–3-
Света вышла на опушку Чащи и остановилась. Деревья заботливо окружали ее ветвями, словно защищая от опасности, грозящей извне.
Опасность действительно была: на упругий лесной дерн, словно наледь во время внезапных заморозков, лезла отвратительно яркая плитка Черных Земель. Она встречала сопротивление мха, лиан и тонких ростков, что с бешеной скоростью тянулись к сумрачному небу, разбивая стройные ряды одинаковых прямоугольничков, раскалывая их в мелкое крошево. Но перевес был не в пользу леса: он отступал, и место зеленого хаоса занимала гладкая каменная плоскость.
Свете не было дела до этой борьбы стихий. Она осмотрелась и спокойно пересекла границу сражения. Теперь она была на Черных Землях – Ведь ведьмы не ведают границ.
Ей надоело сидеть в темном и мрачном лесу. Бабушка стала како-то не такой, чужой и недоброй. А, может, это все просто потому, что она лишком занята своими ведьмиными делами? Так странно: ее бабушка – и вдруг самая настоящая колдунья! И колдунья недобрая. К тому же она почему-то решила и из нее сделать злую колдунью. А Света не хотела быть ведьмой. Может, ей было не суждено, а может, просто не наступил еще тот возраст, когда в любой девчонке начинает просыпаться хитрая и вредная ведьма.
Вот с кем было весело – так это с Темой. Потому что он такой смешной, и с ним можно было играть – не то, что с бабушкой! Он знал много такого интересного, и даже лес с ним переставал быть мрачным и скучным. До того самого момента, пока не его утащил с собой этот гадкий двухголовый дядька!
Ведьмы не долго переживали по поводу пропажи – у них и своих забот хватало.
А вот Свете сразу стало грустно. И она решила: раз никому до нее нет никакого дела, она сама пойдет – и разыщет Тему. Ей почему-то казалось, что эта задача вполне ей по силам.
И теперь она шла по улице, сверкающей чистыми стеклами окон, свежей штукатуркой, встречая на пути только улыбки – будто и не грызлись неподалеку Лес и Земли, не палило из пушек Войско, не скакали всадники Орды, не прятались в зарослях разбойники, и не душила в своих объятиях город гигантская змея из миллионов тонн отравленной воды.
Ее маленькие кеды весело шлепали по камням, а глаза с детским интересом оглядывали окрестности. Здесь все бурлило и носилось в вечной суете, незнакомой спокойной и величественной Чаще.
Света вошла в небольшой сквер со скамейками и фонтаном. Сквер показался ей необычным зеленым пятном на фоне гладких бетонно-стеклянных панелей. Подойдя поближе, она разочарованно надула губки: все деревья и кусты оказались искусственными, торчащими из стандартных пластиковых кадок. Света хотела было уйти из этого совсем неинтересного сквера, но тут услышала тихий, совсем слабый и полный совершенной безнадежности плач.
Плакала женщина, сидящая на белоснежной скамье в тени мертвых листьев. Старая женщина. Очень старая. Настолько, что, казалось, даже плачь давался ей немалыми усилиями.
Что-то заставило Свету остановиться и вернуться в сквер. Она подошла к женщине и некоторое время внимательно рассматривала ее. Со стороны это, наверное, выглядело страшновато: маленькая девочка, с интересом следящая за процессом рыданий старухи. Но Света не была «просто девочкой». Она была ведьмой. И чувствовала в этом плаче что-то очень важное.
– Почему вы плачете? – спросила, наконец, она.
Старуха подняла мокрое от слез лицо и посмотрела на Свету подслеповатыми все еще слезящимися глазами. Лицо ее было полно скорби и тоски. Это была Марина.
– Я плачу, потому, что у меня нет сил, – сказала она. – Мне так нужны эти силы именно сейчас. Но я – старуха…
– Вы не старуха! – возразила Света.
Ведьмин взор легко проник в душу чужой взрослой женщины. Света не смогла бы объяснить – что произошло. Просто включились какие-то механизмы хитрой душевной организации маленькой ведьмы. И она увидела: перед ней не старуха. Перед ней – жертва колдовства. Ведь бабушка учила ее с самого начала именно этому: главное для ведьмы – отнимать у других частички молодости для того, чтобы оставаться вечно юной. Шестилетней девочке эта проблема не казалась актуальной. Но зато дала понимание.
– Откуда ты знаешь? – слабым голосом спросила Марина, хотя ответ на этот вопрос как раз интересовал ее в последнюю очередь.
Света проигнорировала вопрос и спросила сама:
– Зачем у вас забрали молодость?
