Часть первая
Часовщик для Повелителя

Родина встречала морозами. Не первыми, но еще и не намертво прилипшими до весны сугробами с отполированной солнцем корочкой наста. Растрепанные облака порошили алмазной пылью, дул сильный северо-восточный ветер. Глубоко вздохнув, Ирэн закашлялась клубами пара и спрятала лицо в шарф. Вилль подхватил Алессу на руки, прижал крепко-крепко и закружил – у той аж дух захватило!

– Пересластили, – беззлобно проворчала Веррея.

– Берег! Бере-ег!!! Ненавижу море – за сотни верст окрест взорвать нечего! – распластавшись на палубе, заорал Лис, и взрыв грянул. Взрыв смеха.

Дома.

Гребень скалистого берега густо порос соснами. Заметив, что ветер с каждой минутой крепчает, Владимир обеспокоился, как бы не поднялся штормовой норд-ост. Судьба их миловала в пути, отведя непогоду, пиратов и патрульные неверрийские корабли. Приветственный гудок дать не рискнули. Их не заметили, и это хорошо. Неизвестно, как отреагировали бы соотечественники на стальную печку, дымящую в море. По той же причине решили не причаливать в столице.

«Екатерину» завели узким проливом между скал в крохотную, но надежную бухту. Едва друзья сошли на берег, теплоход исчез. Триш удовлетворенно хрустнула костяшками.

– Что ж ты дурака валяла, когда мы его из Жемчужной бухты уводили?! – подобрав челюсть, возмутилась Алесса.

– Потому что невидимость – та же магия иллюзий, а иллюзионист из мага воды аховый, – без тени смущения призналась Триш. – Мою волшбу почуяли сразу бы. Здесь только птицы да зверье. «Екатерина» в безопасности. С телепортацией я тоже на «вы», но на море мои силы множатся. Так что либр Ирэн работать будет!

– Кулон сам хочет работать на меня! – высокомерно заявила наследница, отобрала у Владимира веревку и ловко, почти как науми, стала карабкаться наверх. Дан полез следом, страхуя опрометчивую девчонку.

До столицы добрались с попутным обозом, и на пригорке Вилль вдруг вскинул голову и ошеломленно ахнул:

– Вы смотрите-ка! Добились своего храмовники!

Над гребнем поморских гор возвышались деревянные конструкции, похожие на разломанные пополам арбы – с одним колесом и оглоблей. Приглядевшись, можно было заметить фигурки суетящихся людей, крохотные по сравнению с огромными строительными машинами. Когда Вилль отплывал в Скадар, между императором и Верховным Жрецом шли жаркие трения из-за возведения храма Иллиатара на водопаде Рассветный Каскад, но, видимо, Лаврентию удалось настоять на своем.

– Очень выгодное место для храма, – заметил Владимир. – И с моря видать издалека, и с суши, а камнеметы его не достанут.

Переночевали друзья в деревеньке у стены, а едва солнце взошло, отправились к воротам. Несмотря на рань, около двух десятков визитеров уже собралось. Сонно моргали, позевывая и хлопая себя по плечам, чтобы согреться, но своей очереди на досмотр ждали терпеливо. Процессом руководили двое алебардистов возрастом едва ли старше Вилля, только расхлябанные: лица выбриты кое-как; у того, что справа, шапка набекрень, у левого расстегнут воротник-стойка, а понятия «пресс» и «пузо» перепутали оба. Аватар вскинул бровь: это что за образцы?!

Вилль тоже надел меховую шапку, чтобы острые уши не бросались в глаза, но сидела она как влитая. Куртка ладно обтягивала фигуру, ремень не болтался, ровная коса блестела на солнце, точно золотая. Когда щекастая дочка селян, чья очередь на досмотр подошла, обернулась, да так и прикипела к парню взглядом, Алесса почувствовала себя обладателем сундука с самоцветами. Осталось запереть покрепче, а то ворья развелось…

После селян досматривали пятерых гномов. Им не повезло.

– По империалу с каждого, – протянул правый стражник, переворошив клинки в телеге и лениво обмахав оружейников идентификатором расы, похожим на круглый леденец на палочке.

