ГЛАВА 5

Когда я вижу имена парочек, вырезанные на деревьях и скамейках, я не думаю, что это мило.

Я думаю, что весьма странно, когда люди берут на свидание нож…

NNN

Полина не поехала ко мне после йоги. Объяснила тем, что не хочет показываться Богдану в таком виде. И мне сразу стало очень обидно за брата, потому что он, конечно, был ценителем красоты и изящества, но также и просто хорошим человеком. А хорошие люди не отворачиваются от любимых только потому, что от них плохо пахнет (особенно если этому есть достойное оправдание).

— Кажется, ты слишком плохого мнения о своем парне, — пробурчала, пока такси везло нас к Полинкиной квартире. — Вряд ли его хватит кондрашка от вида пятен на твоей майке.

Она ответила раздраженным взглядом:

— К майке мое решение не имеет никакого отношения. Богдан видел меня и в худшем виде — ничего, пережил.

— Тогда что тебя беспокоит?

Поля вздохнула:

— Ну я же как бы королева ночи, да? А королевы ночи, они какие?

— Красивые? — неуверенно предположила я.

— Страстные, Ева! Или, как ты бы сказала, сексуально озабоченные. Мы можем выглядеть как угодно, но после ночи с нами ни один мужчина не захочет другую. Это важно! Это часть моего имиджа, моей репутации. А сейчас мне даже думать о сексе сложно: как представлю любимые позы из Камасутры — передергивает. Так что лучше я поеду домой спать.

Я улыбнулась:

— Полечка, но ведь спать можно и вдвоем…

— Конечно! — уже выбираясь из машины, кивнула она. — Если твой партнер — плюшевый медведь, а тебе при этом четыре года. Чао!

Я посмотрела, как Поля, ковыляя и переваливаясь с ноги на ногу, входит в подъезд, и подумала, что конкретно сегодня она вполне могла бы сыграть роль того самого медведя. Правда, Богдан был уже далеко не ребенком, но мне почему-то казалось, что свою роль в этой маленькой постановке он бы принял не пререкаясь. Впрочем, у каждого из нас были свои страхи. Мой, например, ждал дома. И я совсем не была уверена, что даже если притворюсь плюшевой игрушкой, мне удастся перенести неприятный разговор.

— За городом живешь? — спросил вдруг таксист, прерывая мои размышления. Я покосилась в зеркало заднего вида, поразилась искреннему любопытству в его глазах и невнятно пожала плечами. Учитывая, что мы только что выехали на трассу, ответ был явно лишним. Но водитель не унимался. — А вот я побоялся бы жить в лесу.

Честное слово, ощутила себя Маугли.

— Нет уж! — продолжал дядька. — Как представлю: людей нет, машин нет… сплошные деревья и тишина. В супермаркет съездить или там в больницу — возвращайся в город. Десять километров, между прочим. И одни волки вокруг…

— Да нет там волков, — хмыкнула я. — Только демоны.

— Чего?!

Я вздохнула, с безразличным видом уставившись в окно:

— Ага. Демоны и привидения. Но к этому быстро привыкаешь.

Глаза у таксиста стали такими большими, что перестали помещаться в зеркале. Вопросы разом иссякли. Я торжествующе улыбнулась и подумала, как это странна, что еще четыре месяца назад при упоминании о демонах я бы отреагировала точно как этот любознательный водитель, а теперь у меня Азриэль в питомцах и с его хозяином мы гораздо чаще ругаемся на тему моих «выходок», чем его «хобби»…

Только это вовсе не значит, что в ссорах с Алексом виновата я! Если бы не его желание все знать, всех контролировать и навязывать свою точку зрения — я тоже была бы куда благоразумнее. Но ведь никогда не знаешь, в какой момент он вдруг зафиксит повод и начнет выяснять отношения. Я, по крайней мере, пока не научилась вылавливать признаки надвигающейся катастрофы, и они каждый раз оказываются для меня сюрпризом. Это так раздражает! Нет, серьезно: порой, когда кажется, что конфликт неизбежен, Алекс спускает все на тормозах и даже помогает разрулить ситуацию. Например, как в случае с Юлианом. Я думала, он мне мозг выест за нового жениха, а оказалось — зря только нервы потратила. Зато осеннюю вечеринку с Владимиром в клубе вспоминает до сих пор. А ведь туда меня погнали веские обстоятельства! Ну и где же здесь эта хваленая мужская логика?

Или вот, например, сегодня: еще одно доказательство моей правоты! В моем воображении Алекс метал громы и молнии, орал так, что слышно было даже за дверями звуконепроницаемого подвала, и обещал скормить мамин список претендентов на мою худосочную руку своему новому однокласснику. А он просто взял и не явился.

— Ну правильно! — обиженно буркнула я Богдану, сидя в соседнем кресле в гостиной. — Зачем предупреждать о том, что не вернешься домой ночевать?!

Братец оторвался от макета своего нового «шедевра» — трехэтажного загородного клуба для особо богатых гостей, и поднял на меня удивленные глаза:

— Я не говорил, что он не придет ночевать. Просто репетиция закончится поздно.

— Вот так ему и надо было мне сказать!

— Ну он же знал, что тебя вечером не будет, — пожал плечами братец. — Вот и не счел нужным…

— Конечно! — закатила глаза я. — Почему бы и нет? Будь на его стороне: все вы, мужчины, одинаковы. От нас хотите абсолютной честности, а сами не считаете нужным говорить, придете ли на ужин.

Богдан тяжко вздохнул и провел на ватмане очередную линию. Я подошла ближе.

— Это у тебя спортзал? — спросила я, рассматривая рисунок.

— Это бассейн, — ничтоже сумняшеся ответил брат. — Видишь, сауна рядом?

Я пригляделась:

— Какой-то он у тебя странный. И почему аж на втором этаже? Обычно их на первом делают…

Теперь настал черед дизайнера закатывать глаза:

— Он и есть на первом! Это вход на втором. У бассейна будет глубина под три метра, как у проруби. Представляешь: люди выходят из сауны и прыгают в воду!

— Прыгают говоришь?.. — задумчиво повторила я, отлично представляя пузатых мужиков с пивом и воблой, которые в одних простынях неспешно выходят из парилки, чтобы потом заорать дурными голосами и сигануть бомбочками в бассейн. Эх, наш дизайнер… такой дизайнер…

Алекса я увидела только следующим утром. Мы тогда сидели на кухне, всей семьей. Мама обсуждала с Георгием детали предстоящей поездки в Париж. Именно такой подарок она затребовала на День Валентина и, что характерно, ничего у нее при этом не треснуло. Еще одно доказательство того, что жизнь, увы, несправедлива. Они с мужем мило ворковали у барной стойки, не обращая внимания на меня, Егора и Богдана, вяло жующих яичницу за общим столом.

Именно в разгар этакой идиллии в комнату вошел Алекс. Сонный, как сурок Фил второго февраля и, похоже, в таком же «радостном» настроении. Которое, впрочем, он тут же решил поднять довольно странным способом.

— Доброе утро, — сказал хриплым голосом и, прежде чем я успела опомниться, чмокнул меня в губы.

И только тогда, кажется, понял, что в данной ситуации это был очень лишний поступок.

Богдан хмыкнул и принялся ковырять вилкой в тарелке, искоса поглядывая то на Егора, то на меня. И, надо признать, там было, на что посмотреть. Кусок яйца отвалился от не донесенной до рта вилки старшего брата и с громким шмяком упал на стол. Но хозяин не обратил на это внимание. Впрочем, вид у него был такой, что, ударь в окно молния — и ее вряд ли бы заметили. В тот момент, глядя на Егора, я впервые поняла выражение «коллапс головного мозга», потому что выглядел он как японский рисованный человечек, до глубины души пораженный очередным коварством режиссера. Только длинной «задумчивой» капельки в районе лба и не хватало, а так маска полного обалдения получилась просто чудесной. Отличная работа, Шурик!

— Что… это такое… только что… было? — просипел Егор, скользнув взглядом по заклинателю, который в полусогнутом состоянии застыл надо мной. Алекс хлопнул ресницами, открыл было рот, подумал, закрыл его и опустил глаза на меня. Будто в надежде, что я сейчас соберусь и придумаю, как его отмазать. Ага, размечтался! Я в тот момент все еще пребывала в состоянии «громом пораженной» и единственное, на что была способна, это сорваться с места и, визжа испуганным поросенком, умчаться вдаль. Что, конечно, вывело бы Егора из ступора, но вряд ли как-то помогло бы Алексу.

А вот кто реально помог — так это Богдан. Дизайнер вздохнул, словно сетуя на бестолковую молодежь, которая ничего не может без него сделать, отложил вилку, интеллигентно промокнул губы салфеткой и поднялся из-за стола.

— Прости, Ева, — сказал, наклонившись ко мне, — совсем забыл поздороваться.

И совсем как Алекс поцеловал меня в губы. Вернее, на одно только мгновение коснулся верхней губы и тут же как ни в чем не бывало уселся обратно перед своей тарелкой.

Что сказать: это было очень неожиданно. Даже мама, талантливо проигнорировавшая выходку Алекса (и отвлекшая от нее Георгия, сидевшего к нам спиной), порадовала лицом, на котором буквально проступили три большие буквы: WTF. И знак вопроса размером с гаечный ключ. Про Егора я вообще молчу: кажется, над столом сгустились темно-фиолетовые тучи, готовые вот-вот обрушить на голову метросексуала кучу мата и телесных повреждений.

При этом сам Богдан выглядел так, словно не сделал ничего выдающегося. Более того: он посмотрел сперва на меня, потом на старшего брата и заботливо поинтересовался:

— Егор, ты так выглядишь, будто у тебя кусок омлета в горле застрял. Может, по спине похлопать?

— Ты!!! — опомнился старшенький таким голосом, что Георгий аж подпрыгнул. Резко обернувшись, он с немым вопросом уставился на сына, но тут снова вмешалась Ядвига. Она ласково коснулась пальчиком щеки мужа, и он, как завороженный, вернулся в исходное положение. К чести мамы скажу, что магией она не пользовалась — только собственными женскими чарами. Но они действовали безотказно: уже секунд десять спустя родители вновь мысленно взбирались на Эйфелеву башню, любовались красотами Лувра и дегустировали выдержанное вино в ресторанчиках Прованса.

К сожалению, успокоить таким же образом Егора Ядвига не могла.

— Ты… — опять начал он, но на сей раз гораздо тише, — ты что творишь, падлина?!

Богдан ответил взглядом оскорбленного достоинства:

— Не понимаю, чем ты недоволен!

— Ты поцеловал Еву!

— Конечно, — не стал отпираться брат.

Егор взмахнул вилкой, словно в попытке подцепить в воздухе слова, которых ему явно не хватало.

— На хрена?!! — взвыл наконец.

Богдан ответил раздраженным взглядом:

— Потому что сейчас утро! А поцелуй — это традиционное приветствие во многих культурах, в том числе в славянской. Или турецкой.

— Там поцелуи в качестве приветствия могут использовать только люди одного пола!

У дизайнера на лице промелькнуло легкое замешательство, но он покосился на меня, взвесил «за» и «против» и, видимо, решил идти до конца.

— Ну прости, — сказал, поднимаясь из-за стола, но Егор дернулся так, что едва не свалился на пол вместе со стулом.

— Только попробуй — в лоб получишь! Тоже мне, личинка Брежнева! И второй такой же! — Он с яростью уставился на Шурика. — Она — сестра, а не средство для удовлетворения ваших пошлых фантазий!

Георгий обернулся во второй раз:

— Что ты только что сказал про сестру?!

— Родной, тебе показалось, — с улыбкой проворковала мама и, деловито поправив мужу галстук, поднялась из-за барной стойки. Поскольку галстук все еще оставался в ее изящном, но крепком кулаке, Соколову-старшему ничего не оставалось, как встать следом за ней. — Идем, милый. Я провожу тебя на работу.

— Но… — попытался было возразить муж, но мама уже потащила его из кухни, не забывая при этом усиленно строить глазки. Не знаю, кому как, а мне в тот момент талантливый бизнесмен и делец мирового класса напомнил покладистого козленочка, которого добрая девочка Аленка вела на скотобойню.

— Повезло же тебе! — прорычал Егор Богдану. — Увидел бы отец, как ты с Евой здороваешься: даже страшно представить, что бы сделал!

— А ты ему расскажешь? — шепотом спросила я.

Братец осклабился:

— Хуже! Я расскажу Полине. И пускай она своими методами лечит этого… знатока культурных традиций!

Остановить его я не успела. Махнув рукой и резко подпрыгнув на ноги, брат почти выбежал в коридор. Подальше от Алекса, меня и Богдана, застывшего на своем месте с очень посеревшим лицом. И я его понимала: Полина у нас была девушка не ревнивая, но вспыльчивая и сильная. То есть Богдан будет в полном порядке, если успеет рассказать ей подробности своего «прегрешения» до того, как та подберется на расстояние удара. Если же нет — Полина сломает ему нос. Потом, скорее всего, будет долго извиняться, но легче ему от этого уже не станет.

— Брат… — Алекс сочувственно хлопнул Богдана по плечу, — ты поцеловал мою девушку. Спасибо!

Тот поднял на Шурика мрачный взгляд.

— Сгинь! — и с надеждой посмотрел на меня: — Ева?

— Я с ней поговорю! — тут же кивнула я.

Он выдохнул, несколько секунд просидел молча, а потом, кажется, хотел сказать что-то еще (судя по лицу, о том, где лежит его завещание, чисто на всякий случай), но его перебила мама, как раз вернувшаяся на кухню.

— Мальчики, — улыбнулась она, — вы не против, если я на десять минут заберу у вас Еву?

«Мальчики» опустили глаза на меня, синхронно покачали головами, и мне ничего не оставалось, как отцепиться наконец, от столешницы и подойти к Ядвиге. Она скользнула по мне ласковым взглядом, который в ее случае почти всегда был предвестником чего-то нехорошего, и кивнула на дверь:

— Идем, доченька. Нам нужно серьезно поговорить.

