ГЛАВА ПЯТАЯ,
в которой повествуется о встрече благородного Конрада фон
Котта с капитаном «Санта Вазелина» и далеко идущих последствиях
этой встречи для инквизитора отца Элпидио
Запись в дневнике Конрада фон Кота
от 24 мая 16... г. от Р. Х.
Кадис — один из старейших городов Европы. Я счастлив, что мне довелось посетить это место, пройтись по его древним улицам, вдохнуть морской воздух, как когда-то вдыхал его сам греческий герой Геркулес, по преданию и основавший Кадис. Глядя на портовую суету, осознаёшь, что здесь почти ничего не изменилось с тех самых времен, когда у пристаней покачивались корабли финикийцев, на рынках и в тавернах слышались финикийская, греческая и арабская речь, и нужно было крепко держать кошелек, чтобы его не срезали босоногие вороватые беспризорники...
Примечание на полях. Ничего не изменилось! Больше не следует выдавать Андрэ на руки денег!
Андрэ оставался сам не свой еще долго — почти до самого нашего прибытия в Кадис. Да и вообще, путешествие оказалось куда труднее, чем я ожидал. Даже первый его этап, который мне представлялся наиболее простым,— все же по цивилизованной Европе ехали, не по джунглям! — отнял куда больше сил и времени, чем я рассчитывал.
Но мы все-таки сделали это!
Кадис встретил нас шумом и суетой портового города. Мне и раньше доводилось бывать в по-настоящему больших городах, а вот спутники мои, до сих пор считавшие Бублинг чуть ли не центром Вселенной, выглядели оробевшими.
— Наверное, что-то случилось? — неуверенно пробормотала Коллет, после того как ее в пятый раз основательно толкнули.— Что-то произошло, вот они все и бегут.
— Да? — Николас с сомнением огляделся.— А почему тогда они все бегут в разные стороны?
Ну... одни бегут посмотреть, что случилось, а другие уже посмотрели и теперь спасаются бегством. Надо кого-нибудь расспросить, а то опять влипнем в какие-нибудь неприятности...
— Спокойствие, только спокойствие,— ухмыльнулся я.— Ничего не случилось. Они просто идут по своим делам.
Морган высунул из кармана мордочку и опасливо повел носом.
— Не может быть! Что это за дела, из-за которых надо скакать, словно осел, которого под хвост ужалила оса? Таких дел просто не бывает!
— Как видишь — бывают. Такой уж тут темп жизни... Андрэ, закрой рот — муха влетит.
— Муха — тоже мясо! — возразил Андрэ. — У меня со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было!
Морган хмыкнул.
— Кто о чем, а его величество — о еде. Впрочем, в данном вопросе не могу не согласиться с ним. Уже полдень, капитан, не пора ли нам чего-нибудь перекусить?!
— В порту поедим. Там должно быть полно таверн, заодно и расспросим о кораблях, отправляющихся в Америку.
— Там наверняка воняет рыбой,— сморщила носик Коллет.— И подают наверняка одну рыбу!
— Что, одну рыбу на всех? — испугался Андрэ.— Тогда пошли скорее, а то нам ничего не останется!
— Иезус Мария! Пошли, Коллет, надо бороться с предрассудками. Впереди нас ждет плавание на пропахшей рыбой посудине через океан, наполненный рыбой, получая на завтрак, обед и ужин рыбу...
— Прекрати! Меня сейчас стошнит!
— М-да... Ну извини. Я только хотел заранее подготовить тебя.
— Конрад, я тебя ненавижу!
Как я и предсказывал, в районе, прилегающем непосредственно к порту, вывески таверн красовались едва ли не на каждом здании, не говоря уж о более мелких забегаловках и просто лавках со съестным Городская суета здесь, вблизи причалов и доков, достигала своего апогея. Мои спутники с непривычки притихли и только глазели по сторонам, так что я выбрал заведение на свой вкус — не слишком роскошное, но вполне приличное. Никогда не видел смысла платить лишние деньги за то, что вино подадут не в глиняной кружке, а в серебряном бокале.
