Глава 12
Яджун Испепелитель с любопытством огляделся вокруг. Так вот она какая — Промонцери Альбра! Недурно, недурно, хотя Промонцери Царука, конечно, заметно уступает…
Шаги великого пироманта гулко отдались в пустынном коридоре. Широкоплечие, совершенно одинаковые здоровяки-стражи низко поклонились, растворяя двери перед повелителем.
Впервые Яджун вошел сюда — в новый зал Совета. Хотя миражом он бывал тут уже неоднократно, так что ничего нового не увидел. Все та же комната в форме двенадцатигранника, двенадцать кресел с номерами на спинках.
Но потом он заметил разницу. Полупрозрачная карта западного Нумирадиса, висящая в воздухе. Она и раньше тут висела, но теперь…
Яджун протер глаза, убеждаясь, что те его не подводят. Флажки, обозначающие войска, очень изменились. Желтые, обозначающие ингарцев, практически исчезли. Зеленые в большом количестве собрались на границе Ларии и Рокуша. Красные — сгрудились вокруг Симбаларя.
И их стало меньше, гораздо меньше! Если верить карте, численность войск Серой Земли уменьшилась почти вдвое! Осталось немногим больше четырехсот тысяч!
— Я… что-то пропустил?… - недоверчиво произнес Яджун.
— Многое, — донеслось из кресла с цифрой «один». — Ты многое пропустил, брат. Хорошо, что ты появился — ты нам нужен. Роли неожиданно переменились — и теперь уже мы обороняющаяся сторона.
— Что произошло? — сразу перешел к делу Яджун, усаживаясь в кресло «три».
— То, чего мы не ждали, — устало опустил веки Бестельглосуд Хаос. — Час назад пришло донесение от Астрамария. Наши войска разбиты, рокушцы наступают. Йоганц, Руорк и Квиллион погибли.
— Как?… - выпучились глаза Яджуна.
— Железный Маршал… — чуть слышно прошептал Бестельглосуд, стискивая кулаки так, что расцарапал ногтями кожу. — Железный Маршал снова встал на нашем пути… С ним могучие колдуны из-за кромки… и проклятый ренегат Тивилдорм…
Яджун нахмурился. Он уже слышал, что в Рокуше дело пошло не так гладко, как в Ларии, но полагал, что это просто временные затруднения, случайный камень под колесом кареты. Яджун Испепелитель не был в Дорилловом ущелье, не видел собственными глазами Железного Маршала Хобокена, поэтому не придавал ему такого значения, как старший брат.
В конце концов, он всего лишь неплохой тактик — не более. Если даже ему удалось каким-то образом отразить вторжение в Рокуш, это ничего не значит. Всего лишь временные затруднения. Армия по-прежнему насчитывает свыше четырехсот тысяч солдат, а у рокушцев едва-едва наберется полтораста тысяч. Плюс полудемоны, присланные из Лэнга, и даже Султан Земли — Яджун видел его громадную фигуру рядом со строящимся зиккуратом.
Здесь, в Промонцери Альбра, Серая Земля размажет по стене кого угодно.
— Будем созывать Совет Двенадцати? — по-деловому спросил Яджун.
— Двенадцати?… - скрипнул зубами Бестельглосуд. — Скажи лучше — Совет Восьми… Четыре кресла пустуют, подумать только… Такого уже давно не бывало…
— Кандидаты на освободившиеся места уже есть?
— Сейчас не до этого, — отмахнулся Бестельглосуд. — Потом, когда будет время…
— Турсее с Муроком повезло, — усмехнулся Яджун. — Прыгнут сразу через два кресла.
Бестельглосуд скривился. Младший брат слишком несерьезно относится к происходящему. Все еще не осознает до конца, что проблемы вышли за рамки мелких затруднений.
А ведь ситуация стала по-настоящему угрожающей…
— Владыка Бестельглосуд!… - в страхе вбежал колдун-медик. — Владыка Бестельглосуд, умоляю, ступайте к повелительнице Руахе, скорее!
— О, кстати, я же еще не поздоровался с матушкой! — обрадовался Яджун, поднимаясь на ноги. — Как она себя чувствует? Все еще нездорова? Ничего, уверен — скоро поправится!
Но всего через несколько минут его радость бесследно испарилась. Бестельглосуд и Яджун уже не застали Руаху Каргу в живых. Ослабевшая, измученная долгой болезнью, старейшая колдунья Серой Земли наконец скончалась.