Я бросила на Алекса испуганный взгляд, и моя скорость, и так сильно далекая от «over 1000», скатилась почти до нуля. Мама дождалась, пока ее дочь-улитка доползет до выхода и, подхватив меня под руку, увела в гостевую спальню на втором этаже. А там уселась в кресло, откинулась на спинку и спросила:

— Тебе не кажется, что кое-кому ты позволяешь слишком много лишнего?

— Мама, клянусь! — выпалила на одном дыхании. — Я не виновата! Он сам пришел…

— Они всегда сами приходят! — перебила Ядвига. — Но только ты можешь решить, в какой момент показать ему красную карточку.

— Да я просто отреагировать не успела!

— То есть, — сузила она глаза, — он хитростью вытянул из тебя обещание встретиться на День святого Валентина, а потом тебе просто было стыдно взять свои слова обратно?

Я изогнула бровь: мне кажется или этот разговор действительно зашел куда-то не туда?

— Мама, я запуталась. Мы о ком вообще говорим?

— А что, у тебя в субботу планируется более одного свидания? — саркастично усмехнулась Ядвига. Странная догадка посетила мою голову.

— Владимир Овада?! — ахнула, подавшись вперед. Мама кивнула. — Но мне казалось, ты хочешь поговорить о том, как Алекс меня поцеловал!

— Ну это как раз я считаю вполне нормальным, — отмахнулась ведьма. — Вы все-таки пара. С Богданом, правда, неожиданно получилось, но надо признать — он молодец. Быстро соображает.

Я почувствовала, что моя челюсть вот-вот упадет на пол, и неуверенно пробормотала:

— Но мы же едва не выдали себя Георгию.

— Ну и что? — пожала плечами Ядвига. — Рано или поздно он все равно о вас узнает.

— И как отнесется? — спросила несчастным тоном. Мама на мгновение задумалась:

— Конечно, будет скандал, но он смирится. В первое время скорее всего глаз с вас спускать не будет, попытается контролировать каждый шаг, захочет убедиться, что дочь, о которой он всегда мечтал, чувствует себя счастливой… потому очень вас прошу: подождите с откровенностью до Дня святого Валентина. Если из-за вас сорвется моя поездка в Париж, я буду гораздо менее склонна вас поддерживать. Это понятно?

Я медленно кивнула, еще не до конца веря в то, что слышу: она действительно поможет нам переубедить старшего Соколова?! Впрочем, сейчас мама могла говорить что угодно, но кто знает, как проявит себя ее ведьминский характер в момент, когда нужно будет сделать выбор. Чувство юмора у Ядвиги всегда было сильнее чувства жалости, и пока я своими глазами не увижу, что она становится на нашу с Алексом сторону в противовес Георгию, — буду относиться к ее словам с изрядной долей сомнения.

— Что ж, — сложила мама руки на груди, — раз мы закончили обсуждать вас с Алексом, давай вернемся к теме с Владимиром. И сразу вопрос: какого черта, Ева? Ты решила с ним встречаться?! Я уже не говорю о том, что подумает Шурик, но… Владимир?! Как ты могла пасть так низко?!

Я крякнула от неожиданности:

— Прости, пожалуйста! Но он вообще-то претендент из твоего списка!

Мама всплеснула руками, и часть мартини из бокала (я даже не заметила, как он появился) выплеснулась на ковер.

— Евочка, научись наконец читать между строк! Я должна была добавить представителя семьи Овада в список — у меня просто не нашлось причин, чтобы ему отказать! Да он единственный маг подходящего возраста на сто миль вокруг, и когда Мелисса предложила его кандидатуру, я вынуждена была смириться. Но это вовсе не значит, что ты должна принимать от него знаки внимания только из-за порядкового номера!

Мама замолчала, уставившись на меня возмущенным взглядом, а мне захотелось проверить лоб на наличие трещин — казалось, полученная информация сейчас взорвет мою голову и разлетится вместе с кусками серого вещества по комнате.

— Так тебе не нравится Владимир?! — спросила, опускаясь на кровать.

Мама фыркнула:

— Мужику двадцать шесть лет, а он все еще живет с матерью и слушает каждое ее слово! Ты никогда не выйдешь только за него: они с Мелиссой комплектом ворвутся в твою жизнь. А мне совсем не хочется впускать эту ведьму на свою территорию! Она принимает все решения, следит за сыном бдительней, чем налоговая за Аль Капоне. Даже сейчас: ты согласилась на одно свидание, а она уже звонит мне и спрашивает, что я хочу в подарок на вашу свадьбу!

— И что ты ответила? — с любопытством изогнула я бровь.

Мама сделала большой глоток:

— Сказала, что это какая-то ошибка. Ну не могла моя дочь польститься на красивое личико и подтянутую попку, особенно если одна у нее уже есть.

Я тяжко вздохнула:

— Мне неприятно в этом признаваться, но Мелисса сказала правду: я действительно согласилась на свидание. Но не потому, что я в восторге от Владимира! — тут же добавила, видя, как сверкнули глаза Ядвиги. — Он не оставил мне выбора. Там долгая история, связанная с кладбищем, травмой и шантажом, но если вкратце: я либо провожу с ним пару часов на День Валентина, либо он концентрирует свое внимание на мне и моих питомцах.

Мама скривилась так, словно случайно проглотила кусочек лайма:

— Ева, ты хотя бы представляешь, как бредово звучит то, что ты только что мне сказала?!

Я засунула за ухо темную прядь и подняла на нее глаза.

— Даже если и так: представляешь ли ты, что будет, если в результате его слежки он поймет, кто такой Александр?

И вот тут Ядвига все-таки расхохоталась. Искренне, весело, как будто я рассказала лучший анекдот в ее жизни. У нее даже слезы на глазах выступили!

— Евочка, золотце мое! — сказала она наконец и поднялась на ноги. — Иногда ты бываешь таким ребенком! Владимир блефовал, если у него, конечно, хватило на это ума! Если же нет и он действительно сюда придет, я буду весьма недовольна его вмешательством в мою личную жизнь. Потому что он не за тобой будет следить, а за мной и моей семьей! И уж поверь: если я его поймаю, расплачиваться ему и Мелиссе придется очень долго. А я поймаю! Так что шли этого шантажиста лесом и ни о чем не волнуйся. Ты — ведьма и только ты должна принимать решение о том, с кем встречаться, а кого держать подальше.

И, подмигнув мне напоследок, она вышла из комнаты. Я же еще с минуту посидела, бездумно глядя в одну точку на стене и переваривая наш разговор. А потом, коварно ухмыльнувшись, рванула к себе в комнату, отыскала «нокию» и набрала номер, успевший набить оскомину за последние пару дней.

— Ева? — удивился Владимир немного сонным голосом. Я покосилась на часы: половина восьмого, однако, рабочий день. Неужели ему совсем некуда было спешить? — Ты решила уточнить что-то о свидании?

— Ага! — радостно ответила я и выдала без предисловий: — Оно отменяется!

На том конце провода раздался характерный скрип, словно кто-то очень резко сел в кровати:

— Но мы заключили сделку.

— Не мы, — поправила я, — а вы с Полиной. Мое мнение ни одного из вас в тот момент не интересовало. И очень зря!

— Так, Ева! — грубовато отрезал Овада. — Ты, кажется, забыла подробности договора. Либо ты идешь на свидание и я забываю об инциденте с твоим псом, либо я сам прихожу к тебе домой и…

— Ах да! — по примеру Ядвиги перебила я парня. — Совсем забыла сказать. Я сообщила маме о твоих условиях, и она очень обрадовалась. Просила передать «спасибо» за то, что ты вызвался добровольцем для поиска брешей в ее новой системе безопасности. И все же на всякий случай она рекомендует заблаговременно предупредить команду «Скорой помощи» о том, что в день твоего визита в нашем районе возможны случаи непроизвольного самовозгорания.

Из динамика на секунду исчезли все звуки, а потом Владимир запыхтел обиженным ежиком и очень хмуро уточнил:

— Что ты хочешь этим сказать?!

— Только то, что ко мне домой ты идешь на свой страх и риск, — с усмешкой ответила я. — А на День Валентина у меня планы. Извини.

И, едва сдерживаясь, чтобы не сделать это слишком быстро, нажала «отбой». Посмотрела на погасший экран, улыбнулась тому, как радостно подпрыгнул в груди солнечный зайчик хорошего настроения, и сунула телефон в сумку. Наконец-то я была свободна от этого дурацкого обязательства! Теперь можно было ехать в школу и спокойно заниматься делами. Завтрашний день больше не казался днем конца света.

Алекс до упора вдавил педаль газа и синей молнией вылетел на трассу. Я подумала и вцепилась в ручку над дверцей машины второй рукой. Шурик не обратил на это никакого внимания, ловко обгоняя впереди идущую «бэху». Сглотнув, я скосила на него глаза:

— Сколько чашек кофе ты выпил этим утром?

— Всего две, — ответил он, не отрывая взгляда от дороги. — И последняя была явно лишней.

— Похоже, это был чертовски крепкий кофе? — уточнила, чувствуя, как на очередном повороте кожаное сиденье уезжает из-под моего мягкого места.

— Он стал таким после того, как вместо воды я по ошибке добавил в него энергетик.

— Но у нас в доме нет энергетика!

— Вот и я удивился, обнаружив его в своей чашке. Оказалось, Богдан решил заново вырастить ту зеленую плесень, которую ты истребила, но поскольку сроки поджимали, он задействовал Red Bull в качестве удобрения.

— И ты добавил его в кофе?!

— Не так уж и много, — пожал плечами, обгоняя следующую машину. — Но результат превзошел все ожидания.

— Серьезно? — нахмурилась подозрительно. — Необычные ощущения?

Алекс как-то криво улыбнулся и бросил на меня чуточку сумасшедший взгляд:

— Помнишь фильм «Путешественники во времени»? Такое чувство, что я вот-вот отправлюсь по их стопам, прорвав границы пространственного временного континуума. Но это мелочи. Скажи лучше, о чем вы говорили с Ядвигой? Ты вернулась на кухню очень довольная.

Мои губы расползлись в улыбке, но я лишь застенчиво опустила глаза на приборную панель и сменила тему:

— Ты в курсе, что разогнался до ста тридцати километров в час?

В самом деле: зачем Алексу было знать о моем маленьком секрете? Тем более если все закончилось как нельзя лучше, а заклинатель сегодня и так вел себя чересчур агрессивно. Мне бы не хотелось внезапно оказаться в нижних слоях атмосферы, потому что кроме воды с энергетиком он перепутает еще и тормоз с газом.

Но я ошибалась. Бывают тайны, которые не удается скрыть, как бы ты ни пытался. И порой нужно набраться смелости и во всем признаться самой. Ведь, как говорил Алекс, «раскаяние помогает».

Не снижая скорости, мы въехали в ворота школы, по пути обогнав знакомую небесно-голубую «ауди». Наверняка Юлиан малость опешил от подобного напора, особенно когда мы едва не снесли ему бампер, но я не стала заострять на этом свое внимание, тем более что на школьной стоянке его уже поджидала группа поддержки. В короткой шубке, джинсах с заниженной талией, сапожками на меху и синими от холода губами.

— Ты не замерзла? — участливо спросил Юлик, выходя из машины. Вика неуклюжим жестом одернула тонкую ткань свитера, сквозь которую просвечивал пупок с серьгой, и помотала головой. Шакуров философски вздохнул: — Меня ждешь, серьезно? Долго, наверное?

— Н-не очень, — простучала зубами Плагунова и ступила ближе, видимо, намереваясь провести свой фирменный «захват парня» под руку, но тут Юлик заприметил меня, на слегка дрожащих ногах выбиравшуюся из «мазды», и крикнул, начисто поломав блондинке планы:

— Привет, Евлампий! Есть минутка?

Шурик нахмурился, доставая мою сумку с заднего сиденья авто:

— Евлампий? Странное обращение. Вы знакомы?

— Мм… — закусила я губу, не зная, как сказать о том, что по идее, он и так должен был знать.

Впрочем, долго раздумывать не пришлось:

— Погоди-ка! — Брови Алекса почти сошлись на переносице. — Это мой новый одноклассник и его зовут… Юлиан Шакуров… кажется. И где-то я уже слышал это имя!

— А ты, разумеется, один из сводных братьев Евы, — подоспел к нам маг и протянул Шурику руку: — Приятно познакомиться на новом, так сказать, уровне.

— И мне, — не слишком искренне ответил Алекс. Вика, остановившаяся у «Финиста» за плечом, посмотрела на меня недобрым взглядом и стиснула кулаки, словно в ее мечтах она как раз обхватывала ладонями мое горло и наслаждалась видом того, как жизнь покидает мое синеющее лицо. Меня аж передернуло. Но это было мелочью по сравнению с тем, что я ощутила в момент, когда Юлик сказал то, зачем подошел:

— Представляешь, мне только что звонила мать!

— Да что ты, — буркнула, не слишком заинтересованная развитием его внутрисемейных отношений. И вообще, что это за мода среди магов пошла: чуть что — приплетать родительниц?

— Так вот, — не дожидаясь вопроса, продолжил Юлиан. — Она сказала, что по каким-то причинам ты отменила завтрашнее свидание с Владимиром Овадой.

Черт! Я застыла на месте остолбеневшим сусликом с единственным желанием: провалиться сквозь землю. Ну кто бы мог подумать, что эта информация таким образом дойдет до ушей Алекса?! А Шакуров словно и не замечал моего пришибленного состояния:

— Я к тому, что если ты свободна на День Валентина, я с удовольствием…

— Нет! — в отчаянии рявкнула я. — Никаких свиданий!

— Но почему? — удивился парень. — Это будет весело, и мы отлично проведем время! У меня есть билеты на…

— Юлик, успокойся! — перебила, понимая, что моя личная жизнь и так висит на волоске. Еще пара слов — и я могу смело называть себя свободной женщиной. — Какие бы у тебя ни были билеты, это не меняет моих завтрашних планов. А сейчас извини, мне пора на уроки. Но прежде я хотела бы сказать пару слов брату. Не оставишь нас?