Марина посмотрела на странную девочку, пытаясь понять – кто она? И покорно ответила:
– Чтобы я не смогла найти своего сына…
– Сына?
– Да… своего Тему…
– Его зовут Тема?
Марина не ответила и затряслась в беззвучных рыданиях. Она была настолько беспомощной, что с ней не стали даже расправляться в армейской контрразведке, а просто вышвырнули на улицу, туда, где Черные Земли высасывали из нее последние остатоки жизненной силы.
Света задумалась. Проснувшееся ведьмино чутье подсказывало, что речь идет об одном-единственном Теме, и ни о каком другом. А ведьмино упрямство требовало решительных действий.
– Я помогу вам, – сказала Света. – Только обещайте, что вы обязательно найдете Тему. И меня к нему приведете…
Марина непонимающе посмотрела на девочку и пожала плечами.
– Да, да… Конечно… – прошептала она, хоть эти слова и не значили ровным счетом ничего.
Света закрыла глаза, сосредоточилась, как учили ее сестры-ведьмы. Призвала на помощь силы Земли Воды, Воздуха и Леса (Огонь не был ведьминой стихией).
И сделала то, что даже в голову не пришло бы ни одной уважающей себя ведьме. Она последовала примеру сестер с точностью до наоборот: она не украла частичку чужой юности, нет.
Она отдала свою. Всю, без остатка.
И когда Марина вскрикнула от переизбытка хлынувшей в нее юной силы, рядом уже не было шестилетней, слишком серьезной для своего возраста девочки.
На плитку медленно, бессильно оседала маленькая сморщенная старушка.
– Господи! – пораженно пробормотала Марина, ощупывая свое лицо, тело, двигая головой и смотря на собственные порозовевшие руки. – Как же это?
И тут она увидела Свету – ту, в которой не осталось ничего от той, что недавно вышла из глубины Коломенской Чащи.
– Это ты?! Это ты сделала?! – поднимая обессилившую спасительницу на руки, кричала Марина.
Кричала – потому, что слишком уж непривычны были эти забытые ощущения свежести и силы.
– Ты… Ты не бойся… – пробормотала Марина, бережно прижимая к себе дряхлое тельце. – Я что-нибудь придумаю. Главное – уйти из этих гиблых мест.
– Нет… – прошептала Света. – Вы обещали…
Света с усилием высвободилась и нетвердо встала на землю. Марина отвела взгляд, не в силах выдержать зрелище юной старухи.
– Идите, – сказала Света, садясь на скамейку: ей было трудно дышать. – Я сама…
В Марине некоторое время боролись противоречивые чувства – как-то (совершенно непонятно – как) помочь этой странной девочке, пожертвовавшей для нее своей юностью, и в то же время – немедленно броситься на поиски сына.
– Идите… – повторила Света, глядя на свои потяжелевшие кеды.
Марине пришла в голову безумная идея. «Сейчас…» – пробормотала она и достала из своих лохмотьев чудом сохранившийся мобильник. Совершенно ненадежная вещь, но все-таки…
– Але! – быстро сказала Марина, – Это «Скорая»?
– Да, – серьезным голосом ответила трубка.
– Мне срочно нужен врач по адресу… – она продиктовала. – Вы быстро приедете?
– Очень, очень быстро! – бодро заявила трубка. – Все, все сразу приедем! Накрывайте на стол!
– Это действительно «Скорая помощь»? – недоверчиво спросила Марина.
– Конечно, – снова серьезно ответил голос.
– По-моему, вы врете, – сказала Марина. – Куда я попала?
– Вы попали в самую точку! – бодро сказала трубка. – Оставайтесь на связи – и вам больше никогда не будет скучно!
– Идите вы, знаете куда!.. – разозлилась Марина. Она никак не могла оторвать трубку от уха, и это начинало ее пугать.
– И пойдем! – радостно закричал голос. – И вы с нами пойдете. Туда, где весело, где солнце светит ярко, туда, где вечная весна!
– Кто вы? – спросила Марина.
– Вам, правда, интересно? – обрадовался голос.
– Безумно! – сердито сказала Марина, пытаясь отключить телефон. Телефон не отключался.
– Я – Телефонный Проказник, – застенчиво сказал голос.
– Кто?!
– Проказник. Телефонный. Шалю на линии, доставляю людям радость!
– Ты не ту линию выбрал, чтобы шалить, – зло сказала Марина. – Сюда звонят, чтобы позвать на помощь!
– Ничто так не помогает разрядить обстановку, как забавный розыгрыш! – заявила трубка.
