Глава 47
Отряд возник из засады возле дороги: дюжина канимов и вдвое больше людей в экипировке Свободного Алеранского.
Только что в поле зрения не было никого, а в следующий момент целый арсенал был нацелен на грудь Тави.
– Ну, – нетерпеливо произнес Тави, осаживая своего коня. – Самое время, чтоб вас…
Один из людей начал было говорить, но удивленно заморгал и уставился на Тави, удивленный таким обращением. Тави рассматривал его какое-то время и решил выбрать его объектом для атаки.
Если ему не удастся провести успешное словесное нападение на первый же пикет под Мастингсом, то у него уйдет очень много времени на то, чтобы добраться до Насага, а у его матери и Арариса этого времени не было.
– Ты, – сказал Тави, указывая на человека и оглядывая дубинку на его поясе. – Центурион, я полагаю?
– Да, – произнес юноша. – Да, я…
– Похоже, вы не присматриваете за задней дверью так же внимательно, как за передней. Потрясающая беспечность.
Лицо человека побагровело.
– Итак, вы вторглись на территорию Свободного Алеранского, и по этой причине я помещаю вас под арест в соответствии с общими предписаниями…
– У меня нет времени на то, чтобы слушать ваши цитаты, центурион, – сказал Тави тоном, в котором были идеально сбалансированы нетерпение и властность, но отсутствовала злоба. – Немедленно отведите меня к Насагу.
Один из канимов, воин, в тёмной броне из красно-чёрных стальных пластин своей касты, сощурил кроваво-красные глаза и зарычал на канише одному из своих товарищей, рейдеру:
– Насади-ка его на копьё. Посмотрим, как он тогда заговорит.
Тави повернулся и пристально посмотрел на канима, который говорил. Их потрёпанная группа не была рассчитана производить впечатление, и состояла из одного человека, верхом, но без доспехов, на коне, который видел лучшие дни, и одного покосившегося фургона, запряженного парой мохнатых мулов, ведомого девушкой-маратом и везущего неодетого канима и раненого пассажира.
Они вряд ли могли выдать себя за бандитов, а тем более за кого-либо достаточно важного, чтобы потребовать аудиенции у командира канимов, и если Тави позволил бы воину-каниму относиться к ним как к мелким бродягам, они бы, несомненно, угодили в камеру, чтобы томиться и передаваться от одного офицера к другому, вверх по цепочке командования, и всё предприятие последних нескольких недель сошло бы на нет.
Варг, вероятно, может подтвердить свой ранг в довольно короткие сроки, но инстинкты Тави предупредили его не просить канима об этом. Варг решил действовать совместно и поддерживать его, пока они не попадут к Насагу, но только до тех пор, пока Тави ведёт себя, как подобает вожаку.
Среди канимов касты воинов вожаки не доверяют вопросы, затрагивающие личные интересы, своим подчинённым. Они доказывают подобные вещи самостоятельно. И в первую очередь то, кто будет главным.
Тави должен доказать своё первенство сам, в одиночку, и немедленно, а когда превосходство нужно доказывать перед канимом, действия бесспорно, говорят гораздо больше, чем слова.
Итак, без лишних слов, Тави соскочил с лошади и не спеша пошёл к каниму, глядя ему в глаза. Тави остановился на расстоянии примерно шести футов от волка-воина и произнёс на его родном рычащем наречии:
– Повтори, пожалуйста. Я не расслышал.
Солдаты Свободного Алеранского вытаращили глаза. Каждый каним в поле зрения повернул голову в сторону Тави и насторожил уши.
Воин-каним опустил подбородок, и предупреждающее рычание заклокотало в его груди.
Тави издал хриплый лающий смешок и оскалил зубы в ответ.
– Ты что, думал напугать меня?
Воин-каним положил одну руку на рукоять меча.
– А ты хотел, чтобы я тебе сразу кровь пустил, сочар-лар?
Тави поднял брови, услышав незнакомое слово, и взглянул на Варга.
– Обезьяна, – перевёл Варг на алеранский. – И ребёнок мужского пола.
– Он обозвал меня мальчишкой-обезьяной? – спросил Тави.
Варг кивнул.
Тави кивнул в знак благодарности и снова повернулся к воину-каниму.
– Отведи меня к Насагу, – сказал ему Тави. – Сейчас же.
Каним приподнял губы, показав клыки.
– Брось меч и молись, чтобы я оказался достаточно милосердным, мальчик-обезьяна.
– Тратишь время, чтобы заговорить меня до смерти? – спросил Тави. – Я не могу не задаться вопросом, почему ты, воин, возглавляешь ремесленников и обезьян, охраняя проселочную дорогу. Скверно. Ты слишком бесполезен для настоящей битвы?
Каним испустил злобный рык, начиная разбег, его меч стремительно покинул ножны, когда он бросился на Тави.
Тави совершенно не ожидал такой сильной реакции, но он был готов к действию с того момента, как слез с лошади.
