ГЛАВА 2
Где не купался Снорри Стурлусон
Под небом Исландии в знатной семье
Для счастья была причина:
У Стурлы и Гудню на длинной скамье
Родился третий мужчина.
Старшие братья Сигхват и Торд
Брату сказали прямо:
«Чуток подрасти и с нами на борт —
Страх наводить в океане!»
Но так получилось, что Снорри-сынок
Великим вырос поэтом:
Под парусом рифмы море из строк
Он плёл куплет за куплетом.
Хокон Четвёртый, норвежский король
В Снорри не чаял души:
«Придворный поэт — завидная роль,
Ты, главное, мальчик, пиши!»
«Здравствуйте, милые Сигхват и Торд, —
Черкает письмо удалец, —
Как поживает наш старенький фьорд?
Здоровы ли мать и отец?
Чуток о себе. Подарили ладью,
Купальню из дикого камня,
Красивая девушка носит бадью,
И волю даю рукам я!»
Во все времена будет счастлив лишь тот,
Кто в деле не чает души,
А кто по «братковским» законам живёт,
Чужие считает гроши!
(Из скандинавской школьной программы)
Примерно через час венецианец вернулся с окровавленным офицерским шлемом и двуручным мечом. Никто, даже зулус, не заметил, откуда конкретно он вынырнул.
— Я нашёл воду. Но около источника следы борьбы. Шлем принадлежит руководителю второго отряда, меч — Гесселю из первого отряда. Забирай. — Страшные находки упали к ногам Пламена.
Раб-лемуриец, в прошлом капитан кавалерии, провёл дрожащей ладонью по бледному лицу, смахивая паутину страха.
— Ты! Ты ведёшь нас на верную смерть, командир! — Рука опустилась, и все увидели его суетливо бегающие глазёнки. — Остров нас сожрёт. Пережуёт и выплюнет, как того парня, которого мы закопали. Уж поверьте, братья-мертвецы!
Стилет действовал быстро, как и в случае с рептилией, он просто срубил паникёру голову. Хлынула кровь, и укороченное тело рухнуло в траву, а вытаращенные глаза ещё чему-то удивлялась…
— Кто ещё хочет умереть, как поджавший хвост пёс?
Голова лемурийца, лепеча запоздалые извинения, укатилась в траву. Все почему-то посмотрели туда, потом понимающе — на командира, и никто больше не пикнул. Пламен, так тот даже презрительно зевнул, трусость была не в чести у северян…
— За мной! — коротко приказал Стилет и повел их сквозь джунгли по тропе, отмеченной засохшей кровью, — Там есть вода.
— Я слышал, — раб-грек подкрался к слепому на один глаз рабу-индусу, — наш уважаемый предводитель родился в крепости, построенной на скале Аламут, что в Северном Иране.
Индус безмятежно улыбался, потому как ничего не понимал.
— Я также слышал, — тихо продолжал информированный потомок эллинов, — что его воспитал отец всех ассасинов бессмертный Саббах! Синьор Стилет прошёл школу низаритов, а потом переметнулся на сторону Римской католической церкви. Теперь он настоящий бог разведки, единственный в своём роде профессиональный убийца, отличный тактик и бесценный наёмник. Оплатить его услуги могут только знатные богачи, господин дель Сико, например, или сам дож Белсамондо…
У подножия холма джунгли расступились перед каменным царством. Прямоугольные базальтовые блоки вырастали в каменные колонны, опоясывая куполообразную возвышенность костлявой хваткой древности. Странное архитектурное сооружение злобно скалилось на окружающий мир.
— Говорят, — не обращая внимания на молчание индуса, шептал грек, — что у низаритов шпионы рассеяны по всему миру. А великий шейх Саббах не прощает перебежчиков. Он должен был послать кого-то за Стилетом, чтобы следить за ним и в самый неожиданный момент прикончить.
Индус разглядывал грека большим добрым миндалевидным глазом.
— Знаешь, друг, я долго думал об этом, присматривался к команде, подмечал все мелочи и, кажется, вычислил его! — Грек взял слушателя за локоть и подвинулся ближе: — Обещаешь никому не говорить?
В ответ пухлые руки жителя страны миллиона слонов погладили пышные чёрные волосы грека.
