Глава 14
ПРОРОЧЕСТВО

Настроение Айви не укрылось от Грея, прекрасно понимавшего, в чем дело. Уверенности в успехе у них отнюдь не было. В прошлом проклятия волшебника Мэрфи доказали свою действенность, но с той поры минула уйма времени, к тому же волшебник давно не практиковался. За двадцать лет он превратился в Мэйджора Мэрфи, заурядного обыкновенского клерка, заработков которого только-только хватало, чтобы не считаться бедняком. При этом, возможно в силу имевшей место при перемещении в Обыкновению странной трансформации таланта, ему, можно сказать, невероятно повезло. Для человека, попавшего в неведомый, непонятный мир, не знавшего языка, не имевшего представления о местных обычаях, он устроился совсем неплохо. Правда, этот успех едва ли мог компенсировать беспросветность обыкновенской жизни. Теперь Грей осознавал то, чего не мог постичь раньше: постоянно донимавшая его тоска являлась своего рода отражением еще большей тоски, ни на миг не оставлявшей его родителей. Их, помнивших о Ксанфе, горечь утраты не оставляла ни на миг. Они сделали все, чтобы оградить его от этого знания и связанных с ним переживаний, но теперь правда вышла наружу. И она заключалась в том, что ему, возможно, грозит повторение их судьбы.

Что, если ему придется навсегда расстаться с Ксанфом — и с Айви?

В прошлом Грей время от времени подумывал о возможности расстаться с жизнью — даже не от отчаяния, а от уныния, от неизбывной серости своего, с позволения сказать, существования. Правда, до попыток дело ни разу не доходило, по той простой причине, что он не знал способа совершить самоубийство без боли. Дни его протекали безрадостно, а полнейшее отсутствие каких-либо интересов, естественно, оборачивалось отсутствием каких-либо успехов. Учеба не ладилась, Грей чувствовал себя виноватым, но серьезных усилий, направленных на изменение ситуации, не предпринимал. Возможно, оттого, что втайне ожидал какого-то чуда, которое покончит с постылой обыденностью и откроет перед ним новые горизонты.

Потом появилась Айви. И чудо свершилось.

На самом деле Грей не задавался вопросом, что будет, если он потеряет Айви и вернется в Обыкновению. Ответ был ясен.

Талант его отца заключался в том, чтобы заставлять события развиваться по худшему из всех возможных сценариев. Для того чтобы причинять вред, эта способность подходила прекрасно, но способна ли она принести пользу? Можно ли таким способом сорвать злой умысел Конпутера?

Впрочем, при всех сомнениях, попытаться следовало.

Другого выхода все равно не было.

Он улыбался, стараясь подбодрить Айви точно так же, как она улыбалась, стараясь подбодрить его. Но ни она, ни он не обманывались: оба знали, как тонка нить, на которой висит их счастье.

***

— .. Вот и вся история, — заключила свой рассказ Айви. — Волшебник Мэрфи с женой будут здесь через несколько дней. Они намерены раскаяться в своих былых зло деяниях и пообещать всяческую поддержку нынешнему королю, если им будет позволено остаться в Ксанфе. Кроме того, они постараются помочь Грею отделаться от обязательства служить Конпутеру. Если за месяц мы не найдем способ уладить дело, я не смогу выйти за Грея и… — не договорив, она махнула рукой.

— Так значит, ты предпочитаешь покинуть Ксанф, нежели служить Конпутеру? — обратился король Дор к Грею.

— Да, Государь. Я не позволю злой машине использовать меня для захвата власти в Ксанфе. Даже не будь мой талант столь значителен, это представляло бы опасность в силу моей близости к принцессе, а значит, к трону. Ну, а в сложившейся ситуации опасность еще больше. Ксанфу не нужен новый «злой волшебник Мэрфи».

— Ты всегда нравился нам, Грей, — сказала королева Айрин, — и нравился тем больше, чем лучше мы тебя узнавали. Но то, что ты говоришь, увы, правда. Ирония состоит в том, что твоим родителям мы, разумеется, окажем радушный прием и позволим им остаться в Ксанфе, тогда как тебе, возможно, придется вернуться в Обыкновению.

— Однако месяц пока не истек и надежда не потеряна, — промолвил Дор. — А зная мощь волшебника Мэрфи, я должен сказать, что это не пустяшная надежда.

Грей с улыбкой поблагодарил короля, но на сердце у него не полегчало. Отец мог пустить события по худшему из возможных путей, но что, если единственный возможный способ не допустить осуществления замысла Конпутера заключается как раз в том, чтобы спровадить Грея в Обыкновению? Иными словами, заставить события развиваться в направлении, наихудшем как для Конпутера, так и для него самого?

— Вот увидишь, все образуется, — целуя жениха, весело прощебетала Айви. Но губы ее предательски дрожали.

***

Пока поджидали прибытия остальных, ничего особенного не происходило. Грей с Айви лакомились в саду фруктами, кормили всякой вкуснятиной разных чудовищ, познакомились с охраняющими замок зомби (те, специально ради такого случая, выкопались из могил и заглянули под кровать Грея, где завелось подкроватное чудовище). Несмотря на свои восемнадцать лет и достаточную зрелость во всех других отношениях, по части магии он был сущим ребенком, так что появлению под его кроватью детского страшилки удивляться не приходилось. Кроме того, они играли с Надой и Дольфом в прятки: замок, со множеством башен, казематов, подземелий и прочих тайных закоулков, подходил для этого как нельзя лучше. В некоторых местах на зов охотно появлялись привидения. Айви говорила, что после того, как целых три призрака обрели плоть и стали живыми, в замке их — недокомплект, однако любой уважающий себя замок может с полным правом именоваться «Замком с Привидениями», если в нем обитает хотя бы один, самый завалящий бесплотный дух.