Он занял скорости у фурий ветра и замедлил происходящее, обнажая меч, чтобы встретить канима, вобрал силу фурий земли и напружинил все тело, бедра, плечи и ноги, чтобы изо всех сил нанести удар по оружию канима.
Алеранский гладиус со звоном встретился с канимским клинком из кровавой стали, и разбил его вдребезги под скрежет рвущегося металла. Каним пошатнулся, теряя равновесие, и Тави ринулся вперед, нацелив низкий, широкий взмах меча на заднюю часть покрытой броней ноги канима.
Каним отдернул ногу подальше от удара, который мог бы разорвать сухожилия и сделать его инвалидом, и Тави протаранил его плечом в живот всем своим весом и мощью фурий, практически оторвав огромного волка-воина от земли, прежде чем с хлопком опрокинуть его на спину.
Воздух покинул канимские легкие, превратив рычание в кваканье, и прежде чем он смог снова вдохнуть, Тави зажал одно из широких ушей будто в железные тиски и приставил кончик меча к горлу канима.
– Я Руфус Сципио, – спокойно сказал Тави. – Капитан Первого Алеранского легиона. Защитник Элинарха. Я стоял перед бесчисленными рядами вашей армии один и без оружия. Я собственноручно убил Заклинателя крови Сарла. И, – добавил он, – я обыграл Насага в людус. Я пришёл поговорить с Насагом, и ты отведёшь меня к нему.
Воин-каним несколько секунд тупо смотрел на него. Затем он отвёл взгляд в сторону и слегка склонил голову, обнажая горло.
Тави отпустил ухо канима и повторил его жест, только почти символически. Уши канима дрогнули, что Тави распознал как движение, означающее изумление.
Тави опустил меч и попятился, не позволяя себе расслабиться. Затем он вложил оружие в ножны и кивнул каниму.
– Вставай. Давай, шевелись.
Каним зарычал, пока поднимался, но потом снова склонил голову набок и махнул остальным канимам. Он повернулся к алеранцу-центуриону и произнёс на искажённом алеранском:
– Я оставляю пост на твою ответственность, центурион.
Центурион перевёл взгляд с канима на Тави, его лицо выражало множество сомнений, но он отсалютовал каниму в алеранской манере и начал отдавать приказы другим людям.
Каним рыкнул своим соотечественникам, и канимы построились вокруг Тави, который снова сел на лошадь и тронулся вперёд, держась рядом с фургоном.
– Как он? – тихо спросил он Варга, глядя на мертвенно-бледное лицо Эрена.
– Спит, – ответил Варг. Каним придерживал перо, которое все еще торчало из разреза в горле Эрена, позволяя ему дышать.
– Алеранец, – сказала Китаи, с ноткой упрёка в голосе. – Если я должна управлять фургоном, с твоей стороны было бы вежливым позволить мне поучаствовать в драке.
Варг тряхнул ушами от удивления.
– В следующий раз, – сказал ей Тави. Он взглянул на Варга и выгнул брови в немом вопросе.
– У тебя жуткое произношение, – сказал Варг. Он посмотрел на канимского воина, отдающего команды своим людям, когда их группа и её новый конвой двинулись в путь. – Но ты заставил его тебя понять, гадара. Когда ты назвал его «бесполезным», возможно, это было больше, чем нужно, чтобы разозлить его.
Тави хмыкнул.
– Это слово оскорбительно для твоих соплеменников?
Варг снова фыркнул.
– Для несения такого рода службы в тылу часто назначаются чрезмерно агрессивные молодые воины, чтобы научить их сдержанности. Они зачастую на это обижаются.
Тави кивнул в знак понимания.
– Я только рад, что мне не пришлось никого убивать, чтобы пройти.
– Почему? – спросил Варг.
Тави оглянулся на канима. Вопрос был задан нейтральным, почти небрежным тоном, но Тави чувствовал, что для Варга это значило больше, чем он хотел показать.
– Потому что это было бы напрасным лишением жизни, которая могла бы пригодиться в другом месте, – сказал он.
Варг внимательно посмотрел на него.
– И, возможно, потому что не все твои соплеменники получают удовольствие от убийства ради просто убийства.
Тави подумал о холодных, как у рептилии, глазах Наварис и подавил дрожь.
– Возможно.
В груди Варга зарокотало низкое, задумчивое рычание.
– Я думаю, ты начинаешь понимать нас, гадара. И, возможно, я начинаю понимать вас.
– Это, – сказала Китаи язвительным тоном, – было бы замечательно.
Они добрались до Мастингса в самый разгар дня.
Тави сразу заметил, что канимы превратили город в настоящую крепость с несколькими рядами земляных валов и частокола, окружающими созданную из прочного монолита наружную стену, которая дополняла крепостные стены высотой целых тридцать футов вокруг самого города.
Внешние стены защищали оба Свободных Алеранских легиона и войска канимов, а у ворот стоял на страже ешё один канимский воин. Командир их эскорта пошёл вперёд, чтобы поговорить с часовым, и Тави остановился, оглядываясь по сторонам.
