Глава 4
Мы все с удивлением пялились на открывшуюся перед нами картину. Одна Катрина смотрела с любопытством. Ну, она-то тут еще не бывала. Я имею в виду таверну «У веселого Барбуса».
Дверь новая. У двери двое здоровущих мужиков. Я бы даже сказал, что это скрытые айраниты. Но нет! Не айраниты. Онтеро тоже удивлен. К тому же он как-то сказал, что мы чувствуем нашу кровь. Здесь – никаких ощущений. Здоровущие, но люди! И в этой местности так: если здоровущий, то туп. Сила заменяет интеллект. А то, что заменяет, было видно по лицам этих индивидов. В руках короткие и внушительные дубинки. По тому, как ловко они умещались в здоровенных лапах этих дядей, было видно, что владеть ими умеют. Короче, профессиональные вышибалы. Непонятно только, что они тут делают.
Я спрыгнул с Джупана и подошел поближе. Взгляды церберов сфокусировались на моей персоне.
– Где хозяин? – деловито спросил я.
– Клюб закрыт! – сообщил мне один из вышибал.
– У тебя что, со слухом проблемы? – осведомился я. – Я тебя не спрашивал: открыт или закрыт. Я тебя спрашивал – где хозяин? Разницу чувствуешь?
– Клюб закрыт, – угрюмо повторил вышибала, удобнее перехватывая дубинку.
Ясно! В примитивное пропускное устройство вставлена одна-единственная фраза. Иных вариантов ответа не предусмотрено. Вероятно, есть что-то, переключающее это несчастье на «вход», но что именно? Создавалась ситуация, имеющая два решения. Одно длительное (сторонник его – Сема, по лицу видно), второе – краткое (мое, тут и к бабке не ходи).
Страж двери, так и не успев ничего сообразить, неожиданно «налетел» на своего товарища. Масса, помноженная на неожиданность, создала силу инерции, непреодолимую для обоих держиморд. Они так и загрохотали своим набором костей и дубинок по мостовой.
– А разница была, – сообщил я двум телам на мостовой.
Створки двери от хорошего пинка ногой резко распахнулись.
– Входи, дорогой Карлсон! Ну и вы, малыши, тоже, – провозгласил я, переступая порог. – Эй, хозяин! Дверь сего заведения была гостеприимно распахнута. Вот мы и зашли.
В глубине помещения, за дверью на кухню, что-то загрохотало и коротко ругнулось. Дверь приоткрылась, и в проем осторожно просунулась голова хозяина таверны.
– Кто там? – осведомились хриплым голосом. – Клюб пока еще закрыт. Приходите вечером. И вообще, кто вас впустил?
– Та-а-ак, – протянул я. – Зазнался, значит! Не узнаешь, значит. Кто нас впустил, спрашиваешь, значит. Ну, теперь не обижайся!
– Влад, ты один справишься? Или все же разрешишь мне присоединиться? – с нездоровым интересом спросил Валерка, становясь рядом со мной.
– Может, сначала споем? – вмешался Онтеро. – Так он тебя быстрее узнает. Заодно и дадим всем знать, что мы прибыли.
– Смотри, Влад! А ведь вон тот, на полотнище, на тебя здорово похож, – заметил Семен, указывая на кусок ткани, висевший в противоположном конце зала.
– Ну не то чтобы очень, но сходство есть, – кивнула Катя.
– О! Кто к нам пожаловал! – наконец-то сообразил хозяин. – Сам основатель с соратниками! Нет-нет, для вас вход всегда открыт! Проходите, присаживайтесь!.. Эй! Кто там? А ну быстро поднимите вещи дорогих гостей наверх, в их комнаты! Теперь понятно, почему вас пропустили на входе. Надо же, какие сообразительные парни мне попались!
В это время «сообразительные» парни, с дубинками наперевес, ввалились в дверь таверны.
– О! Хорошо, что вы здесь! – отреагировал Онтеро. – Займитесь нашими конями! Они там к коновязи привязаны.
– С белым и вороным поосторожнее! – счел своим долгом предупредить Семен. – Они, если что, могут довольно сильно укусить.
Я же внимательно рассматривал хозяина таверны. Очень внимательно.
– Интересно. И на что же меня без меня подписали? – грозно спросил я, закончив осмотр. – Лучше сам признайся, морда спекулянтская, пока я за твою таверну всерьез не взялся. Это что за натюрморт вон там висит? О каком основателе ты толковал? Излагай! Быстро и четко, чтобы я сразу понял. А чтобы было быстрее и четче, вспомни наш последний визит и в каком виде твоя таверна была после него. Так вот, то, что было, – это можно назвать детским лепетом по сравнению с тем, что будет. Начинай! Я жду.
