Глава 20

Несколько всадников из третьего отряда пострадали от истощения. М'ранд, — пожилой всадник Вейра Плоскогорье — явился с большим опозданием и в ужасающем состоянии. Его преследовало чувство, будто он, возвратившись домой, попал в незнакомый Вейр. Тилет ужасно перепугался: он не узнавал драконов и обнаружил, что на карнизе его вейра спит неизвестный бронзовый. Сначала М'ранд не мог понять, в чем дело, но потом вспомнил, что драконам случается проваливаться сквозь время. Он овладел собой и снова ушел в Промежуток, задав Тилету яркую картину его любимого места в Вейре, дополнив ее голубым драконом, который — М'ранд это отлично помнил — нес нынче вахту. На этот раз они попали в нужное время и нужное место.

— Скорей всего, он плохо сосредоточился на зрительном образе, решила Лесса, когда они с Ф'ларом переговорили с М'рандом и еще двумя всадниками, которых постигла такая же участь, — один был из Форта, другой из Айгена. — Эти старые всадники привыкли во всем полагаться на драконов. Джексом заметил, что Н'тон странно на него поглядывает, и ответил Предводителю Форта безоблачной улыбкой. Сам он после событий этого памятного дня ощущал смертельную усталость и по дороге домой остановился только для того чтоб Рут перекусил сочным бычком. Затем он проспал целый день, но никому это не показалось странным. Шарра тоже ужасно вымоталась за последние дни, когда она почти не выходила из лаборатории, поглощенная работой.

Несмотря на неоднократные объяснения Айваса, что взрывы произойдут только через несколько дней и, к тому же, из-за поправки на скорость света не будут видны сразу, на «Иокогаме» было установлено круглосуточное дежурство. Мониторы во всех помещениях, где был воздух, настроили на главный экран, связанный с телескопом, который был нацелен на Алую Звезду.

— А тебе, Джексом, разве не интересно посмотреть? — спросила мужа Шарра. — Уж ты-то заслужил это в первую очередь! — Она искренне недоумевала, видя его равнодушие к этому долгожданному событию.

— Если честно, — ответил он, — здесь, в Руате, у меня есть дела поважнее, чем торчать в рубке, ожидая пока не грянет взрыв. Но, быть может, — любезно добавил он, — тебе захочется взглянуть?

— Нууу… как сказать… — Шарра замолчала, с нерешительной улыбкой глядя на мужа. — Там у меня продолжается процесс, и мне бы нужно…

Джексом улыбнулся в ответ.

— Если понадобится, Рут всегда доставит тебя вовремя.

Шарра испуганно покосилась на него, но Джексом бесшабашно махнул рукой.

— Риск — дело благородное. В конце концов, несколько минут ничего не решают. Я скажу, чтобы Рут держал ухо востро. Сейчас на «Иокогаме» постоянно бывают файры и кто-нибудь из драконов. Так что ему дадут знать.

— Если только добудятся, — ответила Шарра. Она заметила, что после возвращения Рут спит больше, чем обычно.

— Он и во сне все отлично слышит, — заметил Джексом, и они отправились по своим делам.

Бранд тоже отметил необычную сонливость Рута, о чем не преминул сказать Джексому, когда они осматривали жеребых кобыл.

— Не вижу в этом ничего особенного, — беспечно ответил молодой лорд. — Н'тон говорит, что все бронзовые, которые летали с нами, тоже много спят. Я подозреваю, что никто из них не хочет признаться, что им пришлось здорово поработать. — И тут Джексом заметил, что управляющий как-то странно на него посматривает. — Что-нибудь не так?

— Просто в Форт Вейре ходят всякие разговоры.

— О чем ты, Бранд? — Джексом с Рутом не вылетали на последнее Падение вместе с Крыльями Форта. — Я что-то упустил?

Бранд выразительно пожал плечами.

— Видишь ли, из-за того, что бронзовые на этот раз действовали слишком медленно, они не так ловко, как обычно, перехватывали Нити в воздухе. Поэтому наземным командам пришлось как никогда туго. Но это еще не все.

— Говори.

— Так случилось… — Бранд медлил, подбирая слова, — …что многие решили, будто Падений больше не будет: раз драконы подготовили взрыв, значит, впредь Нити не должны падать.

Джексом возмущенно помотал головой.

— Что за ерунда, Бранд! Не понимаю, чем они думают! Ведь четыре последних Оборота арфисты только и делали, что твердили: это Падение прекратить невозможно, но больше их не будет!