Вот теперь Шакурова проняло. Казалось, он немного опешил от столь резкого отказа, но, надо отдать ему должное: принял его с достоинством и спорить не стал. То ли по моему лицу прочел, что и так уже наплодил проблем, то ли интуиция подсказала не нарываться, но он ответил «Хорошо!», кивнул Алексу и потопал к зданию школы, уводя за собой Вику. Я еще видела, как она покосилась на меня с видом голодной драконицы, а потом ухватила парня за руку, громко уверяя его в том, что уж она-то завтра свободна как ветер. У меня промелькнула злобненькая мысль о том, что карма, возможно, не пустой звук и очень скоро Вика со всей ее страстью высосет болтливому Юлику мозг. А потом обернулась к Шурику, и дело Плагуновой разом вылетело из головы.

— Алекс, — шагнула к парню, который с сосредоточенным лицом читал что-то на экране планшета, — это не то, что ты думаешь.

— Ты о Дне Валентина? — на миг поднял он на меня глаза. — Не бери в голову. Я все понимаю.

— Что ты понимаешь?

— Девушка имеет право выбрать другого кавалера, если ее парень не оказывает ей достаточного внимания, — нейтральным тоном ответил Шурик, сунул девайс в сумку и, обогнув меня по дуге, пошел к школе. На секунду я ощутила, как в горле появляется и растет колючий ком размером с противотанкового ежа, и бросилась следом:

— Алекс, выслушай меня!

Он резко остановился и, обернувшись, усмехнулся в мое вытянувшееся лицо:

— Зря ты отменила свидание. Совесть, наверное, замучила, да? Напрасно. Можешь позвонить Вове и сказать, что все в силе. Я не стану возражать.

— Да при чем здесь Вова?! Дай мне объяснить!

Но он только резко взмахнул рукой, словно выстраивая между нами невидимую преграду, и сказал тоном, от которого у меня на миг остановилось сердце:

— Все, Ева! Все!

И скрылся в дверях гимназии. А я так и осталась стоять на ступенях, круглыми глазами глядя ему вслед и не понимая, как утро, начавшееся так хорошо, могло завершиться провалом по всем пунктам.

Мы с Полиной сидели за столом в ее двухкомнатной квартирке на первом этаже многоэтажки и напряженно смотрели друг другу в глаза. Перед нами дымились чашки с ромашковым чаем, заваренным по специальному рецепту Казаковой (то есть с добавлением чистого спирта) и золотились принесенные мною печеньки. Сейчас их осталось всего две штучки, и подруга готовилась вот-вот избавить бедняжек от нерадостного одинокого существования. Но стоило ей отвести от меня глаза, как я, словно по команде, начинала сопеть. Ее это нервировало. Мне, честно говоря, тоже не доставляло особенного удовольствия, но это казалось таким правильным и логичным: пожалеть несправедливо обиженную себя.

И, разумеется, стоило только об этом подумать, как в носу знакомо защипало, и я скривилась, готовая разразиться бурным солоноватым водопадом с подвываниями. В тот же миг бдительная Полина потянулась вперед, перевесившись через стол, и отвесила мне такую затрещину, что слезы, уже готовые скатиться по щекам, по инерции запрыгнули обратно под веки.

— Хватит реветь! — гаркнула готесса.

Я потерла затылок, на всякий случай отсела на дальний краешек стула и рыкнула в том же тоне:

— Хватит драться! У меня уже две шишки и синяк. Ты хочешь меня убить?

— Я хочу выработать у тебя условный рефлекс! Как Павлов у своих собак.

— Во-первых, он брал их на вкусовые, а в нашем случае ты одна съела все печенье! Во-вторых, единственный рефлекс, который у меня начал проявляться, — это желание держаться от тебя подальше! А в-третьих, я не собака!

Поля хмыкнула, не преминув под шумок скоммуниздить из тарелки еще одну печенюшку.

— Это точно. С собакой было бы проще. По крайней мере, у нее не возникнет проблемы только потому, что она не сможет объяснить другой собаке элементарных вещей.

Я от возмущения даже на месте подпрыгнула:

— А я могу! Я могу объяснить все! Но он же слушать не хочет!

— Не хочет, а ты заставь!

— Что его привязать, что ли?! — рявкнула в сердцах.

— Да хоть и привяжи! Только не рыдай здесь, проклиная судьбу! — вскочила готесса и тут же поморщилась, прижав ладонь к пояснице: йога все еще не давала о себе забыть. — У вас с Алексом прекрасные отношения, вы любите друг друга, цените и бережете. Даже я иногда смотрю и завидую! Так почему же, когда дело доходит до банального разговора, вам всегда что-то мешает?!

И она впилась в меня яростным взглядом. Я вздохнула и опустила глаза в пол: не хотелось этого признавать, но в чем-то Поля была права. Мне нужно было только одно: поговорить с Шуриком, объяснить ему ситуацию (лучше всего, конечно, было сделать это давным-давно, еще когда Азриэль только грызанул Владимира, но тот шанс уже ушел), только это оказалось невыполнимой задачей. Просто потому, что я банально не смогла его поймать! На каждой перемене я прибегала к его кабинетам, но каждый раз он успевал уйти раньше. Я пыталась отловить его в столовой, но он не явился на обед. А после школы как будто улетел домой через дымоход вместе с машиной, потому что к выходу я примчалась сразу после звонка, но каким-то образом все равно его упустила.

И вот теперь Полина, к которой я пришла выплакаться в жилетку, до глубины души пораженная своей неудачливостью, в буквальном смысле стучала мне по голове. Потому что сильные девочки, оказывается, не плачут, а решают проблемы. А потом еще и мстят за испорченное настроение. И не важно, что именно они были виновницами всех бед.

— У тебя есть деньги? — внезапно хмуро поинтересовалась Поля. Я прикинула содержимое кошелька и возможные последствия собственной откровенности: внезапность вопроса наводила на нехорошие мысли.

— Немного, — ответила осторожно. — Но в бар не пойду: вдруг удастся Шурика дома подловить? Не хотелось бы испортить монолог пьяной икотой.

Полина хмыкнула, насмешливо изогнув бровь:

— Ты же сама говорила, что после репетиций он приходит слишком поздно, чтобы с ним разговаривать?

— Ну, обстоятельства изменились, — пожала плечами я. — И потом: все равно ведь буду спать в гостиной, как и вчера. Там его будет несложно подкараулить.

— Я сейчас чего-то не поняла, — округлила глаза подруга. — С чего бы тебе спать в гостиной?!

— А у меня в спальне привидение, забыла? У него мрачный взгляд, черный костюм, он стоит в углу и не хочет оттуда уходить. Мне кажется, это теперь его комната и он будет там жить.

Готесса устало потерла лоб:

— Привидение, говоришь… а я и забыла про него. И как родные? Никого не удивляет, что ты спишь на диване?

— А меня вчера никто не засек, — пожала плечами я. — Сегодня тоже что-нибудь придумаю.

— Нет уж! — не терпящим возражения тоном заявила Полина. — Сегодня ты останешься у меня! Только не забудь предупредить родных: не хватало мне еще одного похода для твоего перевоспитания. А пока, раз уж мы обе здесь и время не поджимает, слегка подкорректируем планы на вечер. С выпивкой оно, конечно, интереснее было бы, но и без нее покатит.

— И в чем же заключается твоя идея? — опасаясь услышать что-то истинно полиновское, полюбопытствовала я. Она радостно осклабилась и хлопнула ладонями по столу:

— Мы пойдем выбирать платья! Потому что завтра — День святого Валентина, и будь я проклята, если ты проведешь его дома, рыдая в подушку!

— А… — пытаясь подобрать слова, протянула я. — Мы собираемся куда-то пойти?

— Разумеется, — с видом знатока кивнула Поля. — В мой любимый клуб, «Домино». Не помнишь случайно, когда там выступает моя любимая группа?

Полина Казакова

Надо было догадаться, что Ева выберет именно это платье: с полным отсутствием вышивки, открытыми руками и юбкой до колена. А еще длинной широкой лентой, обхватывающей талию. Хорошо, оно хотя бы было атласным и черным, потому отлично подчеркивало все, что было выше попы. То, что было ниже, терялось в складках широкой юбки. Чтобы хоть как-то украсить невзрачный наряд, я обула Еву в свои босоножки на шпильке, подняла волосы, вставила в уши крупные серьги, а на руку надела белый браслет. Шею решила не загружать: кожа у ведьмы была такой, что за нее не грех было бы и убить. Она сама служила хозяйке украшением. В целом образ получился симпатичный: неброский, но приятный. В стиле Евы. То есть ни в какое сравнение не шедший с моим собственным, но тоже ничего.

— Ты вот так и пойдешь в «Домино»? — удивилась ведьма, с несколько смущенным видом косясь на мои ноги, затянутые в сеточку черных чулок. Я улыбнулась с видом роковой женщины и поправила корсет, над которым возвышалось два роскошных полушария. Собственно, это и был весь мой наряд: длинный готический корсет с черной накладной «юбочкой», туфли на таких каблуках, что ими можно было убить при желании, чулки и тонкий кружевной «ошейник».

— Нет уж, подруга, — ответила я, любуясь собой в зеркале. — В клуб ты сегодня едешь одна.

— Почему?! — ахнула моя недогадливая Ева в надежде заполучить себе группу поддержки. Как будто мне нечем было заняться, кроме исполнения роли «девушки с помпонами».

— Потому что любовь, милая, это не футбол. Здесь болельщики не нужны. К тому же меня твой Алекс и так не сильно любит. В отличие от Богдана, которому я должна сегодня кое-что подарить.

В конце предложения мои губы растянулись в предвкушающей улыбке, и Ева не удержалась от вопроса:

— Что же это за подарок такой, что мы его не вместе выбирали?

— Ну, — игриво пожала я голыми плечами, — есть у меня одна идейка…

Сигнал подъехавшего такси прервал меня на полуслове.

— Твоя карета подана, принцесса, — весело сообщила Еве, практически выталкивая ее в прихожую. Ведьма смотрела на дверь с таким откровенным ужасом, будто у меня там обитал сфинкс и съедал каждого, кто пытался выбраться наружу (кстати, неплохая мысль; где бы раздобыть парочку?). Я мысленно покачала головой:

— Прекрати трястись! Ты отлично выглядишь: против такой красотки ни один мужик не устоит. Даже заклинатель!

— Но я думала, ты хотя бы довезешь меня до клуба, — попыталась было поканючить Ева, но я молча всучила ей пальто и указала на дверь. Тоже мне нашла секьюрити! У меня сегодня свое свидание. Потому что, в отличие от кое-кого, я с парнем не ссорилась. Особенно в канун Дня влюбленных: это же надо быть совсем бестолковой!

— Удачи, — прошептала под нос, в окно наблюдая, как Ева садится в такси. — И, ради бога, прояви, наконец, характер!

А ровно в семь вечера, как и договаривались, в мою дверь позвонил Богдан. Я накинула на плечи шубку и выскользнула за порог, стараясь не показывать этому чувствительному ценителю чистоты масштабы художественного беспорядка в моей квартире. А то, блин, каждый раз поражается. Нет, я согласна: пыль можно было бы и протереть, но как же паучки, живущие в ней по углам?! Сейчас зима, мороз, куда они пойдут, если я их прогоню?! И как можно после этого называть меня безразличной? Да я жизнь крошечного насекомого ценю выше собственного комфорта!

— Ты выглядишь волшебно! — проурчал парень, галантно целуя меня в щечку. Как ребенок, честное слово. Еще бы руку облобызал.

— Это ты еще не знаешь, что у меня под шубкой, — решив немного подразнить, стрельнула я глазами.

Богдан склонил голову набок:

— А можно взглянуть?

— Нельзя, — еще выше подняла я воротник. — Это сюрприз.

— Хотя бы намекни, что можно будет с ним делать!

— Что-нибудь придумаем, — взяла я парня за руку. — Но мои мысли крутятся вокруг кубиков льда и взбитых сливок.

— Вах! — выдал Богдан, почти бегом направляясь к машине. Я усмехнулась: и кто сказал, что мужчинам сложно придумать достойный презент?

— Надеюсь, нам сегодня никто не помешает? — спросила, усаживаясь в низкую «хонду». Богдан вставил электронный ключ и напряженным тоном (который я тут же приняла за комплимент) ответил:

— Нет. Алекс уехал на выступление, мачеха с отцом в Париже, а у Егора, кажется, четвертое по счету свидание. Или пятое, я уже запутался.

— В смысле «пятое»? — не поняла я. — За неделю?

— За день, — поправил Богдан. — Егор месяц думал, с кем будет праздновать День Валентина, в итоге выбрал пять самых с его точки зрения достойных девушек и решил уделить каждой по два часа. Сегодня с девяти утра в запарке. Уже четыре раза прибегал переодеваться… да, точно четыре. Тогда эта — последняя. Кажется, Светочка. Ей обломился ресторан и ночь любви. Так что он ее привезет домой, но не скоро, поскольку свидание только началось, а на финишной прямой Егор вряд ли спешить будет.

Несколько мгновений я смотрела, как за окном сгущается лес, и представляла четырех влюбленных девиц, так запросто отпустивших парня на ночь в День Валентина. Это же как нужно любить, чтобы терпеть на ушах столько лапши?!

— Мне показалось или ты действительно рассуждаешь со знанием дела?! — покосилась на Богдана.

— Что ты, Полиночка! — тут же вскинулся он. — Я бы так никогда не поступил!

— Смотри мне! — пригрозила с улыбкой. Хотя и так знала: от меня парень к другой бегать не станет. Нет, он, конечно, может попытаться, но делать это со сломанными ногами (и это если мне какой-нибудь ломик под руку не попадется — я вообще страшна в состоянии аффекта) будет несколько проблематично.

В этот момент машина остановилась. Богдан вынул ключ, обежал авто спереди и предупредительно открыл мне дверь:

— Прошу вас, моя королева!

«Какой джентльмен», — довольно подумала я и с ним под руку вошла в дом.

А там…

Знаете, если бы под окнами сейчас завыли пожарные сирены, я бы не удивилась: Богдан явно перестарался со спецэффектами. Свечи были везде. То есть буквально везде: на каждой плоской поверхности. Даже на ступенях! Мало того что я тут же ощутила себя в церкви (что, конечно, не добавило сексуального напряжения), но и с точки зрения обычного инстинкта самосохранения это был просто ахтунг.

