ГЛАВА 6
С наступлением сумерек Амара все еще оставалась на свободе.
Ее тело болело все до последней косточки. Первый стремительный полет от преследователей потребовал всех ее сил, но потом стало еще труднее, и она не смогла бы лететь, если бы ветер не дул в нужном ей северо-восточном направлении. Она препоручила скольжение по воздушным потокам Циррусу, сохранив тем самым хоть часть так необходимой ей энергии.
Амара летела на небольшой высоте, у самых верхушек деревьев, и хотя те гнулись и раскачивались в вихре, который удерживал ее в полете, она не поднималась выше в надежде, что складки местности укроют ее от преследовавших воздушных рыцарей.
Последние лучи ржавого заката высветили полоску воды, извивавшуюся между лесистыми холмами: реку Гоул. Изрядная часть оставшихся у нее сил ушла на то, чтобы помочь Циррусу мягко опустить ее на землю, и еще больше — на то, чтобы не упасть после того, как напряжение полета оставило ее. Больше всего ей хотелось забиться в какое-нибудь дупло и уснуть.
Вместо этого она порылась в складках своего перепачканного платья, оторвала застежку, развернула клочок ткани и достала маленький медный кружок.
— Река Гоул, — прошептала она, вкладывая все оставшиеся у нее силы в попытку вызвать речных фурий. — Узнай эту монету и позволь мне поговорить с моим господином.
Она бросила монетку в воду, и та блеснула в кроваво-красных лучах заката сначала профилем Первого лорда, а потом изображением солнца.
Амара опустилась на колени и протянула руки, чтобы зачерпнуть воды в ладони. Самые долгие ее перелеты длились не больше часа — даже в подходящий для этого день. Ей повезло. Если бы ветер дул в другую сторону — ей не удалось бы благополучно добраться до Гоула.
Она опустила взгляд на свое отражение в воде, и на мгновение ее пробрала дрожь. Ей живо представилось, как вода струится вверх по ее рукам, заливает ноздри и рот, и сердце ее сжалось от тошнотворного страха. Амара попыталась отогнать его и не смогла, как не смогла заставить себя коснуться воды.
Водяная ведьма все еще могла убить. Смерть грозила ей прямо здесь и сейчас. Амара выжила и вырвалась на свободу — но даже теперь она пятилась прочь от воды.
На мгновение она закрыла глаза и попыталась изгнать из памяти смех той женщины. Гнавшиеся за ней мужчины пугали ее не так сильно. Попадись она им в руки, они убьют ее стальным клинком. Ну, возможно, помучают немного — но ничего такого, к чему она не была бы готова.
Она подумала об улыбке на лице Одианы в момент, когда ее водяная фурия душила Амару, топила ее прямо на суше. Ей показалось, что глаза женщины горели неподдельным детским восторгом.
Амара поежилась. К этому ее не готовили…
И тем не менее ей ничего не оставалось, как одолеть этот страх. Этого требовал от нее долг.
Она рывком опустила руки в холодную речную воду.
Амара ополоснула лицо, потом сделала не очень удачную попытку расчесать волосы пальцами. Хотя она стригла свои красивые, золотисто-каштановые волосы короче обычного, едва до плеч, несколько часов полета в воздушных вихрях спутали их, превратив ее в подобие кудлатой дворняжки.
Она еще раз посмотрела на свое отражение. Узкое лицо с резкими чертами, подумала она… хотя при умелом пользовании косметикой она могла бы смягчить их. Легкие, пышные волосы спутались сейчас и мало чем отличались от небольшого стога сена. Лицо и руки под слоем грима загорели почти под цвет волос, из-за чего ее отражение в воде казалось изваянной из чуть потемневшего дерева статуей. Одежда рабыни была измята, изорвана по краям и сплошь забрызгана грязью и темными коричневыми пятнами, сливавшимися на плече, в том месте, где зацепил ее меч, в одно большое бурое пятно.
Вода шевельнулась, однако приняла очертания не Первого лорда, а женщины. Гай Кария, жена Гая Секстуса, Первого лорда Алеры, казалась совсем юной, не старше Амары. На ней было потрясающе красивое платье с высокой талией; волосы она заплела во множество косичек, и только несколько продуманно-неряшливых локонов выбивались из них, обрамляя лицо. Да, она была прекрасна; более того, вся фигура ее была исполнена спокойствия, уверенности, достоинства — и власти.
