Мы с Галкой мчались наперегонки, будто две вспугнутые лани, спеша воспользоваться весьма кстати открывшимся вторым дыханием. Впрочем, обратная дорога, ведущая домой, всегда кажется намного короче. Никаких особых препятствий, не считая темноты и крыс, на нашем пути не встретилось. С лихвой посрамив ловкость любого корабельного юнги, мы вихрем взвились вверх по лестнице, с облегчением покидая страшный, расположенный за Гранью мир и вслух клянясь не соваться в подобные кошмарные места ни ныне, ни присно, ни во веки веков. Аминь!

— Как ты думаешь, кто он такой? — спросила я на бегу, обращаясь к маячившей передо мной Галкиной спине и подразумевая конечно же нашего колоритного спасителя.

— Если судить по тому, какими влюбленными глазами ты на него смотрела, то он и есть не кто иной, как сам бог Купидон — симпатичный, голозадый и ко всем пристающий со своей романтической любовью! — ехидно выкрикнула подруга, шустро переставляя ноги в изуродованных сапогах. — Признайся, ты в него втюрилась?

— Еще чего! — слишком бурно возмутилась я, тем самым выдав себя с головой, — И он не голый…

— В подобной эротичной одежке более чем голый! — авторитетно настаивала сексуально озабоченная мадам Ковалева. — Но ему все прощается, ибо хорош, чертяка, — просто спасу нет! Зачетный соблазнитель, еще почище твоего Вадички.

— Ну ты сравнила. — Я немедленно встала на защиту положительного имиджа своего героя. — Изгой — порядочный!

— Все они одним миром мазаны, — язвительно хихикнула подруга, обобщая всех мужчин разом. — Начиная с приличного болвана и заканчивая порядочной скотиной… Уж ты мне поверь!

Я сердито засопела, вполне возможно — от усталости, но еще вероятнее — из-за несогласия с неутешительными выводами Галки, весьма многоопытной в подобных вопросах. Вот так всегда и случается: только встретишь мужчину своей мечты, как сразу, пожалуйста, всегда найдется завистливый доброхот, желающий лишить тебя приятного самообмана. Уж и помечтать не дадут…

В ускоренном темпе, одним мощным марш-броском мы преодолели зал Летописца, сейчас почему-то совершенно пустой, но залитый многочисленными лужами крови. Я подозревала, что причиной тому стала преследовавшая нас банда наемников, и не питала радужных иллюзий относительно судьбы несчастных бомжей, угодивших к ним в лапы, но решила не акцентировать внимания на этом прискорбном факте. Инстинкт самосохранения взял верх над жалостью, немного виновато нашептывая: «Ты им уже ничем не поможешь, попытайся выжить сама». В конце концов, в каждом из нас живет закоренелый эгоист, причем умирать раньше времени ему отчего-то совсем не хочется…

Мы лишь приблизительно запомнили нужный нам маршрут, а поэтому шли наугад, уповая на слепое везение, всегда благоволившее к дуракам и блондинкам. Кстати, учитывая тот факт, что блондинок в нашем случае набралось аж две, не вижу ничего удивительного в скором появлении тонкого лучика света, робко забрезжившего среди серой полумглы подземелья и привлекшего наше внимание.

— Пришли, — с облегчением всхлипнула Галка. — Слава тебе господи! Скорее бы оказаться дома, забраться в джакузи, вымыть голову, выпить сто грамм коньяка и забыть весь этот ужас…

Насчет дома и коньяка я была с ней полностью солидарна, но зато сильно сомневалась в своей способности легко забыть пережитые нами испытания. К тому же интуиция мне подсказывала: «Не обольщайся, Ева! Ваши проблемы не закончились, они только начинаются!»

Мы по-пластунски подползли к тому самому знаменитому пролому в стене строящейся станции метро, ставшему отправной точкой нашего многотрудного путешествия. Пытаясь оставаться в маскирующей тени кирпичной кладки и чуть приподняв головы над краем дыры, мы напряженно всматривались и вслушивались в царившую снаружи суету, абсолютно не понимая, чем она вызвана. Темноту котлована рассеивал яркий свет нескольких фонарей, повсюду сновали люди в костюмах службы спасения, а издалека доносился истошный вой милицейской сирены. Все стало более-менее понятным лишь после того, как мы увидели нескольких мужчин в белых медицинских халатах, торопливо тащивших на носилках большие черные мешки.

— Так это же… — вполголоса шокировано протянула Галка, от растерянности чуть не поднимаясь на ноги, но я своевременно уложила ее на пол, многозначительным жестом приказав заткнуться.

— Трупы! — скорбным шепотом подтвердила я. — Полагаю, это те самые мальчишки, которые не пожелали пойти с нами и сформировали собственный отряд. Похоже, им повезло куда меньше, чем нам…

«Вот черт, — расстроилась я, терзаясь угрызениями нечистой совести, — так и знала, что мое участи в Дозоре принесет несчастье ни в чем не повинным людям…»

— И какая же беда с ними приключилась? — с заиканием вопросила жалостливая Галка, смахивая набежавшие на глаза слезы сочувствия.

— Не знаю, да и знать не хочу. — Я философски пожала плечами. — И не сочти меня черствой, но скорбеть о погибших мы начнем намного позже, когда сами выкарабкаемся из этой передряги. Возможно, это наши ликантропы их попутно угрохали или, может, бомжи, а есть немалая вероятность того, что они попросту свалились в какую-нибудь шахту и разбились насмерть. Наверное, нам не суждено узнать подробности, но меня это не очень напрягает. Сейчас важнее другое…

Галина взглянула на меня непонимающе.

— Нам нужно каким-то образом ухитриться и выбраться отсюда незамеченными, — доходчиво пояснила я. — Не попав на глаза милиции. Не хочу очутиться в ближайшем отделении и отвечать на дурацкие вопросы. Все равно нам никто не поверит, а вот неприятностей мы в этом случае огребем выше крыши.

Подружка согласно кивнула.

— Так что давай-ка отползем мы отсюда куда подальше и поищем другой выход на поверхность, — распорядилась я. — Проторенный путь нам, увы, заказан.

— Знаешь, Ева, — после нескольких минут молчания непривычно серьезно произнесла Галка, топая по пятам за мной, — я и сама до сих пор не могу поверить в реальность всего произошедшего. Ощущаю себя этакой невезучей Алисой в Зазеркалье, из сказки Льюиса Кэрролла… Как думаешь, на этом все и закончится?

— Сомневаюсь, — бесшабашно заявила я, уже понимая — хоть печалься, хоть радуйся, а витиеватое кружево судьбы оплело нас настолько туго, что без посторонней помощи нам из него уже не выпутаться. — Полагаю, выпадет на нашу долю еще и Затумбочье, и Закроватье, и Зашторье…

— Тьфу, тьфу, не дай-то бог! — суеверно переплюнула через левое плечо подруга.

— Застолье, запой и замуж… — почти шепотом закончила я, не сомневаясь — так оно и случится…

Если кто-то умный придумал понятие «адово терпение», то обязательно должен существовать и противоположный по смыслу термин, звучащий как «райский нетерпеж». Именно этими словами я могла бы описать наше нынешнее состояние, заключавшееся не только в огромном желании поскорее покинуть проклятые катакомбы, но также в ничуть не меньшем нежелании попасть в районное отделение милиции, чтобы на манер сказочниц «сестер Гримм» пространно живописать про свои похождения, изрядно смахивающие на сценарий к фильму ужасов. Говорят, качественно переданный бред больного воображения становится хорошей сказкой, но вот парадокс — мы почему-то совсем не горели желанием испытать на себе справедливость сего мудрого высказывания. Мы просто хотели домой…

Немного пройдя обратно и свернув в неприметный боковой коридорчик, ответвлявшийся от уже изученного нами тоннеля, мы обнаружили ржавую железную лесенку, круто уходящую вверх и заканчивающуюся обычным круглым канализационным люком. Изрядно покряхтев и попотев, мы все-таки изловчились своротить его с места, заодно подняв всю немалую массу наметенного на него снега. Железный диск с негромким скрежетом отошел вбок, впуская в подземелье порыв колючего ветра, показавшегося нам милее теплого летнего бриза, веющего над Черноморским побережьем в самый разгар купального сезона. Стрелки моей наручной «Чайки» замерли на трех часах, а судя по встретившей нас темноте, на улице стояла глухая ночь. Без сомнения, наше путешествие затянулось более чем на сутки. Я вылезла из люка и, распластавшись на снегу, затравленно осмотрелась по сторонам.