Короче говоря, время, по словам Айви, протекало чуть ли не так же скучно, как в Обыкновении, хотя Грей категорически не соглашался с невестой, утверждая, что в Ксанфе скучать попросту невозможно.

— Я уж не говорю о магии, но взгляни хоть на ту картину! — заявил он в ходе одного из таких споров, когда они случайно оказались близ развешенных в холле, заключенных в великолепные рамы портретов.

— Тебе нравится? Это моя мама, здесь ей столько лет, сколько мне сейчас. Хотела бы я так выглядеть.

— Ты на нее похожа. А выглядишь так, что лучше некуда.

Потом прибыли остальные. Пешая прогулка по Ксанфу явно пошла им на пользу: волшебник Мэрфи выглядел бодрым и помолодевшим, подколдунья Вадн весьма помолодевшей, а Электра вернулась к первоначальному облику и снова скакала как ребенок. Она вешалась всем на шею, а Дольфа даже ухитрилась чмокнуть в губы.

Официальная церемония продолжалась недолго. Волшебник Мэрфи принес формальные извинения за невзгоды, причиненные им в прошлом, и пообещал поддерживать все начинания короля Дора в будущем. Вадн попросила разрешения навестить Милли в замке зомби, дабы извиниться перед ней за историю с книгой. Дор даровал обоим полное прощение.

— А теперь, — сказал Мэрфи, обернувшись к Грею, — я налагаю проклятие на связывающее тебя обязательство, дабы все имеющее к нему отношение отныне и впредь осуществлялось наихудшим образом.

— Спасибо, папа, — промолвил Грей, стараясь придать голосу бодрость и уверенность.

— Сегодня мы дадим обед в честь волшебника Мэрфи и волшебницы Вадн, — торжественно возгласил король. — А сейчас Зора отведет гостей в их апартаменты.

Гости промолчали, и Грей знал, почему. Великодушный прием так тронул его родителей, что у них попросту не нашлось слов. Вадн, так ту просто переполняло чувство благодарности: несмотря на наличие могучего дарования, никто, кроме мужа, никогда не признавал ее волшебницей, и вдруг такое признание прозвучало из уст самого короля. Было отчего растеряться.

Родители последовали за зомби Зорой, а Грей задержался, чтобы поблагодарить короля с королевой за проявленную доброту. Однако Айви удержала его за руку.

— Это они не из вежливости, — шепнула она. — Все по правде. Маму тоже сначала не признавали волшебницей, но потом эту точку зрения пересмотрели. Ксанф нуждается в доброй магии, и такими талантами, как у твоих родителей, никто разбрасываться не вправе.

— В доброй-то, конечно… — попытался возразить он, но Айви, увлекая его за рукав, продолжила:

— Насчет добра и зла все тоже не так просто, как кажется. Мой дедушка Трент считался злым волшебником, потому что порывался захватить власть раньше положенного срока.

За это его изгнали в Обыкновению, но когда Ксанфу понадобился король, он вернулся, занял престол и перестал быть злым. Многое зависит от положения и обстоятельств Теперь, когда твои родители выступают на стороне существующего порядка, они не злые, вне зависимости от того, что было когда-то.

— Но удалось бы ли моим и твоим родителям так легко достичь взаимопонимания, не будь мы с тобой помолвлены?

— Но ведь мы с тобой помолвлены, — беспечно откликнулась Айви. — А значит, нашим родителям спорить не о чем и делить нечего. Внуки у них будут общие…

— Будут, если мы поженимся, — прервал размечтавшуюся невесту Грей. — А поженимся мы лишь в том случае, если удастся облапошить Конпутер.

— Мне кажется, ты недооцениваешь могущество своего отца. Моему папе — ему тогда было двенадцать — довелось побывать в Ксанфе времен короля Ругна и увидеть проклятия волшебника Мэрфи в действии: он рассказывал, что впечатление было потрясающее. Война гоблинов и гарпий навсегда вошла в историю Ксанфа. Впрочем, что попусту тратить слова — пойдем, я покажу тебе все на Гобелене.

Но зайдя с Греем в свою спальню, Айви замерла на пороге.

— Я оставила Гобелен не таким! — воскликнула она. — Кто здесь?…

— Братец твой, распрекрасный принц Дольф, — скрипучим голосом сообщила дверная петля.

— Так я и думала. А куда он подевался?

— В муху превратился, — петля, похоже, была записной ябедой. — Вон, на потолке сидит.

— Ах, так! — Айви бросилась к шкафу и достала из ящика мухобойку. — Сейчас я тебе задам!

Муха превратилась в летучую мышь и метнулась к окну, но Айви со своим грозным оружием преградила ей путь.

— По стенке размажу! — кричала она.

Летучая мышь обернулась юрким зверьком с темным блестящим мехом.

— Это норка! — воскликнула Айви. — Держи, а то шмыгнет сам в себя, тогда уже не поймаешь!

Грей не дал норке улизнуть в норку, схватив зверька за хвост. Тот тут же оборотился принцем Дольфом.

— Это все петля-пискля, ябеда противная! — с ходу заявил мальчик. — Иначе бы ты ни за что меня не нашла.

— Ты мне зубы не заговаривай, — накинулась на братишку Айви. — Сказано тебе было — не лазить в мою спальню без разрешения! Что ты здесь делал?

— Уже и на Гобелен взглянуть нельзя? — жалобно заныл Дольф.

— А что это тебе приспичило взглянуть на него именно сейчас?