— Эй, я тоже тебе доверяю, — не сопротивляясь, отреагировал увлечённый рассказчик. — Я знаю, кто был послан за лейтенантом — капитан Будулай. Да-да, и не надо улыбаться, я долго наблюдал, взвешивал. Посуди сам, капитан никогда не крестится, старается набиться Стилету в друзья, ни разу не бил исповедующих ислам, зато с удовольствием и ни за что порет меня раз в неделю. Соедини воедино все эти факты, и станет ясно — вот где кроется настоящая опасность! Не для нас, для нашего командира…
Отряд обошёл каменные постройки и достиг вершины дольмена. Отсюда был виден океан и даже верхушки мачт галеры. Неуловимо изменился воздух, он стал сырым и сладковатым, в поясе тысячелетнего парапета затаилось маленькое озеро. Тёмные своды идеально круглого бассейна диаметром не более четырёх с половиной ярдов отбрасывали на поверхности воды таинственные блики.
Похоже на купальню Снорри Стурлусона, с ходу отметил наблюдательный Плам. Однажды им с отцом довелось встречаться со Снорри по вопросу откорма жертвенных поэтов. Мужик был что надо — на все вопросы ответил и даже шутя назвал тридцать три рифмы к слову Mengjaskilgreiningarrithattur. А потом стал своё хозяйство показывать. Тогда и увидел сын Торна знаменитую купальню. Вот бы затащить туда девушку погорячее, мечтал изобретательный норвежец…
Кристально чистая прохлада сводила с ума, но могильная тишина и гробовое спокойствие этого места быстро вправляли мозги. Обуздав жажду, броситься к источнику рабы не посмели. Для этого у них имелись веские причины…
В траве под ногами валялись сломанные мечи, порванная тетива тисового лука, чернели лужи крови и обрывки волос. Пламен наклонился и подобрал мех, наполненный наполовину, отхлебнул. Смочив горло, рыжий варвар протянул мех Стилету:
— Вода нормальная, но, как сами видите, лейтенант, причиной гибели наших отрядов не было отравление. Их убили иначе и страшнее…
Вожак кивнул ему, отхлебнул и передал мех дальше.
Рабы насладились вкусом чистейшей воды, пили долго, смакуя каждый глоток, честно деля на всех.
Шакарра вернулся с короткого обхода местности и лишь пожал плечами:
— Никого нет. Вокруг колонн есть следы наших людей, тех, кто были здесь первыми. Но больше ничьих — ни дикарей, ни животных. Смерть настигла их из ниоткуда?
— Всех, кто был здесь, убил источник, — мрачно подтвердил Стилет. — Сама вода безопасна, а вот угроза скрывается под водой или рядом, в развалинах. Конечно, можно просто разбить лагерь и ждать, пока что-то произойдёт, но господин барон нам этого не простит. Узнать правду надо здесь и сейчас! Поэтому я просто подойду к источнику и просто зачерпну, а вы внимательно понаблюдайте за тем, что будет твориться…
Рабы рассредоточились среди камней, с опаской поглядывая по сторонам. Радость утоления жажды быстро померкла на фоне зловещей обстановки. Тайна смерти товарищей пугала больше, чем сама мысль о смерти. Стилет перегнулся через низкий парапет и коснулся воды ладонью. Лёгкие концентрические волны набежали на зеркальную гладь. Ладонь отражалась в потревоженной поверхности. Что же здесь случилось?!
Вода трепетала, как девственница в мыслях об искусителе, и сама искушала. Гвардеец клана чёрных прыщей принял из рук викинга и опустил в источник пустой мех.
Кожаный сосуд наполнялся с тихим бульканьем. Маленькие белые пузырьки пошли прямо со дна купальни. Сквозь прозрачную массу его нельзя было увидеть.
Венецианец вытащил мех, быстро перебросил африканцу и отошёл. Пузырьков становилось больше и больше. Внезапно поверхность бассейна вздулась, и людям открылась причина гибели предшественников. Она была чудовищна.
* * *
Маленький остров, сказочный лес,
В камнях блестит озерцо,
Валяется остов, череп облез,
Навек потерявши лицо.
Самозабвенно на глубине
Часами сижу и молчу.
Осклизлые стеньг нравятся мне:
Я зубы о камни точу.
Гляжу из воды, туды и сюды
Большой головою верчу,
Я — элемент агрессивной среды.
И что-то я кушать хочу!
