ГЛАВА 2
Первые неожиданности

Рассвет устроил подлость и наступил как-то подозрительно рано, словно солнце вытянули из-за горизонта клещами, несмотря на его сопротивление. Сейчас светило лениво отряхивалось миллионами юрких лучиков, отходя от такой наглости. И не спешило карабкаться по склону, прилипнув к небосводу на одном месте, как блин к сковороде.

Так что я сам чуть все не проспал. Пришлось быстро учиться на старости лет умываться и чистить зубы параллельно с одеванием, а также попытками привести себя в человеческий вид, ибо пока я напоминал злобное невыспавшееся умертвие, которое поднял некромант-первокурсник.

Благо, что умертвие попалось хоть и злобное, но ленивое и бегать по погосту за Матвевной-некромантом не собиралось. Ей и так не сладко пришлось, пока она будила дочку. Та у меня большая соня. Спит до двух, а потом всю ночь куролесит. Вместе с Маришкой и Лирой (правда, Лира по причине скорого замужества уже месяца два не принимала участия в этих безобразиях) пугают крестьян, носятся по поместью, воруют яблоки, рушат замок и отправляются в ближайший лес на поиски приключений.

Не знаю, как Илиз, но за Юльтиниэль я боялся только первые дни, так как быстро понял: после появления в лесу этих милых девушек разбойники в нем резко перевелись.

На завтрак я спустился свеженький как огурчик и довольный жизнью, ничем не выдавая того, что несколько минут назад напоминал покойника и готов был отказаться от своей затеи ради лишнего часа сна.

Дочка уже сидела за столом, не в меру растрепанная: Юльтиниэль, видимо, решила, что завтрак важнее прически. Она сердито ковырялась во вкуснейшей каше с фруктами, а на воздушный десерт смотрела так, что я не удивился бы, если бы он неожиданно протух под таким кислым ненавидящим взглядом. Повар превзошел самого себя, обрадованный скорым избавлением от юной леди до глубины души. Похоже, Юльтиниэль также была известна причина хорошего настроения повара, но сил на прощальную пакость у нее не нашлось. И слава Пресветлой Алив! А то от замка точно бы остался только подвал, а сверху горстка пыли.

— Доброе утро, — бодро поздоровался я, с аппетитом принимаясь за кашу.

— Утро добрым не бывает, — отмахнулась дочка дежурной фразой, видимо не понимая, как кто-то может быть бодрым и довольным, если ей плохо?

— Как спалось? — осведомился я, приготовившись, если что, нырнуть под стол. Так — на всякий случай. А то, глядишь, сил не хватило на повара — он-то далеко, а я близко, мне может достаться.

Но Юльтиниэль, пытаясь совместить сон и пережевывание десерта, невнимательно переспросила:

— Кому?

Ага, болтун — находка для шпиона. И где она, интересно, была всю ночь? Надеюсь, не у прекрасного юноши. Ибо в этом случае поездку и правда придется отложить. На время. Пока я из прекрасного юноши буду делать юношу далеко не прекрасного. Это я только с виду добрый и бесхребетный (как свое чадо не баловать?), а с другими я строг, суров, но местами справедлив. И, если меня не слушаются, могу и не по-благородному физиономию начистить. Не зря восемнадцать лет назад был вторым мечом в империи. С рождения дочки я просто не принимал участия в турнирах.

— Доедай, и выезжаем. — Быстро закончив с завтраком, я оставил Юльтиниэль давиться десертом в одиночестве, прекрасно понимая: раз дочка встала и ничего против не говорит — значит, сама загорелась этой идеей, только вида не подает.

Коридоры замка были пусты и безлюдны. В нишах несли свой вечный караул рыцарские доспехи, начищенные до блеска. Витражные окна переливались всеми цветами радуги, радуясь, что солнце все-таки начало свой путь по небосводу. Сказочный образ замка портили только несколько упавших со своих мест картин и портретов, а также разбитый цветочный горшок, который, видимо, еще не успели прибрать слуги.

По дороге мне попался только один фамильный призрак, кажется, прадед моего прапрадеда. Благообразный старец с длинной бородой, которая больше бы подошла магу, пролетал сквозь мягкий ворс ковра. Взгляд почившего предка был устремлен куда-то вдаль, через стены, он направлялся к только ему ведомой цели.

