Глава 10
Клонящееся к закату солнце романтично вызолотило оконную раму, залило мягким теплым светом пол, стены и лежащие на столе документы, выкрасило светло-рыжие волосы Арьяты в пурпурно-ржавый цвет. Ведьмочка сидела на столе и обматывала яркой оберточной бумагой цветочный горшок, в котором красовался темно-зеленый круглый мохнатый кактус с фиолетовым бутоном еще не распустившегося цветка.
Анна бесшумно материализовалась в кресле с закинутыми на стол ногами, не утруждая себя проходом через дверь.
— Привет, — не оборачиваясь, не очень-то доброжелательно бросила Арьята. Она уже привыкла к тому, что ее наставники имеют дурную привычку буквально сваливаться на голову, причем откуда ни попадя.
— Привет, — буркнула княжна, с долей удивления наблюдая за процессом упаковывания кактуса.
— Вы не знаете, отец Рид сейчас дома? — словно невзначай поинтересовалась девочка.
— А где он еще может находиться? — с ленцой фыркнула чародейка. — Он же еще на больничном. И пожалуйста, перестань называть меня на «вы», чувствую себя старухой!
— Угу… — Арьята закончила привязывать к цветочному горшку пышный бумажный бант. — Как думаешь, ему понравится?
— Что? — не поняла Анна.
— Кактус! — элегично улыбнулась ведьмочка. — Это вместо того, который засох.
— Так это ты для Рида из кактуса новогоднюю елку делаешь? — засмеялась чародейка. — Тогда, конечно, понравится.
— Ну… кто знает, — чуть смутилась девочка. — Ой, а к вам тут отец Хьюго заходил, — спохватилась она, заодно и незаметно сменив тему разговора.
— Во-первых, не «к вам», а «к тебе», во-вторых, что ему было нужно?
— Не знаю, он не сказал, — отрешенно пожала плечами Арьята, любуясь кактусом. — Зашел, увидел, что тебя нет, и вышел. Долго терся под дверями, потом заглянул снова, попросил ручку и лист бумаги. Что-то усердно настрочил, сложил вчетверо и сказал, чтобы я тебе передала. Потом ушел.
— Пришел, увидел, наследил! — иронично обобщила Анна.
— Типа того, — кивнула ученица.
— И что же он писал? — ехидно осведомилась княжна.
— Без понятия. Я не настолько любопытна, чтобы читать чужие письма, даже если это любовные послания, — провокационно усмехнулась ведьмочка, водружая кактус на стол.
— Любовное послание… Да нет, он скорее вызов на дуэль напишет, — задумчиво протянула Анна ди Таэ. — Кстати, а откуда ты знаешь, что это любовное послание? — хитро прищурилась она.
— А что еще может писать парень, если он краснеет при этом, как спеющий помидор? — хихикнула девочка, передавая чародейке сложенный вчетверо листок. — Ну ладно, я пошла. — Арьята спрыгнула со стола и, подхватив кактус, направилась к выходу.
— Угу, только недолго. — Княжна задумчиво разглядывала послание. — Вечер уже. Скажешь Риду, чтобы проводил. А лучше вообще у него переночуй!.. — крикнула Анна вслед ученице.
Дождавшись, пока шаги Арьяты окончательно стихнут в коридоре, чародейка наконец развернула записку, в глубине души надеясь, что это действительно вызов на дуэль. Так все было бы гораздо проще.
«Княжне Высокого дома Анне ди Таэ» — выспренно значилось вверху листа. Почерк у де Крайто оказался довольно своеобразный: тонкий и вычурный, напоминающий эльфийскую вязь, но вполне разборчивый.
«…Анна, здравствуйте. Я не застал Вас в отделе, решил оставить записку.
Правда, хоть убейте, не знаю, зачем я это сделал (перечеркнуто).
Мне нужно с Вами поговорить. Это срочно. Завтра с командой чистильщиков я отбываю в Выборг.
Вероятно, это задание станет для меня последним (перечеркнуто). Возможно, я уже не вернусь в Будапешт (перечеркнуто).
Мне нужно с Вами встретиться. Церковь на южной окраине района Визиварош Вы помните.
Хьюго де Крайто».
Анна еще раз перечитала написанное. На любовное послание это походило меньше всего. Скорее на прелюдию к завещанию. Впрочем, поговорить с де Крайто действительно нужно. Княжна взглянула на часы: что ж, до темноты остается еще не менее двух часов — она как раз успеет добраться до южной окраины.
