Глава девятая
1
Я очнулся от того, что кто-то усиленно колотил кулаком в стену.
Помимо того что в голове моей будто ночь напролет толпа папуасов танцевала дикие танцы под неутихающие звуки тамтамов, я ощутил еще некоторые физические неудобства в области нижней части своего тела. В зад впивался острый край табуретки. Левая нога онемела полностью, а правая подавала признаки жизни в виде острых колючек, бегавших вдоль и поперек.
Заерзав, я открыл один глаз, а затем и второй… И уставился в выпученные глаза Цикло-педиуса, который в свою очередь уставился на меня.
Позади Циклопедиуса, забравшись на диван с ногами, стоял Ирдик и бешено колотил в стену кулаком, выкрикивая угрозы по адресу надоедливого соседа, который (цитирую): "Моральный урод, слушать такую музыку!!" и "Недостоин высокого звания Человека!", а также "Я тебе кадык вырву и уши за такую музыку!!". Из-за стены доносились оправдания и огрызания, впрочем слишком слабые, чтобы воспринимать их всерьез. Ирдик же в ответ пускал глазами разноцветные искры и грозил вызвать ИнтерГпол, который уж точно во всем разберется — повесит парочку виновных на телеграфных столбах и закует в кандалы всяких там любителей слушать отвратительную музыку.
Посмотрев под ноги, я понял, что зеленоватый туман добрался до моих ступней и обволок их, тихо, с причмокиванием, мурлыкая. Пальцы ног едва заметно, но приятно покалывало.
Заслышав, что я ворочаюсь и постанываю от отголосков барабанов в висках, Ирдик обернулся, сверкнув клыкастой ухмылкой.
— Ну что, Витька, получилось?
— Еще как! Я знаю, кто такой Саныч! Он и есть Циклопедиус! Тот самый предсказатель!
— Неужели? В самом деле? — Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась вся бравая компания, возглавляемая Мусорщиком. Раскрасневшийся Карл Давидович шатался, заплетал ноги и прижимал к широкой груди початую бутыль с мутной жидкостью. Сева держал в кулаке вилку с надетым на нее кусочком мяса, а Яркула ожесточенно жевал что-то дергающееся и извивающееся прямо у него во рту.
— Похвально! — воскликнул Мусор насквозь пьяным голосом. — Витя первооткрыватель! Как там называется… мм… Вперед в будущее?.. Назад в прошлое! Мои поздравления! — И он, изогнувшись, попытался шаркнуть ножкой по паласу. У него ничего не получилось. После еще одной неудачной попытки Мусор протопал к столу, распугивая туман по углам зала, и приземлился на табуретку. Туман из-под его зада разлетелся в стороны. Поставив бутылку на стол, Мусор положил рядом руку, на нее — голову и громко, протяжно захрапел. Причем с открытыми глазами.
— Развязался, — констатировал Яркула, мощным глотком отправляя еду в путешествие к своему желудку. — Целый год, говорит, не пил, а теперь снова начал.
— Я бы па-пра-сил! — Мусор погрозил пальцем и закрыл глаза. Его мощный кадык зашевелился в такт храпу.
— По-моему, он обиделся на меня за то, что я слетал в прошлое, а не он, — сказал я, наблюдая за тем, как Сева, осторожно огибая пятна тумана, приблизился к столу. Разметав шапкой туман со стула, он присел на самый краешек и стал дожевывать кусочек мяса.
И только Яркула остался на месте. Перебирая пальцами, он покачал своим ястребиным носом и затараторил:
— Ну же, Витя, рассказывай! Нет мочи терпеть! Мы и так столько ждали! Я все обои изгрыз в твоей кухне, так волновался, так волновался! Говори!
— Десять минут прошло, — сказал джинн, перепрыгивая через застывшего Циклопедиуса и приземляясь около меня. Как он не задел макушкой потолок — загадка. — Можно было и не нервничать. Я же не операцию производил на сердце, а всего лишь гипноз.
— Но это были десять минут томительного ожидания! — Яркула поднял вверх палец. — Когда рожала одна моя знакомая, я похудел на пятнадцать килограммов за полчаса, от нервов. Мне даже никакие таблетки не помогли.
— А я, когда нервничаю, всегда курю "Приму", — сказал я. — Помогает, между прочим.
— "Приму"? — поморщился Яркула. — Ты бы мне еще соломку от веника посоветовал. Кхе-кхе. Ладно, рассказывай давай, люди-то ждут.
Я посмотрел на мирно дрыхнущего за столом Мусорщика. Выходило, что из людей-то как раз ждал только Сева, да и то он с огромным любопытством гонял по столу вилкой кусочек зеленоватого тумана. Стряхнув с ног туман, я подробно рассказал обо всех путешествиях, начав с самого первого и закончив уходом Циклопедиуса из племени. К концу моего рассказа три пары глаз обратились в сторону Циклопедиуса. Честно признаться, на одноглазого циклопа он походил, как тигр на суслика. В застывших стеклянных глазах Саныча не читалось ровным счетом ничего. Изо рта шел устойчивый запах перегара, а в бороде запутались остатки былой трапезы. Я углядел хлебные крошки и одну зеленую горошинку, сморщившуюся от времени и плохих условий хранения.
