ПОСЛЕСЛОВИЕ

Что ж, теперь можно смело сказать, что экспедиция закончилась благополучно. Правда, золотые таблички так и остались в монастыре, в горах Чайны. Но благодаря острому уму Анны и магической поддержке Коллет финансовое положение в Гремзольде удалось выправить и без этого золота. Что же касается тайн, которые хранят записи на этих табличках… Иногда мне бывает очень жаль, что нам не удалось их заполучить. А иногда я вспоминаю слова настоятеля монастыря о том, что император уберет свитки с этими знаниями в библиотеку и не станет их читать — ради стабильности в государстве. И тогда я думаю, что это очень мудрый шаг, и радуюсь, что таблички спрятаны в надежном месте под хорошей охраной.

Анна все-таки выделила деньги на строительство паровых кораблей, и теперь у Гремзольда целых пять таких судов. Архимед доволен и с головой ушел в новый проект, смысл которого я не улавливаю. Что-то про кареты, которые будут ездить без лошадей. Очередной прожект, я думаю.

Николас живет теперь в замке Снежной королевы и наведывается в Бублинг нечасто, каждый раз, впрочем, поражая меня счастливым выражением лица. Похоже, и ледяная магия не в силах остудить его чувства к Амаэс. Так что я за него спокоен.

Где-то в недрах этого замка, кстати, трудится и кардинал Скорцо со своим отрядом. Скорее всего, они уже и позабыли, кто они и кем были. Можно ли назвать их счастливыми людьми? Кто знает? Если верить библиотекарю Каю, можно.

Когда комиссия «таинственно исчезла», обязанности ее председателя взял на себя кардинал Пузорини, под чутким руководством которого никаких подтверждений обвинениям в адрес Коллет найдено не было. Виновником всех таинственных происшествий был признан мэтр Морган Мордаун, исчезнувший вместе с кардиналом Скорцо. Пузорини подергал за какие-то свои ниточки в Риме, и инквизиции пришлось смириться с этим вердиктом.

Морган, кстати, на самом деле исчез, и о том, что он до сих пор не успокоился, свидетельствуют лишь обрывочные донесения то из одного уголка Европы, то из другого. Лe Мортэ с удовольствием делится с нами этими новостями и каждый раз заключает с Пузорини пари: где неугомонный маг вынырнет в следующий раз.

Герду глава Тайной Канцелярии уговорил остаться в Бублинге. Профессиональная убийца как нельзя лучше подходит для этой службы, да и сама девушка не стремится к прежнему образу жизни. Волчонок, оставшийся жить в доме Герды, несколько раз проговаривался, называя ее «мама», и, что еще интереснее, называя Герхарда «папой»… но тсс! Ле Мортэ терпеть не может шуточек на эту тему.

Представления дикарки о счастливом браке довольно прямолинейны, и Андрэ не без оснований опасается, что однажды Алле-гу перейдет к ухаживаниям по обычаю троллей, то есть при помощи крепкой дубины. От всех моих попыток как-то повлиять на ситуацию Анна только отмахивается (обычно я вижу ее за письменным столом, и отмахивается она, даже не глядя на меня), ссылаясь на то, что ей сейчас не до того.

Ну а я… Я жду весну.

Вернув человеческий облик, я со временем перестал понимать язык зверей и птиц, так что толку от меня для Тайной Канцелярии никакого. Лe Мортэ предлагал мне остаться — на другой должности, но я, конечно, отказался. Герхард не особо настаивал, он умный человек и понимает: настоящая причина в том, чего даже всесильный глава Тайной Канцелярии не может изменить.

Анна предложила мне на выбор любую офицерскую должность в армии Гремзольда — вплоть до заместителя главнокомандующего. Я честно размышлял над этим несколько дней, но все же отказался — Гремзольд слишком маленькое государство, и у меня постоянно будет соблазн приехать в Бублинг. Анна — умная женщина, она не стала настаивать, понимая, что причина отказа не в моих амбициях. И даже королева не может ничего тут поделать.

Остальным я ничего не стал объяснять, и, боюсь, мои друзья остались в некотором недоумении относительно причин, заставляющих меня покинуть Бублинг.

Причина же была в том, что на следующий день после нашего возвращения я поговорил с Коллет.

На самом деле можно было и не говорить. Я давно все знал. Проклятая шпионская должность — невольно узнаешь то, о чем не хотел бы знать. Но мне нужно было услышать все от самой Коллет, ведь всегда остается надежда, что ошибся. А может быть, я просто очень хотел верить.

В прежние времена я вызвал бы соперника на дуэль. Блестящий придворный кавалер не имел бы шансов против старого наемника. Но, похоже, кошачья шкура, пусть я от нее и избавился, оставила на мне отпечаток. Дуэли не будет — это лишь причинит боль Коллет. Я слишком люблю ее, чтобы так поступить.

Но и быть где-то рядом, оставаясь просто другом, мне слишком тяжело.

Поэтому я жду весну.

Когда дороги, ужасные дороги Европы, подсохнут и лошадь перестанет проваливаться в грязь по бабки, мы с Иголкой отправимся в путь. Куда? Да куда глаза глядят. В конце концов, мы живем в такое славное время, когда хоть где-то да идет война, так что опытному ландскнехту с капитанским патентом работа всегда найдется. А если и не найдется, можно отправиться в Новый Свет или наняться в охрану каравана, идущего в Азию.

Это будет правильно — наемник не должен сидеть на одном месте.

Может быть, когда нибудь я еще вернусь в Гремзольд и даже навещу Бублинг.

Как распорядится судьба.