– Да постой же! – Скорее недоумевающий, чем рассерженный возглас в очередной раз развернул меня к лесу задом, к девушке передом.

– Ну, в чем дело?! – не скрыл я своего раздражения.– Я тебе что, волчок, крутиться через каждую минуту? Что опять не так?

– А представиться? Двое благородных не могут совершать путешествие вместе, не представившись друг другу! – Мелкая леди сказала это с таким изумлением, будто мы собрались сделать что-то неприличное прямо на королевском балу.

Я тоже кое-что помнил из этикета. Усмехнувшись, предложил согласно самому строгому варианту:

– Мне сбегать за ближайшим благородным, чтоб он нас представил друг другу?

Девчонка серьезно посмотрела на меня, церемонно поклонилась и торжественно возвестила:

– Позволь представиться – леди Верния, дочь барона Шамта. С кем имею честь?

В ответ я тоже сделал донельзя серьезное лицо, низко поклонился и не менее торжественно произнес:

– Сэр Троглодит, сын папы с мамой, честь имею!

В глазах леди загорелся огонек предвкушения романтической истории, и на меня обрушился град вопросов:

– Ты путешествуешь инкогнито? Скрываешь свое имя, дабы не опорочить честь прекрасной дамы? Тебя преследует отец девушки, отказавший в притязаниях на ее руку и сердце? Ты должен совершить три подвига, чтобы воссоединиться с любимой?..

– Какой отец? Какая девушка? – прервал я трескотню. Показав указательным пальцем на свой нос, предложил: – Посмотри на меня внимательно.

Верния разочарованно вздохнула, но комментировать не стала.

Покончив с церемониями, мы наконец-то сделали первый шаг на пути в Вармок. Скорость нашего совместного передвижения упала на порядок по сравнению с моим одиночным бегом, однако это меня не смущало, наоборот. Примерно прикинув, как и куда мы пойдем, я пришел к выводу, что маршрут необходимо немного изменить и двигаться не прямо на Вармок, а сначала выйти на тракт южнее и продолжить путь уже по нему. Может, какая попутная телега попадется или в придорожных трактирах удастся купить лошадь. Леди явно не привыкла путешествовать пешком и спать под кустом. Во всяком случае, прямо там, где я ее застал, она и ночевала, но ничего похожего хотя бы на попытку создать себе минимальные удобства не наблюдалось. Даже лапника на постель не нарубила. Так и спала на голой земле, завернувшись в плащ.

То, что девушка совершенно не умеет передвигаться по лесу, стало ясно с первых же шагов. Тяжелое дыхание, треск веток, шелест травы и иногда звуки падения за спиной – медведь в малиннике ведет себя тише. Хотелось цыкнуть хорошенько на неуклюжую особу, а то и без обеда оставить в наказание. Но вовремя вспомнилось, как болезненно морщился наш наставник по маскировке, разведке и охоте, когда мы, стадо шестилеток, вот так же с хрустом веток и пыхтением, слышным всему лесу, топали за ним, поминутно спотыкаясь, на первое занятие. Сам же мастер разведки, двухметровый верзила, казался призраком, бесплотной тенью, скользящей сквозь лес и не способной колыхнуть самую тоненькую былинку. Пришлось пройти через ведра пота, неисчислимое множество царапин, растяжений и вывихов, чтобы к девятнадцати годам более-менее научиться понимать лес, сливаясь с ним воедино. И то при испытании я смог подобраться к охотникам только на пятнадцать метров. Хотя для отличного результата достаточно было двадцати, я все равно белой завистью завидовал мастерам. Уж они-то даже кугара могли погладить так, чтобы он до последнего мгновения их не почуял. Что же ожидать от подростка, никогда и не слышавшего о таких тренировках.

Через два часа ходьбы Верния потребовала сделать привал, и я охотно согласился. Она, видимо, ожидала от меня совсем другой реакции – ворчания, брюзжания, ехидства по поводу изнеженности некоторых особ – и была очень удивлена, что я не стал с ней спорить, а с энтузиазмом принялся обустраивать временный лагерь.