Арьята, трепетно прижимая к груди упакованный в яркую оберточную бумагу горшок с кактусом, с замиранием сердца нажала кнопку звонка у темной деревянной двери, покрытой изрядно затертой резьбой. Первые секунд десять ничего не происходило. Но потом девочка услышала, как за дверью что-то упало, затем раздался щелчок замка и дверь наконец распахнулась. Несколько мгновений после этого Арьята удивленно рассматривала возникшего на пороге Рида. На архонте обнаружились сильно застиранная тельняшка, синие спортивные штаны с латками на коленях и красно-белые кеды. А, собственно, чего она хотела, священник все-таки находится у себя дома и отнюдь не обязан денно и нощно носить сутану.
— А… хм… — Отец Рид растерянно поправил неизменно сползающие очки, моля Бога о том, чтобы девочка не успела рассмотреть, что глаза у него сейчас абсолютно нечеловеческие. — Ой, ты так неожиданно, — наконец промямлил он. — Но что это мы так на пороге… — тут же поправился архонт. — Заходи.
— И вам добрый вечер, — пробормотала себе под нос ведьмочка, проходя вслед за Ридом в квартиру.
— Ты извини… Я, знаешь ли, никого не ждал… В общем… Тут слегка не прибрано… Хотя какое там слегка… Тут еще хуже, чем обычно бывает в моем кабинете, — грустно добавил священник.
— Я вижу, — снисходительно усмехнулась Арьята.
Похоже, страсть к устраиванию беспорядка в любом помещении присутствовала у Рида в крови. Посему его квартира напоминала поле брани, а точнее, недоразграбленный варварами склад ненужных вещей. И при этом ко всему пресловутому хаосу прилагалась удивительная чистота. Как будто интерьер так и задумывался.
— Вы случайно по утрам бегом не занимаетесь? — спросила ведьмочка, намекая на кеды священника. На самом деле она просто не знала, как начать нужный разговор, но отнюдь не собиралась выказывать свою растерянность.
— Занимаюсь, — улыбнулся архонт. — По дому, с криками: «Бли-и-ин, проспал!»
Арьята натянуто рассмеялась.
— Ты садись, — предложил он.
— На пол? — ехидно осведомилась ведьмочка.
— Ну зачем же на пол, — смутился Рид. — Вон кресло… Правда, оно хромое и продавленное, но если убрать с него макулатуру, то вполне можно сесть.
— Угу. — Девочка осторожно переложила папку, из которой в беспорядке торчали листы, на пол и села.
— Чай будешь? — поинтересовался архонт.
— Да нет, спасибо, я ненадолго. Собственно, я из-за кактуса. Вот, это вам. — Девочка протянула ему затейливо упакованный цветок.
— Ой, — опешил священник, — надо же, какая прелесть. Но не думаю, что тебе стоило его покупать. Боюсь, рано или поздно его постигнет та же участь, что и предшественника, — погрустнел он.
— Не-а, — замотала головой Арьята. — Этот живучий. Он еще и цвести скоро должен. Сиреневеньким…
— Ясно. Мило. — Рид осторожно поставил горшок на захламленный подоконник, лихорадочно соображая, во что же это ему выльется. Сейчас он абсолютно не знал, как ему следует вести себя с Арьятой.
— Напрасно ты себя утруждала, я давно уже привык к одиночеству.
— Одиночество — это когда к тебе не пристает даже загар! — с вызовом сообщила девочка.
Рид смущенно кашлянул, то ли протестуя, то ли соглашаясь, и в комнате повисло напряженное молчание.
— Арьята, — прервал наконец молчанку священник, — что происходит? — Вопрос прозвучал как-то коряво и грубо. Рид это понимал, но ничего более подходящего в голову не пришло. Архонт сел на корточки напротив кресла.
— Я вас люблю, — тихонько пробормотала ведьмочка куда-то в сторону.
— Что?
— Я вас люблю… — чуть громче повторила она, не глядя на него.
Священник тяжело вздохнул, ибо догадывался, что именно этим все и закончится. Немного поколебавшись, Рид осторожно взял девочку за руку.
— Это невозможно, — спокойно произнес он. — Не говори глупостей, дитя мое.
— Я уже давно не дитя! — вспылила Арьята, вырывая ладонь из руки архонта. — А вы… Вы не желаете ничего понимать! — Девочка резко вскочила и буквально вылетела прочь из квартиры, не разбирая дороги и совершенно не соображая, куда и зачем она бежит.