Пламен готовился стать свидетелем чего-то мерзкого и страшного, но к тому, что явилось со дна, и за год морально не подготовишься. Стилет, танцуя, отступил шагов на двадцать. Зулус отложил мех и вцепился в копьё, повторяя спасительные речитативы родного племени.
Перед ними стояла невероятных размеров гидра, с десятью головами на длиннющих мускулистых шеях! Десять оскаленных пастей, с двумя рядами острейших зубов, жаждали крови… Стремительный выпад — и тварь проглотила убегающего раба-грека. Новый бросок — и вслед за ним на закуску отправился молчаливый индус…
Кошмарное чудовище, воняющее всеми отхожими местами Фиорены, нависло над чёрным прыщом. Обычный воин, даже хорошо подготовленный, был бы уже мёртв. Но специальная программа секретных баз Римской католической церкви спасла Стилету жизнь и позволила начать поединок.
Тварь была приятно удивлена и восприняла сопротивление как весёлую игру. В самом деле, жутко весело, когда твой «бутерброд» смешно, на двух ножках, убегает от тебя по парапету. И всё же для Стилета это был бой на запредельной скорости. Оба противника обманывали друг друга ложными выпадами, набрасывались и отскакивали, прятались и выпрыгивали. Гидра икала от восторга и воодушевления…
— Эй, Чака, есть минутка? — Славянин подполз к бормочущему молитвы африканцу. — Поговорить с тобой можно?
— А?! Чего? О чём?! — Большие круглые глазища уставились на парня.
— Оставь копьё, давай, пока Стилет развлекается, попробуем кое-что выяснить.
Африканец кивнул и спокойно уселся, скрестив ноги.
— Знаешь, кто такой Сет? — спросил тот, кого раньше звали Гуннар.
— Да! Это великое Зло, но мы не поклоняемся Сету, он из чужой веры.
— И правильно, — согласился парень. — Как думаешь, оно, — кивнул в сторону озера, — может быть Сетом?
— Откуда мне знать, глупый белый?! — развёл руками Шакарра.
— Дело в том, что я вроде убил старого змея, — пробормотал викинг, почёсывая щёку. — Жаль, толком разглядеть не удалось.
— О-о, тогда ты великий воин!
— Не в этом дело. Допустим, Сет мёртв, к тому же он любил блюда из девственниц, значит, если этот жрёт всех подряд и никак не нажрётся, то…
— У меня такое бывает, — признался Чака. — Неконтролируемый голод.
— То он точно не Сет! Тогда кто это и как его убить?
— Хороший вопрос… Похож на змея, но многоголовый, и змей у зулусов традиционно мудрый, совсем другой. Этот ведёт себя не по-зулусски.
— А кто сказал, что наш шустрячок-людоед не мудрец? Может быть, он в гроте тайно кулинарный трактат пишет. А здесь на людях только экспериментирует с рецептами…
— В каком гроте? — нахмурился чернокожий.
— Подводном. — Пламен оглянулся на озеро. Мокрый Стилет висел у твари на одной из шей и применял секретный приём смертельного щекотания точек GB 20.— Опускается в грот, зажигает лучину и пишет там себе в своё удовольствие.
— Какую лучину, белый?! Не путай! Мудрый змей зулусов живёт в воде, вода — это его женщина, а вместе они даруют земле плодородие, а мужчинам — мужскую силу, понятно? Наш не стал бы себя так вести.
— Не убедил.
— Так это и не Африка!
— Сдаюсь. — Викинг уставился в раздувающиеся ноздри собеседника. — Выходит, Сета я прикончил. А ваш тот приятель или не ваш, значения не имеет. Отлично, Чака! Тогда быть тебе свидетелем моего второго подвига.
Шакарра перевручил странному белому копьё и уселся поудобнее.
Тем временем Стилет нарезал восьмидесятый круг по парапету, пытаясь применить тактику «коварного беса-язычника». Расчёт делался на то, что враг, пытаясь из центра бассейна отследить бегущего человека, по своей воле свернёт пять из десяти собственных шей. Ну на крайняк сплетёт их все в оригинальную косичку…
Не вникая в стратегический замысел командира, отрёкшийся от прошлого сын Торна запустил копьё, метя куда-нибудь подводному мыслителю в ближайшую башку. Поскольку все головы вращались, следя за бегом Стилета, копьё соскользнуло, перекувыркнулось и тупой стороной огрело Стилета по лбу.