— Судя по тому, что я слышал, люди поняли все не так. Ты ведь знаешь — холдер Гревил совсем не дурак. И, тем не менее, он тоже не разобрался и теперь очень удручен, тем более, что целый клубок Нитей попал на его лучшее поле.

— Могу себе представить его расстройство. Тебе удалось его успокоить?

— Более или менее… И все же он при первом удобном случае наверняка обратится к тебе за разъяснениями. Поэтому я и решил тебя предупредить. И еще — учти, что они винят во всем Айваса.

Джексом едва сдержал поток гневных слов. Эта новость его как обухом ударила. Если уж Гревил, вполне трезвый и разумный человек, говорит такое…

— Мне казалось, что судебное разбирательство расставило все по местам.

Бранд пожал плечами и в бессильном недоумении развел руками.

— Люди слышат только то, что хотят услышать, и верят тому, что им по душе. Но если они свалят всю вину на Айваса, то это освобождает от ответственности тебя, а в некоторой степени — и Вейры.

— Неужели ты думаешь, что я этим воспользуюсь? Почему нужно винить во всем Айваса — после того, что он сделал для нас, для всего Перна?

— Эта помощь не для всех очевидна, — сказал Бранд. — Я думаю, Джексом, постепенно все утрясется, но, по-моему, тебе следует знать, как обстоят дела сейчас.

— Гмм… да, я тоже так считаю. Ну, и скольких же кобыл покрыл наш новый жеребец? — спросил он, с облегчением переходя к менее сложным делам.

Чем больше Джексом думал о том, что рассказал ему Бранд, тем тверже крепла в нем уверенность, что нужно сообщить об этом в Цех арфистов и обитателям Прибрежного холда, как ни претило ему омрачать настроение праздничного торжества и безоблачного веселья, в котором они должны сейчас пребывать. Он отправил с Мийром — файр ни на миг не покидал его, пока Рут спал, — весточку Лайтолу, зная, что тот сумеет выбрать подходящий момент, чтобы упомянуть о новой заботе.

— И все же не понимаю, — сказала Шарра, когда Джексом за обедом поделился с ней неприятностями. — Ведь арфисты так подробно все объяснили — как после этого можно не понять, что именно сделали вы с Рутом и Вейры?

Джексом криво усмехнулся.

— Наверное, после слов: «Нити будут навсегда уничтожены» все успокоились и перестали слушать… — Он задумчиво отхлебнул кла. «Ф'лар с Лессой на „Иокогаме“, — сонным голосом проговорил Рут. — Рамота передает: Айвас считает, что взрыв может произойти с минуты на минуту».

Шарра, склонив голову к плечу, наблюдала за Джексомом — она знала, что с ним говорит Рут.

— Что его разбудило?

— Взрыв — он вот-вот произойдет. Хочешь посмотреть?

— А ты?

— Давай не будем играть в вопросы. Ты хочешь?

Шарра задумчиво поморгала и стала так похожа на Джерола, что Джексом невольно улыбнулся.

— Нет, — вздохнув, промолвила она. Я уже столько времени провела на «Иокогаме», что мне хватит до конца жизни. И туда набьется столько народу… Но если ты хочешь…

Джексом рассмеялся, и, взяв жену за руку, поднес ее ладонь к губам.

— Нет. Пожалуй, я тоже воздержусь. Пусть Ф'лар наслаждается своим звездным часом.

Шарра смерила его долгим взглядом, и в глазах ее заплясали искорки. — Очень благородно с твоей стороны, только я не считаю, что этот звездный час принадлежит одному Ф'лару.

— Не будь глупышкой, — ответил он. — Это заслуга всех Вейров Перна.

— И белого дракона!

Шарра уткнулась в свою тарелку, предоставив Джексому теряться в догадках. Неужели она догадалась о той роли, которую сыграл в этом деле Рут?

После стольких томительных дней, когда все взгляды были прикованы к диску Алой Звезде, зрелище произошедшего на ней взрыва принесло долгожданную развязку. На краю блуждающей планеты набух оранжево-красный огненный шар.

— Но почему только один? — воскликнул Ф'лар, разочарованный тем, что планета не разлетелась вдребезги.

— Они слились — из-за расстояния, — пояснил Айвас.

— И все же зрелище впечатляет, — пробормотал Робинтон.

— Значит, все три взрыва произошли одновременно? — спросил Фандарел.

— Похоже, что так, — согласился компьютер.

— Отличная работа, Айвас! — просиял Фандарел, которого, очевидно, не мучили никакие сомнения. — Ты придумал на редкость удачные крепежные конструкции.

