ГЛАВА 20

На карте Каабара селение Пуал было обозначено еле заметной точкой. Но все же было. Точно к западу от монастыря Святого Улофа. Однако Креол, рассудив, что вряд ли коцебу еще раз окажется так близко от Империи Ста Тысяч, приказал держать курс на восток.

Первые сутки он продолжал работу над усовершенствованным зеркалом, а потом вылез из лаборатории, запер ее снаружи и строго-настрого приказал никому внутрь не заходить, если не хотят увидеть сценку «Архимаг в бешенстве». Он, мол, положил заготовку в раствор, и прикасаться к ней сейчас нельзя.

Обед проходил как обычно. Хуберт, видимо задавшийся целью продемонстрировать кухню всех народов мира, приготовил сегодня трапезу по-белорусски. Грибной суп с перловкой, драники, тушеная капуста и клюквенный кисель.

Лод Гвэйдеон ел очень аккуратно. Креол, до сих пор отказывающийся пользоваться вилкой, хватал драники прямо руками и порядочно их испачкал. Хубаксис и вовсе залез в капусту с головой, вымазавшись в ней как поросенок. Ванесса тоже неохотно ковырялась в капусте, одновременно читая книгу. Точнее, не читая, а просматривая – она одолжила у лода Гвэйдеона Астаро, решив поближе ознакомиться с основами иштарианства.

– Лод Гвэйдеон! – неожиданно вскрикнула она. – Вы читали это?!

– Я читал всё Астаро, – рассудительно ответил паладин. – Что конкретно вы имеете в виду, леди Ванесса?

– Вот это… прорицание, что ли? Как бы катрены Нострадамуса, только из девяти строк…

– А, вы имеете в виду Пророчество о Четырех, – понимающе дернул подбородком лод Гвэйдеон. – Оно было написано великой прорицательницей Тай'Тара, жившей еще до Алкеалола. Она изрекла немало пророчеств…

– И сбывалось? – заинтересовалась Вон.

– Да, почти все предсказанное ею уже сбылось. А Пророчество о Четырех, как видите, было занесено даже в Астаро – в нем говорится о Посланниках Пречистой Девы. Три первых уже сбылись, четвертое тоже, возможно, когда-нибудь…

– Когда-нибудь?! – возмутилась Ванесса. – Лод Гвэйдеон, да оно же сбывается прямо сейчас!

– Ну-ка прочти, – потребовал Креол.

– Чрево Тиамат… – пораженно покачал головой Креол. – Настоящие пророки – большая редкость, но эта точно настоящая…

– Я уже думал об этом, леди Ванесса, но мне кажется, здесь какая-то ошибка, – неуверенно возразил паладин. – Пока что сходств не слишком много…

– Да всё! Всё с самого первого слова! – возмутилась девушка. – Лод Гвэйдеон, ну перечитайте еще раз!

– «Умер и похоронен», – послушно прочел паладин. – Леди Ванесса, святой Креол..

Креол и Ванесса одновременно закивали, соглашаясь с первой строчкой пророчества. Паладин недоуменно посмотрел на них, но расспрашивать не стал.

– А дальше? Первый – это святой Алкеалол. Как он может быть дедом святого Креола? И как его отцом может быть он сам?

– Я внук Алкеалола, – пожал плечами маг. – Что тут такого? А вот насчет отца…

– Да это же просто путаница! – догадалась Вон. – Ты Креол, сын Креола! Вас просто зовут одинаково!

– Логично, – согласился маг. – Видишь, паладин, пока все сходится…

– А кто такие женщина-дозорный и человек из серебра? – заспорил паладин.

– Лод Гвэйдеон… – укоризненно посмотрела на него Ванесса. – Ну вы меня уже совсем разочаровываете… Это же мы с вами! По-моему, тут даже ребенок догадается…

– Насчет руки непонятно, – почесал переносицу маг. – И насчет тюремщика и пленника есть сомнения…

– Думаю, со временем мы это выясним, – захлопнула книгу Ванесса. – Хуберт, а у нас нет других напитков? Эта жижа такая противная на вкус…

– Это клюквенный кисель, мэм, – чопорно сообщил домовой. – Но если он вас почему-либо не устраивает, вам достаточно сказать…

Империя Ста Тысяч… Океан, испещренный бесчисленным множеством островов, островков, островочков – вот что такое Сто Тысяч. Огромное население – на Империю приходилась почти четверть всех ныне живущих на планете каабарцев. Множество городов, и почти все – порты. Лишь несколько самых крупных островов могли похвастаться городами без пристаней.