– Дык ведь… – нерешительно заговорил хозяин. – Как вы, значитца, в тот раз уехали, собрались благородные кавалеры…Вот тут и собрались. А где же им еще собираться-то? Только тут и можно. Потому как тут…
– Короче! – рявкнул я. – Собрались. И что?
– Так и решили они принять тебя, благородный Влад, в число основателей ордена. Потому как ты указал путь, по которому следувает идтить.
– Это кому я указывал путь? – подозрительно спросил я.
– Да если тем путем, который указывал Влад, идти, то полгорода снесено будет в первую же ночь! – убежденно спрогнозировал Валерка.
– Дык благородному Кетвану и указал ты путь, – отчаянно заговорил хозяин. – Мол, нечего тут сидеть и эль просто так дудлить. Надо сначала нечисть какую зарубить, а потом уже и праздновать. А таверну мою было решено назвать клюбом. Ты, помнится, в прошлый раз все время так называл мою таверну. А какой же клюб – без портрету основателя? Так сам благородный Кетван сказал. Он и маляра привел, чтобы этот портрет нарисовать. Этот маляр, пока рисовал, бочонок лучшего гномьего эля вылакал, стервец! Мол, это ему какого-то вздохновения придает. Не знаю, что мой эль ему придавал, только после него этот художник сам без всякого вздохновения валялся.
– Угу, – понимающе кивнул Семен, внимательно рассматривая гигантский портрет. – Фоторобот составлен со слов свидетелей. Надо сказать, что неплохо составлен. Хоть какое-то сходство имеется, не то что у наших земных доблестных органов.
– Бочка от эля осталась? – деловито спросил я. – Никуда ее не девай! Я в нее этого горе-художника запакую и, на манер князя Гвидона, морем плавать отправлю. Тут где-нибудь поблизости моря имеются?
– Для такого дела – найдем! – оптимистично потирая руки, пообещал Онтеро.
Не успели мы толком расположиться в отведенных нам комнатах, как раздался осторожный стук в дверь.
– Не заперто! – отозвался я.
В проеме приоткрывшейся двери обозначилась физиономия хозяина таверны.
– Там, в конце улицы, благородный кавалер Кетван появился. Ты, благородный Влад, указывал, чтобы я, значитца, тебя предупредил о том.
– Очень хорошо! – Я одним рывком встал на ноги. – Можешь заниматься своими делами. Свободен!
Голова хозяина мгновенно исчезла. Я услышал дробный топот ног по лестнице, ведущей на первый этаж.
Кавалера Кетвана под портретом основателя встретил… сам основатель. Мало того – встретил в окружении своих соратников, коих выдернул из их комнат железной рукой и с недрогнувшим сердцем. Ввиду этого обстоятельства выражения лица соратников были далеки от проявления чувств доброты и всепрощения.
Единственной, кого мне не удалось призвать в ряды окружения, была Катрина. На мое требование выйти и присоединиться она ответила коротко и ясно, что в переводе примерно звучит так: «Отстань! Я устала и спать хочу».
Переждав всю гамму чувств, пробежавшую по лицу кавалера, я сурово спросил:
– Так! И что же это за художества? Вон там, у меня над головой.
– А как же? – радостно отозвался Кетван, нимало не смущенный суровостью моего тона. – Так уж положено! Если есть основатель, то его надобно изобразить надлежащим образом.
– Что?! – возопил я, услышав сдавленный смешок за спиной. – Это и есть «надлежащий образ»? Ты что, с замковой стены свалился? Где я, а где образ?
Кетван озабоченно сравнил оригинал с портретом и покачал головой.
– А ведь говорил я ему, что не похож. Что же теперь делать? Проткнуть его мечом, что ли, или заставить перерисовывать?
– У меня гномьего эля больше нет! – решительно заявил хозяин таверны. – Мне его вздохновения без надобности!
– Да вообще этот портрет не нужен! – решительно заявил я.
– Да какой же клюб без портрета? – удивленно поднял брови Кетван. – Ты же сам говорил, что в клюбе вешается портрет основателя!
– Это когда я такое говорил? – изумился я.
– А в аккурат после того, как мы последнюю бочку эля тут выпили и собирались идти в соседнюю таверну, – напомнил мне Кетван.
– Что-то такое было, – попытался вспомнить Валерка. – Точно сказать не могу, но что-то ты такое говорил.
– А я не помню, – отмахнулся Онтеро в ответ на мой вопросительный взгляд.
– Понятно, – вздохнул я. – Так вот, благородный Кетван. Не клюб, кстати, а клуб может обходиться и без портрета основателя. Особенно без такого вот портрета! Главное – не портрет, а дух клуба! Ведь клуб – это, в сущности, тот же орден, только неофициальный. Да и какой же я основатель, скажи на милость? Кто тут проводил соответствующие изменения и принимал решения?
