ГЛАВА 11

— Нечисть, у тебя есть только час для принятия решения, — предупредил голос с помощью рупора, пока мы стояли и таращились на армию у подножия замка.

— Что делать? — спросил ульдон, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Защищаться, — ответил Волк.

— У меня не получится! — В голосе ульдона проскочили панические нотки. — Этот замок не предназначен для долгой осады, разве вы не видите?

— Угу, — буркнул тролль, свесившись вниз с парапета и изучая обстановку. — Пару ударов тараном — и ворота рухнут. Как можно было такое строить на границе?

— Я не строил, — ответил Тар Уйэди, заламывая руки. — Мне этот замок достался, когда Совет решил наградить меня землями. Да тут и военных действий никогда не было.

— Как это не было? — удивился Волк.

— Не было, ну, во всяком случае, последние пять лет. Мы жили мирно, друг друга не трогая…

Мы переглянулись. Если на этих землях не было военных действий, чего же тогда боялись жители главного города домена, Сычёвска? Почему они принимали такие меры безопасности?

— Никаких стычек, инцидентов, стай неподконтрольной нечисти? — спросил Драниш.

— Да нет же! — воскликнул ульдон. — Всех своих подданных я знаю, все, кто живет на моей земле, принесли мне клятву верности, даже тот волкодлак, которого вы убили четыре дня назад! Может быть, были какие-то одиночные инциденты, как у вас в то утро, но не больше!

Как ни странно, но я ему поверила. Было заметно, что Тар Уйэди говорит правду.

— Если вы не виновны ни в чем, тогда нужно сдаваться, — влез в разговор Персик.

Тиса дернула его за руку, но гном с возмущением вырвал ее из захвата воительницы. Кажется, мы все за последнее время изменились больше, чем хотели.

— Я не могу сдаться! — возразил ульдон. — Кажется, эти люди совершенно не настроены решить ситуацию мирным путем. Одно дело, если они казнят только меня, а другое дело, если они убьют всех обитателей замка. Я должен защитить тех, кто служит мне!

Мой взгляд встретился с глазами Ярослава, и между нами протянулась ниточка взаимопонимания. Мы оба знали, что хозяин должен сделать все, чтобы обитатели замка не пострадали.

— Я думала, что все они люди, — сказала я. — Зачем Сычу убивать людей?

— Люди? — удивился Тар Уйэди. — Нет, они — койладон, наш народ. Вы их зовете нечистью.

Он подошел к одному из стражников и заставил повернуть его голову так, чтобы я смогла пристально посмотреть ему в лицо.

Глаза того, кого я всего несколько мгновений назад принимала за человека, были совершенно нечеловеческими. Они были абсолютно черными, без белков — как у ульдона, и из них шла слабая магическая сила.

— А… — сказала я и закрыла рот.

Что, в сущности, я знала о стране, в которой находилась? К стыду своему, почти ничего. Я владела несколькими языками, меня учили прекрасные учителя, но о нашем южном соседе я знала только то, что это страна нечисти, и что правят в ней ульдоны, и населена она исключительно теми, кем пугают непослушных детей. Ну, и еще я думала, что по ночам тут зомби толпами ходят. Отец считал, что мне нужно куда больше знать о Свободных княжествах, с которыми граничил наш домен, чем обо всех остальных. К знаниям мой родитель подходил сугубо практически.

Армейские побасенки тролля тоже ничего не добавили к моим познаниям, более того, я утвердилась в мысли, что на этих территориях царит полная анархия, и для меня было сюрпризом, что тут существует какой-то Совет.

— Как бы там ни было, нужно кого-то отправить на переговоры, чтобы выяснить, что здесь происходит. — Ульдон почесал щеку пальцем с длинным когтем и красноречиво посмотрел на меня.

— Нет! — одновременно сказали Жадимир, Ярослав и Драниш.

Тролль даже подошел поближе, и я ощутила спиной тепло, которое исходило от его тела.

— Почему же? — удивился Тар Уйэди. — Все логично. Она — Сиятельная, значит, должна уметь вести переговоры, и ее слово будет что-то значить для моего противника. А все остальные мне понадобятся, если придется оборонять замок.

— Вы не думаете, что мы не будем оборонять замок, а просто откроем ворота вражеской армии? — холодно спросил капитан.

Ульдон долго глядел в его серебристо-серые глаза, а потом покачал головой:

— Не думаю, капитан Волк, что вы на такое способны. Уверен, для вас честь — это не пустой звук.