Флот Ста Тысяч отличался небывалым количеством кораблей. Пока коцебу летел к острову Вороц-Ва, на котором располагалась столица – Шее-Шем-Ер, под ним то и дело проплывало очередное судно. Огромные корабли с сотнями парусов, объединенными в сложную систему, с двумя, а то и тремя тысячами матросов. Или крошечные, с одним-единственным трапециевидным парусом и таким же единственным мореходом. Если корабли запада на Каабаре напоминали своих европейских собратьев, то суда востока не имели ничего общего ни с чем, когда-либо строившимся на Земле. Днище у них было обычно плоское или странным образом раздутое книзу, словно груша, паруса крепились к мачтам на манер флагов. Использовались и паруса в виде воздушных змеев, и весьма успешно, надо сказать. Не брезговали и изобретением Луньоров – почти все суда имели небольшие колеса в кормовой части, приводимые в движение мускульной силой. Двигаться только на них здесь, вне текучих рек, было невозможно, но они очень помогали маневрировать. Сударок, тне-зоом, двид, ариан, кролог, дерзния, певиг-ала – вот основные типы судов Ста Тысяч.

Кроме кораблей имперцы строили плоты – как правило огромные, настоящие плавучие дома. Встречались даже целые села, живущие на воде. Вся жизнь этого государства была тесно связана с океаном – кухня Ста Тысяч на девяносто процентов состояла из морепродуктов, одежду шили из особого растения, именуемого морским хлопком, дома строились из глиняно-илистой смеси. И то и другое в избытке встречалось на побережьях бесчисленного множества островов. А вот дерево было здесь большим дефицитом, и использование его где-либо еще кроме судостроения крайне не одобрялось. Точнее, каралось – человек, по неосторожности сколотивший себе деревянный дом на одном из островов, мог заработать неслабый штраф, а то и отправиться вертелом на морские циклботы. Материковые государства хорошо наживались, продавая островам древесину.

Власть императоров Ста Тысяч была абсолютной. Достаточно было одного слова императора, чтобы отправить на плаху кого угодно, за исключением детей капризного самодержца – даже император не имел права казнить или просто наказать дофина. Абсолютизм доходил до совершенного кретинизма – тридцать пять лет назад, когда предыдущий император пытался заснуть, ему сильно досаждали мухи. Он громко потребовал: «Убейте их!» «Кого именно?» – уточнил главный церемониймейстер. «Всех…» – пробормотал император, уже засыпая. Наутро монарх с ужасом узнал, что его приказ был понят буквально – вся армия была поднята по тревоге и отправлена в столицу с приказом убивать всех подряд. Император поспешно отменил свой «приказ», но та ночь всё равно вошла в историю под именем Кровавой Бани – солдаты успели прикончить почти сто тысяч мирных жителей… Даже в Кахале, во многом похожей на Францию времен Короля-Солнца, не было такого слепого повиновения монарху.

В Империи Ста Тысяч использовался чрезвычайно сложный этикет. Поклонившись не так, как полагается, вы могли нанести человеку страшную обиду. Обратившись к нему не по форме, рисковали заполучить смертельного врага. Дуэль была делом совершенно официальным, причем формально каждый мог вызвать каждого – последний рыболов мог запросто бросить вызов императору. Правда, вызывающий должен был драться сам, а вот вызванный мог выставить кого-то другого, поэтому на самом деле до подобной наглости не доходило – у императора хватало бойцов. Дрались обычно на скимитарах – в Империи это оружие носили почти все. Человек, запятнавший свою репутацию позорным пятном, почти всегда кончал жизнь самоубийством. Существовало даже специальное оружие «для самоубийства» – уданг. Имперцы с детства знали, как правильно перерезать себе горло в случае чего.

В быту в Империи Ста Тысяч проповедовался крайний аскетизм, и в этом они тоже отличались от кахальцев, буквально утопающих в роскоши. Даже император жил чрезвычайно просто, используя лишь самое минимальное количество слуг.

