Книга: Лицо для Сумасшедшей принцессы
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10

Глава 9

Кресло с белым жеребцом куда-то пропало, а стены помещения безгранично раздвинулись, являя мне картину прозрачных струй воды, шумно низвергающихся с уступа водопада. За завесой из водных брызг парила самая обычная женская рубашка, сшитая из простого, беленого полотна. Ничего в ее крое и фасоне не выдавало принадлежности к туалету самой Дарующей жизнь. Просторный, застроченный с двух сторон прямоугольник, оканчивающийся тонкими лямочками. Ни кружева тебе, ни вышивки. А вот подол Пелены и правда, различимо портили несколько бурых пятен, отдаленно смахивающих на давно засохшую кровь. На мгновение я почувствовала себя неловко. Зазорно вот так явно и без разрешения приобщаться к личной жизни других людей, а тем более – богов, состоящих с тобой в близкородственных отношениях. Ну да отступать уже поздно…
Я поспешно упрятала в походную сумку подарки Единорога, разделась, прихватила с собой «Рануэль Алатору» и ступила в бурлящую воду. Не ожидая глубины, сразу же ушла с головой, но мгновенно вынырнула, недовольно отфыркиваясь и отводя мокрые волосы, облепившие лицо. Подплыла прямо под поток, падающий со скалы и окатывающий Пелену, прежде чем попасть в чашеобразную заводь. Откуда течет эта река? Упругие струи прозрачной влаги насмешливо барабанили по моим плечам, пока я, вытяну шею, рассматривала рубашку, невозмутимо зависшую в паре метров над головой. Мысленно помянула всех мерзких гоблинов, по моему разумению, безусловно, пребывавших в извращенном сговоре с создателями сего Храма. Хорошо придумано – ничего не скажешь! Это кем же нужно быть, чтобы добраться до Пелены, горгульей что ли? Но я то, как на беду, крыльями не обладаю! Я невольно вспомнила свой наивный вопрос, адресованный Эткину – почему драконы летают? И его ироничный ответ – по чему, по чему, по небу конечно! Эх, хорошо ему, а мне вот приходится…
… я перехватила дагу в зубы и, искренне надеясь, что никому и в голову не придет дурацкая идея подглядывать за мой в столь нелепой ситуации, резко подпрыгнула вверх, отталкиваясь от воды и пытаясь дотянуться до злополучного артефакта.
Недолет, однако! Я шумно обрушилась вниз, эмоционально рыча самые скабрезные ругательства сквозь плотно стиснутые челюсти. Второй прыжок. На этот раз я смогла кое-как уцепиться за скользкую ткань, даже и не думавшую сдвинуться с места. Я повисла на мокрой рубашке, чувствуя, что начинаю медленно съезжать вниз. Чудно, но от прикосновения к Пелене у меня сразу же пропало ощущение реальности, а перед глазами возникли неясные, размытые образы. Я будто со стороны увидела саму себя, несущую на вытянутых ладонях полыхающий красным жаром брусок раскаленного металла, а затем опять себя же – окровавленную, сжимающую в руке обнаженный Нурилон, тяжело поднимающуюся с камней, на которых заходится криком голенький, новорожденный младенец, а рядом – две странные, радужные фигуры вооруженных воинов. Уже едва удерживаясь кончиками пальцев за подол Пелены, я выхватила из небытия последнюю, величественную картину парящего под облаками огромного, золотого дракона, и симпатичного мальчика лет пяти, заливисто хохочущего у него на спине. Буйные локоны лихого наездника изумляли необычным чередованием рыжих и серебристо-белых прядей… Но рубашка выскользнула из затекших пальцев и я повторно обрушилась в воду.
Ничего себе, вот это артефакт! Еще бы понять, что же такое я увидела! И как все-таки вытащить Пелену из водопада? Я попыталась сконцентрироваться, обратиться к астралу, силясь отыскать подходящее решение возникшей проблемы, но астрал ответил мне полнейшим равнодушием. Тогда, отчаявшись, я перехватила дагу в руку и, в следующем прыжке, что было сил полоснула острым клинком по подолу окаянной рубахи. На ткани образовалась значительная прореха. Еще прыжок, и в мои ладони мягко спланировал треугольный отрез ткани, вблизи отливающий теплым, мерцающим светом. Я задрала голову. Пелена все так же, словно издеваясь надо мной, продолжала неподвижно висеть в воздухе – целая и невредимая.