— Ты что, уехал, оставив свой муравейник в огне?! — пришпилила парня к полу взглядом. — Тебя папа в детстве не учил со свечками не играться? А розы?! — Я демонстративно развела руками: весь пол был усыпан бордово-красными цветами. И не просто бутонами: против такого даже я бы не стала возражать, хотя и предпочла бы получить их в виде букета: но он оставил стебли. Колючие стебли! — Только не говори, что в постели так же!

Затравленный взгляд Богдана был красноречивее любых слов. Я мысленно выругалась: и чему удивляться? Будто не знала, с кем встречаюсь. Он же дизайнер! Ему же пофиг такая мелочь, как удобство и уместность, главное — эстетическое, мать его, удовольствие.

— Ну хорошо, — мурлыкнула, усилием воли взяв себя в руки. — Думаю, с розами мы как-нибудь справимся.

— Конечно! — тут же просветлел Богдан. — Идем! Там уже чайник, наверное, нам в третий раз воду кипятит…

— Ты еще и электрочайник оставил включенным в розетку?!

— Да ладно! Что я, совсем дурак?! Надолго бы не оставил.

— А если бы мы в пробку попали?!

— Суббота, вечер! Ну какие могут быть пробки?!

Мне очень захотелось ответить что-то типа «Мажор. Деньги. Ну, какие могут быть мозги?!», но не успела: в дверь постучали. Настойчиво так, по-хозяйски.

Я нахмурилась. Что у нас получалось с логическими выводами? Алекс вряд ли бы так рано вернулся — он к своему выступлению три недели готовился. Даже если Ева сейчас гоняется за ним по сцене, чтобы прижать к стенке и выяснить отношения, концерт он не отменит. Ядвига с Георгием уже в самолете. Судя по часам, где-то над Берлином. Богдан со мной. Остаются либо Ева, либо Егор, и мне не нравились оба варианта. Хотя, признаю, первый был бы лучше, потому что со страхом юной Моргалис я уже привыкла бороться: два подзатыльника — и она снова на пути к «Домино». А вот Егор нам вечер подпортит. Дом у Соколовых, конечно, большой, но интим есть интим. Хотелось бы одиночества.

Только вот на этот раз я ошиблась в обоих случаях. На пороге стояла девушка и, мама дорогая, она была такой красоткой, что даже мне стало не по себе. Светлые волосы, небесно-голубого цвета глаза, точеная фигурка, чемодан из кожи молодого крокодила…

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась она, пока я пыталась вставить обратно выпавшую от восхищения челюсть. — Могу ли я видеть Егора?

— А вы, собственно, кто? — спросила, не обращая внимания на вытаращенные глаза Богдана.

— Наташа, — улыбнулась она, и от этой улыбки вокруг замелькали солнечные зайчики (притом, что солнце село часа три назад). — Наташа Игнатова.

Я с обалделым видом посмотрела на Богдана, потом снова на девушку и выдала самое умное, что пришло в голову:

— Та самая Наташа Игнатова?!

Видимо, она не очень поняла вопрос.

— Ну наверное, — нерешительно развела руками. — А где все-таки Егор?

— А… у… э… — судорожно попытался сформулировать внятный ответ Богдан, но у него это плохо получилось.

— В магазин ушел! — перебила я.

В бездонных глазах Наташи появилось сомнение.

— В субботу вечером? — уточнила она. — В День святого Валентина?

— Он очень ответственный! — сквозь зубы выдавил Богдан. Я быстро закивала. Наташа огляделась вокруг с несколько потерянным видом: она явно не ожидала такого поворота событий. И если принять во внимание их с Егором «интересные» отношения, ее можно было понять.

«Мечта всей жизни», «Муза», «Любимая»… Ева рассказала мне о том, что с самого детства ее старший брат был по уши влюблен в Наташку, но так и не смог ей признаться. А потом она уехала с семьей в Америку, оставив его здесь с разбитым сердцем и неуемным либидо. Ева говорила, он так и не смог ее забыть, хотя я не слишком понимала, как это вяжется со всеми его нынешними девушками. По ходу, для Наташи полигамия и настоящее чувство тоже не сочетались. Возможно, она даже ждала все это время, надеялась, что однажды он наберется храбрости и вернет ее домой. А потом плюнула на условности, взяла чемодан и сделала первый шаг. Вот только дома ее встретил не Егор, а незнакомая девушка в одном корсете и онемевший от неожиданности Богдан.

Кстати об этом.

— Меня зовут Полина Казакова, — вспомнив о правилах приличия, протянула я гостье руку. — Я — девушка Богдана и подруга Евы.

— Приятно познакомиться, — потрясла она мою ладонь, чисто по-американски улыбаясь во весь рот.

Я тут же мысленно восхитилась белизной ее зубов и посторонилась, бедром двигая с места истукана-метросексуала, чтобы гостья могла войти в дом.

— Проходи, пожалуйста. На кухне гораздо теплее. Будем пить чай.

— Ну что вы! — тут же замахала руками и даже слегка покраснела Наташа. — Я не хочу вам мешать в такой вечер!

«Уже помешала», — с сожалением подумала я, но вслух покачала головой:

— Ни в коем случае. Нам как раз не хватало третьего.

— Для чего?! — очнулся-таки Богдан. Не вовремя, однако.

Я скрипнула зубами:

— В «Монополию» думала сыграть, — ответила с сарказмом и вернулась к гостье: — Ты, Наташа, к нам надолго?

— Всего на день, — смущенно опустила она глаза, переступая наконец порог. — Завтра утром улетаю обратно.

— Шикарно… — почти простонала я.

— Что, прости?

— Говорю, — сглотнула, пытаясь придать голосу дружелюбия, — хорошо, что вечер только начинается. Иди на кухню, я к тебе сейчас присоединюсь. Только халатик накину.

Девушка покраснела пуще прежнего, сразу став чем-то похожей на Еву, и быстрым шагом скрылась в указанном направлении. Я обернулась к Богдану:

— Где сейчас Егор?!

Парень на миг задумался и вдруг рыкнул, с трудом сдерживаясь от попытки пнуть чемодан:

— Понятия не имею! У него каждая свиданка в новом месте, — и добавил, хмуря брови: — Ну кто ее просил приезжать без предупреждения?!

— Это называется «сюрприз», — мрачно ответила я.

— Это называется писец! — шепотом отрезал Богдан. Я развела руками: таки да! Ну и что теперь?! Всякое бывает. И потом: Игнатова, конечно, сглупила, понадеявшись на удачу, но в моем понимании это не оправдывает Егора. Во-первых, потому что хватит уже маяться дурью! Тебе за двадцать, ты точно знаешь, кого любишь, так наберись храбрости и признайся ей! Это — правильно, логично и избавит тебя от кучи геморроя в дальнейшем! А во-вторых (но в этом я бы никогда не призналась вслух), Наташа была такой милой и симпатичной, что я просто физически не могла на нее злиться! Наоборот — ее, как и Еву, хотелось пожалеть, приласкать и, так сказать, спасти от всех на свете.

— Кто может знать, где твой брат? — вернулась к допросу. Богдан покачал головой:

— Ева. Мы были вместе, когда он нам рестораны перечислял. Только я слушал вполуха, а она могла что-то и запомнить…

— Та-ак… — протянула я, сдерживая страстное желание постучать дизайнеру по пустой тыкве. — У тебя телефон с собой?

Богдан сунул руку в карман и достал какую-то квадратную дуру с кнопочками. Blackberry, кажется. Я по памяти набрала Евин номер и с минуту слушала гудки.

— Не берет…

Хотя это логично. В «Домино» так музыка грохотала — там свои мысли слышно через раз, не то что телефон.

«Который к тому же остался у меня в квартире, — вспомнилось вдруг. — Он же в клатч не поместился! Вот черт!»

— Что лучше: бегать по городу в поисках Егора, — пробормотала, задумчиво глядя Богдану в глаза, — или забрать сначала Еву и потерять время, но ехать за братом уже наверняка?

Оказалось, иногда можно и не выбирать. Потому что жизнь порой преподносит подарки, от которых ты, конечно, не в восторге, но и отказаться не можешь.

— «Ауди»… — скользнула я взглядом по окну рядом с входной дверью.

Богдан, стоявший к нему спиной, удивленно приподнял бровь:

— Не понял?

— Говорю: только что в ваш двор въехала «ауди». О чем это тебе говорит?

Богдан резко обернулся, в раздражении цокнул языком и ответил:

— О том, что нужно пройти целый квест, чтобы остаться с тобой наедине!

— Тоже верно, — ухмыльнулась я, выскакивая на улицу. — Но мне пришло на ум кое-что другое.

И поскакала по обледенелой дорожке к машине. Только метров через пять поняла, что зря не набросила шубку, но возвращаться не захотела: ненадолго ведь ушла (и скажите: чем после этого я отличалась от Богдана?). Конечно, тут же замерзла. Обхватила себя правой рукой за плечо и костяшками левой постучала в стекло водительской дверцы. Оно медленно опустилось и на меня уставились совершенно круглые глаза «Финиста».

— Вылезай! — простучала зубами я.

— Не вылезу! — тут же ответил Юлик.

Честно говоря, я удивилась:

— Почему?!

Вместо ответа он выразительно уставился вниз, и до меня дошло. И до Богдана, кстати, тоже, который как раз остановился рядом и набросил мне на плечи свое пальто.

— Моя, — сказал, приобняв меня одной рукой за плечи. — Понял?!

Юлиан скользнул по Богдану задумчивым взглядом:

— А биту бейсбольную ты с собой для убедительности прихватил?

— Нет! — кровожадно ухмыльнулся мой дизайнер. — Это я просто так рад тебя видеть!

Не удержавшись, я подняла на него влюбленные глаза. Вот! Вот как должен поступать настоящий мужик! Подошел, предъявил права, взял за руку и увел на свою территорию. Смело, решительно, а там уж как повезет: или любовь до гроба, или больничная койка. Зато хотя бы попытался!

— Ладно, мальчики, хватит бодаться, — выждав достаточное для обмена яростными взглядами время, вмешалась я. — Юлиан, у меня к тебе вопрос: хочешь послужить на благо отечества?

Шакуров изогнул бровь:

— А что мне за это будет?

— Почет и вечная благодарность, — оскалилась я.

— Или вечная память, если не соглашусь, — за меня закончил Юлиан. — Так и быть: поиграю в благотворительность. Внимательно слушаю.

— Короче, у нас ЧП. Нужна Ева, а она уехала без телефона. Ты можешь за ней съездить?

— В принципе да, — подумав, кивнул «Финист». — А куда?

— В клуб «Домино». Я дам тебе адрес. А после того, как ты ее найдешь, скажи ей как можно скорее перезвонить мне. Договорились?

— Не вопрос. Только это, надеюсь, не очень срочно, а то мне еще на заправку заскочить надо.

Я мысленно чертыхнулась:

— Вообще-то срочно, конечно, но без бензина ты все равно далеко не уедешь. Потому, ты, Богдан…

— Да-да, я понял, — кивнул дизайнер. — Поеду искать Егора по тем местам, которые он мне называл. Вдруг повезет.

И, не дожидаясь ответа, убежал в дом. Я проследила за ним глазами, поплотнее запахнула полы пальто и вновь обернулась к «Финисту»:

— Записывай адрес «Домино»…

Уже минуты через три «ауди» тихо заурчала и поползла к воротам. Я покачала головой и на миг подумала, что, возможно, Юлиан был бы для Евы не такой и плохой парой. По крайней мере, на трассе со своими «семьдесят в час и ни метром больше» они смотрелись бы очень гармонично. Но тут Богдан вывел из гаража мотоцикл, и я сразу же позабыла о Шакурове.

— Где шлем?! — спросила голосом инквизитора, допрашивающего колдуна. На парне было полное обмундирование: черепаха, краги, перчатки. Все, кроме шлема.

— Не хочу прическу испортить, — буркнул он.

У меня в буквальном смысле отвисла челюсть:

— Ты — дурак?!

— Почему сразу «дурак»?! — возмутился Богдан, хотя у него на лице было написано, что в своем поспешном решении он уже начал сомневаться. — Посмотри, какой у меня на голове порядок! Волосок к волоску: я эту укладку полчаса делал!

Я выразительно свела брови на переносице:

— Ты серьезно считаешь, что красивая прическа важнее целой черепушки?

— А что, нет?!

— Надень шлем, дубина!! — не выдержала я. — Мне, знаешь ли, не в кайф встречаться со всадником без головы!

— Ладно-ладно! — аж попятился парень. — Сейчас все исправлю!

И снова убежал в гараж. Я закатила глаза, но не стала дожидаться его возвращения, потому что свято верила в две вещи: силу убеждения и цистит. Пора было греть ляжки, а заодно — развлекать внезапно явившуюся гостью. Чтобы она не заметила, каких усилий нам стоит вернуть домой ее блудливого Ромео. И чтобы однажды, много лет спустя, в семье Соколовых появилась маленькая Полиночка, названная в честь меня за то, что я сумела-таки объединить два бестолковых мятущихся сердца.

Ева Моргалис

Меня всегда удивляли службы такси. Их работа — это же просто идеальный способ демонстрации принципов закона Мерфи! Банальный пример: вы едете с очередного школьного «субботника». На вас убитые в хлам бутсы, шорты землистого цвета (бывшие некогда белыми), майка, от которой отказались бы и в пункте приема утильсырья, в руках — ведро и швабра. Вызываете такси и в восьми случаях из десяти за вами приезжает новехонький Chevrolet, хозяин которого смотрит на вас как на воплощение великого фюрера. Но вот если вы в красивом платье и готовитесь с помпой появиться на каком-нибудь празднике жизни, та же служба присылает какой-то стремный побитый жизнью гробовоз пятидесятых годов. Почему?!