– Императору Лоолендлю Девятому семьдесят лет, – вкратце обрисовывал положение в стране лод Гвэйдеон. – Он вдовец – императрица ушла из жизни десять лет назад. Семеро детей – три сына и четыре дочери. Старшему сейчас должно быть сорок три года, младшему – ровно двадцать.

– Понятно, – скучающе зевнул Креол. – Меня интересует одно: он отдаст свою часть добровольно или придется торговаться?

– Даже если он поверит, что ты святой, я сомневаюсь, что он пойдет нам навстречу… – осторожно подбирая слова, сказал паладин. – У императора суровый нрав – он не любит расставаться с тем, что принадлежит ему. Но мне кажется, есть один способ заслужить его благодарность.

– Опять сложности… – проворчал маг. – Тряхнуть разок…

– А ну-ка уймись! – потребовала Ванесса. – Хватит уже этого беспредела!.. Что за способ, лод Гвэйдеон?

– Пять лет назад младший сын императора тяжело заболел, – начал паладин. – А точнее, обезумел. Он перестал узнавать отца и прочих родичей, начал кидаться на слуг, в ярости заколол несколько человек, пока его не скрутили силой и не отобрали скимитар. С тех пор безумие так и не оставило дофина – все эти годы его держат под замком в специальной комнате с мягкими стенами, ибо он так бьется о них, что уже неоднократно повреждал самого себя. Все считают, что в него вселился демон, но поделать с этим ничего не могут – за пять лет дофину пытались помочь и жрицы-целительницы, и экзорцисты, и мы, паладины, но все потерпели неудачу. Сотни знахарей со всего мира пробовали удачу, но безуспешно. В прошлом году император объявил, что тому, кто вылечит дофина, он исполнит любое желание вплоть до назначения его министром. Если же кто будет пытаться, но не сможет, тому отрубят голову…

– Ну после этого все доктора наверняка разбежались… – понимающе усмехнулась Вон. – Но по крайней мере, у него есть еще сыновья – без наследника не останется.

– Не совсем так, леди Ванесса, – покачал головой паладин. – В Империи действует другое династическое право, отличное от всего остального мира. Не забывайте, что Сто Тысяч самыми последними приняли истинную веру – у них и сейчас еще сохраняются некоторые обычаи старого культа. После смерти императора дофины бросают между собой жребий…

– Что, все?! – поразилась девушка. – И даже этот… бесноватый?

– Именно так, – вздохнул лод Гвэйдеон. – Никому и в голову не придет нарушить это правило – имперцы очень скрупулезно следят за соблюдением древних обычаев. Поэтому существует один шанс из трех, что через какое-то время во главе Ста Тысяч встанет безумный император… Но вот если святой Креол сумеет исцелить дофина…

– Как это проявляется? – хмуро спросил Креол. – Есть какие-то особые признаки?

– Сам я этого не видел, святой Креол. Но слышал, что дофин чрезвычайно почтительно относится к большим каменным статуям – две такие поставили у него в комнате, ибо в их присутствии он успокаивается. Он мажет их рты своей пищей и часами разговаривает с ними на непонятном языке.

– Хм-м-м… – задумался маг. – Очень интересно… Скажи-ка, а нет ли у дофина необычного пристрастия к… фекалиям?

– Откуда тебе известно, святой Креол? – вздрогнул паладин. – Я как раз собирался сказать, что он их м-м-м… кушает…

– Фу-у-уу! – возмутилась Ванесса.

– Последний вопрос, чтобы окончательно убедиться. Какие у него отношения с огнем?

– Ужасно боится, – моментально ответил лод Гвэйдеон. – Достаточно показать дофину зажженную свечу, чтобы он забился в истерике.

– Это маским, – твердо заявил маг. – Очень могущественный и опасный злой дух. Они происходят из Лэнга… почти все самое мерзкое и ужасное происходит из Лэнга. Маскимы – слуги Азаг-Тота, они вселяются в людей и уже в этой оболочке начинают выполнять волю хозяина. Копрофагия – их страсть, огонь – их страх.

– Тогда, может, поступить, как советовали экзорцисты? – неуверенно предложил лод Гвэйдеон. – Сжечь одержимого вместе с его демоном?

– Ни в коем случае! – возмутился Креол. – Нет ничего хуже, чем убить того, в кого вселился маским, – это всё равно что разбить яйцо василиска, который не может вылупиться сам! В освобожденном состоянии маским в тысячу крат опаснее, чем сейчас!

