Старичок Арсений встретил юных сыскарей сонным прищуром. Библиотекарь уже давно разменял седьмой десяток, да и сама аура дома знаний располагает к тихой задумчивости, поэтому большую часть времени он проводил в состоянии блаженной полудрёмы. Северингцы отправлялись в поход за мудростью нечасто, и дверь запиралась, скорее, от неугомонных детишек, выбирающих самые замысловатые убежища для игры в прятки или в войну. Увидев на пороге Вилля, библиотекарь не удивился — с самого детства эльф был у него постоянным гостем. Как растущий организм требует подпитки внутренней, так крепнущий разум нуждается в пище духовной. Но потом из-за широкой капитанской спины выглянула Алесса и улыбнулась…

Ещё с утра жена Танисья взахлёб рассказывала, что эльф загулял со знахаркой. Мол, ей Феодора сказала. Феодору просветил Лесович, пасечника — кто-то из внуков, а того… В общем, бабе сплетню пустить, что подсолнух ощипать — и вкусно, и шелухи навалом. Теперь доказательство, как говорится, налицо. Вечером будет, что сказать жене. А сейчас его в подсобке ожидают любимое кресло, подушка и плед. Не станет же эльф воровать книги из читального зала, в самом деле?

— Ого! — ахнула Алесса. Высокие стеллажи протянулись от пола до потолка. — И с чего же начнём?

— С «Энциклопедии»… Правда, у нас не все тома сборника, а только три… «Большой Имперский Словарь», «История Неверрийской Империи» и… и «Богослово».

Вилль прошёлся вдоль полок, касаясь корешков кончиками пальцев. В завершении обхода у него в руках собралась внушительная стопка книг — от тоненьких, в полсотни страниц, тетрадей до фолиантов угрожающей толщины. Скамейку и стол он проигнорировал напрочь, сложил книги у окна на пол и сам уселся подле, скрестив ноги на манер орочьих шаманов.

«Хоть бы постелил что-нибудь даме», — подумала Алесса и едва не произнесла это вслух, да вовремя прикусила язык. Именно она превратила его плащ в праздничную нарезку для моли. Девушка, нарочито громко и сердито сопя, уселась на подоконник и взяла самую маленькую книжицу.

— Что у тебя? — не поднимая глаз от книги, спросил парень.

— Две точки, змейка, рюмка, бесхвостая рыбка, какая-то крокозябла…

— Ты что несёшь? — изумился эльф и выхватил книгу. — Две точки, змейка… А ведь похоже! Алесса, это — настоящий раритет! Наш собственный северингский толковый словарь… Слушай, Алесса, «обаратень». Он тут рядом со словом «вовкалак» находится. Так сказать, синоним. А ещё — перекидыш и перевёртыш. «Вовкалак — нежить опасная и зело коварная».

— Нежшшить?! — гневно прошипела знахарка.

— Слушай дальше. «Прикидывается человеком весьма ловко и средь людей таится, а по ночам охоту ведёт. Убивается тяжко безмерно, мечом серебряным али колом осиновым, воткнутым рукой доброй прямо в сердце поганое. А сила его — в хвосте! Коли брызнет ему жрец на хвост водой освящённой, али плюнет человек благочестивый, верующий — изойдёт тут же гадина чёрным дымом».

— Ничего себе! — рассвирепела Алесса. — На хвост плюнуть! Да я этому писаке несчастному сама в морду наплюю!

— Извини, не получится! Он уже умер, тебя опередил скалозуб.

— А-а!.. Так это твой начальник бывший накалякал? — немного успокаиваясь, с кривой усмешкой спросила знахарка.

