарежу», только переиначив слова. Мы так в детстве шутили.

— Даже если считать это ругательством, — продолжила свою мысль девушка, — то оно одно. А отпали они все. Так не бывает.

— Конечно, не бывает, — с готовностью согласился Грей, — слова тут вовсе ни при чем. Просто колючки слабо прицепились. А вообще, когда чертополох пристанет по-настоящему, без ножика не обойтись.

— Чертополох?

— Ну да, так называют это противное растение в моих краях. Знаешь, люди и у нас чертыхаются, когда к их одежде липнет всякая дрянь, но уж к магии это точно отношения не имеет.

— Иди сюда, если к тебе что прицепится, я стряхну.

Конечно, от колючек радости мало, но идти лугом все же легче, чем лесом.

Айви растерянно последовала за ним. Ничего, когда брань-репейник прицепится к нему снова, он поймет, что второй раз то же ругательство не поможет. Как не поможет и его ножик.

Ждать долго не пришлось — три колючки почти сразу же уселись на ее юбку.

— Грей, можешь ты их убрать? — иронически осведомилась она.

— Конечно! — откликнулся он. — Причем не придумывая новых ругательств.

Юноша поднес перочинное лезвие к ее подолу и с дурашливой свирепостью произнес:

— А вот режиком заножу…

«Чтобтебятаки» отскочили.

— Похоже, это новая разновидность, — растерянно пробормотала Айви.

— Толковая разновидность, быстро схватывает, что к чему, — усмехнулся Грей. — Ладно, раз эти колючки такие смышленые, думаю, мы сможем с ними договориться. Эй, репейник! — крикнул он, обводя взглядом луг. — Предлагаю к нам не цепляться, так для всех будет лучше. А кто сунется — режиком заножу! Ну пошли, Айви. Надеюсь, нас оставят в покое.

Недоверчиво пожав плечами, Айви последовала за ним сквозь густую поросль, в любой момент ожидая болезненного укола. Но ни одна — ни одна! — колючка ни прицепилась.

Девушка пребывала в полной растерянности. Создавалось впечатление, будто на брань-репейник воздействовали мощными чарами. Но Грей, будучи обыкновеном, магическим талантом не обладал, он и в магию-то не верил. Кроме того, все выглядело так, словно колючки отпугнуло не столько его ругательство, которое и ругательством-то трудно назвать, сколько угроза пустить в ход нож. Странно. Быть может, брань-репейник, не зная, что имеет дело с обыкновеном, подумал, что эта угроза подкреплена магией.

Они пересекли луг и приблизились к разлапистому дереву с яркими разноцветными цветами.

— Осторожнее, — предупредила Айви, — это облепиха!

— Не может быть, — удивился Грей, — видел я облепиху, она не такая.

— Это у вас не такая, — возразила Айви. — А у нас как облепит!..

— Ничего не облепит, — Грей зашагал прямиком к дереву, и она не стала его удерживать. В конце концов, небольшой урок ему не помешает. Вот облепит его с ног до головы лепестками, да еще смажет облепиховым маслом, тогда будет знать. Это не смертельно, но радости мало.

— Ну и что, — Грей подошел вплотную к растению и понюхал один цветок. — Дерево как дерево.

— Может, ты не понравился ему на вкус? — предположила Айви.

— И то сказать, — согласился Грей, — не тот я парень, чтобы ко мне липнуть.

— Только не вздумай проделывать то же самое с древопутанами, — предостерегла она.

— С путанами? Да я с ними вовсе дела не имею. Знаю про них только понаслышке, и не думал, что они и у вас в Ксанфе промышляют.

— Еще как промышляют.

По мере дальнейшего продвижения растительность редела, почва становилась песчаной, и Айви начинала ощущать сокрытые в пей чары. Это тревожило. В незнакомых местах любая тайна может оказаться опасной.

— Постой! — не выдержала девушка.

Грей остановился.

— Ты устала?

— Не в том дело. Что-то мне эта местность не внушает доверия.

— А по мне — здесь славно. Знай топай по песочку, хоть ноги ни за что не цепляются. Быстро и легко.

— Ага, если это обычный песок. А то можно угодить в ловушку.

Как ни странно, это предостережение Грей воспринял серьезно.