– А как же тогда?

– Я мастер-демонолог! – гордо подбоченился маг. – Не родился еще такой маским, которого я не смог бы превратить в пепел! Конечно, зависит еще и от его ранга… Всего существует семь рангов маскимов – если это низший, то хватит пары ударов. А вот если высший… ну тогда придется немного попотеть. Пойду-ка сделаю Ага Масс Ссарату – против маскимов вещь незаменимая…

Почти целый час коцебу проплывал над Шее-Шем-Ером – самым крупным городом всего Каабара, почти с двумя миллионами населения. Он занимал примерно половину не самого маленького острова, ибо имперцы практически не строили более чем двухэтажных домов. Да и такие встречались не слишком часто.

Основу типичного имперского дома составляли толстые бамбуковые жерди, обмазанные илом и глиной. Между ними лепились стены, а сверху клали своеобразную плетенку из тростника и также обмазывали ее глиной. Небольшое четырехугольное отверстие служило единственным окном – днем его закрывали тряпками, а ночью ставнями. В таких домах можно было наслаждаться приятной прохладой – климат на Ста Тысячах был очень жаркий.

Большая часть населения придерживалась ночного образа жизни – днем все отсыпались в своих саклях, а по ночам выходили в море. Ловить рыбу, собирать крабов и улиток, морские растения, да просто ил! Всё шло в дело, ничем не пренебрегали. Очень ценилось растение улиос, чрезвычайно популярное у мореходов. Достаточно было положить несколько стеблей этой водоросли в чан с морской водой, чтобы через несколько часов получить чан пресной. Улиос выпаривал всю соль.

Резиденция императоров Ста Тысяч располагалась еще дальше – на противоположном конце столичного острова Вороц-Ва. Дворец Хур-Аани поверг бы в шок всех земных архитекторов – такое сооружение попросту не могло существовать! И, однако, существовало.

Больше всего Хур-Аани напоминал египетскую пирамиду… вверх ногами. Его основание было круглым и имело метров пять в диаметре, не больше. А вот верхушка – почти правильный квадрат со стороной пятьдесят метров. В высоту эта сюрреалистическая башня также достигала пятидесяти метров. Каким образом имперским архитекторам удалось построить столь невероятное сооружение, оставалось загадкой. Еще большей загадкой было то, каким чудом оно удерживается в таком положении и не обваливается, – Хур-Аани выглядел не более устойчивым, нежели карточный домик. Но он стоял на этом месте уже тысячу лет и собирался стоять и дальше.

Ага Масс Ссарату, о которой говорил Креол, оказалась серебряной чашей, пылающей так, точно в ней горела нефть. Только огонь был голубоватым и имел приятный запах.

– Одноразовая, – буркнул маг. – Хотя, конечно, потом можно очистить… Ну что, паладин, представишь нас императору? Где нам лучше приземлиться – внизу или вверху?

– Сверху гости обычно не являются… – задумался лод Гвэйдеон. – С другой стороны, в этом случае император сразу поймет, что ты обладаешь особыми возможностями, святой Креол… Но может и приказать просто вышвырнуть нас – имперцы очень щепетильны, когда дело касается этикета. А пройти снизу будет очень трудно – видите, сколько там солдат?

Солдат было много. Очень много. Хорошо, что они не видели коцебу – трудно предугадать реакцию человека, который вдруг замечает, что над ним пролетает чей-то дом. Было в этих солдатах что-то, поразившее Вон до глубины души… только вот что?

Через секунду поняла. Их доспехи! Они были не металлическими и не кожаными. Они были бумажными! Да-да, латы из толстой плиссированной бумаги. Как объяснил лод Гвэйдеон, Империя Ста Тысяч нашла способ так хитро сочетать бумажные слои, что они служили неплохой защитой от легкого оружия и стрел. Конечно, тяжелые мечи и арбалетные болты пробивали их с легкостью. Зато они были еще и чрезвычайно легки – такой доспех тянул всего на пару килограммов. Даже сверхлегкий кереф весил больше раз в пять.

– Но это же не тюрьма! – возмутилась Ванесса. – В Белый дом, например, может войти кто угодно! Да и к королю Лестрендору мы попали без проблем…

– Лестрендор Благочестивый очень либеральный монарх, – пожал плечами лод Гвэйдеон. – А еще я его старый друг, даже побратим. И паладинов в Кнегздеке очень уважают. Сто Тысяч – архипелаг, с нечистью здесь получше, чем на материке, и мы не так востребованы.