— И к тому же целесообразные, — вставил Д'рам, не в силах отказать себе в удовольствии подразнить Главного кузнеца.

— Все же странно, — проговорил Пьемур, обращаясь больше к Джейнсис, чем ко всем остальным, — вкалываешь, как проклятый, чтобы добиться своего и вдруг — раз! — и все кончено. Все волнения, разочарования, бессонные ночи — все позади! — он щелкнул пальцами. — Все закончилось одним взрывом, пусть мощным и впечатляющим. Спрашивается, куда теперь девать время, которого у нас такая нескончаемая уйма?

— Тебе, как арфисту, — строго сказал Робинтон, указывая пальцем на своего подмастерья, — теперь придется как следует объяснить смысл содеянного всем тем, кто так и не понял, что наше свершение не изменит путь Нитей до конца текущего Прохождения.

К удивлению Лайтола, Робинтона не особо расстроила пришедшая от Джексома весть. Похоже, он ожидал подобных недоразумений.

— Менолли уже сложила одну балладу, — продолжал Главный арфист, в ней есть припев, который должен вдолбить в голову каждому: это Прохождение — последнее: когда оно закончится, Перн навсегда избавится от Нитей.

— Это точно, Айвас? — осведомился Пьемур.

— Абсолютно. Хотя, разумеется, необходимо понимать, что Алая Звезда не может сразу резко изменить орбиту, — заметил Айвас, — и весь процесс продлится еще несколько десятилетий.

— Десятилетий? — воскликнул пораженный Ф'лар.

— Естественно. Если учесть размеры объекта, который вы пытались сдвинуть, и масштаб нашей солнечной системы, — рассудительно произнес Фандарел, — нечего ждать мгновенных сдвигов. Ведь даже на то, чтобы обратить все в хаос, тоже нужно время. Пройдет несколько десятилетий, и изменения будут отчетливо видны.

— Будь уверен, Предводитель, — таким авторитетным тоном подтвердил Айвас, что беспокойство Ф'лара несколько улеглось.

— Жаль, что с нами нет Джексома и Шарры, — заметила Лесса, слегка раздраженная их отсутствием. — Так я и знала, что Рут переутомится из-за участия во второй экспедиции.

— Любовь моя, Джексом сам знает, как ему поступать, — возразил Ф'лар, которого забавляло, что Лесса по-прежнему относится к лорду Руатанскому с ворчливой заботой.

— Осталось выполнить еще одну небольшую задачу, — сказал Айвас. — Причем рекомендуется поручить ее меньшим драконам.

— Да? И что же это? — Ф'лар и Лесса слишком хорошо сознавали, что коричневые, голубые и зеленые всадники огорчены тем, что для них в проекте не нашлось места. «Все Вейры Перна» на деле представляли бронзовые и лишь немногие драконы других цветов, хотя было очевидно, что все желающие просто не смогли бы уместиться вдоль металлических стержней. Да и скафандров для всех всадников не хватило бы. — Предстоит решить вопрос с «Буэнос-Айресом» и «Бахрейном». — А что с ними? — спросил Ф'лар; у Фандарела же вырвался возглас, свидетельствующий, что он уже понял проблему.

— Данные орбитального положения двух меньших кораблей показывают, что частота необходимых корректировок постоянно возрастает. Для них требуется все большая мощность, и расчеты показывают, что в ближайшие десятилетия орбиты двух кораблей достигнут критического положения. На «Иокогаме», разумеется, достаточно топлива, чтобы она могла поддерживать устойчивую орбиту, и это судно следует сохранять как можно дольше, поскольку его телескоп используется для наблюдений Алой Звезды. Однако остальные придется переместить.

— Переместить? — переспросил Ф'лар. — Но куда?

— Незначительное изменение скорости выведет их с орбиты, и они благополучно исчезнут в космосе.

— Где в конце концов их захватит гравитация центрального светила, — с горечью докончил за него Фандарел.

— Они сгорят? — спросил Лайтол.

— Достойный конец для столь славных кораблей, — пробормотал Робинтон.

— Почему ты не говорил об этом раньше? — осведомился Ф'лар.

— У нас были более срочные задачи, — ответил Айвас. — Но и эту нужно выполнить, причем лучше раньше, чем позже, — пока орбиты кораблей еще не достигли критических значений, а навыки, полученные твоими всадниками, все еще свежи.

— Это должно благоприятно сказаться на настроениях в Вейрах, — заметила Лесса. — Мы не учли возможных осложнений.

— Что же нам предстоит сделать? — спросил Ф'лар.