– Чего?! С тех же по полушке брали! – возмутился гном постарше с белой как снег, заплетенной в две толстые косы бородой.

– Подорожный налог! У вас телега тяжелая? Тяжелая. Мостовую разобьете? Разобьете. Короче, пять империалов, или проваливайте в свой Мыс торговать.

– Да разве ж она тяжелая?! Вон ишак в одиночку тянет – не жалуется!

Но скотина решила сделать хозяевам подлянку и жалобно заревела. Стражники обменялись кривыми ухмылками.

– Пять золотых, или убирайтесь.

– Мы мировому судье жаловаться будем! – рассвирепел старший оружейник, но монеты отсчитал.

– Да ради бога! – пожал плечами стражник, пряча три золотых в кошель, а два – в собственный карман.

От этой наглости гномы так опешили, что в город вошли молча. Взяточничество ни для кого секретом не было, но чтобы прилюдно, у всех на глазах…

– Я им сейчас покажу шушеля мать. – Вилль сжал кулаки. Алесса знала, что у рядового гвардейца из элитной лички полномочий больше, чем у офицерья кавалерии.

– Стой! – Владимир перехватил его за руку. – Селян пропустили за полтора империала, почти не досматривали. Они не к телеге прицепились. К расе.

Аватар побледнел, на щеках заходили желваки.

– Пусть рискнут к нам прицепиться, песцы позорные…

– Тише, тише. Я сам все улажу. – Владимир крепче сжал его запястье. – Только молчи, парень. Только молчи.

Алесса погладила друга по спине, помня, что это успокаивает волка. Когда подошла их очередь, иномирянин выступил вперед, загородив остальных от лучей идентификатора. Магический «леденец» замерцал всеми цветами радуги, алебардист недоуменно постучал им о ладонь.

– Сломался. – Напарник почесал правое ухо, еще сильнее сбив шапку к левому.

– Почему ремень на ладонь отстает, чадо? – с самой доброжелательной улыбкой поинтересовался Владимир. – По уставу положено на два пальца.

– Истину глаголешь, отче, не по уставу, – глядя в землю, прошелестела Веррея.

Алебардисты втянули животы, сообразив, что мужчина попался с подвохом. Вроде одет в гражданское, а поди-ка ты – устав знает, да и выправка военная.

– Сколько вас?

– Я и девять учеников моих, свет во мраке ищущих. Решил им столицу показать, где юность моя славная да грешная прошла, в храм наш благой сводить, – иномирянин ласково приобнял демоницу за плечи, – с его архисвятейшеством новостями о мирском обменяться, да о храме новом потолковать.

«Ого-о! – читалось на лицах солдат. – Так он с Верховным лично знаком?!»

– Э-э-э… добро пожаловать! Дозвольте осмотреть мешки, господин…

– Любопытство есть порок, чадо! – Владимир строго покачал головой. – Вы под чьим командованием службу несете?

– К-ка-апитана Акентия Лихача. – Стражники боязливо переглянулись.

Владимир несказанно обрадовался, вновь заулыбался:

– Помню-помню сие чадо непутевое, что в прошлой моей, мирской, жизни в запасе котлы мыло. Значит, до капитана дослужился? Добро, добро… Что ж, проведаю завтра, грехи отпущу. Уж передайте как есть, дети мои.

– Так что передать-то?

– А передай, чадо, что Ладерик Доброслов зайдет. С паствой.

Алебарды раздвинулись как по волшебству, стражники почтительно стянули шапки и потупились, чтобы откровенно не пялиться на остроухую часть «паствы». Владимир чинно вплыл в город, походя осенив солдат святым треуглом.

– Зачем вы солгали? – укорил его Вилль, когда ворота остались за спиной. Дан и Триш давились от смеха, Ярини терла переносицу, губ из-под ладони было не видать. Ирэн тоже заинтересовалась, перестала теребить мешок.

– Иначе нас до вечера допрашивали бы, а то и вовсе не пропустили. А так сразу поверили.

