После окончания сессии стало вдруг заметно, что лето давно наступило. Что ночи теплые, вода в речке по утрам как парное молоко и что на пляжах демонстрируют свои фигуры массы симпатичных мужчин.

Я валялась на пляже, ожидая Отто и внимательно наблюдая, как Ирга учит плавать свою очередную подружку. Я умела плавать, но не так хорошо, как он. Поэтому первоначальный план «подплыть – обрызгать эту блондинистую мымру – быстро уплыть без потерь» был мало осуществим в последней части.

– Что там? – спросил подошедший Отто.– Зависть к более успешной девице?

– Вот еще! – Я фыркнула.– Не очень-то хочется, чтобы кто-то холодными руками меня безнаказанно лапал. Чему тут завидовать?

– Тому, что ты не умеешь так зажигательно и возбуждающе пищать; тому, что у тебя купальник хуже; и то, что под купальником, существенно скромнее,– перечислил Отто.

– Отто, ты завалил последний экзамен?

– Нет.

– А чего такой злой?

– А ты посмотри на меня! – пожаловался полугном.

Я осмотрела его коренастую, широкоплечую фигуру, мускулистые руки, ультрамодные плавки, короткие, буйно волосатые ноги. Плавки – розовые трусы в зеленый цветочек,– красочно подчеркивали все недостатки. Ноги в них казались кривыми и еще более волосатыми. Откуда-то взялось брюшко, кокетливо выглядывающее из-под частично скрывающей его длинной бороды, а намека на мужское достоинство не было вообще.

– И?.. Нормально ты выглядишь. Разве что трусы... гм... ярковаты.

– Они убивают всю мою сексуальность! – прошипел Отто.

– Тогда почему ты в них?

– Мама подарила,– ответил друг, погружаясь в пучину тоски.

– Успокойся, это писк моды. Посмотри, в чем остальные.

Отто уныло окинул взглядом пляж. Все мужчины щеголяли плавками самых неимоверных расцветок. Правда, ни на одном это не выглядело как издевательство над текстильной промышленностью.

– Ирга в черных.

– Он любимому цвету не изменяет. День, когда я увижу его в ярком, будет считаться днем начала у меня белой горячки,– сообщила я.

– Иногда я просто ненавижу свою маму,– вздохнул Отто.

– Она старается как лучше. Чтобы ты был модным, привлекательным...

– А получается просто ужасно,– заключил полугном.– Пойдем выпьем, пока у тебя белой горячки нет.

За пивом я раздумывала: почему наши родители в своем старании сделать детям лучше часто перебарщивают? Моя мама одевала меня в модные костюмы, которые смотрелись на мне как седло на корове. Мама Отто тоже регулярно покупала ему новинки, которые были рассчитаны явно не на его тип фигуры и характера.

– Когда у тебя начинается летняя практика? – после пары кружек пива Отто повеселел и сменил тему.

– Беф вызвал к себе на завтра. Да что после второго курса нам могут предложить? В библиотеке сидеть будем.

– Нам похуже. В кузнице работать,– пожаловался полугном.

– Давай поспорим, что хуже: сидеть летними днями в затхлой библиотеке или заниматься приятным физическим трудом с возможностью посидеть на солнышке?

– Давай поменяемся.

– Я очень ценю твое стремление улучшить мою жизнь,– благодарно сказала я.– Но себя, машущую молотом, я как-то слабо представляю. Не мой профиль.

– Мускулы подкачаешь, фигурка будет – во!

– Тогда гардероб придется менять,– рассмеялась я.– Лучше уж оставим все как есть.

...Беф, как обычно, расхаживал по кабинету.

– С тобой вместе будут работать две практикантки из Софипиля.

– Что? – взвыла я.– Из моего родного города?!

– Я думал, ты будешь рада,– удивился Беф.

– Вы еще скажите, что из магического Лицея!

– Да. Урья Наут и Тяка Цал.

Я стукнулась головой об стол Наставника. Ситуация не улучшилась. Я стукнулась еще раз и тихонько застонала. Целый месяц с девушками, которые в Лицее издевались надо мной как могли!

– Прекратить истерику! – рявкнул Беф.– Что случилось?

– Я вам гарантирую, что к концу практики кто-то из нас кого-то убьет. У нас нелюбовь еще с первого курса Лицея! Скорее даже ненависть.

– Это были глупые подростковые разборки,– нахмурился Беф.– Вы это уже давно переросли.

– Да уж, подростковые! Они были меня старше. И учились со мной в одной группе. И издева-а-али-и-ись! – провыла я.