Амара мгновенно ощутила себя неуклюжей и как можно изящнее присела в реверансе, приподняв подол изорванного платья.
— Ваша светлость…
— Ученица, — буркнула та в ответ. — Не прошло и трех недель с того дня, как мой муж дал тебе свою монету, — и ты уже мешаешь ему обедать. Полагаю, это может считаться новым рекордом. Фиделиас, как мне говорили, не осмеливался отрывать его от трапезы или от сна раньше чем через месяц.
Амара почувствовала, что щеки ее пылают.
— Да, ваша светлость. Я приношу свои извинения, но дело не терпит отлагательств.
Первая леди пристально посмотрела на нее, скользнув взглядом с головы до пят. Амара покраснела еще сильнее и прилагала все усилия, чтобы не насупиться.
— Обойдемся без извинений, — произнесла леди Кария. — Хотя в будущем постарайся лучше рассчитывать время.
— Да, госпожа. Прошу вас, ваша светлость. Мне необходимо поговорить с Первым лордом.
Леди Кария покачала головой.
— Это невозможно, — произнесла она тоном, не терпящим возражений. — Боюсь, тебе придется поговорить с ним позже. Возможно, завтра.
— Но, госпожа…
— Он занят, — отрезала Первая леди. — Если ты считаешь, что твое дело важно, ученица, можешь оставить свое сообщение мне, и я передам его при первой же возможности.
— Покорнейше прошу прощения, госпожа, но мне было сказано, что монету можно использовать для общения только с его светлостью и ни с кем другим.
— Выбирай слова, ученица. — Кария недовольно выгнула бровь дугой. — Не забывай, с кем говоришь!
— Я имею личные указания Первого лорда, ваша светлость. И я пытаюсь исполнять их в точности.
— Похвально. Однако Первый лорд — это не любимый профессор, которого можно навещать по своей прихоти, ученица. — Она сделала ударение на последнем слове. — У него и без тебя хватает дел государственной важности.
Амара сделала глубокий вдох.
— Прошу вас, ваша светлость. Я не задержу его надолго. Пусть он сам решит, злоупотребляю ли я своими привилегиями. Пожалуйста.
— Нет, — сказала Кария. Водяное изваяние оглянулось через плечо. — Ты и так отняла у меня много времени, ученица Амара. — В голосе Первой леди послышалось некоторое напряжение: — Если это все…
Амара облизнула пересохшие губы. Как знать, если она сумеет задержать ее хотя бы на минуту, может, Первый лорд и услышит их разговор.
— Ваша светлость, прежде чем вы уйдете, могу я попросить вас передать ему несколько слов?
— Только быстрее.
— Хорошо, ваша светлость. Передайте ему только, что…
Едва Амара успела произнести эти слова, как водяное изваяние Первой леди сморщилось и черты лица его сделались жестче.
Вода рядом с леди Карией всколыхнулась, и из нее поднялось еще одно сотканное фурией изваяние — высокий мужчина, с некогда широкими плечами, но теперь сутулый из-за возраста. Он держался с небрежной, горделивой уверенностью. В отличие от прозрачного изваяния леди Карий это изображение выросло из воды многоцветным, так что на мгновение Амаре показалось, будто Первый лорд сам каким-то образом оказался здесь. В темных волосах его уже проглядывала седина, а зеленые глаза, казалось, выцвели от усталости.
— Эй, — произнесла фигура негромким сочным басом. — Что здесь происходит, жена моя?
Фигура Гая повернулась к Амаре, и он нахмурился.
— А… — пробормотал он наконец. — Ясно. Приветствую, курсор.
Леди Кария покосилась на мужа, услышав титул, потом ее далекий взгляд вновь обратился на Амару.
— Она хотела поговорить с тобой, но я сообщила ей, что тебе необходимо присутствовать на официальном обеде.
— Ваше величество, — пробормотала Амара и снова присела в реверансе.
Гай вздохнул и вяло махнул рукой.
— Возвращайся к столу, жена моя. Я сейчас.