– А в чем дело? – спросила Алесса.

– В том, что никому из неверрийцев не пришло бы в голову назваться Ладериком Добрословом!

– Вот-вот, неверрийцам! – ухмыльнулся иномирянин.

– А этот Ладерик что, какой-то святой? – Алесса подергала Вилля за рукав.

– Почти! Ладерик Быкобор – герой Алой Волны, и о нем каждая гарнизонная собака знает и чтит его подвиг! Во главе своего десятка и полусотни селян он защищал деревеньку Малые Горки, где укрылись раненые иноверцы, от двух сотен мятежников. И отбился без потерь! Вот что значит – проницательный и расчетливый командир! А потом он отмолил грехи, принял постриг и имя Ладерика Доброслова, и с тех пор ходит по Неверре в окружении верных послушников, давших обет целомудрия.

– И что конкретно тебя возмутило: сан или обет?

Тут захохотала и Ярини, а Лис перегнулся напополам.

Вилль дулся на подругу минуты две, потом, видимо, вспомнил, как сам отпускал подобные шуточки, чтобы не отставать от северингских сослуживцев. Он решил сменить тактику на устрашение:

– Леська, не вздумай во дворце подобное учудить. Раз сказанешь, так потом всю жизнь отмываться будем оба.

– Хорошо, – кивнула Алесса, зная, что Вилль готов средь бела дня на небо выть, если в споре при свидетелях последнее слово останется не за ним. Наедине хоть на голову лезь, сам плечо подставит.

– Да бросьте! Господа только друг перед другом выделываются, а при слугах знаешь, как кроют? И по матушке, и по бабкам до десятого колена, – хмыкнула Ярини.

– А ты откуда знаешь? – недоверчиво спросила Алесса, запоздало сообразив, что «тыкнула» без напоминаний.

– Поживешь в столице – узнаешь. А может быть, и во дворце…

– Прислугой?! Ни за что!

– Может, и госпожой! Может, мы все теперя господами заживем! – размечтался Метис. Если утонченная смуглянка Ярини с безупречной фигурой и сногсшибательным обаянием и пришлась бы во дворце к месту, то «плод любви» всех четырех рас вряд ли пустили бы дальше конюшни: шириной плеч парень пошел в мать-гномку, ростом – в бабку-орчанку, от прабабушки эльфийки тоже немного перепало, зато басок прирожденного лесоруба и манеры точно достались от предков-селян.

Алесса фыркнула:

– Тем более – нет! Я без дела сидеть не могу, а у господ небось одна забота – орешки щелкать. Да и те наверняка уже очищенными грызут! А как же артель наша? Шкатулки, ларцы? Кто людей лечить будет? Я хочу сад разбить лекарственный – аптеку открою!

– Так артель или аптека? – смеясь, поинтересовалась Ярини.

– Одно другому не мешает! Было бы желание, а возможности приложатся.

– Не нравится мне ветер, – мрачно перебил Вилль. – Этот расизм у ворот… Да и стражи много, хотя до Ярицы еще два месяца, а нечисть тридцать первого листопада на боковую отправили. Странно.

– Точно, – встревожился и Дан.

Стражи в городе, казалось, пруд пруди. К друзьям не цеплялись, хотя поглядывали косо. Ощущение было таким, словно угодили они в мышеловку.

– Слишком много людей, слишком много эмоций, – мотнула красными локонами демоница. – Ничего не разобрать.

– Сейчас выясним. – Вилль потянул подругу за руку.

Под стеной скучали две торговки. С приближением потенциальных клиентов постные лица засияли и расплылись вширь. Порода эта знакома всем: если купить только у одной, то от другой получишь заряд «доброжелательности» в спину. А бабки попадаются глазливые. Поэтому Алесса попросила печеное яблочко с медом, а ее друг рискнул отравиться пирожком.

– Скажите-ка, почтенная, отчего в городе столько стражи? Праздник какой намечается или случилось что? – будничным тоном поинтересовался Вилль, отсчитывая сколки.

– Не местные, что ль? – подслеповато прищурилась торговка пирогами.