— По твоему рассказу можно выстроить логическую цепочку. — Яркула на мгновение замер, теребя подбородок. — Не перебивайте меня, я мыслю! Следовательно, я существую… мгм… та-ак, что у нас получается?
— А по-моему, и так все яс-сно, — пробормотал Сева.
Яркула медленно поднял глаза на моего лопоухого друга. Джинн со скрипом повернул шею в его сторону. От столь пристального внимания Сева смутился, покраснел и стал ковырять пальцем поверхность стола. Потом собрался с силами и пробубнил себе под нос:
— Он решил уйти из племени, оставив предсказания. Потом жил где-нибудь в Египте и пристрастился к спиртному. С тех пор жизнь его пошла наперекосяк. А в предсказании, скорее всего, Циклопедиус имел в виду, что он сам вернется в племя и скажет циклопам час их гибели. К чемпионату мира по футболу это не имеет никакого отношения.
Я пораженно посмотрел на смущенного до кончика носа Севу. Дело было не в том, что он выстроил логическую цепочку (как-никак довольно успешно учился в университете курса, этак, до третьего), дело было даже не в том, что Сева во время разговора все время смотрел на Яркулу, не мигая, хотя всем известен Севин не-истребимый страх перед вампирами и прочими обитателями ночи. Дело было в том, что за время своего монолога Сева ни разу не заикнулся! А такого за долгое время моей с ним дружбы не случалось ни разу! Когда все закончится, надо будет отметить!
— Сдается мне, что наш уважаемый соседушка напрочь забыл, кто он есть на самом деле! — сказал Яркула. — Только вот как ему удалось так хорошо изменить внешность?
— Я подозревал, что здесь что-то не так! — сказал Ирдик, принюхиваясь. — Пахнет от него как-то…
— Водкой от него пахнет, чем же еще, — наморщил нос Яркула.
— Еще после первой встречи я подумал про запах… Магия, господа! Вот что это!
— Мм… магия есть квес-систен-ция непознанного! Остерегайтесь… — пробормотал сквозь сон Мусорщик. — "Мифологический толкователь". Том третий. Страница двадцать шесть. Строчка двенадцатая сверху, буква сто шестьдесят первая…
Пошевелив толстыми губами, Мусорщик уронил голову на стол, носом вниз, и протяжно захрапел.
Подойдя к застывшему Санычу, Ирдик стал производить странные действия. Первым делом он тщательнейшим образом обнюхал старика, причем везде, даже под мышкой не побрезговал, хоть и приобрел такой вид, словно собирался вот-вот упасть в обморок. Потом прощелкал пальцами над Санычевой головой, хмыкнул себе под нос и вдруг резко взмахнул руками, одним движением сдергивая со спящего несуществующее покрывало.
Изображение перед моими глазами передернулось. Сева за столом тихо ахнул. Послышался звук оседающего на пол тела.
А на диване уже лежал небольшого роста зе-ленокожий, одноглазый, лысый циклоп. Не сказать, чтобы страшный, но неприятный на вид. Граф Яркула по сравнению с ним казался милым и пушистым.
— Блин, я тоже догадывался, что он циклоп, — уязвленно сказал Яркула, — только хотел обмозговать и все такое прочее.
— Вот что магия животворящая делает! — наставительно сказал Ирдик, — Знакомьтесь, перед нами тот самый предсказатель Циклопедиус собственной персоной.
— Очень п-приятно, — сказал из-под стола Сева. — А он не укусит?
— Нет. По двум причинам. Во-первых, он все еще отходит от действия гипноза, во-вторых — пьян до чертиков и спит.
— Тогда ладно. — Севина макушка показалась над столом. Опасливо посмотрев на диван, Сева вновь сел на стул и положил около себя вилку и шапку.
— Что будем делать дальше? — спросил я.
— Предлагаю сдать нашего предсказателя циклопам и покончить со всеми проблемами, — сказал Яркула быстро, пока кто-нибудь другой (зеленокожий и безвекий) не предложил блестящую идею первым.
— А они его возьмут? — Ирдик с сомнением пожал плечами. — Он же старый.
— И я старый! — возмутился Яркула. — Мне почти тысяча лет! Хочешь сказать, что, если я вернусь в Организацию Объединенных Вампиров, меня не примут?
— В прошлом году не приняли.
— Я сам не захотел вступать! У них членские взносы непомерной величины. — Яркула гордо дернул носом. — В общем так, господа. Вяжем нашего циклопа и отправляемся в подземелья, чтобы сдать его остальным. Они нам еще спасибо скажут. Он же все-таки великий пророк, а не рядовой одноглазый уродец!