— Как я уже сказал, драконы должны изменить направление движения двух кораблей, подтолкнув их, то есть переместив через Промежуток на новое место. На корпусах кораблей есть много выступов, за которые драконы смогут уцепиться. Судя по успешному маневру с двигателями, вашим более мелким драконам эта задача вполне по силам.

— Значит, ты в них больше не сомневаешься? — усмехнулся Ф'лар.

— Ни коим образом, Предводитель.

— И какое время на это отводится?

— Лучше всего, если мы приступим в ближайшие недели. Никакой опасности пока нет, но было бы предпочтительно завершить операцию, пока ни Драконы, ни всадники не потеряли форму.

— Полагаю, эта новость всех обрадует, — одобрительно кивнул Ф'лар.

— Ты сам назначишь время?

— Да, после того, как посоветуюсь с остальными Предводителями. — Настроение Ф'лара резко улучшилось, как только он узнал об очередном проекте. После того, как двигатели перебросили на Алую Звезду, сражения с Нитями несколько утратили свою остроту.

— А по-моему, с нашей стороны неблагодарно обречь корабли на огненную гибель, — пробормотала Лесса.

— Это преступление — выбросить столько ценных материалов, — вторил ей Фандарел.

— Причем сразу, — добавил Пьемур.

— Не забывай, Пьемур, что обломки кораблей, проникнув в атмосферу Перна, будут представлять смертельную опасность, — напомнил Айвас.

— Так я сообщу тебе, когда мы примем решение, — сказал Айвасу Ф'лар.

Довольно скоро для большинства собравшихся в тот день в рубке «Иокогамы» наблюдение за огненной шапкой взрыва потеряло прелесть новизны. Прошло совсем немного времени и, пока Д'рам и всадники из Восточного Вейра готовились переправить последних посетителей обратно на Посадочную площадку, Пьемур с Фандарелом перевели системы жизнеобеспечения на минимальный режим.

— Хорошо, что хоть «Иокогаму» удастся сохранить, — сказал Пьемур.

— Я успел привязаться к старушке. — Он ласково провел рукой по краю пульта.

— Да, она хорошо и долго послужила, — глубоко вздохнув, промолвил Робинтон.

— Почему бы тебе, Пьемур, не сочинить про нее балладу? предложила Джейнсис.

— А знаешь, об этом стоит подумать!

Он последним покинул рубку и выключил свет.

Об этой второй экспедиции Джексом услышал от Н'тона, который завернул в Руат через два дня после взрыва на Алой Звезде. Предводитель Форт Вейра уже побывал на «Буэнос-Айресе» вместе с полудюжиной своих командиров крыльев. — Я как-то сроднился с этим корабликом, — невесело улыбаясь, признался Н'тон. — Жаль будет с ним расставаться.

— Неужели это обязательно их уничтожать? — удивился Джексом. — Разве солнечные батареи…

— Айвас сказал, что с каждым днем приходится все больше корректировать орбиту, так что мощности солнечных батарей не хватит.

— Что ж, вполне возможно.

— Кроме того, он посоветовал нам покончить с этим делом, пока мы еще не отвыкли работать в невесомости. — От себя могу добавить, — широко улыбнулся Н'тон, — что в стане коричневых, голубых и зеленых всадников воцарилось бурное ликование. При всем при том, что им известно: скафандров всего двести с небольшим и придется тянуть жребий. И все же это справедливый выход.

— Будем надеяться, что на этот раз шлемы подойдут к костюмам.

— Да уж, об этом мы позаботились. — Н'тон сделал большие глаза. Ну и неразбериха была в тот раз! Я примерил не меньше двадцати шлемов, пока не нашел тот, который плотно прилегал к вороту скафандра. Потом пришлось заставить командиров проверить каждого всадника до единого, чтобы убедиться, что все в полном порядке. А то некоторые норовили нахлобучить шлем кое-как.

— Главное, что все как-то утряслось и мы сделали то, что от нас требовалось.

Н'тон долго не спускал с него взгляда, что Джексом начал недоумевать: неужели Предводитель Форта каким-то образом догадался о случившемся? Если вспомнить, что кое-кто из его всадников на обратном пути заблудился во времени, то Н'тон, как человек умный, вполне мог дойти до истины. Но, пока сам Джексом не признается, Н'тону остается теряться в догадках.

— Может, в этом все и дело, — продолжал Джексом с таким видом, будто его только что осенило. — Наверное, твои заблудившиеся всадники плохо подогнали шлемы и пострадали от нехватки воздуха!