Или другой пример. Вы опаздываете в школу, вызываете машину в надежде, что за вами приедет что-то верткое, шустрое и малогабаритное, способное просочиться сквозь утреннюю пробку и доставить по адресу вовремя. Но вы можете быть уверены процентов на семьдесят, что под окном вас будет поджидать маршрутка «мерседес» на двадцать два сидячих места и довольный собой водитель, который тут же намертво встанет на первом же светофоре в потоке таких же мастодонтов. Но вот если только вам потребуется поехать куда-нибудь компанией… Нет, вы не подумайте, вы же не дурак. Вы знаете, что такое закон невезения, и специально предупреждаете милую барышню из службы, что вас будет не три, не четыре, а целых пять человек! Пять взрослых человек с полным комплектом конечностей и вы готовы доплатить, если барышня сможет прислать за вами только одну машину. Вы даже намекаете ей на маршрутку, которая совсем недавно подвозила вас в школу. Барышня вспоминает «мерседес», соглашается, что он отлично подойдет, делает какую-то пометку в журнале… а в результате подает вам старинную «Волгу», из тех, которые хромированным оленем разбивают бетонные преграды. И вы, конечно, очень рады, что машина крепкая, широкая и что не так давно в нее, особо не помявшись, уместилось восемь человек таджиков, и что акробаты цирка du Soleil способны укомплектоваться на заднем сиденье всей своей многочисленной труппой, но! Вы — не таджик. И не циркач. И даже — представьте себе — не согласны добираться до пункта назначения в багажнике, пускай до него и всего пару километров ходу!

А сами таксисты?! Если у вас прекрасное настроение, вы готовы любить весь мир и без умолку об этом говорите — за вами наверняка приедет мрачный тип, от взгляда которого фиалки вянут в вазонах. Но вот когда у вас болит голова, или, допустим, вы о чем-то переживаете так, что не то что болтать — дышать трудно: рядом обязательно окажется какой-нибудь милый Ашот и за пятнадцать минут поездки успеет рассказать и о причинах повышения цен на баклажаны в соседнем киоске, и когда с точностью до минуты бабахнет андронный коллайдер, и даже о том, как разлагающаяся органика многочисленных болот помогает в формировании молнии Кататумбо!

Нужно ли говорить, что в тот вечер мне «повезло» по всем статьям?

Из крошечной ВАЗ-1111 или «Оки», если по-человечески, обладавшей таким ржавым дном, словно вот-вот готовилась трансформироваться в машину Флинтстоунов, я выбралась с мыслью, что первое упражнение для тренировки силы воли пройдено успешно. Осталась мелочь: прослушать друг за другом четыре песни Стаса Михайлова и съесть червя.

С облегчением выпрямившись, я поправила платье, пожалела, что не захватила из дома утюг, махнула на прощание все еще громко рассуждавшему о чем-то явно наболевшем водителю, огляделась… и поняла, что попала в какую-то неправильную вселенную. Весь город праздновал День влюбленных: шарики, сердечки, розочки, тортики — сплошной кавай и «ми-ми-ми». Честно говоря, ожидала увидеть то же самое и здесь. Особенно после того, как Алекс рассказал про Роберто. Новоявленный дизайнер грозился превратить клуб байкеров в место развлечения ванильных красоток, но те три пузатых мужика в косухах, которые встретили меня у входа в клуб, на блондинок с надувными губами почему-то не тянули.

«Неужели Игорь отстранил Роберто?» — подумала, чувствуя себя вкусным кроликом под взглядами сытых удавов. Мужики курили какие-то дико вонючие сигареты и явно не были заинтересованы в «охоте». Но наблюдали так, что у меня в голове тотчас нарисовалась красочная картинка наших с ними потенциальных взаимодействий.

Наверное, байкеры очень удивились, когда девушка, только что спокойно топавшая ко входу в клуб, вдруг подхватила юбки и с еле слышимым писком промчалась мимо них торпедой. Честное слово, я не хотела срываться! И уж тем более вопить. Оно как-то само получилось. Но ошарашенные глаза ближайшего мужика, которого, кажется, впервые в жизни так откровенно отождествили с маньяком, я запомню надолго.

Как и то, что я увидела в самом клубе. Потому что такое не забывается.

Во-первых, у самой двери за маленьким круглым столиком в одиночестве сидел Роберто. Сидел и пил. Судя по виду, уже давно.

Во-вторых, в клубе была тьма-тьмущая кого угодно: металлистов, готов, панков и других сторонников субкультур, но только не представительниц целевой аудитории дизайнера. То есть я единственная пришла в клуб в вечернем платье. Это, конечно, был не синий парик Мальвины, как три месяца назад, но тоже некая экзотика. Особенно в свете того, что происходило на сцене.

Скажем прямо: когда Алекс жаловался на костюмы, специально для Дня Валентина придуманные Роберто, я думала он не это имеет в виду. Хаск, например, оказался вовсе не плюшевым розовым мишкой! Передо мной на сцене прыгал гризли. Здоровенный такой гризли, с оскаленной мордой, выпученными в ярости глазами и лапами с двадцатисантиметровыми когтями, лежавшими у парня на плечах. Я не знаю, где они взяли шкуру, но в таком наряде Хаск мог сниматься для «National Geographic», и никто не заметил бы подмены!

Можно сказать, что на фоне коллеги Лектор, который изначально был сатиром, даже не сильно изменился: те же рога, те же копыта, только макияжа побольше, прическа получше… Короче, неплохой такой демон получился, ага.

А вот Гугле реально повезло. Об этом я могу заявить авторитетно. Если бы он в образе Джастина Бибера поднялся сегодня на сцену, его оттуда вперед ногами бы и унесли. А вот труп Джастина Бибера вызывал бурю восторга. Главное, чтобы в конце вечера опьяневшая публика не захотела его сжечь, как чучело зимы на Масленицу. Ну чтобы уж наверняка не воскрес.

И только потом я увидела Алекса. В костюме охотника за ведьмами и с крупным арбалетом в руке. Что, вы не знаете как именно выглядит костюм охотника? А я скажу: это кожаный панцирь с такими же штанами, тяжелые сапоги на шнуровке и, разумеется, длинный плащ с капюшоном. Почти как у асассина из одноименной игрушки, только все в черных тонах. Видимо, чтобы «исчадия ада» прониклись и зауважали.

«Ну, Шурик!..» — пронеслось у меня в голове, и уже через пару секунд, практически прободав себе путь сквозь толпу, я застыла перед сценой, буравя певца яростным взглядом. Если он своим костюмом хотел на что-то намекнуть, то пусть знает: я поняла! И оценила!

Что характерно, меня заметили сразу. То ли ждали, то ли те, которых я подвинула, так на меня таращились, что это сложно было проигнорировать. Алекс опустил глаза, заглянул в мое мрачное лицо и самодовольно улыбнулся. Мне захотелось швырнуть в него клатчем. Если честно, я даже замахнулась, правда, не сильно, скорее для вида: он, зараза, стоил как новенький рюкзак от Adidas — покупала и плакала. В ответ Соколов сжал стойку микрофона и крутанулся на месте, во всей красе демонстрируя наряд. Я скрипнула зубами. А он… послал воздушный поцелуй, что не слишком вязалось с песней, но все равно — выглядело очень мило.

Не удержавшись, я ответила теплой улыбкой и застенчиво накрутила на палец выбившийся из прически локон. Похоже, это завершило мой образ невинного цветочка, потому что над плечом тут же кто-то навис. Лицо Алекса, буквально только что источавшее благодушие и радость встречи, враз потемнело, он поставил стойку микрофона обратно и, не прерывая песню, навел арбалет на незваного ухажера.

— Он у него что, настоящий?! — спросили над ухом очень знакомым баритоном, и я резко обернулась.

— Юлик?! — ахнула, круглыми глазами уставившись на парня. — Ты какого… здесь делаешь?!

— Скажу: не поверишь! За тобой приехал, — хмуро ответил он, не отрываясь глядя на железный наконечник арбалетного болта, нацеленный ему в лоб. — Он реально может выстрелить?

— А как же! — прорычала я, складывая руки на груди. — И может, и выстрелит! Ты только повод дай!

И тут у Юлика словно наступило какое-то прозрение. Практически момент истины. Он окинул Алекса задумчивым взглядом, перевел такой же на меня и спокойно спросил:

— Вы с ним встречаетесь?

На мгновение мне по привычке захотелось сказать «нет!». А, возможно, так и нужно было сделать, ведь до тех пор, пока наши с Шуриком отношения относятся к категории особо секретных, о них должно знать как можно меньше народу. Но ведь именно из-за всех этих тайн у меня постоянные проблемы!

Потому я пожевала губами и подняла на Юлика взволнованные глаза:

— Помнишь, ты говорил, что детская дружба самая крепкая?

— Я вообще-то про любовь говорил, — невесело усмехнулся Шакуров. — Про дружбу ты вспомнила.

— А ты с этим не согласен?

— Это зависит от того, что ты скажешь сейчас.

Я тяжко вздохнула: для человека, в которого целились из арбалета, Юлик чересчур активно торговался.

— Хорошо, — кивнула сдаваясь. — Да, я встречаюсь с Алексом. Но ты никому не должен об этом говорить.

Он криво ухмыльнулся и прищурил один глаз:

— А если все же проболтаюсь?

В ответ я выразительно покосилась на Шурика.

— Ладно-ладно! — закатил глаза парень и вдруг улыбнулся. — Я не буду становиться на пути твоего счастья. В конце концов, кто как не я должен заботиться о своей маленькой невесте? Но признай: не будь Соколова — между нами могло что-то получиться!

Я пожала плечами:

— Возможно. Но Соколов есть. Понимаешь?

— О да! Его было бы сложно не заметить! — заржал Юлик, совсем по-ребячески запуская пятерню в свою блондинистую шевелюру. Я тоже улыбнулась и поймала себя на мысли, что вот сейчас, впервые с тех пор как он вернулся, я вдруг смогла разглядеть в нем того самого мальчишку, с которым мы прятались когда-то в кустах сирени. И еще поняла, что сказала ему неправду: Соколов ничего не изменил. Потому что детская влюбленность может перерасти в крепкую дружбу, но встречаться с тем, кто сидел на соседнем горшке в детском саду… нет уж! Нас связывало слишком многое, а в любви должна быть загадка. Хотя бы на первых порах.

— Ладно, — прервал Юлик наше затянувшееся молчание. — Там у тебя дома, как выразилась Полина, ЧэПэ. Не хочешь позвонить ей и спросить, в чем дело?

— Полине? — переспросила я. — Так это она тебя за мной послала?

— Ну да, — кивнул «Финист». — И вообще-то сказала, что дело срочное.

— И чего же ты до сих пор молчал?! — воскликнула я и, встревоженная уже не на шутку, бросилась к выходу. Потому что Поля обычно не принимала поспешных решений и не паниковала почем зря (в отличие от меня). Но уж если она посчитала проблему достаточно серьезной, чтобы послать за мной Юлиана, — значит, такой она и была. И решать ее нужно было прямо сейчас.

Правда, кое-какая заминка все же случилась: уже за дверью черного выхода, сунув руку в клатч, я поняла, что забыла о крошечной детали. Пришлось на той же скорости, под мрачным, но каким-то задумчивым взглядом Шурика, который все еще тянул свою бесконечную песню, вернуться к Юлиану:

— Телефоном не поделишься?

Тот хохотнул:

— Какой-то у тебя наряд неподходящий, чтобы мобилы отжимать!

— Я серьезно, — насупилась, протягивая руку, — мой дома остался.

Юлик тяжело вздохнул и, порывшись в кармане, бросил мне на ладонь самый маленький телефон, который я когда-либо видела.

— Держи уж, — ухмыльнулся, глядя в мое хмурое лицо, — начинающий гопник.

— Что это? — Я двумя пальцами подняла белый девайс, больше всего похожий на детский калькулятор или простенький плеер. Которым, Шакуров, как оказалось, очень гордился.

— Phone Strap 2, — заявил с неким даже торжеством. — Самый маленький и легкий телефон в мире. Очень дорогая модель.

— Ага, — без энтузиазма кивнула я. — Ну тогда ладно.

— Новинка на рынке Италии! — возмутился Юлиан, не услышав в моем голосе должного восхищения. — В вашей стране они еще даже не появились!

— Ну… будем ждать, — хмыкнула, снова направляясь к заветной дверце. Крошка-телефон с комфортом лег в ладонь. Я попыталась представить его в руке хоть кого-то из своих братьев, и не смогла. Наверное, в нашей стране в большем почете мощные технологии крупных форматов… или это просто я такая озабоченная размером?

— Алло, Полина? — оказавшись, наконец, в относительной тишине, набрала я подругу. — Меня Юлиан нашел. Что у вас там происходит?

— А, это ты, Ева? — каким-то уж больно сладким голосом ответила готесса. — Подожди секунду.

Я услышала звуки шагов, скрип отпираемой двери и только затем — шепот:

— Наташа Игнатова прилетела!

Повисла минута молчания. Потом я выдавила:

— Та самая Наташа Игнатова?!

Поля фыркнула в трубку:

— А их у Егора две? Хотя я бы не удивилась… Кстати, ты не знаешь, где он?

Я задумалась на мгновение:

— Знаю. В ресторане…

— Привези его домой! — перебила Полина. — Срочно!

— Но… почему сейчас? — несчастным голосом спросила я. — Мы с Алексом еще даже словом не обмолвились!

В ответ раздалось бурчание, словно где-то поблизости закипал чайник, и готесса «объяснила»:

— Знаешь, чем я сейчас занимаюсь? Я развлекаю незнакомую красотку у вас в гостиной. В День святого Валентина, между прочим! А на мне корсет за двести енотов и туфли от Manolo Blahnik! Но я молчу, потому что завтра Наташа улетит обратно в свою Америку, и либо после свидания с Егором, либо без него! И никто не знает, когда она вернется в нашу страну, в отличие от Алекса, который от тебя никуда не денется! Так что забудь о личных амбициях и побеспокойся о счастье другого человека!

— О, Полина, — растроганно пролепетала я. — Никогда бы не подумала, что Егор тебе так дорог…

— При чем здесь Егор?! — мрачно переспросила она. — Подумай обо мне! Я уже реально устала отвлекать эту американку. Еще полчаса, и она поймет, что ее парень просто не может так долго выбирать пельмени в магазине!

«Выбирать пельмени?» — мысленно повторила я, когда Поля отключилась. Наверное, и правда не самая удачная отмазка. Хотя и недалекая от истины: он же действительно сейчас скорее всего еду выбирает. В ресторане «Филион» на пересечении бульвара Свободы и Пятой Южной. И, мне кажется, я знала, как туда добраться.

— Спасибо за телефон, — с милой улыбкой отдала девайс Юлиану. — И сразу вопрос: ты меня не подбросишь?

— Домой?

— Нет. В «Филион», — ответила с надеждой.