— Кстати о подземельях, — вспомнил Ирдик. — Миша Кретчетов, ты здесь?
— А где же мне еще быть? — ворчливо отозвался чревовещательный бас из-под дивана. — Я же ставки принимаю и отдаю. Ваше реал и-ти-шоу "Последний циклоп" пользуется огромной популярностью в Изподземелье.
— Реалйти-шоу? — переспросил Яркула и стал подозрительно озираться в поисках камер скрытого наблюдения.
— Вас не снимают, не волнуйтесь, — поспешил успокоить его Миша Кретчетов. — Это ра-диошоу. Каждый час я выхожу в эфир с подробным отчетом о ваших действиях. Знаете, какой главный приз победителю?
— Какой? — заинтересовался джинн. — Постой, какому победителю? У нас же не игра! Нет здесь никаких победителей!
— Почему? — в свою очередь удивился Миша Кретчетов. — А я сказал, что кто первый убьет всех остальных, тот получит пятнадцать миллионов и три дома в придачу!
— Пятнадцать чего? — хриплым голосом переспросил Яркула и оттянул воротник рубашки, чтобы легче дышалось.
— Миллионов! — сказал Миша тоном прокурора. — Способы убийства не ограничены. Кусать тоже можно. Действуйте, господа! Вас слушают восемьдесят три процента жителей Изподземелья!
В комнате воцарилась напряженная во всех смыслах тишина. Если не считать тихого храпа Мусорщика. Если не считать равномерного тиканья часов на стенке. И если не считать позвякивания вилки об тарелку. Вилку эту Сева сжимал в руке с такой решительностью, словно собирался сию же минуту воткнуть ее кому-нибудь в глаз. Граф Яркула медленно расстегнул верхнюю пуговку рубашки. Ирдик, как бы невзначай, засунул руки в карманы шорт и стал лихорадочно в них ковыряться. Один я стоял, как балбес, и думал о том, что все ножи лежат в раковине на кухне и добежать до них будет довольно непросто.
— Ну же, господа?! — не выдержал вдруг чре-вовещательный бас. — Не вижу крови! Не слышу молений о пощаде! Где? Где, я вас спрашиваю, суровый реализм действительности?
— Неудобно как-то… — пробормотал Яркула. — И джинна тоже резать?
— И джинна. — Миша Кретчетов был безжалостен.
— А меня-то за что, господа? — Ирдик посмотрел на Яркулу с плохо скрываемым раздражением. — Уж если кто в этой комнате и достоин того, чтобы его порезали, так это вампир! На его совести не один десяток убийств! Сколько он порезал, сколько перерезал, сколько душ он загуби-ил!
— Убийство ради еды — это не убийство, а способ выживания! — парировал вампир. — Естественный отбор, если по-научному! А ты сколько невинных цыплят загубил, а?
— Каких цыплят? — растерялся Ирдик.
— Яйца на завтрак ешь? Вот-вот!
— Постойте! — Я замахал руками, вскакивая с табуретки. Подбежал к выключателю и зажег свет. Зловещие тени мгновенно расползлись по углам, что-то обиженно бурча. Туман преобразился из зеленого в приятно-голубой, а клякса на стене над диваном растворилась.
— Нельзя же так! За каких-то пятнадцать миллионов убивать своих друзей!
— Почему же нельзя? — спросил из-под дивана чревовещательный бас. — У меня был один знакомый, моряк. Он рассказывал, как один раз приплыли они на необитаемый остров. Вернее, это они думали, что он необитаем, а на самом деле туда три дня назад прибило четыре лодки с людьми, которые спаслись с тонущего корабля. Корабль дорогой был, высшего класса, просто на айсберг наткнулся и утонул. "Гигантик", кажется, сейчас уже и не припомнить, вот. А люди, значит, богачи несусветные. Похватали с собой самое ценное, что у них было. И что вы думаете? Мой друг с напарником взяли их на прицел и говорят, мол, отдадите все деньги, мы вас спасем, а не отдадите — убьем!
— И убили? — ахнул из-за стола Сева.
— Нет. Взяли деньги и всех спасли. Но факт в том, что могли убить! Без всяких там зазрений совести! А вы говорите — друзья. Режьте давайте кого-нибудь. Слушатели любят, когда много крови и стонов умирающих, а не эти ваши разговоры о великой дружбе и подвиге ради спасения человечества.
— Но так действительно нельзя, — подумав, сказал граф Яркула. — Я же все-таки дворянин. У меня честь есть.
— Честь у него! Не смешите меня! Какая у вампира может быть честь? Ты что, девица-кра-савица?
— И все-таки я никого убивать не буду, — упорствовал Яркула, — даже за пятнадцать миллионов. Чего, кстати?