В «Ржавом якоре», как называлась выбранная мною таверна, народу оказалось немного. В основном это были моряки со стоящих под погрузкой кораблей да несколько купцов,— видимо, таких же рассудительных, как я. Или просто не из богатых. В прочем, как раз купцы-то меня не особо интересовали, а вот у моряков кое-что нужно было узнать.
Пока мой отряд усаживался за стол и увлеченно расспрашивал официантку, что за блюда подразумеваются под загадочными названиями «Меч Нептуна» или «Морской сюрприз», я выбрал наиболее трезвую на вид компанию за столиком в углу. Моряки довольно громко обсуждали свои сугубо морские дела и не заметили, как я подошел.
Я вежливо кашлянул...
Кашлянул погромче...
Прокашлялся во всю силу кошачьего горла...
— ... И вот представь себе, за все про все этот жлоб выплатил нам всего-то по десять золотых!
— ...А он вылезает из трюма весь в муке...
— ... Не пойми чем смолят канаты! Разве это товар? да они сгниют раньше, чем мы в море выйдем!
Прислушавшись, я поменял свое первое впечатление о трезвости компании, Похоже, бравые мореманы уже достигли того состояния, когда в собеседнике нуждается только зрение, а слух уже обращен исключительно внутрь себя. Интересно, они в состоянии понять мои вопросы?
Я похлопал ближайшего моряка по плечу:
— Эй, уважаемый!
— Разве ж это дело? — скосил на меня мутный взгляд моряк.— Сгниют ведь!.. А ты кто такой?
— Позвольте представиться! Густав Конрад Генрих Мария фон Котт...
— Э-э-э...— Моряк удивленно огляделся.— И где они все?
— Кто?
— Ну все эти люди?
— Иезус Мария! Ты хоть что-нибудь соображаешь? — Я потряс явно прицелившегося уронить голову на стол собеседника за плечо.— дьявол! Зачем же так нажираться?
— И вовсе я нинажр... ниавж... нинажиравлся! Вот! А ты кто такой?
— Густав Конрад... а, неважно... Зови меня Конрад. А ты кто такой?
— Я? Ты не знаешь, кто я? — неожиданно обиделся пьяница.— Я благородный дон Хренаро... тьфу, дьявол! дон Хенаро Трату... Тарту... уф-ф-ф... В общем, я тебе потом представлюсь. Завтра, ладно?
А сейчас выпьем за знакомство! Эй, девочка! Неси сюда лучшего портвейна!
— А тебе не хватит, Хенаро? — Я с сомнением заглянул в глаза испанца, превратившиеся к тому моменту в узкие щелочки.— Ты сейчас уснешь! А мне надо поговорить с тобой.
— Черта едва я усну! — вдруг совершенно трезвым голосом заявил моряк.— Я тебе не какой-нибудь юнга! В нашем роду мужчина выпивал бочонок вина и после этого мог накрутить хвост быку! А ты кто такой?
— Конрад! Конрад фон Котт! Вспомни, мы уже знакомились!
— Да? Эт хорошо! Выпьем!
— Давай сначала о деле поговорим! — попытался я направить разговор в конструктивное русло.— Ты не знаешь, идет ли какой-либо корабль в Южную Америку?
— Да тут до черта таких кораблей! Нашел о чем спрашивать.
—Рад слышать,— проворчал я.— Но мне нужно знать, какой именно корабль идет туда. А заодно неплохо было бы познакомиться с кем-нибудь из команды.
— Дон Хенаро Тарту... Трату... ну я ж сказал — завтра представлюсь!
— Что?
— Ты что, пьян? — возмутился дон Хенаро.— Ты хотел познакомиться с кем-нибудь из команды? Ну вот он я, капитан «Санта Вазелина», дон Хенаро Таррр... пфф-ф-ф... Короче, мы идем на южную Америку. Завтра. А теперь выпьем за наше неожиданное знакомство!
— Погоди! Это же отлично! — Я чуть не расцеловал эту пьяную морду.— Ты-то мне и нужен! Возьмешь на борт меня и несколько моих друзей?
— Не-а...
— Что? Но почему?