Леди Кария вздернула подбородок.
— Мой муж, если мы вернемся порознь, это может быть превратно истолковано.
— В таком случае, жена моя, если хочешь, можешь подождать меня где-нибудь еще.
Первая леди недовольно поджала губы, но все же почтительно поклонилась, и тут же ее изваяние обрушилось обратно в воду, обдав Амару брызгами по пояс. Та вскрикнула от неожиданности и инстинктивно подобрала подол.
— О, ваше величество, прошу прощения.
Гай издал цокающий звук, и его образ сделал движение рукой. Вода слетела с ее платья: капли дождем падали на землю и тут же сбегались в маленькую мутную лужицу, которая почти сразу сползла в реку. Зато платье ее, по крайней мере, стало немного чище.
— Не обижайтесь на Первую леди, — буркнул Гай. — Последние три года были для нее не самыми легкими.
«Три года с тех пор, как она вышла за вас, милорд», — подумала про себя Амара, однако вслух произнесла лишь:
— Да, ваше величество.
Первый лорд вздохнул и сразу посерьезнел. С тех пор как Амара видела его в последний раз, он сбрил бороду, поэтому в уголках рта и глаз стали заметны морщины — единственные следы возраста на его моложавом лице. На вид ему можно было дать немногим больше сорока, но Амара знала, что на деле он вдвое старше. А всего пять лет назад, когда она поступила в Академию, седины в его волосах не было и в помине.
— Твое донесение, — сказал Гай. — Давай-ка послушаем.
— Да, милорд. Следуя вашим инструкциям, мы с Фиделиасом предприняли попытку проникнуть в лагерь предполагаемых мятежников. Это нам удалось. — Во рту у нее как-то сразу пересохло, и ей пришлось сглотнуть. — Но… Но он…
Гай кивнул все с тем же непроницаемым выражением лица.
— Но он тебя предал. Он выказал больший интерес к служению заговорщикам, нежели к верности своему господину.
Амара потрясенно зажмурилась.
— Да, милорд. Но как вы…
Гай пожал плечами.
— Наверняка не знал. Но подозревал. Поживи с мое, Амара, и ты будешь видеть людей насквозь. Их намерения, их вера высвечиваются в их поступках, в их лжи. — Он покачал головой. — В Фиделиасе ростки этого я заметил давно, еще когда он был ненамного старше тебя. Правда, из всех моментов, чтобы расцвести, они выбрали наихудший.
— Вы подозревали? — переспросила Амара. — И ничего мне не сказали?
— А ты смогла бы сохранить это в тайне от него? Смогла бы играть с тем, кто тебя взрастил и обучил, до самого конца операции?
Амара стиснула зубы, чтобы не брякнуть чего-нибудь со злости. Конечно, Гай говорил правду. Она не смогла бы утаить этого знания от Фиделиаса.
— Но почему тогда вы послали меня? — осторожно спросила она.
Гай одарил ее усталой улыбкой.
— Потому, что я не знаю курсора бойчее тебя. Потому, что из всех курсантов Академии ты была самой сообразительной, изобретательной, упрямой и независимой в суждениях. Потому, что Фиделиас ценил тебя. И потому, что в твоей преданности я не сомневался.
— Приманка, — сказала Амара, и против желания в словах ее прозвучала горечь. — Вы использовали меня в качестве приманки. Вы знали, что он не устоит перед соблазном взять меня с собой. Завербовать меня.
— Совершенно верно.
— Вы бы с легкостью пожертвовали мной.
— Если бы ты не вернулась, я знал бы, что ты потерпела неудачу — возможно, из-за Фиделиаса. Или ты попалась на его удочку. В любом случае, я удостоверился бы в истинности намерений Фиделиаса.
— Что и было целью операции.
— Ну, не совсем. Данные разведки мне тоже нужны.
— И ради них вы рисковали моей жизнью?
Гай кивнул.
— Да, курсор. Ты ведь клялась не щадить жизни, служа Короне? Так?
Амара с пылающими щеками опустила взгляд; злость, досада и замешательство свились у нее в животе ледяным клубком.
— Да, милорд.
— Тогда докладывай. Мне уже пора возвращаться.