Бережно прижимая к груди добытый кусок Пелены, я выбралась на берег. Ткань трепыхалась как живая, так и норовя выскользнуть из пальцев. Лицо под маской призывно зудело, безмолвно напоминая о себе. Сейчас все решится! Как долго же я шла к этому выстраданному мгновению. Стоит лишь загадать желание, произнести мольбу, и я на веки вечные избавлюсь от своей мерзкой, уродливой личины!
Я подняла на вытянутых ладонях священный обрывок магической ткани:
– Взываю к вам – Истинные боги! Внемлите моей просьбе. Силой обновления и возрождения, заключенной в Пелене Аолы, заклинаю вас – даруйте здоровье, красоту, незамутненность мыслей и долгие годы жизни… моей матери Альзире, принцессе Поющего острова!
Ткань вспыхнула ярким сгустком света и растаяла без следа. Я опустила руки и удовлетворенно вздохнула. Вот так! Теперь все наконец-то встало на свои места, вопиющая несправедливость судьбы исправлена. Я оглянулась через плечо. Как и следовало ожидать – водопад и Пелена исчезли. Я находилась все в той же скромной комнате с белыми стенами. Я неторопливо оделась, собрала оружие и скудные пожитки, и шагнула к закрытой двери. Длинной анфилады залов с испытаниями уже не было, просто обычная деревянная створка – выход из Храма, ведущий наружу. Дверь призывно растворилась… На пороге стояли два каменных Привратника, с барабанами наперевес…
Я иронично подняла брови:
– Я в чем-то напортачила? Меня не выпустят из Храма?
Глухой, лишенный всяческих интонаций голос шел из плоских серых кругов, заменявшим Привратникам лица:
– Твоя благородная бескорыстность привела в смущение силы Света, боги устыдились собственной ограниченности и мелочности. Они признают тебя, принцесса, своей сестрой и даруют молодой богине повторную попытку, право второго желания. Вернись и получи еще один кусок Пелены для себя лично, дабы исправить свое физическое несовершенство или скажи нам свое второе желание, а мы – исполним его немедленно!
Я громко расхохоталась, едко и саркастично:
– Ну уж нет, фиг вам – уважаемые боги! Силам Света хотелось бы сделать из меня самодовольную, равнодушную красавицу? Но я никогда не отступлю с осознанно избранного мой пути Чести и, как и раньше, буду начисто разрушать удобную для вас череду событий. Да на кой гоблин мне сдалась эта красота? Правильно преподнесенные недостатки всегда превращаются в достоинства! Сумасшедшей принцессе от рождения предначертано иметь подобное, уродливое лицо и я горжусь своей необычной внешностью. Не собираюсь я становиться очередной лощеной красавицей! Я уже неоднократно убеждалась, что женская красота редко уживается с умом, любовью к приключениям и готовностью отстаивать свои убеждения и принципы. Обычно, трусливые красотки не торопятся лезть в драку, опасаясь получить раны и шрамы. Астор полюбил меня такой, значит, такой я останусь – уродливой, бесшабашной Сумасшедшей принцессой! А хорошенькое личико – совсем не мой удел!
Привратники склонились в почтительном поклоне:
– Ты в очередной раз удивила богов, принцесса! Мы поняли твою позицию и не смеем настаивать. Выбери другое желание!
Я на минутку задумалась:
– Пелена слишком притягательна для различных темных сил. Но она не должна попасть в неправедные руки. Вы можете спрятать ее так, чтобы никто и никогда уже не нашел столь могущественного артефакта и не использовал его во вред миру? В этом и состоит мое желание.