Иногда, когда я смотрел на призрака, мне становилось жутко. У нас водилась еще парочка привидений, но те были весьма общительными ребятами, любили хорошие шутки и вообще не навевали ни тоски обо всем проходящем, ни уныния обо всем прошедшем. А вот когда я встречался с этим старцем, сердце стягивало тугим ремнем в предчувствии скорых бедствий. Его всегда видели исключительно пред какими-то несчастьями, и теперь я остановился на месте, не в силах сдвинуться, смотря на медленно скользящего по воздуху прозрачного старца. Алив Пресветлая, сохрани!

Призрак поравнялся со мной и уже почти проплыл мимо, как неожиданно я услышал его голос. Простой усталый голос, лишенный потустороннего эха. Совершенно обычный старческий голос.

— Не всегда творцы метят своих слуг: иногда соперников, иногда пешек. А еще они могут ошибаться. Берегись ошибок творцов, мальчик. Книга в пятой секции, нижняя полка, вторая справа. Не верь перекресткам и слушай воду.

Когда я набрался сил, чтобы обернуться, призрака уже не было. Вот Хель! Это что же получается?!

— Кто тут мальчик?! — грозно вопросил я, чтобы хоть чуть-чуть унять дрожь.

Как там было? Я не трус, но я боюсь. Такие пророчества считались огромной редкостью и не сулили услышавшему их человеку ни долгой счастливой жизни, ни здоровья, ни даже простой удачи. Только череду бед и неудач, в течение которой оный поочередно лишался всего вышеперечисленного. Также считалось, что в таких пророчествах был и ключ к тому, чтобы сохранить хотя бы жизнь. Просто до этого никто не успевал найти его. Так что, недолго думая, я со всех ног кинулся за книгой.

Пятая секция была мне хорошо известна, так же как и всем в нашем роду, уже не одно столетие из-за того, что хранились в ней совершенно непригодные для чтения книги. Половина из них была написана на мертвых языках. Четверть — на языках, которыми пользовались в других мирах: их также не представлялось возможным прочесть. Оставшаяся часть имела желтые рассыпающиеся страницы без какого-либо содержимого. Очень надеюсь, что та книга, которая мне нужна, имеет хоть какой-то текст.

Библиотека встретила меня столетней пылью и тем запахом, что бывает только в больших книжных хранилищах. Надо сказать, что я небольшой любитель почитать. Есть определенные книги, которые очень люблю. Я стараюсь не пропустить ни одной такой новинки, чтобы пополнить свою коллекцию и посидеть в том самом креслице — моем любимом месте для чтения. А есть и такие, которые мне совершенно неинтересны.

Юльтиниэль, например, покупает книги у иномирцев. Даже ездила к специальному ведуну, который за кругленькую сумму обучил ее странному языку людей из другого мира. Вообще-то миров, из которых к нам прибывали гости, было целых три, но дочка интересовалась литературой только одного.

Пятая секция находилась в самом конце отнюдь не маленькой библиотеки. Нужная мне книга оказалась сравнительно тоненьким томиком в толстом кожаном переплете с красноречивыми отметинами — на обложке виднелось несколько бурых пятнышек. Я с полминуты подержал книгу в руках и, затаив дыхание, осторожно ее открыл, ожидая самого худшего.

Ожидания оправдались лишь наполовину. На первый взгляд (а я вовсе не лингвист), язык был иномирным. Немного неровный почерк складывался в слова с множеством финтифлюшек и странных букв. Темно-синие чернила, к счастью, почти не выцвели, а бумага оказалась на удивление плотной. Правда, пролистав книгу, я заметил, что заполненные страницы чередовались с совершенно пустыми, но не все было потерянно. Я решил, что в столице покажу одному своему хорошему знакомому, вдруг сможет помочь?

Я еще раз прокрутил в голове все сказанное призраком, чтобы потом ничего не перепутать — иногда слова, которые поменяли местами, могут стоить жизни. Итак, боюсь, что фраза про метку относится к моей дочери. А может, не к ней? Мало ли кого на пути повстречаем? Про соперника…

Обычно человек, меченный Хель, обладает огромной силой, но впоследствии сходит из-за нее с ума и начинает методично уничтожать всех вокруг. Поскольку просто так его убить невозможно, каждый меченый приносит столько разрушения и смерти, сколько небольшая война. Таких людей стараются отыскать еще в младенчестве и изолировать, если не убить. Проблема в том, что до определенного возраста (в среднем до пятнадцати лет) метка никак себя не проявляет. Но, по словам призрака, Хель может помечать и тех, кого считает соперником и… опасается или боится. Разве творцы могут бояться? Но было сказано, что именно творцы — во множественном числе. Значит, речь идет не только об Убийце Хель. И еще пешки…

