Орда бурлила, словно пенное штормовое море.

«…Или как вода в унитазе…» – зло думал Дэн.

Он никак не мог избавиться от навязчивого внимания проклятых соглядатаев Степаниды. Надо было отдать им должное – дело свое они знали. И даже видавшему виды профессионалу исчезнуть из мобилизованной Орды было трудно. Две подобные попытки были жестко пресечены, и воспоминания об этом Дэн до сих пор хранил в поломанных, видимо, ребрах и отбитых почках. Только слово Степаниды спасло его от немедленной расправы.

Это внимание со стороны предводительницы Черкизовской Орды было особенно неприятно. Степанида неровно дышала к Дэну, и это уже вызывало просто чудовищное отвращение. Дэн просто не мог дождаться того дня, когда надо будет снова броситься в бой – пусть во имя чуждых ему интересов. Во всеобщей свалке он найдет способ скрыться.

Хотя Дэн и не испытывал особой симпатии к разбойникам, напавшим на ордынцев с тыла, когда те меньше всего ожидали такой подлости, ненависти к ним он не ощущал также. Поэтому к предстоящему ответному удару готовился неохотно.

Несмотря на явную склонность к побегу, Степанида вновь поручила Дэну разработку военной операции.

Правда, на этот раз Дэна контролировали. Экспертами, придирчиво оценивающими тактические выкладки Дэна, были никто иные, как агенты Госбезопасности. Как ни странно, они легко смирились с тем, что Дэн в свое время остался жив, несмотря на обращенный против него праведный народный гнев. Зная эту публику, Дэн решил, что изменилась конъюнктура, и теперь он живой полезнее для Княжества его же мертвого.

По правде Дэну уже было на все глубоко плевать. Плевать на непонятную политику этого волшебного мира, на его внутренние противоречия и нелепую политическую борьбу. Плевать даже на задание, ради которого он очутился здесь.

Он устал.

Даже у профи (а может, у профи – особенно) иногда наступает определенный психологический предел, когда все становится глубоко безразлично. Конечно, такое состояние можно было преодолеть с помощью прикладных психологических «штучек», которым его в свое время обучили, но…

Этот перевернутый мир больше не располагал к излишне серьезному отношению.

Постепенно Дэн начал осознавать, что здесь, в этом нелепом, смешном и страшном одновременно, но, все же, волшебном мире привычные взгляды странным образом меняются. То, что представлялось за границей Локализации весомым и значимым, здесь становилось несущественным.

С легким ужасом Дэн осознал, что его задание превратилось в елочную мишуру, что то, чему он посвятил целую жизнь, здесь превращается в насмешку над ним самим. И самое главное – Дэн не боится уже этого признать. Он еще не понял до конца, что с ним происходит, но почувствовал, наконец, сущность атмосферы Волшебного города.

Он постепенно становился самим собой.

Он возвращался к себе, брошенному когда-то самоуверенным мальчишкой, который пытался что-то доказать себе и окружающим… А может – какой-то девушке, которую он тогда любил? Вот, он и не помнит уже толком. А жизнь проходит, пока в его теле живет совершенно другой человек.

Ведь, если подумать, и таким первоклассным профессионалом в своем деле он стал только по одной единственной причине.

Чтобы не думать.

Чтобы заглушить в себе вопросы и сомнения, которые заставляют мучаться и страдать слабаков. А сильному человеку куда проще: если появилось сомнение – убей его, как убиваешь врага. Без обиды и злобы. Просто, потому, что такая работа. Потому что так надо. Кому? А какая разница? Командованию, правительству, Родине, наконец.

Вопрос в другом – нужно ли это тебе?..

…Дэн задумчиво курил, сидя на крыше «хаммера». Этого монстра подогнала ему Степанида, как бы извиняясь за «усердие» своих телохранителей. Вон они сидят, ухмыляясь, поодаль…

Ну, ничего. Скоро он от них уйдет. На этот раз – навсегда. Так и не достигнув цели. Ради которой пришел сюда…

Орда бурлила…

Сворачивался базар, который, казалось, существовал здесь вечность, и должен был остаться навсегда. На месте прилавков и груд ширпотреба оставались лишь кучи мусора, который носил по Орде невесть откуда взявшийся пыльный ветер.

Торговцы вновь превращались в воинов-кочевников.

По асфальту снова зацокали копыта невесть откуда взявшихся лошадей, зазвенела сталь мечей и упруго заухали луки: ордынцы тренировались в стрельбе, нанизывая на стрелы многочисленные консервные банки.

Опять по улицам зашагали боевые слоны, заскрипели огромные колеса повозок с товаром.