— Да так.., просто… — промямлил принц, сосредоточенно уставясь в пол и шаркая ногой.

— Ясно! — гневно вскричала Айви. — Ты подсматривал, как переодевается Нада.

— Она, между прочим, моя невеста! — Он еще пробовал хорохориться.

— Подсматривал, чтобы увидеть ее трусики — торжествующе заключила Айви. — Вот скажу маме! Знаешь, что она с тобой сделает?

— Ой, не надо. Ну пожалуйста! Проси чего хочешь, только маме не говори.

— О том, чего я хочу, я еще подумаю, — сурово произнесла Айви. — А пока убирайся!

Дольф вылетел из комнаты как ошпаренный.

— Строго ты с ним, — покачал головой Грей. — И тебе не страшно, ведь он запросто может превратиться в дракона?

— На то я и старшая сестра. Ну-ка, дай я перенастрою Гобелен.

— Э, да это никак гоблинат Золотой Орды, — удивился Грей, увидев застывшую картину. — А ты говорила, что Дольф подсматривает за Надой.

К интересу мальчика Грей относился с пониманием и сочувствием: Нада — девушка красивая, и ее трусики наверняка производят впечатление. Сам-то Грей их не видел, потому как на Парнасе, в процессе превращений, она осталась без всякой одежды.

— Наверное, Дольф услышал, что я приближаюсь, и с перепугу перепутал плетение. Он вернул бы исходную картинку, но не успел, потому что спешил превратиться в муху.

— Перепутал плетение?

— Ну, чтоб было понятнее — установил случайно выбранную картинку, чтобы, прокручивая изображение назад, мы не смогли вернуться к тому эпизоду, который смотрел он.

Вообще-то с Гобеленом он обращается очень ловко, и если не успел вернуть Гобелен к тому месту, на котором его оставила я, то только потому, что не ожидал увидеть меня здесь так быстро. Думал, наверное, — тут она покосилась на Грея, — что мы еще долго будем целоваться в коридоре. Мы застали его врасплох случайно, потому что я решила показать тебе на Гобелене действие проклятия твоего отца. Значит, и картинка эта случайная. Я сейчас уберу…

— Погоди. Смотри, это, часом, не те же самые гоблины?

Айви пригляделась к застывшему изображению.

— Точно, наши знакомые. Во всяком случае, вожак тот же самый, хотя здесь и не такой безобразный. Видать, картинка из того времени, когда он был помоложе.

— Вот оно что. Значит, их жертвам помочь уже невозможно.

Изображение застыло в тот момент, когда гоблины обдирали до нитки трех захваченных в плен гремлинов.

— Скорее всего, — согласилась Айви. — Но странно, как это гремлинов, которые гораздо сообразительнее, угораздило попасться этим тупицам-гоблинам.

— Мы-то попались, а вроде тоже не круглые дураки, — напомнил Грей — Ладно, — сказала Айви. — Давай любопытства ради быстренько посмотрим, что тут к чему, а потом займемся древними проклятиями волшебника Мэрфи.

Изображение пришло в движение: фигурки, как на прокручиваемом назад фильме, быстро двигались назад. Потом Айви стабилизировала картинку и начала просмотр.

Гоблинов на виду не было. По тропе брели двое гремлинов.

— Понятно, — сердито пробормотала Айви. — Третья гремлинша не из их компании. Она…

— Подсадная утка, — догадался Грей. — Но зачем ей заманивать в ловушку своих соплеменников?

— Ради собственного спасения.

На их глазах двое путников приблизились к привязанной к дереву и отчаянно жестикулировавшей гремлинще. Они стали распутывать веревки, но в следующий миг на них навалилась целая орава выскочивших из зарослей гоблинов. Дольф оставил Гобелен зафиксированным как раз на сцене обыска пленников, в процессе которого гоблины нашли какой-то клочок бумаги. Непонятно почему, но находка вызвала у них буйный восторг. Потом двоих пленников потащили к Источнику ненависти и кипящим котлам, а гремлиншу отправили в пещеру, видимо с тем, чтобы снова использовать как приманку.

— Ненавижу этих злобный тварей! — воскликнул Грей. — Неужто от них нельзя избавиться?

— В Ксанфе все имеют равное право на существование, — сказала Айви. — Хотя я, конечно, не против того, чтобы эти негодяи получили по заслугам.

— Интересно, что это они так обрадовались из-за бумажки?

— Давай взглянем, — Айви прокрутила изображение назад и увеличила, однако увидела лишь непонятные каракули.

— Гранди, тот, наверное, бы прочел, — сказала она. — Говорит-то он на всех языках, а читать… Может, на некоторых и читает.

— Возможно, эта бумага уже давно сожжена, — сказал Грей. — Мне не хотелось бы отвлекаться на мелочи, но…

— Но мелочи тоже могут представлять интерес, — закончила за него Айви и, подойдя к двери, позвала:

— Эй, Дольф!

— Что нужно? — настороженно спросил немедленно явившийся на зов младший братишка.

— Быстренько приведи Гранди.

— Это и есть то, чего ты хочешь? — недоверчиво, но с надеждой спросил он.

— Конечно, нет. Это так, чепуха. Я пока в раздумье. Ну давай, не тяни.

— А-а… — Он превратился в летучую мышь и улетел.

— А и правда, чего ты от него хочешь? — спросил Грей.

— Чтобы он как следует попотел от страха, — усмехнулась Айви. — Это ему на пользу.

Долго ждать не пришлось. Явившийся в спальню вместе с Рапунцель Гранди всмотрелся в увеличенное изображение записки и покачал головой:

— Загогулины вроде понятные, но читаю — выходит бессмыслица. Погодите, это вроде как адрес и… Вот это да!