— Тугриков, — ответил Миша Кретчетов. — Самая стабильная валюта на сегодняшний день.
— Знаешь что? Вали-ка ты отсюда со своими тугриками, — наставительно посоветовал Зловещий Иердец, — Кончились те времена, когда ты был нам нужен со своими предсказаниями… Кстати, скажи, где вход в подземелья! Мы же тебе заплатили.
— Заплатили? Что-то не припоминаю. — Чре-вовещательный бас зловеще покряхтел где-то в углу, между диваном и батареей. — И вообще, я на вас решил в очередной раз обидеться. И совершу вам в отместку какую-нибудь гадость! И для моего шоу полезно, и мне облегчение!
— Вот напою тебя подсолнечным маслом на ночь, будет тебе облегчение! — Ирдик потряс кулаком.
— Знаю! — сказал вдруг Миша Кретчетов. — Знаю, что вам предложить! Я полностью очищу Циклопедиуса от алкоголя, а заодно верну ему память! Будете знать!
— Вот напугал! — Яркула скривил губы, — И что?
— Ну, я предупредил, — спокойно ответил Миша Кретчетов. — Раз…
2
Вопреки моим ожиданиям, никаких видимых световых эффектов не произошло. В комнате ничего не взорвалось. Люстра не грохнулась на стол. Стекла не повылетали. Даже обычных молний, к которым я уже успел привыкнуть, не наблюдалось.
Просто стеклянные глаза Циклопедиуса подернулись мутноватой пеленой, он заморгал и вдруг резко выпрямился на диване.
Ирдик, стоявший неподалеку, от неожиданности шарахнулся в сторону.
— Приветствую тебя, далекий гость из далекой галактики! — пробормотал сквозь сон Мусорщик. Даже во сне он пребывал в иных мирах, выдуманных фантастами и прочими ненормальными людьми.
— Не понял! — протянул Циклопедиус низким глухим басом. — Где я нахожусь? Что происходит? И откуда, извините, здесь взялась эта зеленая хреновина?
Он ткнул пальцем в джинна. Джинн побагровел, насколько это было возможно при его зеленой коже, но промолчал.
Несколько секунд Циклопедиус осматривался. Потом в его голове что-то звонко щелкнуло, и он совершенно четко сказал:
— Знаете, мне надо домой, — и встал с дивана.
Туман под его ногами чавкнул. Не обращая внимания на находящихся в комнате, Циклопедиус подошел к окну и резким движением распахнул шторы.
На улице уже давно стемнело. До моего седьмого этажа слабо долетал свет уличного фонаря. Густыми хлопьями медленно падал снег. В целом приятное впечатление от зимнего вечера портила только подушка, плотно затыкающая окошко, да Мусорщиков храп, который всегда отличался дребезжанием и глухим отвратительным покашливанием. Наверное, именно по этой причине я почти всегда кладу Мусорщика спать в ванную.
Постояв немного перед окном, Циклопедиус громко потянул носом воздух:
— Как хорошо видна земля с высоты птичьего полета! Знаете, а мне даже немного жалко, что я прожил столько лет и никогда не смотрел на землю с высоты! А ведь мы, циклопы, с детства умеем летать! Мой далекий друг, самый первый шаман, внушил всему племени и потомству умение полетов. Не долгосрочных, всего минут пятнадцать! Но зато это есть настоящий полет! — Полуобернувшись в нашу сторону, так, что мне был виден его крючковатый нос и тонкие длинные волосики на подбородке, топорщившиеся в разные стороны, Циклопедиус кивнул лысой головой: —Домой пора. Извините, что побеспокоил.
И тут до меня дошло, что произойдет дальше.
— Держите его! — заорал я во всю мощь легких, но было, увы, уже слишком поздно.
Взмахом костлявой руки Циклопедиус высадил еще одно стекло и вытолкал наружу подушку. Отступил на шаг и нырнул в образовавшуюся дыру.
Ирдик с Яркулой сообразили слишком поздно. Я, стоявший ближе всех к окну, кинулся вдогонку за циклопом, надеясь ухватить его хотя бы за пятку. У меня почти получилось. Кончиками пальцев я дотронулся до жесткой, зеленой кожи, царапнул по пальцам с крючковатыми желтыми когтями и… потеряв равновесие, вдруг с ужасом понял, что вываливаюсь через окно на улицу.
Перед глазами появился маленький кружок света от фонаря там, внизу. С особой четкостью я заметил натянутую проволоку этажом ниже, увидел пустую лавочку и заполненный мусорный бак, около которого играла в снежки малышня. Тут уже не до циклопа было. Попытавшись ухватиться за деревянную раму, я хватал руками один воздух. Сзади кто-то негромко сказал:
— Я же нечаянно… — но мне было уже все равно.