– То, что они старше тебя, означает, что они не так одарены магически, как ты. То, что ты учишься у нас, а они остались там, это тоже кое-то значит.– Беф пытался прервать мои стенания.– Как же ты собираешься быть хорошей магичкой, если ты боишься двух девчонок?

– Да лучше два бешеных зомби, чем они!

– Отправлю на практику к некромантам,– пригрозил Наставник.

– Отправляйте!

– Хватит! – У Бефа лопнуло терпение.– Со своим страхом надо встречаться лицом к лицу. Иначе этот страх съест тебя заживо. Разговор окончен.

– ...Когда они приезжают? – Моя соседка по комнате в общежитии Лира гладила меня по спине.

– Завтра,– сказала я в подушку. Три дня прошли в стенаниях и в ожидании предстоящего ужаса.

– Может, Отто попросить проводить тебя? Для храбрости? Или давай я завтра на практику не пойду, с тобой посижу в библиотеке.

– Я пришел! – Отто ввалился в комнату с большим бутылем.– Новая разработка специально для тебя. Успокоительное. Два глотка – и ты спокойна, как мертвец в склепе.

– Это не яд? – спросила Лира.

– Давай! – Я вырвала бутылку из рук полугнома и присосалась к горлышку.

– Отдай! Всего два глотка! Перед событием! Ола, Ола, ты меня слышишь?..

Сознание уплывало по мягкой теплой реке. Разговоры доносились до меня, как через вату.

– Дозировка большая! – Это Лира.

– Ничего, до завтра проспится, разбуди только ее.– Отто.

– Завтра давать пить?

– Два глотка! И бутыль спрячь, вдруг оно привыкание вызывает?

– Чего-о-о ты-ы-ы туда намеша-а-ал? – Голоса удалялись и терялись в волнах реки.

– Магия, валерьянка, мелисса, пион...

– Ола, вставай, вставай же! – Лира теребила меня за плечо.– Твои уже приехали, сейчас пора на практику идти!

– Ага.– Я довольно потянулась. Выспалась просто замечательно.– А где успокоительное?

– Вот. Я тебе отмерила. Больше нельзя.

– Дай еще! А то никуда не пойду! – Я попыталась вылизать чашку, но язык до дна не достал.

Лира вздохнула, вынула из-под кровати бутыль и осторожно капнула в подставленную посуду.

– Только по доброте душевной. Запомни!

Я шла в библиотеку и улыбалась миру.

Старенький библиотекарь инструктировал двух модно одетых девиц.

– Ольгерда, присоединяйтесь. Итак, вы будете работать в отделе старых манускриптов. Никакой магии, а то они рассыплются. Осторожность и только осторожность! Если хоть один манускрипт пострадает, вас ждут страшные последствия. Ольгерда, вас назначаю старшей. Покажете тут все нашим гостьям. Почему вы улыбаетесь?

– Я? Ой, простите! – Я не заметила, как рот сам по себе растягивается в улыбке.

– Серьезнее надо относиться к заданию,– пожурил меня библиотекарь и провел в зал манускриптов.

Моей работой было классифицировать старые магические записи: эти открытия устарели, эти еще пригодятся, это знание не используется... Работа кропотливая, нужно постоянно заглядывать для уточнения сведений в словари и учебники. Ну, спасибо, Наставник! Удружил! Я с грустью подумала о своих одногруппниках, которые сейчас сидят в общем зале библиотеки, делают вид, что занимаются каталогами, а на самом деле большую часть времени смеются и сплетничают.

– Итак,– я вывалила из сумки приготовленные для работы принадлежности,– вы занимаетесь своим, я своим. Хорошо?

– Ольгерда, неужели ты даже не поздороваешься со своими бывшими одногруппницами? Что так? – промурлыкала Урья.

– Девочки, я очень рада видеть вас, но, если мы сейчас не приступим к работе, мне придется доложить о том, что вы мешаете рабочему процессу! – Знаю, что ябедничать некрасиво, но ввязываться в словесные перепалки совсем не хотелось.

Через два часа за моей спиной послышался шепоток и хихиканье. Вы когда-нибудь чувствовали, что над вами тайком смеются? О, поверьте, это намного хуже, чем когда смеются открыто. Так вы хоть знаете, что не так и по какому поводу. Но смешки за спиной сводят с ума. Когда вы поворачиваетесь к насмешникам, они демонстрируют полную серьезность и внимание к вашим проблемам. А потом опять взрыв смеха. А есть еще категория доброжелателей, которые участливо и сочувственно сообщают: «Ты знаешь, тут над тобой смеются. Нет, не знаю почему, я же не с ними. Я же твой друг. Но давно смеются. И знаешь, наверное, тебе пока не стоит показываться в этой компании».