Разговор двух канимов был энергичным, но не громким. Каним у ворот кивком подозвал старшего офицера алеранцев, и все трое продолжили тихо совещаться.
Человек зыркнул на Тави и нахмурился, и алеранские часовые на стене подобрались, оглядывая группу у ворот.
– Мы привлекли внимание, – отметила Китаи себе под нос.
– Таков был план, – ответил Тави.
Прошло десять минут, никто не вышел поговорить с ними, но в сторону города был направлен гонец, и всадник покинул ворота, погнав лошадь прямо на север.
Прошла еще половина часа, прежде чем из ворот Мастингса появились несколько всадников, которые проехали сквозь все оборонительные стены, пока, наконец, не достигли внешней.
После того, как они проехали, Тави пристально осмотрел внешнюю стену, затем все позиции на внутренней стене, где тысячи одетых в форму фигур стояли на страже
– Китаи, – чуть слышно выдохнул Тави. – Посмотри на стражу на второй стене и на остальных, а затем скажи, что ты видишь.
Китаи всматривалась одно долгое мгновение, а затем внезапно сказала:
– Они не двигаются. Вообще.
– Это пугала, – прошептал Тави. – Имитация. Только охранники внешней стены настоящие.
– Почему? – выдохнула Китаи.
– Чтобы освободить от несения охраны Легионы, – тихо сказал Тави, – разведчики никогда не подбираются достаточно близко к городу, чтобы рассмотреть это. Они сообщат назад, что город сильно укреплен и Легионы могут рассчитывать на то, что минимум двадцать тысяч солдат сидят внутри городских стен. На виду. В одном месте. Затем Насаг сможет неожиданно привести настоящих солдат.
– Насаг не собирался сидеть в осаде, как мы надеялись, – сказала Китаи.
– Нет. Он встретит нас в поле, вероятно перед тем, как мы успеем окопаться, – Тави покачал головой. – Вороны, а он хорош.
Варг задумчиво прорычал:
– Ты побил его в людус?
Тави кинул быстрый взгляд через плечо на Варга.
– Во время перемирия, для возвращения тел его воинов. Он недооценил меня и его игра на небесной доске была не столь сильна, как могла бы быть.
– Понятно, – промолвила Китаи. Она сверкнула глазами на Варга. – Я тоже не была впечатлена Алеранцем при нашей первой встрече.
Варг посмотрел на Китаи, его пасть сложилась в усмешке, уши задергались, Тави никогда раньше не видел канима таким.
Они смолкли, так как группа всадников, выехавших из ворот Мастингса, быстро приближалась.
Они остановили лошадей лишь в последний момент, за несколько шагов до них. Возглавляющий их офицер, Трибун по-видимому, судя по его более новой и хорошо пригнанной амуниции, неуклюже слез со своей лошади с лицом красным от гнева.
– Что у нас здесь? – требовательно спросил он. – Несколько сволочей наконец? – Он резко обернулся к мужчине в шлеме центуриона с гребнем и ткнул пальцем в землю прямо перед Тави. – Центурион, я хочу, чтобы здесь немедленно соорудили виселицу.
Тави прищурился и переглянулся с Китаи.
Центурион ударил себя кулаком по груди и начал раздавать приказы всадникам Свободного Алеранского. Легионеры сразу засуетились и кто-то вернулся с грубо обтесанными досками практически мгновенно.
Их канимский сопровождающий исторг негромкий рык из своего горла, наблюдая сузившимися глазами за разгневанным Трибуном, однако он не двигался и молчал. Через мгновение Тави пришло в голову, что он был в таком же положении по отношению к молодому канимскому воину, в каком он перед этим оказался с Варгом.
Он показал свое превосходство над канимом, и поэтому вся ответственность за действия в конфликтной ситуации лежала на нем.
Он заставил своего коня сделать несколько шагов вперед, а затем сказал:
– Извините, Трибун. Могу я спросить, что вы задумали делать?
Раскрасневшийся Трибун в ярости обернулся к Тави, держа одну руку на своем мече.
– Центурион, – проревел он.
– Сэр?
– В следующий раз, когда осужденный заговорит, вы позаботитесь немедленно привести его приговор в исполнение!
– Так точно!
На одно долгое мгновение Тави встретился взглядом с жесткими глазами Трибуна, но не заговорил. Он бросил взгляд в сторону Китаи. Выражение на лице девушки-марата не изменилось, но она слегка подвинулась на козлах и обернулась назад, чтобы поправить одежду на лежавшем без сознания Эрене.
Тави не заметил никаких признаков этого, но был уверен, что она спрятала в ладони один из множества кинжалов, которые Эрен обычно скрывал на своем теле.
Судя по ушам, Варг заметил это. Он взглянул на молодого канима, чьи уши внезапно прижались к черепу.
Тави скрыл гримасу. Если дело дойдет до драки, у них не было никаких шансов, даже если молодой воин и весь его патруль поддержат их. Здесь попросту было слишком много легионеров Свободного Алеранского, и как в любом нормальном алеранском легионе, приказы Трибуна будут немедленно исполнены любым легионером или центурионом в поле зрения.