Дон Хенаро помахал у меня перед носом узловатым пальцем:
— А ты пить со мной не хочешь! Это подозрительно! И лицо прячешь!.. А! Я знаю, почему ты пить не хочешь! Тебе этот платок мешает!
С неожиданной для столь пьяного человека ловкостью капитан вдруг наклонился ко мне и сдернул с моей морды платок.
— Ик! — ответил мне дом Хенаро, хватая со стола бутылку.— Ничего себе...
Надо отдать должное испанцу — он не упал в обморок, не начал испуганно орать и даже не стал бросать в меня бутылку. Вместо этого он присосался к той и не отрывался, пока весь портвейн не упокоился в его чреве. Отбросив опустевший сосуд, он шумно выдохнул и повторил:
— Ничего себе... Ты кто такой? Черт?
— Нет,— сердито буркнул я, водворяя платок на место.— Еще раз сделаешь так — нос откушу!
— Извини, приятель! — покаянно развел руками испанец.— Я тебя понимаю — такую рожу и впрямь не захочется демонстрировать. А вообще ты зря переживаешь! Вот у меня в команде матрос есть, Намба Ван кличут, так он вообще черный как головешка и весь в татуировках. И ничего, не страдает, живет как нормальный человек, а его татуировки по всему телу даже девкам нравятся. Так вот ты по сравнению с ним так даже и ващще красавец! Ну давай — за естественную красоту!
— Да не могу я пить! — обозлился я.— Организм спиртное не приемлет!
— Бедняга! Круто с тобой жизнь обошлась!
— Ты можешь мне ответить — возьмешь вас на корабль?
— Дык как же тебя такого не взять-то, такого убогого? — впал в сентиментальность дон Хенаро.— А друзья твои такие же уроды?
— Гм... они у меня разные. Но в основном вполне нормальные. По крайней мере внешне. Есть, правда, говорящая крыса.
— Не смей называть меня крысой! — раздалось из-под стола.
— Морган! Какого дьявола ты там делаешь?!
— На редкость глупый вопрос! Разве не ясно — подслушиваю я здесь!
Дон Хенаро в полном оцепенении уставился на ловко запрыгнувшего на стол Моргана.
— И ты готов доверить наши жизни этому пьянчуге?!
— Ик! — запротестовал капитан.
— Иезус Мария! Морган, не вмешивайся, когда я веду переговоры!
— Фу-ты ну-ты! Переговоры? Да он ничего не соображает! Он к утру забудет, о чем вы тут договаривались!
— Ик! — возразил капитан, всем своим видом демонстрируя, что такое он уж точно не забудет. До самой смерти.
—. Все равно! Он же пьяница! Он завезет нас куда-нибудь и утопит вместе со своим корытом! Вяк!..
Дон Хенаро сжал крыса в огромном костистом кулаке и поднес к покрасневшему от гнева лицу:
— Никогда! Не смей! Называть! Мой корабль! КОРЫТОМ!
— Ну нако-ко-нец мы избавимся от него!
— Гай? А тебе что здесь надо?
— Да интересно стало, о чем вы с этим пьянчугой беседуете. И не только мне.
— Господин, господин, пожалуйста, отпустите моего господина! — Непонятно откуда взявшийся Жак вцепился в руку испанца, безуспешно пытаясь разжать кулак.— Только не делайте ему больно, прошу вас!
— Действительно, благородный дон Хенаро,— воскликнула Коллет, материализуясь по левую сторон от капитана.— Достойно ли такого отважного мореплавателя расправляться со слабой крысой?
— Не смей... э-э-э... Да-да-да, благородный дон Хенаро, ну что вам слова какой-то крысы? Отпустили бы вы меня, а?
— Ненавижу крыс! проворчал испанец, но Моргана все-таки отпустил.— Это все твои друзья, Конрад?
— Вроде того,— хмыкнул я.— Этих двоих я скорее назвал бы деловыми партнерами, а не друзьями. Вот эта... э-э… то есть вот этот юноша — мой лучший друг. Он оруженосец великого героя, странствующего рыцаря — маркиза д’Карабаса. Вон тот амбал за столиком — это и есть маркиз. Он тоже мой друг.