– Мне нужен Доктор! – крикнула Марина.
– А Доктор уже выехал, – обиженно сказал голос, – Я просто скрашиваю минуты ожидания. А вот и он. Счастливенько! Чмоки-чмоки!
Марине наконец удалось оторвать трубку от уха. Она обернулась. К ней действительно подходил Доктор и его пышная Медсестра.
– Здравствуйте, Марина, – сказал Доктор. – Давно не виделись. Что тут с вами случилось?
– Со мной уже все в порядке, – отмахнулась марина. – А вот девочка…
И Марина быстро пересказала свою историю, вместе с ее чудесным и печальным одновременно финалом. Медсестра весь рассказ охала и качала головой, ухватившись за розовые щечки. А под конец, глядя на девочку, даже пустила слезу:
– Бедняжка! Такая добрая и такая бедненькая! Мне так ее жалко!..
– Так, – сказал Доктор, осматривая изменившуюся Свету, которая была даже не в силах поднять на него взгляд. – Тут я вряд ли смогу помочь. Здесь ведьмины штучки – это только в Академию. Но это, знаете ли, такое дело…
– Что это за Академия? – спросила Марина.
– Закрытая Академия Волшебных Игр при Старой Башне…
– При Старой Башне?!
– Да.
– Но это значит…
– Это значит, что Академия создана по приказу Доминатора на базе одного секретного НИИ тогдашней Госбезопасности. Он надеялся научным путем проникнуть в суть Игры, разгадать ее секреты. Конечно же, у него ничего не вышло. Но зато там собрались действительно хорошие специалисты. И кое-чему они научились…
– Но после того, что Доминатор сделал со мной, я даже не знаю, как подойти к этой Старой Башне…
– А вам и не надо. Мы сами доставим девочку. И поговорим с персоналом. У меня там есть старые связи – с тех пор как я был водопроводчиком – в той жизни…
– Ох, я совсем забыла…
– Да, Игра многое вывернула наизнанку. Ну тогда мы поехали.
Доктор взял на руки Свету и отнес к белому фургону с медицинской раскраской. Следом, жалостливо причитая, последовала Медсестра.
Когда «Скорая» скрылась за поворотом, Марина глубоко вдохнула, резко выдохнула и огляделась. Взгляд ее остановился на ярком скутере, припаркованном неподалеку. Она быстро подошла поближе и усмехнулась: ключи зажигания даже не удосужились вынуть!
– Так, – сказала Марина, заводя двигатель и поддавая газу. – Это, конечно, не мой байк, но на безрыбье…
И, сорвавшись с места, унеслась прочь. Она не видела, как из-за кустов с воплями выскочило странное двухголовое существо. Оно размахивало видеокамерой и орало одной головой:
– Стой! Стой, я тебе сказал! Это же надо – я приставлен следить за ней – а она катается на моем скутере! Это же… Это, как минимум, наглость!
В дверях серого безликого здания, совершенно не похожего на другие дома Черных Земель, Свету встретил долговязый хмурый человек в белом халате. Пожалуй, это было самое странное, что Света видела на Черных Землях – ведь все здесь постоянно беспричинно улыбались! Человек, видимо, не разделял общего веселья. Однако в стенах этого дома Света почувствовала себя лучше. Во всяком случае, она могла идти, не опасаясь упасть от собственной слабости.
Человек обменялся с Доктором парой тихих фраз, и Доктор ушел.
– Ну, что, Света, – сказал человек. – Непросто быть Игроком?
– Непросто, – будто эхо отозвалась Света.
– Зато, наверное, интересно! – задумчиво сказал человек. – Я бы, например, не отказался!
Он провел Свету по длинному коридору, с совершено беспорядочно разбросанными по краям дверями. В одну из таких дверей, наконец, вошли и они.
За дверью оказалась самая обыкновенная комната, с большим круглым столом по центру и окном, почему-то замазанным побелкой. Стены комнаты были грубо покрашены краской какого-то дикого цвета и увешаны непонятными схемами и таблицами. В углу стоял скелет, почему-то со вбитым в грудину большим деревянным колом. На подоконнике стояли объемистые банки с заспиртованными препаратами и приклеенными табличками. Странно, но заспиртованные препараты периодически вздрагивали и плескались.
За столом сидели двое столь же хмурых людей в белых халатах, как и тот, что встретил Свету. Они немедленно принялись с интересом разглядывать Свету. Один из них был жилист и лыс, и диким образом на его худощавом лице выделялись чудовищные очки с массивными стеклами. Второй был седовлас, носаст и лохмат, словно Альберт Эйнштейн. Оба были в возрасте и вид имели почтенный.