– Так что, туда вообще не пускают? – нахмурилась Вон.

– Отчего же? Только сначала нужно пройти полное представление по всей форме. Делается это в городе, у императорского майордома. Нам нужно будет убедить его, что наше дело действительно важное, представить рекомендательные бумаги… Конечно, есть люди, которые могут пройти в любой момент – дворцовые слуги, гонцы, иностранные послы… мы, паладины.

– Ну и не делай кислое лицо, – хмыкнул маг. – Ты иди себе спокойно, как будто ты один, а нас они даже не заметят. Хуберт, давай посадку! Где-нибудь там, немного подальше…

К удивлению Ванессы, они прошли безо всяких проблем. Стражи поприветствовали паладина, но, похоже, и вправду не заметили мага с ученицей. Врата, размерами больше похожие на калитку, были распахнуты перед лодом Гвэйдеоном, и все трое спокойно проследовали внутрь.

– Вот и всё, – подытожил Креол. – Больше разговоров…

Паладин пожал плечами: мол, он никогда и не сомневался в святом Креоле. А вот Ванесса недоуменно наморщила лоб.

– Ладно, сдаюсь! – не выдержала она. – Как?

– Просто отвел им глаза, и всего-то. Это очень легко – даже магом быть необязательно…

Из-за оригинальной конструкции дворца его первый этаж был не этажом, а всего лишь крохотной каморкой. В ее центре торчала винтовая лестница, непрерывным стержнем пронизывающая все восемь этажей Хур-Аани.

– Наверное, такой дворец очень просто защищать во время осады, – задумалась Ванесса, поднимаясь по узенькой лестнице. – Тут один солдат может удерживать целое войско…

– Это если будут захватывать, – не согласился Креол. – А если просто таран подвезут? Да эту пирамидку разок стукнуть посильнее – и она обвалится!

– Это не так-то просто, святой Креол. Вороц-Ва – остров в самом центре большого архипелага. По суше к Хур-Аани не подобраться, а на море все подходы блокирует военный флот. На имперцев нападали много раз, но никто из захватчиков досюда не доходил. Да еще с тараном…

– Тогда им повезло, что они не воевали с магами, – фыркнул Креол. – Одного Огненного Шара вполне хватит…

– Или бомбочку, – согласилась Вон. – Одна бочка пороха – и все!

– Что такое порох, леди Ванесса? – слегка заинтересовался паладин.

– Ну это такой порошок… – неопределенно покрутила пальцами девушка. – Взрывчатый…

– А как его изготовить?

– Ну ты и вопросики задаешь! – обиделась Ванесса. – Что я тебе – химик?!

– Семьдесят пять процентов селитры, десять серы и пятнадцать древесного угля, – ответил Креол.

– А тебе откуда известно?! – поразилась Вон.

– Чтобы маг не знал такого простого рецепта?! – посмотрел на нее, как на дурочку, Креол. – Да этот порошок умели готовить еще в древнем Праквантеше! Только кому он нужен, если можно просто руками?

– Да уж, тебе-то пушка точно не нужна… – вздохнула девушка. – Ты сам как ходячая ракетная установка…

– А что такое сера, леди Ванесса? – не мог угомониться лод Гвэйдеон, записывавший рецепт в книжечку. – Селитру я знаю и уголь знаю, а вот сера…

– А серы у вас нет, – ехидно развел руками Креол. – Совсем! Ну почти совсем…

– Что ж, на всё воля Пречистой Девы… – вздохнул паладин, вырывая листок с бесполезным рецептом.

Второй, третий, четвертый этаж… Хур-Аани поражал своим аскетизмом – кругом голый камень, окна – квадратные отверстия, забранные решетками, освещения нет вообще. Ночью здесь должно быть темно, как в погребе. И пустынно, как в склепе, – только самый необходимый минимум слуг, совершенно нет стражи, а уж про расфуфыренных дам или изящных кавалеров, как в Эссуме, и говорить не приходится.

– И это дворец императора… – печально вздохнула Ванесса. – Что же так бедно-то? Казематы какие-то…

– Подождите, леди Ванесса, вот посетим императора Кахалы! – весело воскликнул лод Гвэйдеон. – Вот там вы увидите настоящую роскошь! Обещаю – вас от нее тошнить будет.