Мы находились метрах в трехстах от основной строительной площадки, плотно оцепленной милицейскими патрульными машинами. Чуть в стороне спокойно покуривали несколько стражей общественного порядка, бурно обсуждая последние события. Я мысленно возблагодарила свои благоразумие и предусмотрительность, благодаря коим и сумела уговорить Галку не светиться рядом с метро, а припарковать ее красный «феррари» в укромном дворике, скрытом между несколькими ничем не примечательными пятиэтажками. Следовало признать — если бы наша машина оказалась припаркована чуть ближе, то мы бы ни за что не смогли подобраться к ней незаметно. «Кабы знать, где упадешь, так соломки бы подстелил!» — частенько говаривала признанный кладезь народной мудрости — усатая дворничиха Глафира, являвшаяся культовым персонажем моего сурового детства. Однако на сей раз я показала себя ее достойной ученицей и с соломкой точно не промахнулась!

Мы еще немного отползли прочь от люка, животами и коленками беспощадно пропахивая снежную целину, и лишь метров через сто осмелились подняться во весь рост, вытряхивая набившийся в рукава снег. К несчастью, наши разноцветные курточки слишком ярко выделялись на однообразно белом фоне окружающего пейзажа, тут же попав в предательскую полосу света от включенных сейчас прожекторов, установленных на территории стройки. Громкий свист, свидетельствующий о том, что нас заметили, подхлестнул сильнее выстрела из дробовика, заряженного солью, а в беге с препятствиями на длинные дистанции мы уж точно за прошедшие сутки насобачились до уровня олимпийских чемпионок. Галка, не останавливаясь, вытащила из кармана тщательно сбереженный ключ от машины и с разбегу рыбкой нырнула в насквозь выстуженный салон автомобиля. А позади нас вовсю заливались тревожные сирены.

— Держись! — предвкушающе заорала подруга, заводя двигатель и резким рывком чуть не выламывая из автоматической коробки рычаг переключения скоростей. — Сейчас такая гонка «Формулы-1» начнется…

Но то, что произошло дальше, не снилось даже знаменитому Михаэлю Шумахеру, причем в его самом кошмарном сне…

Сначала девочек интересуют куклы, а мальчиков — машинки, но уже лет этак через пятнадцать они фанатично меняются увлечениями, достигая в своих хобби уровня маниакальной одержимости. Поэтому стоило ли удивляться несколько противоестественной, но, безусловно, взаимной любви, накрепко связывающей платиновую блондинку Галину Ковалеву и ее красный «феррари»? Каждое утро, спустившись в расположенный под домом гараж, Галка, как и положено опытной автомобилистке, нежно протирала лобовое стекло, дергала «дворники» и любовно пинала заднее колесо своей бесценной «ласточки», пребывая в стопроцентной уверенности — сей глубокомысленный ритуал положительно сказывается на скоростных способностях ее ненаглядного транспортного средства. В ответ «феррари» восторженно повизгивал отключаемой сигнализацией, кокетливо подмигивал фарами и, с готовностью услужить, призывно распахивал свое кожаное, пропахшее духами, нутро, принимая легкомысленную хозяйку. На мой взгляд, обе они обладали идеально пропорциональным количеством мозгов — эта гламурная блондинка и эта роскошная машинка, образуя на редкость гармоничную парочку. Недаром опытные психологи считают, будто любая вещь несет на себе неискоренимый отпечаток личности своего хозяина. Я с ними согласна.

Взревев мотором, «ласточка» бодро рванулась с места, вздымая клубы рыхлого снега. В этот момент она почему-то напомнила мне голливудскую звезду шестидесятых годов, легендарную Мерилин Монро, одетую в красное платье и с наигранной скромностью испуганно придерживающую взметнувшийся на ветру подол, обнаживший плотные белые ляжки. Невзирая на угрожающую нам опасность поимки, автомобиль буквально упивался собственной красотой и резвостью, торопясь продемонстрировать себя в самом выигрышном ракурсе — скрипя протекторами и поблескивая ладными обводами корпуса. Удирать с шиком, господи, как же это по-бабски!

Каждый автомобилист уверен: на дороге есть только один нормальный водитель — ты сам! Все остальные и в подметки тебе не годятся, являясь либо лихачами, либо «тормозами». Не знаю, чего уж там вообразила о себе моя экзальтированная подруга-автогонщица, но мчалась она как наскипидаренная, похрюкивая от возбуждения и до предела вдавив в пол педаль газа. Стрелка спидометра болталась в районе двухсот двадцати километров в час, а меня — едва успевшую накинуть ремень безопасности, вдавило в кресло так, словно я находилась не в салоне автомобиля, а, по меньшей мере, на борту ракеты, форсированно стартовавшей с космодрома Байконур. Мимо мелькали темные стены зданий и повороты плохо освещенных улиц. Проигравшие нам по времени менты безнадежно отстали где-то позади, хрипло матерясь в мегафон и взбудоражив все округу.

— Куда?! — поморщилась я, заметив, что Галка норовит вырулить прямиком на центральный проспект имени Ленина, сейчас полупустой и не расчищенный от снега, и чесать по нему до самого дома. — Мы там как на ладони окажемся. В переулок сворачивай…

Галка недовольно скривилась, но, признавая мою правоту, послушно вывернула руль, направляя «ласточку» на тихую Театральную улицу, слабо освещенную редкими тусклыми фонарями. До рассвета было еще далеко, а на дворе стояла непроглядная темень, кажущаяся еще более густой и плотной по причине внезапно усилившегося снегопада. Мы проскочили рядом со зданием резиденции губернатора, в котором не наблюдалось ни одного светящегося окна, и чья изящная ажурно-белая отделка напомнила мне о виденных в подземелье скелетах. Я вздрогнула от неприятного воспоминания и поспешно отвернулась в другую сторону, краем глаза заметив столь же неприязненную Галкину реакцию, ничуть не отличавшуюся от моей. Но, увы, наша не вовремя проявленная щепетильность сыграла на стороне судьбы, немедленно поспешившей воспользоваться удобно подвернувшейся возможностью и отомстить глупым беглянкам, уже почти уверовавшим в свое везение. Машину слегка подбросило, а мы лишь недоуменно хлопнули ресницами, так и не поняв, что проехали по запрещающему проезд знаку, поваленному разбушевавшейся непогодой и присыпанному слоем свежевыпавшего снега…

Все последующие события безнадежно перемешались у меня в памяти, превратившись в сумбурную пляску ярких, безумных по смыслу и сути, картинок, сменяющихся быстрее, чем россыпь цветных стекляшек в трубке калейдоскопа… Из-за угла вычурного дворца Альфа-банка, расположенного сразу же за резиденцией сильных мира сего, неожиданно выползла громоздкая снегоуборочная машина, сильно смахивающая на старую толстую курицу-наседку. Галка едва успела затормозить, чудом избежав столкновения, и съехала на обочину.