Ох, непростая задачка. Дальше про книгу — надеюсь, это подсказка на случай тех бед, которые могут произойти. И, наконец: не верить перекресткам и слушать воду. С первым ничего непонятно. Посмотреть, куда указывает нужная стрелка, и поехать в другую сторону? Не останавливаться в трактирах, в названиях которых есть это слово и его производные? Бояться людей с подобными прозвищами?! Здесь предположений на энциклопедию наберется. Слушать воду еще более-менее ясно. Дар у меня крошечный, как я уже говорил, но, несмотря на это, я всегда склонялся к водной стихии. Так что, скорее всего, старик намекал именно на это. Хотя чем Хель не шутит! Опять-таки на самом деле правда окажется совершенно иной.

Если вообще окажется…

Бросив гадать и прихватив с собой книгу, я направился из библиотеки во двор, где все уже наверняка давно ожидали меня, тихо поминая злым словом. Ничего, тут такие дела, что хоть запирайся в спальне и дрожи под кроватью — вдруг Пресветлая мать милует? Только вот сдается мне, в столице я быстрее отыщу ответы на возникшие вопросы, а тут так и придется всю оставшуюся жизнь под кроватью прятаться.

Во дворе и правда ждали только меня. Юльтиниэль кормила свою черную кобылку Ночь морковкой, Маришка устроилась в седле, собранная и задумчивая, похожая со спины на мальчишку своей угловатостью, худобой и короткой стрижкой. Неожиданно девушка повернулась, словно почувствовав мое приближение. Из-под иссиня-черной челки на меня воззрились большие, такие же черные — не разобрать, где радужка, а где зрачок — глаза. Девушка оглядела мой потрепанный вид и приветственно кивнула.

Я кивнул в ответ и вернулся к обозрению своей небольшой команды. Кроме дочки и ее подруги во дворе присутствовал сонный мух, который безуспешно пытался притвориться Квером. Впрочем, он был трезв, более-менее в сознании, а уж как следует вечером развлечься — это не грех. Главное, чтобы до полудня проспался. Я оптимистично подумал, что обещанные призраком неприятности вряд ли обрушатся на нас сразу, а скорее всего, подождут до обеда, чтобы было чем закусить. Иначе мы, в смысле я, Юльтиниэль, Маришка и сонный мух, со злости этим неприятностям такие неприятности устроим, что они зарекутся к нам приставать надолго!

— Папочка решил, что в дороге будет скучно и ты найдешь время для чтения?! — О, а вот и моя язвочка заметила папу.

Услышав слово «папочка» и поняв, к кому оно относится, сонный мух встрепенулся и непонимающе заозирался по сторонам.

— Найду, не переживай. Благо, чтиво обещает быть интересным, — не соврал я и, повернувшись к Кверу, добавил: — Ты спи, если хочешь, главное, из седла не выпади.

— Как можно, ваша светлость. Я и не думал спать.

Квер попытался обидеться на то, что я усомнился в нем, но потом сообразил, что грех упускать такой шанс, раз разрешают. И, удобнее устроившись на своем кауром конике, быстро отбыл в мир снов — обитель Кира.

Я погладил по умной морде своего Рассвета — подарок бывшего императора, который умер четыре года назад, оставив трон сыну Кристиану.

— Ну что, трогаемся? — Проверив седельные сумки, я уже готов был выехать со двора, как выскочившая из дверей Матвевна запричитала:

— Уезжаете, не помолившись! Хоть бы свечу Алив Пресветлой зажгли, господин!

— Тонио зажжет, — отмахнулся я, улыбаясь вышедшему на порог небольшого храма святому отцу. Тот неодобрительно покачал головой, но все-таки кивнул, что зажжет. — Уж Алив знает, что не в свечах дело, а в вере.

— Тогда и Хель с нами! — задиристо крикнула Юльтиниэль и, пришпорив Ночь, умчалась за ворота.

До нас донесся ее заливистый смех.

Матвевна испуганно охнула и начала креститься, Тонио нахмурился, а Квер с Маришкой повернулись ко мне, ожидая каких-нибудь приказаний. У меня же зла не хватало. Знаю ведь, что дочка крикнула это, только чтобы позлить и Тонио, и Матвевну, да только слова уже прозвучали, и спаси нас Алив, если Убийца Хель к ним прислушается.

