ПРЕДДИПЛОМНАЯ ПРАКТИКА
Глава 1
КАК СТАТЬ АВТОРИТЕТНЫМ МАГОМ
Дребезжащая и тряская пассажирская карета высадила нас с Отто посреди пыльного пустыря. Я окинула его взглядом, задержавшись на трех тощих курах, что-то сосредоточенно клюющих в большой мусорной куче, и бросилась вслед за каретой.
— Стойте! Стойте! — завопила я.
— Что-то забыли, панна? — спросил кучер.
— Нет, это вы забыли! Вы где нас высадили?
— Гнедино. Как и заказывали — центральная площадь.
— Центральная площадь? — выдохнула я.
Кучер кивнул, нетерпеливо постукивая себя рукояткой кнута по руке.
— Если хотите, я на обратном пути вас заберу.
— Хотим, — сказала я.
— Нам надо подумать. Если что — мы знаем ваше расписание, — сообщил полугном, оттаскивая меня от кареты.
— Отто, — простонала я, рассматривая маленькие домишки, окружавшие пустырь, — где мы?
— В Гнедине.
— Нет, я имела в виду — в какой ж… крайней точке мира мы находимся? Это еще цивилизация?
— Спокойно, — сказал лучший друг, подергав бороду. — Сейчас все выясним.
Мы подхватили сумки и пошли к домам.
Самое крупное строение оказалось кабаком «Лучший». Внутри нас встретили мухи и сонный хозяин.
— Скажите, — обратился к нему Отто, — как пройти к мастерской Мастера Фила?
— А вы кто такие будете? Студенты столичные?
— Не столичные, но студенты.
— Давненько к нам никого не присылали, — сказал хозяин и засмеялся, тряся огромным пузом. — Интересно, сколько вы у нас выдержите?
— Сколько надо, столько и выдержим, — нахмурился полугном.
Хозяин, все еще посмеиваясь, указал нам путь, и на прощание я не выдержала:
— Скажите, а ваш кабак — лучший или единственный?
— Единственный, но это не мешает ему быть лучшим!
Мы пошли в указанном направлении, сопровождаемые стайкой босоногих детишек, которые держались на расстоянии и не сильно шумели — видимо, боялись.
— Эй, студенты! — К нам приближался быстрым шагом толстый дяденька. Мы ждали пока он отдышится, недоуменно переглядываясь.
— Заходите ко мне в замечательное питейное заведение!
— Спасибо, — вежливо ответил лучший друг. — Мы там уже были.
— Нет, это вы были у Зака, а я Дан!
— Ваш приятель сказал, что у него единственный кабак в городе.
— В чем-то он прав, ведь у него кабак, а у меня — питейное заведение. Самое лучшее в городе!
— И называется оно «Самое лучшее»? — спросила я.
— Да, а откуда вы знаете?
— Догадались.
— Вы заходите, заходите! Я вам обещаю скидку десять процентов.
— Двадцать и на месяц, — сказал Отто.
— Десять!
— Двадцать, или мы пойдем к Заку.
— Десять и бесплатный завтрак.
— На месяц? — уточнил Отто.
Дан пожевал губами и согласился.
— Ты чего это торговлю развел? — поинтересовалась я, когда мы отвязались от прилипчивого хозяина питейного заведения и двинулись дальше.
— Наше появление в кабаке гарантирует полный аншлаг, потому что мы люди новые, интересно будет посмотреть и послушать. Так что хозяин внакладе не останется.
— Я не собираюсь работать выставочным экспонатом! — возмутилась я.
— Предпочитаешь сама готовить каждое утро завтрак?
Я скисла и признала правоту друга. Лучше уж потерпеть на себе любопытные взгляды, чем готовить! Тем более неизвестно, в каких условиях мы будем жить.
Мы добрались до дома, выгодно отличавшегося от всех остальных наличием каминной трубы и двух этажей. Рядом с дверями была прибита вычурная табличка: «Мастер Артефактов и прочих полезных вещиц». Впрочем, по некоторому запустению было понятно, что дом видел и лучшие времена. Отто постучал, через минуту дверь приоткрылась.
— Чего надо? — раздался скрипучий старческий голос.
— Мы практиканты из Чистякова, нас к вам направили на стажировку, — сказал Отто.
— Мне никого не надо, — отрезал голос, и дверь захлопнулась.
Полугном, опешив, обернулся ко мне с растерянным видом.
— Попробуй еще раз, — посоветовала я. — Может быть, он недослышал.
Лучший друг опять постучал. Дверь снова приоткрылась.
— Мы — практиканты! — гаркнул Отто изо всех сил. — Вы писали заявку на выпускную молодежь? Вот мы и прибыли!
— Чего орешь? — взвизгнул старик. — Я тебя прекрасно слышу! Сам ты глухой! Сказано же — мне никого не надо. Не стучи больше, а то как дам топором по башке!
Я стала понимать причину смешков Зака.
— Пойдем к городскому голове, просто так мы вернуться не сможем, пусть отметку в дневнике практики сделает, — предложила я.
Мы пошли обратно, пытаясь понять, что происходит.
— Тетенька, а тетенька! — Я не сразу сообразила, что это ко мне обращаются.
Я посмотрела вниз и увидела девочку лет пяти, дергающую меня за юбку.
— Тетенька, а ты можешь в лягушек превращать?
— Гм… — Я задумалась и решила начать завоевывать авторитет у местных. — Могу.
— А в червяка?
— Это потяжелее, но тоже могу.
— А в козла?
— А в козла вот он может. — Я указала на давящегося смехом Отто.
— Правда? — Девочка посмотрела на полугнома с уважением.
— Да, — пробасил лучший друг. — А где у вас тут городской голова?
— Я покажу, а вы превратите в лягушку Диму? Нет, лучше в червяка! Нет, лучше в… а кто есть еще противный?
— Давай ты сначала решишь в кого, а мы потом посмотрим, — сказала я. — Веди к голове.
— А вот тут он живет. — Девочка указала на большой каменный дом, окруженный садом.
Это была самая приличная усадьба из всех, что мы здесь видели, что внушало надежду, что цивилизация все-таки коснулась этого убогого городишки.
Отто со вздохом постучался в двери. Нам открыл бородатый дядька, почесал спину и спросил:
— Вы, что ли, студенты?
— Мы, — сказала я, — а вы, что ли, голова?
— Я! — Голова радостно засмеялся, поглаживая живот. — Меня зовут Ром Борич.
— Подпишите нам вот здесь, и мы поедем обратно.
— Э, не… Не пойдет. Нам толковые маги во как нужны!
— Понимаете, — вежливо сказал Отто, — Мастер Фил говорит, что мы ему не нужны, а ведь именно он является руководителем нашей практики.
— Дык он вас и не вызывал! Это я в Университет написал. У нас тут на город и десять хуторов одни вы и будете магами.
— А как же целитель?
— Сожрал его в лесу недавно кто-то, а Фил давно из ума выжил, никакого толку от него нет.
— Что я здесь делаю? — озвучила я свои мысли.
— На практику приехали, — широко улыбаясь, сказал голова. — Пошли с Филом разбираться.
— Скажите, а кто сожрал вашего целителя? — поинтересовался Отто, пока мы шли обратно к артефактнику.
— А пес его знает. Один посох и нашли.
— Может, он сбежал? — спросила я.
— Да не, он бегать не мог, ему еще три года назад какая-то зюка ногу откусила. И главное, совсем рядом с городом.
— А что такое зюка? — беззвучно спросил у меня Отто.