— Дура слепошарая! — возмущенно заблажил смурной, за километр благоухающий ядреным сивушным перегаром мужичок, высовываясь из кабины и грозя нам кулаком в рваной рукавице. — Ох уж эти мне новые русские! Понакупят, понимаешь, своим бабам машин заграничных, а водить их как следует-то и не научат!.. Тьфу на тебя, чувырла стремная!

— Чего? — рассерженной скунсихой вызверилась Галина, опуская боковое стекло и показывая похмельному пролетарию презрительно оттопыренный средний палец. — А это видел?!

— Ах ты, шалава! — не остался в долгу мужик, выпрыгивая из кабины. В руке он сжимал увесистую монтировку. — Ща я тебя раком-то поставлю…

Но тут в переулке нестерпимо засияли россыпи синих огней, установленных на крышах зачуханных милицейских авто, а тишина взорвалась от истошного воя сирен. Мужик растерянно застыл на полдороге к нашей «ласточке», увидев на бортах машин угрожающую надпись ГИБДД и мучительно соображая — по чью же это душу пожаловали неподкупные рыцари полосатых жезлов. Связываться с милицией ему не хотелось категорически, ибо он прекрасно знал, что обозначают четыре многозначительные буквы, переводимые в народе не иначе как: «Гони Бабки и Дуй Дальше».

На его лице нарисовалась сосредоточенная работа мысли, вызванная непосильным напряжением единственной мозговой извилины, и то образовавшейся от давления старой пыжиковой шапки.

— А ну стой! — Придя к какому-то выводу, он решительно шагнул наперерез «ласточке», занося над ее капотом тяжелую ржавую монтировку. — Чегось за вами милиция-то гоняется? Да вы, поди, рецидивистки злостные…

Обнаружив плебейски-ржавую железяку, грозящую прийти в немедленное соприкосновение с сияющим лаковым покрытием ее нарядной машинки, Галка оскорбленно взвыла и, выжав сцепление, взяла с места в карьер, отбросив в сугроб совершенно обалдевшего мужика. Повернув голову, она ликующе показала ему высунутый язык, упиваясь осознанием собственного превосходства и совершенно не следя за дорогой.

— Галка, тормози! — истошно заорала я, с ужасом разглядев то, что перегораживало узкий проулок.

Но было уже поздно…

Исходя из мерок закоренелого русского лихачества, реальным запрещающим знаком для наших автолюбителей является только массивный бетонный блок, уложенный поперек проезжей части. Все остальные знаки — предупреждающие. Очевидно, отчаявшись искоренить первую нашу беду — дураков, городское руководство рьяно взялось за ремонт дорог, как обычно раскопав все, что можно и нельзя перед затяжными новогодними праздниками и тем самым изрядно снизив проходимость и без того узкой улочки. А если учесть феноменальный Галкин талант к вождению машины, то и «проходимец» из нее получился никакой.

— Галка, тормози! — громче милицейского мегафона призывала я, широко разевая рот и закрывая глаза, устрашенная очертаниями надвигающейся преграды. — Разобьемся же на фиг!

Моя подруга чуть не прикусила высунутый язык и честно нажала на тормоз, но искалеченный, лишенный каблука сапог с задранным носком неустойчиво соскользнул с маленькой педальки, видимо решив отомстить за учиненное над ним надругательство. Я испуганно зажмурилась… Бетонный блок приближался со скоростью света…

Я на мгновение открыла глаза, ахнула и зажмурила их снова, судорожно пытаясь вспомнить хоть какую-нибудь молитву. Галина материлась так, как не снилось даже преследовавшей нас милиции, безуспешно дергая ногой в коварном сапоге, своим кончиком застрявшем под педалью тормоза. «Феррари» подбросило вверх, и я почувствовала — мы птичкой взмываем в небо и летим, без крыльев возносясь над смертельно опасной преградой…

— О-о-о! — восхищенно выдохнула мадам Ковалева, отпуская руль и молитвенно складывая ладони на груди. — Верую!

— Ах! — поразилась я, уже мысленно попрощавшаяся с жизнью. — Однако!

Оказалось, что мы с разгону въехали на сваленные перед блоком деревянные щиты, развалившиеся под тяжестью нашей машины, но успешно сыгравшие роль подбросившего нас трамплина. Блондинкам повезло в очередной раз.

Сердито бахнув, машина успешно приземлилась по ту сторону блока, заодно преодолев и выкопанную за ним яму.

— Ой, мама родная, роди меня обратно! — выразительно выдала Галка, квело морщась от дискомфорта во рту. — Как ты там однажды написала: «Плавайте поездами Аэрофлота», кажется? Блин, почти в точку…

За нашими спинами послышался ужасающий грохот. Это первая милицейская машина не смогла повторить наш воздухоплавательный демарш, смачно врезавшись в бетон, а вторая, пытавшаяся отвернуть в сторону, страстно поцеловалась с неповоротливой снегоуборочной техникой, лишившейся своего водителя. Мы с Галкой весело переглянулись и звонко ударили друг друга по ладоням, празднуя победу. Но в следующую секунду выяснилось — радовались мы преждевременно…

Третья милицейская «Лада» успешно объехала дорожные раскопки и, трактором пропахивая девственную снежную равнину, упрямо продолжила преследование.

— Водитель машины номер Б999ДН, прижмитесь к обочине и остановитесь! — требовательно разносилось на всю улицу. — Иначе мы будем вынуждены открыть огонь на поражение!

— Щаз, раскатал губы на халяву, — многозначительно пообещала Галка, насупленно всматриваясь в темный переулок. — Так я вам и разбежалась останавливаться!

— Галь, — нервно хихикнула я, чувствуя странный жар в области солнечного сплетения и покалывание в ладонях, — а чего тебе такой номер странный дали? Ну ладно 999, фиг с ними, я не суеверная, да и в эзотерику не верю. Но БДН — точно расшифровываются как: «Блондинка Дура Набитая…»

Галка сердито зыркнула в мою сторону, возмущенно шевелящимися бровями намекая: «И ты, Брут!»

— Ладно, это всего лишь шутка юмора, — я обезоружила обидчивую подругу заискивающей улыбкой, — поднажми еще, и мы от них оторвемся. Едем ко мне, а там что-нибудь придумаем…

Галина согласно кивнула, но выдумщица-судьба, похоже изрядно уязвленная нашим неистребимым оптимизмом, уже все продумала за нас, подготавливая очередной подлый сюрприз…

Неожиданно в глубине примыкающего к улочке парка вспыхнули две пары автомобильных фар и взревели мощные моторы…

— А это что еще за хрен с горы? — неприятно изумилась Галка, со смешанным выражением страха и восхищения на лице наблюдая за огромными черными джипами, преградившими нам путь. — Им-то чего надо?

Мое сердце заныло от нехорошего предчувствия, а непонятный жар в груди усилился, став почти нестерпимым.

Боковое стекло первой машины опустилось, и оттуда выдвинулся ствол автомата.

— Сдавайтесь! — с сильным иностранным акцентом приказал широкомордый белобрысый мужчина, на вид — родной брат-близнец тех самых наемников, которые гонялись за нами в подземных катакомбах. — И тогда вам не причинят никакого вреда!

— Едрить через коромысло! — разочарованно простонала Галина, останавливая «ласточку». — Так это же опять те самые немцы гребаные. Какого черта они все на одну морду уродились, будто покемоны из японского мультика? Клонируют их, что ли? Откуда они здесь взялись?

