Глава 8
ИСХОД ИГРЫ

Обернувшийся соколом Дольф летел в ночи на запад, по направлению к Сбулочной реке, пребывая в некоторой растерянности. По той единственной причине, что Метрия не сообщила ему, где именно на реке находятся его нареченные, а реки – они штуковины длинные.

В сложившихся обстоятельствах ему оставалось одно: плюхнуться в воду у истока, превратиться в рыбу и плыть вниз по течению, пока не увидит девушек. Где-то там должно обитать племя гоблинов. Добравшись до них, он обратится в дракона или огра, гоблинов разнесет в пух и прах, а всех пленников освободит. Такого рода перспектива представлялась ему весьма привлекательной.

Острое зрение хищной птицы позволяло прекрасно видеть в темноте: было бы только что. Ведь по правде сказать, Дольф не имел представления о местонахождении не только девушек, но и пресловутой реки: знал лишь, что она где-то на западе. В какой-то момент он даже пожалел, что с ним нет Метрии, которая могла бы указать верное направление, но тут же решил, что оно и к лучшему. Демонесса наверняка направила бы его не туда из обычной демонической вредности.

Вскоре показалась река – извилистая полоса воды едва ли могла быть чем-то другим. Снизившись, он услышал громкое ржание и убедился, что на верном пути, насколько ему было известно, ржать во весь голос имели обыкновение ржаные булочки, а стало быть, это, скорее всего, именно Сбулочная река. Текла она на северо-запад.

Конечно, Дольф предпочел бы лететь над руслом, высматривая своих внизу, но от этого пришлось отказаться: река была не слишком широкой и нависавшие кроны деревьев местами полностью скрывали ее из виду. Нет, лучше сделаться здоровенной, зубастой и шипастой рыбиной, которую никто не посмеет тронуть. Но сначала, чтобы проверить реку по всей длине и ничего не пропустить, следовало найти исток.

Выше по течению обнаружилось большое плоское болото: Дольф сразу догадался, что это не что иное, как противень, правда, пока еще не прогревшийся. А вот когда он раскалится, все булочки Сбулочной реки пересохнут и сделаются противными на вкус. Тогда, наверное, реке придется сменить название Впрочем, можно было надеяться, что этого никогда не случится.

Там, где с противня стекала и, устремляясь в противоположном направлении первая, дававшая начало реке, струйка воды, Дольф приземлился. Он знал, что противень всячески противится пополнению русла, стремясь, чтобы оно обмелело, но во время дождей воды на нем скапливалось столько, что река, напротив, выходила из берегов. И не всегда заходила обратно.

Поначалу принц обернулся человеком: обследовать окрестности было удобнее с помощью привычных органов чувств. Было бы обидно не заметить невест и проплыть всю эту длиннющую реку понапрасну, в то время как их варят гоблины.

– Эй, сопляк голозадый! – послышался чей-то грубый и хриплый голос.

Дольф резко обернулся, но увидел всего лишь одну из славившихся нечистоплотностью и любовью к сквернословию гарпий.

– Проваливай, грязнуля, не пачкай реку! – крикнул он в ответ.

– Как бы не так, паршивец! – прокаркала она, подлетев поближе. – Сначала я тебе на башку нагажу.

– Раньше я твою пустую башку расколошмачу! – пригрозил Дольф, нагибаясь за палкой.

– Пугать затеял, тоже мне пугало, – рассмеялась грязная птица. – А еще принц. Вот я тебя в песочек зарою да какашками прикрою.

Дольф швырнул палку, но птица отлетела в сторону, хлопая крыльями и радостно выкрикивая:

– Мазила негодный! Мазила!

«Что-то тут не так», – сообразил Дольф. С чего бы этой птице называть его принцем: он ей не представлялся, а его костюм – точнее, отсутствие такового, – мог указать на принадлежность к мужскому полу, но никак не к королевскому дому.

– Это ты, Метрия, – вздохнул он.

– Надо же, – огорченно сказала гарпия, превращаясь в демонессу, – разгадал. А я только-только настроилась позабавиться.

Ну, конечно, это была Метрия. Она не использовала некоторых особо неприличных выражений, тогда как настоящая гарпия обложила бы Дольфа с ног до головы совершенно недопустимыми непристойностями, ничуть не смущаясь тем, что он несовершеннолетний. Правда, Дольф и сам был бы не прочь заполнить таким образом пробелы в своем образовании, но ехидная демонесса не дала ему такой возможности.

– Катись отсюда, шпионка несчастная! – крикнул Дольф, бросив в нее еще одну палку. Совершенно напрасно, поскольку палка попросту пролетела насквозь.

Но Метрия хоть и не укатилась (не превращаться же ей было во что-нибудь круглое), но исчезнуть – исчезла.

Да и то сказать: чего ради стала бы она оставаться, будучи узнанной, коли вся потеха сводилась к тому, чтобы дурачить юношу.

Подойдя к реке, Дольф поневоле задумался о том, кадкой рыбой лучше обернуться: крупная не подходила из-за того, что река у истока была слишком мелкой, а на мелкую запросто мог позариться какой-нибудь хищник.

Правда, Дольф наверняка успел бы превратиться в чудовище и схрупать самого хищника, но зачем ему лишние хлопоты? Может, стоит превратиться в небольшую водяную змейку и увеличиваться по мере расширения и углубления русла?

– Мяу!

Дольф обернулся на звук и увидел лежащий на земле рыжий пушистый шар – кота. Дольф узнал его, поскольку видел картинки с изображениями обыкновенских животных, но прекрасно знал, что настоящие коты в Ксанфе не водятся. «Следовательно, – решил он, – это демонесса опять затеяла свою игру, пытаясь меня одурачить».

– Кончай чудить, Метрия, – сказал он. – Мне не до твоих забав, своих забот полон рот.

Кот не шелохнулся, и хотя принц полагал, что перед ним демонесса, у него все же зародилось небольшое сомнение, и он решил разобраться в происходящем. Поэтому сам превратился в кота – тоже большого и пушистого, но черного.

– Скажи чего-нибудь, – промяукал принц по-кошачьи. В том-то и заключалась хитрость: он, будучи волшебником, превращался по-настоящему и, став каким-нибудь существом, мог говорить на его языке. А вот демонесса превращалась только с виду, так что ждать от нее кошачей речи не приходилось. Сейчас он ее уест.

– Чего-нибудь, – отчетливо произнес по-кошачьи рыжий собеседник.

Уесть не удалось: кот, настоящий он или нет, выполнил просьбу Дольфа слишком уж буквально. К тому же принцу пришло в голову, что Метрия могла выучить некоторые кошачьи слова или же просто повторить только что сказанные им. Ничего, он выведет ее на чистую воду.

– Как тебя зовут?

– Сэмми.

– Ты откуда?

– Из дому.

– Не больно-то ты разговорчив, а?

На это кот только молча пожал плечами.

– Ты просто так пришел?

– Нет.

– У тебя есть дело?

– Да.