— Об этом я как-то не подумал, — ответил Н'тон. — А знаешь, это, пожалуй, многое объясняет.

Джексом кивнул и больше к подобным темам они не возвращались.

— Ф'лар не очень-то доволен, что снова придется ждать. На сей раз — чтобы убедиться, что взрывы прошли успешно, — заметил Н'тон.

— Зато Айвас явно удовлетворен.

— Так-то оно так, но он всегда говорит уверенно.

— Тем не менее, до сих пор все, о чем он нам так уверенно вещал, сбывалось. Он еще ни разу нас не обманул. Впрочем, не думаю, чтобы система искусственного интеллекта была способна на ложь.

— Тебе лучше знать, — улыбнулся Н'тон поверх бокала с вином, только можем ли мы осуждать холды и цеха за недоверчивость, если сам предводитель Бендена настроен скептически?

— И все же Айвас столько раз оказывался прав, что мы должны ему верить и сейчас.

Джексому почему-то ужасно захотелось во всем признаться Н'тону — сказать, что ему точно известно: Великий план Айваса увенчался успехом, во всяком случае, в той его части, которая касалась изменения орбиты Алой Звезды. И он сам, своими глазами видел это — пятьюдесятью Оборотами спустя!

— Как он поверил нашим драконам?

— Но ведь он все-таки поверил им, правда? — ответил Джексом. Нет, Н'тон, ты зря сомневаешься. Все будет так, как предсказал Айвас. Подожди — сам убедишься.

— Я-то подожду, но Ф'лар может и не успеть. А он, как никто другой, хочет знать истину — иначе получается, что он не сдержал свою клятву! Может быть, подумал Джексом, стоит открыться Ф'лару?

«Я бы на твоем месте не стал, — услышал он голос Рута. — Тогда придется выложить ему все до конца».

«Не обязательно», — возразил Джексом.

Молчание Рута выражало полное неодобрение.

— Ну а теперь, когда все мировые проблемы решены, — продолжал Н'тон, — что ты собираешься делать с тем свободным временем, которое у тебя появится в избытке?

— Какой избыток, о чем ты говоришь, Н'тон? Я ведь только-только подступился к информации, которая хранится в Айвасовых файлах! Вот разгребу дела в холде и вернусь к занятиям — но уже без спешки, ведь срочности больше нет.

— Через два дня ожидается Падение. Вы с Рутом достаточно отдохнули, чтобы составить нам компанию?

— Придется — если учесть, что все решили, будто с Нитями уже покончено!

— Да уж! — судя по лаконичному, но выразительному возгласу Н'тона, Джексом понял, что Предводителю Форта тоже досталось за то, что Нитям удалось ускользнуть от его крыльев. — Непременно буду! — пообещал Джексом.

— Рад видеть тебя, мастер Робинтон, — промолвил Айвас, когда Главный арфист вошел в комнату.

— Я всю неделю собирался зайти, — со странной улыбкой ответил Робинтон. Даже проделав короткий путь по коридору, он задыхался.

— Как самочувствие?

Робинтон тихонько рассмеялся и опустился в кресло, в котором еще недавно он проводил столько часов. — Ведь тебя мне все равно не обмануть, правда?

— Правда.

Робинтон вздохнул и погладил Заира — файр дремал, свернувшись у него на плече.

— Знаешь, тогда, на суде, я простил их, — заговорил он медленно, стараясь унять одышку. — А теперь не уверен, что поступил правильно.

— Ты пострадал от слишком большой дозы сонного зелья?

— Да, похоже на то.

— А что говорит мастер Олдайв? — быстро спросил Айвас.

Робинтон только рукой махнул.

— У него и без меня полно дел — нужно обучить целителей новым методам, которые он перенял, работая рядом с тобой. А этого ему хватит на весь остаток жизни.

— Ты должен ему показаться…

— Зачем? Ведь даже ты не можешь дать замену изношенным органам, не так ли, Айвас? — Не услышав ответа, Робинтон продолжал, поглаживая обмякшее тельце Заира: — Ни Заир, ни я уже не оправимся после этого похищения. Иногда мне кажется, что он живет только наперекор судьбе.

— А может, из любви к тебе, мастер Робинтон?

Никогда еще старый арфист не слышал у Айваса такого тона.

Постепенно Робинтон отдышался, и знакомая обстановка комнаты живо напомнила ему волнения первых дней после памятной находки. Здесь, рядом с Айвасом, он чувствовал себя даже спокойнее, чем в Прибрежном, где Лайтол и Д'рам норовили обращаться с ним как с инвалидом. Правда, если быть честным до конца, то он и есть инвалид. Робинтон услышал веселые голоса учеников, переходящих из одного кабинета в другой.