Привратники не ответили. Но их каменные руки тут же пришли в движение, палочки ударили по поверхности барабанов, наполняя тихие склоны Ранмира размеренной, громоподобной дробью, сходной с грохотом горного обвала. Боясь оглохнуть, я испуганно закрыла уши обеими ладонями. Шум нарастал. Скальная площадка под моими ногами сначала пошла крупными трещинами, а потом и вовсе раскололась на части, раскрываясь, будто полый футляр. Небо потемнело, заволоклось грозовыми тучами, фиолетовые трезубцы жгучих молний не переставая, били в склоны Ранмира. Храм покачнулся и начал неуклонно погружаться в образовавшийся провал, увлекая вслед за собой Привратников, не прекращавших отбивать четкий, разрушительный ритм. Я удовлетворенно улыбнулась. Теперь хранилище Пелены богини бесследно сгинет с лица земли, надежно укрытое в недрах горы Света. Но я вовсе не собиралась разделить роковую судьбу святилища. Я крепко сжала руку с перстнем управления Порталом Оружия и пожелала перенестись к королевскому дворцу Ширулшэна. Мне не терпелось узнать, какой эффект воспоследовал за моим самым заветным желанием, высказанным над частицей исцеляющей Пелены богини Аолы.
Стены портала так и мелькали вокруг меня, вполне сочетаясь с царившим в голове сумбуром. Пространные речи Единорога, бывшего, как я поняла, отнюдь не отображением темных или светлых сил, а скорее единой квинтэссенцией великой Пустоты – начала всех начал и сути всего сущего, ввергли меня в пучину продолжительного самоанализа. Итак, эгоистичная Игра, задуманная демиургами, утратила для меня свое исходное значение. Думаю, что все свои обязанности перед ними, обусловленные воскрешением брата, я исполнила с лихвой. Пришло время отказаться от навязанной роли и ввести свои правила, ведь именно на это и намекал хитроумный Единорог. Пустоту не интересовали Свет или Тьма, ее интересовало их равновесие – единственное условие, при котором изначальное Ничто могло оставаться самим собой. Я тоже стремилась к равновесию, к созданию того нового мира, в котором Тьма и Свет стали бы противоположными полюсами непоколебимого бытия, сосуществуя мирно и уравновешенно, и не вмешиваясь в судьбы людей. Земля должна избавиться от власти богов, демонов и демиургов, мир должен взять свою судьбу в свои руки, а не зависеть от прихоти высших существ. Тогда люди обретут счастье.
Несмотря на памятный разговор с Марвином, я сама до сих пор так и не постигла потаенного смысла жизни и осознания факта личного счастья. «Счастье – это когда все тебе завидуют, а нагадить – не могут!» – любит изрекать Эткин. « Счастье в том, чтобы у нас все было, а нам за это ничего не было!» – добавляет красавец Лансанариэль, при этом – трепетно посматривая в сторону Огвура. Возможно, Лансу уже удалось обрести свое долгожданное счастье. « Счастье есть, оно не может не есть!» – подмигивает ему никогда не унывающий орк, впиваясь зубами в хорошо прожаренный свиной окорок и запивая его кружкой доброго эля. « Жизнь называют счастливой, если ее удается прожить так, чтобы боги наверху обалдели и сказали – а ну-ка, повтори!» – бесшабашно улыбаюсь я. «Счастье – в мудрости!» – стеснительно изрекает Марвин. И возможно – все мы по-своему правы!
Нужно просто любить и жить – учили меня мудрые тени в Колодце пустоты. Жить весело и полноценно, торопиться сделать как можно больше хорошего до того, как ты сыграешь в деревянный ящик, в котором есть все для того, чтобы никогда из него не выбраться. Великие боги, как же оказывается трудно на самом деле воплотить в жизнь столь банальный совет, подкупающий фальшивой на первый взгляд простотой. Только не нужно возводить себя в ранг властолюбивого тирана, и устраивать личное счастье за счет несчастья других. Подобное поведение рано или поздно аукнется огромными неприятностями. Не нужно извращенно выворачивать наизнанку прописные истины, подменяя их собственной интерпретацией законов мироустройства. Не нужно изобретать колесо, и менять местами добро и зло, ибо каждое из них уместно именно в своем исконном образе. Стоя на голове – легко вообразить, что ходишь по небу ногами. Именно поэтому, в глубине души, я всегда жалела не шибко умную, зарвавшуюся Ринецею, видевшую счастье в овладении властью. Нет, я желала совсем иного счастья. Я мечтала вдоволь испить недопитое лето своей рано отцветшей любви, топтать сапогами пыль своих – еще не пройденных дорог, воевать на своей – а не на чужой войне, не подрезать крылья птице-надежде, не сжигать мосты за спиной… Я хотела свободно дышать полной грудью и жить, просто жить…
Безумие ветра излить на страницы,
Раскинуться гладью холодной воды,
И слышать, как с небом прощаются птицы,
Не в силах отсрочить прихода беды.