– Вот, – гордо сказал человек, приведший девочку, – знакомьтесь: самый настоящий Игрок! Прошу любить и жаловать. Света, это наши сотрудники. Ученые – в очках – доцент Редькин, а тот – доцент Арбузов. Я – доцент Виноградов.
Человек, оказавшийся доцентом Виноградовым, посадил Свету на стул и сел рядом.
Некоторое время царила тишина. Затем доцент Редькин сказал:
– Здравствуйте, Игрок. Вам уже сказали, куда вы попали?
– Нет, – тихо сказала Света.
– Это Академия Волшебных Игр, – сказал обладатель могучих очков. – Здесь мы пытаемся понять – что же происходит с людьми, попавшими сюда, внутрь так называемой Локализации, в так называемую Волшебную Москву…
– Погоди! – остановил говорившего доцент Виноградов. – Ведь ты говоришь не со взрослым! Это ребенок. Ей шесть лет…
Доценты Редькин и Арбузов переглянулись.
– А, – сказал Редькин. – Понятно. Ведьмины выходки.
– Именно! – подтвердил Виноградов, подняв к потолку указательный палец.
Потолок был сер и покрыт трещинами. Стены, кстати, тоже не страдали ремонтом. Наука была по-прежнему на своем месте – то есть, в загоне.
Света длинно и тяжело вздохнула.
– Игроку надо помочь! – заявил Арбузов. – Игра требует, чтобы Игрок играл. Если Игрок не играет, то это не Игра.
– Доцент, вы, как всегда, непробиваемо логичны, – сказал Редькин и поправил сползающие с носа очки. – Только как вы это себе представляете?
– Мы можем собрать понемногу возраста у наших сотрудниц, – предложил Арбузов. – Они все так выглядят, прости господи, что никто даже не заметит…
– Вы в своем уме, доцент? – возмутился Виноградов. – Они и так еле ноги таскают! И вообще, это ненаучно!
– Я бы даже сказал – лженаучно! – желчно добавил Редькин, и очки его немедленно запотели.
Он снял их и, подслеповато щурясь, протер их тем, что попалось под руку. Под руку попалась засушенная летучая мышь. Когда Редькин водрузил очки на место, он брезгливо бросил мышь в сторону. Та с писком взлетела и забилась в огромной паутине в верхнем углу комнаты.
Света снова вздохнула. Она была слишком далека от этих споров. Ее тянуло в сон.
– Давайте действовать, как профессионалы, – сказал Виноградов. – Игрок – это элемент Игры. Верно?
– Я бы даже сказал – Игрок Игры, – кивнул Редькин.
– Тоже мне – открыл бином Ньютона! – усмехнулся Арбузов.
– А зря смеетесь, доцент, – сказал Виноградов. – Я хочу, чтобы объект рассматривали именно, как Игрока, а не как потерпевшую от собственной неопытности ведьму…
– Я так и понял, доцент, – буркнул Арбузов, ощетинившись мохнатой прической. – И что из этого следует?
– Из этого следует, – сказал Виноградов, что надо следовать логике Игры. – Поставим вопрос так: зачем Игре понадобилось состарить девочку?
– Игрока! – строго поправил Редькин. – В нашей науке нет никаких девочек!
– Логично, – нехотя согласился Арбузов.
– Хорошо, – сказал Виноградов. – Итак – зачем?
Доценты крепко задумались. Наконец, доцент Арбузов развел руками:
– А черт его знает – зачем!
– Логично, – согласился Редькин.
– Конечно, – авторитетно сказал Виноградов. – В Игре все логично! У Игрока есть определенная Цель. Даже, если нет Правил – а их пока нет – и цель ему незнакома, она все равно есть. И Игрок идет к ней…
– Неосознанно, – сказал Арбузов.
– Интуитивно, – сказал Редькин и поймал на себе ревнивый взгляд лохматого коллеги. Видимо, тот сам хотел произнести это мудреное слово.
– Именно так было на предыдущем этапе Игры, – продолжил Винградов. – Игрок должен был найти Магистра Правил. Почему бы не предположить, что и сейчас Цель Игры – та же?
– Но ведь Магистр – ребенок! – возразил Редькин, поправляя упорно слезающие очки.
– А Игрок – кто? – возразил Арбузов. – Тоже ребенок…
– Резонно, – согласился Редькин, в упор рассматривая дремлющую Свету. – Только очень старый ребенок.