— Занятия продолжаются? — спросил он, радуясь, что здесь все по-старому.

— Продолжаются, — подтвердил Айвас тем же мягким, почти печальным тоном, который так удивил арфиста. — Теперь в малых компьютерах хранится вся информация, которая потребуется обитателям вашей планеты, чтобы построить лучшее будущее.

— Будущее, которое открыл для них ты.

— Таким образом, главная задача данной системы выполнена, — проговорил Айвас.

— Совершенно верно, — с улыбкой согласился Робинтон.

— Теперь у данной системы больше нет цели.

— Что за вздор, Айвас! — резко возразил Робинтон. — Просто ты вывел своих учеников на такой уровень, когда они способны с тобой спорить.

— И больше не считать меня авторитетом во всех вопросах… Нет, мастер Робинтон, моя цель исчерпана. Теперь самое разумное — позволить им самим искать пути в будущее. Для этого у них есть и ум, и смелость, и настойчивость. Предки по праву могли бы гордиться ими.

— А ты? Ты гордишься?

— Они отлично потрудились. В этом и награда, и завершение.

— А знаешь, может быть, ты и прав. — «Всему свой час, и время всякому делу под небесами», — мастер Робинтон.

— Ну, это поэзия.

Последовала одна из тех пауз, которые, как казалось Робинтону, заменяли Айвасу улыбку.

— Это, мастер Робинтон, слова из величайшей книги, которую когда-либо знало человечество. В архиве ты можешь найти цитату полностью. Мое же время истекло. Данная система уходит. Прощай, Главный арфист Перна. Аминь.

Робинтон выпрямился в кресле и положил пальцы на клавиши, хотя он понятия не имел, как можно помешать Айвасу совершить задуманное. Он хотел повернуться, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но никого из тех, кто обладал нужными знаниями, — ни Джексома, ни Пьемура, ни Джейнсис, ни Фандарела, ни Д'рама, ни Лайтола — поблизости не было.

И вот экран, с которого к ним пришло столько знаний, который явил им столько разнообразных чертежей, формул, планов, внезапно померк, стал безжизненно серым. Только в правом нижнем углу зеленым пульсом билась единственная строка.

— И время всякому делу под небесами, — прошептал Робинтон, горло его судорожно сжалось. Вдруг непреодолимая слабость накатила на него и — слабость и сонливость. — Да, это правда… — прошептал старый арфист. — Какая прекрасная правда… И что за изумительное это было время!

Не в силах бороться с внезапно подступившей усталостью, он, одной рукой прижимая к себе Заира, уронил голову на бесполезную теперь клавиатуру и закрыл глаза. Ибо его час тоже пробил и цель долгой жизни была завершена.

Так и нашел их Д'рам — Заир тоже испустил дух, столь же самоотверженно последовав за своим хозяином и другом, как каждый дракон следует за скончавшимся всадником.

Тирот поднял голову, и его скорбный плач известил всех о потере на Посадочной площадке и понесся дальше — в каждый Вейр, к каждому дракону и всаднику, в холды и цеха, через горы и равнины, через бескрайние моря, с одного материка на другой.

Д'рам, ослепленный слезами, не заметил ни потухшего экрана, ни мигающего на нем послания.

«Робинтон! Робинтон!»

Джексом не стал тратить время на раздумья. Он схватил Шарру за руку и потащил вниз по лестнице, туда, где, повернув голову и раскинув крылья, их дожидался Рут.

— Что случилось, Джексом? — воскликнула Шарра.

— Робинтон! Что-то с Главным арфистом!

Шарру больше не нужно было подгонять. Они торопливо взобрались на спину белого дракона.

— Рут, нам нужен мастер Олдайв, — крикнул Джексом. — Давай сначала в Цех целителей!

Почти сразу же они вынырнули над центральным двором Цеха — Рут чудом не опустился кому-нибудь на голову. Олдайв, держа в одной руке летную тунику, в другой — медицинскую сумку, прихрамывая, уже спускался по ступенькам.

«Я его предупредил!» — пояснил Рут.

И в этот самый миг сторожевой дракон Форт Холда подхватил скорбный плач: по двору, заунывно вторя ему, заметались стаи файров. — Что с Робинтоном? — спросил Олдайв, сунув Шарре сумку и натягивая одежду. — Почему вы оба налегке?