Я упал и полетел вниз, выставив вперед руки и зажмурив глаза. Нос мгновенно заложило. В рот ворвался ледяной ветер вперемешку со снежинками. Рубашка вздулась, а тапочки сорвало с ног едва ли не вместе с носками.
Вся короткая жизнь пролетела в голове со скоростью сверхзвукового самолета. Самые приятные моменты, как, например, знакомство с сокурсницей Ниной, я хотел удержать хоть ненадолго, но они вылетели в спешке, опасаясь, что разобьются в лепешку вместе со мной…
Сколько до земли лететь с седьмого этажа? Десять секунд? Пять?
Из последних сил я тихонько закричал, хоть ветер и не давал этого сделать. Вытянул вперед руки и… (заметьте, как много этих "и…" в одном маленьком романе).
Что-то пролетело мимо меня с неуловимой скоростью, обдав тело приятным теплом, и я вдруг ощутил, что уже не падаю. Руки мои уткнулись во что-то теплое и податливое. Тело прижалось к чужому телу… Вот только ветер продолжал хлестать по щекам и вздувать рубашку…
"Ну ладно тебе, открывай глаза!" — раздалось в голове.
"Не могу, — тише мыши пропищал я. — Боязно".
"Уже не падаем", — сказал знакомый голос.
Поразмыслив немного и решив, что времени для падения прошло достаточно, а я действительно все еще жив, я открыл глаза.
Город расстилался подо мной как на ладони. Почти такой же, каким я видел его вместе с Кантом. Только прибавилось огоньков.
Повернув застывшую от напряжения шею, я увидел, что вцепился пальцами в зеленую кожу с синими прожилками. Подо мной был не кто иной, как Зловещий Иердец!
И он летел! Широко расправив огромные свои руки и вытянув ноги и шею.
"Мы не падаем", — на всякий случай уточнил я.
"Мы летим! — сказал Ирдик в моей голове, поскольку говорить вслух при столь сильном встречном потоке было не очень удобно. — Забыл, что ли? Мы же умеем летать! Я, например, могу обратиться в дракона или в орла. Могу также и просто так, в своем обличье летать, но это немного сложнее".
"А… а куда мы летим, если не секрет?"
"Поскольку ты вывалился из окна как раз в тот момент, когда Циклопедиус решил сбежать к своим, я принял решение его преследовать".
"Но я вывалился не для того, чтобы его преследовать!"
"Точно. Тут я сам виноват. Взял инициативу на себя. А ты бы предпочел свалиться в мусорный бак?"
Я представил себе приземление в мусорный бак с седьмого этажа. Это же позор на всю… в общем, позор страшный! Человек выпал из окна и разбился о чьи-то бытовые отходы! Сломал спину о банановую кожуру и яичные скорлупки! Срамота!
"Я бы разбился!" — Похоже, я вспомнил об этом немного поздновато.
"Но не разбился же, — логично ответил Ирдик. — Поэтому расслабься, прижмись покрепче, чтобы не замерзнуть, и жди. Мы у Циклопедиуса на хвосте. Он нас не видит, зато я его прекрасно".
"А остальные где?"
"У меня не было времени интересоваться, полетят ли они с нами или нет. В конце концов, я тебя спасал".
"Спасибо".
"Потом сочтемся", — ответил Ирдик загадочно.
Я замолчал и попытался слегка приподнять голову, чтобы разглядеть Циклопедиуса. В результате этих действий меня едва не сшибло потоком ветра. На глаза мгновенно навернулись слезы. От тела джинна исходило приятное тепло, но его было явно недостаточно для того, чтобы согреть и меня тоже, поэтому спустя пару секунд я почувствовал, что начинаю замерзать. Тем не менее я смог различить вдалеке размытый темный силуэт, выделывавший в воздухе замысловатые пируэты. Похоже, Циклопедиус, наслаждаясь трезвым образом жизни, решил тряхнуть стариной.
Дурной пример заразителен! Секунду спустя Ирдик вдруг громко воскликнул:
"Э-эх! А ну-ка держись! Вспомню былую молодость, когда выписывал в небе кренделя! Моя жена, между прочим, приходила на аирджинн-шоу! Там мы с ней и познакомились!"
"Аирджинн… что?" — не расслышал я.
"Высший пилотаж среди джиннов! Есть два вида соревнований — полеты в лампе и без! Но у меня носик у лампы отломился, поэтому пришлось летать так, на своих четырех и голове! — жизнерадостно ответил Ирдик. — Держись! Иеху-у!"
И он совершил в воздухе гигантскую мертвую петлю. Когда мы переворачивались, я вдруг понял, что странная, мягкая кожа Ирдика вот-вот выскользнет из моих пальцев. Издав дикий крик, я, кувыркаясь, полетел вниз, но тут же был подхвачен за шиворот и вновь усажен на спину.
"Не сметь падать в моем присутствии!" — рявкнул Ирдик.
"А ты не выделывай пируэты! — стуча зубами от холода и от страха, огрызнулся я, — Далеко еще?"