— Арьята, стой! — Священник бросился за ней. — Стой! Это опасно — бегать по улицам ночью! — Очки слетели с него в самый неподходящий момент. — О черт! — Рид зажмурился, перестраивая зрение, а когда выбежал на улицу, там уже никого не было.
Анна немного ошиблась со временем. Когда она добралась до южной окраины центрального района Буды, уже совсем стемнело. Здания приобрели более размытые очертания, превращаясь в причудливые кляксы густой, плотной тьмы. Княжна обошла церковь и зашла с черного хода, намереваясь попасть в комнату де Крайто самым коротким путем, минуя главный молитвенный зал. Девушка толкнула дверь, та оказалась не заперта, но в комнате никого не было. Чародейка только сокрушенно покачала головой — что ж, придется спуститься в зал. С Хьюго в любом случае нужно поговорить, иначе… иначе… Просто нужно поговорить, и все.
Молодой священник действительно находился в зале. Стоял напротив распятия, преклонив колени. Золотисто-русые волосы рассыпались по плечам, резко выделяясь на черной ткани сутаны.
Анна остановилась на границе зала и коридора, молча наблюдая за де Крайто. Хотела окликнуть, но потом раздумала. Не нужно мешать человеку общаться с Богом. Но ведь слушать никто не запрещает, тем более что акустика помещения вполне позволяла делать это, даже не особо напрягаясь. Княжна прислонилась к стене. Она подождет.
Итак, девушка стояла и слушала, не выделяя отдельных слов, просто впитывая их как равномерный фоновый шум, но потом слух чародейки будто споткнулся о выхваченную фразу, и Анна уловила смысл.
— …оставаться правым и верить… Я забыл, что человек есмь, и могу ошибаться… принял грех гордыни на душу, прости, Господи, недостойного… был слеп и прозрел… но не верю, Господи… Дай ответ мне, неужели правда, неужели… Что есть Бог? Я слышал ответ, что Бог есть любовь… Господи, прости, но я люблю земную женщину! Во что же я верил до сих пор?..
Сердце Анны совершило стремительный прыжок вверх и тут же сорвалось вниз. Коленопреклоненный Хьюго казался ей безгрешным, чистым ангелом, затмившим для нее весь мир. Как, он тоже думает о любви? Так неужели он ее…
Мысли чародейки обретали четкую форму, складываясь в слова то ли песни, то ли молитвы…
Храни меня, мой ангел светлый,
От беспросветной суеты,
В чертог любовный, неприметный,
Не входят те, кто не чисты.
Храни от замыслов лукавых,
От простоты наивных слов,
От рыка адских псов легавых,
От Божьих праведных даров.
Я не ищу стези спокойной,
Нет, мне милее пыль дорог,
Прочь улетаю птицей вольной,
Чьи крылья ты связать не смог.
Храни меня своей любовью,
Она прочнее всех кирас,
Ведь жизнь ее проверит кровью,
Огнем проверит смерть не раз.
Но если так случится вскоре,
Что ты покинешь мир земной,
То я, клянусь, в тоске и горе
Отправлюсь следом за тобой.
Пройду долиной смертной тени
И мрак могильный разгоню,
Пред миром павши на колени,
Воскликну: «Я тебя люблю!»
Храни меня, мой ангел светлый,
Как не хранил никто другой,
Мы этой силой беззаветной
С любою справимся бедой…
Княжна уже намеревалась заговорить вслух, чтобы открыть парню свои чувства, но вдруг почувствовала, как в кармане зажужжал мобильный телефон. Она быстро отступила в глубь коридора и вытащила истерично вибрирующую трубку. Звонил отец Рид.
— Да? — приглушенно отозвалась девушка.
— Анна, где ты?
— На южной окраине, а что?
— Где?.. Что ты там делаешь?! — сдавленно донеслось из трубки.
— Уже ничего. Что случилось, Рид?
— Проблемы! — простонал архонт. — Помоги мне, умоляю. Подходи на Кривой перекресток, я тебя сейчас заберу. — Священник отключился.
Чародейка тяжело вздохнула. Похоже, разговор с де Крайто откладывался. Жаль, но… Девушка вернулась в комнату священника, вырвала листок из своего карманного блокнота, написала на нем несколько слов, сунула записку в щель между дверью и косяком и торопливо зашагала прочь.