Сгорая в слезах, не стыдиться испуга,
И может лишь год, но прижить без зимы,
В котором отступит холодая вьюга,
В котором с тобой повстречаемся мы.

Главы не клонить под жесткой лавиной,
Удары судьбы принимая без слез,
Воскликнуть с надеждой: «Не бойся, любимый!
Ведь это лишь игры. Но игры – всерьез!»

Ушедшие дни облекая в страницы,
Истлевших, написанных мной дневников,
Смотреть, как на юг устремляются птицы,
И наши мечты из пророческих снов.

Рукой отметая беду и сомненье,
Я воем волчицы в ночи обернусь,
Я знаю, любовь не уходит в забвенье,
Я жить обещаю, а значит – вернусь…

Заметно сказывался практический опыт, приобретенный при перемещении по порталам. И поэтому, когда передо мной в очередной раз распахнулась светящаяся мембрана перехода в реальный мир, я уже не вывалилась из туннеля неловким, громоздким грузом – а вышагнула грациозно и горделиво. Я не промахнулась, Портал Оружия привел меня прямиком во двор королевского замка, вежливо выгрузив в центре обширной клумбы с пышно цветущими, синими розами. Среди любовно взращенных самой природой символов моего королевского рода, так сказать. Вот и стояла я в этом шикарном розарии дура-дурой, еще один геральдический тотем воплоти – девушка с мечом и полнейшей растерянностью на лице. И недоумение мое объяснялось весьма просто, ибо ну кто же мог предположить, что я попаду в самый разгар драматических событий, разворачивающихся в непосредственной близости от моей замершей персоны?
Видимо, ходящие через порталы посвященные, приобретают какие-то неожиданные свойства или качества, позволяющие им запанибратски обращаться с естественным течением времени. Вернее, для всех прочих участников разыгрывавшейся сцены, время существовало в привычном режиме, априори не подвластное какому-либо воздействию извне. Но для меня оно почему-то замедлилось, позволяя внести в реализуемый перед моими глазами процесс любые, угодные мне коррективы.
Я увидела Ланса, непередаваемо медленно поднимающего руку в бесполезном жесте преграды на пути облака черных точек, от которого так и веяло смертоносной угрозой. Туманное облако шлейфом шло от фигуры некроманта-альбиноса, в котором я без особого труда опознала своего, гораздого на различные пакости, дядюшку. Правда, на этот раз он выглядел весьма постаревшим и захиревшим. Но, тем не менее, становилось очевидным, черное облако насквозь пропитано убийственной магией, и соприкосновение с ним не предвещает Лансу ничего хорошего. В паре метров от нас, беззвучно раззявил рот в отчаянном крике Огвур, схватившийся за Симхеллу, но явно проигрывающий магу в скорости реакции. Ситуация складывалась угрожающая. Меня же от обреченного на гибель полуэльфа отделяла всего-то одна-единственная, причем – не шибко широкая клумба со злополучными розами. Не найдя лучшего решения, я торопливо сдернула с шеи амулет тетушки Чумы и сунула его в раскрытую ладонь друга. Пальцы полукровки рефлекторно сжались, стискивая белую косточку защитного артефакта. И сразу же после этого, время снова ускорилось – обретая свой привычный, стремительный ход.
Черное облако враждебной магии осыпалось на траву бессильным холмиком мертвого пепла. Дядюшка Аберон, получивший ответный удар заградительных чар, скорчился от невыносимой боли, свалился на землю и глухо завыл. Ланс обалдело выкатил зеленые глаза, не сразу осознав неожиданно пришедшую подмогу.
– Мелеана! – приветственно прогудел Огвур, убирая на место так и не пригодившуюся секиру. – Ну, слава Истинным богам, ты как всегда – вовремя!
Я показала орку выразительно оттопыренный большой палец правой руки. Тысячник довольно заржал. По его смуглому лицу разливалась непробиваемая гримаса непоколебимой уверенности – Рыжая опять с нами, а значит – нам теперь любое море по колено! И я в очередной раз пожелала себе хоть малую дозу знаменитого орочьего оптимизма.