Мурок Вивисектор, тихо сидящий в углу, лишь покачал головой. Даже величайший медик Серой Земли больше ничего не смог сделать. Колдуны живут дольше простых людей — но все же далеко не вечно.
— Жизненный ресурс пациентки закончился, — негромко произнес Мурок, прикрывая глаза. — Официально заявляю приход смерти. Примите мои соболезнования, владыка Бестельглосуд… повелитель Яджун…
Других колдунов-медиков в палате не оказалось. Поспешили удалиться до появления Яджуна Испепелителя — всем хорошо известна вспыльчивость великого пироманта.
И всем хорошо известно, за что он получил свое прозвище.
— Мама… мама… — залился слезами Яджун, сжимая в ладонях морщинистую руку, больше похожую на тонкую птичью лапку. — Почему… почему, мама?…
— Очень, очень не вовремя… — печально прислонился к стене Бестельглосуд. — Конечно, матушка и так прожила дольше всех мыслимых сроков, но она могла бы все же потерпеть еще годик-другой… Особенно теперь, когда на нас идут эти легионы Мрака…
— Мама… — плакал подобно ребенку Яджун. Самый младший из детей Искашмира и Руахи, он был особенно любим родителями.
Бестельглосуд подошел к покойницкому одру и обхватил брата за плечи. Яджун повернул к нему заплаканное лицо и громко всхлипнул, не в силах вымолвить ни слова.
Дверь тихо растворилась. В комнату, пахнущую смертью, вошел высокий бледный колдун. Холодные глаза-льдинки словно бы ощупали неподвижное тело на постели, и Астарон произнес, безуспешно пытаясь придать голосу сочувствие:
— Приношу свои соболезнования. Полагаю, теперь я могу занять причитающееся мне по праву место в Совете?…
Ему никто не ответил. Братья-колдуны даже не повернулись.
— Владыка Бестельглосуд, вы меня слышали? — повторил чуть настойчивее Астарон.
— А это не может немного подождать?! - резко обернулся Яджун. Кончики коротких пальцев запылали огоньками. — Тело нашей матери еще не остыло!!!
Губы Астарона Ледяного сжались в ниточку. Великий криомант потерял отца с матерью еще младенцем и вырос, не зная родительской заботы. За всю жизнь у него не было ни близких, ни друзей. Вряд ли он вообще когда-нибудь испытывал такие чувства, как любовь или хотя бы привязанность.
— Я… подожду, — неохотно, с явной угрозой в голосе согласился Астарон. — Немного.
Бестельглосуд Хаос вышел из покоев бледным, с опустошенным взглядом. Матушка умерла. На сто семьдесят первом году жизни Руаха Карга покинула этот мир. Она была старейшей колдуньей из ныне живущих, она носила серый плащ еще до первого контакта Серой Земли и Лэнга…
А теперь серых плащей осталось всего семеро.
Яджуна пока лучше не трогать. Младший братец всегда был склонен к бурным чувствам. Смеяться — так до упаду; плакать — так навзрыд. Горяч и неистов, как пламя, которым повелевает.
Но что же делать?… Серые войска стягиваются к Симбаларю, через несколько дней Промонцери Альбра будет окружен сплошным кольцом. Все прочие оборонительные средства тоже задействованы и готовятся обрушить на врага предельную мощь. Цитадель укреплена так, что не проникнет и муха. Выдержит любую атаку — в том числе колдовскую.
Но почему же на душе такое скребущее чувство? Почему ему так неспокойно?
— Я слышал, сестрица наконец-то оставила нас?… - прозвучал над ухом душный липкий голос.
— Да, дядюшка, — повернулся Бестельглосуд.
Глубокое кресло без ножек, висящее прямо в воздухе. А в нем — дрожащий сморщенный старикашка в сером плаще, ниспадающем просторными складками. Волосы седые почти до прозрачности, нос прогнил и ввалился, как у сифилитика, глаза слезятся, по подбородку протянулась ниточка засохшей слюны.
Тахем Тьма, пятый в Совете Двенадцати, троюродный брат покойной Руахи.
— Эта старая лепешка умудрилась прожить на сорок лет дольше меня… — завистливо прошамкал дряхлый колдун. — И до последнего момента выглядела вдвое моложе настоящего возраста…
Бестельглосуд посмотрел на дядюшку с легкой толикой презрения. Главе Совета Двенадцати не так давно исполнилось сто три года. Но он выглядит и чувствует себя от силы на шестьдесят. И если этому ничто не помешает, спокойно проживет еще полвека и даже больше.