Шакуров вздохнул:

— Мне начинает казаться, что одиннадцать лет назад я согласился взять в жены не только тебя, но и всю твою семейку… Ладно, поехали.

— Только сначала мне нужно кое-что сделать. — Я потерла друг о друга ладони и подступила к сцене.

Алекс пел уже вторую песню, почему-то не взяв перерыв после завершения предыдущей, но послушно опустил на меня глаза. Я задумалась, представила, как буду выглядеть со стороны, плюнула на рамки нормального поведения и принялась жестикулировать. Нужно же мне было хоть как-то объяснить заклинателю, куда и зачем я сейчас направляюсь?

Заинтересованный Юлиан подошел ближе и, склонив набок голову, стал наблюдать. Впрочем, не только он: ближайшие танцоры тоже любознательно скосили на меня глаза.

«Ну и пофиг! — подумала я. — Зрителям меня не испугать».

И взмахнула руками, широко разводя их в стороны. Так дети обычно показывают расстояние. В моем случае это был океан. Я даже сделала пару волнистых движений, чтобы изобразить на нем легкий шторм. Затем двумя собранными в щепотку пальцами провела большую дугу, как бы, между двумя берегами океана: это Наташа прилетела на наш континент. И не куда бы то ни было, а прямо к нам домой, для чего я стандартным жестом сложила руки над головой. Типа, изобразила крышу. Ну а в завершение картины решила показать, собственно, результат ее появления. Для чего отлично подошел образ большого «бадабума», проявившего себя в быстрых и хаотичных движениях руками.

— Ну как? — спросила, довольная собой, поднимая глаза на Шурика. И тут же пробормотала, разглядев выражение шока на его лице. — Кажется, он не понял…

Юлик хмыкнул из-за плеча:

— Серьезно? А, по-моему, отлично понял, как американская ракета разбомбила ваш особняк!

— Какая ракета?!

— Ну… — протянул он, повторяя мой жест со сложенными пальцами. — А потом вот это…

И показал «бадабум». Я чертыхнулась, признавая поражение. Ну да: как-то не очень внятно получилось. Чтобы не путать Алекса еще сильнее, быстро замахала руками, как бы стирая предыдущую картинку, и с задумчивым лицом приступила к следующей.

Итак…

Вот прямоугольная дверь. Вот в нее кто-то стучится — это Наташа. Дверь открывается; за дверью Полина; ее я показала, просто подтянув подол платья максимально высоко, насколько это вообще позволяли правила приличия, и почти так же высоко скользнули в ответ брови Шурика. Далее по сценарию Полина очень удивляется (выражение ужаса на моем лице, которое я талантливо скопировала с картины Мунка, должно было показать достаточную степень изумления). А затем следовало изобразить отсутствие Егора.

— Ну это просто, — решила я и ткнула пальцем в Алекса.

Тот недоверчиво сощурился и даже слегка подался вперед.

Видимо, не ожидал своего участия в постановке. Я решительно кивнула и показала рукой высоту. Вообще-то они с братом приблизительно одного роста, но нужно же было как-то их различить! Вот я и решила, что раз Егор старше, он и будет самым высоким. Потому, держа руку над головой, я разве что не подпрыгнула, пытаясь добавить ему пару лишних сантиметров (Юлиан прикрыл лицо ладонью и попытался не всхлипывать слишком громко), а потом, когда глаза Алекса уже почти вывалились из орбит, решительным жестом нарисовала в воздухе крест. Перечеркнула, так сказать. И сразу за этим изобразила плачущую Наташу и Полину, которая ее успокаивала, баюкая у себя на груди. К сожалению, это был единственный жест успокоения, который я смогла придумать…

— Блин, Ева, — постанывая от смеха, выдавил из себя Юлик, пока я буравила взглядом Алекса в ожидании его реакции. Нет, она вообще-то присутствовала, но я решительно не понимала, почему на его лице вместо понимания начинают проявляться первые признаки надвигающейся паники. — Ты совсем не умеешь играть в шарады! Зачем ты его пугаешь? У вас же никто не умер!

— Да почему сразу умер?! — в сердцах воскликнула я. — Неужели так сложно понять, что Егора нужно найти, иначе Наташа потеряет свою любовь?

— Ну дык, — вытаращился на меня Юлик. — Ты вот так и показывай! Без лишних деталей.

— Блин… — скрипнула зубами я. — Ну хорошо. Пробую в последний раз.

И стерла вторую картинку (Алекс с облегчением выдохнул мимо микрофона).

Стало быть, попытка номер три.

«Хотите любви? — пронеслось у меня в голове. — Да на здоровье! Кушайте не обляпайтесь!»

И широким жестом нарисовала в воздухе сердце (Шурик наконец улыбнулся и даже подмигнул). В ответ я быстро закивала, радуясь, что он так хорошо меня понял, и ткнула пальцем сначала в него, а потом, подумав, еще и в Юлиана. Потому что Егор был как бы Соколовым (а значит, имел отношение к Алексу), но все же и не Шуриком.

Только, кажется, я опять сделала что-то не то, потому что Алекс вдруг уставился на «Финиста» с видом озлобленного крокодила и поднял арбалет.

— Ева, блин! — тут же перестал ржать Шакуров. — Изъясняйся точнее!

Я хлопнула себя ладонью по лбу и еще раз, дважды, ткнула пальцем в Алекса. Оружие опустилось, но взгляд у заклинателя все равно был недобрый. Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, я решила начать с Наташи. И показать ее на себе. Для этого игриво улыбнулась и «нарисовала» фигуру «песочные часы»: грудь, размера на четыре больше собственной, тонкую талию и крутые бедра. Помогло или нет — не поняла, но лицо у Шурика стало задумчивым. У Юлиана, впрочем, тоже. Но я решила, что это хороший знак (по крайней мере, Шакуров больше не комментировал), а значит — можно продолжать. И свела руки над головой, изображая ими крест. Это должно было символизировать храм, в котором Егор и Наташа заключат союз вечной любви. Но поскольку Егор пока не нашелся, с храмом тоже был напряг, и недолго думая я сделала еще один «бадабум».

— Как теперь? — повернулась к Юлиану.

— Если бы я не знал, что происходит, я бы решил, что ты подожгла церковь… — задумчиво ответил он.

А ведь почти угадал!

— И?! — с нажимом продолжила допрос я.

— И очень этим гордишься? — неуверенно предположил Юлик.

— Да ты издеваешься!! — воскликнула, хватаясь за голову.

— Я издеваюсь?! Посмотри на него!

Я повела глазами, оценила вытянувшееся лицо Алекса и поняла, что, возможно, Юлик где-то прав: идти долгим путем изначально не стоило.

— Дай сюда телефон! — рыкнула Шакурову. Он молча отдал свой Strap 2 и, бросая на Шурика мрачные взгляды, я быстро настрочила ему эсэмэс:

«Еду за Егором. Игнатова в городе».

А потом, нажав «Отправить», в последний раз с неким даже вызовом указала на Шурика. Он нахмурился и выразительно покачал головой. Наверное, пытался спросить, почему до фокуса с телефоном я не додумалась сразу. Но мне не хотелось ждать, пока закончится песня и он сможет наконец изъясниться. В нетерпении дернув Юлика за рукав, я сочла свой долг перед бойфрендом выполненным и первая помчалась к выходу. В конце концов, Полина была права: сейчас нужно было думать не о нашем взаимопонимании (даже если мысль о нем пробивала на слезу), а об ускользающем счастье другого человека.

Александр Соколов

Черт, а кто бы не вспылил, узнав, что его девушка назначает свидание другому?! Я ведь не святой и не склонен к альтруизму. А она могла бы все объяснить. В смысле, до того, как это выплыло из постороннего источника. Хотя не представляю, как ей удалось бы это сделать: «Привет, дорогой, я тут случайно согрешила адюльтером, хочу, чтоб ты был в курсе»?!

С другой стороны, нужно было еще знать Еву. Это была единственная в мире женщина, способная оказаться в совершенно неподходящее время в совершенно неподходящем месте. Отсюда происходило большинство ее бед: сама того не желая, она умудрялась вляпаться в такую историю, которую не то что предугадать — в нее поверить было сложно! Уже ведь не раз с таким сталкивались, можно было бы вообще не удивляться. И я, конечно, сразу об этом подумал, как только перестал беситься.

Да, не стоило, наверное, уходить, хлопнув дверью. Нужно было выслушать — наверняка у нее нашлось бы абсолютно невероятное, но на редкость убедительное алиби. А теперь придется самому выпрашивать прощение. Еще и после пропущенного Дня святого Валентина. Интересно, по чем сейчас волшебные метлы или чем еще задабривают ведьм? Купить бы какой-нибудь Nimbus-2000 на ближайшем магическом рынке и не париться…

— Эй, друг, — набрасывая шкуру гризли, позвал Хаск, — чего такой задумчивый?

— С девушкой поругался? — тут же предположил Гугля.

Я бросил на него раздраженный взгляд.

— Как-то ты не слишком похож на зомби, — протянул задумчиво.

Жека тут же подскочил к зеркалу:

— Что? Почему? Ты же сам костюмы притащил! Может, сделать дыр побольше?!

— Тебя координация подводит, — пояснил я под дружный «хрюк» Хаска с Лектором. — Давай я тебе врежу разок, чтобы добавить реалистичности?

— Оставь его, Демон, — покачал головой Андрюха. — Не видишь: парень нервничает, дергается. Я бы на его месте тоже боялся.

— Серьезно?! — тут же обернулся к нему Гугля.

— А то! — поддержал друга Хаск. — Выходить к металлистам в образе Бибера — это же как сунуть голову в пасть тигру: испытание на храбрость, отвагу и лишний повод подумать о завещании…

— Да идите вы все! — рявкнул Жека, на всякий случай делая прореху на фиолетовой кофте шире. А ведь когда-то это была любимая кофта Богдана. Потом фиолетовый вышел из моды и одежка оказалась на чердаке. Надо признать, очень кстати оказалась. Я только надеюсь, что в ближайшее время этот оттенок не появится на страницах журнала «Vogue», иначе брат меня живьем сожрет.

Нерешительный стук в дверь заставил Лектора подпрыгнуть на месте и, слегка шатаясь на массивных «копытах», броситься ее открывать.

— Ребята, знакомьтесь, — сказал он, за руку буквально втягивая в гримерку миниатюрную девушку лет двадцати. — Моя супруга, Жанна. А это, в костюме Дракулы, Александр; там, весь изодранный, — Евгений; а медведь с гитарой — Анатолий.

— Можно просто Толик, — странным голосом предложил Хаск, и я с удивлением заметил, как порозовели его щеки.

— Анатолий Дмитриевич, — сквозь зубы поправил ревнивый супруг, видимо, тоже обратив на них внимание. Жанна улыбнулась, сверкнув неровными верхними зубами, что, к слову, только добавляло ей шарма и даже делало немного похожей на красотку Фальбалу из «Астерикса с Обеликсом». Особенно вместе с ямочками на щеках и лучистыми карими глазами.

— У тебя жена — красавица! — не преминул отметить Гугля, и я мысленно ему поддакнул.

Кроме приятной улыбки Жанна обладала также копной каштановых кудряшек до пояса и полным третьим размером груди. Одного этого было достаточно, чтобы по мнению здесь собравшихся она могла участвовать в конкурсе Мисс Мира. Ее не портили даже круглые очки в тонкой золотистой оправе на пол-лица, полные щиколотки и крупноватые бедра. Что характерно, Лектор всегда утверждал, что женщины «в теле» его не интересуют, видимо забыв упомянуть о таком «незначительном» исключении.

— Мася, я занял тебе столик поближе к сцене, — почти проурчал Андрюха, аккуратно придерживая жену за талию и ненавязчиво прижимая к себе. — Третий справа. Хочу во время выступления тебя видеть.

— Третий? — повторила, подняв на него глаза, Жанна. — Но, кажется, там сейчас сидит Роберто…

— Не переживай, он поднимется. Просто скажи, что ты моя жена.

— Ага! — радостно кивнул Гугля. — Он сегодня заявил, что не хочет иметь с нами ничего общего. Так что вряд ли будет возражать.

— Вот-вот, — злобно зыркнув на Жеку, кивнул наш обычно самый спокойный товарищ. — А мы с Игорем договорились, что сегодня будем играть без перерыва. Так что к одиннадцати я обещаю быть весь в твоем распоряжении.

— Правда? — игриво закусила пухлую губу Жанна.

Лектор ухмыльнулся и поцеловал ее в ушко:

— Еще какая!

— Тогда я буду тебя ждать, мой… — женщина отступила на шаг, внимательным взглядом прошлась по костюму супруга и неуверенно закончила: — Козлик…

Лектор тут же обиженно развел руками, демонстрируя наряд в другом ракурсе:

— Я демон!

— А я тебе сразу сказал, что рога нужно поменьше делать…

— Захлопнись, Гугля! — рыкнул Андрюха, провожая супругу мрачным взглядом. Умная женщина чмокнула «козлика» в щеку и выскользнула за дверь прежде, чем мы успели заржать. — Но, может, и правда, рога подточить?

— А толку? — пожал гренадерскими плечами Хаск. — Все равно у вас костюмы — отстой. Рванье, копыта… Один я красавец! Нет, вы только гляньте на эти когти!

Мы дружно закатили глаза: на своего гризли, притащенного непонятно откуда моим старым приятелем-охотником и слегка подретушированного демоном миражей Аллазаем, Толян не мог налюбоваться с момента, когда я его ему вручил.

— Пожалуй, на следующее Рождество подарю тебе игрушку, — сказал я с улыбкой. — Буду покупать медведя для Евы, захвачу второго для тебя.

— Если он будет с такими же зубами — бери без раздумий! — радостно оскалился Хаск. — А если нет, то загляни в раздел электроники.

— Серьезно? — удивился Лектор. — Ты же взрослый состоявшийся мужчина!

— Да! И мне нужен радиоуправляемый вертолет! Кстати, Ал, а твоя принцесса придет на выступление? Что-то мы ее давно не видели. Или у нее есть планы поинтереснее?