— Ну и дура же я! — уничижительно констатировала я, дуя на свои ладони. Ощущение было таким, словно я прикасалась ими к раскаленному железу, хотя внешне моя кожа оставалась безупречно белой и здоровой. — Как же я не подумала, что нас не отпустят просто так, за спасибо живешь, а подстрахуются и устроят засаду на пути нашего предполагаемого отступления, на тот случай, если мы все же сумеем вырваться из лап Стаса. Ведь это самая короткая дорога, ведущая к моему дому. Умные, сволочи…

— Западлянская ситуация! — уныло вздохнула Галка. — Хотя, может, лучше они, чем наши тупорылые менты отечественного производства, а? Наши-то вона, даже водителей асфальтоукладочных катков за лысую резину штрафуют!..

Я скептично пожала плечами, здраво полагая: выбор невелик — хрен редьки не слаще.

— Сдавайтесь! — повторно предложил немец в джипе. — А не то… — Автомат в его руках коротко, но весьма злобно рявкнул, а выпущенные пули выбили фонтанчики снежной пыли из сугроба возле правого переднего колеса нашего «феррари».

— Ладно, ладно! — примирительно выкрикнула Галина, высовываясь в окно. — Ева, давай вылезай. — Она открыла дверцу, вышагнула из салона автомобиля и потянула меня за рукав куртки. Как ни странно, но в этот момент она не показалась мне испуганной или удивленной, а скорее, наоборот, чем-то довольной и поразительно спокойной. — Мы выходим, только не стреляйте больше.

— Погоди немножко, — жалобно попросила я, тоже перевешиваясь через опущенное стекло и жадно вдыхая свежий морозный воздух. Я чувствовала себя больной. Голова кружилась, меня подташнивало, а грудь и ладони полыхали таким жутким внутренним жаром, что больше всего на свете мне сейчас хотелось просто захватить пару горстей снега, надеясь на их охлаждающий эффект. Мне казалось — еще чуть-чуть, и я расплавлюсь от этого неизвестно откуда взявшегося огня, превращусь в обугленную головешку или же шумно взорвусь, словно канистра с напалмом. Не зная, как еще облегчить свои страдания, я выставила обе ладони в окно, случайно их сблизив. Между моими руками немедленно проскочила яркая искра, а сами ладони до запястий охватило бурное оранжевое пламя…

Галка уставилась на меня безумно вытаращенными глазами и пронзительно завизжала…

Мне конечно же доводилось читать о ритуальных самосожжениях, чаще всего практикуемых в Индии и Бирме, когда овдовевшая супруга всходит на погребальный костер вместе с телом своего усопшего мужа, желая поскорее отправиться на небеса вслед за ним. Но даже если считать Вадима символически скончавшимся, я отнюдь не ощущала себя женой почившего в бозе набоба, да и буденовкой, тьфу ты, буддисткой, то бишь ярой последовательницей культа великого Будды, никогда не являлась. А поэтому я ошалело посмотрела на свои горящие руки, сдавленно охнула и совершенно автоматически встряхнула ладонями, намереваясь сбить пожирающее их пламя…

Два аккуратных огненных шара, размерами ничуть не уступающие футбольным мячам, сорвались с моих рук и со свистом устремились в сторону черных джипов. Мощным энергетическим импульсом меня вытянуло из открытого окна машины и швырнуло в снег. Первый шар впечатался точнехонько в лобовое стекло ближайшей машины, а второй вскользь задел бок дальней, расплавив и погнув металл корпуса.

— Ё-моё! — тихонько выдала Галка и с размаху села на пятую точку. — Вот это фокусы, в цирк ходить не надо…

Громыхнуло так, что у меня заложило уши. Первый джип расцвел сгустком алого взрыва, разлетаясь на тысячу обломков, перемешанных с кусками горелой человеческой плоти. Рядом со мной шлепнулась оторванная мужская ступня огромного размера, обутая в добротный зимний ботинок, а по крыше «ласточки» забарабанил град из мелких фрагментов раскуроченного джипа. Отброшенная ударной волной, Галка на спине проехала с десяток шагов и воткнулась в высоченный сугроб, прикрываясь рукавами куртки от проносящихся мимо нее осколков стекла и железа. Ощущая сухость во рту и звон в висках, я кое-как привстала на колени, руками обнимая свою раскалывающуюся от боли голову. При этом краем глаза я подметила — мои ладони обрели безупречно обычный вид, абсолютно ничем не выдавая признаков зловещей метаморфозы, произошедшей с ними буквально минуту назад.

Из второй горящей машины вывалились три пошатывающиеся, видимо оглушенные, фигуры, волокущие за собой автоматы. Водитель тут же споткнулся и рухнул на четвереньки, ошалело мотая головой, а затем с жутким отрыгиванием изверг в снег содержимое своего желудка. С его губ свисали вязкие ниточки перемешанной с кровью слюны. Похоже, его контузило, и от одного вида корчившегося в сугробе мужского тела мне стало еще хуже. Перед глазами у меня все поплыло, я осела на снег и начала неуклонно проваливаться в темное обморочное небытие…

Но выбравшийся с заднего сиденья боевик почти не пострадал. Он вскинул оружие и выдал длинную очередь, пробившую колеса третьей милицейской машины, остановившейся впритык за нашей «ласточкой». Из подстреленной им «Лады» немедленно выкатились облаченные в бронежилеты бойцы, залегшие за обледенелым кустом и открывшие ответную стрельбу. Пара наемников отбивалась довольно вяло, отползая от горящей машины. Всем сразу же стало как-то не до нас.

Остатками мутящегося рассудка я засекла, как, кряхтя от натуги и ругаясь на чем свет стоит, Галка выкарабкалась из сугроба, обхватила меня за талию, с трудом приподняла и носом вниз, бесформенным кулем, загрузила в салон «феррари», заботливо подгибая мои свешивающиеся наружу ноги. Затем она запрыгнула на водительское место и, уже не обращая ни малейшего внимания на свистящие вокруг пули, рванула вперед, чуть не зацепив остов горящего автомобиля. На этом мое сознание благополучно расслабилось и отключилось, позволив мне погрузиться в исцеляющий сон — глубокий и черный, как покинутые нами катакомбы.

Светало. Проклиная всех и вся оптом, Галина упрямо жала на газ, проводив сердитым взглядом повстречавшуюся ей пожарную машину, с воем мчавшуюся к месту ночного происшествия. Заспанное, донельзя помятое солнце нехотя, как-то боком, выползало из-за серых снеговых туч, дивясь творящемуся на земле бардаку. Гирлянды на деревьях, горевшие через одну лампочку, больше всего смахивали не на праздничные украшения, а на вереницу полудохлых, измученных затяжной пьянкой светлячков. Двое опухших с перепою грузчиков вяло, без особого энтузиазма, разгружали длиннющую продуктовую фуру возле складского помещения супермаркета. Галка припарковалась на полупустой стоянке перед Евиным домом и пару секунд лениво размышляла, не зайти ли ей в магазин, поскольку весь пережитый стресс почему-то вылился не в истерику или бестолковые бабские слезы, а в жуткое желание хлебнуть холодного молока, причем прямо из картонного пакета. И чтобы пить его не просто так, а обязательно вприкуску со свежим мягким батоном, похрустывающим на зубах аппетитной золотистой корочкой… Сглотнув горькую голодную слюну, до полусмерти уставшая Галка кулем вывалилась из машины, оценивающе покосилась на сладко посапывающую подругу и удрученно вздохнула.

«М-да, до квартиры мне ее точно не допереть, — озабоченно констатировала она, объективно оценивая свои весьма скромные физические возможности. — Чего бы этакого придумать-то?..»

Она самонадеянно развернулась на пятках изуродованных сапог и сразу заметила понуро бредущего по двору дворника — дядю Пашу, первого колдыря во всей округе, еще довольно подтянутого и крепкого мужика неопределенного возраста. Решение созрело тут же.