За колдунами смерть всегда приходит позже, чем за обычными людьми.
А вот Тахем… Иногда кажется, что возле него смерть уже давно стоит, переминается с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывает на часы. Поразительно, что этот трухлявый, буквально рассыпающийся на глазах мешок гнили вообще способен шевелиться и разговаривать.
— Владыка Бестельглосуд, я развею вашу печаль хорошей новостью! — улыбнулся омерзительной улыбкой Тахем. — Малый зиккурат, начатый по воле благословенного Жреца Древних, достроен. Осталось провести подготовительные обряды. Не пройдет и десяти дней, как я проведу священный ритуал малого призыва!
— Призыва?… - насторожился Бестельглосуд. — Призыва кого?…
— Почем мне знать? — зло скривился Тахем. — Не мне судить, кого благоугодно будет прислать Древним! Знаю лишь, что посланцы Их принесут благо нам и погибель — врагам нашим! Большего мне не требуется, владыка Бестельглосуд! Пх’нглуи мглв’нафх Кхлул’хлуу Р’льиех вгах’нагл фхтагн!
— Да-да, Ктулху фхтагн, — снисходительно кивнул Бестельглосуд. Маскимы бы сожрали этого безумного фанатика!
Никто другой, верно, его есть и не захочет…
— Десять дней, значит?… - задумался Бестельглосуд. — Что ж, думаю, это время нам еще дадут… Хотя Железный Маршал всегда передвигался с поразительной скоростью…
— Ах да, эти презренные святотатцы! — скрипнул гнилыми зубами Тахем. — Где они сейчас, владыка Бестельглосуд?
— К восток-юго-востоку… полагаю.
— А преданные вере там есть?
— Кто?…
— Наши солдаты!
— А… Нет, не думаю, чтобы там кто-то был. Астрамарий отвел уцелевших севернее. Там только ларийцы…
— Чхать на ларийцев, пусть дохнут хоть все! — оскалился Тахем.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, дядюшка, — осторожно заметил Бестельглосуд.
— Не понимаете, владыка Бестельглосуд? — потер почерневшие от старости ладони Тахем. — Рокушцы… Их войско движется сюда… Мы знаем, где они… Они там, где мы можем легко их уничтожить… Я говорю о…
— Но это же запрещено! — перебил его Бестельглосуд.
Он мгновенно понял, что имеет в виду дядюшка — ему и самому уже приходила такая мысль.
— Запрещено?… Кем запрещено, владыка Бестельглосуд? Нашими недостойными предшественниками, даже не знавшими истинной веры!!! - загорелись безумием глаза Тахема. — Все их запреты — грязь под ногтями!!! Лишь слово Йог-Сотхотха должно звучать в наших сердцах!!!
Бестельглосуд Хаос понурился. Не хочется идти на поводу у этого истового демонопоклонника, но его предложение действительно может помочь…
— Полагаю, у нас нет другого выхода… — мрачно согласился глава Совета. — Мы обязаны применить… это.
— Я немедленно приступлю к священному ритуалу, владыка Бестельглосуд! — сипло расхохотался Тахем Тьма. — Положитесь на меня!
Коцебу оторвался от земли и плавно двинулся ввысь. Ванесса печально покачала головой, глядя на разрушенную крышу. Бедный старый домик — с тех пор, как он приобрел летучесть, его уже неоднократно ломали и калечили…
Под огромным бронзовым диском маршируют солдатские колонны. Вышагивают в ногу гренадеры и фузилеры. Едут верхом драгуны, гусары, уланы, карабинеры. Тянутся артиллерийские подводы и длиннющий обоз. Поблескивают на солнце латы паладинов. Весело топают неутомимые эйнхерии. Мерно ступают могучие дэвкаци. Сотрясают земли тяжеленные автоматы.
Вспомнив о автоматах, Ванесса невольно погладила запястья. Наконец-то ее избавили от этих чертовых наручей! Спору нет, управлять полком боевых роботов было прикольно — впечатления остались незабываемые…
Но хорошенького понемножку. Как только среди эйнхериев Хобокена разыскали достаточно субтильного полковника, Ванесса с радостью передала ему своих подопечных. Креол, правда, сомневался, но Вон его все-таки уговорила.