Все это я пережила в полной мере в свои лицейские годы, выработала определенный иммунитет, сегодня к тому же подкрепленный успокоительным, поэтому просто смешками меня пронять трудновато. Первый рабочий день закончился относительно мирно.

Когда я выходила из библиотеки, Урья взяла меня под руку:

– Ольгерда, мы же твои подруги. Расскажи нам, как ты тут живешь? Я смотрю, ты стиль одежды поменяла. Неужели у тебя наконец-то появился мальчик?

– Дорогая,– в тон ей ответила я.– Моя жизнь тебя абсолютно не касается. И подругами мы никогда не были. До завтра.

– Как все прошло? – спросила Лира. Она ждала меня в комнате с коробкой шоколадных конфет.

– Лучше, чем ожидалось,– пробурчала я с полным ртом.– Можно еще штучку?

– Ешь, ешь. Это все для тебя. Шоколад – очень полезная штука. Я тебе как лекарь говорю.

Три дня я даже не пользовалась успокоительным. Мы активно работали, не отвлекаясь на выяснение отношений. Вечером третьего дня землячки увидели меня с Отто.

На следующее утро в библиотеке меня встретила выжидающая тишина.

– Это был твой парень? – спросила Тяка.

– Кто?

– Этот, низенький, с черной бородой. Страшный такой.

– Отто не страшный!

– Он полугном,– объяснила Урья.– Я тут поспрашивала кое-кого.

– Так у тебя парень – полугном?

– Он не мой парень,– сказала я.

– Так на тебя даже полугном не клюнул?

– Да, даже полугном,– посочувствовала Тяка.– У нее вообще за два года парня не было.

– Ты опять в аутсайдерах, крошка? – с жалостью спросила Урья.

– Не опять, а постоянно,– промурлыкала Тяка.– Она ведь никому не нужна.

– Никогда не была нужна.

– Страшилка без чувства стиля.

– Я бы от такой жизни удавилась...

– Покончила с собой...

– Зачем такое никчемное существование?

Девушки, как почуявшие кровь хищницы, медленно наступали, загоняя меня в угол.

– Я вполне довольна своей жизнью,– защищалась я.

– Какой жизнью?

– У тебя есть жизнь?

– Разве это называется жизнью?

– Да, это называется жизнью! Жизнью! И она мне нравится! Нравится!!! – закричала я, выдираясь из угла.

Бежать, спасаться! Спрятаться от ужаса и стыда за себя. Ну почему я такая трусиха? Почему, вместо того чтобы с достоинством сразить нахалок какой-нибудь обидной репликой, я предпочла сбежать?

– Вылезай из-под одеяла! – потряс меня за плечо Отто.– Посмотри, на кого ты стала похожа! Тебе зеркало дать?

– Не надо,– прохныкала я.– Я и так знаю, что я страшная и никому не нужна.

– Кто тебе сказал, что ты страшная?

– Я сама знаю!

– Ты не страшная.

– Страшная. И никому не нужна! Вообще! Никому!

– Конечно, конечно. А это не я сейчас пришел к тебе, наплевав на возможность на выходной съездить к родственникам? Пассажирская карета только что ушла, между прочим. И это не Лира пытается подсунуть тебе коробку хьюдорского шоколада?

Шоколад из столицы? Ужасно дорогой и божественно вкусный? Я подняла зареванное лицо от подушки.

– Ты нужна нам,– мягко сказал Отто.– Не сдавайся так быстро, ты же умничка, золотце мое. На, держи платок. Вытри слезы и ешь шоколад. Ну, пожалуйся, тебе легче станет.

– Я боюсь их, – призналась я. – В Лицее было проще. Я была не единственной жертвой. А теперь...

– А кто давал им право издеваться над тобой? Высмеивать твой образ жизни? Не давай им спуску.

– Хорошо тебе говорить, Отто. Насколько мне помнится, год назад ты сам был в такой же ситуации.

Отто подергал себя за бороду.

– Не в такой. Во-первых, это были не призраки прошлого, вредные девчонки, а банда. Во-вторых, я сопротивлялся, а не складывал лапки, как ты. И уж точно не рыдал часами от ужаса. На, выпей!

Я глотнула успокоительного.