— Павел, да ты никак за опохмелом в магазин направляешься? — игриво поинтересовалась блондинка, строя сочувствующую мордочку.

— Дык не на что опохмеляться-то, милушка моя! — плачущим голосом пожаловался алкаш, страдальчески выворачивая пустые карманы потертого ватника. — Ить все до копеечки пропи-и-ил…

Галка понимающе хмыкнула.

— Дай взаймы на пиво, красавица! — просительно заныл дворник, прожженной интуицией опытного попрошайки уловив некую прибыльную заинтересованность, явственно читавшуюся во взоре и интонациях девушки. — Я верну, я мужик надежный…

— И сильный? — хитро подмигнула Галка, улыбаясь светло и наивно.

— А то ж! — Бахвалясь, Павел колесом выпятил грудь, почти на полголовы возвышаясь над пухленькой блондинкой. — Глянь, какой я еще орел! Ну дай взаймы стольник, а?

— Не дам! — категорично отрезала Галка, сварливо поджимая губы, — И не проси!

Плечи дворника уныло обвисли.

— А ты заработай! — деловито предложила Галка, открывая заднюю дверку «феррари» и указывая на продолжающую мирно дрыхнуть Еву. — Видишь, дядя Паша, погуляли мы с подружкой знатно. Одной мне ее до квартиры не допереть. А раз ты у нас такой орел… — Она полезла в карман курточки и подала радостно округлившему глаза алкашу новенькую пятисотенную бумажку, — то вот и будь добр, транспортируй девушку до дивана…

Подрагивающими от волнения пальцами дворник выхватил купюру из руки своей негаданной благодетельницы, засыпая ее десятками благодарных, уменьшительно-ласкательных эпитетов, происходящих от названий всех известных ему животных, легко поднял так и не проснувшуюся Еву и бережно понес ее к подъезду. Галка звонко прищелкнула языком, восхищаясь собственной сообразительностью, вытащила из сумки ключ от квартиры, заперла машину и вальяжно отправилась следом за дворником, несущим ту, которая сейчас стала безмерно важна и нужна для всего мира в целом. Да, чего уж греха таить, и для самой Галины тоже…

Освобожденная от грязной одежды и укрытая теплым пледом Ева спала на диване. Закутанная в халат Галка еще немного постояла над ничего не подозревающей подругой, настороженно вглядываясь в ее бледное лицо. Неслышно наклонилась и невесомо прикоснулась губами ко лбу вымотавшейся девушки, безмятежно дышащей. Она не знала, хотела бы оказаться на месте Евы или нет. С одной стороны — да, потому что с детства мечтала о славе и всеобщем поклонении. А с другой — нет, особенно с тех пор, как узнала, кем на самом деле является эта худенькая высокая блондиночка, лишь благодаря Галининым стараниям обретшая настоящую женскую привлекательность. Мадам Ковалева долго не могла поверить в полученную информацию, поначалу склонная считать ее глупым розыгрышем или корыстной аферой, затеянной для того, чтобы отобрать у Евы квартиру, доставшуюся той от деда. Все эти россказни о лугару, жестоком боге и отчеканенных на золотых пластинках пророчествах казались ей красивой сказкой, не имеющего ничего общего с суровыми трудовыми буднями, заключающимися в бесконечной погоне за деньгами и мужчинами. Да и как тут поверишь, что эта бесцветная девочка, знакомая ей с детства, вдруг оказалась потомком древних венгерских королей, долгожданной спасительницей, призванной уберечь наш мир от чего-то неведомого, но, безусловно, страшного и смертоносного. А Галке так хотелось жить…

И вот сегодня страшная сказка внезапно обрела видимую реальность, вспыхнув двумя огненными шарами, сорвавшимися с рук ее подруги. Нужно ли говорить, насколько сильный шок испытала Галина, собрав в кулак всю силу воли и стараясь вести себя естественно. Сколько труда приложила она ранее, знакомя Сокольскую с нужными людьми и втягивая в опасную игру… Черт побери, как же некрасиво звучит это гадкое слово — предательство! А предательство по отношению к подруге — гаже вдвойне, хотя женская дружба выражается всего лишь в том, что женщины завидуют друг другу молча… И все же, если Ева только догадается, какую подлую змею пригрела у себя на груди, она ведь немедленно испепелит ее на месте!..

Галка наполнила ванну водой, влила туда же изрядную порцию ароматической эссенции и со вздохом наслаждения по самый подбородок погрузилась в благоухающую розмарином пену, воображая себя небожительницей, эротично блаженствующей в неге белого облака. На краю ванны, прямо под рукой, стоял стакан, наполненный мартини пополам с апельсиновым соком, а на тарелочке лежал бутерброд с ветчиной и оливками. Галка расслабленно закрыла глаза, вновь проникаясь вкусом и запахом жизни.

Брр, — она с неприязненным отвращением передернула плечами, вспоминая пакостную сырость и сумрак, царившие в подземных катакомбах, — если бы не категорический приказ, то фиг бы она туда полезла. А ведь пришлось косить под дурочку, терпеть выходки безмозглого диггера и усиленно делать вид, будто она не в курсе замыслов Стаса. Но поначалу все шло нормально, ибо они сто раз репетировали и договаривались, как ей придется себя вести. И лишь в тот момент, когда этот невменяемый идиот Айзек сорвался с катушек и приказал изнасиловать Еву, Галка не выдержала… Нет, так они не договаривались, это уже чересчур…

Неожиданно зазвонил заботливо пристроенный на зеркальную полочку телефон. Галка приподнялась, с неохотой покидая пенное облако, протянула мокрую руку и кончиками пальцев осторожно взяла свою модную розовую трубку. Вполголоса чертыхнулась, увидев высветившийся на дисплее номер…

— Да! — ответила она, раскрывая телефон-раскладушку.

— Здравствуйте, Галина, — вежливо поздоровался ее собеседник, твердо выговаривая трудные русские слова. Пожалуй, даже излишне твердо. — Наша операция сорвалась…

— Это не моя вина! — перебивая его, сердито буркнула Галка.

— Я вас ни в чем не обвиняю, уважаемая фрау, — отстраненно отчеканили на другом конце. — Это все наши недоработки. И новые досадные недоразумения. Мы примем их во внимание и сделаем соответствующие выводы.

— Это вы Изгоя называете «недоразумением»? — обидно хохотнула чуть захмелевшая Галка. — М-да, такого красавца без внимания точно не оставишь.

— Нас мало интересуют ваши личные впечатления, фрау Галина, — злобно прошипел невидимый собеседник. — Мы платим вам вовсе не за это.

— Чего вы хотите на этот раз? — устало процедила Галка, проклиная тот час и день, когда она согласилась на эту окаянную сделку, принесшую с собой не только деньги, но и огромный риск, вкупе с постоянными угрызениями нечистой совести.

— Нужно повторить операцию по захвату искомого объекта, — доступно объяснил холодный мужской голос. — Ваша задача состоит в том, чтобы вывезти завтра фрау Еву в удобное нам место. Запоминайте адрес. — Ей продиктовали координаты популярного в городе развлекательного центра, — Наша оперативная группа легко затеряется в толпе посетителей, и все пройдет незаметно. Вы меня поняли?

— Да! — обреченно подтвердила Галка. — Поняла.

— Отлично. — В ранее бесцветном теноре ее начальника проскользнула едва уловимая нотка ублаготворения. — Герр Логан продолжит прикрывать вас своим ментальным щитом. До свидания, дорогая фрау Галина.

— До свидания, герр Крюгер, — елейным голоском ответила она, отключаясь.