– Какое?

– Помощь.

– Ты хочешь помочь мне?

– Нет.

– Хочешь, чтобы я помог тебе?

– Да.

Судя по всему, зверек имел обыкновение разговаривать весьма лаконично, ограничиваясь точными ответами на заданные вопросы. Что мало напоминало манеру общения, свойственную Метрии. Дольф начинал склоняться к мнению, что кот настоящий, но это значило, что перед ним новая загадка.

– Вообще-то, я уже спешу на помощь и мешкать с этим не могу, так что тебе, приятель, придется подождать.

– Но Дженни ждать не может! – громко промяукал кот, обнаруживая некоторое возбуждение.

– Кто это – Дженни?

– Моя подружка.

И тут Дольф вспомнил рассказ Метрии про иноземную эльфессу, пролезшую в Ксанф через дыру со своим иноземным котом. А эльфесса вроде бы старалась помочь Че.

– Твоя Дженни, она из эльфов?

– По-здешнему получается, что так. Но вообще-то она особа.

«Вообще-то, – подумал Дольф, – он практически пересказывает то, что я уже слышал от Метрии. Может быть, это все-таки ее фокусы?»

Однако сомнения его уже изрядно ослабли и он продолжил расспросы:

– Вы с ней вдвоем пролезли в дыру?

– Я не заметил.

– А зачем ты вообще шел?

– За перышком.

– Каким еще перышком?

– Большим.

Дольф чуть было не пришел в ярость, однако сдержался, зная, что, во-первых, придти туда гораздо легче, чем выйти, а, во-вторых, его несдержанность только потешит Метрию.

– А как ты узнал, где его искать?

– Просто знал, и все.

– Но найти большое перышко – разве это не трудно?

– Нет.

«Опять она дразнится, – решил Дольф. – Ну погоди, Метрия, сейчас я задам вопрос, который тебя выдаст».

– А как ты узнал, где искать меня?

– Знал, да и все.

Дольф несколько растерялся и запутался: он сам не понимал, то ли пытается вызнать правду у кота, то ли подыгрывает Метрии.

– А кто я такой, ты знаешь?

– Нет.

– Тогда почему ты искал именно меня?

– Я тебя не искал.

– Но ты сказал, будто явился, чтобы получить от меня помощь.

– Так и есть.

Дольф оказался поставленным в тупик: все его вроде бы правильно, с умом поставленные вопросы ни к чему не приводили. Он уже подумал было о том, чтобы бросить кота и пуститься вниз по реке, но замешкался. Если кот настоящий, это было бы изрядной глупостью.

И тут материализовалась Метрия.

– Я просто не выдержала, слушая, как ты своими глупыми вопросами сам себя ставишь в тупик. Решила помочь, чтобы ты не провозился с ним до ночи.

– Но я не уверен, что он не ты, – ляпнул Дольф и, тут же поняв, что сморозил полнейшую чушь, попытался поправиться:

– Что ты не он.

Похоже, ему удалось удивить даже Метрию.

– Неужто, – спросила она, недоверчиво поглядывая на него, – ты затеял обмануть меня, прикинувшись еще большим дураком, чем ты есть на самом деле?

Дольф перевел взгляд с нее на кота и обратно, чувствуя, что и впрямь сел в лужу. Если кот – это Метрия, то кто же тогда она? А ежели она – это она, то кот вовсе не она, а кот… Да, тут и впрямь одуреешь!..

– Ладно, а что бы спросила ты?

– Первым делом: как он находит вещи?

Дольф покосился на Сэмми, но тот лежал спокойно и на эти слова никак не реагировал.

– Спроси его ты, балбес! – рявкнула Метрия.

– Он что, тебя не слышит?

– Слышит, да не понимает. Я ведь по-кошачьи не разумею. Переведи, лопух.

– Сэмми, как ты находишь нужные вещи?

– Они просто находятся.

– Они у него «просто находятся», – сообщил Дольф демонессе.

– Но как у него это получается? – поинтересовалась она.

– Сэмми, что ты для этого делаешь?

– Интересуюсь, где то, что мне нужно.

– Он интересуется. Тем, где то, что ему нужно, – перевел Дольф.

К его немалому удовольствию, Метрия выглядела более чем раздосадованной.

– Ну, подскажи еще умный вопросик, – не без ехидцы попросил он.

– А почему его интересует то, а не другое?

– Сэмми, почему тебя интересует то, а не другое?

– Мне кто-нибудь говорит, что надо найти. И это начинает меня интересовать.

– Ему говорят, что надо найти.

– Тогда скажи ему, что тебе надо найти Наду!

– Сэмми, надо найти Наду, – начал Дольф и… Сэмми сорвался с места.

– За ним! – крикнула Метрия, устремляясь следом.

Дольф последовал ее примеру, но с меньшим успехом: поскользнулся и шлепнулся в грязную лужу.

– До чего ж ты нераспырный! – воскликнула Метрия.

– Какой? – не понял Дольф, как раз растопыривший руки и ноги, чтобы выбраться из лужи.

– Нестароперный, неостроровный, нерасфуфырный, неостророжий…

– Может, неосторожный? Или нерасторопный?

– Может быть. А может, и нет. Сейчас это не важно.

– Ты хочешь сказать, что обзываться для тебя не do оkho!?

– ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ТРОНЕШЬСЯ С МЕСТА, ДОЛДОН?!

О! Пристыженный Дольф обернулся красным полозом и со всей быстротой, на какую был способен, заскользил за исчезающим котом.

Путь оказался не слишком близкий. Через некоторое время Сэмми устал и сменил бег на шаг, однако, к радости Дольфа, продолжал упорно стремиться к цели.

Принц резонно полагал, что лучше искать Наду, следуя за котом, чем плывя по реке и не зная при этом, как далеко от берега могли отойти девушки.

Сам факт наличия у кота магического таланта представлял несомненный интерес в силу того, что как правило, животные талантами не обладали. Но, как известно, нет правил без исключений.

Не меньший интерес представляло появление в Ксанфе чужеземной эльфессы. Чего ради полезла она в эту странную дыру?

Но по-настоящему Дольфа беспокоило то, что, по всем признакам, кот вел его прямиком к владениям гоблината Золотой Орды. Дольфу доводилось встречаться с генерал-гоблинатором Гротеском и его злобными приспешниками, и он знал, что если девушки попали в лапы этой своры…

Дольф выбросил эту мысль из головы, оставив ее плавать где-то позади. К счастью, мысли его устали еще больше, чем тело, а потому, не в силах угнаться за ним, безнадежно отставали.

Но безостановочная гонка продолжалась всю ночь и, когда забрезжил рассвет, принц устал не меньше кота. Поддерживала его лишь надежда на то, что Нада уже где-то недалеко. Если, конечно, кот ведет в правильном направлении. Но об ином не хотелось даже думать.

Неожиданно впереди послышались звуки: треск ломающихся кустов и крики, сильно смахивающие на вопли разъяренных гоблинов. Должно быть, Нада бежала от Орды.