– Я что-нибудь придумаю.– Отто дергал себя за бороду.– Только ты лапки не складывай, хорошо? Подумаешь, ехидничают. Да кто они такие в конце концов!

Я потрясла бутыль, чтобы взболтать осадок, глотнула и довольно зажмурилась. Отто что-нибудь придумает. Как хорошо, что есть друзья! Успокоительное разливалось по телу приятным теплом. Жизнь налаживалась.

– Я тебе скажу как женщина,– сказала Лира.– Ты симпатичная, твой стиль одежды тебе идет. То, что у тебя нет парня, означает лишь то, что ты слишком занята, чтобы уделять ему время. Все, я на кухню, тебе нужно что-нибудь съесть.

Я задумчиво почесалась.

– Ты деньги зарабатываешь,– поддержал ушедшую подругу Отто.– Учишься хорошо, вон как Беф тебя ценит. Лучшую работу подкидывает!

– Да уж, лучшую.– Я скребла ногтями по спине, жалея, что не обладаю крепкими крючковатыми когтями заслуженных ведьм.

– Конечно! Старинные манускрипты! Находи, что хочешь, переписывай и пользуйся!

Я чесала живот обеими руками.

– Я об этом не подумала.

– Скажи спасибо,– хмыкнул полугном,– что у тебя есть друзья, которые думают за тебя. Кстати, ты давно мылась?

– А что? – Жаль, что у меня не десять рук.

– Говорят, если чешешься – помогает.

– Ола! – воскликнула вернувшаяся Лира. Она всплеснула руками, и кастрюлька с супом с жалобным звяканьем упала на пол.– Что с тобой? О Милостивый Анн!

Милостивого Анна, покровителя магов-целителей, подруга вспоминала крайне редко. Говорят, покровитель крайне ленив и без одобрения относится к частым взываниям. Лекари, конечно, это отрицают, выдвигая версию упования на свои силы, а не на помощь божества.

– Что? – Я даже перестала чесаться.

– Ты опухла!

– Я не заметил,– виновато сказал лучший друг.

– Конечно, ты даже не смотрел на нее! Не чешись, не чешись, а то хуже будет!

– Порча! Я пойду оторву головы этим двум дурам!

– Это не порча, это аллергия. Видимо, твоя настойка плюс шоколад дали такой эффект.

– Я же уже ела шоколадные конфеты после приема настойки!

– Так это был местный шоколад. Мы же не знаем, что хьюдорцы в свой подмешивают! – Лира рылась в медицинских запасах.– Тем более тогда это было разведено по времени – успокоительное утром, шоколад вечером.

– Она умрет? – испуганно спросил Отто.

Его тон заставил меня броситься к зеркалу. О силы небесные!

– Ёшкин кот! – взвыла я.

– Не ругайся! – одернула меня Лира.– Еще накличешь!

– Ёшкин кот!!! – На меня из зеркала смотрела раздутая рожа поросячье-розового цвета. Глаза-щелочки почти исчезли, утонув среди барханов огромных щек и низкого тролльего лба. Шею разнесло настолько, что ранее свободно висящие на ней амулеты и артефакты врезались шнурками в кожу. Огромный бюст натягивал рубашку. Ручищи с пальцами – сардельками остервенело чешут когда-то маленькие и аккуратные, а теперь почти гоблиньи уши.

– Не умрет! – Лира протягивала мне баночку.– Выпей.

– Подожди! В успокоительном была магия. А вдруг она пойдет вразрез с твоей?

– Ничего,– сказала подруга.– Хуже не будет.

Я глотнула горького зелья. Постояла, прислушиваясь к ощущениям.

– Вроде полегчало...

Отто издал сдавленный хрип и схватился за бороду.

– Ёшкин кот! – прошептала Лира.

Это было первое ругательство, которое я от нее услышала. Я медленно повернулась к зеркалу. От увиденного у меня перехватило дыхание. Розовая кожа покрылась красивыми асимметричными синими пятнами.

– Не Ёшкин кот,– сказала я на остатке спокойствия.– Ёшка!!!

Прежде чем прижать меня к своей груди, сдерживая истерику, Отто успел сделать охранительный знак рукой.

Утром своеобразные украшения на лице повели себя как обыкновенные синяки, явив миру лиловый центр багровых пятен, опоясанных темно-синими каемочками.

– Зато ты перестала чесаться,– утешила меня Лира.