— Ты, пожалуй, права. В наших краях есть такие пески, их называют зыбучими, которые затягивают тех, кто в них забредает. Угодить в такое местечко — радости мало.

— У пас тут пески разные, — отозвалась Айви, — есть бегучие, они ускоряют ход, есть тягучие — эти, наоборот, замедляют. Приятного мало, но не слишком опасно. Однако здесь, похоже, что-то другое. Надо посмотреть.

— Может, тут песчаный замок? — пошутил Грей, по Айви была обеспокоена не па шутку.

Ее талант заключался в усилении, а не в обнаружении, но хороший талант всегда к делу приложится. Ступив па песок, она усилила его основное свойство, чтобы оно стало более очевидным.

В первое мгновение ничего не произошло. Потом по песку, как по воде, пробежала рябь.

Айви сосредоточилась — ей непременно следовало выяснить, таится ли здесь угроза.

На песке стали вспучиваться бугорки, и девушка перепугалась — не столкнулась ли она с пескарем-археологом. Из всех магических песчаных ловушек пескари представляли наибольшую опасность. Родители Айви, которым довелось столкнуться с такой штуковиной, рассказывали, что пескари, заманивая путников, засыпают их песком и превращают в окаменелости, выдерживая до тех пор, пока плоть не истлеет и не обнажит голые кости. Расставаться со своей плотью Айви пока не тянуло.

Бугорки слились в один холмик, который, вырастая все выше, стал обретать очертания, смутно напоминавшие человеческую фигуру. Девушка уже могла разглядеть странное существо: ростом ей по пояс, с сухой травой вместо волос, искривленным корнем вместо носа и потрескавшимися морскими раковинами вместо ушей.

— Ты кто? — спросила Айви.

Песочный человек изменил обличье. Песок, словно сдутый ветром, хотя никакого ветра не было, облетел, а существо сделалось четвероногим, с рогами из корней и хвостом из сухой лозы.

— Это не ответ.

Незнакомец не казался Айви опасным, но полной уверенности у нее пока не имелось.

Животное преобразовалось в приземистое деревце с толстым стволом и короткими, неуклюже качавшимися на несуществующем ветру ветками.

— Послушай… — начала Айви.

— Интересно, как они добиваются подобного эффекта? — промолвил Грей, направляясь к деревцу с явным намерением его потрогать. — Не могу поверить…

Деревце потеряло форму, превратившись в тут же осевший бугорок из песка, камушков, ракушек и сухих веточек.

— Ну вот, зачем ты его разрушил? — воскликнула с досадой Айви. — Я как раз собиралась выяснить, насколько он опасен.

— С чего ему быть опасным? — Грей поворошил кучку песка ногой. — Холмик, и только. Правда, в какой-то момент он и мне показался похожим на песочного человека. Интересный оптический эффект, теперь я и сам жалею, что разрушил его, не разобравшись.

— Вот-вот, не разобрался и мне не дал, — проворчала Айви, по ощущение тревоги ее покинуло. Похоже, кем бы этот песчаный чудак ни являлся, опасности он не представлял.

Между тем день клонился к концу, и через некоторое время Грей сказал:

— Не стоит ли нам поискать место для ночлега? Скоро стемнеет, а в таком лесу могут водиться дикие звери.

«Вот уж точно!» — подумала Айви, по правде сказать, удивлявшаяся тому, что им по ею пору не встретилось ни одного хищника. Хотелось верить, что здесь не обитают могучие чудовища, распугавшие всех плотоядных помельче. Она предпочла бы иметь дело со множеством слабых противников, чем с одним, но очень сильным. Привыкнув путешествовать под надежной защитой паровичка Стэнли, Айви не знала, насколько действенной окажется ее магия против кого-нибудь по-настоящему страшного и грозного.

Как назло, подходящего места для стоянки нигде не попадалось, и у непривычной к таким долгим переходам Айви уже начали болеть ноги.

Усталость спутницы не укрылась от Грея.

— Слушай, почему бы нам не заночевать под тем деревом? — спросил он, указывая на растение, с ветвей которого свешивались гибкие щупальца.

— Ты что? — воскликнула Айви. — Это же древопутана!

— Хм.., путана. По мне, она больше тянет на путаницу.

Но не важно, мы ведь уже выяснили, что здешние страшилки страшны только тем, кто в них верит и их боится.