— Ага! Прокопий раньше в столице жил, там грамоте и обучался. А как у нас осел, от нечего делать и начал строчить такие вот «опусы»!.. Гм… И здесь она…

На полях тетради синей тушью была изображена женщина лет тридцати. В простом, без украшений, белом сарафане, свободным покроем больше похожем на ночную сорочку. Густые волосы спадали волнами почти до колен, а венок из одуванчиков и осоки она сплела настолько пышным, что он походил на зимнюю меховую шапку. Женщина прижимала к груди букет из весенней вербы и кленовых листьев и чему-то беспечно улыбалась.

— Надо же… Какая… — с выражением произнесла Алесса.

— Он называл её лесной хозяйкой, Лесничей, — пояснил эльф. — Знаешь, Прокопий и впрямь верил, что видит её. Рассказывал, как она его, заплутавшего, выводила из чащобы и не пускала в болото.

— А она лешая или кикимора? — с неподдельным интересом осведомилась знахарка. Вилль многозначительно хмыкнул.

— Знаешь, Алесса, Прокопий не раз зелёных бесиков по караулке шугал. Леший у нас пока не оженился, а вот кикимора его б, скорее, к себе на Камышиное озеро завела. Придумал себе… гм… покровительницу. Знаешь, он ведь не плохим человеком был да неразумным. И жил нелепо, и помер соответственно… Ты «Словарь» посмотришь или «Историю»?

«История Неверрийской Империи» переиздавалась в последний раз около тридцати лет назад, впрочем, как и остальные тома энциклопедического сборника. Тем не менее, Алесса надеялась обнаружить хоть упоминание о чём-то, походящем на северингского монстра.

— Если про оборотней ищешь, посмотри войну со Скадаром. Год 1120, — Вилль сжалился над медленно переворачивающей листки знахаркой.

Алесса слышала от приёмной матери про войну с южанами, едва не окончившуюся для неверрийцев поражением. Юг… Там острыми пиками терялись в облаках неприступные горы — величественная Поднебесная Цепь, а по ту сторону шипастой каменной змеи раскинулись земли Скадара, страны с непонятными законами и суровым Кэссарем. Именно скадарцы первыми начали экспериментировать с живыми существами, но созданные искусственно твари не выживали. Дольше всех продержались грифоны — полульвы-полуптицы, и именно грифон стал символом правящей Неверрийской династии Эскабиан.

Скадарские чародеи не остановились на достигнутом. Им было интересно, одинок ли Мир Неверры или же является частью чего-то грандиозного. После долгих неудачных экспериментов, колдунам удалось пробить Окно. Колдуны не ошиблись, миров действительно было великое множество, а одним из ближайших оказалась Бездна. По ту сторону Окна обитали странные тёмные Сущности, не наделённые плотью — демоны. Сущности, с которыми можно было заключать взаимовыгодные сделки. В обмен на услуги, они просили разной оплаты, но лакомым куском были души со всем многообразием эмоций. И самыми вкусными для демонов оказались три чувства, что правят любым Миром — любовь, ненависть и жадность.

По суше попасть в Скадар было невозможно — горы пересекали материк с запада на восток, от моря до моря. Говорили, что когда-то Поднебесной Цепи не было, и граница проходила по равнине, а потом войско южан двинулось на Неверру. Мелисса не очень хорошо знала историю родной страны, в основном по легендам и балладам, которые передавались в народе из уст в уста. Старики баяли, что, когда скадарцы подошли к Равенне, земля содрогалась от чудовищных заклинаний, воздух посерел от пыли и пепла, а знаменитый столичный водопад побагровел. Неверрийцы отстояли родные земли и погнали захватчиков обратно на юг. Тогда магия матери-земли в последний раз показала свою силу, и перед изумлённым войском из ниоткуда выросли высоченные горы.

Минуло три сотни лет, государства, поделившие континент, давным-давно заключили перемирие и теперь поддерживали непрерывную связь. Южане добираются до Равенны по морю, и столичные маги плавают в Скадар обмениваться профессиональными знаниями. Природная Магия ушла под землю, не оставив соблазна для дальнейших грандиозных войн. Говорили, что раньше живой водицы можно было зачерпнуть из любого махонького ручейка, теперь маги были вынуждены довольствоваться её выходящими на поверхность крупицами. Именно для накопления испарений и служили либры. Волшебство превратилось из разрушительной всесокрушающей силы в искусство, заклятья стали изощрённее, а маги — изобретательнее.