– А... ты тоже устал? – в растерянности спросила она.

– Нет.

– А... почему ты не ругаешься, что мы медленно идем? Вот мой старший брат всегда кричит, что я тащусь как черепаха.

– Все очень просто. В Вармоке меня никто не ждет. Там я должен найти себе работу, а раз я ее уже нашел, то куда торопиться? Чем дольше продлится наше путешествие, тем больше я заработаю.

Верния, приоткрыв рот, смотрела на меня как на барана, украшенного рогами лося. Если бы я сказал, что не тороплюсь исключительно из желания подольше побыть рядом с ней, это было бы в духе романтических любовных романов и такое она бы приняла. Но моя меркантильность жестоко разрушала образ благородного рыцаря – спасителя дам, скучающих за вышивкой в пещерах дракона. Я понимал, какой вопрос горячей фасолиной вертится у нее на языке. Ну да. Я дикарь и троглодит. Веду себя совсем не так, как те дворяне, которых она видела дома. Интересно, усомнится в моем дворянстве или нет?

Не усомнилась. Вслух не выразила, во всяком случае. Молча насупилась и гордо присела на охапку лапника, что я для нее нарубил. Вообще-то лапник рубить и обед готовить я не обязан. Включить, что ли, в дорожные расходы? Ладно, не буду. А ведь это услуги, которые она даже и не заметила. Считает само собой разумеющимися.

Первое мое впечатление о ней было верным. Семья, скорее всего, девчушку любит и балует, потакает всем ее капризам. Взрослые наверняка до сих пор считают ребенком и многое прощают. Привыкла быть в центре внимания. Слуги по первому намеку кидаются выполнять приказы. Благородные куртуазно целуют ручки, восхищаются ее умом и красотой. А когда ей случается кому-нибудь нахамить, называют это милой непосредственностью. Вряд ли она хоть раз задумывалась, как ее поведение и слова могут восприниматься незнакомыми людьми. Совместные усилия родителей и наставников вкупе с любовными романами вбили в ее очаровательную головку довольно-таки кривое представление о жизни и окружающем мире. То есть дворяне в ее понимании всегда благородны, воспитанны и готовы в лепешку расшибиться ради улыбки красавицы, не требуя ничего взамен. Разбойники – это отдельное сословие. Нечто среднее между воинами и дворянами. А уж предводитель бандитов – всегда благородный до ужаса, младший сын герцога или, на худой конец, маркиза, покинувший свет из-за романтической любви.

Однако заниматься воспитанием девчонки мне совершенно не хотелось. Три дня – и прости-прощай, юная леди Верния.

Когда костер разгорелся, я достал из-за пазухи пригревшегося котенка и пустил его прогуляться. Мелко-мелко покрошил мяса на лист лопуха, немного разбавил это блюдо водой и поставил поближе к зверю. К сожалению, молоко закончилось. Придется котофейке привыкать к более взрослому рациону.

Появление моего усатого «сородича» произвело настоящий фурор. Гордая леди взвизгнула и, как простая деревенская девчонка, кинулась обнимать котенка, целовать и... всячески мешать ему съесть хоть крошку угощения. Пришлось твердой рукой наводить порядок. Сначала обед, потом эмоции.

Надо было раньше познакомить ее с найденным зверем. Он явно разрядил обстановку и убрал излишнюю напряженность между нами. Как ни храбрилась девчонка, но даже спиной я чувствовал ее тщательно скрываемый страх. Из двух зол – выбираться из страшного леса одной или идти с ужасным мной – она выбрала меня. Но это еще не значит, что Верния стала полностью мне доверять и оставила свои страхи.

Котенок все-таки умудрился поесть вопреки стараниям юной леди и заснул у нее на руках.

– А почему ты не спрашиваешь, как я здесь оказалась?

– А что спрашивать? Поехала на охоту с папенькой, маменькой и толпой слуг. Лошадь чего-то испугалась, например зайца, внезапно выпрыгнувшего из-под копыт, и понесла. Через некоторое время ты с нее благополучно свалилась, а потом, оставшись одна, храбро решила не дожидаться помощи и двигаться к лагерю. Целый день прошагав, лагерь не нашла и заночевала под тем кустом, где я тебя нашел. Я все правильно изложил?