С этими словами он решительно зашагал к дереву по одной из множества сбегавшихся к нему с разных сторон весьма приятных с виду завлекательных тропок.

— Нет! — Айви с криком бросилась за ним. — Никто, кроме огра или дракона, не рискнет связываться с путаной, да и те поостерегутся! Поверь мне!

— Верю! — отозвался Грей. — Я верю, что все здешние обитатели думают точно так же, как ты, и будут держаться подальше от этого милого деревца. А значит, и от нас. Лучшего места для ночлега и быть не может.

Нагнав юношу, Айви схватила его за руку.

— Стой, упрямец! — отчаянно закричала она. — Пойми, путана опутает тебя и сожрет, как только дотянется.

И я вовсе не уверена, что со всей своей магией смогу помочь…

В этот миг она споткнулась, потеряла равновесие и оба они кубарем покатились в самое гнездо щупальцев. У Айви екнуло сердечко.

Но хищная крона осталась неподвижной: ни одно щупальце не шелохнулось. Казалось, что путана спит.

— Ox! — с неподдельным облегчением вздохнула девушка. — Должно быть, она недавно насытилась до отвала, и теперь у нее нет аппетита. Какая удача!

— У тебя на все есть объяснение, — покачал головой Грей. — Но будь по-твоему — пусть дерево не голодное, тем лучше. Ведь знаем-то об этом только мы. Заночуем спокойненько, и никто к нам не сунется.

— Ты прав, — неуверенно согласилась Айви.

От соседства с путаной ей было не по себе, но и правоту Грея нельзя было не признать. Сытое дерево не опасно, но проверять, сытое оно или нет, никому в голову не придет.

К счастью, хлебные и молочные деревья растут в изобилии по всему Ксанфу, так что нарвать на ужин булочек и нацедить молока труда не составило. Вдобавок, поблизости обнаружился прекрасный подушечник, нарвав с которого великолепных плюшевых подушек, они устроили под путаной мягкие постели. Похоже, в эти края почти никто не забредал, и все растения были увешаны нетронутыми плодами.

Оставалось, правда, непонятным, каких же путников попутала себе на обед путана.

Несмотря на усталость, Айви долго не могла заснуть.

Она погрузилась в раздумья. Больно уж странными казались ей эти места: с одной стороны, они были совершенно пустынны, словно всех отпугивала страшная опасность, а с другой — ничто опасное здесь не проявлялось. Даже самые вредоносные существа вели себя как-то на удивление вяло, словно нарочно отказываясь предоставлять Грею веские доказательства реальности магии. Айви старалась подыскать всему этому объяснения, но они не звучали убедительно ни для Грея, ни — что уж там — для нее самой. Взять хотя бы эту путану. Айви не могла объяснить ее безразличие к добыче ничем, кроме сытости, но… Все знают, что путаны, поев, отрыгивают свежеобсосанные косточки, а их щупальца, лоснятся, налившись кровью. Под этим деревом холмика из костей не было, щупальца выглядели чуть ли не иссохшими, но и признаков аппетита оно не выказывало. Поди тут, усни!

Мысль о сне заставила ее вспомнить песочного человека.

Уж не из тех ли он песочных человечков, которые являются по ночам не желающим спать детям и усыпляют их? Кажется, этот песчаный уродец не зря казался ей опасным: похоже, он усыпляет путников для того, чтобы путана могла безо всякого сопротивления опутать их своими щупальцами, подтащить к себе и съесть. Однако, неверие Грея превратило песочного человека в песчаный холмик!

Грей, понятное дело, полагал, что магия существует только в голове Айви: она воспринимает ее постольку, поскольку в нее верит. В Обыкновении у нее не было возможности доказать противное, но теперь они в Ксанфе, а с доказательствами, сколь это ни противно, дело обстоит столь же скудно. Создается впечатление, что Грей изначально неспособен к восприятию магии, и поэтому магия па него не действует. Это давало почву для серьезных раздумий: может ли быть так, чтобы магия не затрагивала тех, кто в нее не верит?