Дольф немедленно превратился в огнедышащего Дракона и, собрав остаток сил, прыжком опередил кота, чтобы встретить врага.

Навстречу ему действительно бежали гоблины, однако впереди них ползла здоровенная змея. На такого противника Дольф не рассчитывал, но делать было нечего, и он сделал глубокий вздох, намереваясь опалить змеюку пламенем.

– Шалость с огнем приводит к беде! – язвительно выкрикнула Метрия. – Ты кого жарить собрался, остолоп? Это же Нада.

С перепугу Дольф поперхнулся собственным огнем и превратился в змею, Наде под стать. Только вот сам он превратился быстрее, чем уже сформировавшийся драконий огонь, так что эта история стоила ему основательной изжоги.

Но изжога представляла собой пустяковую плату за радость увидеть, как у змеи появилась человеческая голова, и услышать восторженный возглас:

– Дольф!

– Нада! – Принц снова обернулся человеком. – Нада! Я чуть было…

– Сэмми, значит, ты все-таки нашел помощь, – послышались где-то на заднем плане негромкие слова, ответом на которые стало отчетливое «мяу».

Не пребывая в кошачьем обличье, Дольф, разумеется, не понимал по-кошачьи, однако догадаться было совсем нетрудно. Сэмми никогда не употреблял двух слов там, где можно было отделаться одним.

И тут Дольф осознал еще кое-что. Во-первых, что они с Надой голые, поскольку превращались из одного в другое они сами, а вовсе не одежда. Во-вторых, что обнимать Налу в таком виде невообразимо восхитительное занятие. Раньше ему не доводилось обниматься с ней таким образом из-за странных представлений его матушки о приличиях. И в-третьих, что они с Надой тут не одни.

Оглядевшись по сторонам, он увидел девять пар устремленных на них глаз: четырех гоблинов, одной невесты, одного маленького кентавра, одной эльфийской девочки, одной демонессы и одного кота. Впрочем, кота он тут же исключил, в силу того, что последнего это зрелище едва ли интересовало, но сколько пар глаз осталось за вычетом, Сэмми сказать вот так сходу затруднился.

Однако и не прибегая к математике, в каковой Дольф никогда особо не блистал, можно было с уверенностью заявить, что любопытствующих более чем достаточно.

– Давай превратимся в нагов, – шепнул он Наде на ухо. Она огляделась по сторонам, поджала прелестные губки и обернулась нагой. Не в смысле голой, какой уже была, а змеей с человеческой головкой. Дольф последовал ее примеру, и теперь вместо объятий они переплелись змеиными телами. Но это было.., не совсем то. И вовсе не из-за посторонних взглядов. Чего-то у них обоих стало недоставать.

– В чем тут дело? – растерянно произнес Дольф.

– Не скажем! – ехидно заявила Метрия. – Вопрос относится к Тайнам Взрослой Жизни, разглашение карается.., и все такое. Будь она в трусиках, нам вообще пришлось бы тебя запереть, а ключ проглотить.

– Это еще кто? – поинтересовалась Нада, подняв глаза на демонессу.

– Да так, Метрия… – с запинкой ответил Дольф. – Демонесса. Она это.., того…

– Понятно, – прошипела Нада, ибо в этот момент Метрия сделалась даже привлекательнее ее самой. Конечно, это было сверхъестественное явление, и в качестве такого не могло продолжаться долго.

– Да она только что появилась… – пролепетал Дольф. – Сказала, что ей нужно…

– Могу догадаться, что ей нужно.

– Да ладно тебе, Нада, – вмешалась Электра. – Ты же знаешь: он любит только тебя.

– Уж не хочешь ли ты сказать, будто я ревную? – воскликнула явно застигнутая врасплох принцесса нагов и, закатив глаза, рассмеялась. Как-то не очень убедительно.

Дольф подозревал, что она снова над ним подтрунивает, но уверенности у него не было. И уж совсем он не знал, как реагировать на слова Электры, которая, тут уж сомнений не имелось, на самом деле его любила. В такой ситуации самое лучшее сменить тему, что он и попытался сделать.

– Хм.., у вас тут, я вижу, тоже собралась компания.

Вот и гоблины с вами, они..

– Меня зовут Годива, – представилась, выступив вперед, длинноволосая гоблинша. – А это мои бойцы:

Придурок, Недоумок и Идиот. Сразу признаюсь: детеныша похитили мы, но мы же и помогли его спасти.

– А я явился как раз за ним, – заявил Дольф. – Так же, как и Нада с Электрой. Теперь мы отправим его к его маме, а вы можете отправляться к себе домой.

– Не все так просто, – возразила Электра. – Во-первых, нас все еще преследует Орда, а, во-вторых, мы заключили с Годивой соглашение.

– Соглашение? – с недоумением переспросил он.

– Договор, уговор, сделку, пакт, компромат… – встряла Метрия.

– Может, компромисс? – машинально поправил ее Дольф.

– Может, может… – фыркнула демонесса. – Будто бы это важно!

– И впрямь, – сказал Дольф. – Мне важно понять, на чьей стороне эти гоблины.

– Сейчас на нашей, – сказала Нада. – Но мы не можем просто так взять да и отправить Че к родителям.

Нужно будет решить вопрос с Годивой. Но прежде всего убраться подальше от преследователей.

– Превратившись в птицу Рок, я мог бы унести на спине всех, кроме этих четырех гоблинов, – заметил Дольф. – Так что оторваться от погони несложно: выкладывайте, что тут у вас за соглашение? В чем оно заключается?

– В том, что мы вызволяем из плена Че и эльфийскую девочку совместными усилиями, а как потом быть с детенышем – решит состязание или жребий.

– А что насчет Дженни? – спросил Дольф. – Она куда отправится?

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – удивилась девочка.

– Сэмми сказал.

– Но он не умеет говорить по-человечьи.

– Не умеет, – подтвердил Дольф. – Мы с ним по-кошачьи беседовали.

– Это правда, – сказала удивленной девочке Электра. – Дольф может говорить на языках тех существ, в которых превращается. Но вопрос он задал по существу: насчет Че нам предстоит бросать жребий, а как быть с тобой? Ты, наверное, хочешь вернуться в свой мир?

– Ой, Дженни, пожалуйста, не уходи, – воскликнул слышавший этот разговор Че. – Я не хочу с тобой расставаться.

– В свой мир ей в любом случае не вернуться, – сказала Метрия. – Мы заткнули дырку.

– Дырку? – не поняла Электра.

– Ах да, я и забыл, – вздохнул Дольф. – Девочка с котом попали сюда через дыру между мирами. Но потом этим путем полезли всякие чудовища, и нам с Метрией пришлось дырку заткнуть… Чудовищем мы ее и заткнули. Так что боюсь, девочке придется задержаться в Ксанфе.

– Я все равно не хотела покидать тебя, – сказала Дженни, обнимая Че.

– Может, хватит болтать? – вмешалась Годива. – Или мы хотим дождаться Орды?