— Что это»?

— Да это… Почерк-то знаешь чей? Хамфри!

— Доброго Волшебника?

— Ну! Его каракули я всегда узнаю. Узнать-то узнаю, а вот насчет прочесть — извините-подвиньтесь. Старый хмырь зачаровывает свои писульки, так что не зная ключа, ничего не разберешь.

— Значит, и гоблины не разобрали, — сказала Айви. — То, что бумага важная, они смекнули, но толку им от этого никакого. Однако постой, ты вроде сказал, что это адрес.

— Похоже на то. Возможно, там было написано, где старый пройдоха затихарился. Небось эти гремлины одолели необходимые препоны и, узнав куда, шли к нему за Ответом.

Жаль, что не дошли.

— За Ответом! — Глаза Айви вспыхнули.

— Что с того, это ж не твой Ответ. Тем паче что без Хамфри никакого ответа не получить.

— Но адрес! Магический адрес! Подлинный магический адрес всегда указывает настоящее местоположение адресата.

Если оно меняется, меняется и адрес. Значит, по этой бумаженции можно установить, где Хамфри сейчас.

— Как же, разбежалась и установила! Надпись была зачарована, а коли предназначалась для гремлинов, то и ключ был только у них. Вместе с ними и сгинул. Теперь никто не прочтет.

— Я могла бы, — возразила Айви, — во всяком случае, попадись мне подлинная записка. Раз надпись зачарованная, она магическая, а раз магическая, я могу усилить любую из ее магических составляющих. Даже в самой неразборчивой надписи есть что-то разборчивое, и если эту разборчивость усилить, надпись можно прочесть. И выяснить, где сейчас Добрый Волшебник.

Все воззрились на девушку: было ясно, что она права.

— А выяснив, где он, ты могла бы найти его и спросить, как расстроить планы Конпутера, — сказала Рапунцель. — Как все-таки здорово, что ты узнала об этой бумажке именно сейчас, когда совет Хамфри тебе особенно нужен. Удивительно счастливое совпадение.

— Совпадение? — Айви с сомнением покачала головой. — Нет, думаю, дело в другом — проклятие Мэрфи начинает действовать. Оно-то и устроило нам это «совпадение».

Грей почувствовал, что и впрямь начинает верить в удачу.

***

По тропке двигались трое путников, приятный юноша, хорошенькая крестьянская девушка и симпатичный кентавр, со шкурой, смахивавшей мастью на ослиную. Они очень старательно исполняли свои роли, прекрасно понимая, сколь важной и сколь рискованной является их миссия. Не будь необходимость найти Хамфри и разрешить вопрос с Греем столь неотложной и не имей эта задача государственного значения, король Дор и королева Айрин ни за что не отпустили бы дочь в это путешествие. Однако им пришлось согласиться с тем, что лучшей возможности уладить дело может не представиться, а лучше Грея и Айви с таким поручением никому не справиться.

Правда, перед их уходом королева Айрин улучила один из тех немногих моментов, когда Айви не целовалась с Греем, а занималась чем-то другим, и намекнула, что проблема Конпутера, возможно, имеет и иное, более простое решение. Скажем, какой-нибудь сфинкс может забрести ненароком в пещеру и — где сфинксу заметить такую мелочь — случайно наступить на машину. Обязанность служить отпадет таким образом сама собой за отсутствием объекта служения. Нет Конпутера — нет проблемы.

Однако Грей выразил сомнения в этичности этого (несомненно, рационального) подхода, и королева вынуждена была признать его правоту. Согласившись с тем, что в политике желательно присутствие элемента нравственности, она предоставила ему полную свободу действий, г Грей поблагодарил ее. Представление о том, как этой свободой распорядиться, он имел весьма смутное, но родители Айви ему нравились. И чем дальше, тем больше.

От невидимого моста через Провал троица не двинулась на север по надежной, хоженой-перехоженной магической тропе, а свернула на восток, по неприметной и совершенно незащищенной тропке, что вела к местам обитания кентавров. До переселения в замок Ругна здесь жили Честер и Чери, воспитатели юных принца Дора и принцессы Айрин. Их сородичи по-прежнему населяли этот край, хотя табун заметно сокращался особенно недоставало девушек брачного возраста. Уже в прошлом поколении смертность значительно превысила рождаемость, отчасти следствием этого явились смешанные браки и появление на свет полукровок (таких, как крылатая кентаврица Чеке). Нравы в этом

сообществе были куда свободнее, чем южнее, на славившемся строгостью своих правил Острове кентавров, однако всякое попустительство имеет свои пределы, и ни Чеке, ни ее мать там не привечали. Так или иначе, по мере сокращения населения, край приходил в упадок, и туда, несмотря на всем известную меткость кентавров-лучников, все чаще начинали вторгаться чудовища.

Переодетая крестьянкой Айви ехала на кентавре, одетый поселянином Грей вышагивал рядом. При виде этой троицы ни у кого не могло возникнуть сомнения, что они направляются в родные края кентавра: возможно даже, люди хотели договориться насчет учителя. Конечно, мало кто из поселян мог позволить себе роскошь пригласить к ребенку наставника-кентавра, но когда даже в самой захолустной деревеньке появлялся на свет малыш с выдающимися способностями, родители шли на все, чтобы развить его дарование.

Совсем неподалеку находились владения гоблинов, и хотя те до поры не рисковали нападать на пусть немногочисленных, по все еще грозных соседей, не приходилось сомневаться, что они дожидаются своего часа. Уже ходили слухи…

— О добрые поселяне, — послышался нежный голосок.

