ГЛАВА 8
Неожиданные последствия игры в крестьянку
Следуя этикету, мы прошли в тронный зал, где дипломаты и высшая, в смысле выжившая, аристократия страны выдала нам свои поздравления «со столь радостным и знаменательным событием».
При этом некоторым из присутствующих с трудом удавалось изображать радостное выражение на своих лицах. Я понимал их настроение. Многочисленные казни и отравления не очень способствовали декларируемому состоянию. К тому же предположения о дальнейших расследованиях и возможных казнях настраивали на философские размышления о бренности бытия вообще и своего собственного в частности.
Несмотря на то что наша дружная компания, с королем и королевой во главе, являлась инициатором всех этих смертей, которые нам пришлось устроить, чтобы выжить самим, мы страдали и раздумывали о бренности бытия не меньше других. Женская половина ночью чуть ли не в полном составе тихо плакала в подушки. Остальные чувствовали себя не менее мерзко, только старались этого не показывать.
Выслушав положенные приветствия собравшихся в зале, Кэнтар, с некоторой угрозой в голосе, поблагодарил всех за честную службу и верность короне и дал разрешение начать праздничную часть. Тут же в зал вошли несколько десятков слуг с подносами, на которых стояли бокалы с вином. Оно было достаточно крепким, чтобы народ сумел поскорее забыть о недавних событиях и хоть немного расслабиться.
Подождав с часик, чтобы все успели принять на грудь и почувствовать некоторую веселость, я объявил, что в связи с недавними событиями их величества несколько утомлены и поэтому удаляются на отдых. При этом добавил, что королевской милостью они не только позволяют, но и требуют от своих подданных продолжать веселиться и наслаждаться жизнью. После этого их величества с их высочествами, да и вся наша команда отправились отдыхать.
Проспав почти до полудня, мы почувствовали себя намного лучше и уже легче восприняли праздничный обед и последующий бал. Проторчав на балу с часик, мы, под тем же предлогом и с теми же пожеланиями, покинули его и отправились заниматься более существенными делами.
То, что удалось без всяких проблем поженить Сонэту с Рональдом, являлось лишь половиной дела. Вторая часть этой авантюры — переправка их высочеств в Транию — виделась более трудной и опасной.
После многочасового обсуждения был выработан план дальнейших действий.
Мы, вдесятером, под видом крестьянских семей отправимся на телегах до ближайшего городка, где к нам присоединятся еще несколько человек охраны. Затем бодрым маршем достигнем замка графа Лаэрского, а дальше будем двигаться под защитой его отряда до имения Гроссаро. Оттуда я и команда вернемся назад, а Рэмануэль и Ирвин со своими отрядами будут сопровождать их высочеств до столицы Трании.
Чтобы скрывать отъезд их высочеств хотя бы в течение нескольких дней, мы пытались придумать причину, благодаря которой ни у кого не возникло бы вопросов или подозрений по поводу их отсутствия.
Итог размышлений получился не сказать чтобы гениальным, но на два-три дня мог сработать. А звучал он любопытно: «Стресс от недавнего покушения, наложившийся на неожиданное замужество, существенно подорвал здоровье наследной принцессы, в связи с чем ей прописан постельный режим и положительные эмоции, которые поручено обеспечить ее мужу, его высочеству принцу Рональду».
Услышав такое, их высочества возмутились, мол, уж очень глупо они выглядят. Пришлось проводить с ними политбеседу и объяснять теорию управления, которая использует забивание мозгов путем подачи определенной информации под особым соусом.
Любое событие имеет несколько официальных версий. Те, кому это выгодно, с учетом уровня интеллекта различных аудиторий, втюхивают конкретные факты, поданные в определенном ракурсе. Чем пассивнее, невнимательнее и безразличнее аудитория, которой поставляется каждая версия, тем проще и глупее должно быть подаваемое. Даже слова специальные придумываются, наподобие того же «совка», которое большого смысла не имеет, но назвал противника «совком» — и доказательств никаких не надо.
В город через потайной ход были отправлены семь человек из команды. Переодевшись в платья простолюдинов, они пошли покупать телеги, товар и подходящую одежду для всех. На покупки им отводился один день, поскольку на следующее утро, как только откроются городские ворота, мы собирались покинуть столицу. Управились ребята быстро и без проблем.