– Давайте решим, с кем останется Че, – предложила Нада.

– Но как можно оставлять его с гоблинами? – возмутился Дольф.

– Слово надо держать, – сказала Электра. – Нравится нам соглашение или нет, но Годива помогла Че бежать, отвлекая Орду.

– Точно, – подтвердил маленький кентавр. – Она стала танцевать: это отвлекло гоблинов, а отвлекшись, они поддались чарам Дженни. Я согласен остаться с теми, на кого укажет жребий. Это будет по-честному.

– Но ведь эти самые гоблины первыми тебя и похитили, – напомнил Дольф.

– Да, но они не причинили мне никакого вреда.

– Давайте разберемся с деталями попозже, – сказала Нада. – А сейчас быстро и честно определимся относительно Че. Что будем делать: палочки тянуть или цифры угадывать?

– Мы заинтересованы в одном исходе, Годива со своими парнями – в другом, – заметила Электра. – Надо найти такой способ, при котором никто не сможет смухлевать.

– Могу предложить одну гоблинскую игру, – сказала Годива. – По-моему, у нее простые и ясные правила и никаких возможностей для мошенничества.

– Что за игра? – спросил Дольф, поняв, что без состязания тут не обойтись.

– Называется годо, – ответила гоблинша. – Играют так: делают веревочную или волосяную петлю (она оторвала длиннющий волос и ловко скрутила из него петлю), которую кто-то зарывает в песок, а остальные пытаются продеть в петлю палку. Кто сумеет, тот и выиграл.

– Ну как? – оглядел собравшихся Дольф. – Честные правила?

– Вроде бы, да, – откликнулась Нада. – Но, разумеется, тот, кто зарывает петлю, в игре участвовать не должен. И не только участвовать, но и присутствовать: а ну, как подаст знак кому-то из играющих.

– Давайте, я зарою, – предложила Метрия. – Мне ведь безразлично, кто из вас выиграет.

– Она права, – согласился Дольф. – Ей нет дела ни до нас, ни до наших забот. Итак, зарывает петлю Метрия. А кто будет играть?

– Я, – сказала Годива.

– И я, – вызвалась следом за ней Электра.

– Давайте сюда петлю, – велела демонесса.

Годива отдала ей петлю, и Метрия превратилась в маленькое темное облачко. Взметнулась пыль, а когда она улеглась, демонесса появилась снова и со словами – «Я свое дело сделала, теперь очередь за вами» вручила Электре и Годиве маленькие палочки Перед участницами игры лежала совершенно гладкая площадка, на которой находилась скрытая под слоем песка петля.

– Эй, минуточку! – крикнул Дольф. – А вдруг кто-нибудь ткнет палкой прямо в петлю, а мы ничего не заметим? Она выиграет и даже об этом не узнает!

– Надо просто подцепить петлю палкой и поднять, – пояснила Годива, показав жестом, как это делается.

– А если петля соскользнет? – не унимался Дольф. – Кто может доказать, что все было сделано как надо?

– Сэмми, – сказала Дженни.

– Это как?

– Я попрошу его найти палку, продевшуюся сквозь петлю Пока этого не случится, он даже не шелохнется.

Между тем вопли гоблинов слышались все ближе.

Времени на размышления не было, и Дольф согласился.

– Чья попытка первая? – спросил он.

– Ее, – ответила Годива. – Ведь игру предложила я.

На Дольфа столь справедливое суждение произвело приятное впечатление. Как и сама гоблинша: правда, ее чудесные волосы могли бы открывать взгляду и побольше.

Игра началась. Электра и Годива по очереди тыкали в песок палкой, передавали очередь одна другой, тыкали снова, но результата не было. Кот сидел неподвижно.

Орда – судя по крикам – приближалась, и у Дольфа начало зарождаться подозрение, что никакой петли в песке нет, а Метрия надула всех присутствующих, чтобы над ними посмеяться. Вот смеху-то будет, если, пока они ковыряются в песочке, их сцапают гоблины из Орды!

Впрочем, демонесса прекрасно знала, что отбить нападение преследователей Дольф может и в одиночку.

Он уже сталкивался с Золотой Ордой в облике Провального Дракона, и результат был не в пользу Орды. А еще принц мог обернуться сфинксом, или невидимым великаном, способным отпугнуть целую армию запахом пота, или пышущей огнем саламандрой, или вообще кем угодно. По большому счету, преследователи не представляли собой реальную угрозу, а стало быть, и устраивать такую каверзу для Метрии не имело смысла. Пожалуй, ей даже любопытнее было посмотреть на то, как стороны улаживают конфликт цивилизованным способом.

Сами-то демоны в таких способах не сильны в силу отсутствия у них цивилизации. Правда, ее, наверное, больше устроил бы выигрыш Годивы, потому как в этом случае Дольфу, вопреки его желанию, пришлось бы доставлять Че к Гоблинову Горбу. Вот уж для Метрии потеха!

Однако Дольф не представлял себе, каким образом демонесса смогла бы подстроить победу гоблинши, и надеялся, что игра все же идет честно.

Один раз ему показалось, будто Электра выиграла, но увы, она подцепила на палочку не петлю, а корешок. А потом, стоило Годиве воспользоваться палкой еще раз, как Сэмми совершил прыжок и выбил палку из рук гоблинши. Палка была продета в петлю.

– Видите, – указала Дженни. – Он нашел, что просили. Сэмми не ошибается.

Ошибки действительно не было: выиграла Годива. В таких обстоятельствах Дольф, Нада и Электра даже не могли известить другие группы о возможности прекратить поиски: это могло бы помешать доставке Че на Гоблинов Горб.

– Ладно, – тяжело вздохнул Дольф.. – Соглашение есть соглашение, и я помогу переправить малыша к вам. Но родители его, в отличие от Электры и Нады, никакими сделками не связаны и захотят вызволить сына во что бы то ни стало.

– Это, конечно, не радует, – согласилась Годива. – Но побеспокоиться на сей счет я смогу и добравшись до дома, А сейчас надо наметить лучший маршрут.

– Дуйте на север, – сказала Метрия.

– А чего ради ты вообще вмешиваешься да советы даешь? – с подозрением посмотрела на нее гоблинша. – Что тебе до нас за дело?

– Ничего ее не задело, – пояснил Дольф. – Это она так развлекается. Но послушать ее стоит: до сих пор она не врала.

– В таком случае, зачем нам идти на север, коли Гоблинов Горб на востоке?

– А затем, что Золотая Орда подступает с трех сторон: с востока, запада и юга.

Рев приближавшихся противников свидетельствовал о ее правоте.

– Ну, что ж, – сказала Годива. – На север, так на север. Жаль только, что мы все устали и быстро бежать не сможем.

– А я не могу унести вас – обратившись птицей Рок, – промолвил Дольф. – Во-первых, всех не поднять, во-вторых, в лесу нет простора для разбега.

– Превратись в наземного сфинкса, снесешь всех на спине, – предложила Нада.