Нашел, понимаешь, дурочку — она этим железякам не пастух!
Рядом с автоматами в войсковом арьергарде заметны новенькие. На третий день после разгрома серых армию догнало пополнение — тридцать тысяч новобранцев. Все молодые, еще необстрелянные. Вряд ли кто-то из них хотя бы держал раньше настоящую фузею.
Вон мысленно пожалела несчастных парней — страшновато бедолагам. Все-таки их армия — настоящее «ирландское рагу». Каких только чудовищ здесь нет…
Особенно вон то, виднеющееся далеко позади! Исполинский трупомонстр, созданный Тивилдормом Призраком! На редкость жуткое и отвратительное зрелище!
Почти тридцати пяти метров ростом. Толстый, как борец сумо. Ножищи короткие, брюхо громадное и совершенно никакой одежды. Только белесая омерзительная плоть, усеянная бесчисленными рубцами и занозами. В этой твари соединились тридцать тысяч человеческих тел.
Даже просто взглянуть на эту харю — уже передергивает. Огромная безгубая пасть, две дыры на месте носа, глаза разного размера, уши-обрубки, розовая колышущаяся слизь на макушке. Рот не закрывается — вместо зубов трупомонстру вставили бивни мамонтов. Вместо ногтей — тоже. Туловище сплошь утыкано пиками — сидят глубоко в коже, придавая чудовищу сходство с уродливым ежом.
Трупомонстр движется в стороне от основных колонн, причем неизменно держится против ветра. На этом настоял сам король Обелезнэ, и Ванесса его горячо поддержала. Уж очень этот «триумф колдовской мысли» смердит.
Словно и в самом деле целый погост, воплощенный в одном колоссальном чудовище.
— Какая же все-таки мерзость… — пробормотала Ванесса. — А как вы его назвали?
— Не придумал, — равнодушно пожал плечами Креол. — У меня всегда было плохо с именами.
— Верховный, а давай так и назовем! — ухмыльнулся Шамшуддин.
— Как — так?
— Мерзость. По-моему, ему подходит.
— Да еще как подходит… — согласилась Ванесса, глядя на новоявленного Мерзость в бинокль. — Фу, я даже здесь чувствую вонищу… Эта ваша помесь Кинг-Конга с Франкенштейном дико воняет!
— Как и все мы… — философски покивал Креол. — Как и все мы…
— Да, тебе тоже душ не помешает, — покосилась на него Вон. — На, хоть «Орбит» пожуй…
— Не хочу, — отказался маг.
— Он без сахара, так что жуй! — силком сунула ему пластинку Ванесса.
Сзади негромко кашлянули. Вон торопливо отвлеклась, возвращаясь к столу. Креол что-то недовольно пробурчал, незаметно пряча жевательную резинку в подпространственный карман.
Жрать эту дрянь, похожую на подслащенную смолу, он не станет ни за что.
Поскольку дом все еще пребывает в полуразрушенном состоянии, военный совет проводится на открытом воздухе, прямо во дворе. На столе расстелена огромная карта юга Ларии. Магическое зеркало здесь стало почти бесполезным — чересчур много колдунов скопилось, весь обзор закрывают.
Генералы сумрачно покачивают головами — только что пришли последние разведданные. Информация подтвердилась — Астрамарий Целебор Краш в самом деле жив, здоров, отлично себя чувствует и возглавляет вражескую армию. Об этом стало известно сразу же после приграничной битвы — от пленных серых — но это могли быть ложные слухи или даже откровенная «липа» для запугивания противника.
Маршал Хобокен и сам пару раз использовал такой трюк — маскировал одного-двух кавалеристов под своих двойников и отправлял эти фальшивки сеять страх в неприятельских рядах. Грозная репутация — сама по себе оружие, если умело ее использовать.
Увы, в данном случае ничего подобного не наблюдается. Разведка установила точно — Астрамарий самый настоящий, только уже без меча.
Если, конечно, колдуны не обманывают своих же солдат, нарядив в палаческую мантию кого-то другого…
— Ну что ж, маршал, мы вас слушаем, — дал слово Хобокену король Обелезнэ. — Что за диспозицию вы наметили для Симбаларя?
Бокаверде Хобокен заговорил, и все обратились в слух. После двукратного разгрома серых Ванесса, лод Гвэйдеон и даже Креол преисполнились к Железному Маршалу великого уважения. Легендарный полководец полностью оправдывает возложенные надежды — в кратчайший срок две блистательные победы и на удивление малые потери.