Ярослав усмехнулся:

— Три месяца назад я сражался против вашей страны.

— Война закончилась, — сказал ульдон. — Клянусь, капитан Волк, ни я, ни мои подданные ничего не сделали, чтобы нарушить мир.

— Хорошо, я вам верю, — спокойно сказал Волк. — Но Ясноцвета не отправится в одиночку вести переговоры.

— Нет, Ярослав. — Я покачала головой, чувствуя, как внутри кишки сворачиваются в ледяной узел, но не показывая охватившего меня страха. — Тар Уйэди прав, я должна отправиться к Сычу. Драниша и Жадимира он просто не станет слушать, а вы, капитан, нужны здесь на всякий случай. Тем более что наш гостеприимный хозяин спас мне жизнь, а ведь мог этого и не делать.

— Вы так уверены, что старый Сыч не станет слушать Драниша, несмотря на все его звания, а вас будет? Ясноцвета, вы знаете Сыча, да?

— Да, — коротко ответила я.

Высшие аристократические круги знали откровенную неприязнь Владетеля Сыча ко всем расам, кроме человеческой. В его домене даже были запрещены межрасовые браки. Впрочем, не-людей на его территории почти не было — а зачем, если есть куда более лояльно настроенные Владетели? Сыч знал меня и, как мне казалось, очень уважал моего отца, поэтому я рассчитывала, что он не откажет мне в аудиенции.

— Теперь понятно, почему ты так не хотела идти в замок на прием к Томигосту, когда мы гостили у Сыча! — Драниш хлопнул себя по бедрам. — И почему ты перед ним такую рожу скривила, когда он к нам пришел. Они бы тебя узнали!

— Во время нашего знакомства молодой Сыч произвел на меня очень сильное впечатление, — сказала я. — Мне бы не хотелось это повторить.

— О! — сказал молчавший до сих пор эльф, который разглядывал враждующую армию с выражением скуки на лице, но при упоминании Томигоста несколько оживился. — Вот мы и узнаем интимные тайны нашей неприступной аристократки!

— Он что-то сделал с вами, Ясноцвета? — спросил Волк, и в его голосе я расслышала неподдельное волнение.

— Не со мной, — покачала я головой. — Но возобновлять знакомство с Томигостом мне очень не хочется. В любом случае я готова служить делегатом и узнать, что привело армию Владетеля под стены этого замка.

— Спускаемся вниз. — Тар Уйэди с облегчением воспринял мое согласие. — Я выделю нескольких воинов вам в сопровождение.

Я не очень-то торопилась спускаться, оттягивая выход за ворота насколько возможно. Но и не пойти я тоже не могла. Это было сродни тому чувству, которое заставило меня обратиться к высшей магии, когда на нас напали сайды или когда Ярослав сражался с волкодлаком один на один. То, что себе могла позволить Мила Котовенко, не могла позволить Ясноцвета Крюк. Наверное, это была еще одна причина, по которой я, несмотря на все лишения, выпавшие мне за последние два года, не возвращалась в родовой замок.

— Вы должны выяснить причину агрессии, — на ходу инструктировал меня Волк. — Если Сыч потребует, чтобы мы покинули замок, — отвечайте отказом. Вы еще помните, что мы — королевские служащие? Наша задача — урегулировать конфликт мирным путем, потому что новая война Вышеславу Пятому не нужна. Боюсь даже предположить, как отреагируют остальные ульдоны на демарш Сыча.

Я молча кивала, глядя на ступеньки. Во всех вооруженных конфликтах с соседями во время расширения нашего домена отец держал нас с матерью в южном поместье под охраной, а моего брата таскал за собой. Так что сегодня я впервые была рядом с армией, готовой к бою. Мне требовалось все самообладание, чтобы не показать свой страх Ярославу.

Волк обогнал меня на несколько ступенек и повернулся ко мне лицом, загораживая проход. Я подняла глаза и встретилась с его серьезным взглядом. Обычно мне приходилось смотреть на нашего капитана снизу вверх, но теперь наши лица были на одном уровне. Волк взял мою ладонь обеими руками и слегка сжал:

— Не волнуйтесь, Ясноцвета. Что бы ни произошло, Сыч не позволит, чтобы с вами что-то случилось. Наследниц домена у нас в королевстве слишком мало, чтобы приносить их в жертву собственной неприязни.

