ПРОЛОГ

Мы стояли в гараже и дружно любовались зеленой «вольво», только что преподнесенной мне в подарок Георгием Соколовым. Машинка была компактной, симпатичной, во всех смыслах положительной, кроме одного.

— Почему она зеленая?

— Под цвет глаз, — со знанием дела объяснил Богдан — средний сын Георгия и с некоторых пор один из трех моих старших братьев.

Я прищурилась и окинула его взглядом.

— Ты подсказывал? — уточнила, уже догадываясь, какой будет ответ.

Братец кивнул с таким видом, словно не пальцем в палитру ткнул, а как минимум эту самую краску изобрел. Я поджала губы и переглянулась с Полиной — моей лучшей подругой, готессой и тренером по совместительству. А еще — девушкой Богдана.

— По крайней мере, — шепнула она мне на ухо, — он знает… — Наверное, она хотела сказать что-то про цвет, но нашла источник моего хмурого взгляда, сравнила его с изумрудной машиной и закончила: — По крайней мере, он знает, что у тебя есть глаза!

Я мрачно вздохнула. Впрочем, странно было ждать от Богдана чего-то другого. У брата было множество замечательных качеств: он был настойчив, сообразителен, терпелив, очень ухожен… Хотя последнее скорее относилось к какой-то болезни. Ведь как еще можно назвать то, что заставляло его по утрам проводить перед зеркалом больше времени, чем все остальные члены семьи, вместе взятые? За неполный год жизни с Соколовыми я ни разу не видела нашего метросексуала без прически, дизайнерского костюма и маникюра, о каком мы с Полиной могли только мечтать. Сначала я, конечно, удивлялась, но потом решила, что каждый сходит с ума по-своему. И пока его маниакальное стремление к идеальной внешности не мешает мне жить, я буду пропускать мимо глаз кремы с бальзамами, которыми он заставил ванну и полхолодильника, а мимо ушей — язвительные замечания о моем отвратительном художественном вкусе. К сожалению, иногда Богдан переходил от разговоров к действиям, и тогда игнорировать его становилось куда сложнее. И моя новая машина была еще не худшим примером.

Он обставил мою комнату! Которая, между прочим, до моего переезда принадлежала другому Соколову и который, как мне казалось, подобного издевательства над вотчиной так и не простил. Почему-то мне. Хотя, присутствуй я при ремонте, костьми бы легла, но не позволила Богдану поселить меня в домик для Барби. Пуфики, плюшевые мишки, зеркало сердечком, балдахин над кроватью — и все в жутком розовом цвете. А еще стол под потолком, где, разумеется, не была предусмотрена ни одна розетка, потому что ни одному здравомыслящему человеку не пришло бы в голову затаскивать дубовый инвентарь на площадку для телескопа. Ни одному, кроме Богдана. Который даже после того, как сам же стащил стол обратно на пол, в своей гениальности не усомнился. Да и с чего бы ему это делать, если в этом году он совершил подвиг: перешагнул на второй курс института технологии и дизайна? Как по мне, брата должны были отчислить еще при поступлении, когда в его макете двухэтажного дома крыша не держалась даже на суперклее и трех лишних подпорках. Но нет! Жадные педагоги обливались слезами, утирали их деньгами терпеливого (и очень богатого) Георгия Соколова и продолжали вселять в Богдана уверенность в собственных силах. Спасибо им! От лица меня и «вольво», покраска которой стоила целое состояние.

— Да… — протянул Егор, мой самый старший брат, — цвет однозначно… редкий. Катеньке бы понравился. Она вообще любит такой оттенок. На прошлый день рождения подарила мне зеленые носки.

— Катенька? — улыбнулась я. — Это кто-то из новых?

Братец только загадочно хмыкнул. Вообще-то таких Катенек, Светочек, Оленек и другой женской братии у него всегда было навалом. Причем всех и сразу. Егор был на редкость любвеобильным типом, но, к его чести надо признать, за девушками он ухаживал так мастерски, что ни одна ни в чем его пока не заподозрила. А я уже даже привыкла по утрам натыкаться на кухне на незнакомых людей и объяснять, почему Егорушка не придет завтракать. Разумеется, потому что у него, бедняжки эдакого, срочный вылет, едва ли не боевое задание — он же у нас пилот, как-никак четвертый курс авиационного. О том, что у паразита просто напрочь отсутствует совесть, я, конечно, не говорю. Ибо это — семейная тайна, и мы все о ней знаем, но молчим. Наверное потому, что совесть у Егорушки таки есть, просто живет она в далекой Америке и напоминать о ней брату лишний раз не хочется. Он же не виноват, в конце концов, что умудрился влюбиться в подругу детства, Наташку Игнатову, но вместо того, чтобы честно ей во всем признаться, устроил секс-марафон на просторах родной страны? Конечно, гораздо проще всю жизнь искать заменители и оправдывать собственную трусость комплексом Казановы, чем один раз набраться смелости и исполнить свою мечту! Честное слово, если бы я не знала, что в ответ на предложение о помощи Егор закатит сначала глаза, а затем истерику с лекцией на тему, что никакая Наташка ему и даром не нужна и что все это — лишь происки несознательных врагов, я бы сама что-то предприняла. Увы! В некоторых вещах старший брат был упрямее Шурика, а ведь это уже само по себе можно было считать достижением.