В «Истории Неверрийской Империи» вскользь упоминалось о причине нападения. Южане издавна облизывались на более плодородные и обширные земли соседей и потихоньку оттачивали магическое мастерство. В лабораториях непрерывно велась работа над усовершенствованием армии. Тридцать первого краснодола 1120 года скадарцы пересекли границу, без предупреждения и ультиматума сметя пограничные заставы. Зачарованная неутомимая конница в рекордные сроки добралась до Равенны. Параллельно с ней по морю шла скадарская полусотенная флотилия во главе с «нарвалами». Удлинённые носовые части судов оканчивались металлическим рогом с тильзитовым стержнем, заряженным огнемётными заклятьями. Меньшая по численности армия южан оказалась лучше оснащённой и подготовленной к боевым действиям, нежели неверрийцы, и на сей раз качество одолело количество.

Союзные отряды нелюдей не пришли к стенам осаждённой столицы вовремя, а, быть может, не особенно и торопились. Договор был заключен давно, но, право, станут ли Боги гневаться на клятвопреступников? Сражаться плечом к плечу против единого врага — доблесть, которая будет воспета в веках. Спешить на выручку смертельно раненому союзнику — безрассудство, свойственное только людям. На помощь успели лишь посланники Силль-Миеллона — крылатые аватары. Равенна попала под перекрёстный магический обстрел с моря и суши и уцелела не иначе, как чудом. Молодая женщина, дочь одного из военачальников, сумела воодушевить потерявших надежду горожан, и Равенна выстояла. Девушка и её ручной волк сгинули в пылу сражения, но память о них осталась. Теперь статуи Хранителей возвышаются над Фонтаном Желаний в самом сердце Равенны — на Площади Победы, где состоялась решающая схватка и враги начали отступление. В битве за столицу погибла половина неверрийского войска и уцелела едва ли десятая часть и без того немногочисленных аватар, но Император Лидор IV не спешил отпускать потрёпанного врага. Победу, вырванную большой кровью, следовало закрепить любым способом. Нелюди присоединились к воспрянувшим имперцам на полдороге к югу.

Добивать обескровленного врага всё же не стали. На самой границе со Скадаром неверрийские чародеи, объединив силу либров, могущественным стихийным заклятием воздвигли Поднебесную Цепь, отгородившись таким образом от опасных соседей…

…Знахарка призадумалась. В «Истории» было написано не совсем то, о чём ей рассказывала мать. Где же прячется истина? Девушка перевернула страницу и увидела гравюру. Так вот он какой, «нарвал»! Судно и впрямь было похоже на морское чудище с мощным, толстокожим телом и смертоносным рогом. Слетит шар-огневик с льдисто блестящего на солнце оконечника и превратит неприятельский корабль в погребальную ладью. Гребцы сидели внутри, надёжно защищённые от шальных стрел, а на палубе художник изобразил магов с белыми шарами в ладонях. Рядом с людьми стояли безликие человекоподобные твари в набедренных повязках с намалёванными на груди скорпионами — символом Империи. Судя по надписи, какие-то «горголы»…

Алесса отложила в памяти незнакомое словечко. Потом в «Словаре» найдёт. На следующей гравюре друг на друга скалилась пара животных. Крылатый волк и огромный медведь… Так вот почему эльфы ненавидят оборотней!

— Я тебя вовсе не ненавижу, — голос Вилля прозвучал привычно-насмешливо. Капитан стражи уже давно искоса наблюдал за гримасами знахарки. — Триста лет прошло, и теперь у нас мир, дружба и общий каравай! Но по Силль-Миеллону я тебе всё же гулять не советую…

— Но здесь сказано, что аватары сражались на нашей стороне, а мы — на скадарской… То есть… оборотни на скадарской. Ведь аватары тоже были эльфами! Твоими, Арвиэль, сородичами и… врагами моих предков.