Я пожала плечами. Насколько мне известно, в «Реестре тварей, демонов и нежити» такого чуда нет. Ром Борич бодро топал впереди, расписывая красоты родного города, я его совсем не слушала — сумка, несмотря на использование облегчающих вес артефактов, с каждым шагом становилась все тяжелее и тяжелее, и с каждым шагом я все больше и больше ненавидела этот затхлый городишко, его голову, Мастера Фила, Бефа и себя. Но больше всех я ненавидела того, кто создал всю эту кутерьму вокруг Лунной нежити. Так бы и разорвала голыми руками!
— Подождите, я сейчас, — Ром огладил бороду и решительно постучался в дверь предполагаемого руководителя нашей практики.
Оказалось, что я за своими страданиями совсем не заметила, как мы пришли.
— Ты как? — участливо спросил полугном, пока я умащивалась поудобнее на сумке.
Я пожала плечами. Говорить ничего не хотелось, я копила в себе злость и обиду на жизнь.
— А мне здесь нравится, — сказал Отто. — Тут так тихо! И воздух свежий-свежий.
— Леса кругом, — буркнула я. — Лучше бы воздух был не свежий, зато цивилизация рядом.
— Нужно ценить то, что имеешь, — менторским тоном сказал Отто. — Разве ты ценила городскую жизнь, когда там жила?
— Я ее не ценила, я ею наслаждалась!
— Зато мы приобретем бесценный опыт, — вздохнул полугном, прислушиваясь к шуму из дома Мастера.
— Итак, я все уладил, — радостно заявил нам появившийся вскоре на крыльце Ром. Он потирал свежую ссадину на лице, а его борода была в довольно неприглядном виде. — Мастер Фил будет очень рад видеть вас завтра в девять у себя.
Пойдемте, я покажу вам, где вы будете жить. Мы вам в распоряжение целый дом предоставили! И мастерскую сделали, и даже занавесочки на окна бабы повесили — вот как мы вас ждали!
— А горячая вода есть? — не особо надеясь, спросила я.
— Конечно! Сколько нагреете в печи, столько и будет.
Мне захотелось кричать, но я решила отложить всплеск эмоций на потом. Мы подошли к дому, который оказался недалеко от жилища нашего руководителя. Вопреки моим ожиданиям дом выглядел неплохо: небольшой, аккуратный, за низеньким резным заборчиком. Во дворе возвышалась новехонькая, судя по валявшимся вокруг остаткам стройматериалов и стойкому запаху краски, мастерская. Отто бросил сумку во дворе и зашел в мастерскую. Голова побежал за ним, объясняя и волнуясь. Из строения они вышли довольные.
— Хорошо там, — сказал мне полугном. — Конечно, кое-чего не хватает, но в целом вполне пристойно, работать можно.
— Вы простите за беспорядок, — сказал Ром. — Мужикам сказал — построить, они и построили. А вот мусор убрать я забыл распорядиться. А теперь они все по делам разбежались, уже и не собрать никого.
Голова ввел нас в дом — тесная прихожая, большая комната с кухней, три спальни и закуток, гордо именуемый ванной, где стоял большой выщербленный таз.
— Удобства во дворе, — перехватил мой взгляд Ром Борич. — Но там очень аккуратный домик, туда даже тоже занавески повесили…
Он стушевался, почесал спину, но снова быстро обрел хорошее расположение духа.
— И мебель во какая добротная, наши мужики делали! В двух комнатках будете жить, а в третьей пациентов принимать.
— Каких пациентов? — подозрительно спросила я.
— Как это — каких? Вы же наши единственные маги! У кого-то зуб болит, кто-то разродиться не может…
— Разродиться?! — в ужасе спросил полугном. — Как это?
— Вестимо как! Баба ребенка родить не может и мучается.
— Мы не целители, — сказала я, потому что Отто судорожно глотал воздух в попытке выдавить из себя хоть какую-то фразу. — Почему вы не написали в Университет, что у вас целителя нет?
— Ну дык не уберегли мы его, а тут вас присылают… Ну мы и подумали…
— Немедленно напишите, вам кого-нибудь пришлют. Вы поймите — мы не имеем права лечить людей! Тем более принимать роды!
— Не кричи! — возмутился голова.
— Нет, я буду кричать! Если кто-то умрет от моего «искусства», кто будет отвечать? А? Мы — Мастера Артефактов, а не умельцы на все руки!
Отто осторожно обнял меня за плечи, заставляя замолчать.
— Постарайтесь решить вопрос с целителем как можно быстрее, — посоветовал он голове. — Иначе мы напишем в региональное управление, что вы не справляетесь со своими обязанностями.
Голова помрачнел:
— Я к вам со всей душой, а вы…
— Что — мы?.. — опять завелась я, но полугном легонько меня встряхнул, и я проглотила остаток фразы.
— И это… — Голова на всякий случай отошел к двери. — Вы бы не могли сказать Филу, что вы — муж и жена?
— Нет, — отрезала я. — Видите ли, у меня уже есть жених, и он будет сюда приезжать в гости.
— А жених — маг?
— Да.
— Как хорошо! Маги нам во как нужны! Он сюда переехать не хочет?
— И не надейтесь! — злобно сказала я.
— Тогда скажите Филу, что вы брат и сестра, пожалуйста! Так надо! А то слухи пойдут, нехорошо… Как это — двое молодых ребят живут вместе — и не родственники? Нам извращений в городе не надо!
Я зашипела, и голова испуганно порскнул за двери, но не удержался и заглянул в окно:
— А как вам обстановочка вообще и занавесочки в частности? Мы так старались!
Ответом ему послужил звон разбитого стекла — я не удержалась и запустила в толстую физиономию подвернувшимся под руку предметом «обстановочки».
— И окно разбила, и кувшин, — флегматично прокомментировал Отто. — Одни убытки.
Вся моя злость куда-то испарилась. Я села на лавку и вздохнула.
— Ныть будешь? — спросил полугном.
— Не ныть, — оскорбилась я, — а оплакивать свою погубленную в этой дыре молодость!
— Понятно. Так вот, перед тем как начать оплакивать, ты бы не могла выбрать себе комнату? Я бы уже пошел обустраиваться, пока ты тут горюешь.
Мысль мне понравилась, и я проинспектировала спальни.
— А что мы будем с третьей спальней делать, раз уж прием страждущих отпадает?
— Дрова зимой будем хранить, — сказал Отто, подумав. — Чтобы далеко за ними не ходить. Или ты хочешь, чтобы в ней жил Ирга, когда будет в гости приезжать?
Он что, серьезно? Я обернулась посмотреть на выражение лица лучшего друга. Оно было самым невинным, но его выдавало легкое дрожание щек от усилий сдержать улыбку.
— Нет, — буркнула я. — Он будет жить у тебя в комнате, а тут мы будем хранить дрова.
— Тогда я себе забираю ту, в которой кровать шире, — мгновенно сориентировался полугном.
Я согласно кивнула:
— Забирай.
— Странно, что ты такая покладистая.
Я не стала говорить Отто, что из окна его комнаты видны те самые «удобства», а вот из окна моей — дырка в заборе. В крайнем случае, в качестве развлечения можно будет понаблюдать за соседями.
— Да я вообще подарок! Странно, что ты этого не замечал раньше, — упрекнула я лучшего друга.
Отто в ответ виновато развел руками. Подождав, пока полугном занесет вещи в комнаты, я села на лавку и приготовилась рыдать. Как ни странно, что-то плакать перехотелось. На душе, конечно, было довольно мерзко, но не настолько, чтобы прослезиться. Я покрутилась так и эдак, ища удобную позу, в которой меня может настичь грусть. Все было напрасно. Плакать не хотелось. Хотелось есть.
— Отто, — позвала я.
Полугном осторожно выглянул из-за дверей.
— А где потоки слез? Помочь? Куда-то стукнуть для откупорки слезного протока? По руке, ноге, ребрам?
— Да подожди ты! Давай чего-нибудь поесть приготовим. Иди за дровами, во дворе поленница есть.