Венецианец оступился и рухнул на берег.
Негодующий Чака Шакарра, стуча кулаком по коленкам, пожелал Пламену, чтобы в доме его никогда не было скотины. В смысле кроме него самого…
— Включая морских свинок и ежей!!!
Ну зачем же так уж оскорбительно? Хоть одну морскую свинку можно было бы и…
Пока Славянин скупыми жестами объяснял единственному болельщику, как и почему вышел конфуз, тварь закусила последним рабом (тем, что из Палестины) и с нетерпением ждала возвращения гвардейца, с которым было по-настоящему весело.
Из живых в здравом уме и при трезвой памяти на площадке у чудесного озера остался только Плам. Негр, естественно, был не в счёт, публику не едят, это все понимали, даже многоголовая гидра…
Варвар бился весьма консервативно. Сначала метнул топор — тот отскочил от бронированной груди чудовища, затем меч — тот вообще погнулся, потом попробовал бросать камни — и снова без малейшего ущерба. Гидра даже заскучала, но…
Вот одна особо зубастая башка, продолжая игру, ударилась в Плама с силой тарана, и он снёс базальтовую колонну, подняв облако пыли. Похожий на живую статую, пыльный и злой, викинг вскочил, воя от ярости. Грозные проклятия щедро брызгали из него, замедляя рост близлежащих деревьев и фотосинтез трав.
— Врёшь! Не возьмёшь, русалка из лужи! — Прикинув что-то, вдохновенно продолжил: — Водопьянь мозгокаменная! Зубогрыз нечищеный! Когтетуп шейнохон-дрозный! Ты у меня получишь волшебного пенделя!
— Что за помёт он несёт?! — взвыл зулус из группы поддержки. — Боги, заткните уши!
Тварь замерла с полуоткрытой пастью, ей такие слова тоже были в диковинку…
— Молчишь?! Да у тебя в животе урчит громче, чем тающие айсберги всей Гренландии! На фигуру твою страшную, как моя жизнь, ни один тролль, даже наевшись лишайника, не позарится! У него ж позвоночник на землю высыплется! Как ты вообще в воде живёшь с таким весом? А знаешь, что ржавые заклёпки ладей плавают лучше, чем ты?! Ну и уродина! Ты так ужасно выглядишь, что определять, мальчик или девочка, просто опасно, можно умереть со смеху!
— Я не согласен, — выкрикнул зулус. — Это бездоказательно!
— А чёрных парней с юга не спрашивают, — бросил Пламен.
К счастью, ужасная гидра всё это внимательно слушала, что позволило её рассмотреть. Взрослая особь, внешность отталкивающая, головы безмозглые, но явно прожорливые, вот вкратце, пожалуй, и всё. Да! Важная деталь: грудь и живот — светлые, покрыты мелкой чешуйкой, как у бирманского аллигатора. Бронированный сверху, он уязвим по всей нижней части тела. Этой детали оказалось достаточно. Викинг подобрал погнутый меч и помчался на обруганную рептилию. Гад оставался в воде, и, чтобы поразить его, пришлось прыгать, оттолкнувшись от каменного борта. Меч легко вошёл в тело аж по рукоять. Кривые лапы накрыли героя как саван. Прижимая его к массивной груди, гидра грозила раздавить Пламену его собственную.
Викинг-славянин отправился на дно вместе с поверженным врагом.
Один и молнии!
Вода, вода, кругом вода… Холодная, как смерть, бездонная, как смерть, чёрная, как смерть… и маленький кружок света над головой — все что он видел, прежде чем потерял сознание.
* * *
Сознание вернулось к Реасу уже на галере. Их с Галлием положили на куршее, развязав руки и ноги. За бортом чернело Средиземное море, в небе мерцали звёзды, дружно работали вёслами обнажённые гребцы.
— Что им надо от нас, учитель? — пробормотал юный Пощаков. — Я замёрз как собака, я хочу есть, и мне надо…
— Мне тоже, — буркнул в ответ астроном, сосредоточившись на разминании суставов.
Вопросы, вопросы… Уж чего не хотелось, так это отвечать на вопросы мальчишки! Сейчас самое время выяснить, кто похитители, какого… и, так сказать, чего им надо от честного пожилого человека, потом и кровью добывающего себе на хлеб с элитной недвижимостью?!