Эльфийский некромант с воплями катался по земле, уже утратив даже малейшее сходство с некогда могущественным чародеем. По всем видимости, амулет, красовавшийся в тонких пальцах Ланса, причинял ему огромное неудобство.
– Убери! – хрипло стонал Аберон, загораживая глаза морщинистой ладонью. – Жжет…
Лансанариэль брезгливо покривился и, не глядя, легкомысленно забывая о своей безопасности, перекинул артефакт обратно в мои руки:
– Спасибо, Мелеана! Но забери его себе, думаю силы моего…, – он помедлил, но все же, вытолкнул из себя с мучительной горечью, – отца, иссякли…
Холодный смотрел на нас снизу вверх пустыми, слезящимися глазами бессильного старца.
– Убьем его? – предложил подошедший Огвур.
Лансанариэль вздрогнул, как от удара:
– Не могу! – он отвернулся, пряча слезы обиды и разочарования. – Должен конечно, за все мучения матери, но видят боги – не могу! Он так жалок…, – голос полукровки окреп и зазвучал щелкающим ударом бича. – Пусть убирается с острова…
Орк восхищенно присвистнул и одобрительно похлопал Ланса по плечу, оценив его великодушие.
Внезапно я почуяла присутствие еще чьей-то злобной воли, готовящейся свершить пусть не совершенное, неумелое, но несомненно – смертоносное колдовство. Острым взором я безошибочно разглядела уродливого карлика, скрытно притулившегося в тени куста сирени. Со все возрастающим опасением, я наблюдала, как он неспешно, будто боясь ошибиться, извлекает из футляра тонкую трубочку, вкладывает в нее короткую стрелку, острие которой, по моим ощущениям – несло смесь яда и магии, и подносит к губам, направляя на Лансанариэля. Ну уж нет! Я выхватила из-за пояса любимую метательную звездочку и, тщательно прицелившись, метнула в кровожадного урода. Карлик отрывисто вскрикнул и выронил свое самодельное оружие. Зубчатые концы звездочки вошли ему точно в переносицу. Угасающие глаза несостоявшегося убийцы одарили меня последним, злобным взглядом, и мертвое тело шумно повалилось в кусты.
– Гнус! – горестно выдохнул Аберон. – Друг, не покидай меня так!
А дальше произошло то, чего не мог предвидеть не один из нас. Гнев, и скорбь утраты единственного друга, исступленно всколыхнули последние силы старого некроманта. Он с безумным рычанием выдернул длинный стилет, до этого надежно упрятанный в бесчисленных складках бесформенного балахона и, скрипя зубами, как дикий зверь прыгнул на спину равнодушно отвернувшегося от него сына.
– Сдохни! – ревел Холодный. – Сдохни, как погиб подлый Астор, настигнутый моим проклятием!
Поняв, что на самом деле стало причиной смерти моего супруга, и что сейчас случится с Лансанариэлем – я протестующе закричала…
Но Ланс оказался проворнее. Не снимая арбалета, висевшего у него на плече, он сунул руку в колчан и вытащил что-то, поначалу показавшееся мне тонким лучиком солнечного света. Но чуть позднее я поняла, что это была стрела из драгоценного металла, оперенная веером мелких алмазов. Невыносимое сияние, исходящее от волшебного оружия, ослепило всех. Аберон выронил кинжал, ошеломленно зажмурился и, будучи не в силах остановить поступательного движения корпуса, практически сам напоролся на серебряный наконечник, притягивающей искрой вспыхивающий в ладони полуэльфа… Золотая стрела, не встретив никакого препятствия, даже без помощи арбалета, по самое оперение вошла в черное сердце некроманта. Ланс вскрикнул, страшно и печально…
Я удовлетворенно хмыкнула. Возмездие – свершилось! Тело короля-узурпатора начало таять, превращаясь в слабый столбик сизой дымки, быстро растворяющейся в теплом воздухе Ширулшэна. И вскоре от мага остался лишь тяжелый королевский венец, усеянный сапфирами, торжественно подкатившийся к ногам полукровки. Волшебная стрела, унесшая жизнь некроманта, дотла сгорела вместе с его ставшим уязвимым телом.
– Свершилось! – прозвучал ликующий голос с неба и на землю плавно опустился Эткин, на спине которого призывно вопил, и усиленно размахивал плащом, черноволосый Марвин.
– Свершилось! – согласно поддержал величественный Саймонариэль, выходя из раскрывшегося Портала Света.