К этому движению добавилось и нечто новое.

Теперь по проезжей части медленно поползли тяжелы осадные орудия – башни и катапульты. Воины несли десятки штурмовых лестниц и емкости с зажигательной смесью.

Даже неискушенному в военном искусстве человеку это сказало бы о том, что здесь готовятся к штурму укреплений.

Дэн же смотрел на это с другой стороны. Он сам разрабатывал план операции по взятию Университета и теперь с отвращением взирал на начало реализации собственных замыслов.

Он начинал тихо ненавидеть собственные знания и навыки. В нем боролись два человека – воин и кто-то другой, что всем своим существом ненавидел войну и убийство.

Дэн не знал, что ему делать дольше с таким настроением. А потому следовал золотому правилу: «не знаешь, как поступить – ничего не делай». Ситуация сама подскажет.

Поэтому он напустил на лицо маску равнодушия и при помощи пульта сделал громче музыку внутри «хаммера».

Вагнер хрипнул колонками и завибрировал корпусом внедорожника. «Полет валькирий» – разве не лучший саундтрек ко всякой войне?…

Внезапно музыка притихла – но звук не слал менее громким. Будто ватная стена отделила посторонние звуки. Дэн обернулся.

Надо же – Доминатор собственной персоной!

– Здравствуй, Денис, – произнес незваный гость, степенно усаживаясь рядом с ним, – Давно не виделись?

– Да уж, – довольно равнодушно отозвался Дэн. – Могли не видеться и дольше. Причем, с большим удовольствием.

– Я понимаю тебя, – кивнул Доминатор. – И не прошу прощения за то, что отдал приказ тебя убить. Видишь ли: на том этапе ты не был мне нужен.

– Спасибо за откровенность.

– Не за что. Но хочу порадовать тебя: ты мне снова понадобился, а, значит, ты будешь жить долго и счастливо…

– Пока во мне снова не отпадет надобность?

Доминатор тихо рассмеялся.

– Да, в чем-то ты прав. Но отсюда следует простой и логичный вывод: тебе надо как можно дольше оставаться полезным для меня…

– Или просто убить тебя, тварь!

Непонятно, какая сила заставила Дэна резко повернуться и провести серию приемов, каждый из которых предполагал своим итогом неизбежную смерть жертвы. Но руки и ноги его поймали лишь пустоту, и Дэн, потеряв равновесие, кувырком полетел на асфальт.

Падение было очень болезненным: к новой боли присоединилась притихшая было боль прежних ран. К Дэну немедленно подскочили соглядатаи, которые осторожно приблизились к нему и помогли подняться.

С крыши «хаммера» раздался ехидный смешок:

– Правильно, хорошему бойцу никогда не надо расслабляться. За это тебя и ценят. И в армии, и в Орде, и у меня. Будем считать это демонстрацией с твоей стороны хорошей формы и боевой выучки.

Доминатор снова рассмеялся.

– Тебе наверное, интересно, почему я со своими способностями сам не выполню то, чего требую от тебя? Отвечу. Все очень просто: мне доставляет удовольствие наблюдать, как другой выполняет мои приказы. Ой, нет, это я грубо сказал – «приказы». Всего-навсего, поручения. Есть, понимаешь, в этом особый мистический смысл, которого я, возможно и сам не понимаю… Впрочем, это не твоего ума дело… Так ты готов к работе?

Дэн отдышался, и, хотя говорить ему было не просто из-за боли в ребрах, сдерживая злость, спросил:

– Я знаю, что в руках у разбойников сейчас и булыжник, и телефон Магистра. Если я добуду их и отдам тебе, как договаривались, – мы в расчете?

– Мы договаривались? – удивленно спросил Доминатор. – Ах, да… Может, и договаривались…

Дэн недоуменно посмотрел на Доминатора.

– Телефон Магистра и пропавший булыжник… М-м… Это хорошее предложение…

Дэн никак не мог понять, что за чушь несет этот мерзавец? Неужели он и вправду забыл о том, чего хотел от него? Впрочем, плевать…

– Хорошо, – подумав, сказал Доминатор. – Добудь мне эти вещи – и будем считать, что мы квиты…

Дэн кивнул. Конечно же, он не на йоту поверил этому отвратительному пижону в черном.

Воздух хлестко схлопнулся на том месте, где только что возвышался черный силуэт. Дэн сплюнул и полез в свой «хаммер». На заднее сиденье немедленно забрались трое бойцов Степаниды. В стекло заднего вида было видно, что следом поскакал целый эскадрон сопровождения. Можно было, конечно, вырубить эту троицу, врезать по газам и посмотреть, на что способны лошадки. Но Дэна уже ознакомили с чемоданом взрывчатки, что покоился под водительским сиденьем и неприятного вида передатчиком в руке одного из всадников.