Утром мы нарядились в принесенные одежды. Если на членах моей команды крестьянская одежда смотрелась естественно, то принц и принцесса в подобных нарядах все же мало походили на простолюдинов. Особенно бросались в глаза их изящные руки с тонкими пальцами. Пришлось мазать им руки сажей, а потом заставлять помыть. После этой процедуры их высочества долго и с ужасом рассматривали свои ладони с черными прожилками и чернотой вокруг ногтей. Слава всем богам, что хоть спорить и закатывать истерик не стали.
Подземный ход выходил в тихом закутке возле высокого каменного забора, стоящего вдоль небольшого оврага, густо заросшего кустами и деревьями. Выбравшись на улицу, мы засыпали вход ветками и прошлогодними листьями и направились к трактиру, который располагался недалеко от этого места, где нас должны были ожидать мои люди.
Во дворе уже стояли собранные в дорогу четыре телеги, на которых сидели парни и девушки из команды в крестьянской одежде. Первые сутки пути мы намеревались ехать вдесятером, поскольку не хотели привлекать к себе внимание, да и дороги вокруг столицы были безопасными, о чем регулярно заботилась королевская стража.
На телегу, в которой должны были ехать их высочества и я, было погружено сено. В нем лежало наше оружие и посохи, сверху стояли несколько ящиков с глиняной посудой, кое-каким инвентарем и едой на время путешествия. Переговорив с Тарэном и понадеявшись, что ничего не забыли, я дал команду рассаживаться и выезжать.
Приподняв край платья и отставив локоток, принцесса плавно поплыла к нашему средству передвижения, изящным движением руки пытаясь заправить под косынку прядь волос, которую я перед этим специально вытащил. Для девушки в платье селянки все эти манеры выглядели несколько странно. Подойдя к повозке, Сонэта в нерешительности остановилась.
Ругнувшись про себя, я подошел к ней и, обхватив за талию, приподнял и забросил в телегу. Взвизгнув от неожиданности, она попыталась что-то сказать, но я ее невежливо перебил.
— Ваше выс… м-м… Марта, крестьянские девушки локти в стороны не расставляют, юбки не приподнимают, да и вообще ведут себя по-другому, — зашипел я, делая вид, что поправляю горшки в ящике.
— Вы не шутите? — озадаченно поинтересовалась она.
Я подозрительно посмотрел на принцессу, пытаясь убедиться, что она не издевается надо мной. Внешне ее удивление выглядело очень натурально.
— После того как девушка наготовит еды на всю семью, перемоет посуду, покормит домашних животных и вычистит после них дерьмо, и так три раза в день, тут уже не до расставления локотков, — несколько более сердито, чем стоило, ответил я.
— О-о-о… Я почти никогда не выходила за стены замка… Прошу прощения, но я не знаю, как надо себя вести, — смущенно и чуть не плача прошептала Сонэта.
— Это я прошу у вас прощения за мой тон. — Мне стало стыдно за грубость перед этим, в сущности, ребенком, мало что видевшим в своей жизни.
В это время первая повозка уже тронулась, и я запрыгнул на телегу, усевшись рядом с принцессой. К нам запрыгнул и его высочество Рональд.
Пока мы ехали в сторону ворот, я размышлял над словами Сонэты. Несоответствие поведения ее наряду может навредить. Понимание необходимых для данной роли правил поведения невозможно получить, слушая чьи-то объяснения, это надо видеть.
— Марта, посмотри, как ведут себя простые женщины, и постарайся вести себя так же. Вот, к примеру… — предложил я, озираясь по сторонам.
Мы были уже почти на выезде из города. Недалеко от ворот располагался трактир, на веранде которого стояло несколько столиков.
Я показал Сонэте на женщину, несущую заказ клиенту, и почти сразу пожалел об этом. Дама своим видом напоминала крепкого гренадера. Подойдя к столу заказчика, она хлопнула по нему подносом с тарелками. Было видно, что она бы предпочла уронить его на заказчика, а не на стол. Клиент осмелился как-то прокомментировать ее действия. Она же, в смысле гренадерша, громким и хорошо поставленным голосом выдала длинную тираду в духе пьяного боцмана, явно не соглашаясь с сидящим перед ней мужиком.