– Друзья! – я радостно всплеснула руками. – Как же мне вас не хватало!
Саймон нежно привлек меня к себе и отечески погладил по растрепанным волосам.
Лансанариэль недоуменно поднял королевский венец, броско сиявший бесценными сапфирами в чашечках золотых, наследственных роз.
– Имеешь полное право! – негромко подсказал Саймон, показывая жестом, чтобы полуэльф возложил праведно добытую корону на свою прекрасную голову. – Ты наследник древних королей по крови и облику, ты станешь достойным правителем Поющего острова!
Ланс повертел венец в руках и скептично ухмыльнулся:
– На кой гоблин мне, спрашивается, сдались проблемы управления государством? Нет, королевский трон не для меня, зато я знаю человека, который гораздо больше подходит для подобной, судьбоносной роли! – и он как что-то незначительное и мешающее, небрежно сунул корону в мои руки. – Забирай, Мелеана! Уж если кто-то по по-праву и заслужил титул правителя Поющего острова, так только ты! А у меня, – он нежно улыбнулся зардевшемуся от радости Огвуру, – уже есть то, ради чего стоит жить!
Теперь настала моя очередь потерянно вертеть драгоценный символ власти.
– Имеешь полное право! – вновь, словно свершая ритуал коронации, убежденно повторил магистр. – Ты наследница древних королей по крови и чести, ты станешь достойным правителем Поющего острова!
Друзья поддержали слова эльфийского мага ровным, одобрительным гулом.
– Ну уж нет, – я испытала настоящее удовольствие, отказываясь от нудной обузы навязываемой мне власти. – Прекрасный народ эльфов не заслуживает такой уродливой повелительницы! – не удержавшись, я вполне к месту ввернула давно полюбившуюся фразу. – Тем более, что я хочу представить вам королевскую чету, должную по-закону и справедливости унаследовать трон Ширулшэна! – и я сделала широкий победный жест, раздвигая притихших друзей.
Они тихонько шли от дальнего флигеля дворца, не привлекая ничьего внимания и никем, кроме меня, не замеченные. Он – высокий, весь в черном, с благородным, безупречно прекрасным бледным лицом, в ярком обрамлении вьющихся локонов цвета воронова крыла. А рядом с ним – она, не сводящая с него светящегося любовью взора. Молодая, стройная, ослепительно красивая и царственная даже в скромном, сером платье. Они бесшумно вступили в круг моих друзей, встреченные почтительным молчанием. Я первая опустилась на колено, выражая преданность своим повелителям, своим наконец-то обретенным родителям.
– Тебе удалось, ты все же сумел ее отыскать! – едва слышно шепнула я.
– Благодаря тебе, дочка! – дрожащим голосом ответил король Мор.
Из глаз моей матери катились крупные, прозрачные слезы счастья.
Саймонариэль взмахнул своим магическим посохом и королевский венец раздвоился.
– Разрешите представить вам истинных властелинов Поющего острова! – церемонно возвестил он. – Королеву Альзиру – Шеар – эль – Реанон, дочь повелителя Шеаррана из клана Синих эльфов! – он возложил один венец на голову моей матери. – И короля Мора, происходящего от правителя Нарроны – знаменитого владыки Джаспера и королевы Смерти! – он воздел второй венец на черные кудри моего отца. – Да живут вечно благородные правители народа эльфов!
Ответом ему стало многоголосое эхо сотен ликующих голосов: – Да живут они вечно!
Оказывается, увлеченные своими проблемами, мы и не заметили толпы горожан, собравшихся у ограды дворцового парка.
Король Мор поднял руку, испрашивая тишины:
– Скажите люди, какой награды достойна наша дочь – Ульрика де Мор, Сумасшедшая принцесса, великая герцогиня Нарронская – спасшая свою мать из мрачных лап безумия и освободившая меня от власти Ледяного бога?
Окружающие молчали, тщетно подыскивая нужный ответ.
А я уже совсем собиралась возразить – что, мол, я вполне счастлива их радостью и не желаю большей награды, чем видеть их родные лица, как вдруг ощутила резкий приступ дурноты и ужасающую боль, иглой вонзившуюся в мозг. В глазах неожиданно потемнело, и я замертво повалилась на руки подхватившего меня отца.
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10