Еще один всадник показался из города, он погонял коня всю дорогу, и когда животное приблизилось, то было на грани исступления. Конь ржал и вставал на дыбы, размахивая копытами, всадник соскочил на землю, скинул шлем и вытащил свой гладиус из-за пояса.
Тави немедленно узнал мужчину, хотя когда он видел Дуриаса в последний раз, черты его лица не были искажены яростью.
Что-то произошло здесь, нечто большее, чем обычные тревоги военного времени. Слишком много эмоций было в реакции Свободного Алеранского, подобное не происходит без причины.
Это не сулило ничего хорошего их предприятию. Люди, взвинченные настолько, были способны на все.
Тави напрягся, готовясь призвать фурий ветра и выхватить меч, прежде чем кто-либо успеет его остановить, но Дуриас направился прямо к суровому Трибуну и, не говоря ни слова, врезал тому по лицу тыльной стороной ладони.
Трибун грохнулся на землю. Дуриас поднял свой меч и направил его прямо в закованную грудь Трибуна, заставив мужчину остаться на земле.
– Попробуй встать, – прорычал Дуриас, – и я снесу твою бесполезную башку, Манус.
Трибун яростно уставился на него.
– Центурион. Я насажу твою голову на…
Дуриас отклонился назад и врезал пяткой Трибуну Манусу прямо по зубам. Голова мужчины откинулась назад, сломанные зубы фонтаном разлетелись вокруг, и он распластался на земле без сознания.
Дуриас уставился на него, затем перевел взгляд на стоявшего поблизости центуриона.
– Он опять топился в вине?
Рот центуриона скривился в отвращении, и он кивнул.
– Тогда дайте ему чего-нибудь покрепче, – сказал Дуриас. – Если он будет слишком пьян, чтобы ходить, то он также будет слишком пьян, чтобы делать что-то настолько тупое. Теперь оттащите это проклятое бревно назад, а лошадей поставьте обратно в конюшню.
Центурион кивнул и тут же начал отдавать приказы, которые были, более или менее, полной противоположностью тем, которые он отдавал совсем недавно. Легионеры подняли бессознательного Трибуна и понесли прочь.
Коренастый Дуриас, который выглядел еще массивнее, одетый в доспехи, а не в полевую одежду разведчика, повернулся и подошел к Тави, убрав ??меч в ножны, когда приблизился. Он кивнул Тави, как только подошел.
– Капитан.
– Дуриас, – сказал Тави. – Рад видеть тебя снова, особенно учитывая обстоятельства.
Центурион Свободного Алеранского скривил рот в слабой улыбке.
– Хотел бы я сказать то же самое. Нам стоит убрать вас отсюда.
– Не раньше, чем я поговорю с Насагом, – отозвался Тави.
Дуриас прищурился, переводя взгляд с Тави на фургон и его пассажиров и обратно.
– Ты шутишь.
– Это место не кажется подходящим для шуток, – сказал Тави. – Я должен его увидеть.
– Вам не стоит оставаться здесь, – настаивал Дуриас. – К счастью, в данном случае наши требования не являются взаимоисключающими. Насаг в поле.
Тави скривился, так как Дуриас подтвердил его догадки о намерениях Насага.
– Ясно. Тогда веди.
– Так точно.
Дуриас вернулся к своей лошади и вскочил в седло, не заморачиваясь использованием стремян, закинув себя наверх только с помощью мышц рук и груди. Он кивнул их канимскому эскорту, и сказал:
– Спасибо, Сарш. Дальше их поведу я.
Каним небрежно наклонил голову в сторону, и проворчал:
– Следи за тем что на лошади. Он быстрее, чем кажется.
Дуриас кивнул, хмурясь, и сказал:
– Сюда.
Они последовали на север за Дуриасом прочь от Мастингса.
Как только они оказались достаточно далеко от городских стен, Тави заставил свою лошадь нагнать свободного алеранца.
– Это было впечатляющее приветствие, – сказал он тихо. – В чем причина?
Дуриас бросил взгляд на Тави, по его лицу ничего нельзя было прочитать.
– Разве не очевидно?
– Не для меня, – сказал Тави. – Я отсутствовал некоторое время.
Дуриас выдохнул сквозь зубы.
– Естественно, ты должен был так сказать, – пробормотал он почти про себя. Он оглянулся на повозку. – Это Варг?
– Я поговорю об этом с Насагом, – ответил Тави тихо.
Дуриас пожал плечами.
– Достаточно справедливо. Тогда я позволю Насагу заодно ответить и на ваши вопросы.
Тави хмыкнул, но кивнул.
– Еще кое-что. Один из моих людей пострадал. Ему понадобится целитель, прежде чем мы двинемся дальше.
– Он его не получит, – резко бросил Дуриас. Затем сделал глубокий, успокаивающий вдох. – В смысле в городе все равно ни одного нет. Все они в поле, и мы как раз направляемся туда.