— Ну она же принцесса! — тут же, как всегда со знанием дела, влез Гугля. — Вот и сидит в башне, охраняемая злыми братьями-Соколовыми! Ждет своего спасителя на белом коне. Много читает, носит красивые платья в горошек, бриллиантовые тиары и из дому выходит только с сопровождением. Что ей делать в таком злачном месте, как «Домино»? Особенно после того, как Игорь отказался воплощать в жизнь идеи Роберто…

Дальше я его треп уже не слушал. И отвечать не собирался. Тем более тогда, по-хорошему, пришлось бы соглашаться. Потому что Ева вряд ли пришла бы сегодня на выступление. Для нее это был бы слишком спонтанный поступок, да и без Полины она бы в клуб не приехала. А готессе брат готовил такой вечер, который она не пропустила бы даже за две бриллиантовые тиары. Нет, сегодня я собирался выступать перед знакомой, но не такой желанной публикой. А с Евой поговорю дома, когда вернусь. И, если все получится, День Валентина закончится лучше, чем начался.

Знал бы я тогда, как сильно ошибаюсь в своих предположениях…

Ева появилась перед сценой, когда я пел уже четвертую песню. Не скажу, что считаю себя романтиком, но в тот момент она действительно была похожа на принцессу из голливудских фильмов тридцатых годов. «Женственная элегантность» — как выразился бы Богдан. Не знаю: мне образ Джессики Рэббит всегда нравился больше, чем Одри Хепберн. По крайней мере я так думал. Но когда Ева стояла передо мной там, в полутьме зала, одетая в простое черное платье, с глазами как у Бемби и собранными на затылке волосами, я начал понимать Лектора: есть те, глядя на которых просто не замечаешь недостатков. И то, что так не нравится в других, начинает казаться изюминкой, достоинством, на которое готов любоваться вечность.

Неудивительно, что, когда она улыбнулась, я тоже не стал выделываться. Тем более что вечер с ее появлением стал куда интереснее. Особенно когда рядом вдруг нарисовался Юлиан Шакуров.

«Твою ж мать… — пронеслось у меня в голове. Кажется, я наконец вспомнил, где слышал раньше имя этого ушлепка. Меня же им совсем недавно Ядвига троллила! — Ах ты падлина детсадовская!» — прорычал мысленно, делая шаг вперед.

Лектор с удивлением поднял глаза, когда я на полном серьезе прицелился из арбалета промеж глаз Шакурову. Видимо, боялся, что я с такта собьюсь. Наивный! После трех недель бесконечных репетиций меня среди ночи можно было разбудить, и я спою. Сначала, конечно, выматерюсь, но потом спою.

Оказалось, дело было в другом.

— Друг, он же настоящий! — подкрался со спины Хаск. Андрюха согласно закивал. Я склонил набок голову, наблюдая, как «жених номер раз» о чем-то живо болтает с моей ведьмой: конечно, настоящий! Или Толян думал, я его из музея спер? Да если верить моему другану: из подобного он в свое время и гризли подстрелил. Хотя лично я в этом сомневаюсь. Каким бы современным ни был этот арбалет, но нормальный человек на медведя пойдет с ружьем. А вот мага можно и болтом укокошить, чего уж тут.

Но пока я вот так размышлял, Ева с Юлианом, похоже, о чем-то договорилась. Потому что вдруг сорвалась с места и куда-то поскакала. К счастью для Шакурова, он за ней не пошел. Видимо, инстинкт самосохранения подсказал не поворачиваться спиной к вооруженному однокласснику. Впрочем, уже через минуту Ева вернулась, отобрала у Юлиана телефон и убежала снова. Теперь мне стало уже интереснее, и я поднял на парня удивленный взгляд. В ответ он пожал плечами, подумал и поднял вверх большой палец. Я нахмурился еще сильнее, но арбалет опустил. Нравиться мне Шакуров, конечно, больше не стал, но сейчас я был бы не против услышать объяснения хотя бы и от него: мне очень не понравилось озабоченное выражение на лице Евы.

К сожалению, на этот раз моя ведьма решила сделать все сама. Быстрым шагом она вернулась к сцене, сунула телефон обратно Юлиану и с таким видом потерла друг о друга ладони, что мне стало ясно: сейчас что-то будет. Но я бы никогда не догадался, что именно! Потому что она вдруг начала так яростно жестикулировать, что я сначала даже растерялся. Секунды на две. Пока не понял, что это просто игра. «Крокодил», если точнее. А я в ней всегда был нереально крут.

«Ну хорошо, крошка, — улыбнулся про себя. — Поиграем…»

Итак, первая картинка. Нечто круглое, большое… с волнами? Море, что ли? Ладно, проехали, пусть будет море. Далее полет… птица? Над морем? Чайка? Альбатрос? Параплан? Нет… не каждый параплан долетит до середины моря… а здесь от края до края… может, все-таки самолет? Точно, самолет! Кто у нас сейчас в самолете и над морем? Ядвига с Георгием! Ну да, теперь Ева показывает дом. Это естественно: дом, семья, священные узы… Так, минуточку! Что с ними случилось?!

Я круглыми глазами уставился на ведьму: нет, похоже, я где-то ошибся. Уж больно она была спокойна: произойди авиакатастрофа, она бы со мной в шарады не играла. Но что тогда она пыталась показать, так отчаянно махая руками?

«Ла-адно… — протянул задумчиво. — Я почти уверен, что с Ядвигой не ошибся. И с домом. Значит, если Ядвига — ведьма, а дом… взорвался… значит Ядвига взорвала дом?! Но Ядвига сейчас за морем… Она что, специально вернулась, чтобы его взорвать?!»

А может, это Ева напортачила с магией? Ну особняк, скорее всего, устоял, но… может, она молнию случайно в него швырнула?

«Ева, ты сожгла проводку?!» — пристально посмотрел на ведьму. В ответ она закатила глаза и «стерла» все. Понятно. Попытка не удалась. Смотрим дальше.

Второй подход начался с окна. Большого окна, в которое кто-то постучал. Нет, пожалуй, это была дверь. И открыла ее… стриптизерша? Ха, а мне начинает нравиться эта игра! Интересный сюжет, красивая главная героиня…

Ой, Евочка, что ж ты ее так пугаешь? Даже мне стало не по себе…

А может, это сценка из фильма? Ну кто там охотился за падшими женщинами? Фредди Крюгер? Нет, Джек Потрошитель…

А это кто? Минуточку! Меня-то зачем приплетать? Я — Джек Потрошитель?! Ах нет, этот подозреваемый выше? И на этом спасибо! Стоп: насколько, говоришь, он выше? Даже подпрыгивать приходится? Шакил О'нил, что ли?! Нет, я, конечно, могу ошибаться, но вряд ли он подходит на роль убийцы проституток из девятнадцатого века.

Погоди-погоди! Крест?! Шакил О'нил умер?! Блин, ну теперь понятно, почему все рыдают… Но зачем Ева мне об этом сейчас рассказывает? Спасибо за новость — чувак реально неплохо в баскетбол играл — но я мог бы и до утра подождать…

Так, а вот это уже интереснее. Вторую картинку Ева тоже стерла. Значит, Шакил оправдан и вроде как выжил, что не может не радовать. Ну, и замечательно. Мужик, живи спокойно, ведьмы за тобой не придут…

Третий акт начался лучше всех. С сердца. Ну наконец-то хоть что-то приятное.

Я улыбнулся в ответ на ее широкий жест и даже подмигнул… когда она вдруг указала на Юлиана.

«Трындец тебе!» — оскалился я, прицеливаясь. Тот дернулся и что-то быстро проорал Еве на ухо. Она мрачно выдохнула и еще раз, теперь уже дважды, указала на меня.

«Вот так-то!» — удовлетворенно кивнул я. Она ухмыльнулась и… провела себя ладонями по телу. Чувственно так провела, зигзагами. Ох, у меня чуть язык из пасти не вывалился… в смысле, эротично у нее это получилось. Как никогда. И это было странно, потому что обычно Ева такого себе на публике не позволяла. Что же она хотела этим сказать?..

«Порассуждаем логически, — задумался я. — В первой картинке явно было какое-то происшествие, во второй — монстр. В третьей — буфера. Что их может связывать? Ну кроме Ирэн Феррари?»

Так, а при чем здесь кладбище?!

Ева скрестила руки над головой, я нахмурился… и тут до меня дошло! Вот же она — разгадка! Кто-то снова побывал на кладбище! Происшествие — это осквернение могил. И Ядвига там в теме, ведь она символизирует магию, а в моем случае еще и неприятности. Ну и монстр подходит — это некромант. И рыдают все не потому, что он кого-то убил, а потому что на кладбище всегда так. Последняя картинка все расставила по местам. Я справился! Я разгадал. Офигеть просто, какой я молодец!

Только вот… зачем она снова показала этот взрыв? Он что, этот некромант, на сей раз решил могилы раскапывать не по одной, а скопом? Заминировав кладбище?!

Блин, мне срочно нужна была еще одна антреприза! Но, кажется, Ева считала иначе. Она опять достала телефон и, бормоча что-то сквозь зубы, принялась строчить эсэмэс. Судя по взглядам, которые при этом метались в меня, адресат был очевиден.

«Эй, так не честно!» — попытался было возмутиться я, но в песне, увы, таких слов не нашлось. А Ева в последний раз ткнула в меня пальцем, развернулась, схватила Шакурова за руку и, не обращая внимания на мои возмущенные пантомимы, бросилась вон из клуба. Едрить твою налево с этим Игорем и его договором! Я не мог поверить, что она уходит на кладбище без меня! Еще и с этим блондинистым итальяшкой!

Мне нужно было срочно добраться к телефону! А потом к одной бестолковой ведьме, которая не понимает, что на охоту нужно ходить с тем, кто будет защищать ее до последнего вздоха, а не с тем, у кого вот-вот появится лишняя дыра в голове размером с арбалетный болт!

И еще домой неплохо бы заглянуть: починить проводку. Богдан, с его романтическим настроем задействует свечи и вряд ли вообще поймет, что она сгорела, а вот Егор с утра затребует кофе…

…и на фига вообще бросаться молниями в доме…

Ева Моргалис

Нет, вообще-то я люблю осторожную езду. Честное слово. Приятно, когда тебя не бросает по салону и не бьет головой о крышу на выдающихся кочках. Особенно сильно моя любовь к третьей передаче проявляется в машине Алекса — он любит носиться по дорогам так, словно за ним гонятся киборги. Я всегда считала, что хуже такого «путешествия» может быть только поездка по бездорожью на застоявшемся Горбунке. Оказалось, все зависит от ситуации. Юлиан водил иначе: аккуратно, плавно, не превышая скорости, указанной на знаках, даже на разрешенные двадцать километров. Казалось бы: не водитель — мечта! Но как же это бесило меня тем вечером!

— Юлик, ради бога! — взвыла я, когда часы показали двадцать два сорок. — От «Домино» к «Филиону» пятнадцать минут по пробкам! Мы едем уже почти час. Поднажми, пожалуйста!

— Зачем? — спокойно отмахнулся Шакуров. — Мы уже почти на месте.

Я сощурилась: а ведь и правда. В тусклом свете фонарей район было не узнать, как и двухэтажное здание ресторана, раскинувшееся вдоль дороги перед нами. Возможно, опознать его было сложно еще и потому, что подъехали мы к нему с тыла. Я представила, как Шакуров сейчас будет полчаса парковаться, и схватилась за ручку двери:

— Выпусти меня здесь!

— Ева, здесь нельзя останавливаться, — как маленькую пожурил меня Юлик.

Я скрипнула зубами:

— Мы в подворотне, где даже фонаря лишнего нет. Ты серьезно боишься нарваться на гаишников?!

— Правила дорожного движения написаны кровью, Евочка! — с очень серьезным выражением лица ответил он. — И я не намерен их нарушать.

Кажется, у меня дернулось веко. Но прежде чем я определила, что лучше — начать в истерике биться о приборную панель, вопить и прослыть неблагодарной психичкой или же спокойно дождаться парковки, Юлик понял, что безопасность и ведьма — вещи несовместимые, и решил не рисковать.

— Выходи, — буркнул недоброжелательно, останавливаясь у бровки. Я кивнула и выскочила из машины. Даже дверью не стукнула, хотя признаю: желание имелось.

В «Филионе», как обычно, был аншлаг: влюбленные парочки не только занимали столики, но и, несмотря на позднее время, толпились у входа в надежде, видимо, на чудо. По крайней мере, я этого поступка понять не могла. Это был один из самых дорогих и «мажорных» заведений в городе, здесь и в обычные-то дни место нужно было за неделю заказывать, что уж говорить о празднике! Но народ стоял, с окаменевшими лицами, вялыми букетами и твердой верой в победу, суровые, как защитники Хельмовой Пади перед битвой с урук-хай. И весьма недружелюбные по отношению к случайным вторженцам: на меня бросали такие взгляды, что я и правда ощутила себя орком.

— Добрый вечер, — пробилась наконец к администратору. Он не ответил, только опустил на меня глаза с высоты своих двух метров и чуть сморщил нос. — Скажите, пожалуйста, Егор Соколов все еще здесь?

— А кто спрашивает? — заносчиво уточнил этот тип с высокомерностью английской королевы. Я скрипнула зубами:

— Его сестра.

— Что-то вы не слишком похожи на сестру Егора Соколова.

У меня аж слова в горле застряли: чего, простите?! Вы что, мужчина, судебный антрополог с тремя докторскими степенями и всемирной известностью, раз можете опознать родственное сходство по форме лица?! Или я должна сейчас продемонстрировать родовое клеймо на причинном месте для опознания?!

Но прежде чем я успела открыть рот, чтобы привести этого гения идентификации в чувство, на столик между нами легла зеленая хрустящая купюра, а мужской голос над моим ухом произнес сакраментальное:

— А так?

— О да! — тут же закивал администратор. — Сходство проявляется прямо на глазах!

— И где же Егор?! — в нетерпении подалась вперед я, бросив на Юлиана благодарный взгляд.

— Вы опоздали, — без тени сожаления ответил мужик, засовывая купюру в карман. — Он и его леди уехали около получаса назад.

— Вот черт! — выдохнула я.

Шакуров промолчал, хотя, могу поклясться, он как раз в красках представил, как будет везти меня домой в бессмысленных попытках обогнать брата. На всех его супер экстремальных «девяносто км в час» и с моими едкими замечаниями с галерки. Короче, не нравилась ему эта перспектива — это я по лицу поняла, но поступил он все равно как джентльмен:

— Тебя подбросить?