После моей истерики она разразилась горькими слезами, обвиняя во всем случившемся себя. Отто успокоил меня, успокоил Лиру, а потом сам успокоился всем имеющимся в комнате спиртным. Сейчас он дрых на моей кровати, сотрясая мощным храпом цветок на подоконнике.

– У него сегодня выходной, не будем будить,– сказала подруга.– Ты как, справишься?

Я мрачно улыбнулась. Мне уже было море по колено.

Оторопевшим при виде меня землячкам я сказала:

– Порча. От конкурентов. Будете доставать, перешлю на вас.

Вечером по дороге в общежитие я встретила Иргу. Он молча рассмотрел меня и сказал нежным голосом, растягивая гласные:

– Я говорил тебе, что ты мне нравишься?

Я покачала головой.

– Ты нравишься мне.– Молодой некромант провел ладонью по моей щеке.– Ты напоминаешь мне моих лучших зомби, а ведь я так люблю свою работу. Дивный цвет лица! Эй, эй! Осторожнее! Это моя любимая рубашка! – Он быстро сбросил с себя загоревшуюся одежду.

Пронаблюдав, как догорает на земле рубашка, Ирга сказал:

– Женюсь только на простой женщине. Никаких магичек дома. Будет хоть какая-то гарантия, что семейные скандалы обойдутся без членовредительства.

– Членовредительство? – Я наступала на некроманта, сжав кулаки.– А что, хорошая мысль!

– Ола! – Парень быстро отодвигался.– Этот орган мне дорог.

– Скоро будет дорог как память! – Я наконец нашла на ком оторваться.– Значит, как зомби!

– Как лучший зомби! – защищался некромант.– Это был комплимент! Без искр, пожалуйста! Ай, я пожароопасный! Ола!

– Ольгерда, вы можете свои эротические намерения осуществлять не на глазах у всего студгородка? – раздался сзади сухой голос Бефа.

– Простите, Наставник! Но Ирга в качестве объекта эротических намерений меня интересует меньше всего. Я его убить хочу!

– Ольгерда, я мало интересуюсь личной жизнью студентов. Избавьте меня от подробностей. Кстати, за убийство лучшего некроманта на потоке вас гарантированно выгонят из Университета, так что советую подумать.

Беф помолчал, изучая мой внешний вид, и с интересом спросил:

– Что у вас с лицом? И... гм... с вами вообще?

– Аллергия. Помноженная на несовместимость магий.

– К целителям!

– Не хочу! – испугалась я.

– Бегом. Это приказ. Ирронто, останьтесь.

Я показала Ирге язык и побрела в целительский корпус.

К утру я приобрела почти нормальный цвет, если считать нормальным равномерную лиловость лица, и прежний размер. Присутствовавшая при лечении Лира записала в блокнот все действия своего Наставника и утешила:

– Теперь можешь лопать шоколад и запивать его успокоительным. Я записала, что нужно делать.

– Нет уж, спасибо,– пробурчала я.– Обойдусь. А то я кое-кому зомби, видите ли, напоминаю! Гад.

Гад поджидал меня у библиотеки с маленькой красной розочкой в руке.

– Не люблю розы.

– Я в курсе. Это леденцовая. В качестве извинения за неудачный комплимент.

– Леденцовая...– Напустить на себя суровый вид не получилось.– Дай!

– Ты меня прощаешь?

– Ну конечно! Дай, ну же!

Ирга улыбнулся и чмокнул меня в ладонь.

– ...Кто это был? – спросила меня Урья.

– Ы?..– промычала я, пытаясь разделить склеившиеся конфетой челюсти.

– Полуголый вчерашний красавчик. Это ведь он тебе розочку подарил?

– Ыгы.

– Ну же, Ольгерда! Ты встречаешься с ним?

– Ыыт!

– Познакомь, а?

– Он такой красавчик! – мечтательно протянула Тяка.– Полжизни за такого парня!

– Ыйзни?

– Ольгерда, глупышка! Ты ничего не понимаешь! Он – самый красивый парень из всех, кого мы видели. Он притягательный. Как главный самец в стаде.

Я попыталась представить Иргу главным быком в стаде, но у меня плохо получилось. Скорее уж волком-одиночкой. Наглым таким, в капканы не попадающим и терроризирующим всю округу.

– Ольгердочка! Мы же просим! – Бывшие соученицы заглядывали мне в глаза.

Я махнула рукой. Познакомлю, лишь бы отстали!

Вечером Ирга обнаружился сидящим на заборе возле библиотеки с кульком печенья, которое он меланхолично жевал.