Девушка, глядя на меня совершенно круглыми глазами, машинально кивнула:

– Да! Так все и было... только не заяц выскочил, а какая-то птица.– И тут слова полились сплошным потоком: – Мы с папой ехали в Торсель, там должна состояться помолвка с этим противным мальчишкой Листором, сыном графа Сорбо. Когда мы заехали к моему дяде барону Вермону, он предложил отдохнуть у него пару дней и съездить с ним на охоту, пообещал научить меня стрелять из ружья. Потом собаки залаяли, все быстро поскакали вперед, а со мной остались два егеря. Тут эта птица ка-ак вылетит из кустов! Прямо перед лошадью. А та понесла. И так быстро… Я зажмурилась… Я не боялась, но сержант – он меня с детства фехтованию обучал и верховой езде – говорил, что в лесу надо обязательно зажмуриться и низко-низко наклониться, чтобы ветки не сбили и глаза не выкололи... вот я и зажмурилась. Держалась крепко-крепко, но потом все равно упала. А лошадь убежала. Потом я пошла к лагерю. Шла-шла, а его все нет и нет...

– М-да...– только и смог я ответить на это.

Я прикрыл куском дерна костер, разбросал лапник и, не особо усердствуя, постарался скрыть следы стоянки. Мы пошли дальше. Котенка понесла Верния, не желая ни на минуту с ним расставаться.

– Дит, скажи...

– Кто?

– Дит... А что? Тебе не нравится? Не могу же я тебя называть этим... самым... А меня можешь называть Ния. Меня дома все так называют.

– Ну хорошо. Пусть будет Дит.

– Дит, скажи, а разве благородные нанимаются в проводники?

– Нанимаются. Тем более нанялся я не мусорщиком, а в твою службу охраны. Временно. До Вармока.

– А-а, ясно. Значит, ты меня будешь защищать и охранять, как капитан Серджо.

– Предполагаю, что уважаемый Серджо – капитан службы охраны твоего папы?

– Да.

– Значит, на эти дни я твой капитан Серджо вместе со всей его службой.

Некоторое время мы шли молча. Верния собиралась с духом, чтобы задать важный вопрос. Наконец, решившись, спросила:

– Дит, а... там, откуда ты, женятся по любви?

Я усмехнулся. Слово «любовь» у меня не ассоциировалось с чем-то конкретным. Описание этого чувства я читал в книгах и сам переживал нечто похожее. Но не до такой степени, чтобы забыть про все на свете, в том числе и про долг перед кланом, да удрать в дальние края с девушкой на руках.

– Бывает и по любви. Но чаще старшины говорят, кому за кого идти. Если парню или девушке подходят несколько кандидатов, тогда можно и выбрать.

– И что, никто не спорит? Не отстаивает право на любовь?

– Бывает и такое, конечно. Парни, сменяясь со службы, иногда приезжают с девушками. Старшины тогда разрешают им пожить в поселке пару месяцев, после чего принимают решение, можно ли им жениться.

– А если нельзя?

– Тогда парень отвозит девушку обратно, и они расстаются.

– А как же любовь?

Я пожал плечами:

– А что любовь? Если придется выбирать между любовью и долгом перед кланом, семьей, людьми... что ты выберешь?

Девушка надолго задумалась.

– И все-все всегда-всегда выбирали долг?

– Не все и не всегда.

– А что с ними делали?

– В общем-то, ничего. Лишали знака клана и запрещали жить в поселке. Старшины расторгали с ним договор, и дальше он должен был жить сам как хочет.

– А что за договор?

– Дело в том, что воины нашего клана нанимаются обычно в службу охраны короля и высшего дворянства. Изредка в охрану богатых торговцев. Но все договоры обязательно заключаются с нашими старшинами, а не с каждым воином в отдельности. Это дает возможность сменять воинов на службе. Год или два воин служит. Потом год или два живет в поселке. Занимается семьей, тренировками, обучением молодежи. Потом снова служит, возможно, уже в другом месте. Старшины называют это ротацией, чтобы не терялась свежесть впечатлений. Но это не всегда. В специальных отрядах служат пять лет подряд. Тогда семья на весь этот срок переселяется по месту службы мужчины.