— Я… — Мой голос звучал хрипло.

— Я понимаю, — перебил меня Ярослав. — Я тоже боюсь. Бояться в такой ситуации совершенно нормально, но не позволяйте своему страху испортить переговоры.

Я смотрела в серьезные глаза Ярослава и пыталась понять, что таится в их глубине. Только недавно он стал моим женихом и победил в гонке за домен, и вот мне приходится идти к другому Владетелю, который может разыграть меня как собственную карту в политической партии. Волнуется Волк за меня как за подчиненную или как за невесту? О чем он сейчас думает? Мне казалось, что вот-вот я смогу заглянуть за непроницаемую серебристую завесу и увидеть душу Ярослава, как вдруг сзади меня кто-то обнял.

— Позвольте мне переговорить с моей женой, капитан Волк, — промурлыкал Жадимир. — Я должен подбодрить ее так, как это дозволено только мужу.

— Пока еще мужу, — сказала я, понимая, что если я сейчас начну вырываться, то Волк мне с радостью поможет. Перед военными действиями было крайне неразумно обострять обстановку в замке еще больше.

— Пока еще мужу, — согласился Жадимир.

Глаза Ярослава стали ледяными, но он отпустил мою руку, развернулся и ушел по лестнице вниз, ни разу не оглянувшись.

— Меня ждет ульдон, — напомнила я Ножову, выворачиваясь из его объятий.

Он отпустил меня и молча пошел следом. Я вздохнула с облегчением. Не знаю почему, но мне не хотелось, чтобы Жадимир меня касался или обнимал. Наверное, помня о том, как реагировало на него мое тело три года назад, я не доверяла сама себе и была даже благодарна Ножову, что он не стал настаивать на дальнейших объятиях.

Следующие события еще раз доказали, что я совсем не знала человека, который называл себя моим мужем.

Жадимир стоял в стороне, пока я разговаривала с ульдоном и знакомилась со стражами, которые будут меня сопровождать. И только когда мы подошли к огромной решетке замковых ворот, он вразвалочку приблизился ко мне, мирно улыбнулся и вдруг впился в губы поцелуем, одной рукой схватив за затылок, а другой обвив мою талию. Я не могла двинуться с места, успев только удивиться, каким сильным он стал. Но ощущение его руки на талии, его мягких губ, его поцелуя внезапно утопило меня в волне желания, такого же, как и в наш медовый месяц. Мои колени подогнулись, и я была вынуждена уцепиться за рубашку Ножова руками, чтобы не упасть. И даже мысль о том, что я это делаю на глазах у всех, меня не остановила. Да что же это со мной такое?!

— Вали ее на брусчатку! — раздался во всеобщем молчании азартный голос Даезаэля. — Давай же, что ты медлишь, юбку ей задирай!

Его голос привел меня в чувство. Желание тут же ушло, и я вырвалась из объятий Жадимира.

— Что ты творишь?! — прошипела я, глядя в его лицо с безмятежными голубыми глазами.

— Я просто хотел доказать тебе, что ты все еще меня любишь, — улыбнулся он. — Ведь ты не можешь обмануть ни себя, ни окружающих в том, что тебя так и тянет ко мне. Ну-ну, Ясная моя, ты никогда не была трусихой. Признай очевидные вещи и верни капитану Волку его кинжал. Разве сможет он жить с тобой, зная, что ночами ты мечтаешь обо мне?

Внезапно ненависть заполнила все мое тело от макушки до пяток. Это была не жгучая ненависть, когда хочется крушить и ломать все вокруг, это была холодная ненависть, превратившая сердце в кусок льда и сделавшая мысли предельно четкими.

— Никогда больше, — тоном, сделавшим бы честь даже Ярославу, процедила я, — не смей прикасаться ко мне без моего разрешения.

Жадимир открыл рот и посмотрел на меня, собираясь что-то сказать. Не знаю, что он прочитал в моем взгляде, как вдруг в его голубых глазах промелькнуло нечто темное, что я заметила еще в спальне. Ножов тут же справился с собой, его глаза снова стали безмятежными. Так ничего и не сказав, он легонько поклонился и сделал приглашающий жест в сторону поднимающейся решетки, которая раньше перегораживала выход к мосту через ров, окружающий замок.

Я, не оборачиваясь и высоко держа голову, пошла на встречу с Сычом. За мной, периодически лязгая металлическими частями доспехов, потащились два воина. Один из них нес белый флаг на древке.