— Удивительно…
— Да не то слово! Я сам до сих пор не понимаю, как это произошло! Ну и тощий тип напротив него — это наш последний товарищ, ярл Синебрюх.
— Ярл? Что, настоящий?
— Э... Ну да.— Я в который раз порадовался, что под шерстью не видно, когда я краснею.— Самый настоящий. Нас пятерых необходимо отвезти в Южную Америку. Возьметесь?
— Вот он,— палец капитана нацелился в испуганно сжавшегося Моргана,— он мне не нравится!
— Удивительное единодушие. Он никому не нравится. Но я дал слово, что доставлю его к цели нашего путешествия. Вы — дворянин, наверняка понимаете, что такое слово чести!
— О да! — торжественно ответил дон Хенаро.— Так и быть, пусть будет. Ну а теперь вы просто обязаны обмыть со мной сделку!
Запись в дневнике Конрада фон Котта
от 25 мая 16... г. от Р. Х.
Несмотря на опасения Коллет и Мордауна, наше путешествие через Испанию, печально знаменитую инквизицией, непримиримо преследующей всякое инакомыслие, прошло вполне спокойно. То ли всеведущие шпионы инквизиции из каких-то своих коварных соображений не собирались препятствовать нашей экспедиции, то ли вовсе не были они такими уж всеведущими, как принято считать. Впрочем, в Кадисе карающая длань курии все-таки настигла нас...
Примечание на полях. Господи, они там что, все такие?
— Иезус Мария!
— Не смотри на меня! Это все ты виноват!
— Но, Коллет, будь логична! — завопил я, увернувшись от сапога.— При чем тут я?!
— При всем! Ты нашел этого пьяницу!
— Но никто же не заставлял тебя пить наравне с мужчинами...
— Ты считаешь, что женщина слабее каких-то там мужиков? Да они все под столом были, а я еще на ногах стояла!.. Ох, как же мне плохо!
Я тактично промолчал, хоть меня так и подмывало возразить, что это «на ногах» было весьма относительным. Впрочем, это не помешало Коллет танцевать на столе. Хотя, с другой стороны, со стола она вчера все-таки упала,— к счастью, на Андре, еще раньше свалившегося под стол.
Вчера Коллет долго отнекивалась, но, когда дон Хенаро припер ее к стенке вопросом: «Ты что, не мужик?» — вынуждена была сдаться и для поддержания легенды выпить «За мужскую солидарность!». Потом последовали тосты «За успех плавания!», «За попутный ветер!», «За океан!» и другие столь же содержательные сентенции. Самое удивительное, что дон Хенаро, к началу этого безобразия уже бывший мертвецки пьяным, стойко держался почти до самого конца. Смертельно оскорбив Мордауна тостом «За гуманное отношение к животным!», испанец еще сумел потребовать бочонок вина и быка, после чего провозгласил тост «За что-нибудь!» и рухнул на пол. На ногах к тому моменту оставались только я и Коллет, Ну и Морган с Транквиллом, конечно.
Переговоры с хозяином таверны, таким образом, легли целиком на мои плечи. Свободных комнат в таверне не было, но мне удалось получить одну комнатушку под самой крышей, заплатив за нее целый золотой. Слуги долго ругались, перетаскивая туда по узкой лестнице наш отряд, особенно когда дошла очередь до Андрэ.
Это была одна из самых отвратительных ночей за все наше путешествие — в комнатушке винные пары
быстро достигли такой концентрации, что будь я человеком, опьянел бы с двух-трех вдохов. Но я был котом и лишь страдал от вони и жалобных стонов Жака, которому явно снились какие-то кошмары. В довершение моих мучений посреди ночи традиционно закукарекал Транквилл, которого я забыл выгнать на улицу.
Зато утром я был вознагражден лицезрением опухших, перекошенных лиц и хором искренних клятв никогда больше эту отраву не брать в рот.