— Можете встать? — спросил на итальянском высокий господин, входя к ним без предупреждения. Сын герцога Деляна и его «верный» слуга встали. Образованные люди своего времени, они прекрасно понимали язык патрициев.
— С кем имею честь? — резко вздёрнул подбородок Реас.
— А вы, как я понимаю, сын герцога Пощакова? — в свою очередь уточнил незнакомец, явно не желая представляться.
— Да-да, он самый и есть! — неожиданно для себя самым подлизывающимся тоном подтвердил сочинитель популярных пьес и низко поклонился. — Обещайте продать нас подороже и в хорошие руки, сир!
— Заткнись! — оборвал его Реас.
Похититель коварно улыбнулся и заговорил:
— Господа, я не могу объяснить вам всё, что происходит, но, тем не менее, суть такова. Вы, молодой человек, обладаете редким даром видения на расстоянии. В нём, но не только, причина того, что вы захвачены нами и в настоящее время переправляетесь в Рим…
— В Рим!!! — откликнулись пленники и переглянулись.
— О вас стало известно благодаря человеку, продавшему бродячим артистам подлинную историю некого Гуннара Торнсона и его похождений…
— Но я никому её не рассказывал… — попытался было возражать Реас, но сразу умолк, по-новому взглянув на учителя, глаза которого забегали с удвоенной энергией.
— Вы правильно поняли, — поддержал похититель, — Ваш учитель, как доподлинно установлено, вёл ежесуточные записи того, что говорилось во время и после видений, сохранял их и продавал… В результате о жизни, замечу — реальной жизни, не только викинга Гуннара, но и многих знатных особ стало известно чуть ли не в каждом кабаке Венеции, а затем эти сведения расползлись в нужные уши за её пределами…
— Ах он гад! — Реас прикрыл распахнутый рот и присел на скамейку. — Что же теперь делать? Что будет с отцом? Меня убьют?
— Успокойтесь. С этого дня вы, господин Пощаков, поступаете в распоряжение Ватикана и будете направлены туда, где ценят талантливых людей, дают им достойное образование и устраивают на службу. Вы, Реас, зачислены в учебный центр чёрных прыщей!
— Значит, убьют меня? — логично попытался упасть в обморок Галлий.
— Не стану скрывать, мы рассматривали этот вариант, но предпочли позволить вам умереть собственной смертью…
— О спасибо, благодетель!
— Просто вас лишат памяти и отдадут в один из отдалённых монастырей, — добавил человек и подал знак помощнику, ожидавшему в стороне: — Займитесь им.
Когда Галлия отвели лишать памяти, а значит, и всей заработанной собственности, итальянец пристально взглянул на обладателя удивительных способностей и обратился к нему настолько дружелюбно, насколько позволяла ситуация. Даже перейдя на «ты»…
— Тебе не о чем беспокоиться, сын герцога. Лично для тебя опасность миновала. Но, поверь мне, этот алчный старик поставил под угрозу всю нашу организацию и лично господина Стилета, о котором ты ещё узнаешь на занятиях по истории прыщей…
— Я знаю о нём, — кивнул Реас, — видел его в своих снах… и господина дель Сико… Так вот оно что… Значит, и вы из чёрных прыщей?! Понимаю…
Итальянец улыбнулся. Он был абсолютно голый, как полагалось, чтобы никто не запомнил лица.
* * *
Речь Стилета звучала будто из глухой дали:
— Какой молодец этот рыжеволосый! Если отдаст концы, велю отделить от гидры какую-нибудь башку, высушить и поставить на его могилу в память о великом деле избавления острова от беды.
В ответ раздался приглушённый голос Шакарры:
— Победитель Сета и озёрного людоеда — любимец богов! Он будет жить. Господин лейтенант, вы тоже поучаствовали в добром деле и, если бы не случайное…
— Замолчи. Честно говоря, не знаю, сколько бы ещё кругов пробежал. Оно и к лучшему, что Славянин вмешался.
— Вы благородный и великодушный человек! Кстати, что там теперь по поводу нашей свободы и обещанных набедренных повязок?
Пламен разлепил веки и почувствовал, что лежит мокрый и голый на пальмовых листьях, под головой жёстко, наверное, камень.
В небе темнеет. Сколько же часов он провалялся без сознания?
