«А свадьба, свадьба пела, пела, пела и плясала…» — примерно такими словами можно было выразить происходящее в доме на утиных ножках после возвращения отряда прапорщика Круглова. Фердинанд, к тому времени закончивший сборку радиомины, счел возможным выпить по случаю дня независимости от вампирской агрессии, и делал он это так же «качественно» и «на совесть», как, по его словам, он сделал устройство смерти для мертвых. Аглая в их отсутствие тоже без дела не сидела: стол в избе ломился от яств и пития. Сама она, осушив за здоровье прапорщика и компании пару чарок самоваренного зелья, в красном облегающем платье, под пьяные крики сожителя и одобрительные аплодисменты Алексея, эдакой знойной испанкой кружила по прибранной хате в волнующем, даже можно сказать эротическом танце, то и дело бросая на Круглова жгучие благодарные взгляды. Сам Леха, однажды уже испробовавший похожего зелья на Лубянке, пить отказался, но братьям Лычко, смотревшим на него преданными глазами, кивком головы разрешил испробовать дурманящего напитка. Насупленный же сатир, предварительными жесткими инструкциями заранее предупрежденный о запрете пьянства, похотливо наблюдая за бесновавшейся ведьмой, в знак протеста ел кислую капусту, пытаясь таким образом обратить на себя внимание. Через полчаса к Аглае присоединился развеселый Фердинанд. Захмелевшие близнецы затянули свой любимый молодецкий богатырский рэп, по очереди читая речитативом былицы и совместно затягивая припевы.

затараторили монахи, растопырив пальцы

и далее в таком же духе.

Вдруг из тени стола в круг вышел пьяный сатир. Круглов удивленно вскинул бровь, когда же это парнокопытное успело так нализаться, ведь приглядывал за ним, это певцы-близнецы отвлекли ненароком, ну да ладно. Фавнус же, разгоряченный зельем и красоткой-ведьмой, задал такую чечетку, что и сдержанный Алексей не выдержал и с криками «давай, давай, наяривай» забарабанил похожую дробь по столу. Братья Лычко также повыскакивали из-за стола и пустились, подбадриваемые Командиром, по избе вприсядку. Запыхавшийся Федя вернулся за стол «на дозаправку», а Фавнус, круживший вокруг ведьмы, предложил научить ее новому танцу — сиртаки, но как он ни «старался», по мысленному разумению Круглова, видевшего по телевизору, как должен исполняться сиртаки, сатир все время сползал на какую-то похабную ламбаду, пытаясь облапить сзади Аглаю, и в конце концов изгнанный ею, тоже вернулся за стол. Архип и Антип еще некоторое время «полезгинили» вокруг ведьмы и присоединились к застольной компании.

Неугомонная Аглая, крутанувшись на каблуках, в один миг переоделась волшебным образом в прозрачные штанишки и топик. Исполняя что-то среднее между танцем живота и цыганочкой, то есть ритмично подергивая своими средним и верхним ярусами, она откровенно пожирала томным взглядом невинно улыбавшегося прапорщика. Наконец она остановилась и, хлопнув в ладоши, в то же мгновение оказалась почти голышом, лишь подобие фигового листа и лоскут материи, вместо трусиков и бюстгальтера, слегка прикрывали ее пах и большую упругую грудь. Алексей, хрустевший огурчиком, оторопел от такого фокуса. Он посмотрел на остальных зрителей, дабы убедиться, что и они немало удивлены колдовским стриптизом, но наткнулся на полное с их стороны безразличие к происходящему.

Братья Лычко, откинувшись на бревенчатую стену и держа в руках недопитые чарки, посапывали в унисон друг с другом. Здорово перебравший Фердинанд, по-хозяйски развалившись на столе, тривиально погрузил лицо в грибной салат из сыроежек и, причмокивая, пускал пузыри. Фавнус, в свою очередь, скромно в углу стола уткнувшись мордашкой между окорочками запеченной курочки, также пребывал в объятиях Морфея. Круглов не верил ни в случайности, ни в подобный фарт и подозрительно уставился на соблазнительную ведьму. Бесстыже качая крутыми «лопесовскими» бедрами, колдунья обошла стол и приблизилась к Алексею.

— Я хочу отблагодарить тебя по-особому, — Аглая провела по его небритому лицу ладошкой, подымая не только настроение. — Пойдем в опочивальню, богатырь, — прошептала она ему на ухо и потянула за руку.

Круглов, видя, какой оборот принимает пирушка в его честь, предложил ведьме перед ее «благодарностью» выпить, так сказать, на брудершафт. Наполнив два кубка зельем, красотка села прапорщику на колени. Взяв со стола один кубок, она подала его Алексею, который — ах, растяпа! — неосторожно выронил его из рук. Томно облизываясь, Аглая игриво погрозила ему пальчиком, встала и, нагнувшись за кубком, выставила напоказ свою «джейлопу», дразня своего спасителя. Засмотревшись, Круглов чуть не забыл подбросить в ее кубок приготовленную таблетку из своей аптечки. Наполнив кубок вторично, Аглая и Алексей выпили на брудершафт. Круглов так торопился испить горячительное зелье, что, в отличие от кудесницы, «нечаянно» промахнулся и вылил содержимое своего бокала за левое плечо, и нечаянно (уже по-честному) облил прикорнувшего с краю Фавнуса. Сатир даже не шелохнулся, а Аглая, закусив икоркой, полезла целоваться к Круглову.