— О нас не беспокойся, — сказал Джексом, наклоняясь чтобы схватить руку Олдайва и помочь ему подняться на дракона. — «Где он — на Посадочной или в Прибрежном?» — обратился он к Руту.

«На Посадочной!»

— Скорее туда, мы должны успеть!

В этом головокружительном полете ни Джексом, ни Шарра даже не заметили леденящего холода Промежутка. Со всех сторон подлетали драконы, так что Руту пришлось резко нырнуть вниз, и он, скользнув над самыми крышами зданий, приземлился у входа в дом Айваса, с трудом умудрившись избежать столкновения с метавшимися внизу людьми.

«Слишком поздно», — произнес он, складывая крылья.

— Не может быть! Посторонитесь! Дайте пройти! Пропустите мастера Олдайва! — Джексом принялся проталкиваться вперед, таща за собой прихрамывающего целителя, который как-то ухитрялся поспевать за ним — Посторонитесь! Освободите дорогу!

Он замер на пороге. Вокруг кресла застыли Пьемур, Джейнсис, Д'рам и Лайтол. Со своего места Джексом видел седую голову Главного арфиста, откинутую на спинку кресла. Сдерживая готовые вырваться рыдания, он стал медленно приближаться к Учителю. У Робинтона был такой умиротворенный вид, будто он просто задремал. Вокруг его шеи свернулся поблекший и тоже мертвый Заир.

— Он… он просто… уснул, — горестно пробормотал Пьемур. — Уже успел остыть…

— Я так и подумал, что он спит, — убито бормотал Д'рам, — в последний раз, когда заглядывал сюда… у меня и в мыслях не было… — закрыв лицо руками, он отвернулся.

— Айвас! — крикнул Джексом. — Почему ты никого не вызвал? Ты должен был понимать…

— Посмотри, — тронув его за плечо тихо промолвила Шарра и показала на экран, на мерцающую одинокую строчку.

— «И время всякому делу под небесами». Но что это может значить? Айвас! Айвас!!!

Он набрал команду «Restore». Потом, проклиная свои дрожащие руки, испробовал другие варианты, но ответа так и не добился.

— Пьемур! Джейнсис! Что же делать?

Шарра нашла руку мужа и крепко сжала. Ее омытые слезами глаза сияли пониманием правды, которую он все еще не желал принять.

— Айвас тоже ушел, — прерывающимся голосом произнесла она. — Видишь улыбку на лице мастера Робинтона? Сколько раз мы видели, как он вот так улыбался… Это послание было адресовано ему… и нам тоже.

— Нужно вернуться, — сбивчиво заговорил Джексом, — нужно вернуться в то время, когда он был еще жив. — Он схватил за руку мастера Олдайва и устремился к выходу. Если они с Рутом сумеют угадать время… В дверях стояли Лесса и Ф'лар. Ну и пусть они знают, что он собирается воспользоваться временным Промежутком!

Олдайв потянул его за руку. В глазах старого лекаря стояли слезы; печально качая головой, он заговорил:

— Нет, Джексом, мы уже ничем не сможем ему помочь. Не зря Айвас сказал: Время всякому делу под небесами. Как ни прискорбно, время Главного арфиста истекло.

— Мастер Робинтон не позволял нам никому говорить, насколько он плох, — шепнула мужу Шарра.

— Счет его жизни шел на дни, — глядя на Джексома снизу вверх, подтвердил Олдайв; длинное лицо лекаря сморщилось от горя. — Похищение пагубно сказалось на его больном сердце. И, как ни тяжело об этом говорить, ему выпала легкая смерть.

— Я знал, что Робинтону нездоровится, — печально покачивая головой, бормотал Джексом. — Но что случилось с Айвасом… этого я совсем не могу понять.

— Он объяснил это совершенно однозначно, — показывая на экран, ответил Д'рам, который раньше других пришел в себя. — Айвас выполнил свое предназначение — помог нам покончить с Нитями. Со временем ты сам поймешь, как мудро он поступил. Ведь мы уже стали привыкать во всем полагаться на него.

— Но машины не умирают! — в отчаянии выкрикнул Джексом.

— Знания, которые он подарил нам, никогда не умрут, — сказал Ф'лар, отходя в сторону, чтобы пропустить Менолли и Сибела. — А теперь давайте воздадим мастеру Робинтону последние почести.

День, когда тело Главного арфиста, завернутое в синий саван, упокоилось в голубых водах его любимой Прибрежной бухты, выдался ясным и солнечным. Мастер Идаролан выбрал для погребения самый быстрый свой корабль и сам прибыл на драконе, чтобы встать у руля. Мастер Алеми привел свой парусник от устья Райской реки, и множество малых суденышек, рыбачивших в заливе Монако, подошло к Прибрежному, чтобы взять на борт всех тех, кто собрался проводить мастера Робинтона в последний путь.