Лучше всех, что поразительно, чувствовал себя опять же дон Хенаро. Впрочем, возможно, похмелье не мучило его по той простой причине, что он так и не протрезвел. Во всяком случае, после трех неудавшихся попыток произнести свое имя полностью он сдался и ушел следить за погрузкой корабля. Нам было приказано явиться на «Санта Вазелин» не позже полудня. Что ж, по крайней мере он не забыл о нашей договоренности!
Полюбовавшись страданиями спутников, я велел всем быть в зале таверны через полчаса — нужно было быстро позавтракать и ехать на причал искать корабль. Меньше всего мне хотелось, чтобы «Санта Вазелин» ушел в плавание без нас — если и остальные капитаны хоть чуть-чуть похожи на дона Хенаро, мой отряд может не пережить еще одного обмывания контракта. Услышав про завтрак, оживился только Андрэ, да и то скорее по привычке. Остальные мои спутники посмотрели на меня чуть ли не с ненавистью.
— А я вам говорю, что сразу станет легче,— авторитетно заявил я.— Поверьте моему опыту, Я пойду закажу яичницу с беконом на всех, а вы пока хоть умойтесь, что ли,— смотреть на вас и то тошно.
Хорошо, что кошки не могут пить.
Эта мысль промелькнула у меня в голове вовсе не из-за плачевного положения моих товарищей. Просто, спустившись в зал таверны, я сразу уловил разлитое в воздухе напряжение. Сидевшие за столиками посетители даже не повернули в мою сторону головы, и в то же время я чувствовал, что их внимание сконцентрировано на мне. Они делали вид, что полностью поглощены едой, но я не слышал звяканья вилок о тарелки. Да и заняты были столики в непосредственной близости от лестницы, И почему-то не было видно ни одной служанки. Будь я человеком и мучайся в тот момент похмельем, такие мелочи просто ускользнули бы от моего внимания, Но я был котом, и кошачья часть моей сущности вопила об опасности.
Сверху упала сеть.
За мгновение до этого я отпрыгнул в сторону.
— Ах ты... — раздалось откуда-то сбоку, и ко мне метнулся человек в темном плаще.
— Держи колдуна!
— Вяжи его!
Я заметался по залу, перепрыгивая со стола на стол, переворачивая стулья и разбрасывая посуду. Черт! «Посетители» оказались весьма опытными ловцами! И они хорошо подготовились!
— Крестом его животворящим! Крестом!
Крест-то меня и подкосил.
Умело брошенная серебряная цепь обмоталась вокруг задних лап, а тяжелое распятие на излете пребольно ударило в живот, выбив дух. На меня немедленно навалилось несколько тяжелых тел.
— Есть! — торжествующе завопил кто-то, находившийся явно сверху этого живого холма.
Тяжесть тел ловцов буквально размазала меня по полу, невозможно было сделать ни вдоха, ни выдоха. В голове помутилось, глаза заволокло красной пеленой. Потом вдруг тяжесть разом исчезла, и я воспарил.
— Кто ты, грешная душа? — прогремел грозный глас.— Ответствуй!
— Аз есмь Густав Конрад Генрих Мария фон Котт,— постарался ответить я подобающе.
— Чернокнижник?
— Да ничего подобного! возмутился я.— Что, сами яс знаете, что ли?!
Тут перед глазами у меня прояснилось, и я сообразил, что все еще нахожусь в своем теле, в таверне, а держит меня за шиворот вовсе не гневный ангел, а самый обычный стражник. Еще с десяток стражников окружали меня плотным кольцом, целясь из мушкетов. Хоть я и был взбешен своим унизительным положением, в голове мелькнуло, что если эти олухи начнут стрелять, то изрешетят не только меня, но и друг друга. И высокого крепкого монаха, стоявшего передо мною. Собственно, о том, что этот человек монах, можно было догадаться только по выбритой тонзуре. Одет он был вполне светски, в костюм, явно предназначенный для дальнего путешествия. Лицо монаха мне сразу не понравилось, от него так и веяло суровым фанатизмом. К гадалке не ходи — инквизитор. И на этом лице уже читался мой приговор.
— Ответствуй, малефик, где твои сообщники?
— Святой отец, клянусь — я не колду...
Бац! Кулак с намотанной на него цепью оказался очень весомым аргументом, оборвавшим мои возражения.