– Ну уж и тошнить… – не поверила Вон. – Это вы преувеличиваете.

– А вот сами убедитесь в истинности моих слов.

– Нам еще долго? – брюзгливо осведомился Креол. – У меня камешек в сапоге…

– Совсем близко, святой Креол. Пройдем по этому коридору, свернем налево, потом дальше, и там будет тронный зал. Да, пока мы не пришли, запомните, как положено приветствовать императора. По этикету Ста Тысяч сначала здоровается хозяин, потом гость. Вместо императора поклонится церемониймейстер, ибо сам император не склоняет голову ни перед кем. Вы же должны будете ему поклониться, и как можно ниже. И скажете «Алем та эс-сессан».

– Алем та эс-сессан, – послушно повторила Ванесса.

– Да, именно так. Это означает «Мое почтение для императора». Вообще-то приветственная фраза намного длиннее, но для иностранцев, не знающих языка, существует некоторое снисхождение. Не забудьте, что фраза должна произноситься именно со склоненной головой – если вы поднимете голову раньше, чем окончите ее, то императору будет нанесено смертельное оскорбление. Не забудьте снять шляпы – приветствовать императора нужно с непокрытой головой.

– Помедленнее, а то я не запомню! – взмолилась Ванесса. – Почему здесь всё так сложно?

– Это еще не всё. Когда будете беседовать с императором, обращайтесь не прямо к нему, а как бы рядом. Говорите о нем в третьем лице: «Не будет ли император так любезен?», «Какова воля императора?», «Император сегодня прекрасно выглядит»… Примерно так. Ни в коем случае не называйте его «величеством» – на Ста Тысячах подобное обращение не применяется. Император также будет отвечать не вам, а вбок, к тому же на своем родном языке и шепотом. Он знает и кахальский, и шумерский, но этикет запрещает ему изъясняться на иностранных языках. Рядом с ним всегда присутствует церемониймейстер, он будет переводить.

– Идиоты, – пожал плечами Креол. – Вот у нас в Шумере все было просто – мне кланялись все, а я никому. Меня эти кривляния только раздражали, но ведь порядок такой! А если кто не кланяется – жезлом по хребту!

– Здесь вполне может случиться то же самое, только с нами, – сухо заметил лод Гвэйдеон. – Вот, обратите внимание! Как раз иллюстрация к моим словам!

Дальше по коридору друг против друга стояли двое мужчин – пожилой и средних лет. Они кричали друг на друга, возбужденно жестикулировали и поминутно хватались за рукояти скимитаров.

– О чем это они? – полюбопытствовала Вон, не понимая ни слова.

– Насколько я понял из их криков, это два дворцовых лакея – отец и сын. Однако сын – старший лакей, а отец – младший.

– Сын – начальник отца? – Девушка понимающе уставилась на обоих. – Да, это проблема. У нас в участке тоже такое было, только с братьями – старшим и младшим. Они из-за этого и скандалят?

– Да. Видите, они никак не могут договориться, кто первый должен кланяться. С одной стороны, младший лакей должен первым приветствовать начальника, но, с другой стороны, у того преимущество как у отца. Вот если бы один пришел к другому, тогда другое дело – хозяин всегда первым приветствует гостя, вне зависимости от их статуса. Но тут они, как видите, столкнулись в коридоре. Боюсь, будет дуэль…

– Из-за такой ерунды?! – поразилась Ванесса. – Папа с сыном будут драться из-за поклона?!

– Хе! Должно быть, забавное зрелище! – осклабился маг. – Посмотрим?

– Здесь они драться не будут – нет позора страшнее, чем пролить кровь на дворцовый пол. Сделавшему такое придется немедленно убить себя, если он не хочет получить императорское порицание.

– Всего-то…

– Императорское порицание – так на Ста Тысячах называют казнь, – пояснил лод Гвэйдеон. – Но это не имеет значения – ни один имперец всё равно не смог бы жить с таким позором.

Тронный зал был таким же, как и весь дворец, – просторным, каменным, серым и совершенно пустым. В самом центре его громоздился каменный трон с узкой шестиметровой спинкой. Сидеть на нем наверняка было ужасно неудобно – холодный, жесткий и подлокотники слишком высоко. Может, поэтому император вовсе и не сидел, а стоял рядом с троном.