«Поселяне» огляделись и увидели воздушную юную красавицу с развевающимися шелковистыми волосами, устремившуюся к ним летящим шагом. Удивительно хрупкую, чуть ли не прозрачную, но при этом весьма привлекательную.

— Привет, сильфида, — сказала Айви. — В чем дело?

«Ага, сильфида», — взял на заметку Грей. До сих пор он сильфид не видел, но удивляться этому не приходилось. Ксанф населяло множество удивительных существ, с большей частью которых он не встречался. Да и не встретится, если их Поиск не завершится успехом.

— О, добрые поселяне и доблестный кентавр! — колокольчиком прозвенела сильфида. — Вы, конечно же, явились, чтобы исполнить Пророчество.

— Пророчество? — переспросила Айви.

— Моя подруга, прелестная юная кентаврица, попала в плен к огру, который собирается откормить ее, а потом обглодать до косточек. А согласно Пророчеству, избавить ее от этой ужасной участи сможет лишь доблестный кентавр, сопровождаемый юной человеческой четой. Речь наверняка о вас, вы так здорово подходите — Пророчество занятное, — заметила Айви. — Только не совсем понятно, как простые поселяне могут совладать с таким ужасным чудовищем, как огр.

— Этого и я не знаю, — горестно простонала сильфида. — Пророчества, они всегда довольно туманны, но какой-то способ, наверное, есть. Может быть, вы пойдете и взглянете, что можно сделать.

— Ага, чтобы этот огр обглодал наши косточки! По-моему, нам по другой тропе…

— Излишняя поспешность никогда не на пользу делу, — возразил неожиданно заинтересовавшийся этой историей Ослятя. — Что ты там сказала насчет кентаврицы? Она прелестна?

— Диво как хороша. Была малость худенькая, но огр кормит ее на убой, так что сейчас она поправилась. Но не растолстела, потому что как только растолстеет, огр тут же ее схрумкает. Ну пожалуйста, попробуйте ее освободить. Она будет так благодарна… Особенно тебе, храбрый кентавр!

— Но огр! Я не хочу, чтобы он схрумкал меня, — возразила Айви.

— Днем он рыщет в поисках добычи, а бедняжку держит на цепи. Цепь толстенная, а я — сами видите — худенькая, мне ее не разбить. Но вы — совсем другое дело. Пожалуйста, помогите ей, пока пет огра!

— Почему бы и не посмотреть, — сказал серый кентавр, которому, похоже, очень хотелось взглянуть на прекрасную пленницу.

— Ну конечно, у вас, кентавров, не хватает невест, — вздохнула Айви, делая вид, будто уступает. — Так и быть, взглянем. Но нужно быть начеку, а ну как огр вернется!

— О, благодарю вас, отважные, добрые поселяне! — воодушевленно воскликнула сильфида. — Какое счастье встретить таких отзывчивых путников! Сюда, за мной, — очаровательная фигурка заскользила по узкой тропке.

Трое путников последовали за ней. Все это время Грей вовсе не раскрыл рта, не вмешиваясь в разыгранный кентавром и девушкой маленький спектакль. Благодаря Гобелену они прекрасно знали, что гоблины используют пленников для того, чтобы заманивать в ловушку новые жертвы. Сильфиде обещали свободу, если она завлечет в западню трех несчастных, — вот она и старалась. Конечно, гоблины не собирались выполнять обещание, и, возможно, сильфида о том догадывалась, но лучше самая зыбкая надежда, чем никакой.

Тем паче что отказавшись выполнять волю пленителей, она немедленно оказалась бы в кипящем котле.

Размышляя об этом, Грей еще больше утвердился в намерении дать гоблинам укорот. Они явно не из тех, кого приятно иметь соседями.

Сильфида вела их все глубже, в самую чащу, и тропа, по которой они следовали, не выходила ни к одному из поселений кентавров. На ней не попадалось отпечатков копыт. В действительности ее проложили гоблины, с тем расчетом, чтобы завлечь жертву в такие дебри, откуда не скроешься: они ведь известные мастера на гнусные ухищрения.

Грей позволил себе незаметно усмехнуться. Сегодня этих злыдней ожидает неприятный сюрприз.

Тропа оборвалась на прогалине, где не было ничего, кроме оставленной гоблинами груды мусора.

Сильфида обернулась к путникам и со слезами на глазах сказала:

— Простите меня, если сможете. Я поступила гадко, но у меня не было выхода.

— Гадко? — Айви сделала вид, будто не понимает, о чем речь.

— Это все гоблины: они схватили мою доченьку, мою драгоценную Сильвани, и если я откажусь или не сумею выполнить хоть один их приказ, бедная девочка немедленно отправится в котел. Я ненавижу себя, но вынуждена повиноваться.

Мой муж попытался сопротивляться, его уже сварили. У меня не осталось ни чести, ни гордости, одно лишь желание спасти свою дочь. Ради этого я готова па все. Простить меня, наверное, невозможно, но по крайней мере попытайтесь понять!

Тут Грей увидел гоблинов, приближавшихся со всех сторон с ловчими сетями. Они не торопились, желая насладиться ужасом жертв.

— Как тебя зовут? — спросила Айви.

— Сильвия, — ответила, всхлипывая, сильфида. — Моего бедного мужа звали Сильвестр. Мы, как и вы, путешествовали по лесу, и так же угодили в ловушку. Всех нас, кого раньше, кого позже, ожидает котел, но я обязана попытаться хотя бы отсрочить гибель моей малышки. И если ради того, чтобы подарить ей хотя бы день жизни, должны погибнуть невинные существа, я, как мне ни жаль, должна обречь их на гибель.