– Из Вышковиц, – вперед друга ответила Алесса. – Южане мы.

Загар поздней осенью привлекал больше внимания, чем тонкие черты лица, говорил Вилль без акцента, и его с натяжкой можно было принять за человека. А бабке так хотелось помолоть языком.

– Э-э, детки, да у нас такие страсти творились! – Сделав большие глаза, торговка прижала кулачки к щекам. – Цирюльник энтот наперво людей начал стричь почем зря, а опосля и вовсе беда приключилась! Анператора нашего прямо в опочивальне убить хотели, да Бог помог! Хвала Иллиатару, защитил радетеля!

Науми встревожилась, а потом – втройне, решив, что аватар перекинется прямо на улице и умчит во дворец. Но Вилль укусил пирожок.

– И давно покушение было? – буднично спросил парень, не обратив внимания на «цирюльника», а вот Алессу отчего-то зацепило название профессии, в устах бабки прозвучавшее как кличка.

– Так ить месяц скоро минет. Поначалу стражи на улицах было, что голубей! Торговать не давали – все-то им выверни да покажи! Сейчас поутихли маленько…

– А кто – тоже, конечно, знаете?

– Ведомо кто! Тати! – многозначительно ответствовала бабка. – Кой-кого уже поймали да вздернули, слава богу!

– Какие тати, квохча слепая?! Ниче не знает, не ведает, а все туда же – языком молоть! На вестовых тумбах межрасовым по желтому написано: «Бесовская секта, именующая себя Сознающими»! – возмутилась ее конкурентка.

– А ты глухая тетеря! Глашатай вещал, дескать, тати поганые, враги короны и рода монаршего, анператора-батюшку…

Короткого «спасибо» не слышали ни одна, ни другая, с головой уйдя в спор. Алесса запустила огрызком наугад, но метко, судя по гневному воплю. Глухонемой нищий, поливая всех баб на свете отборным матом, выцарапал из шапки ее «подношение». Девушка ускорила шаг, Вилль подстроился, ничего не замечая.

– Ну как? – спросила у него.

– Скверно.

– Пирожок, спрашиваю, как – съедобный? С чем хоть?

– Да шушель знает. То ли с луком, то ли с вишней… Леська, нашла о чем беспокоиться!

Знахарку беспокоило, что пирог вполне мог оказаться с кошкой. А император… каким бы хорошим ни был, но Вилль из-за него едва не погиб.

– Я с ним теперь так поговорю! Мои ребята по всей Неверре темных отлавливали, гибли, и такова за это благодарность?! – вскипела активистка «бесовской секты», узнав новости. – Чурбан в короне! Тш’ахэ арреиккэ!

Два яростных взгляда скрестились клинками, воздух сгустился, вздрогнул и зазвенел. Но Ярини действительно заслужила право быть стервой, и аватар первым отвел глаза. «Небось она во дворец дверь с ноги выбьет!» – решила пантера.

– Я с вами! – сказала она твердо, как и старшая… подруга?

– Наше Высочество желает аудиенции немедленно! – заявила кэссиди. – Веррея и Владимир со мной.

Аватар обреченно махнул рукой на «делегатов»: из всей компании только демоница была в платье и с прической, а Владимир с Метисом даже побриться не успели. Осталось влететь во дворец, распевая гимн Сознающих – то-то переполоху будет!

Извозчики точно сговорились: мимо проехала лишь пара колясок, уже занятых, у домов никто не стоял. Владимир заявил, что «в час пик вообще транспорта не дождешься – у половины обеденный перекур, а оставшийся битком набит». Слушать про рогатые самоходные повозки было интересно, хоть и жутковато: и телегой задавить может, а если такая махина переедет?! Шли на Четвертый Лепесток, где находились швейные мастерские и лавки готового платья, там извозчики дежурили всегда.

Аватар, какое-то время молчавший, опять загрустил вслух:

– Сколько же на свете подлецов! Повелителю даже корону передать некому.

– Очень неосмотрительно с его стороны, – с непонятной интонацией проворчала Ярини.

– Что будет, если покушение удастся? – спросил Володя.