— Жарко дома будет, если тут печь растопить, — сказал Отто. — Наверное, придется в мастерской, пока тепло, готовить.
Я согласно кивнула, рассматривая на полках посуду. Горожане нас обеспечили неплохо, а в моей сумке хранился небольшой запас круп на первое время.
В двери осторожно постучали. Не успели мы ничего сказать, как в комнату зашла сухонькая старушка и чинно села на лавке.
— Добрый день! — сказал Отто.
— Добрый и вам, панове маги! Я соседка ваша, Нита. Пришла узнать, как вы тут.
— Спасибо, хорошо, — вежливо ответила я, по опыту зная, что ругаться с соседями, особенно если они представлены людьми в возрасте, не только не нужно, а даже вредно. — Я — Ола, а это… гм… мой брат, Отто.
Бабулька пожевала губами, разгладила юбку. Мы молча ждали продолжения.
— А как вам мои занавесочки? — спросила она.
— Хорошие занавесочки, — сказала я.
Дома я такими занавесочками разве что полы бы мыла.
Нита кивнула каким-то своим мыслям.
— Почему мой кувшин разбили? — горько спросила она.
— Вы извините нас, — покаялся Отто, — это Олу голова достал, так она в него и кинула, что под руку попалось.
— А я думала, не понравился он вам. Целитель, покойник, бывало, часто кидался чем-то. А кухарка вам нужна?
Мы переглянулись. Пока наши предполагаемые доходы были очень невелики. Довольно внушительную сумму, которую требовалось выплатить Университету за погромы эльфов, мы заплатили из наших сбережений, которые после этого сбережениями уже назвать нельзя было. Так, каплей на черный день. Отсчитывая монеты в кассу, полугном чуть не плакал, мне было его очень жаль, но руководство Университета распределило выплату суммы на всех выпускников — одним в наказание, а другим — в назидание. После того как бухгалтер приняла у нас деньги, лучший друг поклялся, что никогда в жизни в массовых выступлениях участвовать не будет. Но даже эта выплата не избавила нас окончательно от долга перед Университетом, и, посовещавшись, мы решили отдавать в бухгалтерию альма-матер половину зарплаты, чтобы поскорее разделаться с этим неприятным делом.
Поэтому мы не спешили с ответом приветливой бабульке. Ведь если дела пойдут плохо, то нам не только нечем будет платить кухарке, но и самим не за что будет купить продуктов.
— Вы не волнуйтесь, я хорошо готовлю. В столице бывала, знаю, как там кормят.
— Да мы не поэтому, — замялась я. — Денег у нас негусто.
— А вы натурой платите, — плотоядно облизнулась соседка.
Отто испуганно отшатнулся, сзади что-то с грохотом упало.
— Еще один кувшинчик, — грустно констатировала Нита.
— Я не виноват, что полки низко повесили, — оправдывался полугном, отодвигаясь еще дальше.
— В каком смысле натурой? — рискнула спросить я.
— Натурой? — переспросила бабулька, разглядывая черепки.
— Вы сказали — натурой расплачиваться.
— А-а-а, это… Может, вы мне артефактик какой-то без очереди и бесплатно сделаете? У меня зубы болят, и птицы все подсолнухи на поле выклевали, а я семечки страсть как люблю!
Я услышала, как сзади шумно выдохнул Отто.
— Мы согласны, обед и ужин можете нам готовить, — сказал он.
— А завтрак? Вы это… по-модному, худеете, да? — Нита окинула мою фигуру скептическим взглядом.
— О завтраке мы уже побеспокоились, — довольно сказал полугном.
Нита опять расправила юбку и вдруг быстро заговорила:
— Только вы Сату сюда не пускайте, Сата такая противная, она вам все испортит и сглазит к тому же.
— Э-э-э, — замялась я, — как бы вам сказать… мы ведь сглаза не боимся.
— А Сата такая, она может, она ведь ведьма, сглазит только так… И дочка ее, девка голоногая, бесстыдница…
— Кто такая Сата? — прервал поток откровений Отто.
— Соседка ваша справа. Я соседка слева, а она, змея подколодная такая, стерва, ведьма сглазливая…
— Хорошо, хорошо, мы поняли, только нас сюда направили оказывать магическую помощь всем жителям, а не только избранным.
— А зачем ей магическая помощь? Она сама ведьма. И девка ее ведьма, только еще хуже — голоногая!
Полугном подошел к соседке и вежливо взял ее за локоток:
— Я думаю, нам с вами стоит подробно обсудить наше сотрудничество на почве пищеварения, пойдемте.
Я благодарно улыбнулась лучшему другу и отправилась распаковывать вещи. Занятие настолько меня увлекло, что когда за моей спиной раздалось приветствие, то я подскочила на месте и испуганно обернулась к дверям. В мою комнату заглядывало остроносое личико в обрамлении ярких рыжих кудряшек.
— Я вас напугала? — радостно спросило явление.
— Да, — честно призналась я, — на вашем месте я бы больше так не делала, если не хотите лишиться волос.
— А что с ними случится?
— Я их сжечь могу ненароком, — сообщила я.
— Я Сита. Хочешь, помогу вещи разобрать?
— Сита?
— Да, ваша соседка справа.
— Дочка Саты, я полагаю? — уточнила я. Девушка мне уже категорически не нравилась. Во-первых, она не проявляла ко мне никакого уважения, во-вторых, этого было достаточно, чтобы я ее невзлюбила сразу. В-третьих, с бюстом такого огромного размера просто неприлично выходить на люди! Особенно к тем, у кого эта самая выступающая часть в два раза меньше.
— А, к вам Нита уже заходила? Старая карга!
— Деточка, — злобно сказала я, — что ты вообще хотела?
— Я не деточка! — возмутилась Сита.
Я молча выжидающе смотрела на соседку, отмечая про себя непростительно короткое платьице, в обтяжку сидевшее на грудастой фигуре. Нет, девица мне определенно не нравилась. Под моим суровым взглядом Сита смутилась, но, взмахнув головой, задрала нос кверху.
— Меня мать вообще-то послала узнать, как вам наши занавесочки.
— Ваши занавесочки? — озадачилась я. Странно, ведь совсем недавно другая соседка утверждала, что это ее занавески. — Хорошие занавесочки.
Рыжая молчала, жадно рассматривая содержимое моей раскрытой сумки. Я тоже молчала, всем своим видом выражая крайнюю степень неудовольствия. Как выгнать настырную посетительницу и вместе с тем не потерять свое достоинство мага перед провинциалкой, я не знала.
— Так вам помочь разобрать вещи? — нетерпеливо спросила Сита, жадно глядя на мои пожитки.
— Нет, но если ты хочешь поработать у меня горничной на общественных началах, то приходи завтра, — ответила я. — Постель застелить, пол подмести, посуду помыть.
— Я что, служанка? — взвизгнула девушка.
Я пожала плечами, начиная распаковывать тюк с книгами, надеясь, что соседку это не заинтересует.
— Я, наверное, пойду, — наконец сказала она.
— Иди, иди, — не оборачиваясь, сказала я.
Когда за Ситой захлопнулась входная дверь, я принялась зачаровывать двери комнаты от назойливых посетителей. За этим занятием меня застал Отто, бережно держащий в руках чугунок, из которого поднимался ароматный пар.
— А кто это от нас только что вышел? — спросил он, поставив еду на стол. — Вот это фигурка, так бы и обнял!
Я одарила полугнома злобным взглядом.
— Это наша соседка, дочка Саты.
— Понятно, — глубокомысленно ответил Отто.
— Что тебе понятно? — разозлилась я.
— Стандартная женская реакция: какая она гадкая, потому что ее фигура красивее моей.
— Ха-ха. С каких это пор ты стал специалистом в женской психологии?