Стоило мне ступить на землю по ту сторону замкового рва, как раздался скрип поднимающегося моста. То ли ульдон не верил в то, что я вернусь, то ли не доверял Сычу и решил обезопаситься на всякий случай.

В военный лагерь меня пропустили без проблем, и один из рядовых провел нас к роскошному шатру главнокомандующего и что-то шепнул охраннику. Тот кивнул, откинул полог и крикнул внутрь:

— Владетель! Переговорщики от ульдона просят вашего Сиятельного внимания.

— Пусть войдут, — раздался скрипучий старческий голос.

Один из воинов ульдона двинулся было ко входу, но я перегородила ему дорогу рукой и, пристально глядя на охранника шатра, скучающе произнесла:

— Объяви как следует. Сиятельная Ясноцвета Крюк, дочь Владетеля Крюка, наследница домена, просит оказать ей честь аудиенцией.

— Да кто… — начал было охранник, потом взглянул в мои глаза попристальнее и нервно сглотнул: — Будет сделано, Сиятельная.

Я молча ждала, не выказывая нетерпения, до тех пор, пока охранники с поклонами не раздвинули передо мной полог шатра и не подкатили под ноги ковровую дорожку.

Войдя, на миг остановилась, поморгав, чтобы привыкнуть к полумраку после яркого дневного света.

Владетель Сыч сидел на высоком кресле в роскошном ярком плаще. Только подойдя поближе, я увидела, насколько жестокими, к нему были те несколько лет, что мы не виделись, — из крепкого, полного достоинства и власти пожилого мужчины он превратился в совершенную развалину.

Я споткнулась, не в силах скрыть удивление и шок, но постаралась как можно быстрее овладеть своими чувствами.

Владетель издал неприятный смешок:

— Что, страшный?

Для того чтобы что-то сказать, мне понадобилось прочистить горло.

— Нет, что вы, Владетель. Просто… я не ожидала, что годы будут так к вам беспощадны.

— Да вы тоже, крошка, не похорошели. — Сыч растянул тонкие, синеватые губы в улыбке. — Что делает дочка Крюка в этой дыре, да еще и в таком виде?

Я оправила простую юбку из дешевой материи, вставая после реверанса, которым, согласно этикету, приветствовала Владетеля.

— Работаю королевским посланником с капитаном Волком, — ответила я.

— Как работаешь? — удивился Сыч. — В то время, как отец разыскивает тебя по всему королевству, ты просто работаешь?

Я неопределенно пожала плечами и перешла к делу:

— Владетель, на каком основании вы напали на замок этого ульдона? В данный момент у нас с этой страной мирный договор.

— Ясноцвета, что же ты не нанесла положенный визит, когда была с Волком у меня в замке? — попенял мне Сыч. — Хм… да, к делу. Проезжая через мои земли, ты разве не видела, какие разрушения нанесла нечисть моим владениям? Фактически весь юг домена превратился в пустыню. Ни одного человеческого поселения! Ни налогов! Ни продовольствия! Я должен за это отомстить. Разве твой отец спустил бы это своему врагу с рук?

— Мой отец не стал бы развязывать военные действия через два месяца после подписания мирного договора, — ответила я.

— Ну а мне недолго осталось, как видишь, — горько усмехнулся Сыч. — Я не могу оставлять сыну разоренный домен и должен сделать все, чтобы у него не было проблем с управлением и финансами. Хотя бы первое время, если уж не навсегда.

— Владетель, осмелюсь вам заметить, что разрушения на ваших землях были произведены не вчера, и даже не два месяца назад, а не менее чем полгода назад! — сказала я. — Почему вы решили требовать сатисфакции прямо сейчас? Почему вы не отразили истинное положение дел в ваших докладах королю? Почему скрыли эти вопиющие факты перед нами, королевскими посланниками?

— Потому что, — задумчиво начал отвечать Сыч, но потом его настроение резко изменилось. — Почему, почему! Потому что я не обязан вам отвечать!

— Владетель, я являюсь королевским гласом, и в моем праве знать, почему вы решили нарушить мир между государствами. Почему вы не потребовали материального возмещения тогда, когда подписывался мирный договор? Насколько мне известно, там были учтены все претензии сторон!