В каменном, насквозь пропитанном запахом плесени помещении царил полумрак. Мутно-оранжевые настенные плафоны, забранные толстыми решетками, не давали достаточно света, а потемневшие от времени камни вбирали в себя эти его скудные частицы, сгущая матовые тени. Шаги даже самых мягких подошв отдавались здесь гулким эхом.
Арьята, сжавшись в комок, сидела на полу, ожидая, когда за ней придут. На щеке темнел багрово-лиловый кровоподтек, след от удара тяжелой перчаткой одного из патрульных инквизиции.
Девочка не успела ничего понять… Все случилось так быстро… Она выбежала из подъезда отца Рида, свернула в первый попавшийся переулок, глотая злые слезы, и тут же налетела на патруль инквизиции. В начальные минуты ареста у нее возникло злорадное мстительное ощущение: «Ну и пусть, все равно я никому не нужна!..» Позже, уже находясь в здании управления инквизиции, ведьмочка осознала, что когда мастер Эрик и Анна узнают о произошедшем с нею несчастье, то разнесут тут все по камешку. А если не разнесут? А если они сами попадут в эти мрачные подвалы в качестве арестованных?.. Чувство вины обожгло нестерпимой вспышкой душевной боли: о нет, она снова втравила наставников в неприятности, и не только наставников…
А потом появилось новое ощущение. Нет, это оказался не страх, а нечто гораздо худшее. Арьята остро почувствовала энергетику того места, где очутилась: боль и опустошение. Страх, если он и присутствовал здесь когда-то, давно уже стерся из этих камней. Остались лишь тупая, застарелая боль и пустота.
— Поднимайся! — Неведомо откуда взявшийся инквизитор рывком поставил девочку на ноги. — Мэтр Саграда ждет.
Арьята медленно двинулась по коридору, понукаемая стражником. Стены давили на нее, выпивая все силы, парализуя магию, отрезая от внешнего мира.
Конвоир распахнул тяжелую, окованную железными полосами дверь и втолкнул девчонку внутрь. В противовес предыдущему, это помещение оказалось достаточно просторным. Непривычно закругленный готический потолок терялся в тенях. Ведьмочка сделала несколько шагов и остановилась. В глубине комнаты царственно вздымался массивный дубовый стол, заваленный бумагами, чертежами и фолиантами. У окна, спиной к посетительнице, стоял высокий худощавый мужчина. Он медленно обернулся и смерил Арьяту тяжелым взглядом.
«Глава инквизиции… — догадалась она. — Интересно, и почему его все так боятся?..» — с некоторой долей любопытства подумала девочка.
Юная ведьма не почувствовала, чтобы от этого странного мужчины исходили какие-то особенные флюиды, порождающие страх. Нет, от него веяло лишь болью и опустошением, — как и от всего здания в целом, — которые распространялись от абсолютно выжженной физической оболочки. Что же его так опустошило?
Команданте столкнулся взглядом с пронзительными серо-сиреневыми глазами девчонки и разочарованно отвернулся. Черт, как же он в ней ошибся! Читающая, забери демоны ее душу, такая не отречется.
Арьята молча теребила в пальцах цепочку наручников.
— Молчишь? — усмехнулся инквизитор.
— Мне нечего сказать, — устало откликнулась она. — От судьбы не сбежишь, если только она сама тебя не отпустит.
Сеньор Христобаль Саграда философски изучал стоящую перед ним девчонку.
— Кто тебе такое сказал? — недоверчиво спросил он.
— Смерть, — просто ответила Арьята.
Фонари у Кривого перекрестка горели через один, а то и через три. Убегающие вдаль улицы, веером расходящиеся от крохотного пятачка Рыбной площади, терялись в темноте. Княжна стояла в пятне холодного света, опершись спиной о фонарный столб и обхватив руками плечи.
«Что-то произойдет… Ох, произойдет что-то нехорошее…» — похоронным гулом отзывалось у нее в голове предчувствие.
Вдалеке показался свет двух приближающихся огней. Из тьмы улицы выскользнул серебристый «линкольн» и резко затормозил прямо напротив Анны. Чародейка опешила. Ничего подобного не ездило по улицам Будапешта уже как минимум лет сто. Дверь автомобиля приоткрылась, и из кабины высунулся встрепанный Рид.
— Залезай! — срывающимся от волнения голосом скомандовал он.
Княжна забралась внутрь, удобно устроившись в глубоком, обитом кожей кресле.
— Вот уж никогда бы не поверила, что Виктору и Профессору удастся починить эту рухлядь, — уважительно пробормотала она. — Что у вас там случилось?