— Значит, я прав, — сказал друг. Помолчал и заметил: — Ты в чертеже на дверях ошибку сделала.
— Без тебя разберусь, специалист! — буркнула я, пытаясь открыть дверь.
Она не поддавалась. Я потянула на себя сильнее. Дверь словно вросла в косяк. Я пнула ее ногой и села рядом плакать. За столом Отто невозмутимо ел кашу.
Через несколько минут слезы иссякли — как можно полноценно рыдать, когда рядом кто-то с аппетитом лопает кашу со шкварками?
— Отто, — сказала я с укором, — ты бесчувственная скотина!
— Нет, — чавкая, ответил полугном, — я тебе искренне сочувствую, но очень кушать хочется. Ты плачь, плачь, мне каши больше достанется.
Я быстро поднялась с пола и кинулась за ложкой.
— Ты выел все шкварки! — закричала я, заглядывая в горшок.
— Не все, — возразил друг, роясь ложкой в каше, — смотри: вот, немного осталось. Вкуснотища!
Я торопливо ела, пытаясь доесть самые лакомые кусочки прежде, чем Отто отправит их себе в рот. Жизнь проходила в борьбе, но все же налаживалась.
После еды мы взломали дверь — никакими магическими средствами она не открывалась, — и полугном, засучив рукава, взялся за топор.
— За что я тебя уважаю, — сказал он немного погодя, вытирая пот, — так это за то, что если ты колдуешь, так колдуешь крепко!
Я молча рассматривала то, что осталось от моей двери.
— Придется тебе переезжать в другую комнату, — сказал Отто. — Дверь я тебе вряд ли быстро отремонтирую, тут плотник нужен. Только советую хорошо подумать, прежде чем начнешь еще что-то делать, потому что свою спальню я тебе в случае чего не отдам.
Весь вечер мы занимались обустройством нового жилища, заперев входную дверь от любопытствующих горожан. Те же толпились у окон, с любопытством заглядывая и бурно обсуждая разбитое стекло и изувеченную дверь, но напрямую к нам обращаться боялись. Я хотела было разогнать любопытствующих, но так и не придумала, что я им скажу. Брысь отсюда, не мешайте нам? Так местные этого просто не поймут — в отсутствие развлекательных мероприятий наш приезд — это просто событие года! Впрочем, через какое-то время народ сам разошелся, не дождавшись больше ничего интересного.
Утром меня разбудил Отто. Я открыла глаза, почувствовав, как ожесточенно он тянет меня за ногу.
— Вставай, сегодня наш первый рабочий день. Просыпать никак нельзя! Нам сказали в девять быть у Мастера!
— Рань какая несусветная, — пробурчала я, глядя в окно. На улице было пасмурно и серо.
— Я уже воды из колодца набрал, — слишком радостно для такого утра сообщил полугном. — Она ледяная! Так бодрит!
Я побрызгала кончиками пальцев себе в лицо водой и решила, что на этом мой долг перед гигиеной выполнен. Мы отправились в «Самое лучшее» завтракать. Несмотря на утро — время, не популярное для посещения питейных заведений, — кабак был полон. Хозяин услужливо подвел нас к единственному свободному столику и поставил две тарелки с яичницей. Народ молча смотрел, как мы едим, готовясь задавать вопросы. Как только Отто отложил вилку, кто-то, самый смелый, спросил:
— Вы надолго к нам?
— До травника, — ответил Отто.
— А вы будете очень заняты? — робко спросил крупный усатый мужчина, сидящий за соседним столиком.
— А что? — поинтересовалась я.
Народ замялся.
— Вот Мастер Фил, к нему как ни обратишься, а он все занят и занят. Заказы берет очень редко, и иногда за необходимыми артефактами аж в Чистяково приходится ездить, а там все втридорога, и дорога опять же, — пожаловались жители.
— К нам можно обращаться, — важно сказал полугном. — Мы все сделаем, скоро в нашей мастерской вы сможете увидеть наши расценки и получить консультацию по всем вопросам. А теперь нам пора, спасибо за внимание.
— Интересно, — сказала я, когда мы шли к дому Мастера Фила, — когда ты собираешься выполнять частные заказы? У нас и так дел невпроворот. Ты еще не забыл, что нам нужно обеспечить артефактами от нежити все население этого края?
— А жить ты на что будешь? Обеспечение артефактами — это наша официальная работа, и половину зарплаты мы должны отдавать. — Тут Отто издал душераздирающий вздох, впрочем, как всегда, стоило ему только вспомнить о денежных потерях. — А вот индивидуальные заказы — это индивидуальные заказы для индивидуального желудка, а не на благо университетской казны!
Мастер Фил ждал нас в своей маленькой, донельзя захламленной прихожей. Какие-то вещи, тряпки, стопки журналов, детали непонятных машин образовывали огромные кучи. Лишь в одном месте хлама было меньше всего, и здесь на чистом участке стены гордо висел диплом Университета.
— Садитесь, — приказал руководитель нашей практики.
Мы в растерянности оглянулись. Куда садиться? На кучи барахла? Чтобы в нем утонуть или испачкаться?
— Спасибо, — ответил Отто. — Мы лучше постоим из уважения к вам.
Фил подвигал своими кустистыми бровями, подумал и сказал:
— Брат и сестра, значит. Так-так… Что-то вы непохожи.
— Странно, не так ли? — пробормотал Отто.
— У нас отцы разные, — сказала я. — Вот такая вот грустная история.
— Понятно, понятно. Значит, так, если хотите, чтобы я подписал вам практику, ведите себя прилично. Каждое утро в десять будете у меня на пятиминутке, потом пойдете работать к себе в мастерскую. Насколько я знаю, Университет вам дал задание.
— Дал, — согласились мы.
— Хорошо, будете, значит, работать. За каждый полученный индивидуальный заказ будете платить мне двадцать процентов.
— За что? — спросил Отто.
— За общее руководство. Так, значит, алкоголя не пить. Почую утром запах перегара — не подпишу зачет.
Мы молча уставились на Фила, ожидая продолжения.
— Ты, — кривоватый палец Мастера указал на меня, — чтобы никаких шашней с парнями. Узнаю — запру в чулане!
У меня отвисла челюсть.
— У нее есть жених, — сказал Отто.
— Жених? Официальный?
— Официальнее некуда, они уже день свадьбы назначили, уже родители благословили, — убедительно заверил полугном.
Я продолжала пребывать с отвисшей челюстью.
— Привести ко мне для знакомства.
Я сдавленно пискнула. Фил, видимо, расценил это как согласие и обратился к полугному:
— Ты!.. Девок не портить.
— Это как? — удивился Отто.
— Это значит не пребывать с ними в прелюбодейских отношениях! — рявкнул Мастер. — Или тебе подробнее объяснить?
— Не надо.
— Так вот, так вот, ослушаешься — кастрирую!
— Что? — возмутился полугном. — Да что вы себе вообще позволяете?
— Молчать! — Хриплый старческий голос сорвался, мы подождали, пока Фил откашляется и уже тише повторит:
— Молчать! Я вам тут руководитель! Как отец родной! Вы меня слушаться должны, почитать и уважать! Все понятно? Пошли вон! За работу!
Мы в молчании прошли несколько домов, и я наконец сформулировала свою мысль:
— Как ты думаешь, он сумасшедший?
— Все может быть, но нам с этого что? Нам его терпеть надо. Руководитель!
— Давай напишем куда-нибудь и пожалуемся.
— Кому? Декану? Чтобы он посмеялся и сказал что-то типа: ах, бедные деточки, они не выдержали взрослой жизни! Конечно, там им не Университет, где их по головке гладили и все прощали, это взрослая жизнь, чего же они хотели! А вы, Беф, так их хвалили, так хвалили!
— Ты думаешь, декан знал, куда нас посылал?