– Ну я, – вынужден был признаться Кетван.
– Вот, значит, ты и есть основатель, – подвел итог я.
– Но ты же указал нам путь! – запротестовал Кетван. – Сейчас половина нашего ордена отправилась в поход, дабы стать достойными членами этого клю… клуба, – поправился он.
– Вы сами избрали этот путь, – высокопарно изрек я. – А я только подтвердил, что этот путь правилен.
– Это надо отметить! – решительно произнес Кетван, обрадованно потирая руки. – Но разреши все-таки оставить тебя среди основателей. Это очень важно. На молодых кавалеров произвело большое впечатление, когда ты одним ударом перерубил вон ту балку. Теперь каждый так и норовит проделать то же…Да не дергайся ты, Пуссен! Я специально распорядился, чтобы ее на этот раз сделали из железного дерева. Пусть рубят себе на здоровье. Ведь клинки править потом будут не за твой же счет.
– А если все же перерубят? – опасливо спросил хозяин.
Кстати, только сейчас узнал, что его Пуссеном зовут. Все как-то не было времени и желания об этом спрашивать – всё хозяин да хозяин.
– Его может перерубить только вот этот благородный кавалер, – указал Кетван на меня. – А он, пока трезвый, такого делать не будет. Да и выпимши тоже не будет. Одного раза достаточно.
Кавалер, радостно потирая руки, прошел к столику.
– Сегодня же проведем сбор всех наших, кто есть в городе. Я надеюсь, ты же не собираешься нас сегодня покинуть?
– Нет, конечно! Только вон то непотребство надо снять! – Кивком головы я указал на полотнище в конце зала.
– Снимем! – заверил меня Кетван, наливая себе в кружку эль, услужливо поданный Пуссеном.
– И еще одно, – вкрадчиво сказал я, наблюдая, как Кетван с удовольствием поглощает эль. – Прикажи орлам вести себя прилично. С нами будет дама.
Кетван поперхнулся. Валерка молодецким ударом по спине прервал кашель кавалера.
– Я не ослышался, благородный Влад? Ты сказал – дама? – нерешительно спросил Кетван, когда прокашлялся.
– Не ослышался, – подтвердил я, без всякого сочувствия наблюдая за реакцией кавалера.
– Но в нашем ордене не может быть дам! – отчаянно воскликнул Кетван. – Это невозможно! Нас же засмеют!
– А кто говорил о том, что она будет кавалером нашего ордена? – удивленно спросил я.
– Ну, раз уж она будет принимать участие в заседании, то это само собой разумеется! Только члены ордена могут принимать участие в заседаниях.
– Это записано в Уставе? – прищурился я.
– Нет, – смутился Кетван. – Но это как бы повсеместно принято.
– Тогда давай ее проведем как даму моего сердца. А в Уставе запишем, что дамам сердца не возбраняется присутствовать в исключительных случаях на заседаниях, – невозмутимо предложил я.
Остекленевший взгляд кавалера был достойным ответом на мое предложение.
– Ну что тебе не нравится? – сердито спросил я.
– У тебя есть дама сердца? – потрясенно проговорил Кетван.
– Да вот, обзавелся по случаю, – покаялся я, удрученно кивая. – Как-то так спонтанно получилось.
– Как получилось? – не понял Кетван.
– Случайно, – перевел Семен, осуждающе взглянув на меня. – Но я что-то в этом сомневаюсь. Ты же ее специально искал?
– Искал-то специально, а вот нашел – случайно, – парировал я. – Или скажешь, что и ту драчку с драконами я подстроил?
– Так ты дрался с драконами?! – даже задохнулся от восторженного изумления кавалер. – А еще говоришь, что не можешь быть основателем! Расскажешь, как это было?
– Да что там рассказывать! – отмахнулся я, лихорадочно соображая, как вывернуться из создавшейся ситуации.
Вот ведь! Ляпнул, не подумав. Вот как теперь все это расхлебать?
– Просто эти крылатые огнеметы напали на девушку, а мы ее защитили. Вот, собственно, и все, – сообщил я. – А она и оказалась как раз той, которую я и искал.
– Огнеметы? – улыбнулся Кетван. – Очень забавно! Они действительно мечут пламя?
– Еще и как! – подтвердил Онтеро. – Только мы можем от него уклоняться. А это немало!
– Вот тут благородный кавалер Кетван рассказал о том, что мы, мол, сражались с драконами… – Я остановился и вперил строгий взгляд в вышеупомянутого кавалера. – Да! Было такое дело…
Зал, заполненный членами новоявленного клуба, восторженно вздохнул.
– Но что касается меня, то я ничего особо героического в этом не вижу…
– Так это что касается тебя, благородный Влад, – вставил Кетван. – А вот мы видим и хотим знать, как было дело.