Дверь душераздирающе заскрипела и, гремя прикованной к ноге цепью, в комнату вошел жуткого вида коротышка в замызганном халате. Света вздрогнула и проснулась, подслеповато щурясь на свет.
– Лаборантам положено стучаться, – брюзгливо сказал Арбузов.
– Гы! – оскалился вошедший неровными рядами мелких острых зубов. – Вам тут из Старой Башни передали. Для опытов…
Из волосатой короткопалой руки высыпались на стол маленькие цветные камушки.
– Камни Азарта? – недоуменно произнес Арбузов.
– Почем мне знать? – пробурчал коротышка и, гремя цепью, удалился, напоследок громко хлопнув дверью.
– Это его! Темы! – слабо протянула Света, указывая на камни.
– Знакомые вещицы? – прищурился Арбузов.
– Темины игрушки… – сказал Света и, протянув мелко дрожащую руку, взяла со стола красный камешек.
– Интересные игрушки у вашего Темы, – с сомнением произнес Редькин. – Он, что же, гном?
– А, правда, кто у нас Тема? – осторожно спросил Виноградов.
– …Вот видите! – победно воскликнул доцент Арбузов. – Я же говорил: у Игры всегда есть Цель! И в Игре все логично!
– Это говорил доцент Виноградов, – хмыкнул Редькин.
– Это не принципиально, – нетерпеливо сказал Арбузов. – Главное – мы поняли, что привело к нам Игрока! Его – то есть, ее, – привела сюда необходимость встречи с этими игрушками Магистра! Только вот зачем?
– У вас страдает логика, доцент, – возразил Редькин. – Я подозреваю, что Игрока привело сюда что-то иное…
– Конечно, – сказал Виноградов. – Игрока привела сюда потеря юности…
– Погодите, доцент, – отмахнулся Арбузов. – Это мелочи. Главное – это принципиальные, фундаментальные проблемы Игры…
– Они отобрали у него игрушки, – сказала вдруг Света. – Значит, он у них…
– У кого? – не понял Арбузов.
Редькин звонко постучал по своей лысой макушке.
– Доцент, вы меня удивляете, – сказал он. – Откуда нам приносят артефакты?
– Из Старой…
– Вот именно.
Доценты переглянулись.
– Значит… – пробормотал побледневший вдруг Виноградов. – Значит, Магистр в руках Повелителя?
Доценты притихли.
Света посмотрела на взрослых, и заявила – тихо, но твердо:
– Мне надо к нему.
Доценты выглядели подавленно.
– Логично, – пробормотал Редькин. – Все верно – Цель Игры…
– Но – Повелитель… – страшным шепотом выдавил из себя Арбузов.
– Выхода нет, – решительно сказал Виноградов. – Надо вызывать Профессора…
Доцент Редькин нерешительно поднялся из-за стола и направился к подоконнику. Там среди прочих законсервированных препаратов он выбрал самую большую толстостенную склянку с самым мутным содержимым. И водрузил ее на стол.
Виноградов с усилием приподнял тяжелую стеклянную пробку и заглянул в склянку. По комнате разнесся острый запах формалина.
– Профессор! – позвал доцент Виноградов, отмахиваясь от смрада. – Профессор, вы не спите? Ой, фу….
– Кто это спит в рабочее время?! – пробулькало из склянки. – Я все прекрасно слышал. Арбузов! С такими взглядами вам еще долго не видать докторской!
– Простите, профессор, я исправлюсь, – жалобно сказал Арбузов.
– Попробуйте, – недовольно пробулькало в ответ. – Виноградов! Хорошо, очень хорошо! Готовьте публикацию – подумаем о соискании докторской… Так, теперь Игрок… Я думаю вот что. Не будем мы соскребать ей по сусекам новую юность. Игра есть Игра, и раз так она решила – так тому и быть. А вот добраться до цели поможем. Поднесите меня поближе к Игроку. Я буду перемещать ее к Магистру. Только вот дайте-ка определю, где он…
Склянка напряженно забулькала.
– М-да, – удрученно сказал, наконец, Профессор. – Дело, значит, обстоит так, коллеги. Или Игрок побеждает и вызволяет, уж не знаю как, Магистра, или наша афера проваливается, и вы все пожалуйте ко мне в склянку. Как не оправдавшие… Впрочем, в любом случае с Магистром собираются сделать что-то ужасное. Так что давайте быстрее перемещать к нему Игрока. Будем считать это важным экспериментом…
– А я по этому поводу статью опубликую, а? – с надеждой в голосе сказал Арбузов.
– Коллективную! – строго сказал Профессор. – Все дочка, ни пуха тебе…
…И все вокруг Светы померкло.
