— Разрешите, наверное, начну я, — поднялся из-за стола доктор некрофиологии Кранкэнштейн и повернулся к Алексею. — Вам уже, надеюсь, в общих чертах поведали наши десантники, — Фердинанд бросил взгляд на братьев с сатиром, — сложившуюся оперативную обстановку в нашем мире?

— Более чем, — кивнул Алексей. — Только я хотел сразу же уточнить кое-что…

— Не волнуйся, Геолог-воин, — успокоил его краснокнижник. — То, что это не твоя вина, мы и сами поняли. А что случилось, то случилось, обратно не воротишь.

— Слушайте, у меня такое впечатление, что мои мысли читают здесь все кому не лень, — нервно пригладил бороду Круглов.

— Не переживай, я не читаю! — ободрил Леху Фавнус.

— И я! И я! — поддержали его братья Лычко.

Остальные молча отвели глаза в сторону, а Лаврентий даже попытался насвистеть какой-то веселенький мотивчик.

— Ну-ка не свисти, и так беда, еще какой заразы насвистишь, — распорядился отец Иосиф, он все-таки здесь был главным и сам устанавливал кому что можно.

— Кстати, будь у меня моя лаборатория, — подхватил оброненную колдуном мысль Фердинанд, — я бы мог попробовать собрать машину времени, чтобы вернуться в исходную точку. Теоретически повернуть время вспять в принципе возможно, просто конструкция намного сложнее будет, чем у квазохроида или даже парасинхрофазохрона…

— Хватить словоблудить, — оборвал Иосиф. — Давай по делу.

— Значит, так, — продолжил доклад заслуженный патологоанатом, — взятые мной пробы воздуха за стенами монастыря показали высокую концентрацию серы, углекислого газа и еще какой-то, как бы это понаучнее выразиться, наверное, хренетана — газовой смеси, которая не поддается расщеплению для ее более детального изучения.

— Коли знать, что жрал этот Вельзевул, можно было бы и предположить, отчего напасть, — сказал Лаврентий, вытаскивая из банки соленый огурчик.

— Только толку от этого все равно немного будет, — наморщив лоб, произнес некрофиолог. — Даже если воспользоваться услугами всех не заснувших алхимиков, то создать антидот, произвести дегазацию или дезактивацию, называйте как хотите, по всему миру не представляется возможным.

— Ясен пень, — вставил свое веское слово Фавнус, он тоже хотел принимать в дискуссии активное участие. — Черт не фраер, зря «газовать» не станет.

— Верно, однако, — многозначительно поднял палец вверх игумен, ему единственному понравилась новая пословица сатира. — Надо в корень зла зрить.

— Если вы не будете меня перебивать, — тоже начал сердиться Фердинанд, — я смогу закончить наконец свой доклад. — Он выдержал короткую паузу и, поняв, что его перебивать более не собираются, продолжил: — Так вот, помимо того что Черт с использованием телепортации взял в заложницы принцессу, извиняюсь, наделал нам здесь делов мерзопакостных, его основным условием является ваше прибытие, молодой человек, на его территорию, в Предисходнюю — ареал его обитания. Уважаемый отец Иосиф? — передал он слово игумену.

— Сугубо гиблое это место, однако, Геолог-воин.

Величаво поковырявшись в зубах и выплюнув кабачковое зернышко, Иосиф пропел протяжно: «Там птицы не поют/ деревья не растут/ и только толпы грешников/ туды-сюды снуют…»

— А разве не жарятся они там? — уточнил Круглов.

— Ты с гигиеной огненной Предисходнюю не путай. — Заважничавший игумен (ишь ты, Геолог-воин такого и не знает!) по-отечески посмотрел на Алексея. — Гигиена — это уже настоящий ад, там тебе, согласно древним писаниям, и смола кипящая, и вода студеная, аки раскаленая, и, страшно сказать, мыло душистое.

— А-а, так это…

— Мыло там варят из душ грешников, — продолжил игумен. — Вот там да, истинное пекло. А Предисходняя это вроде как предбанник.

— Приемник-распределитель, — поправил игумена Фердинанд. — Судя по священным писаниям, которые мне любезно дал почитать отец Иосиф, в рай идут отпетые праведники, в ад — махровые грешники, а в Предисходнюю направляется что-то среднее, «ни рыба ни мясо», для того чтобы перед окончательным исходом (отсюда и название местечка — Предисходняя) в одном из трех направлений до конца определить: этому в райские кущи, этому на мыловарню, а этому, если чаша весов существенно не перевесит в ту или иную сторону, — на перерождение, так называемую реинкарнацию, для повторного прохождения уровня… или на второй испытательный срок, кому как нравится.