– Ирга! – Я решительно направилась к нему.– Познакомься с моими бывшими соученицами – Урья и Тяка.

– Приятно познакомиться.– Некромант был сама любезность. И поцелуи ручек, и приятные комплименты. Я плюнула про себя и ушла.

Ирга догнал меня возле общежития.

– У меня достаточно девушек, не хватало, чтобы еще ты навешивала мне двух провинциалок.

Мне стало обидно за свой город.

– Значит, и я провинциалка?

– Провинциалки это те, кто ведет себя как провинциалки. А ты ведешь себя как ребенок. Мне достаточно было щелкнуть пальцами, как...

– Как они запрыгнули бы к тебе в постель,– закончила я.– Можешь не говорить, они весь день это обсуждали и строили планы.

– Дорогая, еще не хватало, чтобы ты занималась сводничеством. Почему ты так на меня смотришь?

– Пытаюсь понять, что они нашли в тебе красивого,– честно ответила я.

Ирга приосанился.

– Не хочется хвастать, но большинство знакомых девушек и впрямь считают меня красивым.

Длинная челка коротко стриженных черных волос. Уши – не лопоухие, как у многих парней, в левом маленькая сережка-колечко. Голубые глаза. Длинный нос, тонкие губы. Высокая, худая, но мускулистая фигура. Что в нем необычного?

– Должна тебя разочаровать, но я не считаю тебя красивым. И даже привлекательным,– ответила я.

Некромант философски пожал плечами:

– Кому-то и Отто должен нравиться.

– Мне не нравится Отто, во всяком случае, как мужчина,– начала я.

– И кто же тогда? – вкрадчиво спросил Ирга.– Расскажи-ка о своих предпочтениях.

Самой интересно.

– А зачем тебе?

– Могу кое с кем познакомить,– сообщил парень.– Чтобы ты не чувствовала себя одинокой и обделенной мужским вниманием.

– С какой это радости я обделена мужским вниманием?

– Твои подруги так сказали – что, наверное, я тебе розочку подарил из жалости.

Я почувствовала себя так, будто на меня вылили ушат помоев. Представать перед Иргой бедненькой-несчастненькой было очень обидно.

– И что ты им ответил? – спросила я, проглотив ком в горле.

– Ничего,– сказал Ирга.– Не мог же я им сказать правду? Что я подарил тебе розочку, чтобы посмотреть, как быстро ты челюсти разлепишь, а ты мне такого удовольствия не доставила, сбежав в библиотеку.

Я подозрительно посмотрела на некроманта. Он с безмятежным видом смахивал с черной рубашки тополиный пух.

– В таком случае, прежде чем что-то дарить, предупреждай меня о своих планах,– злобно сказала я и пошла домой.

Неделю девицы обсуждали Иргу и строили планы, как затащить его в постель. Каждый день они становились злее. Видимо, некромант игнорировал все их попытки.

– Это ты виновата! – прошипела мне Тяка.– Почему ты не сказала нам, что сердце Ирги уже занято?

– Откуда я могла знать, что он влюблен? – удивилась я.– Он девушек меняет как перчатки.

– Знаешь, о чем он с нами разговаривает? «Как дела у вас в библиотеке? Как там Ола? Расскажите, как вы учились вместе?» – передразнила Урья певучий говор некроманта.– Мы ему совсем неинтересны.

– Мы тут уточнили у знающих людей. Оказывается, Ирга отдает предпочтение тебе!

– Мне? – поразилась я.

– Конечно, нам об этом ты не сочла нужным сказать. А теперь со своим дружком смеешься над нами, да? Типа пусть две девочки из провинции выступают клоунами перед всем студгородком!

– Каждый судит по себе,– ошеломленно сказала я.– Но я никогда не думала, что Ирга...

– Не притворяйся, он серьезно интересуется тобой. А может, даже влюблен.

– Хоть в это и трудно поверить,– добавила Тяка.– Но похоже, что это так.

– Я не...

– Ты за свою наглость еще поплатишься,– сказала Урья.

Моя жизнь превратилась к сплошной ужас. Снедаемые злобой, завистью и ревностью мои землячки доставали меня как могли. Каждый день я шла в библиотеку как на казнь. Лире и Отто я ничего не говорила – мне было стыдно за себя, за то, что я не могу противостоять беспочвенной злобе двух негодяек. Лира днями пропадала в клинике – у нее началась практика, а Отто повредил руку в кузнице и сам страдал. Поэтому друзья не замечали, что со мной творится. Питалась я практически только успокоительным, отчего двигалась как в тумане. Старичок-библиотекарь несколько раз предлагал мне пойти к целителю, но я отрицательно мотала головой. Я поступала, как большинство запуганных жертв террора,– молчала и тянула лямку до конца.