Это имело смысл. Сфинксы, как и драконы, встречались и крылатые, и бескрылые, но наземные разновидности были гораздо крупнее. Дольф превратился в исполинского сфинкса и медленно лег, давая остальным возможность взобраться ему на спину. Что все равно было не так-то просто. Помогла Нада, обернувшаяся большой змеей и свесившая свернутое спиралью тело так, что кольца служили своего рода ступеньками. По этой живой лестнице все поднялись на спину Дольфа, а шедшая последней Электра взяла Наду за голову, и та превратилась в крохотную змейку.

Как раз к тому времени, когда закончился подъем, с пронзительными криками появились первые преследователи.

Ни превратиться в кого-либо, ни даже резко подняться Дольф не мог, опасаясь, как бы все девять седоков не посыпались на землю. Он вставал медленно, надеясь, что на него не насядет слишком много гоблинов разом.

– Они здесь! – заорал первый из подскочивших гоблинов. – На этом свинксе!

– От свинкса слышу! – обиделся Дольф. – А я, да будет тебе известно, сфинкс.

– Ну, сейчас ты получишь по своей сфинячей заднице! – крикнул гоблин, но осекся, оттого, что размахивая руками и ногами, взмыл в воздух.

– Годива использует волшебную палочку, – пояснила изумленному Дольфу Электра. – Она может поднимать и бросать.

Сунулся второй гоблин: его Годива подняла еще выше, и шлепнулся он еще сильнее, чем первый. Гоблинша обходилась со своими соплеменниками без снисхождения, однако, поскольку она могла воздействовать единовременно лишь на один объект, против нападавших гуртом противников палочка едва ли являлась эффективной защитой.

Но тем временем Дольф поднялся на ноги и теперь мог обойтись безо всяких палочек. Впрочем, он не собирался давить гоблинов специально, а просто двинулся вперед, сметая их с пути. Гоблины не отставали: они появлялись со всех сторон и во все большем количестве, однако камни и палки, служившие им оружием, не представляли серьезной угрозы для исполинского сфинкса.

Он размеренно ступал огромными лапами, и, хотя вовсе не торопился, шаги были столь гигантскими, что угнаться за ним гоблинам было трудно.

– Ну вот, теперь хоть вздремнуть можно, – сказала Электра. – Какое облегчение!

– Какое облегчение! – эхом повторила за ней Годива.

Через некоторое время воцарилась тишина. Все заснули – разумеется, за исключением Дольфа. Он тоже не спал всю ночь, но спать на ходу еще не научился.

– Что, скучновато? – послышался над его ухом голос.

В кои-то веки Дольф даже обрадовался Метрии: составит компанию и поможет держаться настороже. Правда, пусть она лучше думает, что он только о том и мечтает, как от нее избавиться.

– Ты все еще здесь? – спросил он с деланной досадой. – Могла бы смыться, дело-то все равно сделано.

– Как же, сделано, – хихикнула демонесса. – Настоящая заварушка еще впереди. Вот нагрянут на этот Горб крылатые чудовища, и пойдет потеха.

– Какие крылатые чудовища? – Дольф нервно огляделся, опасаясь, как бы какой-нибудь дракон не спикировал и не поджарил всех его пассажиров.

– Те самые, которых созывает на выручку своему детенышу крылатый кентавр Черной. А они, сам знаешь, не тот народ, который станет кобеляться.

– Чего?

– Крутить, тянуть резину, уклоняться, увиливать, ходить вокруг да около…

– Колебаться?

– Неважно. Неважно, чего они не станут делать: важно, что они не преминут разнести этот Горб по камушкам. Вот будет зрелище; его не пропущу ни за что на свете.

В этом Метрия, пожалуй, не ошибалась. Кентаврица Чекс характер имела мягкий, но ее муж Черион отличался крутым нравом. Он вряд ли потерпит, чтобы его ребенка удерживали на каком-то там Горбу.

– Да, им придется блиново, – сказал он.

– Как?

– Не ново, не снова, здорово…

– Не проведешь, – рассмеялась она. – Надеешься сбить меня с толку, чтобы вставила в твой ряд взрослое ругательство, которого ты не знаешь. Ничего не выйдет, шуточка твоя хре.., не новая.

– Вот блин!

– Пончик? Оладушка? – Пирожок? – издевательски проворковала она.

– Уберешься ты или нет? – рявкнул Дольф.

– Конечно, нет. Донимать тебя – это такая потеха.

Пожалуй, я загляну к тебе и в брачную ночь, посмотрю, как ты будешь пытаться вызвать аиста.

– Аиста?

– Эх ты, наивный мальчишка. Собрался жениться, а самому и невдомек, что молодожены занимаются именно этим.

– Но я не знаю, как это делается.

– То-то и оно. Меня ожидает редкостное развлечение.

С изрядно подпорченным настроением Дольф побрел дальше. Одно то, что из-за непосвященное(tm) в Тайны Взрослой Жизни его всячески донимала Метрия, было достаточно плохо, но все же не так плохо, как необходимость жениться. Он, может, и не прочь бы жениться на Наде, но одна мысль о том, что это приведет к смерти Электры, повергала его в ужас. С другой стороны, женившись на Электре, он потеряет Наду и сердце его будет разбито. Время двигалось вперед еще более размашистыми шагами, нежели сфинкс, в образе которого он сейчас пребывал, а ответ – ничуть не яснее, чем был шесть лет назад, когда судьба подсунула ему подарочек в виде двух нареченных. А тут еще оказывается, что женившись, нужно срочно вызывать аиста. Почему-то ночью: неужто аисты не спят? Ему казалось, что Электра насчет аиста знает не больше него. А вот Нада, похоже, кое-что знает: другой вопрос, поделится ли она с ним этим знанием и после женитьбы? До сих пор молчала, так с чего бы ей передумать? Впрочем, он еще не решил, что женится именно на ней. До чего же все сложно!

Ближе к середине дня он дотопал до южного берега Сбулочной реки и собрался было плюхать дальше прямо по руслу, но вязкое дно, состоявшее не иначе как из того самого теста, из которого и лепились росшие по берегам булочки, отвратило его от этого намерения: ноги могли погрузиться, как сваи. Обдумывая дальнейший маршрут, он остановился.

– Ой, речка! – удивилась проснувшаяся Нада.

– А ты что, ожидала увидеть пустыню? – спросила Метрия голосом Дольфа.

– Это не я! – вскричал Дольф.

– То есть это не то, что я хотел сказать, – промолвила демонесса (снова его голосом). – А сказать я хотел, что только самая распоследняя кура…

– Распоследняя шкура? – уточнила Нада.

– Ну, не совсем.

– Может – дура, а, Метрия?

– О, вот именно. Только распоследняя дура перепутала бы реку с пустыней. Так что ты можешь… – Не закончив фразы, демонесса досадливо хмыкнула и исчезла.

Смекнув, что раз Нада назвала ее по имени, значит, шутка разгадана и обман не удался.