– И весь-весь поселок – одни воины? И все-все хотят служить?

– Подготовку проходят все, но служат не все. Если, к примеру, член клана – хороший кузнец, ткач, охотник или целитель, его могут даже не отпустить на службу. Хорошие мастера и нам нужны.

Верния немного помолчала, вздохнула и опять завела разговор о том, что явно тревожило ее больше всего:

– Неужели везде так? Выдают замуж не за кого хочешь, а за кого надо?

Я снова пожал плечами:

– Не знаю. Может, есть места, где только по любви... но я о них не знаю. А что? Твой жених – плохой человек? Или такой же «красавец», как я?

– Нет. Он обычный парень. Ну… судя по портрету и рассказам… Но это неправильно всё! Замуж надо выходить по любви! А я этого жениха даже никогда не видела вживую!

Мне вспомнилось, как я нечаянно подслушал один разговор в поселке. Отец вразумлял сына, оказавшегося примерно в такой же ситуации. Давно это было, а вспомнилось, будто только вчера произошло. По возрасту я до того отца, конечно, еще не дотягиваю, но говорить теперь стал, как он.

– Скажи, леди Верния, родители тебя любят?

– Да-а, очень.

– А ты их любишь?

Девушка не понимала, зачем я все это спрашиваю, удивлялась, но терпеливо отвечала:

– Да-а.

– Стала бы ты делать что-нибудь им во вред? Чтобы им было плохо?

– Конечно же нет, не стала бы! – Удивление девушки с каждым моим вопросом все возрастало и уже почти достигло максимума.

– Так почему ты думаешь, что твои родители станут так поступать с тобой?

– Но ведь в книгах пишут...

– Как ты считаешь, твои родители книг не читали и не знают, как правильно? – перебил я ее.– Ты мать свою просила рассказать, как она когда-то выходила замуж за твоего отца?

Девушка энергично замотала головой, на глазах заблестели слезы:

– Но ведь они любят друг друга!

– А ты уверена, что они полюбили друг друга еще до свадьбы, а не после?

– Я... я... я не знаю!

– Ну вот и слезы... Платок есть?

Верния кивнула и достала вышитый платочек, которому тут же нашлось применение.

– Так вот, я уверен, что твой жених – не противный мальчишка, как ты его назвала, а нормальный парень. Благородный граф. И он наверняка тебя полюбит...

– Правда? Ты так считаешь? – сквозь слезы улыбнулась девушка.

– Безусловно. Такую красавицу разве можно не полюбить?

Если я и кривил душой, то совсем чуть-чуть. Я действительно был уверен, что граф не отдаст свою дочь за какого-нибудь монстра. Хотя он мог и не знать всей правды о женихе.

После нашего содержательного разговора Верния молчала долго. До самого вечера. Когда поужинали запеченным тетеревом, подбитым мной по дороге, девушка заговорила снова:

– Дит… а ты сам что бы выбрал?

– Конечно же долг,– ответил я гордо и уверенно, хотя кольнуло сомнение: вдруг любовь – это такая болезнь, что противостоять ей очень сложно. Те, кто сделал выбор в пользу чувств, тоже ведь не слабыми воинами были.

– А когда мы придем в Вармок?

– Если будем двигаться с такой же скоростью, то через два дня. Все, давай спать. Будет холодно – залезай ко мне под бок. Не бойся, я детей не ем и не «ну это самое».

Девушка хихикнула и тоже стала укладываться. В сторонке.

Я спал охотничьим сном – то ли спал, то ли дремал, то ли медитировал, чутко отслеживая обстановку возле лагеря. Любую опасность я готов был встретить во всеоружии, но опасности в эту ночь предпочли гулять подальше от нашей стоянки. Под утро, когда надоело дрожать от холода, Верния осторожно подкатилась ко мне под бок, немного повозилась, пригрелась и благополучно заснула.