Галка еще пару минут просидела неподвижно, задумчиво покачивая в руке дорогой телефон, а потом вдруг громко выругалась, скабрезно пояснив, в какое такое весьма неприличное место следует отправиться Адольфу фон Крюгеру вместе с его деньгами, безликой любезностью и далеко идущими честолюбивыми планами. Она широко размахнулась и мстительно швырнула сотовый на кафельный пол ванной комнаты, с мрачным злорадством наблюдая за вдребезги разбившимся аппаратом, так и брызнувшим во все стороны веером мелких осколков.

Развлекательный центр «Луна-2000» находится в самом начале Сибирского тракта, сразу же за Центральным парком культуры и отдыха. Изначально его устроители обоснованно полагали, что, расположенный не в центре, а на окраине города, он ничем не обеспокоит жильцов тихих спальных районов, а следовательно, своей масштабностью и шумихой привлечет немало жадной до показной пышности молодежи. Следует признать, что их грандиозный замысел увенчался оглушительным успехом, быстро сделав «Луну» одной из самых одиозных и популярных достопримечательностей Екатеринбурга. Под здание центра был выкуплен гигантский, давно заброшенный двухэтажный авиационный ангар, в дальнейшем тщательно отремонтированный и обновленный. При этом умные дизайнеры предпочли частично сохранить его первоначальный вид, придав ему утрированный облик чего-то среднего между байкерским гаражом и гламурным загородным рестораном. Издалека это стеклянное, подсвеченное лампочкам и изукрашенное железными деталями заведение производило воистину сногсшибательное впечатление, обещая явить зачарованным зевакам сотни чудес, более подобающих волшебной стране Оз, а не промышленной уральской столице. Но куда больше радовало то, что хозяин «Луны», мнящий себя кем-то вроде мага Гудвина, великого и ужасного, и в самом деле постарался на славу, ни в чем не обманув ожидания своих избалованных посетителей. На втором этаже развлекательного центра разместились офис Федерации боулинга, бар с рестораном и внушительный танцпол, за честь выступать на котором боролись лучшие диджеи области. А первый этаж целиком занимали исполинский каток с искусственным льдом и зал для боулинга аж с пятьюдесятью игровыми дорожками. Подобного размаха в Екатеринбурге еще не видывали. Стоило ли удивляться тому, что народ валом валил в почти круглосуточно работающее заведение, заполняя его до отказа. Даже в самые обычные будние дни в «Луне» не тускнела яркая атмосфера праздника, заставляя посетителей буквально терять головы от обилия впечатлений и массы предлагаемых им соблазнов. Однако этот январский день намного превзошел все предыдущие, превратившись впоследствии в одну из тех городских легенд, кои никогда не фиксируются в официальных документах, но зато неустанно передаются из уст в уши, обрастая все новыми, совершенно неправдоподобными деталями и подробностями.

Я, отмытая до блеска и скрипа, немного скованно угнездилась за стареньким столиком в своей крохотной кухоньке, поверх литровой кружки с горячим кофе благодарно косясь на Галину, изящно восседавшую аккурат напротив меня. Намеренно игнорируя мое умильное подмаргивание, она обводила давно требующее капитального ремонта помещение покровительственным взором своих голубых глаз, продолжительно обласкивая им каждый предмет — будь то расшатанная табуретка или современная кофеварка, казавшаяся здесь совершенно неуместной. Ни дать ни взять сама английская королева вкушает утренний кофе в парадной столовой своего Букингемского дворца. Впрочем, сегодня Галка заслуживала и более пышного сравнения.

— Спасибо! — в сотый раз проникновенно произнесла я, подтягивая к себе пятый бутерброд с вареным языком, зеленым луком, голландской редиской и майонезом, сооруженный заботливой Галкой. Уж чего-чего, а поесть вкусно и обильно она умела всегда. — Ты мне жизнь спасла!

— Пустое! — небрежно махнула рукой царственная мадам Ковалева, уже изрядно уставшая от моих бесконечных благодарностей. — Мы ведь подруги! Верю, если возникнет необходимость, ты сделаешь для меня то же самое!

Я усиленно закивала, чуть не подавившись кусочком редиски.

— Даже не сомневайся, я твоя должница до гроба!

Уголки розовых Галкиных губ довольно поползли вверх.

— А ты сама-то до какого момента помнишь наш побег? — спросила она, пододвигая ко мне вазочку с печеньем.

— Хм, — задумалась я, не переставая жевать и глотать обалденно вкусное курабье. — Кажется, до похмельного ковбоя на снегоуборочной машине…

Галка вежливо хихикнула, одобряя мой юмор.

— А дальше? — Сейчас ее лицо выглядело испытующе настороженным.

— Хм-м-м, — непрерывно работая челюстями, повторно выдала я, растерянно пожимая плечами. — Смутно. Ты загружала меня в машину, что-то там горело, кто-то стрелял… Может, мне это только приснилось?

— Хм… — неопределенно отреагировала подруга, опуская взгляд. Видимо, мое косноязычие оказалось заразным. — Боюсь, то был совсем не сон…

Я застыла с приоткрытым ртом, из которого немедленно вывалился не дожеванный кусочек печенья и прицельно плюхнулся в кофе. Но я этого не заметила.

— Ч-ч-чего? — с заиканием спросила я, напряженно усилием воли отгоняя навязчивое видение своих горящих ладоней. — К-к-как? — Мои пальцы, безупречно чистенькие и здоровенькие, смирно лежали на потертой столешнице, намного превосходя ее белизной и свежестью.

— А вот так, — лукаво ухмыльнулась Галина. — Немцы нас пострелять собирались, но ты, фьють, — она изобразила небрежный щелчок, — плюнула, дунула — и пустила их в расход!

— Я? — шокировано выдохнула я. — Че, правда?

— Ага! — ликующе хохотнула подруга. — И даже не чихнула!

Я опешила, машинально отпила остывший кофе, поперхнулась плавающими в нем крошками и закашлялась.

Галка вскочила со своего места, обежала вокруг столика и похлопала меня по спине.

— Та-а-ак, — меланхолично протянула я, восстановив дыхание, — и что нам теперь делать?

— А ничего. — Галка покопалась в моем убогом допотопном холодильнике и извлекла с полки плитку белого шоколада. — Отдыхать и развлекаться. Обязательно выбраться в людное место и послушать, какие в народе сплетни ходят, касающиеся наших ночных подвигов…

— Хм… — заезженной пластинкой промычала я. Предложение подруги показалось мне не таким уж глупым. — А почему бы и нет?

Галка просияла и, упоенно прижмурившись, положила в рот сладкий белый квадратик.

— А кто доказывал, будто сладкое вредно для фигуры? — воскликнула я, отламывая сразу полплитки.

— Из глубины меня рвется стройная девушка, — с наигранным покаянием вздохнула Галина, заговорщицки мне подмигивая. — Но мне удается вовремя заткнуть ее прекрасный ротик шоколадом…

Я откинула голову и громко расхохоталась. В конце концов, возможно, все еще не так плохо и моему спонтанному самовозгоранию тоже найдется какое-нибудь логическое и вполне научное объяснение. Скорее всего, Галка права — нам срочно требуется недостающая информация. А найти ее можно, лишь пообщавшись с людьми…

— И куда мы поедем? — поинтересовалась я, решительно вытирая губы салфеткой и отодвигая от себя кружку с испоганенным кофе.

— Доверься мне, — снисходительно улыбнулась подруга, — я знаю одно клевое место!..