Гоблины тем временем сомкнулись кольцом вокруг прогалины. Грей узнал безобразного генерал-гоблинатора и искренне пожалел, что этого урода не было среди тех, кого он посшибал в Провал.

— А готова ли ты помочь нам, если мы попробуем спасти и тебя, и твоего ребенка? — спросила Айви.

— Я готова на все! На все! Но это бесполезно. Гоблины ни за что нас не отпустят. Они самые гнусные, самые гадкие, самые жестокие злодеи в этих краях. Им мало просто пожирать свои жертвы, они еще всячески потешаются над их мучениями. И их пруд — тоже одна из ловушек. Если сможете, постарайтесь не касаться воды, а то…

— А ну, заткнись! — рявкнул на нее генерал-гоблинатор. — Нечего тут распускать язык!

Сильфида испуганно умолкла.

— О господин гоблин, что ты собираешься с нами делать? — спросила Айви с деланным испугом.

— Ты, поселяночка, годишься для любовных утех. Мои парни позабавятся с тобой, а потом окунут в Источник… Или нет, сначала окунут, а потом позабавятся. Это будет еще смешнее. Что же до этого кентавра-заморыша со шкурой мула…

— С ослиной, — спокойно поправил Ослятя.

Глаза гоблина расширились:

— Э, да это никак тот самый, который от нас сбежал! А эти людишки ему помогли.

— Проклятье! — воскликнула Айви. — Нас узнали!

— Всех убить! — яростно вскричал вожак. — И эту потаскуху сильфиду, чтобы знала, кого к нам таскать.

Бросив сеть, гоблины схватились за дубинки и камни.

Айви спрыгнула с кентавра.

Кентавр исчез. На его месте возник исполинский, пышущий из ноздрей паром шестиногий дракон.

— Прикрой лицо, — скомандовал Грей сильфиде, хватая ее за тонкую руку и затаскивая в круг, образованный свившимся в кольцо драконом.

— Провальный дракон! — в ужасе завопил гоблинатор.

— Он самый, — подтвердил Грей. — Пришел посмотреть, как ты пляшешь.

— Но я не умею…

Дракон направил тонкую струйку жгучего пара на огромные гоблинские ступни. Вожак запрыгал по прогалине.

— Вот видишь, а говорил «не умею»…

Из-за драконьей шеи высунулась голова Айви.

— Эй, генерал-махинатор, это только начало. Ты представить себе не можешь, что сделает мой друг с тобой и со всей твоей Золотой Бурдой, если ты вздумаешь мне угрожать, не говоря уж о том, чтобы коснуться хотя бы волоска на моей голове.

Она сорвала крестьянскую косынку, и по плечам рассыпались золотисто-зеленые волосы.

— Ты.., ты и впрямь принцесса Айви! — испуганно воскликнул гоблин. — А все знают, что принцесса водит дружбу с драконом.

— Ага, я самая, — подтвердила Айви. — А сейчас ты поведешь нас в становище своей распрекрасной Золотой Ерунды. И скажи своим, чтобы никто не пробовал улизнуть, не то будет ковылять дальше с вареными пятками.

Что ты собираешься с нами делать, принцесса?

— Ну… Для любовных утех ты явно не годишься. Сама я гоблинов не ем, но мой друг… Он насчет мяса не привередливый Особливо, если сварено на пару Но для начала, думаю, не помешает выкупать всю вашу гурьбу в Источнике и позабавиться, на ваш манер.

— Но…

А ну, ПОШЕЛ, гнусная образина! Шевелись, пока мой друг не потерял терпение.

Разумеется, Айви привела на прогалину не настоящего Паровика Стэнли, а своего братца Дольфа, который таким образом отрабатывал наказание за попытку углядеть трусики Нады.

Но это не имело значения в образе дракона Дольф мог устроить парилку не хуже настоящего паровика Тем паче что коварство и жестокость гоблинов основательно его разозлили.

Понурясь, гоблины потопали к своему становищу, а если кто-то пытался отбиться, то живо возвращался в строй, держась за обваренное паром мягкое место. Конечно, никакой паровик не смог бы обдать паром всю гурьбу разом, рвани они одновременно в разные стороны. Но гоблины, издавна обитавшие близ Провала, всегда трепетали перед Провальным драконом, а страх сообразительности не добавляет. К тому же они не отличались склонностью к взаимовыручке, и никто не хотел подставлять под струю пара себя ради спасения товарища.

Остановились у Источника ненависти. Грей знал, что Айви до сих пор зла на гоблинов за попытку заставить ее и Грея возненавидеть друг друга, хотя на деле эта попытка привела к их помолвке. Он ни во что не вмешивался, предоставив распоряжаться ей.

— Итак, — объявила принцесса. — У тебя есть кое-что, представляющее для меня интерес, и я намерена это получить. Может, отдашь сразу?

— У тебя тоже есть кое-что интересненькое, — рассмеялся генерал-гоблинатор. — Ну-ка, скинь платье, а там посмотрим.

Айви подала знак, и мощная струя пара обдала шестерых стоявших возле пруда гоблинов. Завопив от боли, они попрыгали в воду.

И тут же вступили между собой в драку — Источник пробудил в них ненависть, заставлявшую набрасываться па любого, кто находился поблизости. А поскольку дрались они в пруду и поднятые ими брызги попадали на других, то в драку втянулись стоявшие по соседству.

— Ну как, не передумал? — спросила Айви, когда на земле валялась добрая дюжина гоблинов.

— Я же сказал, сними платье, ложись и раздвинь…

Очередной выхлоп пара загнал в пруд еще одну группу гоблинов. Последовала схватка. Примерно с тем же итогом, что и в прошлый раз.