— Ну что ж, господа, поехали, — печально скомандовал я и, помахав высыпавшим во двор слугам, тронул Рассвета, чтобы тот перестал притворяться старым больным и перешел на нормальный шаг, иначе я его ползком мог обогнать.

Маришка тут же пустила свою кобылку в галоп, чтобы успеть за подругой и, судя по сердитому личику девушки, задать Юльтиниэль хорошую трепку.

Слева ко мне подъехал хмурый Квер. Сон с него как ветром сдуло, и теперь он озабоченно поглядывал на мелькающие впереди силуэты девушек.

— Герцог, скажите, что-то случилось?

— С чего ты взял?

Мы проезжали по деревушке, что приютилась прямо у замка. Крепкие дубовые дома не меньше двух этажей каждый, сложенные из цельных бревен. Резные наличники на окнах. За невысокими заборами постоянно раздавалось блеянье, мычание или хрюканье. Дорогу то и дело перебегала босоногая ребятня — босоногая не потому, что на обувь не хватало средств, а просто в такую жару сапоги и боты только в кровь ноги сотрут. Некоторые малыши были одеты только в распашонки. Молодые мамаши при виде всадников поспешно хватали своих чад на руки, а то детки все время норовили попасть под копыта коней. Кто-то из незамужних девок попытался мне строить глазки.

Приятно, что не все еще считают меня старым. Я благосклонно кивнул парочке миловидных особ, и те, покраснев, отбежали в сторону хихикать о чем-то своем, девичьем. Лира, выскочив на дорогу, быстро передала Кверу узелок с какими-то гостинцами и ящеркой юркнула обратно в толпу, махнув своей длинной русой косой с вплетенными в нее золотыми монетками — знак того, что девушка уже не свободна, но еще не замужем.

Ни в каком другом герцогстве крестьяне не могут позволить себе золотые украшения и такие дома. Нельзя сказать, что благополучие людей — только моя заслуга. С последней крупной войны, которая отгремела пять веков назад, каждый из моих предков старался внести что-то свое, что приумножало доходы и позволяло жить всем лучше. Мне герцогство досталось в отличном состоянии, так что его следовало только поддерживать. Правда, несколько поправок я все-таки внес. Но это уже мелочи.

— Ваша светлость, — я давно разрешил Кверу называть меня по имени, но пользовался лейтенант этим правом нечасто, — не знаю почему, но мне начало казаться, что у вас появились неприятности, — честно признался он, подождав, пока мы выедем из деревни.

— Ты прав. — Решив не изображать из себя престарелого заговорщика, я быстро пересказал парню случившееся.

Тот, развязав узелок, протянул мне чуть подгорелый снизу пирожок, — видимо, пекла Лира, — а сам принялся жевать другой.

Надкусив мучное изделие, я скривился — с капустой… как бы мне его втихую куда-нибудь выбросить? Не то что бы я не люблю это продукт. Свежую или квашеную ем с удовольствием, но вот к тушеной, вареной и жареной капусте испытываю стойкое отвращение. А вот Кверу, как назло, попался с повидлом. Как я это узнал? Лейтенант уже через минуту оказался полностью им перемазан: его коник неожиданно решил проявить норов и начал доставлять седоку массу неудобств.

— Я вот что думаю, герцог, — вытерев повидло и чуточку подумав, наконец ответил Квер, — не надо бы вам паниковать раньше, чем беды начнутся. Может, ничего такого и не случится? А то вы как-нибудь не так откроете книгу, и окажется, что на ней было проклятье. Вот тогда все случится.

Я не стал рассказывать ему, что книгу уже открывал и даже листал. Но про себя начал клясть выжившего из ума герцога — можете догадаться, кого именно — на разные лады. Тоже мне, лорд, так здорово проколоться! Простой лейтенант оказался умнее меня… пора уходить в обитель Пресветлой матери. В сознании тут же мелькнула старая шутка о женском монастыре. Правда, что буду делать в женском монастыре, я представлял себе плохо, не такой уж я и хм… ну, только если в хоре петь, переодетым в монашку.

На опушке небольшого леса, за которым начинался оживленный тракт прямиком до столицы, нас уже поджидали девушки. Лошадь Юльтиниэль, недовольная остановкой, раздраженно фыркала. Дочка также выглядела насупленной и изредка кидала на спокойную Маришку обиженные взгляды.