– Руины? – предположил Тави.
– Просто продолжай ехать, – на несколько шагов Дуриас пустил коня рысью, отрываясь от Тави.
Они следовали за Дуриасом в течение трех часов, хотя Тави был совершенно уверен, что сельская местность по обе стороны от дороги, по которой они ехали, была далеко не настолько пустой, как казалась.
То и дело ему удавалось поймать смутное, непостоянное мелькание в уголке своих глаз, движение в поле высокой травы или немного излишне густую тень среди деревьев. За ними следили, скорее всего разведчики Дуриаса, скрывавшие себя с помощью различных навыков заклинательства дерева.
Дорога демонстрировала все больше признаков частого использования по мере их продвижения. Они взобрались на вершину последнего холма, и их взгляду открылся холм с руинами, а также поле битвы, которое Насаг выбрал, чтобы выставить свои силы против Легионов Алеры, Тави натянул поводья, бессознательно остановив коня.
Вороны, как ему хотелось иметь под рукой Макса, чтобы тот мог создать с помощью фурии ветра линзу и дать Тави возможность разглядеть осажденную вершину холма более подробно, правда кое-что было очевидно даже отсюда.
Легионы были под сильным давлением, внешний земляной вал с частоколом были разрушены. Они понесли там тяжелые потери. Тави мог видеть сверкающие доспехи павших легионеров, лежавших большими группами и поодиночке так плотно, что не смешивались с покрытыми темным мехом фигурами мертвых канимов.
Скорее всего, они погибли, чтобы дать время инженерной когорте укрепить стены руин, которые сейчас нерушимо стояли, возносясь на огромную высоту.
Море канимов окружало холм, и даже беглый взгляд дал Тави понять, что Насаг превратил своих ополченцев в дисциплинированное войско и снабдил их единообразным снаряжением – даже собственной броней, более легкой, чем у канимских воинов или алеранских легионеров.
Хуже того, канимы снова пустили в дело своих шаманов. Разряды фиолетового пламени обрушивались на вершину холма практически непрерывной чередой, врезаясь в стены и разрывая на части камень и землю, когда они попадали в склон холма, как, вероятно, и любого алеранца достаточно невезучего, чтобы оказаться рядом.
Резкое, раскатистое эхо взрыва докатилось до них с вершины холма.
– Кровавые вороны, – прошептал Тави.
Китаи уставилась на вершину холма, ее лицо замкнулось, но Тави чувствовал, как в ней стремительно поднимается волна страха и гнева.
Дуриас взглянул через плечо и резко сказал:
– Вперед.
Они поспешили вперед, быстро миновав несколько контрольных пунктов, где канимские часовые, казалось, уже ждали их. Они просто пропускали Дуриаса без разговоров, хотя Тави чувствовал, что их кровавые глаза следят за его движениями.
Как только они приблизились к тому, что Тави распознал как штаб канимских сил, они наткнулись на кошмар из плоти.
Небольшой холм, сооруженный канимами, состоял из груды тел.
Трупов было так много, что сначала Тави подумал, что это мешки с зерном или песком.
Сотни мертвых алеранцев дожидались предстоящего заката.
Запах был настолько отвратителен, что лошади Тави и Дуриаса стали нервничать и беспокоиться задолго до приближения к этому зловонию смерти.
Тави пришлось спешиться и идти рядом с головой лошади, придерживая уздечку и стараясь шепотом успокоить испуганное животное. Тави хотел отвернуться от тел, но не мог. Большинство из них были легионерами.
Множество было в слегка отличавшейся по стилю амуниции Гвардии Сената, но многие были в щемяще родной броне Первого Алеранского.
А все остальные были одеты как простые гольдеры.
Тави вытаращился. Среди мертвецов были старики. Женщины. Дети. Их одежда была в крови, их тела были растерзаны с изуверской жестокостью. Если содержимое его желудка и не оказалось на дороге, то только благодаря богатой практике, полученной на протяжении двух последних лет.
Ему понадобилось некоторое время, но он понял, что канимы… сложили здесь эти трупы для какого-то ритуала. Два шамана в своих мантиях из бледной кожи стояли на двух отдельных платформах – нет, они были больше похожи на широкие, неглубокие, поднятые над землёй бассейны, наклоненные под острым углом.
Пока Тави смотрел, два других канима, пожилые, из касты работников, судя по их простой одежде и седеющему меху, аккуратно подняли тело женщины-гольдера. Они перенесли его на одну из платформ и положили в бассейн, головой к понижающемуся краю бассейна.
Шаман произнёс что-то – звучащим музыкально, даже медитативно рычанием – а потом протянул руку с кривым ножом и перерезал горло мёртвой женщины с обеих сторон.
Кровь тонкими струйками сочилась из трупа. Она стекала в бассейн, где собиралась и текла через отверстие в нижней части бассейна из небольшого крана в широкогорлый каменный кувшин.
Тави мог только смотреть на происходящее в немом изумлении, не в силах поверить в то, что видел. Рабочие принесли ещё один труп во второй бассейн.