— Мы будем чередовать парилку с купанием, пока не покончим со всем твоим сбродом, — сказала Айви. — Если тебя устраивает такой способ договариваться, то я склонна предположить, что кто-то напророчил, будто ты войдешь в эту лужу последним из своих сородичей. Может, пророчество и точное. Проверять будем?

Хмуро покосившись на распростертые тела, генерал-гоблинатор проворчал — Ну, и чего ты добиваешься?

— Надо же, я думала, тебе это неинтересно, — хихикнула Айви. — Так и быть, скажу: добиваюсь, чтобы ты отдал мне записку, захваченную у гремлинов.

— Какую еще записку?

Последовали свист пара, вопли, прыжки в воду и свалка.

— А… Та бумаженция, — вспомнил вожак. — Нашла, что искать: мы ее давным-давно сожгли.

Дракон дыхнул. Обожженные гоблины бросились охлаждаться в пруд и разгорячились еще пуще. Уже больше половины племени было выведено из строя.

— У меня твоя бумага, в моем шатре, — неохотно признался главарь.

— Пусть кто-нибудь из твоих бездельников за пей сбегает.

— Ага, уже бежит! Прыгни сначала в пруд!

Дракон к тому времени уже начал выдыхаться, по Айви усилила его, так что пар сделался еще горячее. Половина оставшихся гоблинов попрыгали в воду, не дожидаясь парилки, но, едва спасшись от ожогов, тут же сцепились в ожесточенной схватке.

— Принцесса, — нерешительно подала голос сильфида. — Может, я принесу бумагу?

— Принеси лучше своего ребенка, — ответила Айви.

— Ой, да… Я… — Сильфида умчалась.

К тому моменту, не считая генерал-гоблинатора, на ногах из всей орды осталось всего четверо.

— Пошлешь кого или продолжим водные процедуры? — осведомилась Айви.

— Гнилозуб, притащи эту дрянь! — скривясь, скомандовал Гротеск.

Повторять приказ не пришлось. Гнилозуб припустил к шатру предводителя и спустя миг вернулся со шкатулкой.

— Открывай! — велела Айви.

— Я не могу, принцесса! — испуганно ответил гоблин. — На шкатулке запорное заклятие.

— Я так и думала, — хмыкнула девушка. — Давай ты, Гротеск.

— Держи карман шире, Зеленка!

Снова зашипел пар. Два ошпаренных гоблина сиганули в воду и, выскочив, набросились на двух оставшихся. Шкатулка упала, гоблины сцепились, и скоро все четверо валялись замертво.

— Обещай, что отпустишь, тогда открою, — мрачно произнес гоблинатор.

— Обещаю поступить с тобой по справедливости, — ответила Айви, — и проявить не меньше милосердия, чем проявлял к другим ты.

— Ах, так! — Гоблин бросился па нее, но струя пара ударила ему в живот и сбросила в пруд.

— Не-на-ви-жу! — барахтаясь, орал он.

— Это я вижу, — отпарировала Айви. — Посиди в водичке, остынь.

Гротеск горел желанием наброситься на девушку, но вид оскаленной драконьей пасти не вдохновлял на подвиги. Между тем ненависть кипела в гоблине так, что уже и вода вокруг него начинала клокотать. Вне себя от ярости, он повернулся, перешел пруд вброд и исчез в зарослях по ту сторону.

Грей знал, что в нынешнем своем состоянии гоблин накинется на первого встречного, и очень надеялся, что этим встречным окажется огнедышащий дракон.

— Но как же открыть шкатулку?.

— Как-как… Вот так, — Грей поднял уроненную гоблинами шкатулку с земли, поковырялся в замке и, аннулировав запор, открыл крышку. Находившийся внутри листок бумаги он вручил Айви.

— Да, — сказала она, всматриваясь в надпись. — Тут чары такие, что прочесть записку может лишь тот, кому действительно необходимо увидеть Доброго Волшебника.

— Может, я их аннулирую? — предложил Грей.

— Ну, не знаю… Ты ведь читаешь только по-обыкновенски… Но ничего, ведь как раз нам-то и необходимо его увидеть. У меня должно получиться.

Девушка сосредоточилась на клочке бумаги.

— Да, уже яснее. Он находится где-то в.., в…

Она растерянно подняла глаза.

— Где? — встревожился Грей.

— В тыкве.

— Она! — нарушил воцарившееся было молчание дракон, и на его месте возник Дольф.

— Хочу в тыковку! — заявил принц.

Айви посмотрела на него довольно кисло.

— Сам ведь знаешь: тебе не ведено путешествовать, пока ты не определишься с выбором между Надой и Электрой.

Я и сегодня-то взяла тебя с собой, только чтобы не оставлять без присмотра старшей сестры. А ты…

Ее тираду прервало появление Сильвии, державшей за руку крохотную сильфидку.

— Я сама войду в Источник, — торопливо сказала она, — только пощадите мою дочь — В Источник? — Айви недоуменно подняла глаза. — Зачем?

— В наказание за мое преступление. Но Сильвани ни в чем не виновата. Умоляю, отпустите ее.

Айви помотала головой, а потом заговорила со взрослой, уже имевшей своего ребенка, сильфидой, как с маленькой девочкой.

— Ты не совершала никакого преступления. Нас ты не обманула и не могла обмануть, потому что о засаде гоблинов нам было известно заранее. Мы сами побывали в плену у этих негодяев, так что их повадки нам ведомы. По существу, это мы тебя обманули: нам была нужна эта бумага и мы воспользовались твоим несчастьем, чтобы добраться до главаря гоблинской шайки. Ни я, ни Грей никакие не поселяне, а это мой братишка Дольф. Он вовсе не дракон и не кентавр, так что рассказ о прелестной кентаврице не мог его соблазнить.