— Конечно, — кивнул Отто. — Судя по дате на дипломе Фила, декан если не учился с ним, то определенно его знал.
К тому же, если помнишь, именно декан занимался нашим распределением.
— Вот зараза! — в сердцах сказала я.
— Нам остается только смириться и с честью вынести выпавшее нам испытание, — с пафосом сказал лучший друг.
— Ты на ночь торжественные речи читал? — поинтересовалась я.
— Эх ты… — махнул рукой Отто. — Пойдем искать заклинание, надежно избавляющее от запаха перегара.
Во всей этой ситуации радовало одно: судя по приветливым лицам встречающихся горожан, они были искренне рады прибытию новых магов. С нами часто заговаривали, останавливаясь на улице, и к тому времени, когда мы подошли к нашей мастерской, я уже могла отвечать на вопросы, не вслушиваясь:
— Да, надолго, до травника. Да, обращайтесь, мы работаем с индивидуальными заказами. Да, занавесочки понравились.
Дома мы сразу направились в мастерскую — нужно было определить фронт работ, чтобы выгодно совмещать и общественную работу, и труд себе на благо.
— Послушай, ты не в курсе, почему они все дружно прицепились к этим тряпкам?
— К каким? — рассеянно отозвался Отто, занятый печью.
— К занавескам. Все женщины об этом спрашивают!
— Не знаю, может, это особо ценные занавески из городского музея, которые лет двести назад по собственному почину удавили какого-то супостата, и теперь они перешли к нам? Так сказать, на всякий случай.
— Тогда я их сниму — на всякий случай.
— Не стоит обижать горожан недостойными дипломированного мага выходками, — нравоучительно сказал Отто.
— Я еще не дипломированный, — буркнула я, сделав в памяти заметку выяснить про таинственные занавески.
Неделя прошла спокойно. Каждое утро мы завтракали в «Самом лучшем», знакомясь с горожанами и набирая заказы. После была пятиминутка у Мастера Фила, во время которой он повторял свои предостережения относительно нашего образа жизни и делился воспоминаниями молодости, а потом мы работали, работали и еще раз работали. Местный кузнец и его подмастерья были загружены изготовлениями наших заготовок, и Отто не ленился пару раз в день забежать проконтролировать их качество, пугая мастеровой люд до икоты своими придирками.
В воскресенье я решила устроить себе день имени кровати. Вечером, убедительно попросив Отто не будить меня даже в случае конца света и приезда короля в эту глушь, что было равноценными событиями, я завернулась в одеяло и сладко заснула.
Мой прекрасный, упоительный, сладостный сон, в котором я выиграла главный приз на розыгрыше хьюдорской кондитерской фабрики — тонну шоколада и огромную повозку конфет и только-только приступила к их дегустации, — был грубо прерван взрывом смеха. Я зарылась глубже в одеяло, намереваясь досмотреть сон, но шоколад уже успел растаять, а конфеты испариться.
Я вскочила с кровати в ужасающе злобном настроении. Отто же знает, что я сплю! Я выскочила в гостиную с четким желанием порвать на мелкие кусочки тех, кто так нагло прервал мой сладкий сон. Я распахнула двери, и в глаза ударил яркий свет — в моей комнате окна были занавешены. Прежде чем я зажмурилась, я успела увидеть три фигуры, сидящие за столом.
— Сволочи! Почему вы не даете мне поспать? — заорала я.
— За что ты мне по утрам нравишься, милая, так это за любезность, — ласково сказал голос, вне сомнения принадлежащий Ирге.
Я приоткрыла один глаз, поморгала и уставилась на троицу за столом.
Отто, аккуратно причесанный, выстругивал ножом себе новую ложку. Рядом сидел Ирга, как всегда, элегантный и довольный жизнью. По правую руку от некроманта сидел удивительно упитанный парень, с хрустом объедавший жареную куриную ножку.
— Здравствуй, — сказал толстяк, проглотив кусок.
— Привет, — ответила я, мучительно размышляя, как я выгляжу для приема гостя — очень плохо или просто ужасно? Непричесанные после сна волосы, неумытая, в старой длинной рубашке, прорехи в которой мне все было недосуг зашить. Да уж, красавица… — Извините, я сейчас!
Я спряталась в свою комнату, раздвинула шторы и вздохнула. Почему именно я попадаю в такие ситуации? Если надо произвести первое впечатление, тут уж мне равных нет, это точно!
В дверь постучали. Я не хотела признаваться себе, как я соскучилась по этому аккуратному дробному стуку, поэтому буркнула, плюхаясь на кровать:
— Входи уж.
— Фыр-фыр-фыр, в каком ты настроении утреннем! — Ирга присел рядом, нежно меня обнял и поцеловал в макушку. — Хочешь, я тебе подарю новую ночную рубашку?
Прекрасно! Значит, он еще и рассмотрел мою одежду.
— Не надо, в старой лучше спится, мягче.
— Нужно вообще бросать эту привычку — спать в одежде, — сказал некромант, щекоча мне за ухом. — Нужно заводить новую привычку — спать со мной.
— Ты надолго к нам? — обрадовалась я.
— Увы, увы, только с инспекцией захоронений, — сказал Ирга, лукаво улыбаясь. — А у вас их много.
Я радостно взвизгнула и повисла у возлюбленного на шее.
— Как это тебе удалось?
— Очень просто. В связи с участившимися случаями нападений Лунной нежити некромантам было поручено проверить все кладбища на периферии — вдруг где-то обнаружатся следы деятельности неизвестных нам поднимателей трупов. Ну а получить направление именно сюда мне не составило никакого труда.
— Кого это ты с собой привез?
— Целителя!
— Ого! — сказала я, быстро приводя себя в порядок и стараясь не замечать плотоядных взглядов, которые бросал на меня Ирга. — Целитель — это очень хорошо, он здесь нужен.
— Он собирался поселиться с вами, вот только дверь соседней комнаты придется отремонтировать. Что с ней случилось? — спросил некромант.
Я заметила смешинку в его глазах, поэтому отвечать не спешила.
— А что вам Отто рассказал?
— Ничего особенного. Сказал, что это ты как-то бушевала.
— Я-а? Да я бы не смогла так эту дверь изувечить! У меня бы силы не хватило! — возмутилась я.
Ирга смотрел на меня и улыбался.
— Это все Отто меня подначивал, подначивал, а потом ему же пришлось дверь ломать. — Наябедничав, я почувствовала себя лучше.
— Пойдем, — сказал некромант, — мы вам завтрак привезли. А дверь мы отремонтируем. Плотника вызовем, да и все.
Целителя звали Варсонуфий. Намазывая огромный бутерброд маслом, он рассказал, что такое диковинное имя ему дала матушка, которой перед родами явился ангел и предрек, что ребенка ждет великая судьба, полная выдающихся деяний. Пока же Варсоня был знаменит только своим обжорством и тем, что его выгнали с четвертого курса факультета Целительства, но пожалели и пообещали дать звание младшего целителя, если он хорошо зарекомендует себя на двухлетней службе в Гнедине.
— Бедняга, — сказала я. — Ты тут застрял еще на дольше, чем мы.
— А что в этом плохого? — удивился толстяк. — Главное, что тут кормят хорошо и девушки есть свободные, а все остальное мелочи, без которых вполне можно обойтись.
— Не скажи. Я, например, не могу обойтись без водопровода с огненным демоном и центральной канализации, — возразила я.
— А магия тебе на что? — спросил Варсоня. — Подогрела котел воды одним щелчком — и купайся!
Отто зафыркал в бороду, но под моим злобным взглядом притих. Ирга вопросительно поднял бровь, но я молчала, а полугном продолжал как ни в чем не бывало вырезать ложку. Хотя я была уверена, что, улучив свободную минутку, предатель тут же доложит некроманту, что вон та железная лужица на печке — это остатки большой кастрюли, в которой я пыталась магией подогреть воду, но не рассчитала усилий.