Заплетя волосы в две спускающиеся ниже пояса косы, попышнее взбив челку и вызывающе накрасив глаза, я сочла себя вполне готовой к встрече с любыми неожиданностями, как приятными, так и не очень. Из нарядов мы с Галкой, не сговариваясь, выбрали удобные и демократичные джинсы, правда, довольно красивые, изукрашенные блестящими стразами. Господи, благослови того прозорливого модельера, который додумался вознести на высшую ступеньку модного пьедестала эти штаны из прочной хлопковой ткани, длительное время считавшиеся исключительно рабочей одеждой. Нынче их шьют такими симпатичными, что в некоторых эксклюзивных моделях не стыдно и на курортах Куршавеля показаться. Как говорится, не зазорно и в пир, и в мир, и в добрые люди выйти. Наши с Галкой джинсы принадлежали именно к этой универсальной категории. Разбавив джинсовое однообразие яркими свитерками, мы со спокойной совестью загрузились в «ласточку» и отбыли в направлении Октябрьского района, заранее предвкушая увлекательное времяпровождение. Как выяснилось немного позднее, скука нам сегодня совсем не грозила…

Посетители развлекательного центра «Луна-2000» продолжали фанатично отмечать Новый год. Причем делали они это старательно, с максимально возможным усердием и поистине русским размахом. Среди огромного количества празднично настроенных людей, собравшихся в гигантском здании из стекла и железа, вряд ли нашелся бы хоть один более или менее трезвый человек, не горевший желанием немедленно продолжить так удачно начатый банкет. Попав в шикарно обставленный холл «Луны», я восхищенно вертела головой, пытаясь рассмотреть все сразу, пока хорошо ориентирующаяся в этом царстве музыки и веселья Галка сдавала в гардероб наши курточки. За несколько минут одиночества я успела получить карточку на скидку в баре, с шутливым поклоном презентованную мне забавным клоуном, бесплатный пробник духов, выданный милой девицей, одетой в наряд Снежной королевы, а также поймала на себе не без удовольствия десяток заинтересованных мужских взглядов. Короче, от моего ранее плохого настроения не осталось и следа, а жизнь забурлила ключом, требуя немедленной реализации самых смелых желаний и капризов. Жизнь продолжалась…

— Нравится? — показывая в счастливой улыбке все свои великолепные тридцать два зуба, вполне достойные рекламного плаката пасты «Бленд-а-мед», торжествующе осведомилась Галка, так широко распахивая руки, словно она являлась, по меньшей мере, финансовым директором сего потрясающего заведения. — Каково, а?

Вместо ответа я экзальтированно затрясла косами, имея весьма неплохие шансы одновременно заработать трясучку, косоглазие и сиюминутный инфаркт, настолько сильно поразило меня это сказочное место. Взяв на себя почетную функцию гида, Галка неторопливо повела меня сначала вдоль игровых дорожек для боулинга, облепленных шумными компаниями ухоженных молодых людей, встречающих победным улюлюканьем каждый удачно брошенный шар, а затем к катку, залитому светом разноцветных прожекторов. Но кататься на коньках я не умела, а роскошный танцпол напугал меня рокочущими раскатами экзотической латиноамериканской музыки, поэтому мы выбрали столик в ресторане, скромно прикорнувший у самой стены, уселись в мягкие кресла и заказали себе по порции коктейля «Мохито». Неторопливо потягивая чуть терпковатый напиток из высоких запотевших бокалов, я разглядывала зал. В ресторане царила самая непринужденная обстановка, а моя интуиция молчала как убитая, видимо притупившись от обилия впечатлений и расслабляющего вкуса спиртного.

За одним из соседних столиков веселилась шумная компания молодых людей. Девушки и юноши были наряжены в разнообразные карнавальные костюмы. Я с интересом разглядывала яркую пару: девицу в старинном испанском одеянии и парня в костюме морского разбойника, чей широкий пиратский пояс украшал кортик, сильно смахивающий на настоящий. И поэтому, когда к нашему уютному убежищу вдруг неожиданно приблизилась высокая мужская фигура во всем белом и с мечом в ножнах, на нее мало кто обратил внимание, посчитав этого гостя всего лишь еще одним любителем вычурных нарядов.

Галка сдавленно охнула, увидев его первой. По ее лицу пробежала короткая судорога разочарования и страха, немало меня озадачившая. Проследив за взглядом подруги, я изумленно вскрикнула. В пустующее кресло за нашим столом раскованно уселся Изгой, безукоризненно элегантный и спокойный, ничуть не напоминающий сейчас того забрызганного кровью бойца, встреченного нами в подземных катакомбах. Я же на миг разучилась дышать и начисто утратила дар речи, завороженная гипнотическим взглядом его серебристо-серых глаз…

— Можно мне с вами немного посидеть? — вежливо спросил Изгой, приветствуя нас галантным поклоном.

— Немного — не получится, — сбивчиво буркнула я, чувствуя себя глупее некуда и до самых ушей заливаясь предательским багрянцем смущения. — Со мной седеют сразу на всю голову…

Изгой рассмеялся звонким смехом ничем не озабоченного человека, ведущего себя с искренней открытостью. Я с любопытством рассматривала его поразительный облик, выгодно подчеркнутый светом многочисленных люстр. Мне сразу же бросилось в глаза, как мало походил он на обычного человека — в своем белом плаще он казался сказочным эльфийским принцем из какого-нибудь голливудского фильма. Длинные белоснежные волосы, разделенные пробором над высоким лбом, приподнимались красивыми волнами и пышным каскадом сбегали на широкие плечи, опускаясь ниже лопаток. Его выразительное узкое лицо, хоть он сейчас и смеялся, показалось мне все же печальным. Его необычайные серые глаза продолговатой формы, в которых плескалась волной затаенная боль, навевали мысли о каком-то страшном несчастье, несомненно когда-то пережитом этим странным мужчиной и наложившем отпечаток на всю его сущность. Настоящие брабантские кружева у него на груди, массивный серебряный перстень, плотно сидящий на фаланге указательного пальца левой руки, — всё говорило о том, что он не принадлежал к нашему суматошному сумасшедшему сегодня. Он не вписывался в нашу суетную действительность, как не могла музыка Вивальди, созвучная, по моему мнению, его душе, слиться с обертонами современного мира. В нем всего было слишком — физической привлекательности, утонченного благородства и отменного достоинства. За всю свою жизнь мне еще никогда не приходилось встречать подобного мужчины…

В свою очередь, Рейн сквозь полуопущенные ресницы жадно, но деликатно разглядывал эту девушку, ставшую смыслом его унылой жизни. От его внимания не укрылся счастливый румянец, окрасивший ее щеки. Значит, она не осталась равнодушной к его словам и поступкам, проникшись если не любовью, то хотя бы симпатией и доверием. Она производила впечатление неуверенного в себе человека, но это не удивило Изгоя ничуть. Он еще слишком хорошо помнил собственную реакцию на противоестественную трансформацию, показанную ему одним мужчиной из племени лугару. И поэтому он решил (насколько это представлялось возможным) не торопить ее становление, предпочитая не форсировать события, а предоставить им идти своей чередой. Ведь она была так разительно похожа на свою мать, прекрасную Людвигу, но еще сильнее — на мраморное изваяние своей далекой прародительницы принцессы Дагмары, возведенное над ее могилой на острове Маргитсигет. Смущаясь, боясь признаться в том даже самому себе, в глубине души он надеялся, так мучительно надеялся, что однажды она вспомнит прошлое, все поймет, рассудит все по справедливости и полюбит его — лишь его одного.

Полюбит его заново…

— А я уже и не чаяла свидеться с тобой снова! — Я постаралась произнести эту фразу абсолютно будничным тоном, но голос сорвался в самый ответственный момент, выдавая овладевшее мною волнение.

Изящные дуги бронзово-золотистых мужских бровей удивленно поползли вверх:

— Почему?

— Ну… — я так боялась обидеть его своими нелепыми сомнениями, оскорбительными для любого мужчины, — ты ведь остался там один против двоих монстров… — Я виновато опустила голову и покраснела еще беспомощнее. — Прости, наверное, я несу чепуху…

Он мягко улыбнулся, накрывая мои пальцы своей прохладной рукой:

— Ты боялась за меня, моя госпожа?