Тави увидел, что первый шаман поманил стоявшего неподалёку канима, молодого самца, не более шести футов ростом и гораздо более жилистого, чем взрослые. Молодой каним забрал каменный кувшин, заменив его другим из ряда стоящих рядом таких же сосудов. Затем он повернулся и быстро пошёл прочь, к вершине холма, где сверкали и взрывались колдовские молнии.
Минуту спустя шаман кивнул другой команде рабочих – только это были полдюжины или около того алеранцев, в одежде гольдеров.
Они бережно убрали тело женщины, обернув ее в мешковину и погрузив в открытую повозку, которая использовалась для вывоза трупов с поля боя, и положили ее рядом с такими же обернутыми телами.
Тави поднял глаза и обнаружил, что Дуриас наблюдает за ним, стоя возле головы своей лошади. Лицо центуриона было мрачным, но Тави не мог на нём ничего прочесть, и не ощущал каких-либо эмоций молодого человека из-за своих собственных – шока, отвращения и растущего гнева.
– Что это? – требовательно спросил Тави. Его голос прозвучал увереннее и холоднее, чем ему хотелось.
Челюсти Дуриаса сжались несколько раз. После чего он сказал:
– Ждите здесь, – и повёл свою лошадь прочь.
Тави посмотрел ему вслед, потом отвел взгляд от бассейнов и сложенных трупов. Он повёл свою усталую лошадь обратно к фургону, чтобы присоединить к упряжке везущих его мулов.
– Варг? – тихо окликнул Тави.
Варг смотрел на шаманов, не изменив позы.
– Кровь в сосудах, – глухо прорычал он.
– Это то, из чего они черпают свою силу, – спокойно сказал Тави. – Так?
Варг взмахнул ушами в знак согласия, а кровь из трупов продолжали сливать и бегуны продолжали относить заполненные кувшины к линии фронта.
– Дак вот как было призвано колдовство, которое они обрушили на нас при Элинархе, – зарычал Тави. – После высадки они убили наших людей и использовали их кровь против Легиона.
– В этом не было намеренного оскорбления, алеранец, – прогрохотал Варг. – Они непривередливы в выборе источника крови до тех пор, пока это кровь разумных существ. Шаманы убили больше представителей моего народа, чем численность всей вашей расы. Колдовство, которое они использовали, чтобы атаковать ваше побережье, заблокировать ваше небо, обратить ваши звезды в кровь, потребовало бы миллионы и миллионы жизней.
– И вы позволяете им существовать? – рявкнул Тави.
– Они служат цели, – ответил Варг. – У них есть сила благословить род. Увеличить плодовитость наших женщин. Сделать урожай богаче и уменьшить ярость бурь, засух, эпидемий.
– И вы готовы жертвовать жизнями своих людей, чтобы они это делали?
– Мои соплеменники с радостью готовы отдать свою кровь в дар после смерти, – прорычал Варг. – Хотя бывают времена, когда особенно сильные Шаманы забывают, что их могущество должно служить нашему народу. Не наоборот.
– Здесь лежат женщины, – сказал Тави, сжимая зубы. – Дети. Я был лучшего мнения о Насаге.
– Я тоже, – прорычал Насаг из-за спины Тави, – был лучшего мнения о тебе.
Тави повернулся, положив руку на ??меч и прищурившись.
Насаг стоял в десяти футах от него в полных доспехах – доспехах, на которых были заметны несколько новых блестящих зарубок и вмятин, а также пятна засохшей крови. Покрытые темным мехом губы канима были приподняты, с неприкрытой враждебностью демонстрируя зубы, в одной из рук он держал обнаженный меч. Дуриас стоял по правую руку от Насага, его зубы были также оскалены.
Какой-то отдаленный уголок сознания Тави кричал, что ему следует успокоиться и быть осторожным. Но он едва мог расслышать его из-за возмущения и ужаса и потому твердо встретил взгляд Насага.
– Прикажи своим подчиненным убрать руки прочь от моих людей.
– Или что? – спросил Насаг, его глаза превратились в щелки.
– Или я, будь ты проклят, заставлю их сделать это, – ответил Тави.
– Ты умрешь, алеранец, – сказал Насаг.
Тави обнажил меч.
– Ты поймешь, что убить меня будет труднее, чем беззащитных стариков и детей, пёс.
Насаг рванулся вперед, но не прыжком, а контролируемым, исчезающе быстрым рывком, держа свой ??меч двумя руками. Тави поднял гладиус, смещая свой вес, готовясь отвести в сторону невероятно мощный удар и призывая силу фурий земли.
До тех пор, пока Варг не врезался в грудь Насага, подобно брошенному копью.
Насаг, пусть большой и в броне, по-прежнему был легче более крупного и покрытого шрамами Варга.
Оба канима сошлись с оглушительным рычанием, и началась жестокая звериная борьба. Варг выбил меч из рук Насага, но тот, будучи меньше ростом, вонзил клыки в плечо Варга, пустив кровь.