— У меня с бытовой магией не очень, — поделился целитель.
— И у меня, — сказал Отто, — я все больше ремесленник, заклинания мне даются плохо.
Они оба посмотрели на меня. Я покраснела и пыталась придумать оправдание для теоретика, плохо знающего бытовую магию, которой владеют даже ведьмы-недоучки.
— А я привез вам много книг, — разрядил обстановку Ирга. — Среди них есть самоучитель по бытовой магии, будете вместе осваивать.
— А что ты еще привез?
Некромант кивнул на огромную стопку в углу комнаты.
— О-о-о! «Магия обольщения»! Какая прелесть! — воскликнула я. — Гм, то есть я хотела сказать, зачем ты ее привез? Мне она не нужна.
Ирга и Варсоня молча достали из кошелька по серебряному и отдали Отто.
— Что это значит? — подозрительно спросила я.
— Мы поспорили, — широко улыбаясь, сказал полугном, — на то, какую ты книжку увидишь первой. Ирга ставил на «Рецепты красоты», а целитель — на «Легкие блюда для идеальной фигуры».
Я не стала объяснять, что для тех, кто умеет обольщать, никакие другие рецепты не нужны. Разве мужчины могут понять такие тонкости?
— Раз вы все такие умные, то нагрейте мне воды для стирки, — посоветовала я.
— А кто стирать будет? — сразу заинтересовался Отто.
— А кто хочет?
Ребята быстро разбежались по своим делам, а я, наскоро позавтракав, вывалила в корыто белье и принялась сооружать голема, который помог бы мне со всем этим управиться. Пока Отто ходил за плотником, Ирга и Варсоня быстро натаскали воды и принялись за приведение двора в порядок. Когда я вышла вывешивать белье во двор, то увидела картину, возмутившую меня до глубины души. Пока я горбатилась в душной комнате, эта наглая девица Сита, раздетая до малюсеньких треугольничков, которые у нее обозначали нижнее белье, возлежала на плоской крыше сарая, выставляя на последнее жаркое солнышко и на всеобщее обозрение свои прелести. Мои драгоценные мужчины конечно же такого пропустить не могли и усиленно делали вид, что работают, сняв рубашки и поигрывая мускулами. Я с шумом втянула в себя воздух и тут услышала:
— Ах, Ирга, вы такой красавчик, только вот почему вы такой бледный?
Некромант приосанился.
— Я редко бываю на солнце, — слишком любезно, как мне показалось, объяснил он.
— Ах, но почему? Неужели вам не нравится лежать на утреннем солнышке с какой-нибудь девушкой в обнимку?
— Утром я обычно сплю, — улыбнулся Ирга.
— Один? — томно спросила Сита, потягиваясь, как драная кошка, и я поняла, что мне пора вмешаться.
— Со мной, — сказала я, с силой ставя миску с бельем на лавку. — А на солнце он не бывает, потому что работает по ночам на кладбище. Он некромант, мертвецов поднимает.
Глаза девицы округлились, она испуганно отпрянула от края крыши.
— Надень, пожалуйста. — Я кинула Ирге его рубашку. — Сгоришь на солнце.
Некромант подхватил рубашку и невинно спросил:
— Да ты никак ревнуешь?
— Вот еще, я о тебе забочусь!
Я ревновала. Конечно, ревновала! Это мне нравится смотреть, как переливаются от физических усилий мускулы на узкой бледной спине, как пот бисеринками блестит на позвоночнике и висках, как Ирга резко взмахивает головой, избавляясь от лезущей в глаза длинной челки. Это зрелище должно быть только для меня, а не для всяких девушек, одевшихся в носовые платочки и считающих, что им теперь все можно.
— Ирга — мой жених, — задумчиво сказала я куда-то в небо. — И я превращу в лягушку любую, кто будет излишне настойчиво проявлять к нему свой интерес.
— А ты можешь? — спросил Варсоня с любопытством.
— Что именно?
— Превращать в лягушку.
— Могу.
— Но ведь это же одна из высших ступеней магического мастерства!
— Ты во мне сомневаешься? — спросила я, видя, как на крыше Сита вся превратилась в слух.
— Нет, но просто…
Я вздохнула. Я сомневалась, что я смогу кого-то превратить в лягушку, трансформация — дело очень нелегкое, но если я сейчас ничего не предприму, то наглая девчонка не будет Ирге давать прохода своими грудями. Эта мысль меня разозлила окончательно, и я принялась творить заклятие, с трудом вспоминая формулы из учебника по трансформации. Шарик энергии у меня в руках креп и увеличивался. Отто и целитель с интересом наблюдали, а Сита свесилась с сарая так, что чуть не падала. Я взглянула на того, кто был причиной всего этого. Ирга, сузив глаза, внимательно смотрел на мои руки. Как только я прицелилась, чтобы метнуть заклятие, он вдруг прыгнул, сбивая меня с ног. Сгусток энергии улетел куда-то вбок, я же больно ударилась спиной об валявшиеся на земле доски.
— Ты с ума сошел! — заорала я, с трудом сдерживая слезы от боли.
Ирга молча обнял меня, прикрывая свои телом. Громыхнуло. Истошным голосом заверещала Сита, охнул Отто. Некромант с трудом поднялся, помог мне. Большей части мастерской как не бывало. Сарай соседей от взрыва покосился, Сита пищала, распластавшись на крыше и боясь сделать хоть одно движение.
— Твое заклятие попало в артефакты, — мрачным тоном сказал Отто, рассматривая кровоточащие ранки на руках и животе. — В те заготовки, которые ты уже начала наполнять энергией. Нет у нас теперь ни мастерской, ни заготовок.
Он застонал, я не поняла отчего — то ли от боли, то ли из-за того, что столько труда пошло насмарку.
Варсонуфий помог спуститься с крыши Сите и побежал в дом.
— Ты сумасшедшая! — закричала девушка, надвигаясь на меня.
Я растерянно смотрела на нее, не двигаясь и готовая принять заслуженное наказание. Когда под воздействием вспышки гнева я лепила заклятие, я совершенно не думала, что это приведет к таким последствиям! Мне было очень стыдно.
Варсоня выскочил из дома, держа в руках целительский чемоданчик. Он ласково что-то заворковал, обрабатывая раны полугнома.
— Я спас тебе жизнь, — спокойно сказал Ирга Сите. — Ола действительно очень сильный маг, и мы с тобой были неправы, разозлив ее. Ты бы на самом деле стала лягушкой, и я совершенно не уверен, что кто-то смог бы тебя расколдовать, кроме Олы. Поэтому давай решим на будущее не испытывать ее терпение, хорошо?
Соседка кивнула, слова Ирги на нее подействовали, и девица теперь бочком отодвигалась от меня подальше. Я молчала — у меня до сих пор не было слов.
— Ирга, — сказал целитель, — у тебя вся спина в крови.
— Разберемся, — бросил некромант и потащил меня в дом. Я механически переставляла ноги. — Где ваша аптечка? — спросил он.
— Ты же не хочешь сказать, что я буду обрабатывать твои раны?
— Да.
— Я боюсь!
— Милая, каждое действие — каждое! — имеет свои последствия. И любой человек, прежде всего маг, облеченный силой, должен думать, к чему приведут его поступки.
Всхлипывая, я принялась обрабатывать раны на спине некроманта. Он терпеливо молчал. Мне же было больно за обоих. Нет, я не боялась крови, но видеть, как под твоими пальцами течет кровь любимого человека, и знать, что эту рану ты нанесла ему сама… ну не сама, но она появилась посредством твоих действий… это очень больно.
— О, какая сцена! — сказал вошедший в дом Отто. — Красавец и чудовище. Скажи мне, милое дитя, кто будет ремонтировать нам мастерскую?