— Почему же не мог, — хмыкнул принц. — Кентаврицы очень даже соблазнительны, я мог бы прокатиться у нее на спине, используя косы вместо поводьев. А еще лучше, когда она поскачет, обхватить ее сзади и держаться за…

— Умолкни! Тоже мне, шутник! — фыркнула Айви на братишку и снова обратилась к Сильвии — Короче говоря, мы понимаем, как несладко тебе пришлось, и зла на тебя не держим. Ты свободна-бери дитя и иди куда хочешь.

— Нет! — упрямо покачала головой сильфида. — Я поступила дурно и должна понести наказание.

— Постой, — неожиданно вмешался Грей, — ведь твой муж погиб. Тебе, наверное, некуда идти.

Сильфида печально кивнула. Айви, как он и предполагал, тут же растаяла:

— Ой, бедняжка! Тогда ты пойдешь с нами в замок Руша.

— Куда угодно, по моя доченька ни в чем не повинна.

Умоляю вас…

— Вопрос о твоем наказании будет решен в замке, — снова встрял Грей. — Ты пойдешь туда с дочерью — не бросать же малышку в лесу! — но ее никто наказывать не собирается. Может быть, — тут он повернулся к Айви, — ты отдашь малютке свою кровать?

— Кровать? — не поняла принцесса.

— Ну как же, Сильвани — ребенок. Ребенку необходимо подкроватное чудище. Вот я и подумал, может быть, Заграбастер…

— Которому иначе и жить-то осталось чуточку! — подхватила Айви. — Решено, Сильвани будет спать па моей кровати…

— О спасибо вам, спасибо! — повторяла растроганная сильфида.

Окинув взглядом жалкие остатки гоблината Золотой Орды (некоторые гоблины остались в живых, но основательно досталось решительно всем), Айви удовлетворенно кивнула:

— Ну, теперь эта компания долго не станет никому досаждать.

И тут Дольф превратился в птицу Рок. Грей с Айви устроились на одной гигантской когтистой лапе, Сильвия с Сильвани на другой, и, раскинув исполинские крылья, птица взмыла в воздух.

Пролетая над провалом, Дольф помахал крылом настоящему Провальному дракону и помчался дальше. Очень скоро он уже заходил па посадку у замка Ругна.

***

Грей и Айви потолковали наедине с королем Дором, и тот объявил, что сильфида Сильвия будет отбывать наказание (раз уж ей так приспичило) в замке, работая горничной.

Срок наказания не определяется; дочка будет жить с матерью и, пока та хлопочет по хозяйству, обучаться всяким премудростям у кентавра. Кроме того, девочка получает старую кровать Айви. Осваивать новые обязанности Сильвии предстоит под руководством зомби Зоры.

— Зора наверняка заставит ее натирать полы, — рассмеялась Айви. — Вот уж точно, будет ей наказание за все проступки, подлинные и мнимые.

Грей улыбнулся. Айви, как и ее подружкам, не нравился. запах воска, хотя ему он напоминал о доме. Возможно, все дело заключалось как раз в том, что девушки улавливали в этом запахе что-то обыкновенское.

Затем занялись главным: стали решать, как же найти Доброго Волшебника.

То, что он находился в тыкве, объясняло, почему до сих пор не удавалось сыскать никаких следов: область снов не прослеживалась по Гобелену, да и возможности Магических Зеркал были не безграничны. Записка действительно содержала адрес, но ориентироваться по нему было весьма затруднительно, поскольку тыквографические термины слабо соотносились с реальными географическими.

На бумажке было написано буквально следующее:

Грей только покачал головой:

— В чем в чем, а в Ксанфских адресах я, боюсь, по гроб жизни не разберусь.

— Это не Ксанфский адрес, а гипнотыквенный, — поправила его Айви. — В нем и я ничего не понимаю.

— А вот если меня возьмете, я вам найду любое место, — хвастливо заявил Дольф. — Мне сам Конь Тьмы даровал право свободного прохода по тыкве: стоит мне попросить, и любой, из ее обитателей мне поможет, а тронуть ни меня, ни тех, кто со мной, никто даже и не подумает.

— Ты просто хочешь нарушить запрет и улизнуть из дома, — сказала Айви.

— Больно нужно! — изобразил презрение Дольф. — Мне и здесь хорошо, а вот вы в тыкве без меня пропадете.

Айви недовольно сморщилась, поскольку все сказанное было правдой. Дольф действительно имел право беспрепятственного допуска и передвижения по тыкве, и если они хотели найти Доброго Волшебника, а уж тем паче уложиться в срок, отведенный Конпутером, то как ни крути, а без младшего братишки не обойтись.

Порешили на том, что Грей, Айви и Дольф отправятся в сонное царство втроем, но на сей раз (чтобы уменьшить риск) не телесно, а обычным способом заглянув в глазки тыкв, растущих здесь же, в замке Ругна. Таким образом, они останутся под присмотром друзей, которые всегда смогут вернуть их обратно.

Грей чувствовал куда большую уверенность, чем прежде.

Магия его отца безусловно действовала: обнаружение бумажки с адресом служило тому несомненным свидетельством.

Таким образом, все, что могло у Конпутера не заладиться, должно было не заладиться. Если чары продержатся, они найдут Доброго Волшебника, получат Ответ и одержат верх.

Но оставались и сомнения: в сонном царстве магия могла действовать иначе, чем в самом Ксанфе, и он не знал, проявится ли и там сила отцовского проклятия. Если нет, их путешествие может оказаться пустой тратой времени.