К середине следующего дня мы уже шагали по тракту. Пару раз за одну медную «косточку» леди удалось немного проехать на крестьянской телеге. Платить, разумеется, пришлось мне, так как денег у нее не было совсем.

Поздним вечером мы добрели до постоялого двора. Точнее, добрела леди. Я вполне нормально дошел и мог бы идти еще столько же.

Толстый хозяин с разбойничьей рожей, зевая, выдал нам ключ от комнаты и обещал прислать туда же то, что осталось от ужина. Кровать в номере была только одна, и Верния в растерянности остановилась, не зная, как быть.

– Ты ложись к стенке,– предложил я,– завернись в одеяло и спи спокойно. Можешь не раздеваться. Так даже будет лучше. Мне кажется, постель не очень чистая.

– А как же ты?

– Я лягу с краю и укроюсь плащом.

Не очень доверяя хозяину и его гостям, спал я, как в лесу. Настороже. Сам хозяин вряд ли будет грабить постояльцев, но несколько личностей, прикорнувших в обеденном зале под лавками, мне очень не понравились.

Когда на дворе была глухая ночь, чувство опасности подсказало мне вооружиться и ждать неприятностей. Я тихонько встал, вынул из ножен шпагу, неслышно подошел к двери и встал спиной к стене слева от засова. Лунный свет освещал дверь, и мне даже не пришлось переходить на ночное зрение. Вскоре внутренний, видимо, хорошо смазанный засов стал медленно и почти бесшумно сдвигаться. Две минуты – и он больше не запирал дверь. Створка без скрипа приоткрылась, и в проеме показалась голова незваного гостя. Не знаю, что на меня нашло, но вместо того, чтобы врезать кулаком между глаз, я оскалился, резко выглянул в проем и зарычал. В свете луны я увидел побелевшее лицо воришки и круглые от ужаса глаза. Посетитель шарахнулся от меня назад, налетел на подельников, и вся компания с грохотом ссыпалась по лестнице на первый этаж. Там с воплями, спотыкаясь в темноте о столы, скамьи и спящих гостей, они штурмом взяли входную дверь и удрали. Остаток ночи прошел спокойно. Разве что под утро примчался какой-то отряд. Люди быстро позавтракали, дали небольшой отдых лошадям и помчались дальше.

Мы тоже не стали задерживаться. Привели себя в порядок, перекусили прямо в номере и собрались продолжить путь. К сожалению, по уверениям хозяина, лошадей на продажу у него не было, так что пришлось опять рассчитывать на свои ноги.

Я подошел к стойке расплатиться. Хозяин посмотрел на меня, на девушку и шепотом, как сообщнику, поведал, что утром у него спрашивали про девушку, по описанию очень похожую на Вернию. Намек я понял. Он отнес меня к той категории подонков, которые похищают детей ради выкупа. Петушиться и доказывать обратное я не стал. Мне нет дела до мнения этого проходимца. А то, что он не сказал про нас, может оказаться даже полезным. Кто знает, что за отряд шастает по дорогам? У барона могут быть недоброжелатели, которым выгодно пленить его дочь. Поэтому я добавил «воробья» к счету за постой, и хозяин проводил нас как самых дорогих гостей, выдав еще и еды на дорогу.

Через некоторое время нас догнал обоз торговца, едущего в Вармок. Недолго поторговавшись, я расстался с пятью «косточками», получив взамен два вполне удобных места в повозке под тентом. Честно говоря, я бы заплатил и больше. Погода была солнечная и жаркая. В тени леса жара не так ощущалась, как на пыльном тракте. Я-то привык к подобным трудностям, а девушка могла и не выдержать. Следует признать, обоз появился вовремя. Мало того, до Вармока мы добрались гораздо быстрее, чем я планировал. Еще не наступил вечер третьего дня, когда мы, заплатив стражникам пошлину, въехали в ворота этого города, хотя скорее все-таки городка. Был он небольшой, аккуратный и чистый. Трехэтажные каменные дома из кирпича, некоторые облицованы белым мрамором. Булыжные мостовые, которые по утрам тщательно метут. Добротно и нарядно одетые горожане… в основном. Нищие и воры здесь тоже были, куда ж без них, но они прятались по углам, это свидетельствовало о том, что стража здесь службу несет на совесть.