Я всхлипнула.
— Сами отремонтируем, — примиряюще сказал Варсоня. — Тебе помочь, Ола?
— Не надо, — сказала я. — Это мне наказание такое.
— Я вот не понял, а ты действительно Ситу чуть не превратила в лягушку? — Целитель все же подошел ко мне и быстрыми движениями стянул края самых крупных ранок.
— Не думаю, — отозвался Ирга. — Но то, во что она бы превратила несчастную девушку, вошло бы во все учебники как неизвестное чудовище, которое невозможно вернуть в первоначальный облик.
— Все так плохо? — уныло спросила я.
— Насколько я понял, ты в заклятии допустила несколько грубейших ошибок, — безжалостно сказал Ирга.
— А ты откуда знаешь? — спросил Отто.
— Работа некроманта тесно связана с трансформацией, поэтому я и увидел ошибки в работе с энергией. Мне совершенно не хотелось, чтобы Ола села в тюрьму из-за какой-то грудастой девчонки, но я до последнего надеялся, что она не будет отправлять заклятие в цель.
Я чувствовала себя жалкой и несчастной. Молча закончив обрабатывать ранки, я возобновила обезболивание и ушла к себе.
Завалившись на кровать, я стала думать о своей грустной жизни. Вывод напрашивался сам собой: устранять соперниц надо только проверенными физическими способами. Топить, травить, стрелять, резать. Никакой магии!
— Грустишь? — спросил Ирга, заглядывая в комнату.
— Ты выставил меня перед всеми дурой, — отвернувшись, сказала я.
— Почему перед всеми? Для Ситы ты теперь великая магичка, она будет тебя бояться.
— А что обо мне подумает Варсоня?
— Он в восторге. Для него это просто недостижимые высоты магии. Он очень слабенький маг.
— Да, его даже выгнали из Университета, — кивнула я.
Ирга засмеялся:
— Его выгнали потому, что он ограбил университетскую столовую, — сказал он. — Магистр Бурик сказал, что ему хватило двух нарушителей университетских правил и больше он пренебрежения к альма-матер допускать не будет.
— Ну вот, — совсем расстроилась я, — оказывается, я еще виновата в том, что Варсоню выгнали из Университета!
— Ты тут ни при чем, ты же не тащила его силком грабить столовую. Просто для Бурика вы с Отто служите иллюстрацией того, «чего не надо делать в Университете». Он даже ругается вашими именами. Так и говорит: Олу и Отто вам на голову!
Я почувствовала себя польщенной.
— Надеюсь, тебе понравится, что для младших курсов вы с Отто пример для подражания, как нужно нарушать правила и при этом остаться учиться.
— Откуда ты это все знаешь?
— А мне молодняк на практику пригнали, от них и узнал, — улыбнулся Ирга. — Я теперь не просто Ирга Ирронто, а «тот самый, который жених Олы».
Эта новость окончательно примирила меня с жизнью.
— Ну вот ты уже и улыбаешься, — обрадовался Ирга. — Обещаешь больше бездумно не колдовать?
— А ты обещаешь больше не красоваться перед другими девушками?
Некромант рассмеялся и присел рядом.
— А то ты превратишь меня в лягушку? — поддразнил он.
— Нет, в чудовище!
— Хорошо, я согласен. — Ирга взъерошил мне волосы, еще больше растрепав прическу. — Пойдем, там до сих пор белье не развешано.
Мы вышли в гостиную и увидели, как Отто с Варсоней увлеченно наблюдают за чем-то, глядя в окно.
— Что там? — заинтересовалась я.
— Народ собрался и обсуждает остатки нашей мастерской. Что мы им скажем?
— Что испытывали новое заклинание, и оно неудачно срикошетило, — предложил целитель.
— Поздно, — сказала я, глядя, как к толпе присоединилась одетая в сарафанчик Сита и принялась что-то увлеченно рассказывать, размахивая руками.
— Придется тебе идти восстанавливать нашу репутацию приемлемым объяснением, — сказал Отто.
— И что я им скажу? — жалобно спросила я.
— Что-нибудь, что соответствовало бы твоему облику почти дипломированной магички, — едко ответил полугном.
— Я тебя поддержу, — сказал Ирга, надевая новую рубашку.
Я вышла на крыльцо, уперев руки в бока — публика не должна была видеть, как они у меня трясутся.
— Вы… — Голос прервался, я прокашлялась и грозным тоном спросила: — Вы что-то хотели, почтенные?
— Вы, панна маг, зачем мою дочку заколдовать хотели? — спросила Сата, выступая вперед.
— По личным мотивам, — надменно ответила я. — Очень мне не понравилось, как она перед моим женихом своими прелестями вертит.
Из толпы послышались одобрительные женские выкрики.
— Моя дочка перед кем хочет, перед тем и вертит, — сказала Сата гордо. — А если ваш жених такой слабохарактерный, что его любая юбка за собой уведет, так это не повод заклинаниями раскидываться.
— Мой жених — некромант, — сказала я, подчеркнув последнее слово. — Его все женщины, кроме меня, интересуют исключительно с профессиональной точки зрения. Наверное, он решил, что из вашей дочери получится хорошая служанка-зомби.
Толпа охнула и отшатнулась, а Ирга дернул меня за волосы, но ничего не сказал. Сата спрятала дочку за спину и дрожащим голосом сказала:
— Нам тут некроманты не нужны!
— А это, уважаемая, уже не вам решать, — сказал Ирга холодным голосом. — И впредь я бы не советовал раздражать магов, а то мало ли что.
Люди закивали и поспешно разошлись.
— Ну вот, они теперь тебя боятся, — сказала я, — и меня тоже. И это хорошо.
— Как ты думаешь, если я помогу тебе развесить белье, я не сильно уроню свой страшный образ в глазах твоих соседей? — спросил Ирга.
— Нет, конечно, они наверняка будут искать в твоих действиях какую-то таинственную подоплеку, — поспешила сказать я. — Что делают некроманты с мокрым бельем?
— Не знаю, — задумался возлюбленный. — Но я обязательно придумаю что-нибудь страшное и извращенское.
Мы мирно вешали белье, и я поймала себя на мысли, что если так выглядит семейная жизнь, то она мне нравится.
На следующее утро некромант пришел с нами к Мастеру Филу и попросил аудиенции. Я не знаю, о чем они там говорили, но через довольно продолжительное время Ирга вышел, явно довольный собой.
— Мастер дает вам неделю выходных, чтобы восстановить мастерскую, и со следующей недели вы можете ходить к нему на пятиминутки не каждый день, а через день.
— Ирга! — восхитилась я. — Как тебе это удалось?
— Секреты личного обаяния.
— А он случайно не снял запрет на девушек? — спросил Отто.
— Увы, увы… Зато он доволен, что его практикантка выбрала себе такого замечательного жениха!
— Какой ты скромный! — восхитилась я.
— У меня есть повод.
— Да, ты у меня просто прелесть, такой умничка, все умеешь и знаешь, — решила подольститься я. В моей голове созрел план, и требовалось претворить его в жизнь.
— Осторожнее, Ирга, она что-то задумала! — встрял Отто.
— Я что, не могу похвалить своего любимого просто так? — возмутилась я.
Конечно, в мою искренность никто не поверил. Парни выжидающе смотрели на меня.
— Ирга, — сказала я, решив говорить прямо, — а ты можешь призвать нам огненного демона, чтобы он воду грел? Так хочется по-человечески душ принять.
— А, вот оно в чем дело! Демона-то я, может быть, и попытался бы призвать, вот только где он будет жить и чем вы будете его кормить? И водопровод сделать нужно.
— Неужели, — горестно спросила я, — я теперь буду мыться под горячим душем только в гостях у мамы и у тебя?