Поэтому Дэн предпочитал вести себя так, словно в машине он один. И надо сказать, это у него получалось.

Он на полную врубил музыку – тяжелый рок, что любил со школы. Причем, передние колонки он приглушил, чтобы не издеваться над перепонками, а вот сидящим сзади соглядатаям он дал жару.

Он ехал и с удовольствием наблюдал, как вылезают из орбит глаза непривычных к такой музыке ордынцев.

Дэн решил осмотреть войско перед броском на Университет. В этой странной войне у него не было четких данных о соотношении сил, нормальной разведки и так далее.

В Игре действовали совсем другие законы – воевали старые добрые Добро и Зло, Правда и Кривда. Сказать по правде, с этой точки зрения Дэну не очень было понятно, на чьей стороне он воюет. Ведь вероломные разбойники вряд ли могли считаться воплощением добра.

Однако проехав по передовому лагерю, разместившемуся на захваченной у города площади, Дэн начал сомневаться. Он вылез из машины, прошелся пешком, осмотрел войска…

Однако… По какой-то причине его не удосужились поставить в известность, что традиционная ордынская конница и осадные отряды не были теперь единственной ударной силой.

В огромном множестве здесь присутствовали агенты Госбезопасности, которые шустро носились взад и вперед, занимаясь не вполне понятной, но, очевидно, организаторской, деятельностью.

А посреди площади выстроились плотными рядами те, кто не мог быть среди этой «лимиты» по определению.

Скинхеды!

Их были сотни. Странно, что Игра почти не оставила отпечатка на этих ребятах. Только они стали еще агрессивнее, в глазах появилась почти маниакальная ненависть, а тела стали гибче и мускулистее.

Какой-то пожилой тип в плаще и шляпе, совершенно, казалось бы, не подходящий по формату к этой кампании, истошно кричал что-то с трибуны, составленной из кучи поставленных друг на друга деревянных поддонов. И ребята в ответ орали, срывая глотки, выбрасывая в воздух руки в характерном приветственном жесте.

А вокруг, как бы отгораживая эту братию от всего остального мира, смиренно стояли агенты.

Неподалеку глазам Дэна предстало зрелище, от которого у него чуть не отвалилась челюсть: он увидел железных людей, со скрипом и грохотом бьющих блестящими ногами по металлическим ядрам. Те с реактивной скоростью и с ювелирной точностью врезались в огромные мишени из кирпича, превращая их в бесформенное красное месиво.

Только услышав резкий свисток, он присмотрелся и понял: это были футболисты в «спартаковской» форме!

Футболисты совершенно механически и безжалостно отрабатывали удары, а Дэн про себя отметил, что при штурме такая сила могла бы оказать не лишней…

Еще одну группу Дэн заметил не сразу. Видимо потому, что на фоне шумной толпы бритоголовых она выглядела несколько скучновато. Однако, присмотревшись, он понял, что из себя представляют эти ребята в дорогих костюмах. Некоторая респектабельность в одежде не могла скрыть их сущность, отпечатанную на лицах беспощадной Игрой. Эти изуродованные атмосферой Волшебного города морды принадлежали убийцам. Дэн ни на секунду не усомнился в своих предположениях – со временем он начал понимать язык Игры.

Тем более, что самые разнообразные орудия смерти лежали у каждого на столе, на коленях, на земле. Чего здесь только не было: и оружие – холодное, огнестрельное, всех возможных видов; и палки, камни, веревки; и электрические провода, бензопилы, лопаты; и стальная арматура, бейсбольные биты, ледорубы; и канистры с бензином, бутылки с ядом, скальпели, и еще много чего…

Дэн никак не думал, что в этом городе может быть столько душегубов. Для них здесь было организовано ордынцами некое подобие кафе. Тихо играл шансон, официанты бегали взад-вперед, разнося напитки и горячие шашлыки, а душегубы молча пили и жрали. Никто из них не улыбался. Даже не говорил. Казалось, что каждый из них настолько погружен в себя, что никогда уже не сможет выбраться из той бездны, где он находился наедине со своими жертвами, раз за разом повторяя свое любимое занятие – приносить смерть…

И он на одной стороне со всеми этими… Людьми?

Дэн тряхнул головой, избавляясь от наваждения и пошел прочь. Утром предстоял штурм.

А он так и не разобрался в себе.

омной толпы бритоголовых она вглядела несколько скучновато.ра, смиреннос стояли Агентыонов.али гибче и мускулистее.нятной, но,