Мы с принцем покраснели, а принцесса с интересом прислушалась.
— Я… гм… думаю, туда смотреть необязательно, а уж тем более слушать, — замялся я, ругая себя за столь нежелательный пример.
Однако Сонэта, не обращая внимания на мои слова, с огромным интересом уставилась в сторону трактира, шевеля губами, как бы повторяя то, что говорила женщина в трактире.
Не придя к консенсусу с клиентом, трактирщица, в качестве более весомого аргумента, металлическим подносом врезала ему по голове. Сзади к разбушевавшейся женщине поспешно подскочил высокий худой мужик и, приобняв ее за талию, что-то попытался сказать…
Ему тоже досталось подносом по голове, и не один раз. Цветистые выражения неслись по улице мощным потоком.
Принцесса оценивающе посмотрела на Рональда, видимо представляя, как такое действо будет выглядеть с ним в главной роли, и прикидывая ракурс поражения цели. Принц, сердито зыркнув на меня, что-то прошипел сквозь зубы.
Сонэта заинтересованно прислушалась.
— Ты че сказал? Не поняла? — радостно улыбаясь, поинтересовалась она.
Скривившись, принц промолчал.
— Ты че, глухой? — пытаясь подражать голосу трактирщицы, громко и еще более радостно спросила Сонэта.
— Заткнись, женщина, пока в лоб не дал! — рявкнул, не выдержав, принц, при этом показывая мне кулак.
Принцесса испуганно заморгала, но затем, предположив, что он тоже играет роль, открыла рот, чтобы выдать еще один перл из лексикона простолюдинов. Я поторопился вмешаться.
— Понимаете, ваше-э-э-э… мм… Марта, мой пример оказался несколько неудачным. На самом деле, подобные взаимоотношения в народной среде… э-э-э… между мужчинами и женщинами являются не совсем типичными. Их даже можно назвать, в некотором роде, э-э-экстремальными… мм… для мужчин. Их бьют все же несколько реже, чем может показаться, если исходить из данного примера, — тихонько информировал ее я.
При этом мы продолжали заинтересованно наблюдать за происходящим у трактира. Гренадерша уже схватила табуретку, собираясь выбить всю пыль из четверых мужиков, пытавшихся с ней дискутировать. Поняв, что сопротивление бесполезно, и получив некоторое ускорение, мужички рванули в разные стороны. Им вслед понеслось столь цветистое пожелание, что у нас с принцем даже челюсти попадали на грудь, и, покраснев еще гуще, мы метнули на принцессу обеспокоенный взгляд. Судя по ее нахмуренному лобику и задумчиво-рассеянному взору, она пыталась понять, о чем же речь.
— Не могли бы вы мне объяснить… — повернувшись, попыталась спросить она.
— Нет! — рявкнули мы с принцем хором.
На соседних телегах тихо захихикали. Хмуро посмотрев на хихикающих, принц развернулся ко мне и даже открыл рот, чтобы высказать свое мнение о происходящем, но, бросив взгляд на принцессу, захлопнул его.
Выехав за ворота, мы бодренько покатили по дороге в сторону границы, собираясь отъехать как можно дальше и рассчитывая, что в течение как минимум суток никто не заинтересуется нашим исчезновением.
На обед мы остановились в небольшом леске, у ручья. Услышав, что остановка будет максимально короткой, все бодро бросились по кустам. Затем, умывшись холодной водой, достали из корзин еду и уселись обедать.
Заметив, что принц пытается оттереть песком сажу с рук, я достаточно многословно пресек это безобразие. Нам еще ехать и ехать, а он со своими руками выдаст нас в первом же трактире, где придется остановиться.
Подав Рональду и Сонэте по куску хлеба с салом и луком, запеченной свекле и кружке воды, я с интересом наблюдал за выражениями их лиц. Взяв предложенное двумя пальцами и отставив в стороны все остальные, они несколько минут не могли решиться на поглощение пищи. Вид хлеба с салом в сочетании с грязными руками приводил их в неописуемый ужас.
— Крестьяне и купцы не смотрят на еду с такой брезгливостью, а быстро и большими кусками поглощают ее, — прошамкал я, впиваясь зубами в бутерброд.