— Тсс! — поднес палец к ее губам Алексей, ласково отстраняя их от своего лица. — Иди в спаленку, готовься, я уже иду.

Горящая желанием ведьма выпорхнула в опочивальню расстилать любовное ложе. Алексей посмотрел на булькавшего Кранкэнщтейна, затем на часы и, вздохнув, направился вслед за Аглаей.

Ведьма, лежа на пуховой перине с закрытыми глазами, сладко зевнула и совсем не по-девичьи захрапела. С каждым вздохом Аглая уменьшалась в размерах, превращаясь в горбатую уродливую старуху. Как и говорил Фердинанд, в моменты, когда она не могла себя контролировать, ее колдовские чары спадали, являя миру ее истинную натуру.

Несмотря на аппетитный соблазн, Круглов все-таки пересилил вожделение и сделал непростой выбор, остальное доделала маленькая таблетка снотворного из спецаптечки, с помощью которой в его мире можно было усыпить добрую половину батальона противника. При виде Аглаи «во всей красе» Алексей еще раз уверился в правильности своего решения и, чтобы окончательно не расстроиться от ее вида, заботливо укрыл ведьму чуть ли не с головой. «Никто и никогда, вы слышите, никогда, до сегодняшнего дня и после, не скажет, что прапорщик Круглов геронтофил», — гордо подумал Алексей, возвращаясь в горницу, где почивали его спутники.

Несмотря на оклики и похлопывания по щекам, спавшие красавцы продолжали дремать на своих местах. Покружив в раздумье по комнате, Алексей, проанализировав ведьмовские танцы, остановился и, крикнув «Рота, подъем!» — хлопнул в ладоши. Попытка увенчалась успехом, и пускай не таким, как если бы заклинание было произнесено в казарме, но все же началось какое-никакое движение. Архип и Антип потянулись, разминая затекшие конечности, попутно расплескивая остатки вина. Фердинанд оторвал голову от миски с салатом, еще не совсем понимая, где он (видимо, этого и впрямь сморило от «перебора»). Фавнус же свое возвращение из объятий небезызвестного Морфея обозначил чавканьем, пожирая куриные ножки.

Оклемавшийся Кранкэнштейн по убедительной просьбе Круглова предоставил собранный им аппарат.

Излучатель или, точнее, радиобомба, смонтированная ученым, по форме напоминала запаянный стальной ящик величиной с буханку хлеба, с ребристой поверхностью стенок. В центре одной из стенок ящика находился тумблер, защищенный прозрачным стеклом.

— Точно, сработает? — искоса посмотрел на Кранкэнштейна Алексей.

— А то! Все, что надо сделать по прибытии на место, — объяснил принцип действия излучателя ученый, — это разбить окошко, включить тумблер и смотаться оттуда поскорее, а то всем места мало будет.

— Тяжелый, — приподнял ящик Круглов.

— Но и пылевлагонепроницаемый, противоударный, с несколькими степенями защиты… — Кранкэнштейн парировал один недостаток своего детища множеством достоинств. — Кстати, я реле времени в него впаял, так что у вас будет пара минут до выхода прибора на полный режим излучения.

— Ой, смотри, Федя, — перебил его Алексей, засовывая прибор в ранец сатиру, — не сработает — пеняй на себя.

— Сработает! — уверенно ответил ученый. — А где, кстати, Аглая, кто видел?

— Спит в опочивальне, кажись, — буркнул Леха, он-то знал, что та от полученной дозы может проспать не один день, хотя кто его знает, военная фармацевтика на ведьмах-то не экспериментировала. — Не надо, не буди ее, умаялась она тут с нами.

— Пусть спит, — согласился ученый и сразу же перешел к делу: — Могу добавить, что некроботы в дневное время из пещеры не выходят, а ближе к закату у них сбор в центральном ангаре, где находится парасинхрофазохрон и смонтированы основные элементы лаборатории для подпитки энергосгустками второго порядка, так как у них живая биоаура отсутствует, им необходимо…

— Нам лекции про своих зомбей читать не надо, — нетерпеливо поглядывая на закрытый занавесками вход в опочивальню, вновь перебил его Круглов. — Конкретно, по существу еще что-то есть?

— В общем, — поспешил добавить Фердинанд «конкретное, по существу», — вам осталось самое простое — забраться внутрь горы и включить радиобомбу, когда все некроботы будут в лаборатории.

— А еще принцессу мимоходом спасти, — наморщив лоб, невесело добавил прапорщик. — Действительно пустяки.

Не затягивая прощание с «чудовищем и красавицей», отряд покинул гостеприимный с недавних пор дом на утиных ногах и продолжил свою миссию.