— Что ты тут делаешь? — проигнорировав вопрос Анны, сдавленно спросил архонт.
— Тебя жду, — с некоей долей смущения буркнула княжна ди Таэ, прекрасно понимая, что священник имел в виду отнюдь не это. — Ладно, признаюсь: заходила к де Крайто. Он меня в отделе искал, но мы разминулись.
— Слушай, с каких это пор ты навещаешь де Крайто? — раздраженно осведомился Рид.
— Оп-па! С чего тебя вдруг пробило на сцены ревности?! — вспылила княжна. — Мне сейчас только твоих признаний в любви не хватало и…
Но при слове «любовь» архонт так затравленно дернул кадыком и переменился в лице, что чародейка не закончила начатую фразу, мысленно упрекнув себя за грубость.
— Рид, что случилось? — благоразумно сменила тон она. — Ты будто с демоном поздоровался!
Архонт на секунду спрятал лицо в ладонях.
— Прости, — глухо проговорил он, — глупость сказал… Арьята пропала, — расстроенно закончил он.
— Как? — отрывисто бросила Анна.
Священник вкратце пересказал события истекшего вечера, подытожив такими словами:
— Полчаса назад мне позвонил Эрик, объявил, что Арьята до сих пор не вернулась, и он ее не чувствует, будто девочку накрыли антимагическим колпаком. Ну вот поясни, кто способен блокировать достаточно сильную ведьму, да еще в Нейтральной зоне?
Княжна задумчиво покусывала костяшку пальца. После того как ведьмочка пропала в первый раз, Эрик во избежание лишних проблем поставил на ученицу маячок: простенькое заклятие, вшитое в булавку. Арьята оказалась достаточно суеверной и постоянно носила ее подколотой к одежде — от сглаза. Маячок работал безотказно. Перебить его можно было, только поместив человека в некое специфическое пространство, полностью изолирующее магию. И то, что рассказал Рид, Анне совершенно не понравилось. В Будапеште она знала только одно такое место, стены которого могли экранировать магический маяк: резиденция инквизиции Нейтральной зоны.
— Та-ак, — мрачно протянула чародейка, — не нравится мне все это. Кажется, малая опять вляпалась в крупные неприятности, причем из-за тебя, Рид. Господи, как же вы двое меня достали! Заводи колымагу, едем в инквизицию. Думаю, она находится там.
Рид нервно повернул ключ зажигания, мотор взревел. Но не успели они проехать и десяти метров, как из переулка наперерез машине выскочил человек. Архонт ударил по тормозам. «Линкольн» остановился в полуметре от закутанной в плащ фигуры. Рид и Анна с удивлением узнали в несостоявшемся самоубийце Хьюго де Крайто.
— Святой отец, вам что, жить надоело? — высунувшись из окна, раздраженно выкрикнула чародейка. — Бросаетесь, понимаешь, тут под колеса…
— Примерно так. Я прочитал вашу записку, — не менее любезно усмехнулся де Крайто, подходя к дверце авто.
— Хьюго, извините, но мне сейчас не до разговоров. Арьята угодила в инквизицию. Если ее немедленно не вытащить, я даже представить боюсь, что может случиться, — уже более мягким тоном сообщила княжна.
— Что? — Лицо священника ожесточилось. — Я еду с вами!
— Де Крайто, не вмешивайтесь! — потребовала Анна.
— Плевать! Я еду с вами! — Хьюго нахально забрался на заднее сиденье. — Считайте, я кое-что понял.
Анна обескураженно прикусила губу, не зная, как ей следует реагировать на его действия. Звоночки нехорошего предчувствия, непрерывно отзванивающие в ее душе, теперь раскачивались с максимальной амплитудой, отбивая панический набат.
— Что ты с ним сделала? — трагическим шепотом осведомился Рид, пока де Крайто устраивался в машине.
— А что такое? — не поняла Анна.
— Он улыбался!
— И что?
— Что?! За те два года, которые я его знаю, я ни разу не видел на его лице другого выражения, кроме угрюмого презрения! — прошипел архонт.
Княжна лишь сердито пожала плечами и обернулась к де Крайто:
— Хьюго, как вы меня нашли?
— Интуиция, — усмехнулся священник.
Княжна ди Таэ скептически поджала губы. Н-да…
…Хьюго разминулся с Анной всего на несколько минут. Вернувшись в комнату, обнаружил лишь записку в дверной щели — свернутый вчетверо бумажный квадратик. Де Крайто развернул листок.