— Мы решили дождаться вас, милорд, и ехать вместе, — невозмутимо ответила девушка, встряхивая короткими черными кудрями, и чуть растянула губы в улыбке.

— Спасибо, Маришка, — искренне поблагодарил я. — Что, убийцепоклонница, дошутилась? — Я сердито глянул на отвернувшуюся дочку. — Если нас в первом храме не схватят и не поволокут на костер, я очень удивлюсь.

— Да ну их, папочка. Они все такие паникеры. Ну подумаешь, пошутила? С этими Хелиными ритуалами мозги свернешь, чтобы что-нибудь не забыть, — все-таки соизволила откликнуться она, теребя прядь волос и закусив губу.

Сама понимает, что сказала в запале глупость. Но что поделаешь, если такой характер?

— Поди докажи, что пошутила. — Я в отчаянии махнул рукой. — Это в столице мы спокойно съездим в орден, и с тебя официально снимут все подозрения, а в ближайшей деревне сожгут и последнего желания не спросят. И рассказывай в чертогах Алив, что аристократов принято сначала судить, а не после казни, почесав в затылке, криво вывести: «Виновна».

Несколько минут мы молча ехали по широкой лесной дороге. Солнечные лучи осторожно пробирались сквозь ажурную сень деревьев и играли на еще не высохшей от утренней росы траве. Робко начинали чирикать упитанные птахи. Они перелетали прямо над нашими головами, ничуть не боясь людей, и, выбрав момент, я скормил остатки пирожка двум птичкам. Между ними завязалась небольшая борьба, в результате которой злополучный пирожок свалился Кверу за шиворот. Следом за пирожком туда же попробовали пробраться и птахи, но, увы, потерпели фиаско и ограничились тем, что оставили на лейтенанте два своих подарка.

Честно, я покраснел. Пока Квер отряхивался и пытался вытащить из-под рубашки мучное изделие, я думал, как нам быть. Получалось плохо. Во-первых, мне было стыдно за испорченную рубашку. Во-вторых, мысли почему-то упорно возвращались к монастырю, рисуя меня в монашеской рясе, парике и с накладным бюстом. Вышло настолько жутко, что я замотал головой, обещая себе в столице сходить к психиатру. А то от таких потрясений…

Квер уже доедал пирожки, поделившись с девушками. Подружки постоянно переглядывались, словно научились мысленно общаться. Хотя с них станется. Удочки дар громадный, с двух сторон сможет связь поддерживать. Главное, чтобы у того, с кем она мысленно общается, своя магическая сила имелась. Значит, хоть чему-то научилась. И мешок у нее подозрительно маленький…

— Ага, придумал, — наконец оповестил я, — в первую деревню все вместе все-таки заедем, но по-тихому. К старосте и священнику соваться не будем, сразу на постоялый двор. Так оно вернее выйдет. Там проще получить нужную информацию — в маленьких деревнях новости разносятся быстро, а в трактирах пересказываются особенно громко. В зависимости от того, что мы узнаем, решим, что делать дальше. Идет?

— Логично, — согласилась Юльтиниэль.

На личике ни капли раскаяния. Похоже, дочка была даже довольна, что самолично обеспечила нас приключениями.

Квер и Маришка ограничились простыми кивками, им было все равно.

Неожиданно на дорогу выскочил шальной заяц, замер, поджав лапки, словно никогда раньше не видел людей, и, опомнившись, драпанул в придорожные кусты.

— Плохая примета, — осторожно заметил Квер, но быстро сник под моим взглядом.

Зачем произносить вслух то, что и так понятно? Объехать это место мы никак не сможем, осталось только радоваться, что это был именно заяц.

Зайцы считались посланниками Ксанрада, который всегда предупреждал путников (чьим покровителем и являлся) о предстоящих неприятностях.

Если бы дорогу перебежала собака, было бы намного хуже.

Полагали, что собаки — создания Хель. В хозяйстве всегда держали какую-нибудь псинку в знак того, что Убийцу хоть и боятся, но уважают, хоть животному и чаще остальных перепадает за малейшие провинности. Другое дело кошки — любимицы Алив. Особенно черные, без единого светлого пятнышка.

А вот я, признаться, кошек совсем не люблю. У нас в замке живет один такой котяра — без этого никак, а то сразу назовут убийцепоклонником, и поминай, как звали. Но я получаю огромное удовольствие изредка, совершенно случайно наступая зажравшейся кошке на хвост. А вот двух собак, которые живут в конюшне, тайком прикармливаю. Не виноваты ведь в том, что родились собаками.