"Откуда ж я знаю, куда наш Циклопедиус летит? Охо-й, кажется, он идет на посадку!"
А город внизу уже закончился, яркие огоньки фонарей и домов остались далеко позади. Теперь под нами была сплошная темнота. Света луны хватало только на то, чтобы я смог различить реденькие макушки деревьев начинавшегося за городом леса.
Совсем недалеко от нас промелькнул темный силуэт Циклопедиуса.
"Иду на снижение! — захлебываясь от восторга и предвкушения хорошей драки, закричал Ирдик у меня в голове. — Держись, Витя, или я за тебя не отвечаю! Расшибешься в лепешку, будешь знать!"
"Не хочу в лепешку!" — закричал я.
Ирдик резко затормозил и вдруг клином ухнул вниз, вытянув вперед руки и рассекая холодный воздух не хуже сверхзвукового самолета. Теперь земля приближалась в два, а то и в три раза быстрее, чем когда я падал из окна.
Пока я в ужасе размышлял, закрывать глаза или все же стоит увидеть собственную смерть собственными. же глазами, Ирдик ловко вклинился между деревьев. Со всех сторон раздался хруст ломающихся ветвей. Несколько раз мокрые, заснеженные ветки хлестали меня по спине, по ногам, ну и по заду соответственно. Не долетев до земли нескольких метров (я даже могу поклясться, что различил в темноте шарахнувшуюся от нас семейку зайцев), Ирдик резко принял горизонтальное положение и полетел под ветками, ловко орудуя руками и, в крайнем случае, зубами. Циклопедиус маячил где-то впереди. Скорее всего, он уже заметил погоню и теперь усиленно пытался от нее оторваться.
"Врешь — не уйдешь! Гадом буду, не забуду!" — орал Ирдик мысленно, разбавляя лозунги отборнейшими ругательствами на местном наречии, от которых завяли бы уши даже у Мусорщика, с давних пор собирающего русский народный фольклор и подумывающего о том, чтобы написать книгу под названием "Русский мат как средство международного общения". Не знаю, какое там у него общение выйдет, но сейчас вяли уши у меня, а жаловаться было не на кого!
И тут вдруг Циклопедиус резко исчез внизу. Но не грохнулся в снег, а просто пропал, словно и не было его тут. Ирдик, недолго думая, совершил подобный же маневр.
Я взвизгнул, возможно, даже ультразвуком, цепляясь ногтями за нежную джиннову кожу, и только в самый последний момент заметил небольшую черную дыру, скрытую высокими сугробами.
Вытянувшись стрункой, Ирдик со всего лету рухнул в нее. Я прижался к зеленому телу, как мог и насколько позволял запах, источаемый джинном, но все равно края дыры и стенки последовавшего туннеля оставили на моей спине ощутимый след.
Пролетев таким образом еще минуты две, Ирдик вдруг затормозил и стал выпрямляться. Я почувствовал, что соскальзываю с него, засучил ногами и попытался удержаться, но у меня ничего не получилось.
"Что ты делаешь?" — в отчаянии закричал я, падая…
И рухнул на землю, к ногам джинна.
3
Кажется, подо мной была нормальная, твердая, каменистая, холодная земля.
Я поднялся на ноги. Меня пошатывало. Еще хотелось немного стошнить, но я сдержался. Хоть и темно было, но вдруг кто-нибудь увидит? Неудобно как-то.
В темноте Ирдик вдруг засветился приятным фосфоресцирующим светом. Повернувшись ко мне, он схватил меня за руку и поволок куда-то, одновременно второй рукой чиркнув о стену. От его пальцев брызнуло яркое пламя, осветив узкий, покатый коридор, да так и осталось, облизывая зеленую кожу.
— Это подземелье! — воскликнул я.
— Неужели? А я думал, мы попали в приемную Теодора Шнапса! — с сарказмом произнес Ирдик. — Конечно, это подземелье! Циклопедиус надеется пробраться к соплеменникам! Не дадим ему этого сделать!
— Не дадим, — пламенно согласился я. — Смерть циклопам!
— Ну, это ты загнул. Просто сошлем их всех к Цеденбалу на поруки, пускай пожарятся в адовом огне пару веков, потом будут знать, как с честными, благовоспитанными джиннами связываться.
— Значит, все-таки циклопам — циклопья смерть! Как иначе они в ад попадут?
— Легко. Как прибежим, я Цеденбала вызову, он их всех мигом оприходует по накладной! Вон он, вижу! Стой, гад!
Впереди действительно мелькнула чья-то фигурка. Мы припустили еще быстрее, но вдруг Ирдик резко, без предупреждения, остановился.
От неожиданности я врезался в его спину и почувствовал, что нос мой неестественно прилип к щеке.
— Что случилось?