— И вот в нем и находится логово Черта, — продолжил Иосиф. — Туда он и принцессу утащил, там и тебя ожидает, Геолог-воин. Беда только в том, что туда нынче не добраться. Монастырь и предисходняя, даже при наличии такого количества у нас здесь ведьм и колдунов на квадратный метр, все равно вещи, по сути, несовместимые. Ни одно заклинание не откроет проход отсюда туда. Где ж это видано, чтобы из монастыря напрямую в логово к Черту попасть можно было.

— Почему? — задал напрашивающийся сам собой вопрос Круглов.

— Разрешите, я? — поднялся со своего места Лаврентий, посмотрев на игумена. Иосиф согласно кивнул. — Дело в том, что все места, откуда можно было тебя отправить в Предисходнюю, находятся за стенами монастыря.

— Так называемые аномальные зоны, или порталы, — уточнил Фердинанд.

— Самое близкое «завременье» отсюда верстах в тридцати. — Лаврентий махнул рукой за спину. — Перед уходом мне про него Пантелеймон поведал, а сам он узнал об этом месте у тамошнего лешего.

— Кстати, а где ваш кот ученый? — Алексей вспомнил про не в меру ученого кота, с ним можно было пообщаться более продуктивно, чем практически со всеми здесь сидящими.

— Дезертировал. Ушел трус, как беду учуял, сказал, мол, якобы по делам, и был таков, — вздохнул Лаврентий. — Бросил нас в трудную минуту. Ну да и бог с ним. Продолжим.

Краснокнижник вытащил из-за пазухи несколько свернутых листков бумаги и, раскрыв, начал излагать:

— Вот дословно мной со слов Пантелеймоновых записано: «Все небось слыхали про „завременье“, но никто толком и не ведает, что это и с чем его едят. Так вот ерундовина эта странная, редкая, ее, как и птицу синюю, да не, какой там, реже еще, отыскать только его величество случай поможет. Так часто бывает, когда избу строить али колодец копать подряжаются не простые работяги, а с причудами. Вот и тамошнему лешему, в бытность его еще хозяином полновластным соответствующей заимки, понадобился колодец, чтоб водицу не из болотца черпать и к ближайшему роднику за версту не таскаться. Наткнулся в лесу он на заплутавших молодых друидов — суть ведунов, которые с деревьями не только разговаривали, а и понимали их. Много чего знали они: и как с помощью свежесломанной ветки воду или клад отыскать, и какими силами растения разные обладают, и что получится, если их вместе соединить в зельях и отварах, и когда лучше в землю растения посадить, и даже каким концом закапывать. Много знали. А вот как от леса отделаться — не ведали, совсем не ориентировались в чаще. Кружили по нему, а деревья в их беде не помощники, на одном месте торчали всю жизнь, куда идти — не могли посоветовать бедолагам. Вот и сговорился леший с друидами, они ему колодец выроют, а он их из лесу куда хошь выведет. Обрадованные чудики пообщались со старыми древесами и, побродив по лужайке, куда привел их леший, взялись за дело. Несколько дней рыли они колодец в том месте, где сходились незримые нити бытия, и вот на пятый денек наткнулись на камень огромный, черный и блестящий. Тот друид, который землю в глубине рыхлил, позвал в подмогу, дабы камень выкорчевать, двух других. Слезли эти и пропали в колодце. Леший, угодья обходивший, вернулся к вечеру того дня, когда друиды до камня добрались. Обойдя вокруг отверстия в земле и ничего не приметив, лешачок допетрил, что друиды ушли восвояси, и, взяв камешек, в сердцах швырнул его в колодец, потом хотел еще и плюнуть туда, но передумал, камня хватило.