В небе боевым строем парили все Вейры Перна, а файры безутешно кружились вокруг траурного корабля, отплывшего от причала Прибрежного холда. На палубах выстроились лорды, цеховые мастера и арфисты всех рангов. Сибел и Менолли исполнили все песни, сложенные Главным арфистом, — ведь это они сделали его любимцем Перна. Менолли вспоминала тот далекий день, когда она спела прощальную песню для старого Петирона, день, с которого начались великие перемены в ее жизни. Вот корабль подхватило Главное течение и, откуда ни возьмись, появились стаи стремительных животных — они то заплывали вперед, то, ныряя и вновь выпрыгивая из воды, качались на разбегающихся за кормой волнах. Наконец тело Главного арфиста было предано морю, и драконы проводили его скорбным плачем. Джексом, наблюдавший за погребением сверху, видел, как разошлись по воде круги, — и вот уже над местом упокоения Робинтона нескончаемой чередой бегут волны. Проведя бессонную ночь, он примирился с горькой утратой и сумел выкинуть из головы терзавшую его мысль что они с Рутом должны были предотвратить уход Главного арфиста. Но преодолеть тяжесть внезапной потери Айваса оказалось для него еще труднее. Джексом чувствовал себя одиноким и покинутым, причем именно в те часы, когда он отчаянно нуждался в его мудрости и дружеской поддержке. Разве он не исполнял все его прихоти? Разве не подвергал себя и Рута опасности, лишь бы помочь осуществлению главной цели неблагодарной машины?

«Я понимаю твое горе, Джексом, — опустив голову, тихо промолвил Рут. Как и все драконы, он наблюдал, как корабли разворачиваются, чтобы взять курс обратно, в Прибрежный холд. — Но почему ты затаил такой гнев и горечь?»

— Как он мог бросить нас? Ведь теперь, с уходом мастера Робинтона, мы нуждаемся в нем больше, чем когда бы то ни было!

«Не мы, а ты. И напрасно ты так думаешь. Уходя, Айвас оставил людям все свои знания. И теперь только от тебя зависит, сумеешь ли ты правильно воспользоваться ими».

Впервые за долгие годы неразлучной дружбы Джексом обиделся на слова дракона и промолчал.

«Скорее всего, ты и сам знаешь, что я прав, — вскользь заметил Рут. — Сдается мне, что Айвас устал не меньше Главного арфиста: подумай, сколько Оборотов ему пришлось ждать, чтобы исполнить свое предназначение и оправдать доверие своих создателей».

Как ни старался молодой лорд гнать от себя непрошенные мысли, но последние слова Айваса постоянно звучали у него в ушах. Милый добрый мастер Робинтон! Как он привязался к Айвасу! Кто знает, когда машина прекратила свое существование — до или после того, как Главный арфист забылся последним сном? Если бы Айвас знал о состоянии Робинтона, он обязательно позвал бы на помощь. Вчера все только и делали, что высказывали подобные предположения. И, в конце концов, согласились с Д'рамом: Айвас с большим достоинством завершил задачу, возложенную на него первыми перинитами.

«Так отдай же Айвасу должное, Джексом. Он это заслужил. Не позволяй гневу и горечи омрачать сердце и разум!»

В ответ на ласковый упрек белого дракона Джексом тяжело вздохнул.

— Прости, дружок, наверно, я никак не могу взглянуть правде в глаза.

«Вспомни, какие дела свершили мы с тобой, стремясь доказать Айвасу, на что способны. Мы сделали невозможное — а все потому, что я всегда знал, где и когда должен оказаться в нужный момент. И вообще, подумай, что было бы сейчас с Перном, не разбей ты в тот день скорлупу моего яйца!»

Джексом не выдержал и рассмеялся — до того важно звучала похвальба его дракона. Однако рассуждения Рута помогли ему одолеть тоску.

— И время всякому делу под небесами! — крикнул он во весь голос.

Да, Рут прав: только он, лорд Джексом Руатанский и его белый дракон могли сделать то, что было сделано, дабы навеки избавить Перн от Нитей, до конца исполнив свой долг дракона и всадника, посвятив все свои помыслы и чаяния одной цели.

И с этой мыслью Джексом направил Рута в обратный путь, в Прибрежный холд. Он готов принять в наследство сокровищницу мудрости, которую оставил им Айвас.