— Спасибо, конечно, — буркнула я, отходя от стойки, чтобы не нервировать больше ожидающих парочек, — но с твоей «шумахерской» ездой мы явимся в особняк к утру. Хотя если поделишься телефоном еще раз, я буду признательна.

Юлик хмыкнул и протянул свою «крошку». С замиранием сердца я набрала готессу. Нет, правда: а вдруг — повезет?

Не повезло. На сей раз подруга ответила сразу:

— Ева? Ты где?

— В «Филионе», — вздохнула я.

— Ты, блин, туда через Нарнию добиралась?! — гневно рыкнула Полина.

— Нет, — сухо ответила я. — Но твое негодование понятно. Мы упустили Егора.

— Ничего! — с откровенным сарказмом фыркнула готесса. — Вы упустили — мы нашли.

Я мысленно ругнулась:

— Он дома?!

— Ага! — хмыкнула Поля. — Вернее, он здесь был. И чтобы ты не сомневалась: явился он с помпой. Потом, правда, был грандиозный… ну, не скандал, нет. Наташа не ругалась. Она смотрела. Выразительно так, с намеком, пока Егор пытался придумать внятное оправдание. Предупреждая вопрос: ему не удалось. Наташа обиделась, выразила свое решительное несогласие с его поступком и ушла. Егор, когда очнулся, побежал следом.

— В смысле: «очнулся»? — не поняла я. — Она его что, ударила? Типа, пощечину дала?

— Как бы не так! — на сей раз уже почти ржала вслух готесса. — Она ему с ноги в челюсть зарядила — я аплодировала стоя! Серьезно: такой удар! Она же как Ван Дамм, только симпатичнее…

Я схватилась за голову:

— Боже, что теперь будет…

— Не знаю, что скажет бог, но я отвечу за себя. Пойми меня правильно: я люблю твою семью, хотя и считаю их немного чокнутыми, но на сегодня с меня достаточно. Я два часа потратила на Наташу. Сейчас в соседней комнате рыдает Света, и эту девчонку я успокаивать не буду, так и знай!

Я вздохнула: ну да, все логично. Полина и так сегодня перевыполнила свой месячный лимит добрых дел. Глупо было ждать от нее большего.

— Ты только не выгоняй ее, ладно? — тихо попросила я, и готесса все-таки захохотала в трубку:

— И не подумаю! Не хватало мне еще сцепиться с этой несчастной. Я ее Богдану передам, с рук на руки. Или кто там из твоих братьев первым вернется. А сама слиняю домой. Хватит с меня Дня святого Валентина. Спасибо, погуляли…

— Слушай, — прикусила я губу и вдруг выдохнула: — А меня приютишь?

— А как же диалог с Алексом?

— Да… — убитым тоном протянула я. — Во-первых, он еще непонятно когда дома будет. Во-вторых, обязательно начнет выяснять, кто такой Шакуров и почему я с ним ушла. А в-третьих, я все равно у тебя телефон забыла. Надо забрать.

Готесса понимающе хмыкнула:

— И на диване спать опять не хочется?

— Не-а, — призналась я. — Совсем не хочется.

— Ладно, — ответила Поля. — Я передам, что сегодня ты ночуешь у меня. Попроси Юлиана тебя подбросить. С его скоростями ты как раз приедешь к моему возвращению.

— О да, — улыбнулась я, переводя взгляд на тут же напрягшегося временного «водителя». — Возможно, тебе меня еще и ждать придется…

Полина поставила на стол дорогущий серебряный подсвечник, совершенно не вписывающийся в интерьер ее квартиры, налила в бокалы вино, протянула один мне и улыбнулась:

— Ну что, выпьем за День Валентина?

Я хмыкнула в ответ:

— Ага. Не чокаясь…

Мы пригубили вино, но лично я не почувствовала ни восхитительного вкуса, ни дурманящего голову аромата. Возможно, потому, что эта бутылка уже около двух недель стояла открытой у Поли в холодильнике. Она поморщилась, с задумчивым видом повращала бокал вокруг оси, полюбовалась на то, как стекает вино по его внутренним стенкам, и философски заявила:

— Да, такую гадость я еще не пила, — а потом одним резким движением вылила напиток в кухонную раковину. Я тут же последовала ее примеру, потому что второй глоток и сама особо не предвкушала.

Поля вздохнула:

— Но развеяться хочется. Жаль, нечем… Хотя, — тут ее глаза опасно блеснули, и я сразу насторожилась, — нет ли у вас, Ева Моргалис, настроения сыграть в игру: «Сделать и умереть»?

Нервный смешок вырвался у меня почти сам собой:

— А это как?

В ответ Поля коварно подмигнула и, выпрыгнув из-за стола, пулей умчалась в спальню. Оттуда вышла довольная как слон с крошечной бутылочкой, почти мензуркой, наполненной какой-то странной жидкостью.

— Вот! — явно гордая собой, поставила ее на стол. — Семейный рецепт.

— Он неопасный? — осторожно уточнила я. Поля посмотрела на меня, как на Фому Неверующего, и уверенно кивнула:

— Это тебя не убьет!

Не могу сказать, что меня это успокоило: от Полинкиных снадобий пока никто не умер. Но это не значит, что они не заставляли мучиться тошнотой, несварением или продолжительными кошмарами. Наверное, мое лицо отразило мысли в полной мере, потому что подруга закатила глаза и снова опустилась на стул.

— Это — результат моей семейной практики, так что не волнуйся: папа плохому не научит. А яды мы с ним проходили еще в прошлом семестре, так что… Короче, это зелье пробуждает твои истинные желания. То, что ты всегда откладываешь на потом, но о чем втайне мечтаешь и боишься, что однажды тебе просто не хватит времени это сделать. Ну из той же оперы, что «увидеть Париж и умереть». Правда на такие масштабные подвиги тебя толкнет только очень большая концентрация зелья. А мы выпьем всего по глотку, как и рекомендовал папа. Он сказал, что это — как вдохновение. Главное: не переборщить.

— Хм… — Я взяла бутылочку и поднесла к глазам. Жидкость внутри не выглядела страшной: чистая как слеза и прозрачная как горный хрусталь. Да и Казаков-старший не стал бы травить дочь. А мне и правда хотелось отвлечься. — Ладно, Поля, наливай.

Она кивнула так, словно это было мое решение, а она просто смиренно повиновалась, поставила перед нами две чистые стопки, разделила зелье надвое и первая подняла свою:

— За исполнение желаний!

Выпили залпом. Потом долго смотрели друг на друга в ожидании эффекта. Наконец я покачала головой:

— Ничего не чувствую. А ты?

— Аналогично, — вздохнула Поля, стряхивая с плеча невидимую пылинку. — Наверное, папа соврал. С него станется: он такой приколист, когда не надо… Ладно, — она со вздохом поднялась и огляделась, — помою-ка я посуду.

— Чего? — коротко изумилась я. Вообще-то заставить Полю заняться грязной посудой могло разве что отсутствие чистой. Но сейчас в раковине стояла только пара бокалов и несколько рюмок (остальное в свой прошлый визит вымыл Богдан). Я была уверена, что они достоят до Пасхи. Но Поля, кажется, даже не поняла, где была нащупана аномалия.

— Да-да! — кивнула она, натягивая передник, который сначала пришлось откопать в груде кухонных полотенец, а потом еще и достать из прозрачной упаковки: это был мой подарок на новоселье, по всей видимости «очень востребованный». — И стирку надо поставить. И мусор вынести. И, пожалуй, пропылесосить не помешает…

Я крякнула:

— Поля, половина двенадцатого! Соседи будут не рады пылесосу…

— Точно! — подняла подруга указательный палец вверх. — А ведь я как раз думала помириться с соседями. Отлично! Пройдусь тряпкой — так пол будет еще чище. А потом приготовлю пирог! С начинкой из, — она метнулась к холодильнику, — хм… из картошки. Бывают же пироги из картошки?

Я развела руками, начиная догадываться, что зелье все-таки действует. Но почему-то только на Полину. А мне вот вообще ничего не досталось: убирать я не хотела, переживать о соседях — тоже, вот разве что…

Взгляд упал на телефон. Позвонить, что ли, кому-то?..

«Кто-то» ответил сразу, причем весьма недовольным тоном:

— Ты где находишься?!

— В смысле? — не поняла я.

— В смысле на каком кладбище?! — с нажимом повторил Алекс. — Я уже два ближайших к дому обыскал.

— Серьезно? — сладким голосом протянула я. — А зачем?

На том конце провода помолчали, потом Алекс рыкнул:

— Ладно, проехали! Где ты сейчас?

— У Полины, — ответила с улыбкой. — Играем в игру: сделай и умри.

Раздался стук, заклинатель выругался — кажется, споткнулся о надгробие, и уточнил:

— Ты что, собралась умирать?

— Нет, — протянула, наматывая локон на палец. — Я ловлю вдохновение.

— Так, никуда не уходи! — почему-то в голосе Алекса послышалось волнение. — Я сейчас буду.

— Хорошо, — проворковала в ответ. — Жду тебя.

Он приехал так быстро, словно оседлал звезду. Бегом поднялся по ступеням и, нажав на кнопку звонка, не отпускал до тех пор, пока я не распахнула дверь (краем уха услышала, как из соседней квартиры доносится постный старушечий мат в адрес неугомонной готессы и ее друзей-полуночников). А потом — даже не знаю, что на меня нашло — я с разбегу повисла у Алекса на шее.

— Привет! — проурчала, покрывая поцелуями его скулы, щеку, подбородок, в общем, все, к чему только могла дотянуться. Слегка ошарашенный Шурик поймал меня, пошатнулся, но устоял. А затем обхватил за талию, чтобы хоть как-то утихомирить, и ввалился-таки в квартиру:

— Что у вас здесь… творится?

Вид пробегающей мимо Полины с горящими глазами, в переднике и со шваброй на плече окончательно выбил его из колеи.

— Твою мать… — пробормотал задумчиво. — Вы что, курили?

— Нет, — игриво протянула я, обхватывая парня за талию со спины и принимаясь активно стягивать с него одежду. Он пока молча изворачивался, хотя две пуговицы на пальто я все же умудрилась расстегнуть.

— А что с вами тогда такое?!

— Ну я же говорю, — сделала губки бантиком, — мы играли.

— Черт! — рыкнул Шурик и схватил меня за руку, как раз нащупавшую пряжку его ремня. — Ведьма, вас с Полиной ни на час нельзя оставлять наедине!

И, полный праведного негодования, поднес к уху телефон:

— Алло, Богдан? Хочешь провести интересный вечер со своей девушкой? Тогда возьми ведро, тряпку и средство для мытья окон.

Брат кашлянул в динамике и неуверенно уточнил:

— Какой-то новый вид ролевых игр?

— Типа того, — мрачно буркнул Алекс. — Возможно, ее и правда придется связать…

Я засмеялась, почему-то решив, что Шурик намекает на нечто эротичное. Как бы не так! Богдана мы дождались, весело бегая вокруг стола, кровати, Полины и других неожиданных препятствий. Алекс был очень ловким, все время ворчал и вырывался, а я, полная вдохновения, называла его своим Музом, котиком, зайчиком и миленьким повелителем тьмы. В какой-то момент Шурик достал телефон и прямо на бегу начал снимать. На мой вопросительный взгляд сказал, что иначе завтра я ему не поверю. И еще попытался намекнуть на грядущий серьезный разговор, но я его перебила, сказала, что мне это неинтересно, но раз он все равно меня снимает, то делать это лучше вертикально, иначе в кадр не попадет попа. После чего подняла платье и с радостно-дебильной улыбкой ее продемонстрировала (за это мне стыдно до сих пор).

В общем, к моменту, когда приехал Богдан, мы намотали километров десять по квартире, а Полина успела отдраить плиту и пол на кухне. Чем не просто удивила беднягу-дизайнера, а буквально повергла его в шок.

— Что происходит? — осипшим голосом поинтересовался он, оглядываясь.

Алекс хмыкнул, резко остановился и вдруг, обернувшись, подхватил не успевшую затормозить меня на руки.

— У подружки своей спроси, — заявил, перебрасывая меня через плечо. Я захохотала, замахала Богдану руками и принялась корчить смешные рожи.

— А… они обе сейчас такие буйные? — с опаской спросил он. Алекс поймал подол моего платья, прижал к ногам и обхватил их обеими руками:

— Не знаю! Я к твоей не приближался: побоялся, что на вторую здоровья не хватит. Ну, счастливо оставаться!

И потопал к выходу. Богдан проводил нас несчастным взглядом, но останавливать не стал. Видимо, понял, что Полина — это его личное наказание. Я засмеялась еще громче и, видимо, желая помахать на прощанье всеми конечностями, изо всех сил дернула ногой. Платье вырвалось из-под ладони Алекса, взмыло в воздух и широкий подол накрыл меня с головой. Взгляд Богдана стал совсем тоскливым…

Как мы садились в машину — я не помню. Единственное, что осталось в памяти: это момент, когда Алекс, шипя и возмущаясь, пытался пристегнуть меня к сиденью. И еще как потом, уже на трассе, я вдруг промурлыкала:

— Чем это так вкусно пахнет? Да это же от тебя! — и бросилась ему на шею.

А он завопил:

— Мы же так убьемся, дура! — и чуть не съехал в кювет.

Мне это тоже показалось очень смешным.

Сейчас, по прошествии времени, я все еще краснею, вспоминая некоторые моменты того вечера. Но все же вынуждена признать: зелье свое предназначение выполнило. Ведь до сих пор перед моим мысленным взором порой предстает образ Алекса на подушках, мои руки на его обнаженном торсе, его ладони, скользящие по моим бедрам, яркие всполохи в его глазах, словно отражения молний, и хриплое дыхание, проникающее, казалось, под кожу до самого сердца. А еще как треснула передняя ножка кровати в ответ на особо мощное… проявление вдохновения. И, возможно, я действительно бестолковая, что послушала тогда Полину, но, блин, это было именно то, что стоило сделать и умереть!

Назад: ГЛАВА 4

Дальше: ГЛАВА 6