— Погляди! — Ирдик махнул горящей рукой. И как у него ничего не болит? А самое интересное — почему не сгорает? По всем законам физики, пальцы его должны были превратиться в угольки минуты две назад. А им хоть бы что!
Я поглядел и понял, что мы выскочили в покатую пещеру с овальным потолком. Из пещеры в разные стороны уходили три одинаковых коридора, не считая тот, из которого мы выбежали.
— У них тут настоящий лабиринт! Как у мелких Женовых родственников под замком! Ёкар-ный бабай! — Ирдик помахал самодельным факелом из руки. — Эх, была бы тут сейчас настоящая черная, лохматая, умная, натасканная, немецкая…
— Коробка! — сказал я.
— Какая коробка? Овчарка! Она бы вмиг след взяла. Тем более такой след, как у Циклопедиуса, трехпалый.
— Нет. Я говорю — коробка. Вон лежит, в углу.
У стены действительно лежала бумажная коробка. Один ее уголок был опален, а бока выгнуты наружу, словно в коробку пытались засунуть что-то несоразмерно большое. Но что самое интересное, коробка эта показалась мне смутно знакомой.
— Что-то я не понял… — Ирдик крадучись подошел к коробке и осторожно поддел ее носком ботинка. Коробка легко перевернулась на бок. Из ее нутра вылетело едва заметное синеватое облачко и взмыло под потолок. На стенке коробки слегка потертыми буквами было написано: "НЕ КАНТОВАТЬ", а снизу кто-то корявым почерком дописал: "В нутре находятся мягкие, хрупкие НЕфиласофы, будьте осторожны при распаковке".
— Вот тебе и раз, — крякнул Ирдик. — Это же коробка одного нашего старого знакомого!
— Не то чтобы знакомого, конечно… Кант здесь?
Ирдик оглянулся на разветвленный коридор.
— Загадка! Как сюда попала эта коробка? Ответ — непонятно. Вопрос — куда идти? Ответ — черт его разберет. Вопрос — что делать дальше? Ответ — не знаю.
— Пошли наугад, — предложил я, прерывая Ирдикову игру в вопросы и ответы. — В крайнем случае вернемся обратно.
Попинав коробку для приличия, Ирдик вновь вернулся к коридорам и, не глядя, ткнул пальцем в один из черных овалов.
— Вот сюда.
— Ну, пошли.
И мы торопливо побежали в темноту. Вернее, при свете джиннова факела темнота была не такая уж и густая, но все равно было немного боязно бежать неизвестно куда и, кстати, неизвестно зачем. Неужели Ирдик действительно собирается в одиночку расправиться с целым племенем циклопов? Я думаю, здесь ему даже Це-денбал не поможет. На кой, спрашивается, розовому демону, заведующему адом, столько одноглазых карликов? Куда он их совать-то будет?
Задумавшись, я не сразу заметил, что Ирдик сбавил ход, а когда он вновь резко затормозил пятками, мой нос жалобно крякнул во второй раз. Повторного позора он стерпеть не мог и пустил кровь. Зажав нос пальцами и задрав голову, я гнусаво поинтересовался, что происходит. Опять, что ли, развилка?
— Хуже, — мрачно сказал Ирдик.
Я выглянул из-за его спины.
Коридор преграждала баррикада из разнообразного хлама. Были тут и мусорные мешки с рваными боками, из которых вываливались разнообразные виды отходов, и ржавые чайники без крышек, и детали автомобилей. Отдельной стопкой валялись старые, наполовину сгнившие книжки. На самом верху, под потолком, я даже разглядел старый телевизор с почти вывалившимся кинескопом. Обойти эту преграду или хотя бы убрать ее в скором времени не представлялось возможным. В любом случае, стало ясно, что здесь Циклопедиус не пробегал.
— И надо же нам было выбрать именно этот коридор! — в сердцах воскликнул Ирдик. — Больше никогда не буду полагаться на свой внутренний голос! Ведь зарекался же! С тех пор как волосы сбрил, сказал, что не буду прислушиваться! И все равно!..
— Тебе лысым больше идет, — попытался я успокоить разволновавшегося джинна.
— Я не себе волосы сбрил, а жене, — пояснил Ирдик нервно. — Ладно, пошли обратно.
Мы развернулись.
Дорога назад тоже была перегорожена. Только на этот раз не мусором, а человеком.
— Вот тебе раз, — сказал Ирдик. — Уйди, а то я злой, покалечу!
Человек был небольшого росточка и страха не внушал никакого. Даже наличие у него в руке длинного тонкого меча никого, в принципе, не обеспокоило. После всего произошедшего за последний день меня мало волновали люди, носящие очки и густую шевелюру (а этот имел и первое, и второе). Такие просто не способны кого-нибудь убить.
— Не подходить! — тонким голоском попытался прикрикнуть человечек, когда Ирдик сделал в его сторону первый шаг, — Моя мечом — вжик-вжик — совсем со вспоротым брюх будешь!