«Вы выполнили мою просьбу, спасибо», — значилось там.
Священник устало прислонился к косяку и прикрыл глаза. Он прекрасно понял смысл ее послания… Когда-то она просила перестать ее бояться! И вот теперь… Хьюго мысленно застонал, осознав смысл, вложенный в эту короткую фразу. Господи, как мало она сказала! Господи, но как много!..
Затем парень вдруг резко вскинулся — внезапно накатившее чувство тревоги заставило его вздрогнуть. Хьюго подхватил лежащие на кровати ножны с мечом и быстро вышел из комнаты. Нужно было как можно скорее найти Анну ди Таэ.
«Мы этой силой беззаветной с любою справимся бедой…» — почему-то билось в его голове…
Воздух всколыхнулся, будто по нему ударили хлыстом. Невидимый слой пространства разорвался, как плотно натянутый шелк, с оттяжкой хлестнув разошедшимися концами. Так, словно некто или нечто беспощадное вдруг потянуло холодную руку и передвинуло невидимые фигуры, провоцируя следующий ход послушных игроков. Болезненная дрожь прокатилась по стенам и пульсацией отдалась в груди Арьяты. Девочка ахнула и всхлипнула. Сеньор Христобаль Саграда дернулся, как от понуждающего пинка, и непроизвольно сжал кулаки. Он ждал этого знака, но не думал, что все произойдет именно так. Пришло время действовать…
Все маги Нейтральной зоны отлично знают о том, что здание инквизиции полностью блокирует магию, но лишь ту, которую пытаются сотворить внутри него. Амулеты же с вшитыми в них чарами прекрасно активировались даже там. И теперь Анна развлекалась вовсю, круша холл и превращая в статуи нерасторопных гвардейцев инквизиции.
— Хей-й-йя-а-а-а! — ухарски вопила княжна, раскручивая за ремешки два флакончика из темного стекла и зашвыривая их на галерею, с которой спешила к ней внутренняя стража. Бахнуло, пыхнуло, и стражников расшвыряло в разные стороны.
План налета на инквизицию был составлен путем импровизации и оказался предельно прост: пришел, увидел, разгромил. Вот это пресловутое «разгромил» как раз Анне и досталось. А тем временем мужчины сновали по ярусам и уровням запутанного, похожего на лабиринт здания, разыскивая непутевую ведьмочку…
Рид и Хьюго ворвались в коридор четвертого этажа. Архонт шел впереди, уверенно выбирая направление. Он обнаружил, что может чувствовать девочку точно так же, как Анну или Виктора.
Сейчас Рид менее всего походил на священника: темные джинсы, черная куртка-реглан, высокие ботинки на тракторной подошве, в руках катана с черно-серебряной рукоятью. Бледно-серое лезвие поблескивало каплями крови так некстати подвернувшегося стражника. Хьюго молчаливой тенью скользил за ним. Судя по всему, теперь Риду стало глубоко плевать на свою прежнюю неприязнь к де Крайто. Сегодня он хотел только одного — вонзить меч, а еще лучше клыки в глотку Христобаля Саграды и выпустить из него дух.
Рид остановился напротив темной двери, окованной железными полосами, и высадил ее ногой. Что уж скрывать, ныне ему плевать и на осторожность. Бдительный Хьюго едва успел схватить архонта за шиворот и рвануть назад. В проеме ослепительно полыхнуло.
— Не порите горячку, святой отец! — благоразумно прорычал де Крайто. — Следите за тем, куда лезете! — С этими словами Хьюго воткнул меч в дверной косяк: тот заискрил, обиженно пыхнул разряженным защитным заклинанием и угас. Наличие чар в этом здании выглядело, мягко говоря, странно.
— Благодарю, святой отец, — хрипло выдохнул Рид.
Арьята, сжавшись в комок, лежала на полу. В комнате больше никого не было. В воздухе плавали темные энергетические сгустки, невидимые простым глазом. Зато архонт все прекрасно различал. Здесь кто-то еще совсем недавно использовал запретные знания, намереваясь убить юную менестрельку. Но удар почему-то не достиг цели, он лишь вскользь прошелся по юной ведьмочке, оглушив и напугав.
— Арьята! — Рид опустился возле нее на колени. — Слава богу, жива… — пробормотал он, ногтем вспарывая себе запястье и прикладывая рану к губам девочки.
Хьюго брезгливо поморщился.