– Упаси Пресветлая! Власть перейдет к Церкви, временно или навсегда. Или они своего ставленника выдвинут, и что тогда будет с Союзом Четырех Рас – не знаю. Ходят слухи, была у Повелителя фаворитка иной расы, так прежний Верховный Жрец чуть ли не анафемой грозил. Лаврентий относится к иноверцам гораздо лояльней своего предшественника, но все-таки равными нас не считает.

– Глупо, – заметил Владимир, – брак с иноверцем только укрепит союз между государствами.

– Да, но Церковь против, а ее власть сильна. Верховный Жрец не благословит на царствие иноверца. А иноверцам плевать на его благословение, они начнут строить свои храмы, – ответила Ярини.

– И в стране будет раскол, – вздохнул Вилль. – Неверрийский трон принадлежит людям.

– У нас таких разногласий нет, – вмешалась наследница. – В каждой провинции свой покровитель. И уж точно никто не стал бы устраивать резню из-за храмов. Достаточно того, чтобы пришлые чтили местного Лара-заступника.

– В этом плане вы ушли вперед нас! – вздохнул Вилль.

– Мы ушли далеко вперед во всех планах! – рассмеялась Ирэн, выходя вперед группы. – Но если Его Величество поддержит будущую ксарицу, она будет не против поделиться знанием с соседями…

Никто не заметил, откуда взялась она, эта большая серая птица. Точно из воздуха соткалась и бросилась в ноги Ирэн, едва не цепляя мостовую сильным крылом. Наследница взмахнула руками и, не удержав равновесия, растянулась на льду. Все произошло так быстро, что подхватить ее не успели. А птица, насмешливо свистнув, поднялась и скрылась в окруженном колоннадой круглом бельведере.

– Ах, чтоб тебя! – Ирэн схватилась за голень. Дан уже хлопотал рядом.

– Ну-ка пустите! – Знахарка, подсев к ним, принялась расшнуровывать сапог. Ирэн держалась стойко для принцессы, хотя нога начала распухать. – Ничего страшного, просто ушиб. Наложить компресс – и порядок!

– Это кто был? – Триш задумчиво смотрела на бельведер.

– Вроде сокол или сова. И тех и других в городе хватает, – пожал плечами Метис.

– Проклятая курица! – зашипела Ирэн, с помощью Дана кое-как поднявшись на ноги.

– Скорей телушка на льду! – беззлобно хохотнул прохожий в ватнике, подразумевая вовсе не птицу. В руке он держал подбитую гвоздем палку, а к сапогам наверняка был приклеен песок или наждачная крошка. – Чуть ниже по улице – «Красный бык», постоялый двор, стал быть. Рядом знахарь живет проверенный. Нехай тама копытце подлечит.

– А на постой всех пускают? – усомнился Вилль.

– Окромя шушалей, – понял мужик беспокойство нелюдя.

– Во-от, Ваше Высочество! Это был знак Иллады. Во дворец вам с нами нельзя, – мстительно заявил Вилль. – Отдыхайте, наводите марафет, а вечером пришлем за вами карету со всеми почестями!

Ирэн беспомощно засопела.

– Я тоже останусь, – нехотя выдавила знахарка.

– Благодарю. Не стоит! – отрезала принцесска так, что захотелось ей еще и глаз подбить.

– Я сам наложу компресс, Лесь, не беспокойся.

А вот за усталый тон будущего деверя можно подбить и второй. Для симметрии.

Подвезти согласился мужик в телеге, доверху груженной землистыми клубнями.

– Это что? – изумилась наследница.

– Репа! – обрадовался Дан. – Пареной хочешь?

– А хороша уродилась, белая, сладкая! Хоть на государев стол подавай! На-кась, барышня, угощайся! – Мужик, широко улыбаясь, подарил принцессе репку.

Вилль с Алессой отстали от друзей и видели, как сворачивает за угол телега, груженная репой и скадарской принцессой. Дан, крутнувшись на каблуках, махнул рукой на прощание. Захотелось его окликнуть. Но науми сдержалась.