За воротами наши с торговцем пути расходились. Ему налево – на постоялый двор, нам – пока неизвестно. Верния хотела срочно расплатиться со мной, поэтому первым пунктом нашего маршрута был банк. Я помог девушке спуститься на мостовую и свистнул мальчишкам, игравшим неподалеку. Тут же подбежал один из них и согласился за «косточку» проводить нас до банка, а затем в приличную гостиницу.

В прохладном операционном зале банка слева вдоль стены с дверями, ведущими во внутренние помещения, располагался ряд столиков, за которыми клерки принимали клиентов. На противоположной стороне, метрах в пяти от клерков, возле окон были выставлены два столика, несколько стульев и диван, обитый кожей. Там можно было с удобством подождать, пока идет оформление бумаг.

Три столика клерков были заняты, остальные пять пустовали. Однако стоило нам войти, прозвенел колокольчик, и магический сигнал известил о новых посетителях. К нам тут же вышел служащий и пригласил к одному из пустующих мест. Верния уверенно подошла, представилась и заявила, что хотела бы снять со счета некоторую сумму.

Клерк внимательно посмотрел на девушку, перевел взгляд на меня и сказал:

– К сожалению, госпожа, я не могу выдать тебе деньги. До совершеннолетия банковским счетом распоряжается твой уважаемый отец.– Говоря это, он явно пытался на что-то намекнуть девушке.– А тебя, господин, попрошу подождать там,– указал он мне на места для ожидания.– Все операции в нашем банке ведутся только наедине с клиентом, без посторонних лиц.

Я пожал плечами и удалился, куда было сказано. Меня интересовало, что за игру он ведет, поэтому на всякий случай я вошел в легкий транс и приготовился к возможным неприятностям. В этом состоянии мне было хорошо слышно все, что говорилось за каждым из столиков. Но интересовал меня только один.

– Отец положил некоторую сумму на специальный счет,– говорила Верния клерку,– с которого я имею право снимать деньги без его согласия. Это подарок на мой день рождения.

– Госпожа,– понизив голос, ответил ей служащий банка,– если этот тип угрожает тебе, мы вызовем стражу, да и наша охрана в стороне не останется. Не бойтесь, мы с ним справимся. Он ничего не сможет сделать.

– Нет-нет,– так же понизив голос, сказала Верния,– все в порядке. Мне ничего не угрожает. Я дала слово и должна расплатиться с ним за то, что он проводил меня до города.

Клерк понимающе усмехнулся, но формального повода вызвать стражу у него не было.

– Я все-таки должен получить разрешение управляющего.

Он поспешно удалился куда-то в глубину банка и минут пять отсутствовал. Вернулся с довольным выражением лица и сразу же выложил на стол магическую коробочку. Я видел такие в Орбусе, они использовались для идентификации личности при совершении сделок.

Девушка без колебаний положила руку на коробочку и четко произнесла:

– Я леди Верния, дочь барона Шамта. Мой счет номер...– и быстро проговорила ряд цифр и букв.

Коробочка засияла зеленым светом, подтверждая правильность данных.

– Сколько бы вы хотели снять? – спросил клерк.

– Тридцать пять золотых «драконов».

– Вам придется немного подождать. Мы проверим счет и, если все в порядке, а мы уверены, что все в порядке, отсчитаем требуемую сумму.

Он снова ушел во внутреннюю часть банка, а через пару минут после этого через входные двери ворвался десяток крепких парней в одинаковой униформе с баронским гербом на плащах и камзолах. Очень быстро они встали полукругом между мной и Вернией, направив в мою сторону обнаженные шпаги. Командовал ими высокий, поджарый черноусый офицер лет пятидесяти. Увидев его, Верния радостно взвизгнула и бросилась ему на шею:

– Сэр Серджо! Как я рада! А папа где?! Тоже здесь? А как вы меня нашли?