Варг зарычал и врезал Насагу по носу, отбивая его голову в сторону, его зубы оставили глубокие раны на теле Варга.
Два канима дрались, крутясь и извиваясь, обменивались ударами, полосовали друг друга когтями и рвали клыками. Хотя Варг был больше и сильнее, Насаг был в доспехах и безжалостно использовал преимущество, которое давала защита брони.
Насаг сумел заехать бронированным предплечьем в горло Варга, раскрыл пасть и, сверкнув клыками, бросился вперёд.
Варг был слишком быстрым. Здоровенный каним чуть отступил, зацепил когтями броню Насага, оторвал уступающего размером канима от земли и швырнул вниз в жестоком ударе, от которого пыль разлетелась на двадцать футов во все стороны.
Насаг попытался откатиться, но, оглушенный ударом, оказался слишком медлителен, и Варг пришпилил тело меньшего канима к земле, сжав челюстями его шею.
Насаг испустил вой разочарования и ярости, а затем умолк.
На мгновение, Тави подумал, что Варг убил его.
Затем он понял, что Насаг продолжает дышать. Он просто лежал там, не двигаясь, без борьбы, и только отзвук затухающего гнева слышался в рычании, которое продолжало клокотать в его горле.
Тави поднял взгляд и встретился глазами с Дуриасом. Затем убрал свой ??меч и сделал шаг в сторону двух канимов.
Варг выпустил горло Насага, и Тави расслышал рычание большого канима, настолько тихое, что он едва смог разобрать слова:
– Гадара-лар.
Насаг содрогнулся. Одно из его ушей дернулось в знак согласия.
– Гадара-сар.
– Честь, – сказал Варг.
– Честь, – эхом отозвался меньший каним.
Варг слез с Насага и медленно поднялся. Канимский командир встал лицом к Варгу, и каждый из них наклонил голову, обнажая друг перед другом горло. Насаг отклонил голову дальше.
– Лар, – тихо проговорил Тави. – Это значит мальчик.
Два канима повернули к нему свои головы.
– Сар, – продолжал Тави. – Это значит отец. Он твой сын.
– Очевидно, – прорычал Варг.
– И гадара, – сказал Тави. – Это означает не "враг".
– У людей снегов, – сказал Варг, – которых вы называете ледовиками, есть двадцать четыре слова для обозначения снега. У алеранцев одно. Точно так же, у канимов одиннадцать слов, чтобы различать врагов.
Тави медленно кивнул.
– Ты можешь сказать мне, что означает "гадара"? Объяснить мне?
Варг очень по-алерански пожал плечами.
– Это означает, что ты равный противник. Благородный. Заслуживающий доверия.
– Враг заслуживающий доверия? – спросил Тави. – И ты назвал так своего сына?
– Враги гораздо более верны, чем друзья, алеранец, и более надежны, чем союзники. Врага уважать гораздо легче, чем друга. Ты делаешь это осознанно, – сказал Варг.
Насаг, между тем, присел на корточки, всё ещё тяжело дыша, чтобы отдохнуть и восстановить дыхание. Борьба в доспехах утомила его гораздо больше, чем его дравшегося без брони отца.
– Алеранец, – сказал он. – Почему вы превратили честную войну в массовое убийство поселенцев и женщин?
– Я не знаю, – ответил Тави. – Я покинул это место более шести недель назад, чтобы привезти Варга к тебе, как мы и договаривались. – Он нахмурился. – Так ваши люди не убивали тех гольдеров?
Насаг сплюнул.
– Нет. Кавалерия вашего Легиона истребляла стедгольдеров неделями. – Он вскинул морду к платформам, где сцеживали кровь. – Так что я позволил заклинателям крови выпустить кровь у мёртвых и так отомстить за них.
Тави на секунду прикрыл лицо ладонью.
– Эти всадники, – спросил он, – были алеранцами?
– Да.
– Не мараты?
– Беловолосые. Нет.
Тави медленно выдохнул.
– Тогда это был не Первый Алеранский. Арнос, должно быть, приказал это сделать кавалерии гвардии.
– Это не имеет большого значения для мёртвых, – негромко откликнулся Дуриас. – Или для их семей. Жена и дети Мануса были убиты два дня назад. Вот почему он так реагировал, капитан.
– С чего бы Арносу творить подобное? – тихо спросила Китаи.
Тави покачал головой.
– Может быть, чтобы гарантировать, что мирного завершения этой кампании не произойдёт. Или… – Он взглянул на Дуриаса. – Свободный Алеранский Легион еще не вступал в открытое противостояние с войсками Империи?
– Нет, – сказал Дуриас тихо. – Мы старались держаться в стороне как можно дольше.
Тави сплюнул, почувствовав горечь на языке.
– Вот с чего, – сказал он. – Эта кампания с самого начала была полна амбиций. Арнос хочет удостовериться, что у вас будут причины сражаться. Затем он сокрушит захватчиков, а также подавит восстание рабов и заработает на этом всеобщие почет и уважение.