Хм, вопрос, конечно, интересный! Возможно, здесь и кроется объяснение отсутствию у обыкновенов магических талантов. У них нет того, во что они не верят… А дети обыкновенов, появившиеся на свет в Ксанфе и с младенчества сталкивающиеся с магией, воспринимают ее как нечто естественное и, естественно, обладают талантами. Возможно, не будь обыкновены столь предубежденными, у них при переселении в Ксанф тоже проявлялись бы таланты. Взять хотя бы кентавров: у тех из них, кто не считает наличие таланта чем-то неприличным, таланты встречаются.

Так-то оно так… Да не так. Некоторые обыкновены в магию верят, а талантов у них нет и в помине. А их детей аист приносит в Ксанф с талантами, совершенно независимо от веры или неверия. Какую-то роль вера, возможно, и играет, но определенно не основную. Чтобы иметь талант, нужно родиться в Ксанфе.

Все эти раздумья, к сожалению, не давали ответа на главный вопрос: как же ей быть с Греем. Он ей нравился, даже очень нравился, но она отдавала себе отчет в том, что как только они доберутся до замка Ругна, романтическим отношениям между ними придет конец. Она принцесса, и замуж должна выйти, если уж не за принца, то в любом случае не за обыкновена. Родители этого не допустят. Она попыталась было втолковать это Грею, по так и не решилась довести дело до конца: вздумала пугать его званием королевы, тогда как брак между ними попросту невозможен.

Ну, не то чтобы совсем невозможен, но… Предположим, она настоит на своем и выйдет-таки за Грея. Поправ, тем самым, свой долг перед Ксанфом и страшно огорчив родителей. Что, конечно, неприятно. А родители могут принять ответные меры — например, выслать ее в Обыкновению. Это еще неприятнее. И пусть она отправится туда с Греем: стоит ли этот молодой человек такой жертвы?

Провести остаток жизни в унылой, лишенной магии Обыкновении — перспектива ужасная. Однако, как ни странно, Айви почти представляла себя способной прожить такую жизнь рядом с ним. При том что Грей, вроде бы, являлся ничем не примечательным, самым обыкновенным обыкновеном, ее тянуло к нему, и она знала, что по-настоящему ему нравится. Только достаточно ли этого?

Девушка покачала в темноте головой: рассудок подсказывал ей, что этого, увы, недостаточно. Любовь, конечно, штука прекрасная, но, как говорят, без прочной основы она длится недолго. А для нее, волшебницы и принцессы, перебраться в Обыкновению все равно, что русалке обосноваться на суше.

В принципе, конечно, возможно, но… Лучше даже не пробовать.

Таким образом, выйти замуж за Грея она сможет лишь в том случае, если он останется с ней в Ксанфе, но для этого потребуется согласие родителей. Которого они не дадут. Иными словами, выйти за него она не сможет. К нему ее влекло сердце, но, на самом деле, она знала, что слушаться придется рассудка. Как бы ни было больно.

Возможно, в конце концов убедившись, что магия, Ксанф и ее титул — это реальность. Грей не захочет иметь со всем этим ничего общего и предпочтет вернуться в Обыкновению.

Если это решение примет не она, ей будет полегче. Но все равно больно.

Айви лежала на подушках, закрыв глаза, и бесшумно плакала. По ее щекам струились слезы.

***

Проснувшись в тусклых рассветных сумерках и проморгавшись, она увидела сидевшего рядом Грея.

— Ты как, в порядке? — спросил он.

— Конечно, — она поднялась и стряхнула прилипший к волосам листок. — А что?

Он пожал плечами.

Да так… Мне показалось, что ты.., э… Плохо себя чувствуешь или чем-то огорчена. Я за тебя беспокоился.

Айви вымучила улыбку.

— Наверное, я выгляжу ужасно, но это потому, что не привыкла ночевать под деревьями. Давай поищем ручей: умоюсь и сразу же взбодрюсь.

— Давай. Я подумал было здесь осмотреться, но побоялся оставлять тебя одну.

— Я бы тоже не хотела, чтобы ты разгуливал в одиночестве, не имея представления о возможных опасностях.

Они двинулись вместе и довольно скоро наткнулись на родник.

— Погоди, — предостерегла Айви, когда юноша потянулся к воде, — надо проверить, что это за источник.

— Думаешь он отравлен?

— Это вряд ли, разве что в магическом смысле. У нас встречается, например, Источник любви.

— А, это из которого выпьешь, так сразу и влюбишься.