Амара набрала в грудь воздуха и, так и не поднимая глаз, рассказала о всех событиях этого дня: что успели увидеть они с Фиделиасом, что узнала она о мятежном легионе и — в особенности — сколько рыцарей входит в его состав.
Завершая свой доклад, она все-таки взглянула на него. Лицо Гая, казалось, постарело, морщины на нем стали глубже, словно слова ее отняли у него еще толику жизни, молодости, силы.
— Письмо — то, которое тебе позволили прочесть, — начал Гай.
— Отвлекающий маневр, милорд. Это наверняка. Попытка бросить ложное подозрение на кого-то еще. Я не верю, чтобы лорд Аттикус был замешан в этом деле.
— Возможно. Но не забывай, письмо было адресовано командиру второго легиона. — Гай покачал головой. — Похоже, из этого следует, что в заговор против меня вовлечен не один из верховных лордов. Вполне вероятно, это попытка одного из них переложить ответственность на плечи другого.
— Если исходить из того, что их всего двое, милорд.
Морщинки снова сбежались к уголкам глаз Гая.
— Конечно. Если исходить из того, что они не все заодно. — Улыбка осветила его лицо и тут же померкла. — И то, что они пытались выведать у тебя подробности моей личной охраны, означает: они верят в успех прямого покушения с целью захвата власти.
— Уверена, что нет, милорд. Они не могут убить вас.
Гай пожал плечами.
— Не смогут, если я буду знать об их планах. Но способность сотрясать горы мало чем поможет, если тебе в горло уже воткнули нож. — Он поморщился. — Кто-то из молодых лордов, должно быть. Тот, кто постарше, просто использовал бы в качестве убийцы время. Я стар.
— Нет, ваше величество. Вы…
— Стар. Старик, женатый на властной и полной политических амбиций женщине. — Он внимательно посмотрел на Амару. — Близится ночь. Ты в состоянии двигаться дальше?
— Полагаю, что да, милорд.
Гай кивнул.
— События начинают разворачиваться по всей Алере. Я чувствую это нутром, девочка. Топот множества ног, беспокойные перемещения диких стад. В ночи у западного побережья поют бегемоты, а дикие фурии севера готовят нам в этом году суровую зиму. Суровую зиму… — Первый лорд вздохнул и зажмурился. — И голоса звучат все громче. Напряжение нарастает, собираясь в одном месте. Повсюду фурии земли, и воздуха, и дерева шепчутся о приближении угрозы извне и о том, что мир, которым наслаждалась наша страна последние пятнадцать лет, подходит к концу. Фурии металла точат мечи и раздувают огонь в кузнечных горнах. Реки и дожди вот-вот окрасятся в красный цвет крови. И огонь в ночи горит синим цветом — не золотым и не алым. Грядут перемены.
— Возможно, это всего лишь совпадения, милорд, — выдавила из себя Амара. — Это же не…
Гай снова улыбнулся, но улыбка вышла неживой, призрачной.
— Я стар, но не настолько, Амара. Пока еще. И у меня для тебя есть работа. Слушай внимательно.
Амара кивнула и пристальнее вгляделась в изображение.
— Ты представляешь себе значение долины Кальдерона?
Амара кивнула.
— Она расположена на перемычке, связывающей Алеру и расположенные по ту сторону гор равнины. Проход через горы только один, и он ведет через долину. Если кто-то захочет проникнуть в нашу страну пешим, он должен миновать долину Кальдерона.
— «Кто-то», то есть мараты, — кивнул Гай. — Что тебе еще известно об этом месте?
— Только то, что говорили нам в Академии, милорд. Очень плодородная земля. Прибыльная. И именно там мараты убили вашего сына, милорд.
— Да. Вождь маратов. Он убил принцепса и привел в действие цепочку событий, которые еще долго будут сотрясать стены классных комнат и поражать воображение студентов. Род Гаев возглавлял Алеру почти тысячу лет, но с моей смертью всему этому придет конец. И все, что мне остается, — это проследить за тем, чтобы власть попала в ответственные руки. Хотя, похоже, кто-то пытается сделать этот выбор без моего участия.
— Вам известно, кто это, милорд?
