2
— Граф Яркула Беркович?! Неужели ты, старый кровосос?! Сколько лет, сколько, как гритца, зим!! Где пропадал летом-то? Я пролетал, думал, вместе на охоту слетаем, а то одному, как гритца, за бабами мотаться по лугам невмоготу, стар уже!
Голос прогремел так, что зазвенели стекла, а Сева, испуганно крестясь, отшатнулся от окна.
Лицо продолжало говорить, причем выглядело это так, словно мы смотрим фильм на большом экране, а лицо показывают крупным планом. Оно совсем перестало походить на замок, и даже появилось некое подобие носа — несколько выдвинутых вперед кирпичей. Выражение же стало не зловещим, а, наоборот, добродушным.
— …а Серомас сейчас в запое, — повествовало лицо, — лежит у себя в конторке и знай себе одну бутыль за другой хлещет. Стеклотары накопилось ящиков шестнадцать, а при наших ценах это сам знаешь какие деньги!
— Погодите… — Ирдик задумчиво потеребил зеленый подбородок и наморщил лоб, — Если мне не изменяет память, а пока она, бог свидетель, не изменяла мне ни разу… это лицо и этот голос, похоже, принадлежат… Цеденбалу!
— Демону?
— Заведующему адом.
— Мы умрем? — обреченно пискнул Сева.
— К сожалению, да. Но не сегодня, а лет через сорок— пятьдесят, — с прискорбием сообщил джинн.
— …Ирдик? Здесь? Этот безвекий засранец прячется в подъезде и не хочет показываться?! — На сей раз стекла не выдержали и брызнули мелкой крошкой внутрь подъезда. Мы отпрянули в сторону.
— Выходи, а то если сам найду, то прибавлю дырочек у тебя в пузе, — прогремел демонический голос.
— У тебя что, и вправду дырочки?
— Правда, шесть. Только это секрет.
— А нам обязательно… эт-то… с тобой идти? — спросил Сева, выглядывая в окно.
— Обязательно, — сказал Ирдик, — обязательнее некуда. Смоетесь куда-нибудь, ищи вас потом.
— Да мы разве когда-нибудь, хоть раз?..
— Ну мало ли что, — пожал плечами Ирдик.
В общем, мы вышли из подъезда и направились к замершему в тени лица-замка Яркуле. Лицо расплылось в огромной каменной улыбке, где-то внутри которой с гулким грохотом обрушилось несколько увесистых валунов.
— Как говорится, рад тебя видеть, зеленокожее ты мое!
Ирдик что-то пробормотал себе под нос.
— А это кто? Неужто снова подцепили каких-то лопухов и занимаете у них деньги?
Вспомнив, как утром Яркула с джинном терроризировали Севу (да и не только Севу, но и вашего покорного слугу) насчет десятки, я усмехнулся. Каменное лицо нахмурило брови:
— Я сказал что-то веселое? Или ты, как гритца, маленькое бледнокожее существо, считаешь, что я не прав? — Порыв ветра сорвал с головы Севы шапку и в одно мгновение зашвырнул ее в распластавшиеся неподалеку сугробы. С такой же быстротой исчезла ухмылка с моего лица.
— Правы. Еще как правы, — поспешил заверить я, пока демон не решил, что мне пора навестить свою прапрабабушку.
— Тебя как звать, ушастый?
Шапочка вынырнула из сугробов, покружила над Севиной шевелюрой и плотно налезла ему на глаза, оттопырив еще больше его уши.
— Сева Алексеевич Щуплов, — стараясь не терять достоинства, что было сложно, представился мой друг. Несмотря на его попытки, шапка упорно не хотела подниматься выше носа.
— Видно, как гритца, что не Толстомясов. Ну а ты кто будешь?
— Я Виноградов Витя, — скромно и тихо представился я. Говорить громче мне мешал неожиданно застрявший в горле ком. И еще странное ощущение, что ты похож всего-навсего на таракана по сравнению с каменным великаном.
— Скажи, Беркович, а зачем они тебе нужны? — Замок явно забавлялся, — Отдай-ка их мне. Как гритца, на профилактические работы. А то, знаешь, черти одни никак не справляются, а лакеи и того хуже — трясутся и отлынивают. Так что лишние рабочие руки не помешают. А?
— Не пойдет, — покачал головой Яркула. — Тут другое дело. Мы, видишь ли, по найму. А люди… э-э-э… в некотором роде наши клиенты.
— Даю триста дзенов за голову.
Яркула поперхнулся.
— За чью?
— За его и его!
Я ощутил легкий толчок в плечо.
— Триста?
— За каждого.
Цеденбал слащаво захохотал, теряя куски камней из черного зева.
Я посмотрел на вампира и джинна. Оба задумчиво уперли взгляды в снег. Вид у них был такой, словно они и вправду собираются надеть на нас наручники.
— Триста дзенов, — произнес Яркула и вдруг добавил: — Тут размышления излишни. Я не подстрекатель, но не согласиться — грех.
— Не дамся! — бодро пискнул Сева. Шапка опять слетела с его головы, и перед нами предстала Севина милая физиономия с выпученными глазами.
— Не для того я институт заканчивал, в детстве мечтал, в кошек превращался, чтобы на какие-то дзены себя променять! Не выйдет!
— Насчет кошек ты небось приврал, — недоверчиво прогремел замок. Сева в ответ запустил в него снежком. Комок исчез в глубине ворот-рта. Сева попробовал еще раз. Потом еще. В конце концов лицо замка разразилось добродушным хохотом:
— Ну, браток, как гритца, мал, да удал. Пятьсот двадцать дзенов даю.
— А за Витька? — спросил Ирдик.
Теперь пришла моя очередь отчаянно кашлять.