Лоолендль Девятый (имперцы не имели привычки придумывать своим монархам прозвища) полностью соответствовал своему трону. Высокий, прямой, как палка, каменное выражение лица и холодный взгляд. Облачен в желто-белую хламиду из биссоса, пробковые подошвы и два шелковых шарфа, пересекающих грудь крест-накрест. Почти облысевшую голову венчала тонкая золотая диадема с жемчужинами на зубцах, а на боку был подвешен скимитар в очень простых ножнах. Седая борода спадала до самого пояса, усы – до плеч.

Кроме самого императора и его гостей в зале присутствовали только еще двое. Постоянные помощники владыки, следующие за ним всюду, буквально по пятам. Во-первых, церемониймейстер. Он же секретарь, он же переводчик, он же премьер-министр. Почти на полголовы выше императора, такой же худой, но лицо очень живое, постоянно дергающееся, как у Джима Керри. Другим постоянным спутником монарха был его единственный телохранитель. Он же палач. Колоссального роста, с головой, вдавленной в плечи, очень угрюмым лицом и фантастическими мышцами. Он опирался на тяжеленную алебарду, но держал при себе и другое оружие. Строго говоря, был увешан орудиями убийства как рождественская елка.

Император был примерно одного роста с Креолом (186 см), то есть высокий. Однако двое его помощников возвышались над ним будто башни. Ванесса и сама была не такого уж маленького роста, особенно для девушки (172 см), однако рядом с этими придворными она почувствовала себя карлицей. В одном чуть меньше двух метров, в другом два с четвертью. И ничего удивительного в их росте не было – если человек ниже тебя, то, чтобы посмотреть ему в лицо, тебе волей-неволей придется опустить голову. Совсем чуть-чуть, на считаные миллиметры, но это всё же можно засчитать за поклон. А согласно этикету, император Ста Тысяч никому не должен был кланяться. Даже таким ничтожным образом. Посему никто из ближайших придворных не имел права быть ниже своего властелина. А лучше – выше.

Церемониймейстер поклонился вместо императора и произнес несколько приветственных слов. Сам Лоолендль Девятый смотрел куда-то в сторону. После долгих раскланиваний стороны наконец-то приступили к переговорам. Лод Гвэйдеон изложил дело, по которому они прибыли, не забыв сообщить о святости Креола и о его великих возможностях.

Император некоторое время размышлял, сохраняя ледяное выражение лица, а потом что-то еле слышно прошептал в сторону церемониймейстера. Тот послушно повторил:

– Император желает знать, что хочет получить в награду святой и'Креол за излечение дофина.

– Святой и'Креол хочет, чтобы император передал ему его часть Священного Ключа, – язвительно сказал маг.

– Император желает знать, зачем святому и'Креолу понадобилась эта… вещь?

– Это личное дело святого и'Креола, – продолжал ерничать маг. – Императора это никак не касается.

Уважения в его голосе не прозвучало ни на грамм.

Лоолендль Девятый никак не показал, что заметил оскорбление. Хотя Ванесса и лод Гвэйдеон усиленно дергали Креола сразу за оба рукава. Да и церемониймейстер усиленно кривлялся, подавая знаки. Даже телохранитель встревожился.

– Император говорит, что это очень необычная просьба, – ответил церемониймейстер, выслушав шепот повелителя. – Но он не видит причин отказывать в таком пустяке. Однако император желает знать, известно ли святому и'Креолу о том, что его ждет в случае неудачи?

– Святой и'Креол знает, что его казнят, – хмыкнул маг. И добавил еле слышно: – Попытаются казнить…

Похоже, император всё-таки это услышал – у него явственно дернулась щека. Но он снова прошептал что-то в сторону церемониймейстера.

– Император желает знать, будут ли спутники святого и'Креола помогать ему в излечении дофина?

Креол посмотрел на Ванессу и лода Гвэйдеона – оба молча кивнули. Хубаксиса, спрятанного в сумке, он не спрашивал.

– Будут.

– Знают ли и'Ванесса и иТвэйдеон о том, что в случае неудачи их ждет участь святого и'Креола?

– У меня нет сомнений в успехе святого Креола, – мягко ответил лод Гвэйдеон.

– Аналогично, – подтвердила Ванесса.

– В таком случае император просит вас проследовать за ним…