Кстати о Шурике.

— Я не понимаю, — недовольно пробурчал мой третий брат и причина большинства моих проблем, — почему выпускаюсь в этом году из школы я, а машину дарят Еве?

— Потому что она — новая любимая дочь, — тут же нашелся Егор. — А ты — старый надоевший сын. У которого, кстати, вон там «мазда» стоит. Или ты хочешь ее Еве отдать? Так это можно устроить, у тебя как раз еще мотоцикл останется.

— А зачем ей вообще что-то отдавать? — блеснул глазами младший из Соколовых.

— А затем, — терпеливо объяснил Егор, — что ты скоро не сможешь возить сестренку в школу. Если ты еще не успел заметить, твой универ находится на другом конце города. Ты просто не будешь успевать на пары. Или предлагаешь Еве на занятия ходить пешком?

— Здесь недалеко пустили автобус, — скрестил на груди руки наш самый неподдающийся, и вот тут уже не выдержал Богдан.

— Александр! — патетично воскликнул он. — Да что с тобой не так?!

— А что такого?! — рявкнул в его сторону Шурик. — Общественный транспорт вдруг стал вне закона?

— Я видел, где ходят эти автобусы! — в ужасе округлил глаза Богдан. — Туда от особняка больше пятнадцати минут добираться. Через лес! А уж о том, какая там ездит публика, мне и говорить не хочется. Неужели ты так бессердечен, что заставишь Еву… каждый день…

А я и не замечала раньше за Богданом подобного актерского таланта! Братец так правдоподобно хватался за сердце, так выразительно закатывал глаза и хмурил идеальной формы брови, что я чуть было сама не поверила в собственную ущербность. Пока Александр, как обычно, все не испортил.

— Бессердечен?! — повторил он тоном дьявола, пришедшего забирать душу возмущенного грешника. — Да она ни разу в жизни не управляла ничем, кроме своего старого мотороллера, для которого скорость шестьдесят километров в час — это уже чертов спринт! А вы подарили ей машину! Машину! У тебя хоть права есть, убогая?

— Конечно есть! — возмутилась я. Еще бы у меня, с моими-то талантами, не было прав…

— А ездить ты умеешь? — словно почувствовав подвох, уточнил Александр.

— Разумеется умею! — почти не покраснев, соврала я.

Увы, Полина мою тайну знала и скрывать ничего не собиралась.

— Нет, — с невинным лицом глядя в потолок, сообщила она. — Не умеет.

— Полина, не выдумывай! — Кажется, аж побурела от стыда я. — У меня было время подтянуть теорию. А практика никогда особо и не страдала…

— Да ну? — почти ласково улыбнулся Шурик и вдруг открыл дверцу машины. — Тогда залезай.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Покажешь, что умеешь, — и нахально умостился на переднем пассажирском сиденье. Я сглотнула и беспомощно покосилась на Полину. Та ответила взглядом «мы, конечно, друзья, но своя шкура дороже» и, махнув братьям, увела их за собой в дом. Я осталась без прикрытия.

— Ну и чего ты застыла? — позвал из машины мой личный инквизитор. Пришлось забираться внутрь и пытаться изо всех сил выглядеть уверенной и смелой, что, кстати, было очень сложно сделать по двум причинам. Во-первых, права я получила, можно сказать, по блату — в инспекции служил один из пациентов Полинкиного отца, а значит — вовек обязанная родственникам, друзьям, приятелям и просто знакомым четы Казаковых личность. Здесь, пожалуй, следует сделать отступление и пояснить: Поля происходит из древнего и очень уважаемого рода знахарей. Собственно, потому она и пошла учиться на провизора — ведь я еще не встречала того, кто разбирался бы в зельях и настойках лучше нее. Можно сказать, она — эдакий образчик современного друида. Без бороды, конечно, зато на мотоцикле, с альпинистским снаряжением и здоровенным котлом на кухне. И в этом самом котле Поля могла сварганить такие препараты, перед которыми современная медицина пасовала с невероятным отрывом. Стать пациентом семьи Казаковых считалось не просто почетным делом, но порой — и последним средством выживания. Неудивительно, что права мне выдали на входе в кабинет едва ли не с поклоном.