– Я сразу поняла, что это не ты, Дольф, – сказала Нада. – Знаю я ее подначки.

– Очень рад, – совершенно правдиво отозвался Дольф. – А я вот думаю, как перебраться через реку.

Гам такая жижа, что даже сфинкс увязнет.

– Ты прошлой ночью хоть чуточку спал? – сочувственно спросила Нада – Нет.

Ее интерес был ему более чем приятен.

– Так нельзя, надо отдыхать. Слушай, а что бы тебе не превратиться в кита? Плюхнись в реку, и пусть тебя несет течением, благо, насколько я понимаю, течет этот поток как раз на север.

– Великолепно! Спасибо, Нада! Я так и сделаю!

Дольф вошел в воду и медленно, чтобы никого не сбросить, не разбудить и не напугать, превратился в кита.

Такого, каким его представлял себе Дольф по картинкам из обыкновепских книжек: китов в Ксанфе было не больше, чем котов. У него получилась огромная рыбина спозволяющими быстро плыть боковыми и хвостовыми плавниками, плоской (чтоб не свалились пассажиры) спиной и плоской головой с ноздрей на затылке. Это позволяло не утонуть, как бы крепко он ни заснул.

– Поспи, Дольфик, – сказала Нада. – Мне прошлой ночью удалось малость вздремнуть, так что я посижу и покараулю. Случится что, я тебя разбужу.

– Спасибо, Нада! – с искренним восхищением промолвил Дольф. Ну, как можно не любить такую прекрасную принцессу, которая всегда знает, что надо делать, и делает то, что надо. Как здорово, что он с ней обручен.

– Пожалуйста, поспи, – повторила Нада, и оттенок грусти в ее голосе напомнил принцу о том, что она-то его вовсе не любит. Замуж пойдет, потому что принцессы от данного слова не отказываются, и даже относится к нему неплохо, но любить – не любит. Дольф понимал, что правильнее с его стороны было бы отказаться от нее, но сомневался, что сможет. И почему все правильное не так привлекательно, как не правильное? Наверное, по той же причине, по какой полезная еда никогда не бывает вкусной.

На берег реки с гамом и гомоном вывалили гоблины Орды, но кит плыл посреди реки, и они не могли добраться ни до него, ни до пассажиров. Конечно, никто не мог помешать им следовать за китом вдоль берега, однако это было бы пустой тратой времени.

Удовлетворенный этим, Дольф позволил себе уснуть.

***

Дольф плыл да плыл себе по течению, и лишь изредка Нада ласковым прикосновением к носу побуждала его чуточку изменить курс, чтобы не попасть в тихий омут. Вода в этих омутах была, очень мутной, и, по слухам, там водились какие-то вредные существа, хомутавшие всякого, кто им попадался. Дольфу это не грозило: он мог превратиться в кого угодно и ускользнуть откуда угодно, но все же остерегался, как бы не захомутали его спутников. К тому же, ему было просто приятно чувствовать прикосновения Нады.

С берега то и дело доносились крики бесновавшихся гоблинов. Сидевшие на спине Дольфа спутники Годивы развлекались тем, что дразнились: корчили рожи и делали обидные жесты. Сквозь полудрему Дольф расслышал обрывок разговора.

– А что это за знак, Придурок? – спросила Дженни. Принц уже понял, что и она, и Че в общем-то неплохо ладили с Годивой и ее бойцами. Конечно, они похитили малыша, но ведь не с дурными намерениями.

Че, во всяком случае, демонстрировал понимание и терпимость.

– Знак? – переспросил Придурок.

– Ну, вот тот жест.., пальцем.

Дольф никогда не думал, что гоблины способны краснеть, но с этим парнем получилось именно так. Правда, в отличие от человека, побагровели у него не щеки, а здоровенные ступни.

– Я.., э-э.., у-у.., не знаю, – пробормотал гоблин, пыхтя и потея.

– Но как же так: ты показал этот знак тем гоблинам на берегу, и они тотчас принялись швыряться камнями, – не отставала Дженни. – Конечно, хорошо, что камни не долетают, но жест наверняка волшебный, и я хотела бы ему научиться.

– Не получится, – пробурчал Придурок. – Девчонки такими чарами не пользуются.

– А, ты хочешь сказать, что у мальчиков и девочек волшебные жесты разные? – не унималась Дженни, но тут подошла Годива – В чем дело»? – спросила она.

– Ничего особенного, я просто хотела узнать, что означает вот такой жест. – Она показала какой.

Годива побледнела (во всяком случае, сделалась чуть ли не бледнолицей, а гоблины никогда не признавали бледнолицых братьями).

– Ты что!? – рявкнула она на Придурка. – Разве можно пользоваться таким» жестами при детях? Или ты думаешь, если у их племени уши не как у нас, так они обходятся без Тайн Взрослой Жизни? Умник ты после этого, вот кто!

– Но они первыми начали! – попытался возразить сникший от тяжкого, но заслуженного оскорбления Придурок. – Не мог же я сидеть сложа руки.

– Тогда лучше сделал бы так!

Годива выступила вперед и произвела некий пасс, после которого два десятка свирепых преследователей остолбенели и половина из них (нельзя сказать «добрая половина», потому как обе половины этой компании были злыми) шлепнулась в воду. Некоторым досталось: кого ущучила щука, кого ухватили клешнями за уши ракушки, ну, а угодивших в тихий омут схомуталк те, кто там водится.

– Ой, а я не успела разглядеть! – пискнула Дженни. – Это как…

– Нечего тебе смотреть на такие вещи, – заявила Годива.

– Но ведь интересно же…

По правде сказать, Дольфу тоже было интересно: жест Годивы намного превзошел по эффективности все кривляния ее подручных.

– Нельзя, пока не повзрослеешь, – твердо заявила Дженни гоблинша.

Девочка вздохнула. И Дольф тоже. От этих взрослых только одно и слышишь.

***

Через некоторое время они остановились у шипучего озера Сода-Пробка и, зачерпнув из него пузырящегося лимонада, запили сорванные на берегу булочки. Дольф пытался дотянуться языком до берега, но в этом не преуспел и вынужден был довольствоваться шипучкой. Однако Электра сообразила, в чем дело, и стала швырять ему в рот булочки. Будучи настоящим другом, она всегда искренне о нем заботилась Конечно, Электра очень нравилась, но это одно, а жениться – совсем другое.

Подкрепившись, спутники двинулись дальше Оказалось, что озеро представляет собой не единый водный массив, а комплекс связанных протоками заводей и прудов, причем в каждом содержалась шипучка со своим вкусом и ароматом. Дольф взял это местечко на заметку, решив, что когда все закончится, обязательно вернется и нахрюкается так, что шипучка будет литься у него из ушей. Рассчитывать на компанию Нады в таком деле не приходилось, но вот Электра наверняка с удовольствием примет участие в забаве: они с ней еще и булочками Друг в дружку пошвыряются. А если принести с собой бутылок да набрать шипучки внутрь, то потом еще можно будет еще и побрызгаться. Вот здорово!