— Осваивай бытовую магию, — посоветовал Ирга.
— Ничего, не переживай, золотце! Вот поживем здесь, и ты станешь замечательной женой для Ирги, — подбодрил Отто. — Все будешь уметь делать.
— Ты хочешь сказать, что если бы злобный декан не забросил нас в эту глушь, я бы была Ирге плохой женой? Скажи ему, Ирга!
Но некромант промолчал. Ладно-ладно, я это тебе вспомню, когда ночью с обнимашечками полезешь!
— Я не хочу сказать, что ты бы была плохой женой, ты бы была нормальной женой, а так будешь замечательной, — сказал Отто.
— А я, может, после практики вообще ничьей женой не захочу стать, — ответила я, злорадно глядя, как меняется выражение лица Ирги. — Открою курсы бытовой магии.
— Замечательное занятие для Мастера Артефактов с международной аккредитацией, — заметил Отто насмешливым тоном.
— Что-то ты добрый сегодня какой-то.
— А это я вчера разворотил половину мастерской и отправил Ёшкиному коту под хвост результат недельной работы.
— Если бы меня не сбил с ног…
— Если бы тебя не сбил с ног Ирга, то тут бы уже была комиссия, расследующая магические преступления, и я бы тебе передачи в отделение городской стражи носил, — раздраженно сказал Отто.
— Можно подумать, что ты бы носил!
— Ах ты, неблагодарная!
— Не ссорьтесь, — попросил некромант, — подождите до дома, не стоит дискредитировать себя в глазах общественности.
— Да уже дискредитировали, — буркнул Отто, но до самого дома покорно молчал, а я продумывала аргументы защиты и тактику нападения.
Как только за нами закрылась дверь, полугном открыл рот, но его перебил Ирга:
— Если вы не против, я ваш концерт смотреть не буду, начнете друг друга убивать — позовите.
— Ты! — рявкнул Отто, как только за Иргой захлопнулась дверь. — Ты всю неделю ведешь себя, как маленькая девочка, только что оторвавшаяся от маминой юбки.
— А ты! — перебила его я. — Мог бы меня и поддержать! А то только укоряешь: то не так сделала и это не так.
— А ты — женщина! Ты должна за домом смотреть и за хозяйством!
— А ты — мужик! Дверь неделю не мог починить! — Я взглядом обшаривала комнату в поисках того, что мне может пригодиться в предстоящей драке. Где наша кочерга?
— А ты…
— А я твои носки вчера стирала, сам бы мог!
— А…
Я решила больше не слушать оскорблений в свой адрес и кинулась в атаку, вцепившись Отто в бороду. Он сделал ловкую подсечку, и я упала на пол, но бороду так и не отпустила. Поэтому полугном упал сверху, я вывернулась, мы покатались по комнате, натыкаясь на лавки и пиная друг друга. Я оказалась сверху и стала колотить друга по животу кулаками, а он пытался оттолкнуть меня, ругаясь по-гномьи. Я тоже перешла на гномий, выученный благодаря родне Отто, и отвечала напарнику с неменьшим пылом.
— Что вы делаете?! — Нашу потасовку прервал перепуганный вопль Варсонуфия. — Ирга, Ирга!
Некромант выбежал из комнаты. Мы с Отто прекратили мутузить друг друга и, тяжело дыша, сидели на полу.
— Ты меня испугал. Я думал, они друг друга убивают.
— Они и убивали! — Целитель не знал, кому из нас первому оказывать помощь, и поэтому только растерянно крутил головой.
— Да нет же, не убивали. Это они так деловые противоречия решают уже несколько лет.
Варсоня всплеснул руками.
— Нервное напряжение сбрасывают, — объяснил Ирга, помогая мне подняться. — Физкультура и выход плохому настроению в одном флаконе.
— Мир? — спросил Отто, потирая бок.
— Мир. — Я прижалась к нему, обхватив руками его широкое туловище.
— Вот видишь, — сказал некромант.
— Я людей привел, — вздохнул Варсоня. — Они вам будут мастерскую ремонтировать, только руководство нужно.
— Хорошо они работают, — проворчал полугном, — ни одна лавка не сломалась. Надо будет им премиальные выдать. Какие-нибудь, какие не жалко.
— По пирожку? — предложила я, почесывая ушибленные места. Мебель в доме и правда была сделана на славу.
Отто довольно кивнул, пригладил бороду, оправил рубаху и вышел. А я занялась приведением гостиной в порядок — как ни крути, полугном прав. Он же не просит меня носить воду из колодца или колоть дрова. Значит, за хозяйством придется смотреть мне.
Принесшая обед Нита присела на лавку, ей явно не терпелось поделиться со мной новостями.
— А вы сегодня завтракать-то не ходили, — начала она разговор.
— Проспали.
— А вас так ждали, так ждали.
Вот этого я и боялась — что нас там ждали, поэтому решила обойтись без завтрака. Отто сказал, что он один отдуваться за всех не собирается, и тоже не пошел.
— Столько разговоров было про вчерашнее, — сказала соседка, прижмуриваясь от удовольствия. Ей было приятно, что она была в числе избранных, которые могли прикоснуться к магам. — Честно говоря, поначалу народ-то и не верил, что вы настоящие маги.
— Это как же? — удивилась я.
— Больно молоды, — пояснила соседка. — Зато после того как вы жахнули Ситу, поверили, и еще как! Так ей, голоногой бесстыднице, и надо!
Я уже знала, что у Ниты есть сын Нат, которого она пыталась сосватать спокойной и хозяйственной девушке с соседней улицы, но парень упорно смотрел в сторону грудастой соседки. Поэтому история с Ситой женщину очень радовала.
— И теперь даже те, кто был против занавесочек, деньги сдали! — похвасталась соседка.
— Что с этими занавесочками не так? — не выдержала я. — Почему о них вспоминает каждый, кто приходит к нам домой?
— Дык деньги мы на них собирали всем миром, — объяснила соседка. — Большая часть утвари вам от пропавшего целителя перепала, часть денег управа выделила на обустройство, а вот на красоту ничего не осталось. Так мы решили, что вам нужно уют создать, и решили купить занавески. А денег-то нет! Ну и решили собрать сколько кто мог, а жена Рома Борича поехала в Чистяково и купила. Сказала, это последний писк моды.
— Писк умирающего, — пробормотала я. До сих пор мне не удавалось без дрожи смотреть на эти занавески. — Спасибо вам за уют.
Теперь стало понятно, почему все считали занавески своими. Небось каждый еще и думал, что больше всех сдал, хоть и положил в общую кассу самый потертый медячок.
Я, прощаясь с соседкой, вышла во двор. Мужики, споро работая, громко обсуждали, что и когда я взорву в следующий раз. Отто и Ирга только посмеивались, но разубеждать горожан не хотели.
— Больше взрывов никаких не будет! — громко сказала я с крыльца.
— Вот жалость какая! — сказал ближайший мужичок и с досады бросил бревно, которое он нес на стройку.
Я побоялась, что трудовой пыл у работников угаснет, поэтому еще громче сказала:
— Кроме фейерверка, который я устрою после окончания строительства, если, конечно, двор будет хорошо убран.
Народ весело загомонил, а подошедший Ирга прошептал мне на ухо:
— Ты только, когда будешь устраивать фейерверк, подальше от городских строений отойди. И вообще, сначала в безлюдном месте порепетируй.
— Ты во мне сомневаешься? — спросила я.
— Я как раз — нет, — со смешком сказал некромант, — поэтому и советую такое.
Поцеловав меня в губы, он пошел работать на строительстве мастерской дальше, а я села на крыльце жевать пирожки, наблюдать, как работают другие, и радоваться тому, что я женщина и таскать бревна мне не приходится. А уж стирку-уборку я как-нибудь переживу!