— Не оскверняй слух служителя божьего клятвопреступлением, презренный малефик! Твоя вина очевидна, ибо осмелился ты богомерзким колдовством исказить образ, данный нам Богом, и в сем непотребном виде появлялся на людях, смущая души малых сих! В том свидетельства есть многих добрых христиан и собственных глаз моих!
— Э-э-э... Я ничего не понял...
— Неудивительно, ибо дьявол лишил тебя разума, раз пошел ты у него на поводу, отринув благодать! Внемли же, мерзкий малефик, вижу я козни твои против рода людского, за что будешь повергнут ты в ад, и приспешники твои да последуют за тобой!
— Слушайте, святой отец, тут явное недоразумение! — Я молитвенно сложил лапы и одарил инквизитора самым честным своим взглядом, не раз выручавшим меня в карточной игре.— Я всего лишь жертва чужого колдовства. Злой колдун превратил меня в животное, моя же цель — вернуть себе облик, как вы справедливо заметили, данный мне Богом! Ничего богопротивного я не замышляю!
Инквизитор с интересом взглянул на меня:
— И как же ты собираешься его вернуть?
— Ну мы собирались в Америку, чтобы найти там шамана и попросить его... Опаньки!
— Языком собственным сам изобличил ты вину свою! — удовлетворенно кивнул монах.— Ибо сказано — прибегающий за помощью к малефику виновен равно с малефиком. И в последний раз спрашиваю я: где сообщники твои?
— Эй, приятель, ты бы отпустил его, а?
Инквизитор, надо признать, проявил редкостное присутствие духа — он лишь слегка вздрогнул и побледнел при виде Андрэ. А его величество был воистину страшен с похмелья — опухшая физиономия раза в два больше обычного, в узких щелках глаза налиты кровью, особенно яркой в окружении темных синя ков.
— Демон! Он вызвал демона! — Стражники явно не обладали силой духа своего предводителя.— Спасайтесь!
— Опомнитесь, маловерные! — грозно одернул стражников инквизитор.— Вы слуги божьи или трава, ветром колеблемая? Уповайте на милость Его и не страшитесь созданий ада! Изыди, демон!
—А?
— Он хочет, чтобы ты ушел,— перевела для Андрэ слова инквизитора Коллет. Выглядела она уже получше, но выражение лица свидетельствовало — ведьма все еще в дурном расположении духа.
— Знаете, святой отец, я бы посоветовал вам отпустить меня. Этих двоих сегодня лучше не сердить. Особенно того, который помельче.
— Ты кого мелкой назвал?
— Вот видите? Я предупреждал.
Монах воздел к грязному потолку руку с распятием и взревел:
— Взять мерзких демонов!
— Ты кого назвал мерзкой?!
Шшшаргх!
В последнее время точность у Коллет изрядно повысилась, да и инквизитор с поднятым в руке распятием возвышался над всеми словно дерево над кустарником. А куда обычно в таких случаях попадает молния? То-то и оно!
Впрочем, монах уцелел, только закурчавившиеся волосы стали дыбом и глаза вылезли из орбит. Андрэ спустился в зал, бесцеремонно растолкал ошарашенных стражников и, отобрав меня, опустил на пол.
— Не нравится мне здесь,— вздохнул гигант, разглядывая слабо дымящегося инквизитора.— Злые тут все какие-то. Может, ну ее, эту яичницу? Пойдемте уже поскорее на корабль.
— Ты прав! — Я обернулся к спустившемуся на шум отряду и скомандовал: — Мы уходим немедленно.
— Жак, быстро неси меня на конюшню!
— Не верю своим ушам! Морган, ты даже не споришь?
— Если уж его величество отказывается от завтра, видимо, дела совсем плохи,— пояснил Мордаун.— Я себе не враг!
Под прикрытием демонстративно перекатывающей в ладонях сгусток искр Коллет и вооруженного пистолетами Николаса Жак и Андрэ быстро оседлали лошадей, и уже через полчаса наш отряд был на причале. Погони за нами пока не наблюдалось,— видимо, инквизитор еще не отошел от снизошедшей с небес «благодати», а стражники благоразумно не спешили проявлять инициативу.