С обреченным видом и закрыв глаза, их высочества приступили к трапезе.
На ночь мы собирались остановиться поужинать и переночевать в трактире на окраине небольшого городка, где нас ожидали еще три девушки и четверо парней.
В город въехали, когда солнце только опускалось за горизонт и было еще светло. Народу и повозок на улице было много, и мы медленно ползли к намеченной цели. У торговой лавки две молодые женщины громко и с чувством высказывали, где одна другую видела и куда еще той стоит отправиться. Так же многословно описывались все нюансы сексуальных пристрастий собеседницы и ее родственников до хрен знает какого колена. Для наглядности женщины руками и телодвижениями подкрепляли свои мнения и пожелания.
Я виновато скосил глаза на принца: если его жена усвоит все это многообразие выражений, телодвижений и высказываний, то я ему не завидую. Судя по тому, как он смотрел на меня, то не завидовал он мне. М-да… Может и так повернуться…
Мы взглянули на Сонэту. Она с горящими глазками наблюдала это шоу. А дамы уже перешли от слов к делу и начали рвать друг на друге волосы и одежду. Я в раздражении посмотрел на медленно едущие впереди телеги — с такой-то скоростью принцесса еще много чего может увидеть и услышать и, не приведи боги, усвоить.
В это время к показательным выступлениям двух дам присоединился мужик, который попытался их растащить. Приостановив боевые действия, женщины плотоядно посмотрели на него и очень дружно взялись объяснять ему, как он неправ. Довольно быстро поняв свою ошибку, мужик, сыпя проклятиями, бодро ретировался с поля боя. С видимым удовлетворением, посмотрев ему вслед, соратницы продолжили свои выяснения.
На наше счастье, мы уже въехали во двор трактира, и дальнейшие их действия нам уже не были видны и почти не слышны эпитеты.
Оставив четверых парней охранять повозки, мы вошли в помещение и заняли столик у дальней стенки. Усадив наших высочеств в самом темном углу, я попросил их помалкивать и как можно реже шевелиться.
Пока мы заказывали ужин, ожидали его и, получив, ели, по залу носились две девушки, обслуживающие клиентов. Мужики, ожидающие заказа, время от времени пытались перехватить их, стараясь залезть под юбку или потискать за грудь. Девушки со смехом уворачивались от подобных ухаживаний, не забывая при этом строить глазки.
Принцесса с любопытством ребенка рассматривала происходящее в зале, а принц, красный, как вареный рак, вцепившись в ложку обеими руками, шипел сквозь стиснутые зубы что-то совершенно неразличимое, но понятное по выражению лица.
М-да… Лучше бы мы без супа обошлись, а поужинали одними бутербродами.
— Рональд, я надеюсь, вы все еще помните, что не возражали против моего плана? Согласитесь, что некоторые… э-э… неудобства путешествия все же… э-э… несколько легче перенести, чем вашу безвременную кончину? — тихо прошептал я, наклонившись к принцу.
Продолжая шипеть, он, сломав ложку, все же кивнул утвердительно.
— К тому же вы, как мне помнится, жаловались, что принцесса слишком спокойна и молчалива, и выражали желание… мм… общаться с более активной девушкой. Теперь ваше пожелание вполне может исполниться, а значит, вам вряд ли будет скучно в обществе ее высочества, — с некоторой долей ехидства проговорил я, но, взглянув на принца, решил, что в этот раз стоило все же промолчать.
Заставив всех съесть свои порции как можно быстрее, я потащил их во двор, а то неизвестно, что еще мы увидим и чему может научиться принцесса в этом бедламе.
Пока Тарэн договаривался с хозяином о ночлеге, принцесса попыталась выклянчить для себя отдельную комнату и ванну.
— Прирожденные крестьянки так часто не моются, а в дороге спят в собственной телеге или, в крайнем случае, большой компанией занимают один номер на всех, — тихо, чтобы никто не услышал, сообщил я.
Закатив глаза, она тихо застонала:
— Какое счастье, что я не прирожденная крестьянка.
— Тем не менее вам придется ее изображать еще несколько дней, — сообщил я.