Офицер улыбнулся, аккуратно поставил девушку на пол и ответил, во всяком случае, на часть вопросов:

– Я тоже рад, даже счастлив видеть тебя, леди, в полном здравии. Его светлость не здесь. Мы нашли тебя по следам, поняли, что ты направляешься в Вармок, пытались догнать, но где-то разминулись. Мы предупредили хозяев всех гостиниц и постоялых дворов, чтобы, как только увидят тебя, известили нас. Слава Создателю, служащих банка тоже догадались предупредить. А теперь скажи,– Серджо посерьезнел и перешел на шепот,– что это за тип, похожий на дикаря? Он тебя обижал? Шантажировал? Он тебе угрожал? Он что-нибудь тебе сделал?

Пока они шептались, я на всякий случай просчитывал план силового ухода. Десяток гвардейцев барона – серьезная сила. Но шансы выбраться у меня вполне реальные. Тут, правда, у входа замаячила пятерка городских стражников, и из внутренней части банка появились пятеро охранников. Шансы уйти без потерь существенно снизились, но все еще имелись. Я решил, если почувствую малейшую угрозу, уйду в «холод» и атакую первым. У капитана из-за пояса торчали рукоятки двух кремневых пистолетов с пружинными замками. Можно будет захватить девчонку и, прикрываясь ею, прорываться к выходу. Стрелять в таких условиях капитан явно не рискнет, а про благородство в таком деле надо основательно забыть. На войне как на войне.

– Это Дит. Он нашел меня в лесу, и я наняла его в качестве провожатого до города,– пояснила Верния.

– Ну что ж,– в полный голос сказал капитан,– тогда я ему заплачу из тех средств, что выделил барон. Сколько ты ему должна?

– Двадцать пять «драконов».

– Сколько?! – совсем как Верния в лесу, переспросил Серджо.

– Двадцать пять.

– Да он нахал! Воспользовался твоим бедственным положением и нагло обобрал! Больше трех «драконов» трехдневное сопровождение не может стоить. Даже самые лучшие телохранители не берут больше. Я сейчас с ним поговорю. Не беспокойся.

– Но я дала слово! – воскликнула девушка.

– Слово, данное мошеннику, считается недействительным.

– Эй! – угрюмо прорычал я.– Еще одно оскорбление, и я вызову тебя на дуэль, сэр!

Капитан, раздвинув гвардейцев, подошел ко мне и, глядя прямо в глаза, жестко спросил:

– А как это назвать? Ты, пользуясь безвыходным положением девушки, требуешь от нее непомерную сумму...

– Я еще дешево запросил,– оскалился я в ответ.

– Дешево? А сколько было бы в самый раз? – насмешливо спросил Серджо. Его бойцы тоже усмехнулись, удивленные моей наглостью.

– В самый раз было бы двадцать «ящериц» в день. Восемь мне и двенадцать в казну клана.

Капитан стал что-то понимать. Приподняв брови, он внимательно посмотрел на меня и медленно спросил:

– Какой клан ты имеешь в виду?

– Клан барсов.

Услышав эти слова, охранники банка попятились подальше от меня, городские стражники перестали проявлять энтузиазм и лезть в первые ряды. Гвардейцы барона побледнели, но не отступили. Глаза Серджо сузились и стали похожи на два стальных лезвия, вонзающихся в мой лоб.

– Что-то ты не похож на барса.

Я поднял левую руку к плечу и на раскрытой ладони проявил голову моей киски.

– Снежный барс,– как один выдохнули присутствующие.

Капитан склонил голову в поклоне и твердо сказал:

– Прошу простить за недоверие. Надеюсь, ты понимаешь, что некоторые, скажем так, особенности твоей внешности...

– Я понимаю и прошу не продолжать. Твои извинения приняты. Надеюсь, больше нет сомнений в том, что я запросил гораздо меньше стандартной платы, положенной новичку нашего клана?