— Святой отец, быстрее, — поторопил он.
— Не подгоняйте! — огрызнулся архонт. — Ей нужна немедленная помощь!
Арьята застонала и открыла глаза. Слабо соображая, что происходит, попыталась вырваться.
— Тсс… — Рид нежно удерживал ее за плечи и одновременно пытался затянуть платок на своем располосованном запястье.
— Отец Рид! — Ведьмочка со всхлипом уткнулась ему в грудь.
— Тсс, все нормально. Стоять сможешь?
— Да… там… — попыталась предупредить она.
Воздух неожиданно вздрогнул и пошел рябью, оставляя на губах привкус жженого сахара. Архонт зажмурился и контуженно затряс головой. Хьюго со стоном пошатнулся, вцепившись пальцами в столешницу, чтобы не упасть.
— Анна… — просипел он.
— О черт! — Рид сорвал с шеи амулет экстренной телепортации и сунул Арьяте. — Быстро отправляйся в отдел! — приказал он. — Сообщишь обо всем нашим.
Девочка часто закивала и исчезла в полыхнувшем окне телепорта. Оба священника опрометью кинулись в коридор.
— Здесь же не должно быть магии! — воскликнул де Крайто, борясь с противным ощущением в груди. — Чем ее достали?
— Это не магия! — крикнул архонт. — По крайней мере не магия стихий! Как и на входе в кабинет.
Они выбежали в галерею над холлом. Внизу княжна ди Таэ корчилась в белых сполохах огня, бушующего посреди учиненной ею разрухи. Вдруг она распрямилась, как пружина. Бледно-золотые волосы взметнулись бешеным ореолом, черты лица заострились, за спиной сгустилось черное марево, обретая форму крыльев. Началась трансформация.
— Анна! — Хьюго с воплем перемахнул через перила галереи и сиганул вниз.
— Стой, дурак! — заорал Рид, прыгая следом. Он почуял неладное. То, что происходило сейчас с княжной, ничуть не походило на обычную боевую перестройку организма. Девушка явно себя не контролировала. Ею управляло нечто чужеродное, пришедшее извне, злобное и беспощадное. Способное выжать чародейку до капли и убить…
Сверкнул ниакрис чародейки, описывая серебряную дугу над головой хозяйки. Холл наполнился безумным воем.
— Не лезь под удар! — рявкнул архонт, отшвыривая де Крайто в сторону. — Прочь отсюда, мальчишка, если она тебе дорога! — Рид ушел в трансформацию и взмыл в воздух. Благо свободного места в холле оказалось предостаточно.
И началась дикая безумная пляска двух крылатых. Звон клинков, разъяренное рычание, хлопанье крыльев, мечущиеся тела. Ниакрис сошелся с катаной раз, затем еще раз, высекая искры и звеня. В настоящий момент Рид хотел только одного — оглушить ушедшую в бесконтрольную трансформацию Анну. Да, грубо вырубить впавшую в боевое неистовство чародейку, чтобы обратить вспять процесс ее уже неконтролируемого безумия… Но, к несчастью, он пропустил удар и рухнул на пол. Перед глазами плыли кровавые пятна, в груди поселилась резкая боль. Архонта вышвырнуло из трансформации столь резко, что он на несколько секунд потерял сознание.
Хьюго как завороженный наблюдал за безумным поединком крылатых. Когда Рид упал и остался неподвижно лежать на полу, а чародейка, победно взвыв, ринулась в атаку, де Крайто понял, что именно сейчас случится. Сейчас отец Рид умрет… В его голове снова прозвучали слова Анны: «Он не единожды спасал мне жизнь, хотя абсолютно не обязан был это делать…»
Священник рванулся вперед и, схватив оглушенного архонта за шиворот, отбросил его в сторону, очутившись на пути разъяренной княжны ди Таэ. Он сделал шаг вперед, почему-то понимая: все происходящее с ним определено заранее… Вот только неясно кем: судьбой, смертью, любовью? А между тем ниакрис Анны зазубренной молнией летел вперед, занесенный в сильнейшем замахе…
Хьюго вскинул голову, но успел заметить лишь серебряный росчерк стали. А потом пришел обжигающий холод, пронзивший его грудь. Де Крайто еще увидел, как преображается лицо Анны ди Таэ, обретая нормальный вид, и покачнулся, пытаясь устоять на подгибающихся ногах. В изумрудных глазах чародейки плескались ужас и боль.