Вот попьем с тобой — и разлучиться не сможем. Какой ужас!

Айви резко вскинула глаза. Грей изо всех сил попытался сохранить серьезный вид, но не смог и покатился со смеху.

Она тоже рассмеялась, не потому что находила это смешным, а от облегчения.

— Зря потешаешься, — сказала Айви, отхохотавшись. — Источник любви — это тебе не шуточки. Бывало, что испившие из него начинали предаваться любви, даже если принадлежали к разным видам живых существ. Говорят, как раз таким образом на свет появились всякие полукровки: кентавры, русалки, гарпии и тому подобные. Так что не думаю, что тебе хотелось бы отведать подобной водички с кем попало.

— Само собой, — ответил Грей, однако без особой уверенности.

Присев на корточки перед источником, Айви сосредоточилась, усиливая его свойства. Будь это Источник любви, после такого воздействия даже росшие поблизости растения начали бы (конечно, на свой, растительный, манер) любить Друг друга. Но ничего подобного не произошло.

— Все в порядке, — сказала Айви. — Это просто вода.

— Кто бы сомневался, — снисходительно хмыкнул Грей, и ей, уже в который раз, пришлось подавить в себе вскипающее раздражение. Порой это несносное обыкновенское упрямство просто выводило из себя, но, с другой стороны, именно благодаря тому факту, что он не верил ей, она могла верить ему. Все это казалось слишком противоречивым и сложным для молоденькой девушки, будь она хоть сто раз волшебница и принцесса.

Они попили, черпая из родника ладошками. Потом Айви вымыла лицо и руки: купаться она не стала, ведь потом пришлось бы опять натягивать грязную одежду, ту самую, в которой она копала канаву и толкала валун.

«По возвращении в замок Ругна обыкновенское платье придется выкинуть, — подумала девушка, — надеюсь, Аккуратия, его бывшая хозяйка, на это не обидится».

Воспоминание об Аккуратии навело ее на мысль о тех чудных девушках, с которыми Грей знакомился до того, как грошик забросил в Обыкновению ее. И о странном обыкновенском Конпутере, устройстве определенно магическом. Правда, Грей уверял, что машину изменила какая-то «программа», полученная от какого-то «Охмуринга». Если этот Охмуринг имел отношение к Ксанфу, кое-что могло проясниться. Впрочем, нет: будь так называемая «программа» переправленным из Ксанфа заклятием, она не могла бы работать в Обыкновении.

— О чем задумалась? — полюбопытствовал Грей.

— О твоем Конпутере. Как могла его магия проявляться в Обыкновении?

— Да нет в нем никакой магии, — заявил Грей. — Машина и машина, только с хорошим программным обеспечением.

Переводчик, например, на нем классный, без него бы мы друг друга не поняли… — Похоже, юношу это объяснение вполне устраивало. — Хотя, конечно, работал он порой странно. А под конец признался, что готовил меня для встречи с тобой.

— Это как?

— Ну, подсовывал мне тех девиц из своей базы данных, а когда я не выдержал и попросил у него просто хорошую девушку, доставил тебя. Уж не знаю, как это у него вышло, но я рад.

— Вовсе он меня не доставлял, — фыркнула Айви. — Все устроил грошик, а твой Конпутер тут ни при чем.

— Вполне возможно, — миролюбиво согласился Грей. — По-моему, программа, не знаю уж откуда, знала о твоем появлении и приписала заслугу себе. Но мне все равно. Главное, до этого моя жизнь была блеклой, как застиранная тряпка, а стала яркой, как весенняя травка.

Айви знала, что стиркой в Обыкновении именуется странный обряд мытья одежды, при котором с ткани стирается окраска. Обыкновены вынуждены заниматься этим в силу того прискорбного факта, что не имеют возможности срывать чистую одежку с деревьев.

— А я была застиранной блондинкой, — промолвила Айви, вспомнив, как Обыкновения смыла с ее волос магический зеленый оттенок.

— Ты была прекрасна, — просто сказал он.

Айви хотела сказать в ответ что-нибудь остроумное, но не нашла слов. Грей определенно говорил правду, а ведь тогда она предстала перед ним далеко не в лучшем виде и не имея возможности усилить свое очарование. И все равно ему понравилась. Лучшего комплимента и не придумаешь — Не мешало бы перекусить, — произнесла она, сменив тему.