Однажды я задержалась в зале манускриптов, в полусне глядя в окно на закат. Урья и Тяка уже давно ушли. Размышлениям о своей горькой судьбе помешал запах дыма. Дыма? Дыма?! Я подскочила. Зал манускриптов наполнял дым. Что-то горело!

– О Силы Небесные! – простонала я, закашлявшись. Где же источник огня?

Я распахнула окно, глотнув свежего воздуха, ринулась в глубину дыма. Вот он, огонек! Лениво пожирает старую кожу свитка с заклинаниями. Из последних сил, задыхаясь и кашляя, я прошептала заклинание, вычитанное совсем недавно в одном из манускриптов. На огонек рухнул столб водопада.

– Хватит! – крикнула я и потеряла сознание.

Я очнулась на траве возле библиотеки. Старый библиотекарь плачущим голосом перечислял потери.

Урья и Тяка кричали декану, показывая в мою сторону:

– Это все она! Последнее время ходит как в тумане! Она вообще ненормальная, мы ее много лет знаем. Накажите ее!

– Это не я! – хотела закричать я, но закашлялась.

– Накажем со всей строгостью.– Декан взволнованно всплескивал руками.

На меня никто не смотрел. Поднявшись на четвереньки, путаясь в длинной юбке, я поползла подальше от библиотеки. Моя жизнь была кончена. Уцепившись за какой-то заборчик, я с трудом поднялась и побрела по улице, думая о том, что где-то нужно спрятаться, пока университетское начальство меня не прибило за порчу ценного имущества. Сначала прибьют, а потом будут разбираться...

– Она там,– проговорил голос, лениво растягивая гласные.

– Ты уверен? – пробасили в ответ.

Я смотрела через маленькое окошечко подвала недостроенного здания, в котором пряталась последние дни, на две пары ног. Одни, обутые в элегантные черные сапоги со шнуровкой, другие – в тяжелые ботинки, в которых Отто ходил и зимой и летом.

– Ола, вылезай! – нетерпеливо проговорил Ирга.

Я старалась даже не дышать.

– Вылезай, я знаю, что ты там.

Откуда это еще? На окраину редко кто забредал, я сама наткнулась на это здание случайно. Как-то ранней весной меня недалеко отсюда высадили из пассажирской кареты, когда выяснилось, что я забыла деньги. В этом подвале я пережидала припозднившуюся к зиме вьюгу.

Может, они так возле каждого подвала останавливаются? – затеплилась надежда.

– Ола, золотце, не бойся, вылезай,– ласково сказал Отто.– А может, она спит? Или без сознания?

– Сейчас проверим,– вздохнул Ирга и опустился на колени. Его встревоженный взгляд столкнулся с моим и мгновенно повеселел.

– Иди сюда, милая! Быстро!

– Ола,– полугном подметал землю длинной бородой,– золотце! Вылезай, все уже закончилось, тебя никто ругать не будет. И из Университета не отчислят.

– Зачем вы меня обманываете? – Голос от долгого молчания был хриплым, в горле першило.

– Я же тебе говорил,– спокойно сказал Ирга, обращаясь к Отто.– Ей пострадать надо. Ола, можешь не вылезать. Если ты вылезешь, тебя заругают до смерти, а потом повесят при входе в Университет, чтобы другим неповадно было. А если ты не вылезешь, твоя жизнь будет мирная и тихая, Отто раз в неделю будет приносить тебе еду и питье, а потом тебя сделают святой, как известного аскета. Будешь основательницей новой моды – отшельничать в подвале, до этого только пещеры популярностью пользовались.

Мне было обидно, что Ирга надо мной издевается, но противопоставить ему было нечего.

– Расскажете, как все было?

– Сначала вылезай.

– Я не могу.

– Давай руки, мы вытащим.

Отто обнял меня, поцеловал в щеку, пощекотав усами, и прерывисто вздохнул:

– Я уж думал, что мы тебя потеряли. Очень беспокоился. Не делай так больше!

– Расскажите мне все!

Мы уселись на землю, Отто дал мне флягу с молоком и кусок хлеба. Пока я ела, он держал меня за юбку, словно боялся, что я снова куда-то убегу.