– Ни малейших. Отряд,– скомандовал Серджо,– шпаги в ножны. Всем выйти и ждать нас на улице.

Гвардейцы убрали оружие, слаженно развернулись и вышли из банка. Местные охранники ушли так, что никто этого не заметил. Будто испарились, прихватив за компанию городских стражников.

– Дит,– подала голос Верния,– я тебя очень прошу, продай мне котенка. Ну зачем он тебе нужен? Продай. Он мне так понравился.

Собственно, путешествовать с животным мне было не с руки. Он же подрастет, и его кормежка станет проблемой. Ему же кашка или пироги без надобности – мясо подавай каждый день, и в немалых количествах. Да и вообще, пока я не устроился, трудно будет с котенком.

– Хорошо, забирай. За восемьсот «ящерок».

– Сколько?! – хором воскликнули Верния и капитан.

Кажется, у меня входит в привычку постоянно слышать этот вопрос.

– Ния, ну что тебе в этом котенке? – начал уговаривать девушку капитан.– Пойдем я тебе за одного серебряного «воробья» куплю на рынке десяток породистых котят.

Серджо, судя по всему, человек понимающий, поэтому, чтобы избежать лишней болтовни, я пояснил:

– Это котенок кугара. Я нашел его в том же лесу. К тому времени его мать уже умерла от ран вместе с остальным пометом.

Капитан стремительно развернулся и потребовал у клерка:

– Мне нужно восемьсот двадцать пять «драконов». Быстро!

Служащий шустро достал коробочку для идентификации личности и льстиво затараторил:

– Превосходная покупка, господин капитан. Превосходная! Мои поздравления...

– Шевелись давай! – прикрикнул на него капитан.

– Сей момент все будет сделано. А молодой человек желает получить наличными всю сумму или положить на счет?

– Восемьсот на счет, остальные наличными.

– У тебя есть счет в нашем банке? Нет? Сей момент. Все будет сделано в максимально сжатые сроки с минимальным беспокойством.– С этими словами клерк исчез.

Верния, с огромным удивлением наблюдавшая за происходящим, приблизилась к капитану и шепотом спросила:

– Сэр Серджо, а почему ты не торгуешься? Это же очень дорого.

Не подозревая, что я все хорошо слышу, капитан ответил так же шепотом:

– Тише. Котенок кугара стоит тысячу, а то и две тысячи «драконов». Твой отец давно мечтал о таком защитнике для тебя. Но купить котят очень трудно, они большая редкость. Ты, видимо, понравилась этому барсу, и он его тебе фактически дарит.

Верния посмотрела на меня с благодарностью, потом подошла, поклонилась и сказала:

– Благодарю тебя, Дит, за все, что ты для меня сделал. Когда будешь в наших землях, заезжай в гости. Я буду рада тебя видеть. Я уверена, что и мои родные тоже.

Я молча поклонился в ответ.

Подошел и капитан. Поблагодарив за помощь юной леди, посетовал, что его сюзерен хотел бы нанять десяток барсов в свою службу охраны, но столько свободных воинов нет. Однако он готов переговорить с бароном, чтобы тот нанял меня, к тому же не просто барса, а снежного, но решение придется отложить до возвращения из поездки. То есть на три-четыре месяца. Если к тому времени я еще не буду занят, то добро пожаловать в гвардию барона Шамта.

Вскоре появился клерк и сообщил, что на мое имя открыт счет. Его номер записан на бумаге в запечатанном конверте. Служащий рекомендовал открыть конверт, только когда я окажусь в полном одиночестве, и никому не говорить номер счета. Затем попросил положить руку на знакомую коробочку. После появления зеленого сигнала клерк торжественно возвестил, что слепок моей ауры принят артефактом банка и в течение месяца станет известен всем филиалам, в том числе и в других королевствах. На сегодняшний день я имею восемьсот «драконов». Все операции в любом филиале «Астросбанка» производятся бесплатно. В других банках будут брать процент за услуги.

На выходе из банка я помахал рукой Вернии, пожал руку капитану, и мы расстались если и не друзьями, то, во всяком случае, очень по-доброму.