— Точно, — с готовностью поддержал ее Грей. — Слушай, а что это за белый песок? Похоже, из него растет что-то съедобное.

— Конечно, съедобное, — кивнула Айви. — Такое поле называется сахара, оно состоит главным образом из сахарного песка, но попадаются там и сахарные головы, и пудреницы с сахарной пудрой, ну а о сахарном тростнике и сахарной свекле и говорить нечего. Если попадется лужица, то с сахарным сиропом. Конечно, по части сладкого здесь перебор, но, во всяком случае, это еда.

— Ты права, — откликнулся через некоторое время Грей, отправляя в рот очередную пригоршню сахарной пудры, — вот уж не думал, что и сладкое может приедаться.

— Что же это получается? — ехидно спросила Айви. — Магии ты не признаешь, а волшебный сахар горстями уминаешь?

— При чем тут магия? — юноша пожал плечами. — В сахарном песке и сахарной пудре нет ничего волшебного.

Они и у нас есть, хотя я не видел, чтобы сахаром посыпали целые поля. Даже сахарные головы у нас бывают, хотя они и не так похожи на человечьи. Правда, должен признать, что у нас сахар делают из сахарной свеклы и сахарного тростника, а тут, как видно, дело обстоит наоборот, но слепить из сахара свеколку можно и без колдовства.

И опять Айви не нашла, что возразить. Придерживаясь южного направления, они пересекли сахару и вышли на утоптанную тропу.

— Вот здорово! — воскликнул Грей. — Теперь не придется продираться сквозь кусты.

— Это не зачарованная тропа, — возразила Айви, — а значит, ей нельзя доверяться. Неизвестно, куда она может завести.

— Так ведь и напролом, через глущобу, можно забрести неизвестно куда. Может, попробуем, а? А то у меня ноги устали.

Айви задумалась. В его словах имелся резон, тем паче что ноги устали и у нее.

— Ладно, рискнем. Но будем настороже и, чуть что не так, сразу свернем.

Тропа действительно оказалась очень удобной: пролегала по ровной местности, была окаймлена великолепными фруктовыми и ореховыми деревьями, но зато вывела путников прямиком на трех перегородивших ее гоблинов.

— Черт! — Обыкновенское ругательство уже стало для Айви привычным. — Только гоблинов нам и не хватало.

Бежим!

Они рванули назад, но тропу и с другой стороны преградили три уродца.

— Эти ребята с виду не больно крепкие, — сказал Грей. — Понавешаю им плюх, они и отстанут.

— Ничего не выйдет, — покачала головой Айви. — Они, и верно, не ахти какие силачи, по всегда наваливаются скопом. Наверняка, их тут целая орава.

И точно, из-за деревьев высыпала огромная толпа приземистых человекоподобных существ с почти черной кожей, свисавшими до земли-ручищами, непропорционально большими ступнями и злобными гримасами на широких физиономиях.

— Может быть, они не хотят нам зла? — неуверенно предположил Грей.

— Не может, — отрезала Айви, — гоблины хотят зла всем и всегда. Придется обратиться за помощью.

Она достала Магическое Зеркало, но едва успела произнести: «Вызываю замок Ру…», как подскочивший гоблин, со словами. «Ишь развызывалась!», вырвал Зеркало из ее рук.

Грей рванулся было за гоблином, но он передал добычу другому, тот третьему, и Зеркало затерялось в толпе.

— Не затевай драку, Грей! — крикнула Айви. — Чтобы нас отпустили, нам придется с ними договориться.

— Ты собралась договариваться со мной? — прорычал главный гоблин, выделявшийся даже среди своих сородичей особым уродством. — И рассчитываешь, что я тебя отпущу, нахальная девчонка?

— Я тебе не «нахальная девчонка», а принцесса Айви!

— В таком случае, я — король драконов! — проорал гоблинский главарь и загоготал, довольный своей шуткой.

Следом за ним хриплым хохотом разразилась и вся шайка.

— Так вот, — сказал он, отсмеявшись. — Ты имеешь дело с самим Гротеском, генерал-гоблинатором гоблината Золотой Орды, а как тебя кличут — мне плевать.