Но даже при таких раскладах мой результат управления автомобилем был бы куда лучше, если бы рядом не сидел мрачный как черт Александр Соколов! У этого парня был свой секрет. От прадеда им была унаследована сила заклинателя. Очень редкий дар и, откровенно говоря, далеко не самый светлый. Правда, я уже успела понять, что магия не бывает белой или черной. Шурик заключал контракты с демонами и мог призывать их на службу по желанию, но при этом он же был редкостным чистоплюем, когда дело касалось подчинения человеческой воли. Ни разу, ни при мне, ни до меня, он не использовал свою силу против людей, и это, кстати, было странно, потому что оба брата и отец Алекса были обычными смертными. Не применять силу, чтобы скрыть от них дар, в моем понимании, автоматически приравнивало его к паладину. Очень вредному, злобному, ехидному борцу за свет.

Ах да! Совсем забыла сказать — несмотря на все вышеперечисленное, я каким-то образом умудрилась в него влюбиться. И он в меня тоже, если, конечно, ему в этом плане можно доверять. Потому что, когда он сидит рядом и сверлит меня таким вот яростным взглядом, поверить в любовь очень сложно.

— Заводи мотор, — приказал Александр, демонстративно застегивая ремень безопасности. Я пошарила глазами по приборной панели, дрожащими руками повернула ключ зажигания, сняла машинку с ручника и… ничего не произошло.

Мне стало плохо.

— Алекс, она не едет… — проговорила севшим голосом. Он скосил на меня глаза:

— Да что ты говоришь! А ответь-ка, Евочка, что нужно машине, чтобы двинуться с места?

— К-колеса?

Он вздохнул так тяжко, словно я вякнула что-то невероятно глупое.

— Ладно, — процедил сквозь зубы. — А еще?

— Мотор, — уже смелее стала перечислять я. — Свечи зажигания, подвеска, амортизаторы, руль…

На последнем слове он таки не выдержал и хлопнул себя ладонью по лбу.

— Бензин, Ева! — простонал, не отнимая руку от лица. — Бензина в баке нет. Видишь огонек мигает?!

— Ой… — хлопнула ресничками я. — Ну подумаешь, не заметила…

— Признавайся, ведьма, — сощурился Алекс. — Права наколдовала или купила?

Кстати, очень правильно был поставлен вопрос. Если бы я не смогла достать документ обычным способом, я бы его себе сотворила с помощью магии. Не зря же я, в конце концов, происхожу из древнего рода Моргалис, берущего свое начало от самой Морганы Пендрагон? И мама моя тоже ведьма хоть куда. Уж у кого у кого, а у меня с правами точно проблем бы не возникло. Если уж я в прошлом году умудрилась слетать в Китай по самодельному паспорту, то по поводу пластиковой карточки с фотографией можно было вообще не заморачиваться.

Правда, как я уже сказала, конкретно в случае с правами магия не понадобилась.

— Меня Полина выручила, — призналась чуть слышно, опустив глаза в пол и вцепившись руками в обод руля. Алекс покачал головой:

— Так и знал, что без нее не обошлось. Вечно вы вдвоем куда-то вляпаетесь!

— Неправда! — вскинулась обиженно.

Шурик скрестил руки на груди:

— Приведи хотя бы один пример!

— Последний случай! — от негодования меня аж подбросило на сиденье. — Там я точно была не виновата! А Поля и подавно — она ведь первая подняла тревогу. Представляешь, что было бы, не сделай она этого?

Соколов тяжко вздохнул.

— Отлично представляю, — буркнул недовольным тоном.

Я оскалилась: ага! Не ждал, что я так быстро найдусь с ответом?!

— Чего ты лыбишься? — тут же набросился на меня Шурик. — Это был один случай из ста! И лучше бы его вообще не было!

Ну тут я была вынуждена с Алексом согласиться. Влипли мы тогда конкретно. Сама порой удивляюсь, что удалось избежать потерь и последствий. А началась эта история вовсе не с покупки Георгием зеленой «вольво» и даже не с окончания Шуриком школы, а гораздо, гораздо раньше. Еще зимой, в канун Дня святого Валентина. Я уже говорила, что терпеть не могу этот праздник? Нет? Ну, вот теперь говорю. И даже могу попытаться объяснить причину.