Из тьмы колодца донеслось приглушенное ругательство, и вскоре на поверхность выкарабкались трое старцев, чем-то неуловимо напоминавших ушедших, младых, полных сил друидов. Леший ошалел тогда, а старцы, прочитав в его глазах недоуменный крик-вопрос, оглядели себя и закричали уже вслух. Как выяснилось из сбивчивого их рассказа, это и были друиды, постаревшие в одночасье, а отчего непонятно. Поведали старцы, когда камень приподняли чуток, что от вспышки, из-под него сверкнувшей, ослепли временно, а когда в себя уже приходить стали, в одного и попал камень лешего, вот и полезли назад, выяснить, кто хулиганит, а то так бы еще камень попробовали поворочать. Леший не дурак был и не сердобольник, смекнул, что за колодец ему друиды нарыли, и дабы досужих слухов не распускали старцы(!) о найденном „завременье“, великодушно отвел их на тропинку и указал, в какую сторону брести. Хотя и лишним это было — что в одну сторону, что в другую, по кольцевой, да в глухомани все одно кружить бесконечно, пока не сгинешь. Кольцо оно и в лесу кольцо. А лешак вернулся и со спокойной душой, тогда он еще мерзавцем каких мало был, укрыл колодец травкой вечнозеленеющей, а когда проигрался мне (читай — Пантелеймону) в кости доминошные, тайной сией и поделился со мною. Вот что это за место эдакое. Место, где время вязнет, прямой проход для живых в Предисходнюю…» Вот оно что, понятно? — подбоченился Лаврентий, оглядев присутствующих, и остановил свой взор на Лехе. — Ежели до него сможешь добраться не дыша, оттуда ты, Геолог-воин, с закрытыми глазами, причем это обязательное условие, вмиг в Предисходней окажешься. Осталось докумекать, как добраться. Фердинанд?

— Спасибо, — поднявшись, учтиво поклонился некрофиолог. — Сначала я предполагал изготовить специальные противогазы для безопасного передвижения по зараженной местности, но отец Иосиф справедливо напомнил мне, что здесь не просто газы, а газы самого Черта, поэтому обычными методами и даже с колдовскими примочками нам противогазов не сделать. Здесь необходимы более высокотехнологичные идеи. У меня предложение — использовать мой новый препарат «Эгозомбуфен», правда, я еще не испытал его в клинических условиях, но ввиду форс-мажорных обстоятельств, думаю, можно рискнуть.

— Это еще что за штуковина? — насторожился Круглов, не по душе ему пришлось название препарата.

— Суспензия, или, как я ее называю, «сыворотка смерти», — молодцевато поправил пенсне Кранкэнштейн. — Вводится внутривенно, одновременно с сывороткой активации инфопамяти и рефлексонавыков. Начинает действовать в течение нескольких часов, необходимых для перестройки организма. Человек временно зомбируется, превращаясь в ходячего мертвеца, которому не нужен воздух, не нужны вода и пища. Ты сможешь добраться до перехода в Предисходнюю, не вдыхая отравленного воздуха, пройти через него и, сказавшись мертвяком, без досмотра проникнуть на охраняемую территорию. Правда, при перестройке организма возможны следующие побочные действия: слабость, головная боль, гастралгии, тошнота, рвота, экзантемы, сухость во рту, чесотка, ринорея, запоры, дизурия, энурез и диатез, снохождение, кошмары, а также кожная сыпь, зуд, эритема, чрезмерная возбудимость или сонливость, изжога, также тахикардия, реактивная гиперемия, кишечная колика, ступор, тромбоцитопеническая пурпур…

— Стоп! — устав слушать неприятные медицинские термины, прервал доклад доктора некрофиологии Алексей. — Спасибо за предложение, но этот вариант категорически неприемлем, я покамест не готов к таким экспериментам над собой. Давайте другой вариант продумайте, а мне надо выйти, проветриться. Кто компанию составит?

— Пойдем, Командир, покажу наш лагерь, — предложил свои услуги сатир, выходя из-за стола.

— И мы с вами, — дружно поднялись братья Лычко, которые уже устали молча сидеть и тупо слушать непонятные речи совещающихся «старших товарищей».

— Чего уж там, пойдемте всем отрядом на экскурсию по местам боевой славы, — усмехнулся Алексей.

— Не смеши, — криво усмехнулся Фавнус. — Какая там слава, одни расстройства в этом сумасшедшем монастыре.

— «Не плюй в колодец, из которого пьешь», — напомнил ему старую поговорку Антип, выходя за остальными товарищами из кельи.

— Не понял, что он сейчас сказал? — переспросил игумен у краснокнижника.

— Про колодец что-то ляпнул, — ответил Лаврентий, размышляя о возможных вариантах переброски Алексея в Предисходнюю.

— Ай да тип, этот Антип, — хлопнув в ладоши, прошептал игумен и куда-то убежал из кельи.

— И этот смылся, — апатично зевнул Фердинанд, выливая остатки вина себе в чарку.

Других вариантов Кранкэнштейн, по всей видимости, больше предложить не мог.

— Это тупик, — не придумав ничего интересного, глубокомысленно заметил Лаврентий.

На этом первая половина военного совета закончилась, так и не родив абсолютно никакого плана выхода из кризисной ситуации, и нам ничего не остается, как во время антракта прогуляться с Алексеем и компанией по «палубе» своеобразного «ковчега».