–. Он что-нибудь умеет делать?
— Я, как бы это… вам сказать… в общем, я не продаюсь. Да и делать я, собственно, ничего не умею… по вашей части… — выдавил я так тихо, что большую часть слов никто, наверное, не расслышал. Однако и этого оказалось достаточно. Каменное лицо заведующего адом нахмурилось:
— Совсем ничего? А полы мыть?
— Неа. — Я помотал головой. — Даже стирать не умею, хотя пытался. Два раза.
— Положим, стирать и я не умею, — буркнул Цеденбал. В это время еще один Севин снежок оставил о себе память на стене.
— А сапоги чистить умеешь?
— Я в армии не служил.
— Нет? Не был? Не привлекался?
— Так точно.
Очередной Севин комок, не достигнув цели, разлетелся в воздухе в снежную пыль.
— Нет, — сказал глас демона, подумав, — не пойдет. Зачем ты мне тогда нужен?
Я пожал плечами:
— Сам думаю!
— Нет, Цеденбалыч, ты уж извини, но так никто не делает, — наконец проклюнулся Ирдик, — Мы договора подписали. И потом у нас Дидро…
— Дидро?! Вот кто это! А я-то, рогатая башка, все думаю, в чью же, как гритца, голову залез.
— Поговорим как раз об этом. — Яркула профессионально перевел разговор в другое русло, более безопасное для нас с Севой. — Куда ты дел бессознательную старушку?
— Не будем, как гритца, переходить на личности, — поморщилось каменное лицо (морщины прорезали камни, подобно трещинам, правда, потом чудным образом затянулись вновь). — Какую такую старушку?
Яркула изобразил руками какой-то угловатый узор, и между ним и Севой возникло мутное пятно, отдаленно напоминавшее сгорбленную человеческую фигуру.
— Вот такую. Только у Дидро в голове она была в чепчике и со спицами.
— Что-то припоминаю, — задумчиво пробормотало лицо. — Она еще сидела в кресле-качалке? И пела отвратительно про какие-то ландыши?
— Именно.
— Погодите, погодите… что-то припоминаю… Нет, знаете, вроде не видел. Трудно помнить всех, с кем встречаешься, с моей-то работой, ну, вы понимаете, как гритца.
— Ты правду отвечай, — насупился граф. — Куда дел старушку?
— В шкаф засунул! — огрызнулось лицо. — А еще чью-то отрубленную голову и вторую старушку, как гритца, с дыркой промеж глаз… А вам они зачем?
Я посмотрел на вампира, ожидая, что же он ответит. Яркула плотно стиснул зубы, а глаза его так и сверкали. Мне показалось, что ему сильно не терпится надрать наглую кирпичную задницу. Но граф не решается. Я бы тоже не решился. Заведующий адом как-никак. Кому охота потом кувыркаться в сугробах подобно Севе?
— Эта, как ты называешь, отрубленная голова не кто иной, как сам Сарь Сысоич, — произнес джинн.
— И что? Я должен знать по именам все отрубленные головы?
— Нет, но это очень выдающаяся личность. К тому же еще и инопланетянин.
— Да, гостей, как гритца, по разуму обижать нельзя, — согласился демон, помолчав, — Думаю, он меня поймет.
— Сысоич нанял нас для выполнения одного дельца, а ты, если можно так выразиться, стоишь на нашем пути…
— Зачем же так выражаться? Я вполне пойму и в крепких, как гритца, выражениях. Об чем речь?
— О том, чтобы ты вылез из Дидровой головы, и как можно быстрее — дела не ждут.
Цеденбал залился демоническим хохотом. Люди, проходившие мимо, хотя ничего и не слышали, начали приостанавливаться и с недоверием осматривать окрестности. Две особо подозрительные старушки направились было в нашу сторону, решительно разгребая сугробы сумками и авоськами, но хохот заведующего адом стих, и бабульки, потеряв мгновенно интерес, пошли по своим делам. Джинна и Яркулу они, судя по всему, тоже не видели.
— И какие, как гритца, у вас дела с отрубленной головой и старушкой? Да вы, господа, настоящие извращенцы! Не знал, не знал, Ирдик. Ты ведь, как гритца, примерным семьянином был, магазинчик свой имеешь, как он у тебя называется? «Усы и морковки»?
— «Бороды и сосиски», — мрачно поправил Ирдик, погрузив руки в карманы.
— Огурцами торгуешь, — продолжал демон, — а туда же… А ты, граф? Живешь в отдельном замке, персональный повар есть и все такое…
— Достаточно! — Яркула плотнее закутался в пиджак. — У нас действительно важное дело, Цеденбал. А на случай, если ты думаешь, что тебе все можно…
— А разве нет? — лукаво спросил демон.
— У нас есть Книга!
Каменное лицо втянуло ртом воздух.
— Что за Книга?
— Ты знаешь.
— Та, о которой я сейчас думаю?
— Вот именно!
Все вышесказанное осталось для моего маленького сознания непонятным, но Цеденбалу этого оказалось достаточным. Опять помолчав с минуту, он сказал:
— В конце концов, демон я или не демон? — Потом решил: — Демон, — и добавил: — Просто так я отступиться не могу. Иначе что обо мне будут думать падшие души, не говоря уже о чертях и лакеях, а?
— Что ты предлагаешь? — поинтересовался Яркула.
— Эники-беники, — вместо ответа произнесло каменное лицо, — ели вареники. Эники-беники, кокс, вышел пузатый матрос!
Я ощутил легкий тычок в затылок. Шапка опять слетела на глаза. В следующее мгновение ноги мои подкосились. Я понял, что сейчас грохнусь лицом в снег, а потом взял и попросту провалился в темноту.