– Если он хотел разозлить нас, – сказал Насаг, – ему это удалось. Не будет мирного завершения у этой резни, алеранец.
Тави нахмурился.
– Я жизнью рисковал ради своей части договора.
– Я согласился, что если ты освободишь Варга, мы поговорим. Мы говорим, и ты можешь идти с миром, гадара. Но я не позволю тем, кто убивает поселенцев и женщин уйти безнаказанно.
Он кивнул на осажденные руины.
– Они не переживут эту ночь.
Тави сжал зубы. Насаг не был дураком и ясно видел, что легионы уже находились в отчаянном положении. Их захватили врасплох, а непрекращающееся колдовство, казалось, было вполне способно уничтожить то убогое убежище, которое у них еще оставалось, если только у канимов будет достаточно времени.
И крови.
Тави отчаянно пытал свой мозг. Должен быть какой-то выход из этого болота, какой-то способ спасти Первый Алеранский, какой-то способ…
– И что дальше? – услышал Тави свой спокойный вопрос.
Насаг склонил голову набок.
– После того как ты убьешь их, – продолжил он, изо всех сил стараясь не утонуть в стремительном потоке возможностей. – Их место займут новые легионы, при том что вас то здесь давно не будет. Но Свободный Алеранский никуда не денется. И можешь спорить на что угодно, что всем прибывшим силам будет отдан приказ уничтожить их. Они одни будут платить за то, что ты собираешься сделать с людьми на этом холме.
Дуриас вызывающе вздернул подбородок, но было что-то в его глазах, что выдавало его неуверенность.
– Раз уж зашла речь, – сказал Тави, – как вообще ты собираешься преодолеть море? Когда ваш флот прибыл сюда, вы использовали вызванный шаманами шторм, чтобы доплыть быстрее, и делали это в больших количествах, чтобы пройти через левиафанов. На обратном пути тебе вряд ли удастся плыть так же быстро. Сколько еще кораблей ты потеряешь? Насколько слабее будет твоя армия, когда ты, наконец, вернешься домой?
Насаг утробно зарычал.
– Мы готовы встретить эти опасности, алеранец.
– Что если в этом нет необходимости? – спросил Тави.
Уши Варга встрепенулись от веселья.
– Возможно, тебе стоит прислушаться, – прорычал он Насагу, – этот юный гадара умен.
Насаг задумчиво щелкнул челюстями.
– Что ты предлагаешь?
– Я сдам тебе человека, ответственного за эти смерти, – сказал Тави. – Я накажу тех, кто выполнял его приказы. Я прослежу, чтобы свободных алеранцев не преследовали как преступников за совершенное ими, и после этого, я помогу твоему флоту безопасно пересечь море и добраться до вашего дома.
– И в обмен на все это? – спросил Насаг, в его голосе явно чувствовался скептицизм.
Тави указал на океан канимов вокруг холма.
– Ты сдашься.
Насаг оскалился.
– Что?
– Ты сдашься, – повторил Тави.
– Даже если все это возможно, я никогда не сдамся алеранцам или их легионам, – сказал Насаг. – Слишком многие из них хуже животных.
– Я не прошу тебя сдаваться алеранским легионам, – ответил Тави. – Я прошу сдаться лично мне – гадаре.
Насаг склонил голову, размышляя, его уши повернулись вперед. Он обменялся долгим взглядом с Варгом, а затем склонил голову набок. Он снял с себя толстый кожаный ремень и бросил его огромному каниму.
У Дуриаса отвисла челюсть, и он уставился на канимов в немом изумлении.
Варг надел ремень, застегивая его привычными движениями.
– Алеранец, – сказал он. – Допустим, я приму это предложение. Что тебе понадобится, чтобы его осуществить?
Сердце Тави забилось от возбуждения, и он почувствовал, как усмешка растягивает его губы. Он с трудом сдержал ее, не позволив себе оскалиться, чтобы не дать канимам повода для недопонимания.
– Во-первых, – сказал он, – мне нужно, чтобы ты доставил моего раненого к целителю. Мне понадобится его помощь.
Варг кивнул и сказал Дуриасу:
– Позаботься об этом немедленно.
Дуриас взглянул на Насага, но тут же отсалютовал, ударив кулаком в грудь, и поспешил прочь.
Варг кивнул и повернулся к Тави.
– Что ещё?
– Найдите любых очевидцев расправ, – сказал Тави. – Мне нужно поговорить с ними.
Варг взглянул на Насага, тот кивнул.
– Это можно организовать, сар.
Тави указал на осаждённые руины.
– Атаки нужно прекратить, по крайней мере, временно.
Варг прищурился, но кивнул.
– Тебе хватит времени до полуночи на осуществление этого плана?
– Должно хватить, – сказал Тави.
На самом деле, это просто прорва времени, размышлял Тави. До полуночи он почти наверняка успеет сдержать своё слово, данное каниму.
А если не успеет, то будет слишком мертв, чтобы особо беспокоиться из-за нарушенного слова.