Три гоблина от нечего делать затеяли играть с Дженни и Че в годо, причем вместо песка в ход пошли крошки, благо компания основательно накрошила, поедая булочки. Нада с Годивой принялись обсуждать способы ухода за волосами. Дольф их слушать не стал: он был готов сколько угодно любоваться прекрасными, шелковистыми локонами той и другой, но как за ними ухаживают, его не интересовало. Кот Сэмми все время дремал, придерживаясь, очевидно, того мнения, что шевелиться следует лишь в случае крайней необходимости.

Электра сменила Наду у служившего рулем китового носа и направляла Дольфа. А он направлялся, куда направляли. Демонесса Метрия то исчезала, то появлялась, стараясь устроить мелкие пакости, но все ее уже знали и на подначки не ловились. В целом, путешествие проходило спокойно и приятно.

Но когда река повернула на запад к морю (стоит отметить, что каждая река по какой-то причине считает нужным впасть в море или на худой конец в озеро), спутникам пришлось ее покинуть. Им надлежало двигаться на север, а потом, обогнув Элементарии, свернуть на юг, к Гоблинову Горбу, который находился неподалеку от сферы Земли. Южнее него, поблизости от Буйное Аэроса, находилась гора Этамин, где обитали дракон Кондрак и народ нагов. Дольф предпочел бы двинуть прямиком туда, родные Нады ему нравились, да и ей было бы приятно встретиться с близкими.

– С кем?

– С низкими, склизкими…

Тьфу! Дольф оборвал диалог, сообразив, что ему пригрезился разговор с Метрией. Причем это была светлая дневная греза – краешком глаза он даже приметил уносившуюся галопом дневную кобылицу Ромашку.

Раньше она работала ночной кобылицей, но, заполучив половинку души, утратила вкус к кошмарам. Хотя и сохранила склонность к подначкам: это ж надо было назвать родичей нагов низкими и склизкими. Хотя, с другой стороны, какую голову змее ни приделай…

Отдохнувший за время плавания Дольф снова превратился в сфинкса и медленно, но верно направился на север, неся на спине своих спутников. Два маленьких дракончика, приметив эту компанию решили было спикировать и подхватить кого-нибудь из пассажиров себе на обед, но Годива махнула в их сторону волшебной палочкой, и они беспомощно закувыркались в воздухе.

Вообще-то, палочка предназначалась для подъема существ и предметов, однако когда они -

как в случае с драконами – поднимали в воздух сами себя, возникала путаница. Возможно, того же рода, что у Чекс, когда она, перестаравшись с ударами хвостом, делала себя слишком легкой. Это только кажется, что чем легче, тем лучше: на самом деле тому, кто чересчур легок, приходится совсем нелегко.

Путешествуя, они приблизились к болоту Огр-Абили: местность оказалась очень топкой, но вполне проходимой для гигантского сфинкса. Дольф двигался куда быстрее, чем ночью, по той простой причине, что теперь видел, куда идет. Однако дело шло к вечеру, путь все еще предстоял неблизкий, и Дольф вышагивал безостановочно, надеясь, что, быть может, ему удастся добраться до Гоблинова Горба до ночи. Не то, чтобы ему не терпелось спровадить малыша Че туда, но уговор есть уговор, и раз уж его все равно надо выполнять, то почему бы не сделать это побыстрее.

Последнее соображение заставило его задуматься и о других аспектах ситуации. В частности, о том, зачем вообще потребовался гоблинам детеныш крылатого кентавра.

Годива уверяла, что он нужен, чтобы возить на спине ее дочку, однако в скакуны малыш явно не годился по возрасту. Пытаясь приспособить его для этой роли, гоблины могли причинить малышу вред, даже не желая ему зла. И как вообще можно разлучать ребенка с матерью, пусть даже этот ребенок, как и все кентавры, рассуждает вполне по-взрослому и может показаться самостоятельным. И в любом случае – в этом Дольф не сомневался – кентавр Черион это дело так не оставит. Выигрыш Электры избавил бы от многих неприятностей, но исход игры оказался иным, и это не сулило ничего хорошего.

К тому же оставалось неясным, что будет дальше с чудной четырехпалой и остроухой эльфийской девочкой.

Славной, доброй девочкой, пытавшейся вызволить Че и успевшей с ним по-настоящему подружиться. Судя по всему, она основательно застряла в Ксанфе. Может быть, стоило бы отвезти ее в замок Ругна.

Самым приятным во всем этом путешествии с приключением было то, что оно позволяло на время выбросить из головы проблему двух невест. Однако – и Дольф отдавал себе в этом отчет – лишь на время, причем вовсе ненадолго.

Решать придется очень скоро, а он, увы, ничуть не ближе к решению, чем был шесть лет назад.

Ход его мыслей прервало появление огра. Дольфа это не остановило: огры, конечно, сильны, но со сфинксами не тягаться даже им. Так что вздумай кто из них преградить ему дорогу, он просто пойдет напролом.

Однако напролом идти не пришлось: огр застыл на месте с совершенно ошалевшим выражением на безобразной физиономии.

– Ну ты даешь, Нада! – восхитилась Электра.

«Ну конечно, – сообразил Дольф. – Нада просто привстала у огра на виду, и.., вздохнула». Огры до крайности тупы, но чтобы оценить по достоинству некоторые качества Нады, особого ума не требуется.

Но тут объявилась огрица. Дело принимало худой оборот, потому как на женщин, к какому бы племени они ни принадлежали, Нада производила совсем иное впечатление, нежели на мужчин. А на огриц особенно: если огры еще были способны поражаться красоте, то их жены считали своим долгом всячески способствовать искоренению всех ее проявлений.

Потом сработала волшебная палочка Годивы, и огры взвились в воздух. Совершив кувырок, огрица шлепнулась физиономией на валун, растрескавшийся на осколки, разлетевшиеся со страху кто куда. А вот лицо огровой жены ничуть не изменилось, осталось размазня-размазней.

Огрица задумалась. Вообще-то, мысли с трудом пробиваются сквозь твердокаменную огрову черепушку, но все же, бывает, достигают места назначения. Эта, в всяком случае, пыталась думать так интенсивно, что череп раскалился и обжегшие ноги блохи попрыгали в разные стороны. Правда, начать думать – не значит что-то придумать: так ни до чего и не додумавшись, огрица попросту попыталась напасть на сфинкса.