Библиотечная мышь забеспокоилась вновь, и Вилль задумчиво потеребил воротник. Уже несколько минут его не покидало ощущение чужого присутствия, притом, сомнительно-знакомого. Ну, Симеон!

— Видишь ли, Алесса, — произнёс эльф, расстёгивая куртку, — я живу сегодняшним днём, а не предрассудками прошлого. Кстати, здесь написано не совсем верно. Скадарцы напали, потому что от них ушла Магия… Она не любит демонов, убийства и эксперименты над живыми существами, потому и спряталась. Альтея — не добро и не зло, она наивна и сама не способна причинить кому-либо вред. После войны покинула и Неверру, только вот… равеннские колдуны не дали закрыться последней скважине. И Поднебесную Цепь тоже создала Магия, чтобы предотвратить грядущие войны. А в книге… Историю пишут для потомков, Алесса из леса.

— Арвиэль, а за что вы прокляли аватар?

— Чушшь!

«Мышка» всё же не сдержала возмущения. А зря. За пятнадцать лет Симеон успел изучить хозяина вдоль и поперёк и, так сказать, с изнанки. Тот прощал домовому бесчисленные каверзы, но слово «нет» в его устах никогда не будет означать «нельзя, но можно попробовать». Эльф сжал в горсти деревянный кулон, и мгновенье спустя кот рвался из хозяйских рук. Силовой призыв духа подействовал молниеносно.

— Тhie-Niell'kanne arod'ven, Simhenne? — прошипел эльф и перехватил Симку за хвост. Недобро усмехнулся, вытягивая из-за сапога кинжал…

— Хозяин, не надо! — завизжал домовой. Он решил, что неласковый хозяин хочет лишить его главного кошачьего украшения. Алесса, впрочем, подумала так же и не на шутку перепугалась.

— Ты что делаешь?!

— Брить его буду! — злорадно осклабился Вилль. — Решил тебя послушаться: сам побреюсь, чтобы лохматым не бегать, и его за компанию.

— Не надо!!! — хором заорали обе «кошки», и Алесса бросилась отнимать кинжал.

— Не лохматый, не лохматый, мне всё нравится! — отчаянно вопила знахарка, тщетно пытаясь вывернуть эльфийское запястье.

— Не верю!!! — громовым голосом ревел капитан.

— Иллиатар Сотворитель! Что у вас происходит?

На пороге читального зала стоял библиотекарь Арсений с вытаращенными по-жабьи глазами. Неугомонная парочка уже два часа не давала ему уснуть — из зала постоянно слышались то гневные возгласы, то смех, то задушевный шёпот. Когда они пришли в Дом Знаний, невидимку Симеона библиотекарь, конечно, не заметил, поэтому решил, что в зале шушукаются двое. «И что они там делают?»— размышлял Арсений, прислушиваясь к доносившемуся из-за двери хихиканью. Он решил не мешать влюблённым, будет, что потом рассказать жене и друзьям. Но, услышав дикий ор и грохот, уже не сдержался. «Они мне все полки разнесут!» — в ужасе подумал старичок и распахнул дверь. Да так и застыл на пороге, выпучив глаза и открыв рот. Зрелище, представшее перед его взором, было весьма живописным. На полу в груде книг лежал капитан стражи, сверху на нём распласталась Алесса. Оба красные, потные и растрёпанные. Девушка в руке сжимала нож (она всё же сумела его отобрать), эльф держал за хвост огромного чёрного кота. Вилль орал как пьяный медведь, знахарка вопила резаным поросёнком, а кот верезжал как… кот.

Все трое уставились на библиотекаря.

— Боже! — повторил Арсений. — А кот вам зачем понадобился-то?