«Санта Вазелин» мы обнаружили быстро. Корабль сразу бросался в глаза на редкость неуклюжими формами и крайне неожиданной носовой фигурой. Коллет хмыкнула, Андрэ густо покраснел, а Николас печально вздохнул:
— Очень символично. Все у нас не как у людей.
— МЫ на ЭТОМ поплывем? — взвизгнул Морган, едва не вывалившись из кармана.— Конрад, я тебя вчера предупреждал! Каков капитан, таков и корабль! Эта лохань пойдет ко дну при первом же сильном волнении! Я отказываюсь рисковать своей шкурой!
Я и сам уже готов был попытать счастья с другим кораблем, но от такого шанса отказаться не мог.
— Оставайся, если хочешь. Передавай привет местной инквизиции.
— Конрад, ты не смеешь! Ты слово дал!
— И я его держу,— ухмыльнулся я.— Я ведь тебе не запрещаю плыть с нами. Ты сам отказываешься.
— А ты, оказывается, прирожденный софист! — одобрительно прокудахтал Транквилл.— Растешь в моих глазах, Конрад!
Не обращая больше внимания на Моргана, брызжущего слюной в бессильной ярости, я спешился и подошел к моряку, скучающему у трапа:
— Эй, уважаемый! Доброго дня!
— И тебе здорово, коль не шутишь.
— Могу я видеть капитана?
— Можешь,— пожал плечами моряк.— А ты уверен, что хочешь?
— Что, кэп не в настроении после вчерашнего?
Моряк хмыкнул:
— Не в настроении? Ну можно и так сказать. Боцмана он уже за борт выкинул. Хорошо, что в воду упал, а не на причал, а то убился бы...
— Черт... Но мне нужно с ним поговорить!
— Можешь со мной поговорить — я его первый помощник. Альваро Канальос.
— Удачно! — обрадовался я.— Я вчера договорился с доном Хенаро, что он возьмет на борт меня и моих друзей.
— Мы в Америку плывем, приятель!
— Нам и надо в Нехренаско-дель-Пупо, но сойдет любой порт в Южной Америке.
— Ну если договорились, загружайтесь.
— Спасибо! — Я обернулся к отряду: — Поднимайтесь на борт, нечего тут маячить!
Альваро запротестовал было, увидев, что мы и лошадей с собой берем. Особенно ему не понравились гиганты Максимилиан и Артур.
— Эй-эй! А насчет них кэп тоже договаривался?! Куда мне этих слонов ставить?
— Артур, по-моему, этот смерд нас только что оскорбил.
— Максимилиан?
— Он сравнил нас со слонами, кои являются тягловым скотом. Мне кажется, это явное оскорбление!
— Ты прав, Максимилиан! Следует ли мне ударить его копытом или укуса в плечо будет достаточно?
— Господа, господа! — поспешил я успокоить надменных дестриэ.— Не стоит начинать путешествие с драки. Он не хотел вас оскорбить. В представлении людей слоны — воплощение силы, так что это был комплимент...
— Мы принимаем это объяснение,— после некоторого раздумья произнес Максимилиан.— Артур, мы не будем наказывать этого человека. Он просто 1Лугг•
— Да, Максимилиан.
Кони высокомерно фыркнули и прошествовали по трапу мимо растерявшегося моряка. Я вытер вспотевший лоб.
— Мне показалось или ты о чем-то с ними говорил? — подозрительно спросил Альваро, так и не узнавший, от какой опасности яего уберег.
— А что такого? Лошади они же как люди — все понимают, только что ответить не могут.
— Но мне показалось... гм... ну да ладно. Ох... узнает кэп, что у нас за пассажиры,— точно прикажет меня на необитаемом острове высадить.
— Брось! Мы же оплатим проезд.
— Это само собой. Но деньги решают не все проблемы. У нас, знаешь ли, не прогулка вдоль побережья. На «Вазелине» нет пассажиров и команды — только команда. Работать будете наравне со всеми. Если не нравится, можете сойти в любой момент, ха-ха!