Очень надеюсь, что за это Пресветлая Алив на меня не очень гневается.

— Ваша светлость, — снова ко мне обратился Квер, наблюдая за девушками, которые опять ехали впереди, но никуда сбегать вроде бы не собирались, — почему вы не взяли никого из охраны? Я знаю, что вы хороший боец, и я, — тут он чуть-чуть покраснел, — вроде неплохо фехтую, но только иногда попадаешь в такие ситуации, в которых лучше уж брать не мастерством, а количеством.

Я вздохнул, не понимая, как Квер не видит ответа.

— Во-первых, больше людей — больше желания над ними подшутить. — Я кивнул на две милые спинки впереди нас. — Вспомни тот случай, когда Юльтиниэль превратила двух парней в девушек, наложила немоту и запихнула в казарму к остальным. А как вышло-то? Ребята, конечно, какое-то время крепились бы, но не смогли всю дорогу насмешки в свой адрес выслушивать, что-нибудь в ответ и ляпнули. И винить я их не стал бы.

Лейтенант поспешно закивал головой, вспомнив, как на него с потолка свалилась голая, крайне соблазнительная девица с вытаращенными от ужаса глазищами. Ладно, он — невеста-красавица рядом, да и мощный удар в самое важное место быстренько привел его в чувство. А как быть остальным, когда они от своих подруг далеко, а чужих трогать нельзя — огребешь по полной?!

— И потом, — продолжил я. — Юльтиниэль стоит хорошо вооруженного отряда. Не боись, не пропадем, — подбодрил я Квера.

Он покивал, понимая — при случае дочка так ударит по врагам, что и союзники попадают, хорошо, коли не замертво.

И все-таки главную причину я решил утаить. Не хотел рисковать. Я прекрасно понимал, что рано или поздно из-за проделок моего чада придется встать перед выбором: костер или бегство. За жизнь и здоровье Юльтиниэль я готов хоть сейчас заложить душу и все, что у меня есть — Хель. Маришка за подругу вступится, тут можно не сомневаться. И Квер, хороший парень, понимающий. Но кто поручится, что отряд гвардейцев — ярых светловерцев подчинится моему приказу, а не встанет на сторону священнослужителей Пресветлой матери, если они решат устроить самосуд? Парни никогда не помогут тому, кто решится спасти человека, заподозренного в служении Убийце. Скорее сами потащат девушку на костер — долг перед родной империей для них куда важнее долга какому-то герцогу.

Нет. Проще обойтись малыми силами, чем думать, что мои люди в самый ответственный момент отвернутся от меня.

— Папочка, смотри, уже тракт! Как-то быстро мы лес проехали. — Юльтиниэль тут же закрутила головой.

В сторону столицы как раз проползал большой обоз, который охраняли не меньше двух дюжин человек. Вероятно, везут оружие от мастеров крайних земель. Туда же проскакала тройка имперских стражников, которые должны были встречаться на тракте не реже чем один раз в час для поддержания порядка.

На нашу небольшую компанию никто бы не обратил особого внимания, если бы не Юльтиниэль. Она разоделась так, что половина охранников неприлично выпучила глаза, а один стражник чуть не упал с лошади, пытаясь как следует рассмотреть дочку.

Ну да, на первом же постоялом дворе заставлю ее переодеться во что-нибудь более скромное. Брала бы пример с Маришки — простой мужской костюм, чуть потертый, мягкие сапоги, на поясе только кинжал.

А то вырядилась в кожаные брюки, черную рубашку с вышивкой в виде лилий и вырезом… большим… очень большим. Корсет, также кожаная короткая куртка, высокие сапоги на внушающем опасения каблуке. За спиной в ножнах крест-накрест два изогнутых на орочий манер меча. По кинжалу за голенищами. Еще перевязь с метательными ножами. Ужас! Нет, в смысле, ей идет, но внимание привлекает…

Я слишком отвлекся на предсказание и забыл сделать замечание еще в замке, к тому же за последние годы привык к ее манере одеваться. Но дочка могла бы и собственной головой подумать.

Заметив мой мрачный взгляд, Юльтиниэль поспешно запахнула курточку и невинно улыбнулась. Зря, неприятности уже начались.

— Леди, — к нам подъехал один из стражников, остальные подтягивались за ним, — скажите, у вас есть разрешение на ношение такого количества оружия?

Хм… лично я в этом сомневаюсь…

Кажется, Юльтиниэль тоже.