— Отдай Зеркало, и ты убедишься, что я не вру, — промолвила Айви. — Отец сразу меня узнает…

— Ага, — подхватил Гротеск, — если не врешь, то точно узнает и нашлет на пас какие-нибудь чары. Ждем не дождемся. Нет уж, милашка, принцесса ты или нет, но для нас лучше, чтобы никто не узнал, что с тобой стало. Эй! — Он повернулся к своим. — Горбун, дуй к Золотым Девахам, пусть ставят котел на огонь. Не каждый день в Орде на ужин сразу двое людишек.

Горбатый гоблин быстро засеменил по тропе на коротких кривых ножках, а вся Орда радостно улюлюкала ему вослед.

Судя по обличью гоблинов, их Орду стоило бы назвать Грязной, Гнусной или Гадкой, по уж никак не Золотой.

Дела между тем оборачивались совсем скверно. Сама Айви, памятуя о предсказанном ей благополучном возвращении, не боялась угодить в котел, но, как всегда, опасалась за отнюдь не имевшего подобных гарантий Грея. И при этом не видела никакого реального способа его вызволить.

— Ну а ты кто? — спросил Гротеск у Грея. — Может, скажешь, что король кентавров?

— Не отвечай! — крикнула Айви и, как всегда, опоздала.

— Меня зовут Грей, я из Обыкновении.

— Вот те на! — восхитился генерал-гоблинатор. — В жизни не пробовал на вкус обыкповенов. Ты ведь небось и в магию не веришь?

— Не верю.

— Га! Га! Га! Ничего, скоро поверишь. Вот будет потеха. Эй! — Он опять обернулся к Орде. — Что будем делать с обыкновеном?

Гоблины принялись нестройным хором выкрикивать всяческие гадости, но главаря их предложения, похоже, не устроили.

— Эй, Грей, а что ты скажешь об этой, ха-ха, принцессе, с которой таскаешься по лесам?

— Не отвечай! — снова крикнула Айви.

— Глохни, гнида! — заорал на нее главарь и замахнулся.

— А ну, не трожь! — Грей перехватил и вывернул гоблинскую лапу. Подоспевшие ордынцы оттащили его, но гоблинатор, похоже, не разозлился. Напротив, он выглядел довольным.

— Обойдемся без ответа, и так все ясно. Ему нравится эта цыпочка, да и он ей тоже. В том-то и хохма: прежде чем их слопать, мы как следует позабавимся. А ну, потопали к Источнику ненависти.

Орда взорвалась одобрительным ревом, и пленников потащили по тропе. Айви перепугалась еще пуще, ибо знала, чего можно ждать от такого источника.

Проходя мимо гоблинского становища, она обратила внимание на привязанного к столбу маленького перепачканного кентавра и подивилась безмерной наглости этих гоблинов. Даже самые злобные существа предпочитали не связываться с кентаврами, опасаясь возмездия со стороны этих грозных, не знавших промаха лучников. Этот молодой кентавр был, надо полагать, обуздан с помощью магии, поскольку обычной уздой, не говоря уже о недоуздке, было бы не удержать.

Неподалеку находился источник, представлявший собой мелкий, грязный пруд с крошечным островком посередине.

Пленницу швырнули в лодку; двое гоблинов — один на корме, один на носу — взялись за весла. Гребли осторожно, стараясь не поднимать брызги.

— Вы что, даже замочиться боитесь? — удивилась Айви. — Но ведь такая вода действует только, если ее выпить.

— Много ты понимаешь, пигалица! — крикнул с берега главарь. — Это такая водица, что достаточно одной капельке попасть на кожу, и ты до смерти возненавидишь кого угодно. Давай, сунь палец и проверь. Правда, тебе это без надобности, нас ты и так ненавидишь.

Айви поежилась и макать палец, разумеется, поостереглась: похоже, здешний Источник ненависти был особенно мощным. Неудивительно, что злобные по самой своей природе гоблины устроили рядом с ним свое становище.

Высадив девушку на островке, они отогнали лодку обратно, оттащили ее от воды и подвели к пруду Грея.

— Слушай сюда, обыкновен, — самодовольно произнес Гротеск. — Ты у нас в магию не веришь и небось считаешь, что эта водица тебе нипочем. Ну иди, выручай свою подружку.

Да не дрейфь, тут неглубоко.