— Хьюго! — полустоном-полувсхлипом вырвалось у нее. — Любимый…
Он попытался протянуть к ней руку, чтобы обнять, приласкать, утешить, но почувствовал, что летит куда-то в бездну. Мир блек и распадался на куски…
Рид медленно разлепил глаза и с трудом приподнялся на локтях, не понимая, что с ним произошло. Посреди холла застыли двое: Анна ди Таэ, судорожно сжимавшая рукоять ниакриса, и Хьюго де Крайто, грудью напоровшийся на клинок.
— Хьюго! — выдохнула чародейка. — Любимый…
Де Крайто попытался протянуть к ней руку и начал оседать на пол, заваливаясь на спину.
— Не-э-эт! — захлебнулся криком архонт, порываясь встать.
Лопнувшая энергетическая струна с оттяжкой полоснула по воздуху, хлестнув Рида по шее. Свет померк. Архонт неподвижно застыл, распластавшись на каменных плитах. И без того развороченный холл начал рушиться…
Телепорт вышвырнул Арьяту на заднем дворе церкви Святого Матиаша. Байкер возился с мотоциклом, выводя его из гаража. Шатаясь и спотыкаясь, ведьмочка побрела к Виктору.
— Эй, манюня, ты чего? — Мужчина едва успел подхватить оступившуюся девчонку.
Арьята, вцепившись в него и давясь слезами, начала рассказывать обо всем произошедшем, поминутно срываясь на плач.
— Так, бегом к Эрику! — скомандовал Виктор. — Он еще в отделе. А я в инквизицию…
— Эй, старик, очнись, да очнись же! — словно сквозь закрывающую уши вату, услышал Рид. Кто-то тряс его за плечи. — Очнись, чтоб тебя!..
— А…
Архонт со стоном разлепил свинцовые веки. Он лежал на брусчатке возле резиденции инквизиции, а над ним склонился Виктор. Рядом суетились какие-то люди, но ему было все равно, ибо перед глазами все еще стояла жуткая картина гибели Хьюго де Крайто.
— Анна, Хьюго… оба там, внутри… — хрипло выдохнул Рид, порываясь подняться.
— Да знаю я! Не дергайся, у тебя ребра сломаны!
— Конец, им конец, — прошептал архонт, вновь проваливаясь в беспамятство…
Жара так резко сменилась противной сырой прохладой, словно осень пришла преждевременно, наступив не в октябре, а в августе. Ясное небо за одну ночь заволокло низкими пухлыми тучами, которые сочились мелкой гадкой моросью. Влага не щадила никого и ничего, напитывая сыростью землю и одежду, угнетая людей, стоявших у свежей могилы на кладбище «Керепеши», расположенном на южной оконечности Буды. Многочисленные статуи этого огромного пантеона создавали на редкость мрачную обстановку, словно напоминая — здесь похоронены величайшие герои и злодеи Венгрии, не миновавшие мертвенных объятий судьбы. А сегодня их общество пополнилось еще одним, новым участником…
Профессор умолк, завершив чтение погребальной молитвы, и закрыл требник. Потер внезапно защипавшие глаза. Арьята, не скрываясь, хлюпала носом, вцепившись в сутану Виктора. Байкер обнимал девочку за плечи. Эрик ди Таэ пронзительно смотрел куда-то в туманную морось, затянувшую воздух сырой мутью. Рука госпожи Пшертневской покоилась у него на плече. Глава спецотдела, до того момента молча смотревшая на свежую могилу, повернулась к чародею:
— Как она?
— Могло быть и хуже, — печально вздохнул Эрик. — Энергетический шок пусть и не самое приятное, но и не самое опасное событие для организма, хотя…
— Что?
— Есть такие раны, которые даже мне не под силу залечить, — хмуро закончил он.
Госпожа Злата молча кивнула.
— Рид знает? — осторожно спросила она.
— Нет. Я нигде не могу его найти. Он исчез сразу после того, как князь зарастил ему ребра… — сказал Профессор, подходя к ним. Казалось, у него на висках добавилось седины, черты лица заострились. — Идемте, — тихо проговорил он. — Хьюго погиб, похоронен, и ему уже ничем не поможешь…
— Да, — кивнула госпожа Пшертневская.
Серые тучи нависли над землей свинцовым щитом, опустившись еще ниже, чем находились прежде, но они все так же не решались выплеснуть накопленную ими воду, а продолжали сеять противную мелкую морось. Словно сама природа скупо истекала доселе невыплаканными слезами…