Зал загудел в смысле: «Таки да, хотим знать».
– Да ничего особенного, – начал вдохновенно сочинять я, заметив, что Семен поморщился оттого, что почувствовал ложь. – Мы просто ехали, когда увидали над лесом парочку драконов и услышали крики девушки о помощи.
Катрина хмыкнула, но опровергать не стала. Все кавалеры повернули головы к ней и романтично вздохнули. Конечно, каждый вздохнул тихонько, но общий шум был приличный.
– Учтите, это дама моего сердца, – предупреждающе сообщил я.
Снова последовал вздох, но на этот раз сожалеющий. Глупцов, думающих, что смогут у меня отбить даму, не нашлось.
– Как выяснилось, – продолжил между тем я, – драконы не могут перемещать пламя, коль уже начали его выдыхать. Для того чтобы снова его выдохнуть, им приходится прерывать процесс, снова набирать высоту, нацелиться и, перейдя на планирование, повторить попытку. Именно на этом мы и сыграли. Уклоняясь от огненных струй, мы прорвались к девушке и заслонили ее от нападения этих зверюг. Они не решились нападать на троих вооруженных мужчин и эльфа. Вернее, я бы сказал, эльфа и троих вооруженных мужчин.
– Ну конечно, – донеслось из рядов кавалеров, – какой дурак рискнет нападать на эльфа? А драконы – они не дураки!
– Разрешите мне сказать? – неожиданно подала голос Катрина. – Благородный Влад не совсем точно описал события. Несомненно, сделал он это из присущей ему скромности. Ведь всем известно, что скромность – неотъемлемая черта благородного человека.
Зал загудел. Абсолютно все были согласны с приведенным тезисом.
– На самом деле, – продолжала Катрина, игнорируя мой предупреждающий взгляд, – благородный Влад первым прорвался ко мне и прикрыл меня. Остальные, в том числе и благородный Семенэль, прибыли уже позже. Драконов было не два, а четыре. И всех их благородный Влад разогнал своим мечом.
Поднялся восторженный гул. Катрина бросила на меня лукавый взгляд и кокетливо улыбнулась.
– Ну и зачем? – держа на лице смущенную улыбку, поинтересовался я.
– Должна же я отплатить за «даму сердца», – также улыбаясь залу, процедила Катрина. – Ты меня спросил – хочу ли я ею быть?
– Дамой сердца становятся независимо от желания, – пояснил я. – Тут уж так. Тебя назначают дамой сердца и все подвиги посвящают тебе. Причем ты можешь даже и не догадываться об этом. Хотя каждый рыцарь лелеет в душе надежду, что дама когда-нибудь все же узнает об этом.
– Да? – Катрина подняла брови. – И о каких твоих подвигах я еще не знаю?
– О! Их много, – скромно потупился я.
– Покажи им свой клинок, благородный Влад! – взревел Кетван, взгромождаясь на стул и размахивая кружкой с остатками эля. – Пусть все увидят меч, наводящий ужас на драконов!
– Ну что мне с ними делать? – с досадой пробормотал я.
Становиться идеологом и основателем нового клуба я как-то не планировал. Оно само так вышло. А зал тем временем взревел, когда в лучах люстры блеснули голубые грани «Кленового Листа».
– Интересно, а почему меня не просят показать клинки? – задумчиво пробормотал рядом со мной Онтеро. – Ведь тоже вроде бы не были без дела.
– Это потому, что ты не основатель и не кавалер, – пояснил Валерка. – Вот становись в ряды, и сразу же тебя тоже будут просить. Влад, спрячь меч! Уже все на него насмотрелись.
– Чувствую себя идиотом, – поделился я, загоняя «Лист» в ножны.
– Что же делать, если чувства тебя не обманывают, – заботливо покивал Валерка.
– А как насчет предчувствий? – вкрадчиво поинтересовался я, передвигаясь поближе к этому нахалу.
– Осознал, раскаялся, больше не повторится! – скороговоркой выпалил Валерка, прячась за широкую спину Онтеро.
– Ох, сомневаюсь! – тяжело вздохнул я. – Как насчет первого, так и насчет второго. И уж тем более насчет третьего!
Заседание тем временем развивалось согласно распорядку, намеченному Кетваном. В зал дюжие молодцы вкатили две бочки эля, к которым сразу же выстроилась очередь из желающих промочить горло.
Мы с Валерой и Онтеро печально смотрели на этот праздник жизни. Но, уступая настойчивым просьбам Семы и Катрины, пересилили себя и не присоединились к нему. Да, нам ведь предстоял завтра дальнейший путь. А Сема категорически заявил, что снимать последствия нашей невоздержанности не будет. С этим приходилось считаться.