— Какой ты королевский глас! — рявкнул Сыч, и на миг в дряхлом старикане промелькнул прежний Владетель. — Ты просто своевольная девчонка, сбежавшая из дома!

Я вздохнула.

— Владетель, это не конструктивный разговор. В стенах замка ульдона находится еще его Сиятельство Ярослав Волк. Если я вас не устраиваю, можете переговорить с ним. Но от этого положение вещей не изменится — вы самовольно нарушаете мирный договор, идя вопреки воле короля.

Лицо Сыча скривилось.

— У нас нет и никогда не будет мира с нечистью! — взревел он. — Все, кто стоит на их стороне, будут уничтожены, пусть даже это Сиятельные! Предателям нет прощения!

На его крики вбежали охранники, доставая мечи. Воины ульдона приготовились защищаться, но Сыч протянул вперед дрожащую руку, и из нее вырвался зеленый огонь, и койладон упали. Из их ртов полилась кровь, неестественно черная в полумраке шатра.

Владетель повалился на кресло, тяжело дыша.

— Девчонку — в шатер и стеречь пуще зеницы ока! И если хоть волосок упадет с ее головы, разделите участь этих. — Он брезгливо ткнул пальцем в трупы воинов ульдона.

— Но, Владетель Сыч! — закричала я в отчаянии. — Как вы можете?!

— Я могу все, что хочу, а тот, кто не понимает этого, будет наказан!

— Но мы же пришли с белым флагом…

— Я не веду переговоры с нечистью.

— Тогда отпустите меня, чтобы я могла исполнить свой долг как королевский посланник!

— Чтобы ты направилась на стены, защищать этот паршивый замок? Ну уж нет! За поимку своей дочери Крюк дает большое вознаграждение. Деньги никогда лишними не бывают. Что вы стоите?

— Просим простить нас, Сиятельная, — робко сказали охранники. — Пожалуйста, не сопротивляйтесь!

— Да сейчас! — сказала я, вытаскивая из ножен кинжал. — Ну, кто осмелится меня ранить? Кого не страшит гнев Владетеля Крюка и моего жениха, капитана Волка?

Мужчины попятились.

— Вот как, — задумчиво сказал Сыч. — Смотрю, ты, Ясноцвета, времени зря не теряешь. Ты теперь не только дочка Крюка, ты еще и будущая невестка самого Владетеля Волка? Ого! Твоя цена возрастает вдвое! С такой ценной вещью нужно обходиться очень бережно. Не хотел я этого делать, но, вижу, иначе никак…

Он протянул ко мне руку, и последнее, что я увидела, — это белый, нестерпимо яркий свет…

В последнее время я веду жизнь, совершенно не подходящую ни дочери Владетеля, ни дочке купца. Разве должна приличная девушка постоянно приходить в себя в незнакомом месте и бесплодно пытаться понять, что случилось с ней за то время, пока она была без сознания?!

Я лежала в небольшом походном шатре на мягкой и теплой лежанке. Судя по роскоши убранства, палатка принадлежала офицеру армии Сыча. Я встала — в голове зашумело — и увидела, что на маленьком столике возле кровати стоит кувшин с водой.

Попив и умывшись, я пригладила волосы рукой и, слыша грохот, издаваемый воинами, штурмующими замок, задумалась.

Владетель Сыч совершил одно из самых тяжких преступлений для аристократа, владеющего магией, — он применил ее ко мне. Уже много веков существовал закон, строго запрещающий применять магию чистокровным аристократам против чистокровных же. Дело в том, что большинство членов коротких фамилий владели магией такой силы, что даже простая дуэль один на один могла причинить огромный ущерб всем окружающим. Магия против чистокровного не применялась даже во время военных действий, и то, что Сыч позволил себе такое против наследницы домена, говорило, что он зашел слишком далеко. Либо он знает, что умрет в самом скором времени и не понесет наказания, — но он должен успеть прожить достаточно долго, чтобы оставить сыну безопасный и богатый домен, — либо у него есть какой-то план, в котором я внезапно стала пешкой.

Ну уж нет!

Я подошла к выходу и выглянула наружу. Тут же передо мной возникли два охранника и, пряча глаза, вежливо попросили:

— Сиятельная, нам не велено вас никуда выпускать. Просим прощения, но вы должны оставаться в этом шатре.

— Ах так! — возмутилась я, старательно разыгрывая избалованную гордячку. — В таком случае не желаю никого видеть! И если меня кто-то побеспокоит, убью на месте! Вы все… все…

Я развернулась и резко задернула за собой полог шатра под извинительное бормотание охранников.