Я шумно выпустила воздух через неплотно сжатые зубы, не понимая, какого ответа он ждет.

Но Изгой отлично понял меня и без слов. Нажим его пальцев усилился, перейдя в благодарное пожатие. Мое сердце камнем ухнуло вниз, проваливаясь до самых пяток. Он не только обладал талантом ценить истинное значение сказанного, но и молчать умел, как никто другой.

— Как ты сумел выбраться из подземного лабиринта? — грубовато поинтересовалась Галка, разглядывая беловолосого воина с плохо скрытой враждебностью. — Как ты нас нашел?

«Да что это с ней такое? — подивилась я. — Белены она объелась, что ли?»

— Я чувствую чаладанью на расстоянии. Из подземелья я вышел без каких-либо особых усилий, — сдержанно пояснил Изгой. — Я умею создавать ментальный щит и отводить глаза простым смертным. Меня не заметили…

— Смертным? — потрясенно вскрикнула я, подпрыгивая в кресле. — Так, значит, сам ты…

— Да! — иронично кивнул он. — Увы, я безропотно несу свой крест…

— Ничего себе крест! — с издевкой усмехнулась Галка. — Да за бессмертие каждый из нас готов душу дьяволу продать!

— И зря! — печально вздохнул наш собеседник, — Поверьте мне, уважаемая госпожа, душа стоит куда дороже…

— Ну-ну, — язвительно бормотнула Галка, очевидно ничуть им не убежденная. — Тебе легко говорить…

— А Айзек и Стас? — нетерпеливо перебила я, горя желанием немедленно разобраться во всем, что произошло уже без нас в подземелье. — Они тебе не помешали?

— Нет! — просто ответил он, равнодушно пожимая плечами. — Пытались, конечно, но не смогли.

— Что ты с ними сотворил, душегуб? — ахнула Галина, широко распахивая глаза. — Ты их убил?! Моего Стасика?

Изгой не ответил ничего, лишь многозначительно прикоснулся к эфесу своего меча…

Я ошеломленно приоткрыла рот, а Галка, наоборот, криво прикусила нижнюю губу и тяжело осела в кресле, глядя на него с затравленным выражением лица.

— Расскажи мне все! Немедленно! — ультимативным тоном потребовала я, тщетно пытаясь высвободить из его ладони свои пальцы, которыми он завладел с рвением ревнивого собственника. — Подробно и с самого начала. О себе, о лугару и про эти маловразумительные байки, связанные со мной…

Изгой лучезарно улыбнулся, не сводя с меня любящего взора.

— Колись, парень, — нехотя поддержала Галина, сердито елозя в кресле. — А то мы совсем запутались.

— Госпожа хочет услышать красивую сказку? — В голосе беловолосого проскользнула ядовитая ирония, совершенно мне непонятная. — Разве Станислас не успел их ей с три короба насочинять?

— Нет, блин, — в тон ему парировала моя подруга, вызывающе встряхивая волосами, — я не сказку, а мужика хочу.

Причем конкретно того, которого ты погубил. Круче него я еще никого не встречала. Я ведь понимаю, что в двадцать пять лет выходить замуж за принца уже поздно, а за кого попало — еще рано…

— Но Стас на принца уж точно не тянул, — хмыкнул Изгой. — Так что…

— Хватит пикироваться. — Я требовательно стукнула стаканом по столу, чуть не разбив дно хрупкой посуды. — Рассказывай. Я полагаю, хоть ты-то у нас не принц, а?

Галина саркастично кашлянула.

— Нет, я не принц, — не обратив ни малейшего внимания на ее явную иронию, спокойно начал Изгой. — Меня зовут Рейнгольд фон Берг, и я родился…

Затаив дыхание, я внимала его неторопливому повествованию, по какой-то неведомой причине находя его и совершенно чуждым и в то же время удивительно знакомым для себя. Мне почему-то казалось, что все, о чем говорил Рейн, я уже слышала когда-то раньше, а возможно, даже видела…

— М-да-а-а! — только и смогла выдавить я, наблюдая за пьющим воду Рейном. У него пересохло в горле, и он немного охрип, а большая стрелка моих наручных часов успела сместиться на час вперед. — Странно это все, но я тебе верю!

Галка увлеченно стучала вилкой по тарелке, отдавая должное заказанному нами ужину и благоразумно наплевав на мои душевные переживания. В конце концов, на полный желудок и нервничать куда приятнее.

Из всех предлагаемых в ресторане кухонь различных народов мира Рейн уверенно выбрал русскую, как самую непредсказуемую и непривычную для него. Похвалив блинчики с красной икрой, он несколько секунд шумно дышал открытым ртом, попробовав уху из ершей, щедро заправленную водкой.

— Воды! — Изгой залпом выдул полный стакан и восхищенно прищелкнул языком. — Однако…

— Русскую кухню не запивать, а закусывать нужно! — метко пошутила я, — Привыкай к нашим традициям…

— Не вижу смысла привыкать! — небрежно отмахнулся он, налегая на тушенное с грибами и сметаной мясо. — Ум-м-м, потрясающее блюдо!

— Почему? — Я осторожно положила нож и вилку на салфетку, обескураженная его репликой.

— Мы едем в Будапешт, — не терпящим возражений тоном заявил Изгой, накалывая что-то на свою вилку и поднося к моим губам. — Хочешь грибочек?

Я машинально съела крепенький маринованный подберезовик и задумчиво подперла щеку кулаком, не зная — возмущаться мне или соглашаться.

— Но зачем? Как? Когда? У меня и документов-то нужных нет…

— Лишь там, с помощью воинов лугару, я смогу обеспечить твою безопасность. Нам нужно раскрыть тайну третьего пророчества. Как можно скорее. С документами — разберемся. — Его глаза смеялись. — Будешь протестовать — упакую в чемодан и увезу силой…

— Изувер! — презрительно прочавкала Галка, отрываясь от ухи. — Садист, маньяк, убийца и предатель!

— К вашим услугам, госпожа! — любезно откликнулся Рейн.

— Я тебя с ним не отпущу без присмотра, — заботливо проворчала подруга. — Сама с вами поеду. Хоть Будапешт и не Париж, но все-таки…

Я благодарно чмокнула ее в щеку.

Галка сложила из пальцев весьма красноречивую фигуру, адресованную Рейну и должную означать: «Ну что, съел?»

— Вы мне не доверяете? — наигранно изумился Рейн, провоцируя Галку на новый выпад в свой адрес. — А как же моя непоколебимая мужская сила и железная логика? Разве они — не самая надежная штука в мире?

— Угу, твоя логика намного лучше нашей, женской, — подхалимски мурлыкнула я, подтверждая главенство его авторитета, и поднесла ко рту Рейна ломтик мяса, густо намазанный злющей, будто соседка по коммунальной квартире, горчицей. — Потому что мужчины любят сами создавать себе трудности — таким образом они специально закаляют свою волю и характер…

— Ага, сущая правда! — Изгой послушно прожевал мое угощение. Его глаза медленно полезли на лоб… — Что это было?

— Трудности! — хихикнула я.

— Нет, это еще фигня! — вдруг по слогам отчеканила Галка. — Трудности — вон они… — Ее палец обличающе указал в центр банкетного зала.

Мы с Рейном одновременно вскинули головы. В ресторан входили не менее двадцати вооруженных автоматами мужчин, возглавляемых кем-то непонятным, больше всего смахивающим на облаченного в смокинг волка, поднявшегося на задние лапы…

Я панически взвизгнула и запрыгнула на колени к Рейну, пытаясь спрятаться у него под мышкой…