– А что рассказывать? – Ирга, по своему обыкновению, растянулся во весь рост на траве, заложив руки за голову.– Твои любезные подруженьки устроили пожар в библиотеке. Хорошо, что хоть ума хватило поджечь отбракованный свиток. И обвинили тебя.

– Зачем им это?

– Ты успешнее их. Ты учишься в Университете, они так и остались в Лицее лаборантками. У тебя свое дело. У тебя друзья. У тебя поклонники. У тебя Наставник – известнейший маг. У тебя свой стиль, в конце концов.

– Поклонники? У меня?

– Жаль, Отто, что я не поспорил с тобой, что она зацепится за эту фразу. Выиграл бы сейчас как минимум один золотой!

– Ирга! Какие у меня поклонники?

– Скажи мне, ребенок, ты вообще замечаешь что-нибудь вокруг? Или только страдаешь, что ты некрасивая и тебе никто не нужен?

– Э-э-э, ну, это... Отто, Лиру, тебя, ты меня еще с зомби сравнил, вот... А эти две дуры решили, что ты за мной ухаживаешь! Да, кстати! – Я подбоченилась.– Они строили мне козни из-за тебя!

– Я бы на твоем месте это ценил,– заметил полугном, но быстро увял под моим взглядом.

Некроманту все было нипочем. Он нетерпеливо помахал в воздухе ногой.

– Не суть важно. Внимательнее надо быть. Как твой Беф, к примеру. Когда он примчался на пожарище, то мгновенно установил правду.

– Он проверил магические следы,– объяснил Отто.– Никто, кроме него, этого не догадался сделать. Слишком очевидной была твоя вина. К тому же твое бегство все ухудшило. А девушки воспользовались магией, чтобы напустить дыма. Авось ты настолько глубоко уйдешь в себя, что просто задохнешься.

– А потом Беф воспользовался Заклятием Правды,– сказал Ирга.

Я кивнула, Наставник у меня что надо – Заклятие Правды было очень сложным, и далеко не каждый маг мог его применить. По ауре обычного человека, напрягшись, можно было понять, правду он говорит или нет. А вот магов учили закрывать свои ауры.

– Беф был в ярости,– довольно сказал Отто.– Девчонкам еще повезло, что сгорели всего три свитка...

– И превратились в кашицу после твоего водопада еще несколько,– ухмыльнулся некромант.

– Поэтому Тяку и Урью просто отослали домой, а в Лицей послали гневное письмо.

– Ты прощена и реабилитирована! – сообщил Ирга.– Оставалось тебя найти. А вот это уже была проблема.

– Ты не определяешься поисковыми импульсами,– сказал Отто.– Почему?

Среди артефактов, свисавших с шеи, я выбрала глиняный кувшинчик.

– Когда-то я собиралась сбежать из дома куда-нибудь далеко-далеко, просто так, от обиды на всех. И купила на все скопленные деньги этот артефакт, он отклоняет поисковые заклятия. Редкий, между прочим, и очень дорогой. С тех пор ношу как память и на всякий случай. Как вы меня нашли?

– Это все он,– кивнул Отто на некроманта.

– Ерунда,– отмахнулся Ирга.

– Как? – спросила я у него.

– Секрет фирмы.

– Придушу!

– О, прикоснись ко мне, красавица. Твои нежные руки...– пропел Ирга.– Не надо, я пошутил! Слезь с меня! У тебя руки холодные! Не трогай мою шею!

– С вас только эротические картины писать,– съехидничал Отто.– Поза «наездница».

– Ну не красней так,– сказал Ирга.– Мне помог твой шейный платок, который ты ленилась стирать. Отданный мне добровольно в качестве уплаты.

– Ты же его постирал и отдал мне!

– Нет, Ола. Я купил точно такой же. А тот оставил себе.

– Фетишист! – возмутилась я.

– Возможно,– не смутился некромант.– Мы, некроманты, такие загадочные... Это возбуждает женщин.

– Только не меня!

– Ну и ладно. Так вот, твой запах, помноженный на мое магическое умение – и мы уже в этом прекрасном месте. Аплодисменты!

– Какие мы скромные! – восхитилась я.

– Главное – результат,– ответил Отто.– Не хотелось, чтобы ты тут от голода померла. Пойдем домой, тебе еще отчет по практике писать.

Всю дорогу Отто мне пересказывал последние сплетни, а Ирга молчал. Возле общежития мы попрощались. Некромант взял меня за руку и сказал:

– Прими хороший совет: смотри почаще по сторонам. И внимательно. Это бывает полезно. И перестань кормить, холить и лелеять свои комплексы. Вот это вредно.