Палочка сработала вновь, на сей раз уронив ее мордой в грязную лужу. Грязь прямо-таки окаменела от страха, и физиономию прихватило, мешая огрице вырываться. Конечно, она все равно вырвалась, с ревом разметав камни по окрестностям, и решила напасть на сфинкса снова. Правда, сфинкс, то есть Дольф, к тому времени уже ушел, и огрица просто побрела в первом попавшемся направлении, с тем, чтобы напасть на то, что подвернется. Ну, а Дольф, осторожно хлюпая по болоту, шел своей дорогой, пока не добрался до Птичьего Базара. Базарившие там птицы, по большей части, не обратили на путешественников никакого внимания, но одна птица Рок стала описывать над ними круги, видимо, оценивая свои шансы. Если среди наземных существ сфинкс является крупнейшим, то среди летающих таковым считается Рок, ежели не считать птицы Симург, обычно не вмешивающейся в мирские дела. Правда, она сочла необходимым появиться на свадьбе Чекс с Черионом и потребовать от крылатых чудовищ обещания оберегать Че.

Дольф проник туда незаконно, обернувшись стрекозлом, однако клятву принес и теперь вовсе не был уверен в том, что держит слово как следует.

Птица Рок, между тем, явно решила атаковать: видать, появление на Базаре чужих пришлось ей не по нраву. Дольф призадумался: сам он птицы не боялся, но всей угнездившейся на его спине компании грозила нешуточная опасность. Пока он размышлял, как бы превратиться в кого-нибудь так ловко, чтобы и птаху спугнуть, и спутников не рассыпать, Че залез ему на голову и замахал руками.

– Куда ты! – испуганно закричала малышу Электра. – Прячься!

Но прятаться не потребовалось: птица Рок с резким, оглушающим воплем (такие звук принято называть Рок-музыкой) метнулась в сторону. Дольф сразу сообразил, в чем дело: птица узнала Че, которого, будучи крылатым чудовищем, обязалась оберегать. А коль скоро детеныш путешествовал в компании друзей, свободный проход всем им был обеспечен. Другие птицы, не являвшиеся чудовищами, могли придерживаться на сей счет особого мнения, но спорить с птицей Рок никто не решался. Потому как такой спор стал бы для спорщика роковым.

Проход-то проходом, но что начнется, когда крылатые чудовища слетятся к Гоблинову Горбу? Исход игры определенно породил очень сложную проблему.

Ближе к сумеркам путники приблизились к Грифонии. Грифоны, само собой, сначала вознамерились атаковать незваных гостей, но они тоже являлись крылатыми чудовищами, а потому, узнав Че, образовали для него почетный воздушный эскорт.

У грифонов никто из сопровождавших малыша подозрений не вызвал, а вот Метрия, собиравшаяся в весьма соблазнительном обличье лететь рядом с Дольфовым глазом, спросила, верит ли он, что гоблины и вправду будут хорошо обращаться с кентавром.

В облике сфинкса Дольф вполне мог говорить по-человечьи, но сейчас предпочел промолчать. Демонесса пыталась заставить его рассуждать о том, о чем ему и думать-то не хотелось.

– Вот попадет он в этот самый Горб, – настырно продолжала она, – и его уже не вызволишь. Там пещеры, туннели, с нахрапу не захватишь, а пока чудовища проломят брешь в обороне, гоблины точно успеют отправить малыша в котел. Так что он будет у них заложником.

Дольф молча продолжал путь: возразить было нечего но и изменить что-либо он не мог. Годива сыграла в освобождении Че важную роль, рискуя при этом жизнью, и Наде с Электрой не оставалось ничего другого, как выполнить уговор. Да и вредить Че гоблинша, судя по всему, не собиралась. Это отчасти успокаивало. Но только отчасти.

Ночь наступила без особых потрясений, просто солнце, испугавшись, как обычно, подкрадывавшейся темноты, ловко улизнуло за горизонт. «Интересно, – подумал Дольф, – а что, если оно как-нибудь зазевается и темнота его сцапает? То-то будет луч света в темном царстве!»

У него под ногами по мелководью шныряли акулы-ростовщики с ярко окрашенными плавниками. Они навязывали всем подряд ссуды, прося в залог хотя бы палец, но Дольф знал, что сунь такой палец, так всю руку отхватят. Впрочем, сфинкс этим хищникам был определенно не по зубам.

Наконец, впереди стала вырисовываться темная громада со множеством мерцающих огоньков – Гоблинов Горб.

Когда чудовищный сфинкс, сотрясая поступью землю, приблизился к подножию горы, из всех нор повыскакивали бесчисленные гоблины с острыми палками, дубинками и оплывшими факелами. Теперь Горб смахивал на растревоженный муравейник.

– Скажите Голди, что я вернулась с детенышем! – крикнула Годива, взобравшись на голову Дольфа и вызывающе взмахнув волосами.

Суматоха на горе усилилась. Дольф, не желая иметь дело с толпой, ждал, когда появится кто-либо из вожаков.

Наконец по каменистой тропе спустилась и остановилась перед сфинксом важная с виду женщина.

– Подними меня, Годива, – велела она и тут же, по мановению волшебной палочки, взмыла в воздух и опустилась на сфинксову спину. Дольф обернулся и увидел, как две очень похожие друг на дружку (хотя одна была старше и стригла волосы) гоблинши крепко обнялись.

– Что так долго? – спросила старшая.

– Детеныша я добыла, матушка, – ответила Годива. – Но на обратном пути возникли осложнения.

– Это из-за проклятия Мэрфи, – простодушно пояснила Электра.

Гоблинша нахмурилась. Дольф уже сообразил, что перед ним знаменитая Голди, получившая власть благодаря волшебной палочке. Он видел ее на Гобелене, когда просматривал историю огра Загремела. Правда, тогда она была молода и прекрасна, а теперь стара и угрюма.

– Ясно. А кто это с тобой?

– У нас с ними уговор. Они доставили к нам детеныша и теперь уйдут.

– Вот и хорошо. Опусти сначала меня, а потом кентавра.

– И меня, – потребовала Дженни.

– Постойте! – воскликнула Нада. – Дженни нельзя делать пленницей.

– Че мой друг! – заявила девочка. – Я хочу остаться с ним.

Годива покосилась на кентавра.

– Насчет эльфийских девчонок уговора не было.

– – Мы друзья, – сказал Че. – Я хотел бы, чтобы она осталась со мной.

Похоже, это требование никого не обрадовало, но эльфесса имела полное право сама выбрать свою участь.

– Ты понимаешь, что как только вступишь на Горб, назад тебя не выпустят? – спросила Голди, глядя на Дженни в упор.

– Да, – ответила девочка. Вряд ли ее вдохновляла подобная перспектива, но ей не хотелось покидать Че. – Я пойду, только возьму с собой Сэмми. – Она подхватила кота на руки.

– Как хочешь.

Голди дала знак Годиве и, резко взмыв вверх, опустилась на землю. Таким же манером вниз были переправлены Че, Дженни с Сэмми, а также Придурок, Недоумок и Идиот.

Потом Годива бросила палочку матери, и та спустила наземь саму Годиву:

Все они гуськом побрели на гору сквозь ряды вооруженных гоблинов.

– Ох, не нравится мне все это! – промолвила Нада, со слезами на глазах глядя вслед удаляющейся процессии. И высказала при этом общее мнение.

Дольф попятился, а потом обогнул гору и направился на юг. Делать здесь было больше нечего.