— Не вздумай! — крикнула с островка Айви. — Как только промочишь ноги, сразу меня возненавидишь!

— Хм… — Грей повернулся к главарю. — А почему ты думаешь, что коснувшись этой воды, я могу возненавидеть ее, а не тебя?

— Валяй! — крикнул главарь, и его соплеменники загоготали. — Можешь ненавидеть заодно и нас. Нам-то что, мы так и так тебя сварим, а на прощание наслушаемся от тебя потешных обыкновенских ругательств. Но любопытно посмотреть, что ты сделаешь со своей раскрасавицей, когда доберешься до нее вброд. Двигай, не томи.

— Была нужда, — ответил Грей. — Раз вы нас все равно сварите, так чего ради я стану вам подыгрывать Не полезу я в пруд, мне еще в вашем котле мокнуть.

Гоблины сердито заворчали, такой подход грозил испортить им всю забаву.

Генерал-гоблинатор поскреб макушку и сказал:

— Ладно, обыкновен. Доберешься до нее, так и быть — можешь уматывать. Нам на ужин хватит и девчонки.

— Не верь им! — крикнула Айви.

— Это меня не устраивает, — не обращая внимания на ее слова, сказал Грей своим обычным раздражающе-рассудительным тоном. — Я хочу ее вызволить. Или вы отпускаете нас обоих, или ешьте вместе, но тогда в ваших развлечениях я вам не помощник.

Гротеск призадумался, потом в глазах его вспыхнул коварный огонек.

— Уговорил, — махнул он рукой. — Дойдешь до нее по воде — и забирай ее на все четыре стороны, если захочешь.

Такие условия тебе подходят?

— Не надо! — в голосе Айви звучало отчаяние. — Он все равно нарушит слово. А ты меня возненавидишь.

— Я так не думаю, — сказал Грей и шагнул к пруду.

У Айви сжалось сердце. Она понимала, что Грей все равно обречен, понимала, что это безумие, но ей не хотелось, чтобы он умер, испытывая к пей ненависть.

Подбадриваемый истошными воплями ордынцев, Грей вступил в пруд и, не сводя глаз с Айви, двинулся вперед.

Постепенно вода поднялась ему до пояса.

Айви стояла, окаменев от ужаса. Человек, исполненный смертной ненависти, направлялся к ней, а она не могла убежать от него, не коснувшись воды. А коснуться воды не хотела и не могла, потому что вдруг, неожиданно для себя, поняла, лучше стать ненавистной, чем возненавидеть самой. Ей казалось необходимым спасти свое чувство, чтобы сохранить о нем добрую память.

Грей, так и не сводя с нее глаз, выбрался на остров и остановился. Его промокшие брюки прилипли к ногам. Девушка не могла сдержать слез. Пусть у их отношений все равно не было будущего, но неужто они не могли завершиться без ненависти?

— Я хочу, чтобы ты знал, Грей, — запинаясь, произнесла она. — Какие бы чувства ты ни испытывал сейчас ко мне, для меня ты все равно самый лучший. Ты.., очень сильно меня ненавидишь?

— Ненавижу? — Грей выглядел ошарашенным. — Айви, я тебя люблю!

Теперь ошарашенной выглядела она:

— Ты… Ты не насмехаешься надо мной?

Вместо ответа он заключил ее в объятия и крепко поцеловал. Так что все сомнения относительно правдивости его слов и истинности чувств рассеялись без следа.

И тут до нее дошло, в чем заключалась глумливая забава гоблинов. Хваленый источник представлял собой всего-навсего грязную лужу, а Золотая Орда хотела превратить своих пленников в посмешище.

Но это еще как получится. Раз пруд не опасен, она может перейти его так же, как и Грей. Может спастись и защитить его.

— Грей, милый! — воскликнула она. — Я так рада. Возьми меня за руку и уйдем отсюда.

— Хорошая мысль, — согласился он.

Но чувства Айви перехлестывали через край, и сдержать их у нее просто не было сил.

— Грей! — выпалила она. — Ты па мне женишься?

Юноша остолбенел.

— Конечно, Айви, — пролепетал он спустя мгновение. — Но ведь…

Лучшим способом не дать ему сморозить какую-нибудь рассудительную обыкновенскую глупость был крепкий поцелуй.