Болтающий ни о чём Чака Шакарра бодро натирал белого брата «кровью дракона» — ранозаживляющим соком дерева сангре. Чёрный прыщ сидел рядом.
— Очухался. — Его лицо расплылось в скупой улыбке.
— Всё кончено? — тихо спросил Плам, приподнявшись на локтях. — Я её завалил?
— Смею заверить, да, — ответил командир и помог встать. — Ничего не скажешь, хорош! — отметил Стилет, осматривая викинга, — Полюбуйся, зулус, какая грудная клетка, просто гранитная плита. Отделался большим синяком, а ведь лапищи у зубастой твари были упаси господь.
— Да ладно, пустяки, — засмущался викинг, наматывая прядь волос на указательный палец. — Что вы, право, неудобно даже…
Стилет принял торжественный вид и положил правую руку на мокрое плечо героя:
— От лица барона Витторио дель Сико объявляю Пламену Славянину благодарность и принимаю его вместе с доблестным зулусом Чакой Шакаррой в команду «Бёдер Беатриче», с этой минуты вы не рабы. Обнимитесь и поцелуйтесь!
Рыжеволосый и сын жаркой Африки обнялись. Стилет похлопал их по широким спинам, в душе благодаря и небо:
— Со мной тоже!
Трое мужчин нежно облобызались — без всяких задних мыслей.
— Эй, Пламен, ты ведь ещё не знаешь, что сотворил этот чёрный колдун! — добавил ясности Стилет. — Он заговорил воду, и озеро само вытолкнуло тебя на берег Иначе ты бы просто утонул.
— Правда? — Лицо викинга вытянулось, зулус предстал перед ним в ином свете.
— Сам видел. Интересный приём, постараюсь выучить.
— Вода — это женщина, — скромный Шакарра начертил в воздухе нечто волнистое, — я всегда нравился женщинам, и они слушались меня. Кто бы ни был тот страшный выродок, но вода всегда и везде остаётся водой.
— Белый медведь на меня надыши! — приседая, развёл руками викинг. — Здорово! Надеюсь, теперь ты не обязан на ней жениться?
Зулус застенчиво отвёл взгляд.
— Молодчина, — подбодрил Стилет и вздохнул: — Ну вот, в живых опять остались самые ненормальные, и мне это…. нравится! Всем по «женщине», в смысле по бурдюку воды — и в путь.
— Эй, кажется, сверкнула молния, — сказал Плам, глядя на серые тучи.
Небо загрохотало, и полил дождь. Над джунглями повис влажный туман.
— Заночуем здесь, — сказал Стилет, набрасывая на голову плащ. — Ливень спасёт галеру от жажды, а вот если мы с вами, друзья, завязнем в лесу, тогда не видать нам его милости барона Фиорены никогда.
— Вы правы, лейтенант, — согласился зулус, прикрывая голову пальмовым листом. — Мы должны сообразить навес или хижину прямо здесь, на камнях. В джунглях спать нельзя, там плохой воздух, душно, а в темноте можно наступить на хищный овощ.
— Нам вообще повезло, что мы здесь и в целости, абзац! — Стилет постарался закончить тему, но зулусу она явно нравилась.
— Джунгли обычно нападают на белых, — с видом знатока сообщил Чака. — Белые любят кусать ядовитые плоды, разглядывать опасных букашек, трогать всё руками и тащить в рот, при этом вечно находят себе неприятности. Всякие…
При этом он многозначительно посмотрел на озеро.
— Ладно, хорош сказки рассказывать, — насупился Плам. — Я лично ничего такого не кусал, а разглядываю в основном тебя и господина Стилета, притом что вы оба, как бы выразиться правильно, не в моём вкусе. Во всех смыслах. И в гастрономическом и в интимном…
— Всё-то ты знаешь, всё умеешь. — Стилет похвалил негра и отодвинулся в сторону от викинга. — До гребца на галере кем ты был, африканец?
— Гриетом — сказочником племени, — гордо ответил Чака.
— Ух ты! — Пламен любил сказки. — Вот круто, моя мама тоже была сказительницей! А как попал в рабы?
— Вождю не понравилась моя последняя история, и он изгнал меня. — Зулус сжал кулаки и закрыл глаза.
— А о чём была история? — вкрадчиво поинтересовался викинг.
— Перед сном расскажу, давайте-ка для начала смастерим крышу…