— Что-а?! Это моя сейчас кулаком по твой башка — бум-бум — мозги собирай по всему коридору! — огрызнулся Ирдик, — Уйди, сказал!
Человек пораскинул мозгами (пока еще в переносном смысле, конечно) и решительно взмахнул мечом.
— Я есть страж входа в Пещеру! Через меня проходить только циклопы, калечные и ущербные мира сего!
— Ну, тогда ты сейчас сам туда и пройдешь! — Ирдик угрожающе пошевелил носом и сделал жест рукой, означавший, видимо, что он закатывает рукава несуществующей рубашки.
— Найн! — взвизгнул человечек, — Я есть не-крофи… э-э-э… некромант! Сейчас вызову восставших мертвецов, они вам — хэть-хэть — мозги через нос высосут!
— Были бы они еще, мозги-то! — мечтательно произнес Ирдик. — Нет, не убедил! Все равно бить буду!
— Стоять! — Человечек взмахнул руками в последней попытке нас остановить, вырвал из густых кучерявых волос внушительный клок и подбросил его высоко в воздух. — Некрономи-кон, приди!
Стены гулко дрогнули. По полу прошла легкая дрожь. С потолка на наши головы посыпалась земляная крошка. Уголком рубашки я вытер кровь под носом и огляделся по сторонам. Откуда-то послышались тихие, заунывные голоса. Словно дрожащая рука медленно перебирала по струнам бас-гитары.
Я напрягся, ожидая появления живых мертвецов. Ирдик тоже приостановился, высоко задрав горящую руку над головой…
Голоса стали ближе… Пол дрожал и дрожал. Сыпались камешки…
И вдруг я увидел, как в земле образуется воронка. Песок посыпался в нее, освобождая кого-то… чью-то белую кость, вырывающуюся из недр подземелья.
— Вон она! Рука! — закричал я.
А скелет уже поднимался из земли, судорожно загребая руками. Он поднимался все выше и выше из воронки. Вот он уже приподнялся над землей, его дрожащая тень поползла к моим ногам, и я немного отступил, в ужасе растягивая ворот рубашки.
…Скелет подтянулся, зловеще клацая зубами, замахал костьми и… упал на живот. Загреб руками пыль, попытавшись ползти, и задвигал голым черепом из стороны в сторону, словно высматривал кого-то.
— Точно калечный! — удивленно сказал Ирдик. — Я-то думал, у тебя тут армия скелетов во главе с дядькой Черномором, а тут один, да и тот безногий! И как он собрался нас убивать?
— Да не знать я, как он вас убивать! — вдруг запричитал человечек и отбросил меч далеко в сторону. — Я есть самый неумелый некромант на земле! Этот скелет наводить ужас на простолюдинов, а не на зеленокожих лысых великанов! Пошел прочь, отродье Тьмы!
Скелет заворочался, проклацал челюстями что-то обидное и стал сползать обратно в воронку. Спустя короткое мгновение осталась только его белая рука, помахавшая на прощание хозяину, а затем исчезла и она. Далекие загробные голоса оборвались на самой высокой ноте. Воронка затянулась.
— Ну и что теперь помешает мне пробить тебе голову? — мрачно поинтересовался Ирдик.
— Не надо пробить голову! — замахал руками человечек. — Я есть открыть вам проход в Пещеру циклопов!. Совершенно без платы! У них там собрание!
— Открывай, — согласился Ирдик, махнув рукой.
Человечек виновато втянул голову в плечи.
— Положена еще одна формальность! Я должен загадать вам загадку насчет того, кто утром ходить на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех! Если не угадать, я должен буду вас кушать! Но, — быстро добавил он, видя, как Ир-диковые брови медленно сползаются к переносице, — для вас я есть сделать весомое исключение!
— Это Сепа Лосев, — уверенно сказал джинн, не раздумывая. — Он утром в волка обращается, чтобы завтрак себе поймать, днем как человек ходит, а вечером искусственную ногу надевает и идет на дорогу дилижансы грабить, чтобы его никто не узнал! Открывай проход, пока я не обозлился!
— Уже открывать! — понуро согласился страж и нажал какой-то неприметный выступ в стене.
Преграда из хлама и мусора с тихим жужжанием уехала в сторону, разбросав по земле банановую кожуру и пакеты из-под полуфабрикатов. Из открывшегося коридора повеяло прохладным ветерком.
— Благодарствую! — расплылся в зубастой улыбке Ирдик, — А насчет некромантии я тебе советую к Свету Тьмы обратиться, она по этой части специалист! Телефон дать?
— Телефон? — удивился страж.
— Ладно. Увидимся, я тебе на пальцах объясню. Ну, бывай. Пошли, Витек! Нас ждут подвиги!
И, развернувшись спиной к некроманту, мы пошли по темному коридору, к Пещере.