— Нет проблем, Альваро! У нас в отряде белоручек нет.— Я тут же вспомнил про Моргана и порадовался, что он сейчас в крысином теле.
— Ну тогда добро пожаловать на борт.
Я поднялся на палубу последним. Да...
Если с причала «Санта Вазелин» выглядел просто неуклюжим, то, стоя на палубе, я понял, что он еще и маленький. Становилось понятно, почему Альваро был против погрузки на борт дестриэ — два коня такого размера вполне могли разнести корабль в щепки,
— Ну что,— ехидно прошептал Морган,— все еще хочешь плыть на этом?
— Не стоит судить о корабле с первого взгляда,— резонно произнес Николас.— Тем более взгляда профана.
— Тем более... — добавила Коллет, выглянув за борт.— Тем более что выбора у нас уже нет.
Я вскарабкался на бочонок, привязанный у борта, и осторожно выглянул, уже догадываясь, что там увижу. Так и есть. Причал был оцеплен стражниками, а у крайнего в ряду корабля о чем-то разговаривал с моряком уже знакомый мне монах. Поговорив, он вместе с несколькими стражниками поднялся на борт.
— Альваро, когда мы отплываем?
— Как только кэп даст команду.
— А где, кстати, дон Хенаро?
— Вообще-то он в каюте. Но я бы тебе не советовал к нему соваться сейчас.
Проклятье! Я и сам бы себе не советовал этого!
— А может быть, мы отплывем без его приказа? Потом скажете, что он просто забыл.
— Ха! Кэп никогда ничего не забывает, каким бы пьяным ни был. То, что ты говоришь, это вообще-то подстрекательство к бунту. Не будь ты сухопутной крысой, уже отправился бы за борт. Доходчиво объяснил?
— Уж куда доходчивее,
Я снова посмотрел на причал. Инквизитор успел проверить уже два корабля. От «Санта Вазелина» его отделяли всего три брига. Что ж, делать нечего...
Я не успел сделать и двух шагов к палубной надстройке, как дверь отворилась и объявился сам капитан. Вид у него был тот еще, но все-таки получше, чем у моих спутников.
— А... успели все-таки...
Похоже, Альваро был прав, капитан ничего не забывал. Особой приветливости он, правда, не проявил, но ведь и не приказал гнать в шею. Покачиваясь, дон Хенаро прошелся вдоль борта, осмотрел груз... Я мысленно подгонял его, загривком чувствуя, как неумолимо приближается к «Санта Вазелину» инквизитор. К сожалению, капитан оказался нечувствителен к моим мысленным приказам. Осмотрев груз и обругав команду бездельниками», дон Хенаро посмотрел на солнце и наконец буркнул:
— Отплываем...
Я перевел было дух, но тут на причале раздался какой-то невнятный возглас. Перед носом «Санта Вазелина» стоял давешний инквизитор, судя по выражению лица совершенно ошарашенный носовой фигурой корабля. Однако, увидев матросов, собиравшихся убирать трап, монах взял себя в руки и начал решительно подниматься на борт.
— Капитан...
— Это еще что за... — нахмурился дон Хенаро, заступая незваному гостю дорогу.— Святой отец, я что-то не помню, чтобы вносил вас в судовой журнал. У нас уже есть судовой капеллан.
— А кто воспрепятствует слугам моим в изобличении малефиков или заступится за оных, тот столь же мерзостен пред очами моими, как и осквернившие себя колдовством!
— Чего? — растерялся дон Хенаро, еще не знакомый с вычурной речью инквизитора.
— Не препятствуй!
Монах попытался отпихнуть с пути капитана.
И без того удрученный похмельем, дон Хенаро сгреб наглеца за шиворот и, не говоря худого слова, отправил за борт. Короткий вопль сменился громким всплеском и забористой бранью,— похоже, непредвиденное купание враз научило инквизитора нормальной речи.
— Ну чего уставился? — буркнул капитан растерянно застывшему вахтенному матросу.— Тоже захотел окунуться? Трап убирай!
После чего со зловещей ухмылкой посмотрел на наш отряд.
— А вы что без дела стоите?