— Только подозрения, — вздохнул Гай. — Но и их я не могу произнести вслух без боязни оговорить невинного и тем самым лишиться поддержки всех верховных лордов, как заговорщиков, так и сохранивших верность трону. Ты отправишься в долину Кальдерона, Амара. Мараты выступили в поход. Я это знаю. Я это чувствую.
— Что я должна там делать, милорд?
— Ты будешь наблюдать за любыми перемещениями маратов в округе, — ответил Гай. — И переговоришь с тамошними стедгольдерами, чтобы понять, что там происходит.
Амара склонила голову набок.
— Вы думаете, активность маратов и последние действия заговорщиков как-то связаны друг с другом, милорд?
— Мараты легко могут стать оружием в их руках, Амара. И я подозреваю, кое-кто пытается выковать из них кинжал, нацеленный мне в горло. — Взгляд его вспыхнул, и река у ног его изображения забурлила, возмущенная его эмоциями. — Я могу сам передать власть кому-нибудь, достойному ее, но пока я жив и дышу, им ее не отнять.
— Да, милорд.
Гай хмуро улыбнулся ей.
— В общем, если тебе удастся обнаружить какую-либо связь между этими двумя, Амара, принеси мне ее доказательства. Если у меня будет хотя бы крошечная улика, чтобы выложить ее перед верховными лордами, я смогу уладить это без ненужного кровопролития.
— Как прикажете, милорд. Я отправлюсь туда так быстро, как смогу.
— Сегодня же вечером, — сказал Гай.
Амара покачала головой.
— Я не уверена, что мне это удастся, милорд. Я совсем выбилась из сил.
Гай понимающе кивнул.
— Я переговорю с южным ветром. Он поможет тебе попасть туда быстрее.
Амара сглотнула.
— Что мне надлежит искать, милорд? У вас имеются какие-либо подозрения? Если бы я знала, на что мне обращать особое внимание, я…
— Нет, — перебил ее Гай. — Мне нужно, чтобы ты смотрела на все без предубеждения. Отправляйся в долину. Основные события развернутся там. Я хочу, чтобы ты представляла в них мои интересы.
— Скажите, милорд, мне там снова будет грозить почти верная смерть? — Амара не стала сдерживать горечи в голосе.
— Почти наверняка, курсор, — кивнул Гай. — Или ты хочешь, чтобы я послал вместо тебя кого-то другого?
Амара покачала головой.
— Я хочу, чтобы вы ответили на один вопрос.
Гай удивленно приподнял брови.
— Какой вопрос?
Амара посмотрела на образ Гая в упор.
— Откуда вы знали, милорд? Как вы узнали, что я останусь верна Короне?
Гай нахмурился, и морщин на его лице стало еще больше. Несколько секунд он молчал.
— Есть люди, — произнес он наконец, — которые не способны понять, что такое верность. Ну конечно, они могут объяснить, что это такое, но душой они этого так и не понимают. Им не дано вообразить мир, где это понятие реально.
— Как Фиделиас.
— Как Фиделиас, — согласился Гай. — Но ты редкий человек, Амара. Ты — полная его противоположность.
Она нахмурилась.
— Вы хотите сказать, я знаю, что такое верность?
— Больше того. Ты живешь с этим. Ты не можешь представить себе мир, где это было бы иначе. Ты не можешь предать то, что тебе дорого, как не можешь заставить свое сердце перестать биться. Я стар, Амара. И люди для меня открыты. — Он помолчал еще пару секунд. — Я никогда не сомневался в твоей преданности. Только в твоей способности выйти из этой операции живой. Похоже, на этот счет я должен перед тобой извиниться, курсор Амара. Считай, что выпускной экзамен ты успешно сдала.
Амару вдруг захлестнуло чувство гордости, абсурдной радости за доверие Гая. Она невольно выпрямилась и задрала подбородок чуть выше.
— Мои глаза и уши в вашем распоряжении, милорд.
Гай коротко кивнул, и за спиной Амары зашелестел листвой усиливающийся ветер. Деревья шумели, как негромкий прибой о песок.
— Раз так, ступай с фуриями, курсор. На благо Алеры.
— Я найду то, что вам нужно, ваше величество. На благо Алеры.