С истинной грацией селянки Сонэта схватила из ближайшей телеги горшок и, размахнувшись, сердито бросила его об стенку, едва не задев проходившего рядом принца. Испуганно шарахнувшись, он совершенно естественно покрутил пальцем у виска, на что принцесса не замедлила выразить свое мнение на его реакцию, скрутив ему дулю.
— М-да… Вы хорошо входите в свою роль, Марта, — хмыкнул я, глядя на их обмен любезностями.
— А не пошла бы ты… — фыркнула принцесса и прошествовала в трактир.
Мы с Рональдом только рты раскрыли, глядя на гордо удаляющуюся Сонэту.
Следующие три дня путешествия ее высочество с большим вниманием разглядывала окружающий мир и его проявления, что заставляло его высочество и меня сильно нервничать.
Когда на горизонте показался замок графа Лаэрского, мы обрадовались и послали гонца, чтобы впустили нас без промедления и приготовили поесть. После того ужина в трактире мы, по требованию принца, больше в подобных заведениях не останавливались, а питаться всухомятку нам уже основательно надоело.
Встретил нас старший сын и наследник графа, представившийся Симоном Лаэрским. Шепотом поведав ему, кто есть кто и что мы здесь делаем, я предупредил, чтобы он особо не раскланивался.
— Граф, кланяющийся крестьянам, слишком уж удивительная вещь, народ может не понять юмора, а вам здесь еще править, — тихо пояснил я.
Он лишь слегка улыбнулся на эти слова и, отдав приказ загонять телеги во двор, остался наблюдать за нашим размещением.
Принцесса, повернувшись на живот попыталась сползти с телеги. На что отвлекся принц Рональд, было непонятно, но на помощь жене он явно не спешил. Вероятно, тоже в роль крестьянина слишком хорошо вошел. Действия Сонэты увидел Симон Лаэрский и, бросившись к ней, аккуратно придержал за талию, чтобы помочь спуститься на землю.
Принцесса, замерев на секунду, видимо, прикидывая, как в подобном случае должны действовать прирожденные крестьянки, схватила ближайший глиняный горшок и, извернувшись, разбила его о голову графа. Не ожидая такой подлянки, тот впал в полный ступор и отпустил фальшивую селянку. Не удержавшись, девушка взмахнула руками, соскользнула с повозки и осела на землю.
Выдав пару оборотов из лексикона трактирщицы, Сонэта живенько подхватилась, резко тряхнула юбкой, сбивая пыль, и, толкнув в грудь Симона, чтобы не стоял на пути, направилась к двери. Не вынеся столь сильного потрясения, граф запутался в собственных ногах и сел на землю с открытым ртом. Неподалеку стоял его высочество принц Рональд, и вид у него был не менее пришибленный, чем у графа.
Хм… Судя по всему, ему уже не скучно, и даже более чем.
Наклонившись к графу Лаэрскому, я тихонько поведал о моей не совсем удачной попытке научить принцессу вести себя более естественно в крестьянской одежде. Когда я перешел к пересказу реакции принцессы на поведение трактирщицы, Симон попытался сохранить серьезное лицо, но, не сдержавшись, фыркнул.
— Граф, я надеюсь, вы понимаете, что это является тайной, которую вы должны свято хранить, — с трудом сохраняя серьезный вид, сообщил я.
— Несомненно, несомненно… А теперь позвольте откланяться, я вынужден отдать некоторые распоряжения слугам, — стараясь не позволить губам расползтись в улыбке, сказал он и рванул за угол дома.
Вскоре оттуда донесся смех, больше похожий на ржание. Я не особо заботился о сохранении «тайны», этому все равно никто не поверит, зато теперь никто из господ Лаэрских не удивится поведению принцессы, что бы она ни выдала. Меня это вполне устраивало.
Вымывшись впервые за несколько дней и отведав горячей и более изысканной пищи, мы разбежались по предоставленным комнатам, чтобы поспать в нормальных кроватях с чистым бельем. Дальнейшая дорога обещала быть поспокойнее, ведь мы отправляемся в сопровождении отряда графа Лаэрского до замка Гроссаро. Оттуда, уже без меня и моей команды, но под охраной людей Ирвина и Рэма, их высочества поедут в столицу Трании.