Так, прекрасно, теперь они меня не побеспокоят.

Их ошибка, как и ошибка Сыча, была в том, что они относились ко мне, как к обычной благородной девушке — изнеженной, балованной, слабой, способной танцевать на балу, вести интриги и считать приход-расход в хозяйственной книге. Нормальная благородная сейчас бы лежала и рыдала, колотя кулачками по земле и пытаясь добиться своего только таким способом.

Я села, сосредоточилась и изменила внешность. Конечно, Владетель Сыч наложил на мою магию спутывающие узы, но за два года заклинание маскировки стало для меня таким же естественным, как дыхание. Я была способна творить его даже на остатках магии, даже в бессознательном состоянии. Только раз заклинание подвело меня: когда я воспользовалась силой рода, но это особый случай, который не подорвал мою уверенность в собственных возможностях.

Достала кинжал — уже не величественный родовой кинжал Волка, а небольшой кухонный ножик — и осторожно прорезала ткань шатра около земли. Спасибо Чистомиру, он меня научил, как это делать так, чтобы снаружи повреждения не были заметны и шатер не упал и не перекосился. Удивительно, сколько всего я знаю только благодаря ему! Тогда это казалось мне глупостью, а сейчас спасает жизнь. Может быть, он предвидел это? Но вроде же никогда не распространялся о своем пророческом даре! Надо будет спросить при встрече.

Выглянув наружу — лагерь был пустынен, все сражались, — я ужом выползла из палатки, проползла к следующей, еще к одной, поднялась и с независимым видом потопала в противоположную от замка сторону.

Я знала, что в каждой армии есть определенное количество путешествующих с ней женщин, поэтому надеялась, что я смогу сойти за одну из них. Простая одежда, растрепанные волосы яркого оттенка, подоткнутая юбка — что еще нужно?

— Эй, девка! — окликнули меня от одного из костров.

Хотя мое сердце заколотилось так, что стало больно дышать, я повернулась туда с улыбкой, которая, как я надеялась, вполне сходила за развязную.

— Чего?

— Что шляешься без дела? Ты сейчас тут никому не нужна! — Повар и его помощник, помешивающий кашу в огромном котле, заржали, словно молодые жеребцы. — Сходи-ка лучше воды принеси. Да помойся, мы тебя потом от…

— Конечно, мальчики, — с улыбкой пропела я, виляющей походкой подходя за ведром. — Очень мне нужно помыться, а то господин офицер так активно перед боем поднимал свой… боевой дух, что я вся в… нем!

Мужланы шутку оценили и заржали еще громче.

Я медленно, хотя по спине стекали струйки пота, дошла до ручейка, который тек в сторону замкового рва, бросила ведро, наклонилась и нырнула в густые кусты.

Я ползла до тех пор, пока не выбилась из сил и не потеряла лагерь из виду, а потом поднялась и побежала прочь от сражения. Помочь в битве я ничем не могла, но вот подставлять свою голову под удары в противостоянии двух магий совершенно не хотела.

Через какое-то время я добрела до лесной тропинки и залезла на огромный дуб, росший прямо над ней. Вдруг будет ехать по ней кто-то, кого я смогу попросить о помощи! Уверена, ульдон с помощью магии уже отправил сигнал бедствия. Главные дороги перекрыты войском Сыча, значит, вся надежда как раз на такие тропинки.

Я сидела на ветке, тихо молясь всем богам, которых знала, даже Пахану, чтобы мои друзья, защищающиеся сейчас в замке, уцелели, как вдруг услышала стук копыт.

Опустив глаза вниз, я увидела предводителя группы всадников и так удивилась, что свалилась с ветки прямо на одного из мужчин.

Несмотря на неожиданность падения, молодой человек моментально отреагировал и поймал меня в крепкие объятия.

— О! — сказал он, просияв улыбкой, которая зажгла серебряный огонек в его глазах чистокровного благородного. — Ясноцвета Крюк! Вот вы-то мне и нужны!

Вооруженные всадники тут же окружили нас, удивленно и возбужденно переговариваясь, а я закрыла глаза, снимая с себя маскировку, — что уж тут таиться, если этот молодой черноволосый, смутно знакомый маг узнал меня даже сквозь нее!

Наверное, все-таки стоило остаться в охраняемом шатре.