А ведь противник оба раза превосходил рокушцев в численности! Более чем вдвое!
Только Обелезнэ Первый слушает не очень внимательно. Отвлекает толстый сиамский кот, усевшийся возле ноги и буквально сверлящий монаршую особу глазами.
Через несколько минут Обелезнэ не выдержал и попросил:
— Маркиза, пожалуйста, уберите куда-нибудь ваше животное.
— А кошка имеет право смотреть на короля! — возмутилась Ванесса.
— Смотреть, а не корчить рожи, — недовольно покосился на щурящегося Флаффи Обелезнэ.
Кот язвительно зевнул.
Левитирующее кресло опустилось в самый центр круга с шестиконечной звездой внутри. Вдоль линий, вычерченных кровью, тянутся знаки древнего колдовского языка. Просторный округлый зал утопает в ядовито-желтом дыму, отверстие в потолке затянуто непроницаемой пеленой. Слышен странный звук — как будто птичий щебет вперемешку со змеиным шипением.
Почерневшие старческие пальцы мелко дрожат, слезящиеся глаза горят религиозным экстазом. В руках небольшое медное блюдо, к подлокотнику прислонен колдовской посох, сделанный из человеческого позвоночника.
Тахем Тьма, вернейший из рабов Лэнга, начинает священный ритуал.
— Пх’нглуи мглв’нафх Кхлул’хлуу Р’льиех вгах’нагл фхтагн! — разнеслось под каменным сводом.
Колдун ласково улыбнулся, глядя на приготовленную жертву. Двенадцатилетняя ларийская девочка. Волосы цвета солнца, блестящие жемчужные зубки, одета в белое платье — просто прелесть.
Тахем отбирает только самых лучших.
Омерзительный колдун подлетел вплотную, гладя юную варварку по щеке. Та даже не вздрогнула — перед ритуалом ее загипнотизировали, чтобы не оказывала ненужного сопротивления.
Тем не менее, она все видит и чувствует — тут очень важны чистые, неподдельные ощущения.
— Надеюсь, ты все еще целомудренна, дитя?… - подозрительно нахмурился колдун.
Почерневшая старческая ладонь задрала белый подол и залезла девочке между ног. Губы расплылись в довольной улыбке — все в порядке. Девственная плева не нарушена, жертва по-прежнему невинна.
Значит, можно приступать.
— Кровь, кровь, кровь… Священная кровь… — пробормотал Тахем, сдавливая мочки собственных ушей пожелтевшими ногтями.
На блюдо закапала черная вонючая жидкость. Сначала из правого уха, потом из левого. Тахем кривится от боли, но продолжает выдавливать все до последней капли.
Мучения телесные — прах, не заслуживающий внимания. Три долгих года он посвятил этому запретному заклятию — неужели теперь его остановит такой пустяк, как потеря ушных мочек?
Все. Больше ничего нет. В венах заплесневевшего старца и без того осталось не слишком много крови. Мочки обвисли высохшими кожаными лоскутками.
Тахем скрипнул зубами, глядя на жалкую лужицу. Хватит ли такой малости?…
Нет, должно хватить. Главное — не сама кровь, а искренние чувства того, кто ее преподносит. А Тахем искренен — искренен и предан Лэнгу всем сердцем!
Колдун ухмыльнулся, соскребая уже запекшуюся кровь кончиком ножа и вкладывая ее в губы девочке. Та даже не шевельнулась. Лишь в глазах видны ужас и отвращение — зрачки расширились, по щекам текут слезы.
— Гордись, дитя! — прошептал Тахем, окуривая жертву благовониями. — Тебе предназначена великая судьба! Сегодня же ты возляжешь с теми, кто Превыше человечества! А твое тело послужит великой миссии — из него родится бесподобный Туман Смерти! Да сгинет все нечистое во славу Древних!!!
Старческие длани вскинулись, в них блеснули длинные ножи. Тахем Тьма резко перерезал девочке горло, опрокидывая ее на спину. Кровь хлынула на пол, растекаясь по вырезанным в полу линиям.
Сгнивший нос дряхлого колдуна жадно раздулся, внимая сладкому аромату жертвоприношения. Тахем лизнул пальцы, на которые попало несколько горячих капель. И торопливо направил левитирующее кресло прочь из священного круга — то, что произойдет через несколько секунд, не следует видеть даже ему…
